Книжный магазинчик счастья Колган Дженни

Глава 5

Стоял прекрасный день, чего Нина совершенно не ожидала. Похоже было на то, что небо только что как следует отстирали: оно было яркого голубого цвета, как на экране телевизора, и по нему плыли пушистые облака. Нина подумала, что она до глупого мало времени проводит за городом, учитывая то, как много в Британии прекрасных мест. Под ее ногами всегда был асфальт, она почти никогда не сходила с тротуаров, – а небо над ней окаймляли уличные фонари и высоченные здания, которые выскакивали в центре Бирмингема по штуке в неделю, как ей казалось.

Нина огляделась. Солнечные лучи пробивались сквозь листву деревьев, заливали борозды полей. За дорогой поблескивали золотом большие озера. Какой-то трактор радостно катился по полю, а перед ним тучами взлетали птицы, прямо как в какой-нибудь старой книге о фермерах, изданной в «Ледибёрд букс». Маленькая компания ягнят, похожих на отражения облаков, резвилась неподалеку, они прыгали в траве, щипали друг друга за хвостики и жевали траву настолько зеленую, что ее словно выкрасили «Техноколором». Нина наблюдала за ними, не в состоянии сдержать улыбку.

И что уж вовсе не было похоже на Нину, так это то, что она сделала селфи с барашками на заднем плане и отправила снимок Гриффину и Суриндер. Ее соседка по дому тут же откликнулась, поинтересовавшись, не похитили ли Нину пришельцы и не нуждается ли она в помощи? Еще через две секунды пришел текст от Гриффина, он спрашивал, знает ли Нина, что такое «методология согласования в межбиблиотечных связях», но Нина проигнорировала вопрос, попытавшись подавить тревогу, вспыхнувшую в ней.

Осмотрев деревню, Нина отметила, что библиотеки в ней нет. Она прошла по дороге вверх по холму, туда, откуда виднелось море, – оно оказалось куда ближе, чем ожидала Нина, – и нашла маленькую каменистую пещеру, в которую вполне можно было забраться. Нина покачала головой. Это место – настоящий рай! И куда только все смотрят? Почему все толпятся в одном и том же конце Англии, сигналя друг другу в городских пробках, вдыхая испарения чужих тел и запахи пищи, втискиваясь в одни и те же пабы и клубы?

Нина увидела огромную черную дождевую тучу, набухавшую вдали. Нет, неужели она настоящая?

Нина не слышала ничего, кроме отдаленного ворчания трактора. Ей вдруг показалось, что она не дышала – не дышала по-настоящему – очень-очень давно. И как будто все ее тело выдохлось. Стоя на холме, Нина рассматривала окружающий пейзаж. Она могла видеть все за много миль. Видела несколько других деревушек, очень похожих друг на друга, – древние мягкие серые камни и сланец, а перед ее деревней раскинулась долина, зеленая, желтая и коричневая, спускавшаяся вниз, к морю, по которому бежали белые барашки пенных волн.

Это было такое необычное ощущение. Нина вдруг резко вздохнула, чувствуя, как разворачиваются ее плечи, словно до сих пор они были прижаты к ушам.

А может, так оно и было, подумала Нина. В конце концов, слухи насчет закрытия библиотеки донеслись до них уже год назад. Семь месяцев назад они узнали, что проводятся совещания… И уже два месяца Нина знала, что это действительно происходит, а три недели назад пришла уверенность, что она останется без работы, если не пройдет собеседование. Но она так и жила в этой неопределенности, не в состоянии обдумать планы дальнейшей жизни.

Глядя вдаль, Нина попыталась обдумать – честно и как следует – свою жизнь: здесь, на чистом воздухе, она могла дышать свободно. Сейчас ее не окружал миллион человек, вечно куда-то несущихся, горланящих, покупая то, что они нашли в «Фейсбуке» и «Инстаграме», – в этой среде Нина всегда ощущала себя неполноценной.

Некоторые люди, как было известно Нине, заедали свои страхи, другие заливали выпивкой, а кто-то задумывал грандиозные обручения и свадьбы, и прочие жизненные события, занимавшие все их свободное время, – только чтобы не допускать в голову разные неприятные мысли. Но Нина, когда ей грозило вторжение реальности, а уж тем более жестокой и неприятной, удирала в книги. Книги утешали ее, когда ей было грустно, скрадывали одиночество, они были ее друзьями. Они исцеляли ей сердце, когда оно разбивалось, вселяли надежду, когда она падала духом.

