Двенадцать рождественских свиданий Бейлисс Дженни
«Кэти, детка, это мама. Я получила на выходных посылку. Вижу, что для Джерри ничего нет. Кэти, милая, я тебя прошу, постарайся!»
Кейт нахмурилась, подсовывая смятую газету под горку лучинок. «Постарайся! – фыркнула она про себя, чиркая спичкой и бросая ее на бумажный ворох. – Пусть скажет спасибо, что упомянула его в открытке».
Джерри был не так уж плох, признавала она. Он очень старался, когда они встречались с мамой, хотя это случалось и нечасто. У него была квартира-студия в Чизвике, где он жил, когда участвовал в процессах в Англии, и Кейт всегда к нему хорошо относилась. Но покупать ему рождественские подарки она была еще не готова.
Посылку Кейт отправила матери еще три недели назад, чтобы быть уверенной, что ее наверняка доставят в положенное время. Она упаковала последнее произведение маминого любимого автора, лосьон для тела от Элизабет Арден, на который ей намекали с октября, шарф и пару пушистых вязаных носков в фиолетовую и зеленую полоску. По ее мнению, в декабре бывает холодно даже на Пальма-де-Майорка. Кейт поручила вязание Петулии – одной из участниц блексфордского клуба «Секси-кошечки и клубочки», лишь по недоразумению официально именовавшегося центральным пабом, поскольку более подходящего места для их кружка не нашлось. Ее мать и Петулия были близкими подругами до того, как у матери случилась вторая юность и она сбежала из дома с Джерри. Хоть вслух это и не произносилось, Кейт знала, что Петулия старается заботиться о ней после отъезда матери. В последний момент Кейт все же решила, что глупо оставлять Джерри без подарка. Она не могла заставить себя купить что-нибудь домашнее типа носков или лосьона после бритья, поэтому отправила матери купон на романтический ужин в ресторане на набережной как некий жест в сторону ее спутника.
Красный огонек индикатора начал подрагивать, попеременно загораясь и угасая, сигнализируя конец сообщения. Началось следующее.
«Кейт Амелия Тернер, перезвони мне! Есть новости. Никогда не догадаешься. Перезвони на мобильный».
Кейт вздохнула. Она надеялась, что мать не сотворила очередную глупость. У нее всегда была привычка очертя голову прыгать в омут. Кейт нажала на кнопку короткого набора маминого номера. Три гудка, и та подняла трубку.
– Кэти, милая! – Мамин голос звенел в динамике пронзительно и нервно. Она всегда была полна какой-то неистовой энергии, точно дикая лошадь.
Кейт часто задавалась вопросом, как так вышло, что ее родители вообще поженились. Мама была такая общительная, любила шумные вечеринки, у ее голоса было всего две интонации: громко и оглушительно. А ее папа Мак (сокращение от Маккензи – он ненавидел свое полное имя) наоборот, любил уединение. Ему нравились судоку, вечерний чай, он избегал вечеринок, словно это были болота с крокодилами.
– Как ты, девочка моя милая? – ворковала мама.
– Я в порядке, мам. Как ты? – ответила Кейт.
Мать громко засмеялась. У нее был смех богатой наследницы, устраивающей вечеринку годах этак в 1920-х: ужасно шумно, зато до невозможности шикарно.
– Дорогая, не поверишь, где я сейчас!
– Не в Испании? – уточнила Кейт.
Ей пришло в голову, что мама вдруг вернулась в Англию на Рождество. Неловкая ситуация тогда получилась бы. До сих пор Кейт была избавлена от проблемы выбора, с кем из родителей провести Рождество.
– Вообще не попала! – взвизгнула мама. – Мы на Барбадосе!
Кейт отодвинула трубку подальше от уха.
– Можешь себе представить? – продолжала мама. – Рождество на Барбадосе!
Кейт могла представить. Она почувствовала облегчение и одновременно укол вины за это возникшее чувство.
– Как вас угораздило?
