Лузеры Карма Элис

========== Часть 1 ==========

«С любовью, Саймон» – американская комедийная драма режиссёра Грега Берланти о старшекласснике, скрывающем от окружающих свою гомосексуальность.

Beck – «Loser»

Rag’n’one Man – Human

Sam Smith, Demi Lovato – I’m Ready

Санёк отыгрывает момент из скетча "Уральских пельменей".

И. Алегрова – "Привет, Андрей"

(фр.) Каждый – кузнец своего счастья

– Гош, запишешь мне эти фильмы на флешку?

Мама застыла на пороге его комнаты с тетрадным листом. Игорь спешно свернул на компе вкладку сайта знакомств, про себя подумав, что пора бы уже научить маму пользоваться торрентом.

– Давай, – ответил он.

– Вот не зря на программиста учился, – гордо произнесла бабушка из коридора.

Гоша тяжко вздохнул.

– Если ты сейчас занят, то можно потом? – осторожно проговорила Надежда, заметив легкое раздражение сына.

– Да нормально все, – ответил тот, усаживаясь со списком обратно за комп. – Вы ж сегодня их собрались смотреть.

В последнее время Надежда и Нина Петровна завели привычку по вечерам смотреть современные молодежные комедии. Мама Надя объясняла это необходимостью быть на одной волне со своими студентами, не желая признавать, что ей это просто нравится. Иногда они приглашали Игоря присоединиться, но он к подобного рода кинематографии относился с предубеждением. Возможно, дело было в первом травмирующем опыте, в котором главный герой весь фильм был аутсайдером, а в конце трахнул королеву школы. По идее, этот фильм должен был вселять надежду в неудачников типа него. Но Гоша доподлинно знал, что если ты лузер по жизни, то таким ты и умрешь.

Он поставил фильм на загрузку и с тоской взглянул на новое пластиковое окно, на котором все еще болталась не до конца сорванная защитная пленка. Антоновы переехали в эту квартиру сразу после похорон отца. Погода тогда стояла приблизительно такая же, с поправкой на время года. Будто у всей небесной канцелярии случилось двухнедельное недержание. Тогда, как и сейчас, он все время думал о последнем его разговоре с отцом. Они не были особо близки до той поры, пока у Владимира Сергеевича не случился первый инсульт, и он не оказался прикованным к постели. Игорь, будучи неработающим студентом, вызвался ухаживать за больным. Они много времени проводили вместе и говорили порой на весьма откровенные темы. Тогда, как Гоше казалось, между ними установилось доверие, редкое для родителей и детей. Когда отца парализовало во второй раз, Игорь решил рассказать о своей ориентации. Сейчас он с трудом мог объяснить свою мотивацию. Это, скорее, был страх того, что отец уйдет, так и не узнав о нем правды. Если бы он знал, что эта правда отправит старика прямиком в могилу, он не стал бы даже думать об этом.

– Скройся с глаз моих, – ответил ему отец, а через день удавился проводом от настенной лампы.

Антонов думал о том, чтобы последовать его примеру. Но он все еще помнил, что было с мамой после его первой попытки суицида в переходном возрасте. Как бы противен он ни был самому себе, мамой он дорожил и ради нее решил пережить и чувство вины, и чувство утраты.

Переезд на мамину малую родину пошел всем на пользу. Мама стала чаще видеться с бабушкой, ведь она жила теперь от них в двух подъездах. Игорь перестал видеться с бывшими однокашниками, третировавшими его из-за полноты и легкой асоциальности. Его приняли на работу в компанию. Стадия депрессии стала постепенно сменяться стадией принятия.

На мониторе всплыло диалоговое окно, вещавшее о завершении загрузки. Игорь отнес маме флешку и вернулся к сайту знакомств. Он ни с кем не чатился, просто залипал на профили симпатичных парней. Свой профиль создавать он даже не собирался, так как был убежден, что девяностокилограммовый колобок-очкарик вряд ли кого-то заинтересует. К тому же он знал, что среди посетителей сайта просто туева хуча гомофобов. И хотя таких регулярно банили, размещать какую бы то ни было личную инфу, тем более фото, было как-то стремно. Нахлынули неприятные воспоминания из пубертата. Игорь свернул все окна. Взгляд упал на слащавое название в списке загрузок «Love, Simon». Он боялся представить, что было бы, если бы этот фильм случайно оказался на маминой флешке. Боялся, но глубоко в душе желал этого.