Но чем дольше Нина думала об этом, тем яснее ей становилось, что пора признать: книги не были настоящей жизнью. Большую часть своих почти тридцати лет Нина умудрялась держаться в стороне от реальности, однако теперь она неотвратимо приближалась, и с этим необходимо было что-то делать. Как раз это и имела в виду Суриндер, когда Нина спросила ее, что, если честно, она думает о затее с фургоном.

– Просто делай что-нибудь. Ты можешь ошибиться, но потом исправишь ошибку. Но если ты ничего не будешь делать, то нечего будет и исправлять. И жизнь твоя превратится в сплошное сожаление.

Нине вдруг показалось, что в этом есть смысл. И сразу все, что она думала до сих пор: «Я не могу этого сделать, я недостаточно уверена в себе, я не способна вести собственное дело, у меня не получится, я не смогу водить фургон, ни к чему все это, я должна сохранить надежную работу…» – показалось глупым и жалким.

Здесь, глядя вниз на долину, на маленькие деревни, населенные людьми, живущими собственной жизнью на собственный лад, не думающими о модных течениях и фасонах, о темпе существования в городах и о прочих странностях, Нина чувствовала то, чего не чувствовала прежде никогда. Она выросла в городе, училась в городе, работала и жила в том мире. Но теперь где-то вглубине души ей показалось, что она вернулась домой.

Туча закрыла солнце, и Нина вздрогнула. Здесь очень быстро холодало, и она пошла вниз по склону, к пабу, погрузившись в свои мысли. Два старика, сидевшие вчера у бара, снова там появились. Один из них держал ее книгу и как будто уже погрузился в чтение.

– Вам нравится? – с улыбкой спросила Нина.

Это был некий «арктический» триллер, действие происходило на Крайнем Севере, одинокий человек сражался там со стихиями, белыми медведями и таинственными существами, скрытыми во льдах.

– Ох, извини, девица. – Старик виновато глянул на Нину. – Я просто взял ее, чтобы посмотреть, и… Ну, не знаю… Она как будто меня затянула.

– Это замечательно, – кивнув, ответила Нина. – Если хотите, я оставлю вам книгу, когда дочитаю.

– Ох, нет-нет, не говори глупостей, оставить такую большую дорогую книгу… – Водянистые глаза старика вдруг погрустнели. – У нас раньше были библиотека и книжная лавка…

Его друг кивнул:

– Да, теперь нужно хорошенькое путешествие совершить, если хочешь добраться до библиотеки. Дождаться автобуса. Потом выбрать книгу. Выпить чашечку чая…

Старики переглянулись.

– Все постоянно меняется, Хьюго, сам знаешь.

– Верно, Эдвин. Меняется.

Двустворчатая дверь старого паба со скрипом открылась, появился Уилли и, щурясь, всмотрелся в полутемную комнату. Он посмотрел туда, где стояла Нина, потом в другую сторону – на случай, если там есть кто-то еще, кого он не заметил сразу, оттягивая момент, когда ему придется заговорить с девушкой. Наконец его взгляд вернулся к Нине, а на лице отразилось разочарование.

– Привет, Уилли, – сказал Аласдер, уже поставивший на прилавок кружку пенного темного эля. – Как дела этим утром?

Уилли с удрученным видом подошел к бару и сел на табурет.

– Ну, в общем… – начал он.

– Молодая леди готова к испытаниям! – бодро сообщил хозяин паба. – Она, конечно, всего лишь малышка, но…

– Ну, в общем… – повторил Уилли. В комнате стало тихо. – Ну… – наконец выдавил Уилли, снимая с головы сильно поношенную шляпу, – на этот раз я думал, что наконец-то его продам, клянусь богом!

– Эй, привет, – произнесла Нина, шагая к нему. – Я Нина, не забыли? И я хочу посмотреть ваш фургон.

– Ну… – опять промычал Уилли. – Но это ведь большой фургон, вы заметили? – Он сделал большой глоток пива. – Я вправду думал, что на этот раз его продам, – повторил он и покачал головой. – Не понимаю, почему он никому не нужен?

– Может, он понадобится мне? – нетерпеливо сказала Нина.

– Вот уж не для мелких девчушек такой фургон, – заявил Уилли.

