Дракон и Буревестник Кэмпбелл Томас

Глоссарий

Лю (Бэй Лю1) – вор, живущий в южной части старого города;

Кайсин (Мао Кай) – дочь Первого советника Императора, наследница рода Мао, живущая в родовом поместье отца Синем дворце;

Жу Пень (Малыш) – верный друг Лю, который делит с ним все тяготы и невзгоды жизни в трущобах;

Мэйсу – приемная дочь главы рода Мао, служанка Кайсин;

Си Фенг – бывший военачальник армии Императора, телохранитель Кайсин;

Тейтамах – евнух, посланник Нефритового мага;

Шень Ен – Нефритовый маг, владетель восточных земель и Нефритовой башни;

Хай Зу – бывший друг Лю и Жу Пеня, разбойник;

Мао Муген – глава рода Мао, Первый советник Императора Цао Цао;

Цао Цао – Великий Император, правитель Империи Цао;

Лоян – столица Империи Цао.

Родные трущобы

Лоян, столица Империи Цао

За месяц до Великого праздника Сячжи

– Быстрее, Малыш!

Грохот разбитой посуды и квохтанье испуганных кур разносились над всем базаром.

– Бегу я, бегу!

Подняв столб пыли, повалилась палатка одного из торговцев. Следом в воздух взмыл, будто невесомый, заставленный фарфоровыми кошками лоток. К шуму и гаму присоединился озлобленный ор купцов.

Малыш кряхтел и обливался потом, но хода не сбавлял. Его подгоняли бряцанье оружия и доспехов. Солдаты стремительно приближались.

– Лю! Братец!

– Давай за мной!

– Мы точно залезли к ростовщику, а не к Императору? – прогремел запыхавшийся толстяк. Он опрокинул столб из плетеных корзин, чтобы преградить преследователям дорогу, и ворвался в темный переулок вслед за другом. – Лю! Где ты, братец?

Из пролома в стене дома высунулась темноволосая голова.

– Скорей, Малыш!

Жу Пень спохватился и с трудом протиснулся сквозь узкое отверстие.

– Кажись, я поцарапал животик, – проскрипел он, забравшись внутрь.

– Тише! – скомандовал Лю. Он ухватился за край полуразваленного шкафа со свитками и поторопил приятеля: – Ну же, помоги мне.

Они поднатужились. Тяжелый шкаф со скрипом сдвинулся с места и закрыл дыру. С той стороны стены прогрохотал топот множества ног.

– Фу-х, удрали, – промямлил Жу, когда все стихло, и сполз по стенке, с трудом переводя дух. – Ты же заешь, я хорош в коротких погонях, но вот это…

– Не болтай, Малыш, еще не конец, – Лю подобрал с пола украденный у ростовщика мешок. – Поднимай задницу.

Удрученно простонав, здоровяк поднялся и побрел следом за Лю по лестнице. Попутно он разглядывал ветхое убранство дома и гадал, почему его покинули. Пока Жу Пень перебирал в голове все возможные варианты, ноги донесли его до захламленной террасы на крыше. Лю уже был там. Он осторожно перегнулся через перила, чтобы рассмотреть опустевшую улицу.

– Видать кого-нибудь?

– Нет. Кажется, теперь точно удрали.

Лю устало повалился на древнюю циновку, что осталась здесь от прошлых хозяев, и бросил мешок возле себя. Его рубаха песочного цвета пропиталась потом. Крупные градины стекали по лбу из-под длинных темных волос и проливались дождем на грязные потертые штаны. Жу Пень развалился поодаль и грузно засопел. Его живот вывалился из-под трещавшей по швам зеленой жилетки, быстро поднимаясь в такт дыханию. Он стянул с головы повязку, под которой прятал бритую голову, отжал ее, скрутив в мясистых руках, и бросил под ноги. Только после этого Малыш рухнул на пол и прикрыл глаза.

Лю с облегчением взъерошил волосы. Он отер лицо от пота и поглядел на друга.

– Ты как, Малыш?

– Есть охота.

