Подкова для черепахи Минин Евгений

По пути он натыкался на группы людей, которые встречали и провожали проходящего героя постукиваниями.

В трактире появился центровой, собравший вокруг себя всех остальных посетителей. Сам Адар сидел за его столом и слушал историю.

– Из наших остался только я. Вся эта толпа монстров заскулила, как мелкие щенки, когда в ночной тьме раздался очень странный пугающий смех. Я только и успел зажмуриться и из-за того, что слышали мои уши, я был рад, что не вижу происходящего. Когда всё поутихло, на поляне осталось не больше двух дюжин тварей, и ни одна из них не дышала. Что бы за зверь ни напал на нас, он не тронул людей, – посвистывая сквозь щели разбитых зубов, рассказал центровой.

– Оно не тронуло тебя? Не верю.

– Рано ты усомнился. Потому как это не всё. Возле меня лежал заботливо оставленный окорок одного из зверей. И мне кажется, я слышал, как оно сказало: “Вкусно, пока тёплое”.

Кузнец сел подальше от этого столика и пыхтел, пока Адар не услышал его. Трактирщик подошёл к славному гостю и дважды стукнул костяшками о стол. Уже без эмоций, скорее формально.

– Ужин?

– И обед тоже. Можно в одной миске. И две, нет, три кружки браги. – Кузнец задумался. – Давай две воды и одну браги.

– Отличный выбор, мы как раз отложили миску еды, достойную героя. А воду надо будет подождать. Отправлю помощника.

– Моего секунданта не видел?

– Искор не стал есть без вас и отправился в комнату. Помощник позовёт его перед тем, как отправится за свежей водой.

– Хорошо.

– Слышали, что произошло?

– Я один.

– Что вы сказали?

– Меня не два и не больше. В таких случаях говорят “ты”.

– Конечно, Кузнец. Я сам не люблю эти титулы и вежливость. Но гильдия может выписать мне штраф за неуважительное отношение к героям, находящимся в первой десятке в турнирной таблице.

– Да уж.

– Вижу, обновил арсенал. Присоединишься к охоте на зверя?

– Что за зверь?

– Да вот рассказывают. Упало после столкновения лун над Топтанной долиной. Описать никто не может. Бегает на четырёх ногах, лохматый, размерами не очень большой и жутко быстрый.

– Звучит, как байка пугливого новичка.

– Как знаешь. Уверен, за него много очков будут давать.

– Переживу. Неси миску поскорее!

Адар ушёл, продолжая вслух удивляться нежеланию Кузнеца вступать в охоту. Как только он зашёл за стойку, его молодой помощник подскочил к видавшему жизнь Адару и, выслушав указания, побежал вверх по лестнице.

Искор спустился вместе с Квасунтом за пазухой и присоединился к Кузнецу.

– Ты слышал про… – с восторгом начал мальчишка.

– Мы не участвуем, – перебил герой. – И пока ты не начал меня уговаривать, подумай как секундант. Как мы будем ловить существо, по описанию подходящее к сотням других тварей, и, главное, как мы потом будем доказывать, что поймали именно его?

– Ты, – вздохнул Искор, – прав.

– Не грусти. Пока все заняты этой охотой, у нас будет возможность помочь остальным. Надо как можно быстрее покинуть этот город. От их постукиваний у меня начинается головная хворь. Перестаю себя контролировать.

– Ты очень разговорчив сегодня, – сказал мальчишка и тут же добавил. – Это хорошо.

– Наверное, слишком много времени провёл с тобой. – Кузнец подмигнул Капюшону. Адар как раз принёс три кружки.

– Ты и для меня взял?

– Прости, забыл, – ответил воин и залпом выпил.

Искор попросил у Адара кружку воды и миску того же, что и Кузнец, только порцию поменьше. Они поделились событиями прошедшего дня, и Искор предложил выдвигаться дальше на север, прочь из Топтанной долины. Ввиду событий недавнего прошлого сейчас все герои округи собрались именно здесь. А если они не намерены охотиться на неизвестного зверя, то следует идти дальше, огибая Кипящее море.

Остальные посетители так и просидели одним кругом, обсуждая и смакуя поимку зверя. Никто из них и не обратил внимания, как сидящие вдвоём постояльцы таверны Адара разговаривали втроём.