– Ну, я совсем не мелкая девчушка, что бы это ни значило, – возразила Нина. – Я вполне способна водить такой фургон, и я проделала долгий путь, чтобы проверить его.

Эдвин и Хьюго уже тихо ржали. Нина подумала, что вряд ли за последние годы они видели в своей деревне подобное представление.

– Это большой фургон, – в очередной раз сообщил Уилли.

Нина раздраженно вздохнула:

– Можно мне взять ключи? Я же присылала вам электронное письмо на этот счет.

– Да, но я и не догадывался, что вы просто девчонка.

– Меня зовут Нина.

– Да, только это имя иностранное? Я хочу сказать, возможно…

– Уилли! – вмешался Аласдер, и его обычно улыбчивое лицо стало строгим. – Эта девушка приехала издалека, чтобы посмотреть твой фургон. Ты выставил его на продажу. И я не понимаю, в чем проблема?

– Я не хочу, чтобы она разбилась, вот в чем дело, – ответил Уилли. – Она помрет, а у меня проблем будет больше, чем нынче, а мне их и без того хватает.

– Я не собираюсь разбиваться! – рассердилась Нина.

– Сколько фургонов вы водили раньше?

– Ну, не то чтобы много, но…

– А сейчас вы что водите?

– «Мини-метро»…

Уилли громко фыркнул.

– Уилли, если не перестанешь грубить, больше не получишь пива, – предупредил хозяин паба.

– Да ладно, парень! Это я-то?

Аласдер угрожающе протянул руку к кружке. Уилли нахмурился и принялся шарить в карманах – их было много, и они были глубокими. Наконец он выудил большую связку ключей и бросил их на ближайший стол.

– Мне нужны гарантии, – проворчал он.

– Могу я оставить вам это? – Нина достала свой паспорт.

Уилли нахмурился еще сильнее.

– Это вам на самом деле не нужно, чтобы приехать в Шотландию. Пока не нужно.

Мужчины у бара одобрительно захихикали.

Нина от отчаяния уже готова была отступить – она ненавидела конфликты в любой форме, – но она не могла, не должна была забывать то, что почувствовала утром. Ей следовало скандалить, как Китнисс Эвердин из «Голодных игр», быть непреклонной, как Элизабет Беннет из «Гордости и предубеждения», храброй, как настоящий герой. Она сказала себе, что ей только и нужно, что проехать по площади, а потом она сможет уехать. Повернуть назад. Отправиться домой. Надеяться на лучшее. Всю ее браваду сотряс вот этот человек, но Нина не была еще окончательно устрашена.

Она взяла ключи:

– Я скоро вернусь.

Нина вышла из паба на площадь. Внутренне она дрожала. Ей приходилось, конечно, сталкиваться иногда с шумными детьми или с людьми, которые ужасно расстраивались и бранились из-за того, что она им выговаривала из-за задержки книг… но это не задевало ее лично. Но здесь было иначе, здесь некто отчетливо дал ей понять, что она его раздражает.

Старики вышли из паба следом за ней, она ощущала на себе их взгляды. Да где же все женщины этого местечка, гадала Нина, пересекая булыжную площадь и направляясь к боковой улочке, где стоял белый «бегемот». Она остановилась на мгновение и посмотрела на его старомодные фары.

– Послушай, Фургон, – заговорила она, – я и сама не знаю, что я тут делаю. Но ведь и ты тоже не знаешь? Тебя бросили на этой улице на долгие годы. Ты одинок. Так помоги мне, а я помогу тебе, ладно?

Она отперла дверцу – это уже было каким-то началом.

Теперь нужно забраться в кабину. К ней вели две ступеньки, но даже они оказались слишком высокими. Нина задрала юбку выше колен и полезла наверх. Это выглядело не слишком грациозно, однако результат принесло. Нина влезла внутрь, на секунду ей показалось, что вот сейчас она свалится обратно, – но не свалилась, и через мгновение уже взгромоздилась на большое, потрескавшееся кожаное сиденье, залатанное клейкой лентой.

В кабине сильно пахло – но не то чтобы неприятно, это был запах старой соломы и какой-то травы. Нина повертелась на месте. Кабина показалась огромной, но Нина еще раз напомнила себе, что это не грузовик. Ей не нужны были специальные права для тяжелого транспорта, этот фургон мог водить кто угодно. Люди постоянно это делают.

И все равно он немножко походил на автобус. Фургон стоял на такой узкой улочке, что небольшие каменные дома по обе ее стороны почти касались его стенок.