– И правда, – рассмеялся Лю. – То-то ты отощал, бедняжка. А ну-ка…

Он открыл мешок. Тот был наполовину заполнен завернутыми в листья папоротника хлебными ломтями. Свежими, ароматными, только-только из печи. Облизнувшись, Лю достал один из них и откусил краешек. Удовлетворенно кивнув, он бросил находку Жу Пеню.

– Ты мой спаситель, – пробурчал тот и запихал в рот весь кусок.

Пока приятель прохлаждался, Лю подполз к противоположной стороне террасы. Верхушку ограждения обвивали стебли дзюкайских вьющихся пионов. Огромные оранжевые цветы распустили лепестки и как будто тянулись навстречу лучам заходящего солнца. От их терпкого сладковатого аромата у Лю закружилась голова. Он облокотился на ограду и посмотрел в сторону моря. Его взору предстала портовая часть столицы. Вечерний Лоян медленно загорался огнями ламп. Желтое море переливалось тысячами солнечных бликов. Им вторили позолота храмов и пагод, покатые, с застроенными вверх краями крыши домов и зеркала парковых прудов. Улицы полнились разговорами прохожих, лаем собак и криками торгашей с разгромленного рынка. В воздухе тянуло прохладным бризом вперемежку с запахом печеных овощей.

Голодный кит в животе громко объявил о своем пробуждении и потребовал еды. Лю вернулся к мешку, достал кусок хлеба и подошел к другой стороне террасы. Отсюда открывался отличный вид на Белую реку и главную городскую площадь. Сразу за ними возвышалась далекая громада Императорского дворца.

– Нужно вернуться сюда во время Сячжи, – пробормотал он с набитым ртом.

– Чего? – опомнился Жу Пень. Он разлепил покрасневшие глаза и тупо поморгал. – Уже пора?

– Отсюда видно половину города, Малыш. Когда грянет праздник летнего Солнцестояния, – Лю радостно похлопал друга по животу, – утащим себе рисового вина, лепешек и придем сюда!

– Посмотрим на салюты!

– Именно, – подмигнул Лю. – А теперь давай-ка поднимайся. Скоро встреча с нашим несчастным заказчиком.

– Ха! С «заказчиком»!

Жу Пень встал, расправил плечи и возвысился над другом почти на голову. Лю был высок, однако ростом со здоровенным Малышом никто не мог потягаться. Как и в силе. Когда дела шли совсем плохо, и красноречие Лю уже не могло разрядить опасную ситуацию, в дело вступали внушительные кулаки Жу Пеня.

«Если Малыш на твоей стороне, все будет хорошо», – любил приговаривать Жу Пень. Однако сегодня против целого леса мечей и копий им помогли только прыткие ноги.

– Интересно, – насупился Малыш, когда они выбрались из покинутого жилища и пошагали в сторону своего пристанища, – почему этот дом заброшен? Место хорошее, да и, это, совсем рядом с базаром. Может, нам стоит занять его?

Лю помрачнел

– Кто знает, Малыш. За ними могли прийти Императорские стражники. Ты ведь слышал, что люди пропадают, и никто их больше не видит? Возможно, хозяев этого дома постигла та же судьба.

Жу Пень замолчал, что случалось нечасто. Пребывая в дурном настроении, воры протиснулись через узкие закоулки, и вышли из торгового района. Вскоре дорога привела их к старому городу. Обычные горожане предпочитали держаться подальше от этого места, застроенного старинными и полуразвалившимися домами.

Грязное пятно на лице великой столицы обходили стороной имперские солдаты, и местные жители были предоставлены сами себе. Настоящее раздолье для таких воришек, как Лю и Жу. Уже много лет, с тех пор как познакомились, они жили в этих богами забытых местах. Будучи еще мальчишками, друзья поселились в одной из полуразваленных халуп, где и обитали до сих пор. Лю любил частенько называл этот район «родными трущобами».

– Чего будем делать с едой? – спросил Малыш, когда на пути возникла огромная и точно не дождевая лужа. – Зря, что ли, шеями рисковали.

Лю ловко перебрался по тонким дощечкам, брошенным через зловонную лужу, и махнул приятелю.

– Сам знаешь, кому она пригодится больше чем нам.