Утро понедельника, как всегда, наступило внезапно. Антонов проспал все четыре будильника, что завел накануне, а потому собирался на работу будто в пьяном угаре. Времени хватило лишь чтобы умыться и надеть то, что с полу подобрал. Выбежав в прихожую, он подумал, что, посмотрись он сейчас в зеркало, оно бы треснуло под напором такой харизмы. Он сунул ноги в кроссы и метнулся к двери, но тут его перехватила мама Надя с обеденным ланч-боксом.

– Не побрился ведь даже, – она схватила его за пухлую щетинистую щеку и укоризненно добавила. – А у вас ведь и девушки в коллективе имеются.

– Опаздываю, мам! – Он высвободился из «захвата» и скрылся за дверью.

Всю дорогу до остановки ему пришлось бежать, чтобы успеть на нужный автобус. А потом еще двадцать минут трястись в духоте и толчее в самом автобусе. И, будто по заказу, его икона завывала в наушниках:

Soy un perdedor

I'm a loser baby,

So why don't you kill me?

Планерка начиналась ровно в девять. Вбежав в холл офисного здания, он на ходу стянул куртку и ломанулся к и без того переполненному лифту. Только там Гоша заметил, что со лба ручьем бежит пот, а на серой футболке в районе груди появилось огромное влажное пятно. Он застегнул толстовку, но от этого стал потеть еще больше.

– Я смотрю, тут кое-кто с понятием личной гигиены вообще незнаком, – вполголоса проговорила стоявшая рядом кадровичка Ольга, высокая стройная женщина лет тридцати пяти.

– Что поделать, Ольга Семеновна, – вздохнул за ее спиной сисадмин Олег, – преимущественно в мужском коллективе работаете.

– Мужчины? – наигранно удивилась Ольга. – У меня стаж работы в компании два года, ни одного ни разу не видела.

– А ты, Олечка, сходи проверься у доктора, – наклонившись, полушепотом произнес сисадмин. – Пресбиопия – довольно распространенное заболевание в твоем возрасте.

Кадровичка презрительно фыркнула и вышла на пятом этаже.

– А пасет от тебя и правда знатно, – проговорил притаившийся в углу Санек, непосредственный коллега Антонова. – За автобусом бежал, что ли?

– Ага, – кивнул Игорь, решив, что объяснять что-либо будет бессмысленно.

– Ну, бегай-бегай, тебе полезно, – сказал Санек, протискиваясь к дверям. Лифт подъехал на седьмой.

На планерке Антонов почти не следил за происходящим. Он спалил на кофейном столике журнал с Крисом Хемсвордом на обложке. Не то чтобы он до этого никогда его не видел, просто на фото у актера была прямо-таки окладистая борода, и выглядел он иначе. Программист потер свою двухдневную небритость и задумался.

В обеденный перерыв Игорь прогулялся до ближайшего супермаркета, взял дезодорант и упаковку одноразовых станков на кассе. Когда продавец-кассир с болью в голосе сообщила, что карты временно не обслуживаются, Антонов понял, что нала у него хватает только на дезик, и решил, что, видимо, это судьба.

На офисной кухне во время обеда немногочисленные представительницы прекрасного пола смотрели какой-то музыкальный канал. С широкого экрана широкий Rag'n'Bone Man вещал, что, в конце концов, он всего лишь человек. А Антонов думал, будет ли он с такой бородой выглядеть так же харизматично, или для этого нужно еще фитовать с Кельвином Харрисом и писать саундтреки к «Игре престолов». Грэйма сменил Сэм Смит в платье и шляпе с перьями, и часть девушек внезапно приуныла.

– Такой мужчина был, – вздохнула бухгалтер по зарплате Марина. – И во что превратился. Так жалко.

– Ты, Марин, дура, что ли? – вступилась внезапно Юля, единственная девушка в отделе Игоря. – Человек всю жизнь жил не своей жизнью, притворялся. Как в панцире сидел, а теперь наконец освободился. Порадовалась бы лучше за него.

– Да, блядь, – тяжело вздохнул Антонов, вслушиваясь в текст песни. – Ready, еще как.

Игорь е любил таких вот представителей ЛГБТ-сообщества и абсолютно искренне называл их ряжеными петухами. По его мнению, такие только дискредитировали остальных геев в глазах общественности.

В кухню, цокая каблучками, впорхнула Ольга.

– А здесь вот у нас офисная кухня, – она обвела пространство перед собой рукой и отступила на полшага в сторону, давая мужчине за ее спиной войти внутрь. – Чайники, микроволновки, холодильники, кофемашины. А вы сами готовите или вам ваша девушка?..

– Я привык вне офиса обедать, – сухо ответил кадровичкин спутник.