– Так и быть, расскажу я вам одну историю, – начал Квасунт, когда принесли еду, – как мы путешествовали с одним моим напарником. Это было так давно, что и наш вояка не вспомнит. Тогда часто враждовали без причины. Так сказать, для поддержания тонуса. Было два союзных городка Дульпах и Савсан, они тогда как раз стояли в этих местах, уже тогда носивших название Топтанная Долина, об этом я расскажу в другой раз. Решили эти два союзника повоевать. Решение легко принять за закрытыми дверями, но когда двери открываются, народ должен услышать пару слов. Так сказать, пища для ума.

И жители двух городов получили свой обрывок. Бурвис Дидадок. Имя знакомое и в Дульпахе, и в Савсане. Дидадок был строителем моста, соединяющего два берега Свежей реки. Благодаря этому мосту торговля между двумя деревнями переросла в сотрудничество. Одни добывали камень, другие дерево. Вместе они начали предлагать услуги застройки другим деревням Топтанной Долины и первыми стали настоящими городами. Успешная торговля, богатые семьи, развивавшие свои семейные дела и, конечно же, приток героев создали Дульпах и Савсан. А теперь этот мост, точнее – его владелец, должен был послужить оправданием войны. Дело в том, что Дидадок никогда не говорил, откуда он сам, и сейчас, когда его имя вышло из-за закрытых дверей комнаты переговоров, люди на улицах очень быстро сменили вопрос на гнев и вражду. А вопрос был таков – “А что такого примечательного в мостострое?”. Из него другой – “А где он сейчас живёт?”. Оказалось, Бурвис прожил долгую жизнь в специально выстроенной посреди моста будке. Она же и стала его склепом. Потом появился третий вопрос – “А где он родился?”. И этот вопрос был самым главным в создании необходимого настроения. Ведь не найдя ответа, жители решили дать его сами. Так, народ Савсана начал заявлять, что мостострой, открывший великие возможности двум берегам Свежей реки, родился в их славной деревушке. Само собой, Дульпах говорил ровно то же самое. А что ещё нужно для войны? После нескольких увлекательных сражений правители городов опять собрались с целью подсчитать результаты войны и разойтись мирно. Два государя разругались и поклялись уничтожить друг друга, если противник не признает за ними право зваться родиной великого Дидадока. Вот такая история.

– А где концовка? – удивился Кузнец.

– Кто бы говорил! Твои истории заканчиваются фразой “а потом его убили”. Не учи меня рассказывать.

– Но что было дальше? Кузнец прав, ты закончил на самом интересном, – согласился Искор.

– Эх, дальше только итог. Я хотел, чтобы вы сами усвоили урок. Война длилась очень долго. Кто победил, уже и не так важно. Казны не хватило даже на памятник их столь обожаемому мостострою. Оба города постепенно стали теми же деревушками, которыми когда-то были. Их услуги уже никому не были интересны. Ведь пока они воевали, соседи научились сами строить и обмениваться материалами и рабочей силой.

– А что же с Дидадоком? – спросил Искор.

– Насколько я знаю, он родился на плоту, когда его мать и отец переправлялись через Свежую реку. Они были кочевники, и на старости лет он захотел вернуться к месту рождения и дожить свой век там. Его народ, в силу своих привычек, поднаторел в строительстве переправ, он применил знания и связал два берега, а посреди моста поставил небольшой домик. Мечта старика сбылась, а два города растратили всё то, что получили благодаря его дару. Недоля, как она есть.

– Вот это да! И ты не хотел рассказывать нам такую концовку.

– Хотел, чтобы вы просили меня, – усмехнулся Квасунт.

– Верю, – кивнул Кузнец и продолжил есть из своей бездонной миски. – Больше, чем всему сказанному до этого.

– Я вам рассказал белую правду.

– Мы же договаривались! Зачем вы спорите после такой поучительной истории?

– Мы договаривались о другом, – уточнил Кузнец.

– Оставлю вас и пойду прогуляюсь.

Искор достал книгу из-за набедренной верёвки и положил на стол. Кузнец и Квасунт говорили о своём недовольстве и нежелании проводить вечер вдвоём, но Искор был глух к словам своих напарников. Он допил стакан воды и покинул постоялый двор Адара. Только на улице он заметил, что у него в ногах суетливо бегает Туи.

– Даже тебе надоели их ссоры? Давай пройдёмся, дружок! Вечер прекрасный.