Они прошли мимо старых доков, которыми теперь, кроме рыбаков, никто и не пользовался, и остановились перед двориком на четыре ветхих дома. Угловатые крыши совсем покосились. Красная черепица почти полностью слетела, и кое-где виднелись огромные прорехи. Там поместился бы даже Жу Пень. Не успели они сделать и шага, как навстречу им выбежала целая ватага ребятишек.

– Это Лю и Малыш! Ура! – их крики, казалось, разносятся над всеми трущобами.

Жу Пень, хохоча, сграбастал в охапку сразу несколько детишек и поднял к себе на плечи. Лю потрепал за волосы самую маленькую из девочек и достал для нее кусок хлеба. Та, пританцовывая, закружилась вокруг юноши, не переставая его благодарить.

– Мальчики мои.

Из покосившегося дома вышла согбенная пожилая женщина с собранными в тугой пучок седыми волосами. Широко улыбаясь, она поспешила к гостям и обняла каждого из них.

– Тетушка Тана, – поклонился Лю, – мы отыскали немного еды. Возьмите, пожалуйста.

– Ох, Бэй Лю, – рассмеялась женщина, отчего ее уставшее лицо пробороздили глубокие морщины. – Я догадываюсь, как вы ее «отыскали».

– Ой-ей, тетушка, – вставил Жу Пень. – Вот прям лежала ничейная! Не оставлять же.

– Я…

– Возьмите, – настоял Лю. Он не сомневался, что тетушка, как всегда, будет отнекиваться. – Накормите детишек.

И, как и всегда, глаза Таны наполнились слезами. Стараясь сдержать чувства, она просипела:

– Ох, мальчики мои. У вас доброе сердце. Мы вам сильно благодарны.

– Сильно-сильно, – пискнула самая маленькая девчушка.

Лю снова потрепал ее за крошечные косички и передал мешок женщине.

– Вы не останетесь на ужин, дорогие мои? – шмыгнула тетушка.

И хотя неуспокоенный кит в животе Лю с радостью бы согласился на предложение, он покачал головой. Ни к чему объедать голодных детишек. Лучше уж вернуться в город и утащить еще чуть-чуть хлеба.

Как всегда, он ответил:

– Прости, тетушка Тана. У нас еще куча дел. В следующий раз обязательно останемся.

– Угу, – крякнул Жу Пень, опустив детвору с плеч посреди пыльного дворика. – Доброй ночи, разбойники!

– До свидания, Малыш! Пока-пока, Лю! – ребячий галдеж провожал их до самого конца улицы.

Лишь оказавшись в рыбацких доках на берегу, друзья снова заговорили.

– Хотелось бы помочь им чем-то еще, – вздохнул Лю.

– Мы и так делаем, что можем, братец, – ответил Жу Пень грустным голосом. – Вспомни наше детство.

– Нам некому было помочь. Некому было принести даже черствой корочки.

– С тех пор для нас мало что изменилось.

Лю прошелся по деревянному настилу пристани и присел на перевернутую лодку. Он отвернулся к морю и некоторое время молчал. Вдали над синей гладью пролетали огненные койры, птицы, что в лучах вечернего солнца, казалось, пылают пламенем. Их громкие дивные песни доносились до берега и дарили чувство мира и спокойствия.

– Добывать еду становится все труднее, – сказал Лю, не сводя глаз с синей глади.

– Это все проклятая засуха, демоны ее побери! – раздосадованный Малыш подобрал камень и бросил его далеко в море. – Даже на базаре почти не осталось хлеба.

– Зато еды полно у ростовщика, – заметил Лю и добавил: – И охраняют его знатно.

Он лег поверх лодки и закрыл глаза, надеясь насладиться шумом прибоя и песнями койр. Но брюзжание Жу не прекращалось.

– Ха! Знатно! Причем имперская стража! Кажется. Откуда они вообще там взялись? Так даже принцесс не стерегут. Тин Тей обещал, что это будет простое дельце, а все обернулось…

– Толку теперь сокрушаться, Малыш. Чем бы ни занимался ростовщик, нам до него нет дела. Мы забрали кольцо, сбежали от стражи и скоро получим плату.