Нина тяжело сглотнула, потом снова повернулась и уставилась на приборную панель. Она выглядела как у нормальной машины, если не считать того, что все располагалось намного дальше от Нины. Она поерзала на сиденье, чтобы немного расслабиться, и придвинулась ближе к огромному рулевому колесу. Рычаг сцепления тоже был громадным и неуклюжим. Зеркало заднего вида отсутствовало, а боковые зеркала до смерти ее напугали.

Нина какое-то время просто сидела молча. Потом бросила взгляд в сторону паба, перед которым стояли мужчины и таращились на нее, и тут в сердце ее забил новый источник железной силы. Наклонившись вперед, Нина поправила зеркала, не меньше пяти раз проверила, стоит ли рычаг в нейтральном положении, и лишь после этого вставила ключ в замок зажигания и повернула его.

Фургон пугающе взревел, намного громче, чем жужжал «мини-метро». Пугающе громче чего бы то ни было. Нина увидела, как над домами взлетела птичья стайка и закружила в воздухе. Сдерживая дыхание и мысленно молясь, Нина перевела рычаг на первую скорость, аккуратно поставила ногу на акселератор и потянула вниз тяжелый рычаг.

Фургон прыгнул вперед, но сразу же заглох и встал. Нина прищурилась, ей показалось, что она слышит смех мужчин перед пабом. Потом повернула ключ в обратную сторону и повторила попытку. На этот раз фургон послушался, и Нина выехала на площадь, подпрыгивая на булыжниках.

Не представляя, куда направляется, она повернула налево, в первую же улицу пошире, и через несколько мгновений обнаружила, что едет вверх по склону, к вересковым пустошам. Фургон был намного проворнее, чем могло показаться сначала. Нина переключилась на вторую скорость и поехала дальше. Она никогда прежде не забиралась на машине так высоко. Ей уже видно было море за холмом, там подходили к берегу гигантские танкеры – из Нидерландов, Скандинавии и Китая, решила Нина, они везли игрушки, мебель, бумагу, а потом нагружали растительное масло и виски.

Мимо Нины проехал здоровенный красный грузовик и громко просигналил. Нина подпрыгнула от неожиданности и лишь потом осознала, что это просто дружеское приветствие между большими машинами. Когда Нина проезжала непривычно крутой поворот, перед ней выскочила маленькая шустрая спортивная машина и умчалась вдаль, также немало испугав Нину. Дрожа с головы до ног, она остановилась на первой же придорожной площадке, намертво вцепившись в руль. И заметила, что руки у нее трясутся.

Она опустила окно и, несколько раз вдохнув бодрящий свежий воздух, наконец почувствовала себя лучше. Потом выбралась из кабины, сползла на землю и как следует огляделась по сторонам.

Проблема была в том, думала Нина, пиная шину, что она не так уж много знала о фургонах, чтобы понять, насколько хорош или плох именно этот. Она даже не была уверена в том, что ей следует пинать шины, разве что ради небольшого удовлетворения, в особенности если колеса такие огромные, как эти. Но лысыми они не выглядели. Потом Нина открыла капот, совершенно не представляя, что ей там нужно. Однако увидела, что ржавчины внутри нет.

В кузове фургона следовало бы слегка прибраться, в основном выбросить солому, но внутренность выглядела приятно. Сразу было понятно, как лучше установить книжные полки, как устроить местечко для сидения в задней части, и боковая дверца открывалась легко, а складные ступеньки перед ней разворачивались без труда.

Вообще-то, пока Нина занималась осмотром, она снова начала волноваться. Она как-то вдруг окинула все мысленным взглядом. Как она останавливается в каком-то месте, похожем на вот эту прекрасную придорожную площадку. Ну, может, не на придорожной площадке. Где-нибудь в городке, чтобы людям было проще до нее добраться. Внутри все выкрасить в яркие цвета, заполнить полки самыми лучшими из известных ей книг. Помогать людям выбрать то, что может изменить их жизнь, или влюбиться, или преодолеть трудности личных отношений…

Что до детей, то она могла бы показать им, как храбрецы ныряют в реки, полные крокодилов, или улетают к звездам, или открывают дверцу шкафа, а там…

Нина сидела, погрузившись в фантазии, представляя шумную и хлопотливую жизнь с людьми, они приходят к ней и говорят: «Ох, Нина, как хорошо, что ты здесь! Мне нужна книга, которая спасет всю мою жизнь!»