– В общем, на прошлой неделе я продала яхту одному джентльмену, и он сказал, что у него есть еще одна, в Барбадосе, и что он собирается ее продать. Он показал мне несколько фотографий, но я ответила, что Барбадос немного не наш профиль. Но прежде, чем я поняла, что происходит, он переговорил с Сержем, помнишь Сержа, милая? Моего начальника? Клеился к тебе, когда ты приезжала в прошлом году. Кстати, не такой уж плохой вариант, девочка моя. Возраст – это просто число, ты в курсе, что вполне активная сперма вырабатывается у мужчин аж до смерти…
– Мама! – воскликнула Кейт.
– А, что? На чем я остановилась?
– Тот мужчина поговорил с Сержем насчет яхты.
– Точно, – продолжила мама, – короче, он поговорил с Сержем, и мне лично поручили сюда приехать и произвести оценку. Мы остановились прямо на ней, чтобы получше изучить.
– Вау! Это восхитительно. Уверена, Джерри был доволен, – сказала Кейт.
– Он вообще на седьмом небе, милая. Каникулы! Он не надевал брюки с самого приземления.
Эта информация была для Кейт уже лишней. Она представила себе Джерри в плавках, и ее передернуло.
Джерри было около шестидесяти, высокий, с бронзовым загаром и густыми седыми волосами, безукоризненно стильный, словно пластиковый дружок Барби – Кен. Они с матерью хорошо смотрелись вместе. Она была страстной, с полными губами в форме сердца – Кейт унаследовала их от нее; длинными волнистыми волосами, когда-то темно-каштановыми, а теперь крашенными в контрастные темные и светлые оттенки русого. В Джерри, казалось, воплотился ее идеал. Он был активным, все время в гуще деловых событий, и всегда тратил свои комиссионные прежде, чем они успевали попасть на его счет в банке.
Многие годы мама Кейт имела дела с такими людьми, как Джерри, но по той или иной причине все его предшественники потерпели неудачу; вечеринки их были скромными, а дорогие тачки взяты напрокат. А мама не была дурой, чтобы делать ставку на того, у кого, кроме дорогого смокинга, не было ничего такого, что не мог предложить ей Мак. Как только кто-то делал ей предложение поехать к нему в его трешку в Дептфорде, ее страсть остывала быстрее дешевого шампанского в ведерке со льдом.
Со стороны могло показаться, что брак ее родителей не был счастливым, но это не так: отношения могут быть странными, но при этом необязательно несчастными.
Ее отец знал об увлечениях матери – без деталей, конечно, она была очень осторожна, – но, как бы то ни было, он с этим мирился, понимая, что в конце концов она всегда возвращается домой.
И мама тоже нуждалась в Маке, как в компасе или маяке, чтобы не угодить в бездну. Его гравитация удерживала ее на орбите, и она всегда была рада вернуться в сферу его притяжения после долгих странствий. Это было противостояние, и оно, в принципе, обоих устраивало, пока в их жизни не появился Джерри.
Кейт была еще подростком, когда начала догадываться, что означают ночные отсутствия ее матери. Возможно, ее собственная расцветающая сексуальная чувственность открыла ей глаза на то, что раньше было задернуто покрывалом невинности. О таких вещах дома не говорили. Кейт даже не была уверена, знал ли отец. И она не могла обсудить это с матерью. Окружающие упорно игнорировали слона в посудной лавке, пока он не растоптал их.
– Ночью так хорошо, мы спим на балконе абсолютно голыми, – рассказывала мама. – На набережной есть салон, там девушка делала мне эпиляцию бразильским воском. Ты пробовала, милая? Это просто супер.
Кейт помотала головой, стараясь отогнать картинку в мозгу.
– Так когда вы возвращаетесь? – спросила она.
– Самолет в Испанию двадцать девятого. Почему бы тебе не приехать, отпраздновать Новый год с нами? Тебе понравится! – предложила мама.
– Попробую в следующем году.
Она слышала, как ее мать вздыхает на том конце.
– О, милая, ты всегда так говоришь. Чего ты тянешь? – спросила мама Кейт. – Я бы могла тебя здесь познакомить с сотней мужчин. Я вроде немногого хочу, просто чтобы у меня были внуки до того, как я стану настолько старой, что не смогу с ними возиться.
– Мама… – устало сказала Кейт.
– Да я просто говорю. Часики-то тикают…
– Мама! – воскликнула она.
– Ладно, ладно. Как там Мак? – спросила мама.
– Все в порядке, – ответила Кейт, – просто замечательно.