– Давай сходим завтра на представление в Храмовом квартале? Ну помнишь этих, которые огни глотают да ветра пускают? Нам должно хватить денег…

– Мы хотели подлечить твои зубы, Малыш, – Лю с укоризной глянул на друга.

– Да демоны с этими зубами. Поболят и перестанут.

– А если нет?

– Тогда… – Жу Пень осекся и расплылся в улыбке. – Тогда пойду в таверну и подерусь. Глядишь, кто-нибудь выбьет.

– Или сдаст тебя страже. Уж поверь, Малыш, мне хватило одного раза, чтобы узнать, каково это – оказаться в уездной тюрьме.

Здоровяк усмехнулся и покачал головой.

– Ты пробыл там всего ничего. И если бы старина Жу Пень не вытащил тебя, так и сидел бы за решеткой до сих пор.

– И я благодарен тебе, – Лю взъерошил волосы и улыбнулся.

– Гляди, – Малыш ткнул пальцем в сторону темной фигуры в дальней части доков. – Это Тин Тей?

– Кажется, он.

Лю расстегнул рубаху и вытянул за тесемку повязанную вокруг шеи сумочку. Во внутреннем кармане, среди горы поломанных отмычек и прочего барахла, лежало в целости и сохранности заветное кольцо. Из-за него их с Жу сегодня едва не сцапали стражники. И лучше бы оно стоило тех бед, что доставило.

– Работаем как обычно? – поинтересовался Малыш, похрустывая кулаками.

Лю любил разговаривать. С бедняками, купцами, плотниками, рыбаками, уездными писарями, портовыми работниками, поденщиками и батраками, завсегдатаями таверн, и с бабами на прачке да стариками в Храмовом квартале. Иногда и со стражниками, когда те вдруг решали проверить ничем не примечательного юношу с набитыми едой карманами. Жу Пень всегда удивлялся, как это у Лю получается всегда находить общий язык с разными людьми. Тот лишь пожимал плечами. Он любил разговаривать, запоминать новые для себя слова, смеяться над новыми шутками и просто узнавать новых людей, пока Жу Пень шарил по их карманам и сумкам.

– Да, но не перегибай палку, – успокоил его Лю. – Все-таки Тин Тей наш человек.

Жу Пень недовольно вздохнул:

– И не собирался.

Тин Тей, немного рассеянный, долговязый и крючковатый мужчина в длинной в пол рубахе и черной шелковой шапочке, торопливо брел по пристани, то и дело озираясь по сторонам. Если он хотел показаться незаметным, то у него плохо получалось. Торговец, а именно им и был Тин Тей, выглядел взволнованным и испуганным. Завидев друзей, он облегченно вздохнул, но при этом еще сильнее ссутулился. Лю почуял неладное.

И не ошибся.

– Мастер Лю! Жу Пень! – дрожащим голосом, срываясь на визг, поприветствовал торговец.

– Что-то случилось, Тин Тей?

– Нет-нет…и да! – вздрогнул мужчина. Его смуглое и покрытое морщинами лицо выдавало тревогу. – Вы нашли мое кольцо?

– Нашли, – угрожающе нахмурился Малыш.

– Что случилось? – повторил Лю. – Где наши деньги?

– Да-да, деньги… – Тин Тей тяжело вздохнул и сокрушенно сел на перевернутую лодку. – Мастер Лю, пойми. Ты же давно знаешь меня. А я знаю вас с Малышом. Вы должны меня понять.

– Ну, дык, говори уже, – хрустнул кулаками Жу Пень.

– Да-да! Поймите… У меня были деньги, как и договаривались, и еще немного еды сверху в знак моей благодарности вам, друзья, – он усердно закивал, словно пытаясь подтвердить собственные слова. – Но, демоны побери этого ростовщика! Кажется, он все узнал.

– Каким образом? – изумился Лю. Он навис над торговцем и заглянул в его полные слез глаза.

– Не знаю! Но когда я уже собирался к вам, он, вместе с толпой солдат, заявился ко мне домой. Сказал, что кольцо украли, а значит, ему нужны деньги в уплату долга. Он забрал все, что я припас для вас и сверху угнал целую телегу стекла вместе с ишаком!