И мальчишка был прав. В такие вечера жители Ямы смотрели на мир немного иначе. Некоторые даже притворялись, будто живут в Чаше, но совсем недолго. Иначе окружение могло заподозрить неладное. Тепло подошедшего к концу лета, прохлада грядущей ночи и сумрак заставляли работяг выставить стулья из своих мастерских и насладиться кружкой браги или горячего отвара, молча глядя в небо или общаясь с соседом. В узких улочках Точила такие соседи сидели прямо друг напротив друга, и когда Искор проходил мимо, им даже приходилось поджимать ноги, чтобы пропустить мальчишку и его питомца. Один мясник выставил в окне обрезки и кости, завёрнутые в плотную бумагу. А юная девушка с улицы Шлифовальщиков поставила ведёрко напитка с шелколистом. Растение придавало воде приятный освежающий вкус и, казалось, делало её свежее и прохладнее.

Искор поблагодарил девушку и собирался идти дальше, но та не хотела его отпускать.

– Спасибо вам за всё, но я хотел осмотреть эту часть города, пока не стемнело.

– Зачем тебе смотреть на камни да доски? Тебе нужно детей растить да за женой ухаживать.

– Вы знаете, я ещё не решил, что мне это нужно.

– Оставайся, и я выслушаю тебя. Поговорим и об этом, и о домишке побольше.

– В смысле?

– Мне нравится мой домик, но тут будет довольно тесно с тобой и тремя детьми.

– Может, тогда мне не стоит заходить?

– Определённо стоит. Как иначе мы сделаем всё то, что я хочу?

– Думаю, герой, с которым я путешествую, не захочет, чтобы я…

– Ты что, секундант?

– Да.

– Как зовут твоего героя?

– Кузнец, мы…

– Тот самый? Да вы же сейчас на третьем месте! Заходи же скорее.

– Вы знаете, мне очень надо… – он увидел Туи у своей ноги и, искренне извинившись про себя, пнул зверька по панцирю. – Ты куда? Туи! А ну стой!

Искор накинул капюшон и, подхватив черепашку, побежал прочь с улицы Больших надежд на Гулкую аллею. В сравнении с предыдущими улочками тут было на удивление тихо. Увидев лестницу, приставленную к одной из построек, Искор пожал плечами и, как бы найдя согласие с собой, взобрался на крышу здания.

Капюшону открылась совершенно новая перспектива города. Точило был низкий и тесно сложенный городок. Как и полагается, самым высоким и выдающимся зданием была крепость на берегу и прилегающий к ней склад. Туи пробежался на соседнюю крышу, с неё – на следующую, и Искор последовал за зверьком. Так они прошли три квартала. Переходы между улицами были возможны, благодаря балкам и каменным аркам, установленным жителями домов для неизвестного Искору дела. Словосклад был рад, что такая необходимая истории случайность оказалась в нужном месте и в нужное время. При всём наличии сухих, ненадёжно установленных досок и трещин в арках, мальчишка умудрился поскользнуться на ровном месте на одной из крыш и вместе с куском черепицы проехаться до её края.

Капюшон хотел было закричать, но высота крыши минус высота прохожего позволила ему лишь издать обрывистый звук.

– Уть… – крикнул Искор и оказался в руках поймавшего его человека. – Я тебя помню! Отшиб, это ты!

– Да, так и звали, – засмеялся крепкий старик. – А это Туи и малыш Кузнец!

– Я Искор.

– Точно. Туи – тот, что покрепче.

– Туи – это черепаха.

– Понял, герой и черепаха Туи. А кто Кузнец? Что-то я всё забыл.

– Неважно. Как ты оказался в городе? Последний раз мы виделись, когда наши браговозки разошлись в разные города.

– Был на войне, потом вернулся. Оказалось, не в тот город. Потом встретил того, с яркой подкладкой на плаще.

– Ты виделся с господином Скупом и Гаккой?

– Да, они мне сказали, что работу я не закончил. И сказал приглядеть за вами.

– Как учтиво с его стороны. Но мы в порядке. Завтра покидаем город. Если хочешь, пойдём с нами.

– Наверное, надо согласиться… Не помню.

– Нечего думать, пойдём в таверну! Уверен, Кузнец тоже будет рад тебя видеть.

– Ах вот кто Кузнец!

Они пошли обратно в сторону постоялого двора. А из закоулка выглянул Скуп.

– Он совершенно неконтролируемый, – сказала Гакка, выйдя из-за спины своего хозяина.

– Да, ты была права, – согласился Скуп.

– Тогда зачем вы решили использовать старика с проблемами с памятью для наблюдения?