Игорь поднял глаза на говорившего, и кусок мамнадиной котлеты встал у него поперек горла. Мужчине на вид было тридцать с небольшим, и был он весь такой лощеный и холеный, что у Антонова скулы свело от раздражения. Длинные стройные ноги в узких брючках, бархатный жилет с вензелями поверх темно-синей рубашки. Длинные волосы собраны на затылке в маленький аккуратный пучок, а единственная прядь, что выбилась из общей массы, заправлена за ухо с едва заметным пирсингом. Он был похож, как подумалось Антонову, не то на цыгана, не то на жиголо, один черт. Но прежде чем программист вернулся обратно к своим котлетам, мужчина одарил его такой улыбкой, от которой Игорю и вправду захотелось отдать ему все свои сбережения, лишь бы тот улыбнулся ему снова.

– Коллеги, это Андрей Сергеевич Макаров, наш новый коммерческий директор, – с улыбкой прочирикала Ольга, осознав, что им таки удалось привлечь всеобщее внимание. – Он попозже еще зайдет в каждый отдел познакомиться, а пока что у нас просто обзорная экскурсия.

Она театрально хихикнула и жестом пригласила комдира пройти дальше.

После обеда в отдел вернулся начальник Антонова Семен и объявил, что в группе Дмитриенко трое попали в инфекционку с кишечной палочкой, так что в субботу кому-то придется выйти, потестить их последнюю фичу. Как обычно, желающих поработать сверхурочно оказался вагон.

– И-и-и-горь!

Парню вновь напомнили, почему он так ненавидит телевидение в целом и отдельные комедийные шоу в частности. Он проигнорировал отыгранную Саньком миниатюру, однако Семёна игнорировать было уже невозможно. Тот навис над столом Антонова в ожидании утвердительного ответа.

– Один не выйду, – решительно произнес Игорь, не отрывая взгляда от монитора.

– Так Юля выйдет вместе с тобой, – заверил его Семен.

– А что, меня даже не спросили? Что за дискриминация! – возмутилась Юля.

– Была бы дискриминация, если бы ты тестила одна, Юленька. А так все честно: один парень, одна девушка. Никакого сексизма в нашей компании.

– Сука ты, Семен, – едва слышно проговорила Юля и вылетела из кабинета, едва не сбив с ног кадровичку и новоиспеченного комдира.

– Похоже, мы не вовремя? – Макаров проводил девушку встревоженным взглядом.

– Рабочие моменты, – пожал плечами Семен.

– Андрей, – коммерческий протянул руку руководителю отдела разработки.

– Семен, – тот ответил на рукопожатие без особого энтузиазма.

– Привет, Андрей, – едва слышно затянул Санек откуда-то из-под рабочего стола.

Игоря всего аж передернуло, а Макаров лишь усмехнулся, слегка сощурившись.

– Весьма наслышан о работе вашей группы, – он обвел взглядом разрабов и задержался на Антонове. – Как ваш коммерческий директор, надеюсь на дальнейшее продуктивное сотрудничество.

Игорь поднял глаза, ощущая на себе непривычное для него сосредоточенное внимание. Его сначала обдало холодом, а затем бросило в жар. Он покраснел весь, до кончиков ушей. Заметив это, комдир едва заметно ухмыльнулся и проследовал за Ольгой в соседний кабинет. Игорь еще несколько секунд смотрел на его удаляющуюся спину, а затем вновь повернулся к монитору. Чувствовал себя он крайне отвратно. У него и раньше случался стояк на работе, но впервые у него встал на кого-то конкретно. И было бы из-за чего?! Он утер испарину на лбу, прикрыл глаза и начал вспоминать самые мерзотные вещи, что ему доводилось видеть: отцовские пролежни, опарыши, фильмы Балабанова. После «Груза 200» немного отпустило, но до конца дня он так и не смог выкинуть лицо Макарова из головы.

Мама Надя, слегка подвыпившая по случаю дня рождения старой подруги, присела Игорю на уши с вопросами о личной жизни. Этот психологический террор начался сразу после того, как он вернулся из армии. Атаки происходили с периодичностью в несколько месяцев и развивались по одному сценарию. Сначала мать висла у него на шее, распевая песни о том, какой у нее замечательный сын. За этим следовала минорная часть, в которой Надежда сожалела, что ее такой хороший мальчик так одинок. Заканчивалось все трагическим самобичеванием в духе: «я – плохая мать, я ничего не могу для тебя сделать». Иногда фоном вступала бабушка с классической партией: «вот бы правнуков понянчить». И если первая такая атака застала его врасплох и заставила сильно понервничать, то от всех остальных он довольно успешно отбивался сначала учебой и защитой диплома, потом нестабильным материальным положением, ну и, конечно, его излюбленным приемом – отношениями на расстоянии.