Малыш зарычал и принялся мерить пристань шагами. Повисла тишина, нарушаемая лишь криками чаек и шумом волн. Однако Лю совсем не был расстроен. И не удивлен. Все эти кровососы как всегда брали верх над бедняками.

Он прогнал все мысли и наконец-то смог послушать море. Лю закрыл глаза и глубоко вдохнул соленый воздух. Солнце почти зашло. Койры давно скрылись с небосвода и их песни утихли. Вечерняя прохлада медленно опускалась над городом. Руки покрылись гусиной кожей. Даже задор Жу Пеня как будто поостыл. Здоровяк сел рядом с торговцем и приобнял его своей лапищей.

– Стало быть, – угрожающе проворчал он, – ты нам не заплатишь.

– Сейчас нет, – икнул Тин Тей, сжавшись в его объятиях, как испуганное дитя. – Но вы же знаете меня! А я знаю вас! Я заплачу вам, когда продам следующую партию стекла и ваз. Вот вам мое слово.

Жу перевел грозный взгляд на Лю. Тот лишь усмехнулся. Он уже знал, что последует за этим.

Малыш заскрипел зубами.

– Тин Тей, – от его рыка торговец побледнел и чуть не лишился чувств, – у тебя найдется чего поесть?

– Да, мой друг, есть! Еда осталась. Сколько надо отдам!

– А, это, рисовое вино? – злобная гримаса Жу Пеня не сулила ничего хорошего.

– И рисовое, и даже виноградного бочонок припасен. Забирайте все! Прошу, только не…

– Успокойся, – рассмеялся Лю. – Ничего не надо отдавать. Угости нас, и сочтемся на этом.

– А мое кольцо? – голос Тин Тея все еще дрожал.

Лю покачал головой и вздохнул. Он открыл сумку и извлек золотое, украшенное большим красным камнем, кольцо. Юноша вложил драгоценность в руки торговца и отступил на шаг.

Тин Тей не сдержался и зарыдал.

– Это… – сквозь всхлипы мужчины было трудно разобрать слова, – все, что осталось от моей жены и дочурки. Мне пришлось заложить его этому мошеннику, чтобы расплатиться с долгами… Но выкупить обратно так и не смог. Спасибо вам, друзья! Спасибо, что вернули его! И спасибо…что не побили.

– Ну, будет тебе, – Жу Пень ободряюще потрепал торговца по плечу, отчего тот едва не съехал с лодки. – Мы же не головорезы какие.

– Потому я и обратился к вам, – Тин Тей обнял толстяка и обернулся к Лю. – Друзья, я не просто угощу вас. Я хочу пригласить к себе в гости! Отметим этот день, пусть он принес и плохие вести, но и хорошие тоже. Выпьем все, что у меня есть!

Он подскочил, вытер слезы и взбудоражено потопал по набережной.

– Как вы смотрите на то, чтобы принять участие в небольшой винной церемонии, мастер Лю? – рассмеялся Малыш, изобразив глубокий поклон.

– Смотрю пристально, досточтимый Жу Пень! – улыбнулся тот. – Пойдем, догоним бедолагу, а то на радостях он и забыл про нас.

Но Тин Тей не забыл. Он вдруг обернулся и заговорщически прошептал:

– Только должен вас предупредить, что уже приютил кое-кого. Хотя он вам должен понравиться!

Встреча с отцом

– Твое прилежание достойно похвалы, юная Мао Кай.

Кайсин смирно сидела на татами, подложив под себя ноги. Все помещение, размером c добрых пять сотен шагов в обе стороны, занимали учебные стойки и деревянные фигуры для занятия единоборствами. Однако сейчас, кроме старого преподавателя по истории и культуре, и ее служанки, в зале никого не было.

Старик тоже сидел, перед ученицами, и оценивал их хмурым взглядом, поглаживая длинную седую бороду. Кайсин рассматривала золотые узоры на его черных одеждах, наблюдала, как он водит длинной указательной палочкой по разложенным перед ним свиткам с иероглифами, и не могла не отметить раздраженного выражения его лица. Сыма Цянь был крайне уважаемым человеком и состоял в чине литератора Императора. Одно его только нахождение здесь расценивалось как огромная честь.