– Он не будет вызывать подозрений. Кузнец не доверяет мне, и если бы мы предложили свою компанию, он мог что-то заподозрить. А Отшиб – существо абсолютно стихийное. Сам он даже не подозревает, что ведёт наблюдение для меня. Нужно было лишь напомнить ему, что он умеет писать. Мы можем оставить их в покое и продолжить заниматься своими делами.

– Как скажете, хозяин, – еле слышно ответила Гакка с толикой сомнения в голосе. Скуп чувствовал разные нотки в тоне других людей. Это помогало ему контролировать ход беседы. Нотки в словах Гакки не значили ничего. Она – верная подданная, и миг её сомнения не мог обернуться ничем, кроме приятия и повиновения.

– Мы отбываем завтра утром. Столкновение Парящих островов нам очень помогло. Местные города и селения не будут думать о войнах, пока суета не поутихнет. Низвергу потребуется время для осуществления своего нового плана. Каким бы он ни был. И наверняка для этого он выберет новое место. А значит, мы можем заняться дальнейшей подготовкой.

5: ДЕЛО С БРАГОЙ

Утро. Паралустра говорил: “Утро – это момент между сном и бодрствованием. Момент, когда мы одной ногой всё ещё в прошлом, а другой вслепую нащупываем будущее. Миг, в который время имеет совершенно другую консистенцию, а истина, не успев проскользнуть в наши умы, удаляется, оставшись лишь эхом в голове и налётом на языке”.

– Пацан! – голос Кузнеца выдернул Искора из утреннего дрёма, приправленного не имеющими смысла сновидениями.

– Кузнец? – отозвался мальчишка, потирая глаза.

– Откуда у нас в комнате третий?

– Это же Отшиб, мы познакомились в Треснувшей Чарке.

– Там мы и распрощались. Как он тут оказался?

Искор рассказал о том, как они столкнулись вечером ранее, и о своём предложении путешествовать вместе.

– А ты сверялся с кодексом? Что, если мы не можем путешествовать с другими героями или не героями?

Мальчишка спешно достал справочник секунданта и нашёл нужную страницу.

– Герой может получать помощь от посторонних, а также расплачиваться за их услуги. Очки делятся поровну между героями, участвующими в подвиге, или подтверждаются письменным или личным отказом в гильдии. Если два героя заявляют об одном подвиге, но не желают делить награду, решение может быть принято в пользу победителя в “Вежливой схватке”.

– Вопросов больше, чем ответов, но суть ясна. – Кузнец посмотрел на Отшиба. – Ты же не герой, так ведь?

– Совсем нет. Я отшельник, который хочет путешествовать в компании, – его улыбка оголяла дёсны и большую часть чистых и ухоженных зубов. Казалось странным, что такая ухоженная улыбка могла пугать.

– Почему нет, – Кузнец пожал плечами, и компания искателей приключений начала собираться в путь.

Искор попросился на кухню к Адару и заготовил еды в дорогу, а Отшиб сел записать своё решение о путешествии в новенький дневник.

– Мне его тот самоуч подарил, Скуп. Сказал, что, может, я и не стану реже забывать, но точно чаще смогу вспоминать, читая записи.

– Хорошее дело. А я, знаешь, не любитель буквы рисовать. То есть я могу, но мне легче словами или в своей голове переваривать, – Кузнец опустил топоры в кольца на поясе.

– А у меня в голове, что ни день – несварение. И так с юных лет. Вот помню, когда первый раз забыл, а сейчас вообще мало что удержать в памяти могу. Хорошо, самоучи есть. Теперь буду всё в эту книжку складывать.

– Если закончил, пойдём. – Кузнец закинул третий топор за спину и застыл у двери, ожидая Отшиба.

– В путь-дорогу! – он опять обнажил свои дёсны. – Ох ты ж вот! Мальчишка чуть свой дневник не забыл.

– Поверь мне, его он не забудет, – ухмыльнулся трактирщик “Трёх топоров” и пропустил нового попутника4 вперёд. Ему было приятно видеть, что Отшиб держит Квасунта вверх тормашками.

Заприметив выходящего из комнаты Кузнеца, собравшиеся на первом этаже постоялого двора посетители начали ритмично постукивать. Выбирая исключительно неуважительные формы обращения, трактирщик из Полупорта попросил прекратить выражать уважение к его подвигу, особо акцентируя внимание на возможных последствиях, несовместимых с дальнейшей жизнью в случае непослушания. Публика была приветлива и согласилась с героем. Некоторые, особо проникнувшись его словами, старались даже не смотреть на него и в ту сторону, где он стоял.