Дочери хотелось бы что-то рассказать об отце, чтобы произвести впечатление на маму, заставить ее задуматься о том, что она упускает; но она сомневалась, что его овощи, какими бы замечательными они ни были, справятся с такой задачей.
Активность Мака всегда была незаметной. С государственной службы он уволился, но иногда еще привлекался в качестве консультанта. Он растил овощи, чинил вещи, подолгу гулял по окрестностям, делал записи для Королевского общества защиты пернатых о птицах, которых замечал в сделанных им кормушках и скворечниках. Кейт любила эту черту в отце, но этого было недостаточно, чтобы разжечь фитиль маминого чувства. В этом, как полагала Кейт, и крылась проблема их отношений: мама всегда была салютом, папа – бенгальским огоньком.
А в дочери было намешано от обоих. Она унаследовала мамино стремление к успеху и тихое упорство отца. Она должна была сказать спасибо итальянским корням матери за длинные черные ресницы, изящную фигуру, но зелеными глазами и острым носом одарило ее семейство Тернеров. Представления об этике и любовь к природе она взяла от отца, а стремление к новым достижениям – от мамы. И хоть ей не хотелось это признавать, она также унаследовала и нежелание связывать себя длительными отношениями – конечно же, от мамы. Ее воспитание, хоть и замечательное во всех отношениях, осложнялось бескомпромиссной неприязнью и даже страхом перед любой фальшью. Возможно, именно эта черта была повинна в том, что в свои тридцать четыре Кейт еще была одинока.
Она вышла на кухню, зажав телефон у уха, и разожгла печь.
– Он с кем-нибудь встречается сейчас? – спросила мама.
– А тебе какое дело? – ответила Кейт. Это прозвучало резче, чем ей бы хотелось.
Мама фыркнула.
– Злюка, – сказала она, – ты всегда была папиной дочкой.
– Просто не понимаю, почему тебя это так интересует. Встречается или нет, для тебя это значения не имеет.
– Я хочу, чтобы он был счастлив, – призналась мама.
– Хорошо, он счастлив. – Кейт решила, что пора сменить тему. – Ладно, что у вас будут подавать на вашем барбадосском рождественском вечере?
– Мы решили держаться традиций, дорогая. Забронировали номер в пятизвездочном отеле, там и поужинаем.
– Всего пять звезд? – удивилась Кейт.
– Не надо сарказмов, милая. Это не лучшее качество в человеке.
Кейт откупорила бутылку вина, налила себе полный стакан и глотнула.
– Перед отъездом я отправила тебе подарок на Рождество, – продолжала мама. – Дай знать, как доставят.
– Хорошо, – ответила Кейт, устанавливая таймер в микроволновке.
– Мне пора, детка. Джерри приготовил коктейли. Передай всем привет. Люблю тебя, Кэти! – крикнула мама.
– И я тебя люблю, мама.
Как только Кейт повесила трубку, раздался звонок в дверь. Она пошла открывать со стаканом. Это была Лаура, улыбающаяся и с большой картонной коробкой в руках. У подруги была поистине эльфийская внешность, она выглядела гораздо моложе, чем была на самом деле. У нее были карие глаза, сердцевидная форма лица и маленький носик, который ужасно бесил бы Кейт, если бы она не любила так сильно свою подругу. Она носила короткую стрижку в стиле пикси, отчасти чтобы не мучиться с волосами; до рождения детей у нее было каре. Если представить за спиной Лауры пару крыльев, будет в точности фея Динь-Динь.
– Срочная доставка пирожных, – объявила Лаура.
– Я тебя обожаю.
– Я знаю.
– Ты зайдешь? – спросила Кейт.
– Не могу. Мама Бена забирала детей. Она там уже почти с ума с ними сошла.
– Весомая причина, – сказала Кейт. – Ладно, как там все прошло?
– Реально, было очень круто, замечательная атмосфера. Жаль, что ты не пришла.
– Мне бы не хотелось быть единственным человеком на групповом свидании без пары.
– Да кому нужен этот Хрен! – воскликнула Лаура.
– Его звали Ричард, – напомнила ей Кейт.
– Для меня он теперь просто Хрен.