Нина взволнованно захлопнула дверцу.

Да! Она должна это сделать! Нина вспомнила, что чувствовала этим утром. Она еще покажет этим старым шутникам из паба! Купит этот проклятый фургон и преуспеет с его помощью, и все будет просто прекрасно! Нина так разгорячилась, что четыре раза останавливалась на обратном пути к деревне, один раз повернула не туда и напугала какую-то лошадь, а сидевшая на ней шикарного вида женщина осыпала Нину весьма не шикарными выражениями, которые продолжали звучать у нее в ушах остаток пути до Кирринфифа и которые, была уверена Нина, потрясли лошадь куда сильнее, чем фургон.

– Я передумал, – заявил Уилли, когда Нина аккуратно припарковалась перед пабом. – Он не продается.

Нина в ошеломлении уставилась на него:

– Но я же прекрасно с ним справилась!

Это не было полной правдой, но она подумала, что и в самом деле способна на это, пока на нее не налетают какие-нибудь лошади.

– Я не хочу его продавать.

– Это уже настоящий сексизм!

– Фургон мой, и мне плевать.

Уилли повернулся и пошел вон из паба.

– Прошу вас! – воскликнула Нина. – У меня кое-какие планы на него, а фургонов продается не так уж много, а этот – как раз то, что мне нужно, и мне пришлось так далеко ехать…

Уилли повернулся к ней, и сердце Нины на мгновение остановилось.

– Нет! – отрезал Уилли.

Он вышел на улицу, и дверь громко хлопнула за его спиной.

Глава 6

Нина осторожно покосилась на Кэти Нисон, сидевшую с краю группы тех, кто проводил собеседование, – лицо Кэти абсолютно ничего не выражало. «Неужели ей так трудно улыбнуться?» – подумала Нина. Она постаралась как могла, надела новые черные колготки, специально купленные для этого случая, и изо всех сил пыталась заставить свои руки лежать спокойно, расслабленно, а не стискивать пальцы на коленях. «Ну хоть бы намекнула на то, что узнает меня…» Нина не готовилась к собеседованию специально, все равно никто лучше ее не знал вид и содержание всех книг, и как заполняются заказы и отчеты, и так далее и так далее, – чтобы библиотека работала как следует.

Нина не могла знать, что Кэти Нисон присутствовала на этой неделе уже на сорок шестом собеседовании, притом что мест было всего два. Ей приказано было найти милых молодых людей, которые могут много говорить, обладают приятной внешностью, более или менее разбираются в литературе и готовы работать почти даром, и хотя Кэти отчаянно спорила с руководством, она ничегошеньки не могла изменить. Высшие чины рисковать не желали. Пришло время молодых дешевых работников, готовых выполнять любую работу. А профессионалы, настоящие знатоки книг теперь просто не требовались.

– Так что я думаю, что беседы в библиотеке и предугадывание нужд читателей должны быть абсолютным приоритетом, – продолжила Нина, хотя ей казалось, что ее слова улетают в пространство или просто беззвучно срываются с ее губ.

При этом она испытывала глупый нервный порыв сказать что-нибудь совершенно абсурдное – просто чтобы проверить, будут они все так же кивать или нет.

– Да, – произнесла наконец скучного вида женщина, в брючном костюме и с очень яркой розовой губной помадой, немного наклоняясь вперед. – Но как вы предугадаете нужды ваших «нечитателей»?

– Простите? – переспросила Нина, не уверенная, что правильно ее расслышала. – Что вы имеете в виду?

– Вы пытаетесь угадать, чего захочется вашим основным посетителям. Так ведь?

– Э-э-э… да, – кивнула Нина, осознавая, что вступила на зыбкую почву.

– А что вы предложите тем, кто не читает?

– Ну, мы дважды в неделю проводим часы чтения для детей… я была бы рада проводить их и трижды в неделю, мамам очень нравится такое местечко, где они могут собраться и поболтать. Я знаю наш книжный отдел от стенки до стенки, так что всегда нахожу что-то такое и для тех, кто пока что к чтению не склонен… Например, у нас есть множество захватывающих книг для мальчиков, которых, как все мы знаем, трудновато усадить за книгу… А в городском отделении есть образовательные книги для взрослых, и мы постоянно направляем туда людей; если вы помогаете образованию людей, вы делаете лучшее из возможного.