Искор с двумя крупными узелками выскочил из кухни Адара. Следом за ним, задавая вопросы о том, что происходило на его кухне, вышел и сам владелец постоялого двора. Адар проводил гостей до двери, а оттуда – взглядом до конца улицы. Трое и черепаха скрылись из виду и оставили Точило позади. Славный город нужно вовремя покинуть, иначе он станет таким же, как и все. Точило не был славным во всех отношениях, но и Искор, и Кузнец унесли с собой воспоминания, которые спустя время станут историями и будут начинаться со смеха и взгляда, обращённого в прошлое. “А помнишь, как тогда в Точиле…”.

– Наконец-то мы вырвались из этого городишки, – бурчал Кузнец. – Ещё день, и я бы сделал что-то гнусное.

– Жаль, что мы не смогли попрощаться с мастером Скупом и Гаккой. Нам было за что их поблагодарить, – оглядываясь, сказал Искор.

– Не всё так просто с ними. Таких стоит бояться больше, чем дробителей, когтекрадов и Низверга, вместе взятых.

– Что в них плохого? Все их поступки были очень доброжелательны и бескорыстны.

– Вот именно. От любой твари или злодея знаешь, чего ждать. А этот очень умело скрывает свои мотивы.

– По мне, никто не тот, кем кажется, – добавил от себя Отшиб и создал задумчивую тишину.

– Уверен, что ты это хотел сказать? – покосился Кузнец.

– Нет, – спокойно и с улыбкой ответил Отшиб, и они вышли на просторы Топтанной долины, зелёные холмы и поля с высокой травой. Тут и там их замечали странные звери, пугливо убегавшие при виде людей. Так часто бывает после первых дней монстропада. Пришельцы с лун Флидоры уже познакомились с геройским населением нового мира и начинали отрабатывать методы выживания. Перед тем, как приступить к дистанционному изучению новых кровожадных хищников, стоит какое-то время побегать от них без оглядки и понять, как часто они начинают погоню. Пройдут дни, недели, и многие приспособятся. А если повезёт, и они не будут востребованы в обновлённой версии кодекса секундантов, то жизнь эта может оказаться ещё и в меру безопасной. Так, выдохнув, каждый из приспособившихся займёт своё место в пищевой цепи.

Мир Туи наполнился новыми запахами. Жизнь вне сумки и панциря стала другой. Всё вокруг говорило о том, что нужно быть настороже. Маленький зелёный компаньон то крался, то, срываясь с места, пропадал за горизонтом. Кузнец хвалил его, когда тот возвращался с пойманным жуком или приносил ветку с ягодами, и ругал, когда зверь пропадал надолго. Отшиб никогда раньше такого не видел, а если и видел, то оставил это событие за очередным поворотом времени. Каждый человек терял воспоминания, но оставлял за собой возможность вернуться и поискать их в том месте, где, по его мнению, они остались. В случае Отшиба, он мог начать искать только в темноте с закрытыми глазами и чаще всего не в том месте. Нельзя сказать, что он не вспоминал забытое, но эти обрывки, как правило, не с чем было связать.

Мирную прогулку прерывали редкие стычки с напуганными и агрессивно настроенными монстрами. Большинство таких встреч Кузнец заканчивал до того, как Искор успевал найти страницу с упоминанием зверя и присуждаемыми за него очками. Абзаца заслуживает лишь схватка с буравогравцем. Покрытое тёмной коричневой шерстью тело было рельефным и мускулистым. Чуть больше пяти пышков ростом, когда поднимается на задние лапы. Два рыжих чешуйчатых хвоста, заострённых на кончике, работали, как очень грубые ножи. Один хвост располагался там, где положено, и служил третьей вспомогательной точкой опоры для существа, до конца не освоившего прямохождения. Второй рос на спине между лопаток и был оружием, что не занимало руки. Передние лапы без лести можно было назвать руками. А морда стремилась стать лицом, но эволюции потребуется ещё много времени и неудачных попыток, чтобы сотворить физиономию, которая не будет вызывать приступ икоты и потные ладошки.

Буравогравец начал с того, что вырвал кусок земли у своих ног и метнул его в Отшиба. Тот принял его головой. Земля рассыпалась, и отшельник, отряхнувшись, встал в стойку. Посмотрев на него, Кузнец не понял, что Отшиб собирается делать, и, выхватив два топора, пробежался в сторону, увеличивая расстояние между собой и товарищем. Так тварь могла видеть только одного из них, и ей приходилось крутить головой.