Кайсин не сомневалась в умениях и знаниях чиновника, и впитывала каждое пророненное им слово, подобно морской губке. И все же понимала, что старика пригласил сюда ее отец. А слову отца в столице отважился бы перечить далеко не каждый. Поэтому и преподавателю была оказана честь не меньшая.

И все же раздражения на лице скрыть он даже не пытался. Старик никогда еще не обучал наукам кого-то, кроме знатных юношей и мужчин. Давать столь глубокие знания девушкам считалось недопустимым и возмутительным для любого преподавателя. Сродни плевку в Императорский стяг.

Однако воля отца Кайсин была весомее воззрений старика.

Она мысленно обругала себя за подобные мысли и вернулась к уроку.

– Итак, юная Мао Кай, – литератор бросил еще один пренебрежительный взгляд. – Пора закрепить все, что мы изучили. В конце этого месяца, к моменту наступления Сячжи, ты пройдешь проверку знаний, чтобы удостоиться быть признанной совершеннолетней.

– Да, мастер Цянь, – кивнула Кайсин.

– Ну и чего же ты ждешь? – рявкнул тот и взмахнул палочкой. – Поведай, что усвоила.

Девушка поправила длинные полы синего платья, сложила холодные ладони на коленях и, соблюдая порядки, посмотрела под ноги преподавателя.

– Наше государство, Империю Цао, возглавляет Великий Император Цао Цао. Его род правит этими землями уже четыре сотни лет, стойко и надежно охраняет жителей от северных кочевых захватчиков, которые населяют степи по ту сторону хребта Семи Ветров И Великой стены, а также от разрозненных племен каифов, что занимают восточные берега Великой реки и руины древнего царства на востоке.

– Хорошо, – буркнул преподаватель, – но это лишь основы. Расскажи о наших текущих врагах.

– Долина Семи ветров и часть Верхнего рисового края, – спешно продолжила Кайсин, – уже несколько лет охвачена мятежом. Князь-предатель Ма Тэн захватил приграничные провинции и пытается продвинуться на запад, к столице, но войска Императора стойко сдерживают его натиск. А как только силы предателя иссякнут, с мятежом будет быстро покончено, как и со всяким, кто посмеет покуситься на Небесный мандат Великого Цао Цао.

– Ты говоришь то, что вложил в твои уши я, – нахмурил брови Сыма Цянь. – Но что думаешь об этом именно ты, юная девушка?

– Я – подданная Империи Цао, – Кайсин повторила много лет назад заученную истину, которой ее обучили еще в раннем детстве. Ее слова с каждым годом вызывали в душе девушки все большее отторжение. Но не повторить их сейчас означало навлечь позор на отца и всю семью. – Я могу лишь выполнять свой долг, подчиняться главе рода, отцу, супругу и, превыше всего, Императору. Моя судьба принадлежит им. Моя вера направлена на поддержание моего дома. Мои действия могут служить лишь благу моего рода. Мое мнение ничто перед их волей. Мой отец – подданный Императора. Чтить его – значит чтить наши законы и традиции, и если долг потребует, я сделаю все, чтобы принести благо роду и Императору.

– Таков твой удел, несмотря на высокое происхождение, – в голосе старика послышалось торжество. – Ты отлично выучила строки кодекса Ляо-гай. Он был создан древними мудрецами, чтобы привнести порядок в нашу жизнь. Но посмотрим, будешь ли ты следовать их наставлениям.

Кайсин ощутила, как заерзала позади нее служанка Мэйсу.

– Таков мой удел, – повторила девушка, не смея взглянуть в лицо преподавателю. – Я читаю их каждое утро.

– О, женщины, – воскликнул Сыма Цянь, и Кайсин поначалу удивилась его словам. – Вы – величайший дар Богов. И величайшее проклятье, опороченное демонами и темной силой Хань. Ты наверняка считаешь, что такое отношение не справедливо и обидно.