Кейт помахала Лауре, закрывая дверь. Та улыбалась, стоя на холоде, затем повернулась и ушла по безлюдной улице.
Кухню заполнил запах лазаньи. Кейт сняла крышку с коробки с пирожными. Десять искусно украшенных пирожных лежали вплотную друг к другу – крошечные съедобные произведения искусства. Улыбнувшись, она задернула шторы и включила DVD.
– Мистер Дарси, я иду к вам! – воскликнула она.
2 декабря. Второе рождественское свидание
На следующее утро, когда Кейт чистила кисти после раскрашивания утренних набросков, в дверь постучал почтальон.
Декабрьские рассветы – дело неторопливое, не то что их летние собратья. После долгой ночи рассветы тянутся благодушно, так что Кейт наслаждалась проступающим ландшафтом, пока зимнее солнце бледным золотом неспешно ползло по полям, прогоняя последние клочки рассветного тумана; обледеневшие травинки медленно разогнулись, когда скудное солнечное тепло развеяло ночной холод.
Это было волшебное время суток, и когда была возможность, Кейт доставала альбом для рисования или фотоаппарат.
– Похоже, посылка от твоей матери, – объявил почтальон Джо.
– Скорее всего.
– Чем она там занимается?
– Ты ее знаешь, – сказала Кейт, – обуздывает испанские вихри.
– Это в ее характере, – согласился Джо, добавив: – Обломалось вчера свиданьице.
– Да, – ответила Кейт, – обломалось.
– Планы у него поменялись, наверное, как думаешь? – продолжал Джо. – Или может, ты ему не понравилась?
– Может. – Она выдернула коробку из рук почтальона чуть грубее, чем хотела.
Сделав себе кофе, Кейт вскрыла посылку. Три года назад произошел прискорбный инцидент с рождественским подарком, в котором – Кейт, разумеется, об этом не догадывалась, – лежала головка сыра Кабралес. Через две недели хранения под елкой, возле печки, запах гниения стал настолько сильным, что Кейт решила: строители замуровали в стене ее кухни труп.
Аналогичное происшествие с мясными деликатесами на следующий год научило Кейт вскрывать мамины рождественские подарки незамедлительно.
На этот раз беспокоиться было не о чем. Из съедобного в подарке были только конфеты: батончик с какао-бобами и миндальной крошкой, упаковка миндаля в шоколадной глазури и бутылочка шоколадного молока. У Кейт аж слюнки потекли при виде всего этого. Еще было две книги по саморазвитию: «Найти любовь, пока не стукнет сорок» и «Биологические часики еще тикают?»
«Спасибо, мам», – подумала Кейт. Под книгами нашлись духи «Шанель», завернутые в нижнее белье, надеть которое решилась бы только порнозвезда: бюстгальтер с прозрачной тканью на месте сосков и едва заметные трусики.
Кейт написала маме сообщение:
«Спасибо за подарки. Оригинальное белье!»
– Не отчаивайся только из-за того, что кто-то тебя подвел. – Голос Лауры пробивался через треск телефонного динамика.
– Я и не отчаиваюсь. Сейчас закончу выпечку для Мэтта и начну собираться.
– Почему ты вообще печешь что-то для Мэтта, когда тебе еще нужно сделать макияж и накрасить ногти перед свиданием? – удивилась Лаура.
– Я никогда не крашу ногти. Кроме того, выпечка – это дополнительный заработок на черный день.
– У тебя есть деньги на черный день, – возразила подруга.
– Я же работаю не в штате, – объяснила Кейт. – Это вам оплатят и отпускные, и больничные. А на мой счет никто, кроме меня, денег не отправит.
– О, началось! – воскликнула Лаура, иронически напевая: – Бедная Кейт Крэчет, бедная Кейт Крэчет, нету дома ничего, один кусочек угля – и тот на все Рождество.
– Прекрати, – прервала ее Кейт. – Так как ты считаешь, на следующее Рождество “Lightning Strikes” тоже забронируют поместье?
– Я получила письмо от их маркетологов утром. Пишут, отзывы клиентов прекрасные, и если они будут продолжать проект, то и с нами тоже станут сотрудничать обязательно. Еще надо убедиться, что остальные свидания, которые они у нас проводили, тоже прошли хорошо. Две другие площадки свиданий, судя по слухам, тоже были на высоте. Этот проект вызвал настоящую бурю в соцсетях.