Отшельник из Треснувшей чарки топтался на месте и, расставив руки, провоцировал буравогравца на атаку. Зверь не заставил долго ждать и ринулся вперёд. Отшиб выждал, пока противник приблизится, и хлопнул его по ушам, отчего монстр на миг запутался и зашатался, теряя возможность стоять даже на всех четырёх лапах. Кузнец в этот момент напал сбоку и вонзил топор буравогравцу в плечо. За всё время, что самоучи и гильдия героев ведёт справочник существ, попадающих в Чашу с Парящих островов, им не попадалось ни одного зверя, отвечающего добром на сталь. Буравогравец откинул Кузнеца, но тот оправился от удара ещё в полёте и приземлился на ноги. Трижды прокувыркнувшись, но всё же на ноги. В его руках сверкнули топоры, и он, разбежавшись, прыгнул на зверя. Враг не мог позволить герою творить своим оружием, что тому вздумается, и поймал Кузнеца за руки, но каким бы сильным он ни был, он всё же был один. Отшиб ухватил зверя за задние лапы и дёрнул на себя. Буравогравец обернулся. Надежда на то, что он сможет опрокинуть здоровяка таким приёмом, быстро покинула вечно свободную голову отшельника, и Отшиб, подпрыгнув, ухватил буровогравца за шею и трижды ударил его лбом по голове. Действо шокировало Кузнеца, Искора, стоявшего в сторонке, и больше всего – буравогравца. Кузнец вырвал правую руку из лапы врага и ударил по второй. Освободившись, он без промедлений скользнул за спину и секущим ударом порезал ноги врага, заставив того с жутким рёвом упасть на колени. Отшиб тем временем не отпускал шею зверя. Буравогравец пытался стряхнуть враждебный плащ со своей спины и схватить его руками. Кузнец обежал зверя и, оказавшись лицом к морде, нанёс последний удар.

Огромная туша упала. Отшиб ещё раз ударил того лбом по голове и только тогда отпустил его шею.

– А это ещё зачем? – Кузнец косо посмотрел на отшельника.

– Я уверен, что у меня была причина, да вот не пойму, какая. – Отшиб хлопнул себя по лбу.

– Ты-то чего трясёшься? – воин посмотрел на мальчишку. – Уже всё закончилось. Кстати, мог бы и помочь.

– Я разволновался, – выдохнул Искор.

– Пацан, – Кузнец осмотрел поверженного зверя и оттяпал кусочек, чтобы засвидетельствовать подвиг. – Ты можешь и волноваться, и творить своё чудовство одновременно.

– Все последние разы оборачивались для нас не самым удачным образом. Мне кажется, что лучше лишний раз не испытывать недолю.

– Не верю, что говорю это, но тебе надо пользоваться им чаще, иначе ты не научишься контролировать это безумие.

– Всё верно, – кивнул подошедший Отшиб. – Всякое дело надо практиковать. Я не могу положиться на память, зато тело меня не подводит. Тренируя его, я могу позволить себе ошибаться головой.

– Ты же даже не знаешь, о чём мы, так? – Кузнец посмотрел на Отшиба.

– Так, – улыбнулся отшельник. – В путь?

Тем же временем в том же направлении, но другой дорогой Скуп и Гакка спокойно двигались верхом на кругобегах5. В отсутствие других животных, пригодных к верховой езде и упряжке, жители Топтанной долины проявили смекалку и решили проблему, отложенную природой в долгий ящик. Они начали подковывать кругобегов лишь на короткую лапу.

– До тех пор, пока Кузнец остаётся на доске лидеров, мы всегда сможем узнать о том, где его видели последний раз, – проговорил Скуп.

– Да, это так, – согласилась Гакка. – Но что, если черепаха не захочет сотрудничать? Или, того хуже, поведёт себя враждебно.

– Именно поэтому Отшиб и ходит за ними по пятам и записывает всё происходящее. Быть может, мне и не нужна сама черепаха, а лишь её секрет.

Больше Гакка не сказала ни слова. Она и так позволила себе слишком много общения. Но после той ночи, когда они с Искором, не умолкая, говорили до самого рассвета, она всё время чувствовала нечто похожее на голод, который не унять хлебом. Ей был нужен диалог. А в этой пустоте она могла говорить только со своим хозяином, что было недопустимо ввиду сложившейся за годы манеры общения. Поэтому она начала говорить с собой. Молча. А диалоги с собой порождают мысли.