– Нет-нет, вы меня не поняли: что вы предложите нечитателям? Не тем, кто не умеет читать, а взрослым клиентам, которым читать просто не нравится?

Нина помолчала. Она слышала, как на окружной дороге за окном гудят машины. Мусоровоз с громким сигналом подавал назад. Потом раздался грохот, когда позади библиотеки он перевернул в кузов один из баков с бутылками.

– Что ж, – заговорила наконец Нина, отчаянно краснея под взглядами четырех членов комиссии, включая Кэти Нисон, которая, конечно же, уже смотрела в свой телефон в поисках имени следующего претендента. – Я бы таким порекомендовала по-настоящему хорошую книгу…

Леди с розовыми губами была скорее разочарована, чем рассержена.

– Не думаю, что так можно чего-то добиться.

Нина согласиться с ней не могла. Категорически не могла.

– Тебе следовало говорить о взаимодействии! – шипел на нее Гриффин, когда они спрятались в кофейне за углом, потягивая утешительные фраппучино, эксравагантность которых была вполне оправданна при таких обстоятельствах.

Снаружи шел дождь, сильный, безрадостный весенний ливень, лишивший город красок и заставивший автомобили едва ли не плыть по улицам, окатывая пешеходов фонтанами воды. Люди выглядели взбешенными, они хмурились так же сильно, как низко нависшие над их головами тучи. Бирмингем выглядел не лучшим образом.

Кофейня была битком набита пакетами с покупками и влажными куртками и пальто, а также людьми с большими наушниками на головах; эти люди зло смотрели на тех, кто пытался подсесть за их столик или задевали их, проходя мимо, и на детей, поедавших горячие оладьи, хихикавших и шаливших. Нина и Гриффин устроились за усыпанным крошками столиком вблизи туалета, а рядом сидели какой-то юрист и его клиентка, обсуждавшие неминуемый развод. Не слышать их было невозможно, но Нина чувствовала, что ей сейчас достаточно и собственных проблем.

– О каком еще взаимодействии? – спросила она.

– Не важно! Посредством компьютера, или лицом к лицу, или все вместе, – продолжал шипеть на нее Гриффин. – Им все равно, лишь бы ты произносила разные умные словечки, которые есть у них в методичках. И если они услышат их в достаточном количестве, то это вроде бинго, ты выигрываешь свою старую работу, вот только с сокращением жалованья. – Он отпил еще фраппучино и помрачнел. – Боже, мне ведь тоже придется пороть перед ними всю эту чушь, и только для того, чтобы меня не выгнали! Безграмотные бюрократы!

– Но зачем? – внезапно пробудилась Нина.

Люди постоянно давали ей советы, но она тоже могла это сделать.

– Ты умный. У тебя ученая степень. Ты ничем не связан. Можешь заняться чем угодно. Можешь отправиться путешествовать. Написать роман. Поехать в Китай преподавать английский. Болтаться на пляжах в Калифорнии. Я хочу сказать, ты ведь не старый, и ты не женат. Тебя ничто не держит. И почему же не сказать им, чтобы они засунули все себе в… ну, если тебе это так уж ненавистно?

– Ну да, я могу, – уныло откликнулся Гриффин. – Я же не хочу быть привязанным к этому месту навечно. Но ведь это как раз ты бросилась в авантюру, подыскивая безумное занятие. Так что все это скорее ближе тебе, чем мне.

Нина знала: втайне Гриффин был доволен, что она вернулась из Шотландии с пустыми руками. И негодовала из-за подтекста этого довольства: Гриффин ведь беспокоился из-за того, что Нина, такая жалкая, может вырваться из рутины, и как он сам будет при этом выглядеть?

– Понимаю, – вздохнула она. – Это была просто глупая фантазия. – Она огляделась вокруг. – Я просто не знаю… Я хочу сказать, в конце концов…

Нина вздрогнула, вспомнив улыбку Кэти Нисон, скользнувшую по губам, но не отразившуюся в глазах. Кэти улыбнулась, когда Нина встала, чтобы уйти еще до того, как закончилось это бессмысленное собеседование, но в тот момент, когда все уже стало предельно ясно.