В этом он, без преувеличения, был хорош и не ограничивался тупым скачиванием фоток с Яндекса. Он полностью прорабатывал личность и характер персонажа, а также подкреплял фейковые отношения вещественными доказательствами в виде им же самим написанных писем, а также подарков на праздники. Порой в моменты жесткой рефлексии он осознавал, насколько жалко и стыдно ведет себя. Он оправдывал свое вранье благими намерениями. Самому себе приводил в пример смерть отца, говорил себе, что не хочет повторения подобного. Под натиском болезненных воспоминаний самоуничижение отступало, и он продолжал жить привычной для него жалкой жизнью.

– У Регины, моей одноклассницы, средняя дочка – твоя ровесница и тоже политех закончила, – Надежда произнесла это тоном а-ля «вот это совпадение». – У меня и фотка есть.

– Мам, не надо, – Игорь попытался ретироваться в свою комнату.

– Ну хоть бы взглянул одним глазом.

– Это бесполезно, – отмахнулся Гоша.

– Ну почему? – не унималась мать.

Он бросил на нее обреченный взгляд. Все было бы проще, откройся он ей сейчас? Перед глазами всплыл образ коммерческого директора. Во время кофе-брейка девушки из отдела кадров спросили его, свободен ли он. На что он ответил:

– Я свободен. Но если у вас личный интерес, я вас разочарую: мне нравятся мужчины.

И как у него получается так легко говорить об этом? Он будто признавался в необычных пристрастиях в еде. Гоша вздохнул.

– Мне уже нравится кое-кто, – сказал он, сглотнув ком в горле. – Мы коллеги, но мне там ничего не светит.

Мама Надя покачала головой.

– И почему ты так уверен?

Он снова вздохнул. Для него ответ был очевиден, и от того, что мать не понимала, на душе становилось еще тяжелее.

– Да просто посмотри на меня, – ответил он полушепотом, бессильно опустившись на кухонный табурет.

Надежда отвела взгляд в сторону и тоже вздохнула. Затем, шаркая затертыми тапками, она подошла к сыну, обняла его и погладила по коротко остриженным волосам.

– Chacun est l’artisan de son bonheur, – прошептала она, заглядывая ему в лицо, – Если ты чем-то недоволен, просто измени это. Я тебе помогу.

Игорь кивнул и выдавил из себя что-то вроде «спасибо». Но то, что нужно было, изменить в себе он не мог, как бы сильно этого ни хотел.

Мама отступила и вышла ненадолго из кухни. За стеной послышался грохот падающих на пол книг. Вскоре Надежда вернулась с пыльным томиком в руке.

– Это что, Карнеги? – Гоша закатил глаза.

– Не кривляйся! – Мать щелкнула его по уху. – Прочитай сначала, а потом иронизируй сколько влезет.

Гоша цокнул языком, но книжку взял.

– Хотя, – вздохнула мама, – одним Карнеги тут, наверное, не обойдешься.

========== Часть 2 ==========

MC Hammer – U Can`t Touch This

ALMA – «Loser»

(фр.) Да. Но мне нужно изучить терминологию для работы

___________________________________________

Три месяца назад из-за своей недальновидности господин Макаров вляпался в знатный скандал. Гроза натуралов и мокрый сон всех одиноки геев Питера имел неосторожность закрутить роман с мужем дамы, оказавшейся племянницей владельца холдинга, частью которого являлась компания его отца. Ни его заслуги перед «родиной», ни отцовские связи не уберегли Андрея от явившихся по его душу с вилами и факелами. Представительного вида мужчины в черных костюмах очень доходчиво объяснили ему, кто он есть по жизни и что с ним будет, если он вдруг еще раз блеснет на горизонте. Решив не испытывать судьбу, Андрей собрал пожитки и подался в глухую провинцию, где у Макарова-старшего еще оставались кое-какие связи.

Месяц Андрей маялся праздным бездельем, залечивая поломанные ребра и постигая обычаи местной квир тусовки. Когда скука вконец одолела его, он задумался о поисках работы. Поскольку вернуться в славный город Петроград для него теперь не представлялось возможным, нужно было как-то обустраиваться на новом месте. Подходящий вариант нашелся довольно быстро. IT компания со звучным названием «Грифон», желавшая видеть его в своих рядах в качестве коммерческого директора, на первый взгляд выглядела весьма свежо для такой глуши, проповедуя толерантность, недопустимость харассмента и заботу о сотрудниках.