Кейт по голосу Лауры поняла, что она сейчас сияет от самодовольства.
– Классно. Ты молодец, – похвалила она, – леди Блексфорд, должно быть, тоже довольна.
– Так и есть. Знаешь, я бы хотела, чтобы ты все равно пришла в усадьбу. Банкетный зал выглядит просто потрясающе, даже я давно такого не видела. Что наденешь? – внезапно спросила она.
– Прямо сейчас? А почему ты спрашиваешь, извращенка?
– Да нет же, дура! – воскликнула Лаура. – Я про сегодняшнее свидание.
Кейт посыпала скалку сахарной пудрой и начала раскатывать тесто.
– Джинсы и джемпер со стразами, который мы тогда вместе покупали.
– Джинсы! – воскликнула Лаура.
– Это же совместное кулинарное свидание для парочек, а не коктейльная вечеринка, Лаура.
– Ладно, ладно. С кем ты встречаешься на этот раз?
Кейт отрезала кусок теста рифленым ножом, потом осторожно подняла его и положила в форму для выпекания.
– Его зовут Майкл. Вегетарианец. Разведен. Детей нет. Работает в художественной галерее в Сохо. – Кейт перебирала то немногое, что ей было известно.
– Ну, звучит многообещающе. Как он выглядит? – поинтересовалась Лаура.
Кейт отряхнула руки и, взяв телефон, открыла приложение “Lightning Strikes”.
– Волосы светлые, щеголеватый, милая улыбка, морщинки вокруг глаз. Не знаю, как тебе удалось меня убедить, у меня чувство, что я выбираю себе парня по каталогу.
– Тебя нужно было немного раскачать. Ты ни с кем не встречалась с тех пор, как рассталась с Дэном. Когда это было? Шесть лет назад? – пыталась вспомнить Лаура.
– Пять.
– Вот-вот, – подтвердила она. – Я не обещаю, что ты встретишь своего принца сейчас, но, по крайней мере, начнешь снова ходить на свидания. Да и вообще, кто сказал, что мужчины твоей мечты нет среди участников? Может быть, это будет рождественское чудо.
После парочки ласковых аргументов и сомнительных намеков на эльфов и Санта Клауса Лаура отключилась, чтобы приготовить Мине курицу.
Кейт дружила с Лаурой с начальной школы. Потом они вместе учились в университете, вместе жили целых три года, пока Кейт не отправилась в путешествие, а Лаура не вернулась в Блексфорд, чтобы занять должность куратора в поместье и выйти замуж за Бена, с которым у нее была любовь с самого детства.
Кейт положила на начинку вырезанные из теста звездочки, вымочив их в молоке и обильно посыпав сахарной пудрой, и поставила в духовку выпекаться. Первая партия выпечки уже остывала на решетке, и весь дом заполнился запахом специй и цитрусовых. Пока новые пироги румянились в духовке, Кейт умылась и переоделась; придется идти на свидание, благоухая сладкими пирожками, но это не самый неприятный запах.
У Кейт были каштановые волосы. Не такой интересный цвет, как, например, светло-русый или черный. Парикмахер однажды назвал этот цвет мышиным. Кейт иногда баловалась красками для волос, но была слишком невнимательна, чтобы следить за отросшими корнями. Зато она была одарена густыми вьющимися локонами, ее волосы либо вились кудрями, либо лежали волнами, и Кейт никогда не знала, как они будут выглядеть с утра. По крайней мере, с объемом у нее проблем не было, да и прическа требовалась нечасто. Кейт с удовлетворением отметила, что сегодня вечером ее волосы вились как полагается.
Она упаковала еще теплые пироги в коробку, а новую партию перенесла на решетку охлаждаться. Пока Кейт ждала, когда они остынут, то успела перелистать несколько своих эскизов, рассыпанных по кухонному столу. Она отправила в офис фото своего последнего дизайна, а когда напечатают тестовый образец ткани, его можно будет забрать. Это был изящный весенний орнамент с нарциссами и гиацинтами.
Девушка сгребла эскизы в неровную стопку, вымыла кисти и банку из-под джема, в которой они стояли, затем положила в коробку оставшиеся пирожки, поправила волосы, глядя в зеркало, и отправилась в кафе.