– Нет, мастер, я так не думаю, – выпалила Кайсин, не отрывая взгляда от колен старика.

Старик в привычной для себя манере пропустил ее слова мимо ушей и продолжил:

– Ты должна понять, что таковы наши традиции. Таковы наши устои. Возможно, создавая вас, женщин, Прародители хотели наказать всех мужчин и привить им чувство долга и ответственности. И мы не смеем противиться заветам, которые оставили нам великие предки. Только так можно уберечь вас, женщин, от разрушительного воздействия порочной силы, что скрывается внутри ваших душ.

Кайсин почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Но совсем не от стыда. Она была возмущена, ведь никакой порочной сути внутри себя не ощущала. Девушка всю жизнь без нареканий соблюдала порядки Империи и почитала отца превыше всего. Она исправно изучала науки, зубрила кодексы поведения, лучше всех понимала, как нужно вести себя в обществе сановников Императора, и даже делилась знаниями со своей сестрой Мэйсу.

И теперь ей казалось обидным слышать несправедливые упреки со стороны преподавателя. Каким бы уважаемым и сведущим он ни был.

Хуже всего то, что рассказать отцу о подобном неуважении было недопустимо. Чувствуя себя заложницей в собственном доме, Кайсин лишь проглотила комок в горле и коротко кивнула.

– На следующем занятии мы повторим все, что ты усвоила о небесных и темных силах, а также о Древних Прародителях, – вновь заговорил преподаватель. – Надеюсь, ты не опозоришь меня. На сегодня все.

Сыма Цянь ударил указкой по татами, отчего пустую залу огласило громкое эхо, быстро встал и направился к выходу.

Перед дверьми он замедлили шаг и, не оборачиваясь, проговорил:

– Скажи своей служанке, что если она еще раз пошевелится на моих занятиях, вылетит прочь.

– Да, господин.

Только после его ухода Кайсин обернулась к сестре.

Мэйсу выглядела подавленной и расстроенной. И ее чувства были понятны. Кайсин и сама ощущала себя выжатой, как лимон. Из всех занятий и наук, что им приходилось изучать, уроки по культуре и истории она ненавидела больше всего. Несмотря на мудрость и бсконечность познаний преподавателя, из-за его отношения всякий интерес к столь занимательным наукам пропадал напрочь. Старик не уставал напоминать о том, какой пустой тратой времени он считает обучение женщин. Тем более простолюдинок, вроде Мэйсу, которые были достойны только презрения.

Кайсин понимала и то, что ее сестре-служанке должно быть обиднее больше всего. Отец удочерил эту бедную девочку, выказав огромную честь предыдущей семье, дал ей новое имя и поручил быть служанкой Кайсин на протяжении всей жизни. Хоть ей и позволили получать образование вместе с Кайсин, во время занятий литератор будто и не замечал Мэйсу. Учеба длилась уже не первый год, но ни разу за все время он не обратился к ней.

Для такого чиновника, как Сыма Цянь, служанка была пустым местом.

Пожалуй, лучшей участи сестра удостоиться просто не могла, учитывая свое происхождение. Чиновники Императора часто принимали в семью людей из простого народа. Считалось, что так власть имущие выказывают заботу и благосклонность к простым горожанам. И все же Кайсин понимала, что новая сестра такая же пленница, как и она сама. И даже хуже.

Она на коленях подползла к сестре, положила ладонь ей на плечо и поняла, что та плачет. Ее плечи тихо тряслись, а из-под опущенных ресниц покатилась слеза.

– Дорогая моя, не расстраивайся, – Кайсин старалась говорить тихо, чтобы успокоить испуганную и расстроенную служанку.

– Все хорошо, хорошо! – шмыгнула Мэйсу. – Спасибо, госпожа, как вы? Нужно ли вам что-нибудь?

В редкие моменты, когда их никто не мог подслушать, девушки общались непринужденно, словно и не было между ними никакой разницы. Кайсин старалась поддерживать сестру, невзирая на некоторые правила и порядки. Ей хотелось, чтобы Мэйсу не чувствовала себя такой же узницей, какой ощущала себя сама. Но в самом сердце поместья их отца, служанка должна оставаться служанкой, иначе ее могло постичь наказание.