Путь героя, в какую бы сторону и какой дорогой он не лежал, всегда натыкается на возможность. Возможность совершить подвиг или стать добычей злодея, монстра или недоли.

Судап родился и прожил долгую жизнь в небольшом торговом городке на Трёхпалом перекрёстке. Это было место, где три дороги из крупных городков Топтанной долины сливались в одну большую дорогу, что вела в самый крупный город Флидоры. Трёхпалый перекрёсток основали торговцы дикой ягодой. Они обосновались тут из-за богатых на хмелевику лесов и продавали ягоды всем путешественникам, направляющимся в или из Буерака. Так их маленькое дело начало приносить доход, который было небезопасно везти любой из четырёх дорог, и они основали Подорожник, взяв за название вывеску первого торговца.

Судап пришёл в этот город уже после того, как сюда прибыли многие другие торговцы и искатели лёгких питар. Ведь там, где есть всё, нужен трактир. Брагу ему везли аж с другой стороны Топтанной долины, но его цены покрывали трудности. Всё, что связано с Буераком, неоправданно дорого, а Трёхпалый перекрёсток связан с ним буквально. Но не всё было гладко у Судапа. Две недели назад он узнал, что жители деревеньки, где варилась брага, благодаря ракушкам, которыми он всё это время снабжал их, смогли разделиться и перебраться в куда более успешные и богатые города и начать жить как люди, устроившись работать на пекарей, мясников и прислуживать власть имущим. Тогда-то он от отчаяния и разместил на городской доске объявление “Нужны герои”.

– Смотри, Кузнец! – Искор довольно указывал на огромную, кое-как сколоченную доску. – Тут ищут героя.

– Посмотри, кто давалец, и пойдём искать постоялый двор. – Кузнец поправил ремень и выпустил Туи познакомиться с запахами Трёхпалого перекрёстка.

– А нам как раз на постоялый двор и надо!

– Я знаю. Поэтому так и сказал.

– Ты не понял, давалец на постоялом дворе.

– Завсегдатай? Такое задание может занять много времени ещё до того, как мы его узнаем.

– Написано, владелец.

– Тогда стоит попробовать. Разговаривать будешь ты.

Торговали на улицах всем, начиная от кружки воды и заканчивая торговыми лавками в хорошем месте. Фасады многих домов являлись такими лавками. Огромные ставни раздвигались, и через открывшееся окно прохожий видел комнату, заставленную мебелью, где размещался товар. Купить можно было и сам стол, на котором стояли вёдра с речными сливами, и ведро, в котором они лежали, и табурет, на котором сидел торговец.

За одним из окон Искор увидел женщину, сидящую на кровати с дюжиной пухолапов, а у самого окна притулился грустный мужчина. Любопытство, не присущее большинству жителей городов Флидоры, ещё не сформировалось в нечто объяснимое, а посему вопросы Искора настораживали как жителей Ямы, так и Чаши.

– Что значит, почему? – унылый мужик отпрянул на стуле.

– Выглядит так, что ваша женщина не хочет продавать своих пухолапов. Вот я и подумал, зачем тогда их продавать.

– Десять питар, если хочешь купить пухолапа. Если хочешь, чтоб я его не продавал, дай сотню.

– Спасибо, мне не нужен пухолап. Он ведь нужен вашей жене.

– Она мне не жена.

– Вы просто живёте с ней?

– Из-за её котов она не может найти время на свадьбу.

– Значит, пухолапы жили с ней до вас?

– Почему ты задаёшь все эти вопросы? Ты вор?

– Вовсе нет, мне интересно понять то, что я не понимаю.

– Ты с внешней стороны упал?

– А кто-то падал? Мне много раз задавали этот вопрос.

– У тебя десять питар есть?

– Есть, – Искор кивнул.

– Пухолапа возьмёшь?

– Нет, – Искор помотал головой.

– Тогда не задерживайся.

– Может, вам тоже так поступить? – мальчишка призадумался и поморгал, глядя на мужика.

– В смысле?

– Если вам не нужны пухолапы, может, вам, как и прохожим, не задерживаться? – продолжая размышлять вслух, он почувствовал, как его оттаскивают от лавки.

Искор не получил ответа. Оглядываясь, мальчишка видел, как мужичок в окне сидел, не меняясь ни в позе, ни в лице и, кажется, не моргая. Его голову заполнил раздувавшийся в ней последний вопрос Искора.