Заведение было названо в честь огромного грушевого дерева, растущего в саду. Это было не единственное фруктовое дерево там, но своими размерами оно затмило сливы, вишни и яблони, а кусты крыжовника на его фоне и вовсе терялись.
Кейт и Мэтт проводили летние каникулы, играясь в саду, лазая по деревьям, пока никто не видел, и строили шалаши из сломанных стульев и старых занавесок. Родители Лауры были в разводе, поэтому на каникулы она уезжала к отцу во Францию.
Родители Кейт работали в городе, но во время каникул мама была занята только три дня в неделю. И поскольку мать Мэтта работала полный день в пекарне и кафе, они решили объединить усилия по уходу за детьми. Когда мама Кейт была дома, они ходили вместе на пляж или гулять, или весь день проводили в парке Фицвильям. А остальное время Кейт, Мэтт и нередко Корина, когда ее друзья уезжали куда-то, заседали в пекарне, захватив с собой из кафе перед магазином столько ячменного отвара и булочек, сколько им хотелось, и весь сад на заднем дворе был в их распоряжении.
Осенью груш было столько, что даже объединенными усилиями они не могли их все съесть, несмотря на то что мама Мэтта делала из груш варенье и гнала бренди, продающийся потом у них в магазине. А потому она приглашала всех жителей деревни на праздник сбора урожая. Это стало традицией, маленьким Блексфордским фестивалем. Из года в год участников становилось все больше, пока действо не стало событием, отмечаемым в деревенских календарях: после большого урожая груш устраивались посиделки с барбекю в американском стиле.
Патрик с Олд-Блексфорд-Фарм всегда делал жуткое грушевое вино по собственному рецепту. Он угощал им на рождественские праздники, подогревая с корицей, гвоздикой и ванилью: оно гарантированно согревало и слегка отшибало память. Случалось, Корина ходила за ним с подносом и оставляла дымящиеся стаканы пятнадцатилетнему брату и его друзьям, Кейт, Лауре и Бену, которые тусовались на скамейке в сквере.
Когда мама и сестра Мэтта погибли, грушевые фестивали прекратились. Кое-кто предлагал продолжить традицию как хороший способ сохранить о них память. Но Мэтт не мог с этим смириться; для продолжения было слишком рано, слишком больно, и потому никто не собирался спорить с сиротой, и уж тем более с Эвелин.
Гариссоны складывали излишки урожая в корзины и оставляли у входа в магазин, чтобы люди могли их забрать. Но арендаторы, что были после них, себя этим уже не утруждали, а когда кафе и магазин заколотили, груши гнили в саду там, куда упали.
Кейт предлагала Мэтту подумать над тем, чтобы пригласить людей осенью собрать груши в саду. Пусть это будет не фестиваль, просто встреча. Но он до сих пор не соглашался.
Однако все же поддался настойчивости Кейт и с прошлого года занялся садом. С помощью ее отца, культиватора, взятого у Патрика, и рабочей силы в лице Барри, хозяина «Герцогского шлема», удалось вернуть саду его былую славу.
Они положили новый газон, обработали плодовые деревья, а Эвелин помогла им с посадками и подстрижкой цветников. В дальнем конце сада отец Кейт установил ящики с землей, сколоченные из старых досок, сложенных в угольном погребе после того, как их оторвали от забитых окон. В ящики Мэтт посадил овощи, зелень и ягоды.
Кухня раньше занимала всю заднюю половину здания, но после ремонта Мэтт уменьшил ее, отгородив коридор, ведущий из кафе в сад. В ближней части сада он установил прочные деревянные скамейки с высокими спинками и столами для клиентов. Впервые территория служила для чего-то, кроме их детских игр. Получилось красивое заведение, популярное круглый год, при этом вместимость его увеличилась вдвое. У Мэтта был просто дар к ресторанному бизнесу, его маркетинговые навыки и идеи с проведением мероприятий стали ключом к успеху. Он привнес модную атмосферу большого городского кафе в маленькое предместье, и это было именно то, чего не хватало в сельской местности.