– Нет, Мэйсу, – покачала головой Кайсин. – Я должна найти Си Фенга.

– Я соберу учебные принадлежности, – поклонилась служанка.

Кайсин, убедившись, что в зале никого нет, обняла сестру и шепнула:

– Увидимся за ужином, дорогая.

Увидев улыбку на лице Мэйсу, Кайсин подошла к краю татами, надела деревянные сандалии, что оставила при входе в учебную залу, и вышла во двор. Девушка вдохнула теплый вечерний воздух, полный ароматов хвои и цветов и на миг прикрыла глаза. Она любила эти редкие моменты одиночества. Обычно ее всегда сопровождала стайка слуг, опекунов и учителей. На ее долю выпала ответственность быть единственной наследницей дома Мао. И из-за этого вся ее жизнь с самого детства проходила под пристальным надзором. Но сейчас она наконец-то осталась одна, в тишине и спокойствии.

Здесь, в самой настоящей каштановой роще, среди зарослей пышных цветов и кустарников, она проводила большую часть свободного времени. Ей было запрещено самостоятельно покидать поместье, и этот сад был для нее целым миром на протяжении многих лет. Кайсин знала каждый уголок этого рукотворного леса, выучила наизусть все закоулки лабиринта из камелий и низкорослых сосен, дала имена всем карпам, что плескались в обширном пруду под мостом, который соединял врата имения с Большим домом. Тут даже была целая полянка магнолий, которые вырастила она сама. В этом чудесном зеленом мирке, где в тенистых кронах скрывались пестрые птицы и наглые дзюкайские мартышки, легко можно было потеряться.

Но чем старше становилась Кайсин, тем тесней казалась прекрасная клетка.

– Госпожа Мао Кай.

Девушка невольно вздрогнула и повернулась на грубый хриплый голос.

– Си Фенг, – просияла Кайсин. – Ты тут как тут. И снова в броне. Ты ее хоть ночью снимаешь?

Перед ней возвышался крепко сбитый мужчина, облаченный в темно-синие родовые доспехи Мао. На его обветренном лице виднелись старые шрамы, а ожесточенный взгляд глубоко посаженных глаз, казалось, пронзает насквозь. Говорят, в свое время его назвали Генерал-Буря, но о своем прошлом он мало рассказывал. Он поклонился и сложил руки на груди, поверх вышитой накидки с гербом рода Мао – белой птицы, что расправила крылья и сжала в лапах белую стрелу.

Си Фенг был необычен во всем, хотя и казался простым воином. В глазах Кайсин он всегда отличался ото всех прочих жителей Синего дворца. Он был окутан потускневшими потоками силы и могущества, блеклыми и серыми, как рваное облачко, почти истаявшее на полотне небосвода. От него исходила боль и печаль, но рядом с Кайсин его облик преображался, становился теплым и мягким.

Так же произошло и сейчас. Кайсин не могла объяснить, с чем это связано, но спросить у телохранителя она так и не решалась.

Страж улыбнулся, и его взор смягчился.

– Прости, если испугал, девочка. Мне пришлось оставить тебя ненадолго. Вижу, твои занятия прошли…как обычно.

– Д-да, – голос Кайсин дрогнул.

Она сумела сдержать свои чувства, но не смогла скрыть их от старого проницательного воина.

Страницы: 123 »»

Читать бесплатно другие книги:

Он пришел ко мне ночью…Ворвался в квартиру в поисках непутевой сестры, что ввязалась в бандитские ра...
Я не знаю, как очутилась в этом мире, но обязательно выясню! Для начала поступлю в Академию равновес...
На что можно пойти ради женщины в мире, где такие, как она - лишь бесправная вещь, предназначенная д...
Три романа из цикла «Земной Круг», возвращающие героев трилогии «Первый Закон» легенды фэнтези Джо А...
Продолжение популярного цикла, начатого романами «Целитель.Спасти СССР!» и «Целитель. Союз нерушимый...
«Корм» – фантастический роман Артёма Каменистого, первая книга одноименного цикла, жанр боевая фанта...