Получив задание у Судапа, они зашли в небольшое представительство гильдии в городе и сдали трофеи. Искор собрал полученные ракушки в кошель и опять зацепился ухом за разговор недовольного секунданта с носом.

– Это два хвоста! Мой герой сразил двух кракалазов! По-вашему, я нарубил хвост на кусочки, чтобы получить несколько наград за одного монстра?

– В кодексе указано, что, предъявляя рог, хвост или щупальце, вы должны предоставить половину или большую часть этого трофея. Длина хвоста кракалаза, в среднем, три пышка. Вы предъявляете два хвоста длиной чуть больше одного пышка. Я не могу принять такие трофеи. Свяжите их в один и, может быть, я его засчитаю, – отвечал нос, не высовываясь из своего окошка.

– Сколько у нас питар? – поинтересовался Кузнец.

– Две пины, тридцать питар, – продолжая слушать, Искор опустил руку в кошель и погремел ракушками.

– Добрая выручка. Что сказал давалец?

– Ты забыл? – мальчишка удивился и перевёл взгляд на Кузнеца.

– Нет, для этого у нас есть лысая башка. – Кузнец кивнул на отрешённо глядящего в небо Отшиба. – Всего-то хотел вернуть твоё внимание. Идём.

– А ты знаешь, куда?

– Хмелевика растёт на опушках и спеет довольно быстро. Если воллы не подпускают местных к ягоде, то рядом должна быть пещера, в которой они и засели. Видишь реку?

Искор проследил за направлением пальца Кузнеца. В низине за городом, недалеко от леса, на зелёной равнине проглядывалась жирная голубая каракуля.

– Для браги нужна хмелевика, вода и тёмное прохладное место. Искать надо на окраине леса и вблизи реки.

– Реки, дело такое. – кивнул Отшиб. – Там всякое водится. Можно и на воллов наткнутся, если хмелевика рядом растёт.

Кузнец хотел было что-то сказать, но в итоге покачал головой и похлопал Отшиба по плечу.

– Лысый дело говорит. Там брагу и будем искать, – добавил Кузнец и пошёл вниз с горки в низину, за границу не ограниченного стенами городка.

Отшиб уже как раз был в тех годах, когда опять начинаешь восторженно и естественно реагировать на осознание шутки или забавной ситуации. Эта редкая до определённого возраста черта располагала окружающих к носителю незамутнённой искренности. Даже Квасунт говорил про Отшиба: “Тупорогий, но забавный старикашка”.

Ступая по безымянной низменности, три человека, черепаха и книга не знали, что они оказались на памятном месте. Именно тут больше сотни лет назад скрестили мечи Пригорное королевство и Общество рукоделия. Королевство в то время набирало силы и мощь, собираясь начать завоевательное путешествие с целью объединить все близлежащие территории под тенью вечерних стеногор.

В низину пришло войско из трёх тысяч великолепных воинов, в то время как им противостояли всего полсотни не самых крепких, а, возможно, и вовсе не солдат со стороны Общества. Была ли эта битва жестокой и кровопролитной? Безусловно. Были ли у защитников рукоделия шансы? Никаких. И всё же Общество одержало победу. Пока армия Пригорного королевства втаптывала врагов в землю, все не явившиеся на битву члены Общества рукоделия пришли в столицу Пригорного царства и взяли её под свой контроль. Малочисленная стража не подумала о таком развитии событий, когда в город в течение дня прибыло больше тысячи путешественников. Они вошли с дружелюбными улыбками и, объединившись, направились в замок.

Все планы Пригорного королевства пошли в зимнюю растопку, и народ по западную сторону Кипящего моря так и не узнал о возможном величии единого царства. Предводитель великолепной армии, не подозревая о своём поражении, с триумфом воткнул сытый меч в центр низины, сказав: “Каждый, проходя мимо этого меча, будет отдавать дань уважения ему за то, что мы сегодня сделали”. К сожалению, узнав о том, что они остались без города, армия, абсолютно не готовая к осаде, смогла только покричать у стен, проклиная всех за мерзкое, недостойное истинных воинов поведение, и уйти. Позже они разругались, сами же сократили численность своего войска несколькими потасовками и разбрелись по Топтанной долине. Хоть никто и не говорит об этом, именно их разделение помогло удержаться некоторым деревням, что и по сей день стоят в долине.

– А это что за птица? – спросил Искор.

– Где ты увидел птицу? – глядя только вперёд, Кузнец шёл по низине.