Когда Кейт подошла к кафе, оно уже почти закрывалось. Музыка затихла, часть стульев была уже перевернута на столы, освобождая пространство для уборки. В углу на мягких креслах, развалясь, заседали еще самые стойкие клиенты; вечно задерживающиеся, смакующие последние глоточки кофе, дочитывающие газеты, пока Мэтт еще не потушил огни. Завсегдатаи кивнули Кейт поверх очков.
Из кухни еще доносилась музыка, пахло жарким, приготовленным в красном вине. Карла с матерью снова готовили шедевр. В животе у Кейт заурчало, и она мысленно отметила, что нужно заглянуть в магазин к Эвелин и взять что-нибудь из того, что оставалось из их произведений.
Петулия махнула ей с дальнего конца кафе. На ней была зеленая бархатная юбка с цветочным рисунком по нижней кромке и темно-синий свитер с круглым вырезом. Ей было за шестьдесят, хотя больше пятидесяти ей никто бы не дал. Эта дама постоянно волновала умы мужчин Блексфорда, но ни одному из них так и не удалось завоевать ее. По правде говоря, Петулия и не хотела быть завоеванной. Двадцать лет назад она покончила со своим неудачным браком и до сих пор радовалась тому, что сама контролирует свою жизнь и свое счастье. Петулия как-то сказала Кейт, что в мире нет настолько странного человека, кто бы согласился мириться с теми правилами жизни, которые она для себя установила. Кейт же втайне надеялась, что такой человек есть, и однажды он встретит Петулию. При всем своем прагматизме в ее душе оставалось немного романтики.
Три стола были накрыты клеенчатыми скатертями в горошек, на которых были расстелены куски бумаги, разложены ремесленные ножи и кусочки сверкающего детрита, оставшиеся после мастер-класса Петулии по изготовлению самодельных открыток. Ее домик был слишком тесный, чтобы проводить в нем мастер-классы, и Мэтт позволил ей устраивать их в кафе. Это было выгодно обоим: Петулия получала пространство, в котором нуждалась, а Мэтт зарабатывал на кофе и пирожных, которые заказывали ее ученики.
До самого Рождества ее класс будет изготавливать открытки, карточки и лейблы. Петулия была одной из основательниц блексфордского клуба «Секси-кошечки и клубочки»; ее специальностью были рождественские джемперы с оленями, а Кейт была ее музой, и эту роль она, будучи фанаткой рождественских джемперов, с удовольствием исполняла. Петулия была многопрофильным специалистом: она вышивала, вязала крючком и делала поздравительные открытки, еще когда это не вошло в моду. К тому же она подрабатывала неполный рабочий день в «Грушевом дереве».
– Привет, милая, – воскликнула Петулия, – надеялась тебя застать! Мне нужно, чтобы ты помогла мне с рождественскими открытками. Твой опыт в дизайне мне бы очень пригодился.
– Я с удовольствием, – ответила Кейт. – Когда ты хочешь?
– В воскресенье, тринадцатого, во второй половине дня. Я буду делать рождественские открытки и карточки для сервировки столов из сухих листьев.
– Отлично! Запиши меня, – согласилась Кейт.
– Супер! Да, еще, Кейт, я слышала, что у тебя не задалось твое первое свидание. Не позволяй этой неудаче тебя остановить. Вперед и вверх!
Петулия улыбнулась и снова занялась сбором принадлежностей для открыток. Кейт поморщилась. Вот она, одна из прелестей жизни в деревне. Все всё про всех знают: кто, с кем, когда и как. И каждый не стесняется высказать свое мнение на этот счет. От людей в деревне не спрячешься, в отличие от столичного города.
Мэтт вышел из кухни, улыбнулся, заметив Кейт, затем увидел коробки с пирогами, и его улыбка стала еще шире.
– Привет, Кейт. Это мне или ты просто проголодалась? – пошутил он.
Кейт отвернулась.
– Вообще-то да, проголодалась. Но я это исправлю, приготовив что-нибудь во время своео горячего свидания, – ответила она.
– Еще свидание? У тебя ж только вчера одно было! – изумился Мэтт.
– Технически оно не состоялось, как ты помнишь. Так получилось, что следующее свидание выпало на сегодня – думаю, им пришлось уплотнить график, чтобы поспеть к Рождеству.