Нина почти не спала с тех пор, как вернулась из Шотландии. Погода стояла серая и сырая, она буквально давила на Нину. То, что ей нравилось прежде – гул, городской шум, – теперь вызывало у нее новые чувства. Нине казалось, что ей трудно дышать. Она прочла множество книг о людях, ищущих новую жизнь, но настроения это не поднимало, наоборот, она все сильнее чувствовала себя загнанной в ловушку там, где находилась, как будто все, кроме нее, уже сумели вырваться и заняться интересными делами.

Она изучала сайты, предлагающие работу, но, похоже, для библиотекарей уже нигде не осталось места. Служащие в отделах информации – да. Консультанты по компьютерным играм, по маркетингу – сколько угодно. Но ничего такого, что хоть как-то было связано с делом, которым она занималась всю свою жизнь, с той единственной работой, которую она искала: поиск конкретных книг для конкретных людей.

Нина заметила, что скучает по свежему воздуху, по простору, по ясному солнечному свету, играющему на желтых полях, по зеленым склонам холмов и сверкающему, танцующему, обманчивому Северному морю. И казалось очень странным, что некое место, где она провела так мало времени – и с таким грустным результатом, – произвело на нее столь глубокое впечатление.

Нина снова принялась за кофе. Крупная женщина проплыла мимо, едва не ударив Нину в лицо гигантской, дорогой, важной сумкой.

– Я не знаю, – повторила Нина.

– Ох, я уверен, ты получишь работу, – абсолютно неискренне заявил Гриффин.

Нина только сейчас заметила, что он обрезал свой хвост.

Зазвонил телефон. Нина и Гриффин переглянулись и замерли.

– Сначала они будут звонить тем, кто прошел испытание, – тут же сказал Гриффин. – Отлично. Это определенно будешь ты. Поздравляю. Может, они все-таки захотели вернуться к старомодному стилю?

– Я не знаю, чей это номер, – ответила Нина, посмотрев на телефон так, словно это была живая змея. – Но он не бирмингемский.

– Нет, должен быть, – возразил Гриффин. – Просто идет через центральный офис или что-то в этом роде.

Нина осторожно нажала зеленую кнопку и прижала телефон к уху:

– Нина Редмонд.

В трубке трещало и шуршало, и поначалу в шуме кофейной Нина вовсе ничего не могла разобрать.

– Алло! Алло!

– Алло, привет, – донесся до нее голос. – Это Нина?

– Да, это я.

– А, ну слушай. Это Аласдер Макрай.

Имя ни о чем не говорило Нине, но шотландский акцент был знакомым.

– Да? – нахмурилась она.

– Ну, я хозяин паба, ты знаешь. «Роб Роя».

– Привет! – Нина невольно улыбнулась. – Я что-то у вас забыла? Но книгу вы можете оставить себе.

Она просто не смогла бы ее забрать.

– Ох, она просто отличная, эта книга! Эдвин дал ее мне, когда дочитал до конца.

– Рада это слышать.

– А потом я ее передал Уилли.

– О…

– Ну, он мрачно выглядел…

– Что ж, книги – они для всех, – сказала Нина, пытаясь говорить доброжелательно.

– Не важно, слушай. Мы тут с ребятами подумали…

Нина не сразу сообразила, что под «ребятами» он подразумевал тех двух древних болтунов, что постоянно торчали у бара.

– Да-да?

– Слушай, этот Уилли, он просто сам не знает, что говорит. У него грустная жизнь, понимаешь?

«Понимаю, у меня самой сейчас такая», – подумала Нина, но когда она поймала себя на этой мысли, то ее это поразило.

– Э-э-э… – протянула она.

– Ну, мы подумали, мы втроем… мы можем купить у него фургон, а потом продать тебе. Понимаешь, если тебе захочется.

Последовала пауза. Нина просто не знала, что сказать. Все это оказалось слишком неожиданным.

– Не для заработка, я хочу сказать, – нам он, наверное, продаст дешевле, чем продал бы тебе. Просто он не хочет продавать девушке.

– Ну, это… – Нина все еще не находила слов.

– Мы тут подумали… ты похожа на девчушку, которой нужна помощь. И нам очень понравилась твоя книга. Я хочу сказать, нам бы хотелось иметь больше книг. – Нина рассказывала Аласдеру о своих планах, и он с тех пор постоянно над ней подшучивал. – А этот фургон – настоящее бельмо на глазу у всей деревни. И он не прав был, когда отказался продать его тебе, хотя ты того хотела!

Это явно была очень длинная речь для владельца паба, и он смущался, говоря все это. Нина поспешила его успокоить:

– Но вы уверены? Это может оказаться…

– Я хочу сказать, если ты еще не нашла что-то другое, что тебе понравилось.

– Нет, не нашла. Я не нашла другого.

Нина подняла голову. Дождь вовсю молотил в окна кофейни; каждый раз, когда открывалась дверь, внутрь с воем врывался ветер. В кофейне уже яблоку негде было упасть, у прилавка выстроилась длинная шумная очередь, верещали дети, люди смотрели сердито, наталкиваясь друг на друга. Нина глянула на Гриффина – тот рылся в своем телефоне. И вдруг восторженно вскочил и взмахнул кулаком.

Нина моргнула:

– Послушайте, Аласдер, это так мило с вашей стороны… Но мне нужно подумать. Я могу вам позвонить попозже?

– А, конечно!

Он сообщил ей цену, за которую рассчитывал приобрести фургон, цена оказалась ниже той, какую предполагала Нина, и она отключила трубку.

– Есть, я ее получил! – порозовев от эмоций, сообщил Гриффин. – Да!!! – Потом опустил руки, глядя на Нину. – Ну, я хочу сказать… – забормотал он, – я хочу сказать, мне жаль… То есть они, пожалуй, совершили ошибку. Ты намного лучше меня.

Нина снова посмотрела на свой телефон. На дисплее подмигивало новое сообщение. Ей незачем было даже открывать его целиком. Первая строчка гласила: «С сожалением вынуждены…»

– Отлично, – ответила она Гриффину почти искренне.

– Меня берут руководителем «энергичной молодой многофункциональной команды», – возбужденно прочитал Гриффин. – Наверняка это будет нечто абсолютно жуткое… Слушай, мне действительно жаль, – опомнился он, увидев лицо Нины.

– Все в порядке, – ответила Нина. – Действительно в порядке. Кто-то же должен был получить это место. И я рада, что это оказался ты. Я бы была просто беспомощной во главе много-чего-то-там.

– Да уж, – согласился Гриффин. – Ты бы это возненавидела. Впрочем, уверен, что и я тоже возненавижу.

Его пальцы стремительно двигались по клавишам, и Нина сообразила, что Гриффин уже входит в «Фейсбук». Ей было слышно, как пискнула кнопка «Лайк».

– Послушай, я, пожалуй, пойду, – тихо сказала она.

– Нет, подожди, – возразил Гриффин. – Пожалуйста! Давай я где-нибудь угощу тебя выпивкой.

– Нет, спасибо, – качнула головой Нина. – Правда, я в порядке. Все нормально.

Гриффин снова посмотрел на свой телефон:

– Идем, тут прямо за углом найдем кучу моих приятелей. Выпьем пинту. И обдумаем следующий шаг. Я наверняка должен знать кого-то, кто поможет.

Гриффин был полон энергии, чего с ним не случалось уже много месяцев. Нине отчаянно хотелось выпить чашку чая где-нибудь в тишине и подумать надо всем.

– Вообще-то, мне нужно вернуться, – сказала она. – И я рада за тебя.

Гриффин встал, когда Нина взяла свое пальто и сделала шаг к выходу. Она слабо улыбнулась ему, они стояли и ждали, пока мимо них протиснется целый парад детских колясок.

– Нина, – заговорил Гриффин, внезапно осмелев, когда Нина наконец пошла дальше.

Она обернулась:

– Да?

– Раз уж мы теперь не работаем вместе… ну, поскольку мы теперь не коллеги, а я расстался со своей девушкой… не согласишься ли выпить со мной? Ну, понимаешь… просто выпить вместе. А?

Нина посмотрела на его бледное обеспокоенное лицо и внезапно почувствовала неловкость и почему-то усилившуюся решительность. Всего секунду она колебалась, раздумывая. А потом решилась.

– Мне очень жаль, – ответила она. – Мне нужно… Очень нужно позвонить одному человеку по поводу одной вещи.

Она прошла мимо колясок и пакетов с покупками, мимо запотевших окон и школьников, швырявших друг в друга чем попало, мимо смятых пакетиков из-под сахара, грязных тарелок и чашек, толкнула дверь и вышла на улицу. А потом, натянув на голову капюшон, достала свой телефон, понимая, что если она не сделает этого сейчас, то уже не сделает никогда.

– Аласдер, – произнесла она, когда владелец паба ответил, – спасибо за ваше невероятно любезное предложение. Да, я согласна.