– К празднику ты совсем выдохнешься. Не хватит сил развязать чулок с подарками, – усмехнулся он.
– К рождественскому утру, может, уже найдется тот, кто сделает это за меня, – ответила Кейт.
Мэтт скривился.
– Значит, вы будете вместе готовить?
– Именно.
– Он в курсе, что ты диктатор на кухне? – уточнил Мэтт.
– Я не диктатор, а стратег. И то только потому, что ты безынициативен.
– Я просто предпочитаю расслабляться.
– Филонить, – поправила Кейт.
– Боже! – воскликнула Петулия с другого конца зала. – Вы просто не можете нормально разговаривать.
Кто-то из несгибаемых клиентов хмыкнул, укрывшись своей газетой.
Мэтт и Кейт одновременно обвинили друг друга в начале склоки. Затем Мэтт, сияя, снял большую тарелку с нарисованными на ободке елками с сушилки, а Кейт помогла ему переложить пироги. Затем они накрыли тарелки колпаками и оставили до следующего дня. Пока работали, Мэтт припевал: «Второе свиданье перед Рождеством преподносит сюрпризы половым путе-е-е-ем».
Кейт шлепнула его рукой.
– Готова поспорить, ты весь день об этом думал.
Мэтт усмехнулся.
– Не весь.
– Поражаюсь тому, что ты считаешь, что у меня будет двенадцать любовников до Рождества, – сказала Кейт.
– Тебе не обязательно спать со всеми двенадцатью!
– Я и не обязана спать ни с одним из них. Но мне бы хотелось.
– Кейт, – произнес Мэтт серьезным тоном, – некоторые парни из тех, что подписываются на такие мероприятия, весьма посредственны.
– Мэтт, я большая девочка. Меня уже отпускают погулять во дворе одну. Не обязательно регистрироваться на сайтах, чтобы встретить посредственных мужчин.
– Все равно не понимаю, зачем тебе было так необходимо обращаться в этот клуб знакомств, – раздраженно прокомментировал Мэтт.
– Мне это было не нужно. Лаура считала, что мне это нужно. – Кейт нахмурилась, обдумывая смысл сказанного. – И вообще, приятно встретиться с новыми людьми. Мне бы хотелось… знаешь ли… наконец остепениться.
– Я не хочу говорить ничего плохого про твой характер, Кейт, но тебе никогда не было достаточно того, кто с тобой рядом, – заметил Мэтт.
– Я не могу прицепить мужчину к своей юбке.
– Ты хочешь сказать, что никто из них не дотягивал до нужного уровня.
– Нет ничего плохого в том, чтобы быть немного привередливой, – заявила Кейт.
– А как насчет этого Джеймса? – спросил Мэтт. – Мне он даже нравился.
– Но, Мэтт, дело ведь не в том, нравился он тебе или нет, правда?
– Или Гарри, – вспомнил Мэтт, – Гарри был замечателен.
– Может, тогда тебе следовало с ним встречаться, не знаю. – Кейт вздохнула, достала помаду клубничного цвета и стала краситься, глядя в зеркало над камином. – После Дэна я не встретила никого, кто бы…
– Перевернул твой мир? – закончил за нее Мэтт.
– Именно.
– Ты всегда говорила, что мужчина тебе не нужен, – напомнил ей Мэтт.
– Я так не говорила. Я просто думаю, что хорошо было бы встретить кого-то, с кем я могла бы разделить свою жизнь. У Лауры есть Бен. У тебя Сара…
– Ну, мы всего пару месяцев вместе, – быстро пробормотал Мэтт. – Мы еще не готовы к браку.
– Тем не менее есть кто-то, с кем можно целоваться под омелой, – задумчиво сказала Кейт.
– Если тебе большего для счастья не требуется, я подговорю парочку посетителей чмокнуть тебя под деревом.
Завсегдатай в кресле с надеждой во взгляде оторвался от своей газеты и подал жест, что готов выступить в качестве добровольца. Жена сердито ткнула его в бок, и он вернулся к изучению колонок свежей прессы.
– Это моя точка зрения, – сказала Кейт. – Я устала от смены мужчин. На моем пути было достаточно спринтеров, мне нужен кто-то, с кем возможно пробежать далекую дистанцию.
– Марафонец?
Читать бесплатно другие книги:
