Берег. Следы на песке Крынская Юлия

Пролог

Лондон, сентябрь 2000

Мятый шелк простыни, мокрая от слез подушка и убийственно громко тикающие часы. Юля выбралась из постели, в пятый раз проверив телефон, хоть он и хранил гробовое молчание. Она накинула на плечи халат мужа, прошлепала босыми ногами на кухню и включила чайник, забыв долить воды. Раздался щелчок и запахло жженой пластмассой. Юля погладила живот, уселась на подоконник и прижалась лбом к холодному стеклу. Дождь заливал Итон-сквер. Ветер беспощадно трепал кроны деревьев старинного парка, обрывая остатки багряной листвы. Тусклые луны фонарей отражались в лужах, добавляя зловещего лоска нескончаемой ночи. Телефон зазвонил в четыре часа. Юля прижала трубку к уху:

– Львенок, любимый!

– Привет, принцесса, – родной голос прорвался сквозь помехи, – прости, не смог позвонить раньше, связи не было. Здесь такая жара. Горы, черт бы их побрал. С самолёта в машину пересели, кондей еле пашет. Устал, как Одиссей.

– Если бы ты знал, как я ждала звонка, – слезы горя сменились слезами радости. – Сижу в твоем халате у окна. Я, наверное, схожу с ума, но мне кажется, он до сих пор хранит твое тепло.

– Не волнуйся! Разрулю все и вернусь. Десять километров до Кенже.

Юля машинально схватила ручку и записала название незнакомого города.

– Саня с тобой?

– Куда же я от него денусь? – Юлин голос дрогнул. – Не телохранитель, а досадное недоразумение.

– Что-то случилось? Он к тебе приставал?

– Что ты, – спохватилась Юля, не желая расстраивать мужа и усложнять взаимоотношения в их бермудском треугольнике. – Как ты себе это представляешь?

– В ярких красках. Ты же меня знаешь.

– Тебе не кажется, что мы говорим сейчас не о том?

– Ты права, любимая, – голос Роберта волшебной музыкой отдавался в Юлином сердце. – И, правда, так мало времени, а мы говорим о ком-то третьем.

– Твою ж мать! Засада! Британец, прыгай! – бас Дмитрия смешался с автоматной очередью, звоном разбитого стекла и оборвался оглушительным взрывом.

Часть 1

Глава 1

Лондон, май 2000

Несколько месяцев в уютном маленьком мирке, где каждая секунда – наслаждение друг другом, каждый взгляд – солнце. Где в границах объятий пульсирует вселенная, и с каждым поцелуем рождается звезда. Тихое счастье без посторонних глаз, чужих законов и гнетущих правил. Юля и Роберт просыпались рано, боясь потерять хоть мгновение, и сливались воедино неистово и жадно. Завтракали и в обнимку шли гулять в сад, что раскинулся под окнами их дома на Итон-сквер.

– Это удивительная весна, – Роберт сел на скамейку, снял солнечные очки и, зажмурив глаза, подставил лицо солнцу. – Погода нас балует. Здорово, если и на свадьбу небо нам подарит такой же день.

– Думаю, твои тетушки и с синоптиками договорятся. – Юля присела рядом и положила голову Роберту на плечо, вдыхая чуть слышный аромат его парфюма. – Они оградили нас от свадебной суеты. Просто чудесно!

– Точно. Не устала, не замёрзла? – он обнял ее.

– Никогда в жизни мне не было так легко и спокойно. Неужели замаячили ковер и камин?

– А почему так грустно? – Роберт посмотрел на Юлю, и ей стало жарко. Тепло синих глаз возлюбленного, а не солнечные лучи, вот уже полгода согревали её в жизни. И даже будь сейчас январская стужа, она не заметила бы холода. Роберт провел пальцем по ее губам:

– Отчего ты сегодня грустна?

– Оттого что я терпкой печалью, напоила его допьяна, – Юля улыбнулась. Воспитанный русской бабушкой, возлюбленный часто выражался весьма замысловато. – Мы заговорили стихами. Похоже, и правда пора с нас сдирать подковы.

– Иди ко мне, чертовка! – расхохотался Роберт, усадил ее к себе на колени и приник к губам. Они целовались, не обращая внимания на прохожих.

– Мне очень хорошо с тобой, – прошептал он. – Ты делаешь счастливым каждый мой день и каждую ночь. Как мне тебя отблагодарить?

  Юля зарылась пальцами в его каштановые вихры на макушке:

– Просто люби меня. Мне больше ничего не нужно. Только не обманывай. Ложь, равнодушие и предательство. Нет ничего хуже лжи.

– Джу, что с тобой сегодня? О каком предательстве речь?

  Юля провела рукой по его гладкой выбритой щеке. Широкие скулы, точеный нос, высокий лоб, густые брови волновали ее своей истинно мужской красотой.

– Я боюсь проснуться однажды и понять, что все это был сон. В тот же момент моя жизнь оборвётся.

  Роберт встряхнул ее за плечи.

– Никогда, – серьёзно произнёс он, – слышишь, никогда не смей даже думать об этом. Я всегда буду рядом, что бы ни случилось. Неужели, после всего, что мы с тобой пережили, ты сомневаешься?!

– Не скажу, что хочу жить вечно, но именно теперь, так не хочется умирать!

– Принцесса, умирает только время! Каждую минуту, каждую секунду, а мы будем жить долго и счастливо. Что тебе в голову взбрело?

– Это предсвадебный мандраж, любимый, – Юля языком пощекотала мочку его уха, – такое бывает с девушками.

  Он отклонился назад и ямочки проступили на его щеках.

– С тобой не соскучишься, принцесса. А я уж испугался. Кстати, спасибо, что предупредила. До свадьбы глаз с тебя не спущу, а то сбежишь еще.

– А после свадьбы?

– А после я просто с тебя не слезу, – широко улыбнулся Роберт. – Пойдем домой. Пора собираться к отцу. Джонни со своим шимпанзе сегодня прикатит. Так что будет кому разогнать твою печаль-тоску.

– Он вернулся из Франции?

– Да. И останется у отца до нашей свадьбы.

– А Саня с Самураем?

– Думаю, уже пакуют смокинги в чемоданы. Они прилетят в один день с твоими родителями.

– Класс! – Юля натянуто улыбнулась.

– Что опять не так?

– Я же говорю мандраж.

– Пойдем домой, я тебя подлечу, – Роберт хлопнул её чуть пониже спины.

***

– Твой отец не раз намекал, что хочет где-нибудь отдохнуть вместе с нами. А тут и Джонни приехал. – Юля полулежала на диване в гостиной, не в силах сразу встать после жарких объятий. – Как отдыхают английские джентльмены, куда им зазорно ходить, а куда нет?

– Что-то мне подсказывает, ты неспроста об этом заговорила. – Роберт сидел за роялем, намотав на бедра полотенце, и лениво перебирал пальцами по клавишам.  —Выкладывай начистоту, что затеяла бедовая твоя голова?

– Невозможно! – надулась Юля. – Я ничего не могу скрыть от тебя!

   Он взял несколько минорных аккордов и пропел.

– Такая же беда меня постигла!

– Я недавно наткнулась в городе на афишу шоу моего старого знакомого. Помнишь того парня, которого мы встретили в самолете…

– Я помню того парня, а правильнее сказать, твоего бывшего подельника из Германии. Ему под шестьдесят, если не ошибаюсь, – перебил ее Роберт и заиграл разудалую немецкую польку, притопывая ногой.

Юля кинула в него плюшевым медведем, но промазала.

– То есть ты против?

– Ты еще ничего не предложила, но я понял ход твоих мыслей. – Роберт опустил крышку рояля, подобрал медведя и прошелся по комнате. – Если ты находишь это интересным, то почему нет. К тому же встреча с загадочным Конни Кляйном приоткроет для меня ещё одну страницу твоего прошлого.

   Юля рассмеялась.

– Благодаря тебе я больше не боюсь его теней.

– Любимая, ну я-то уже точно ничего не испугаюсь. – Роберт присел около нее на корточки. Его улыбка даже монашку свела бы с ума. – Ты точно хочешь встретиться с ним?

– Не знаю, если честно, – нахмурилась Юля. – Просто любопытно снова окунутся в мир иллюзий, который когда-то создавала и я, – она свесила ноги с дивана, забрала у Роберта своего медведя и поцеловала его в пластиковый нос. – Прости, Малыш!

Тедди много лет жил на торпеде ее автомобиля, оставшегося в России. Именно Конни подарил ей эту игрушку много лет назад, и она считала ее своим талисманом.

– Что с тобой, Джу? Прекрати меня изводить загадками. Так все было хорошо, – он уткнулся головой в ее колени.

– Мне нужна разрядка, львенок. Хочу хлеба и зрелищ! А потом ночь в твоих объятьях.

– Всего-то? – рассмеялся Роберт, облегченно вздохнув. – Звони своему старому шоумену. Давай зажжём сегодня, как ты хочешь!

– Проблема в том, что я выкинула его визитку.

– А я подобрал, – подмигнул ей Роберт. – Ты забыла, что твой будущий муж – репортер.

– Спасибо, львенок, – она провела по его щеке тыльной стороной ладони. – Что ни говори, ты самый красивый мужчина в мире.

– Ах ты, кошка хитрая, – пожурил он её. – Но мне приятно, считай, что я проглотил эту наживку. Смотри не избалуй меня комплиментами.

– Избалую, – она, приблизилась к нему. – Кого же мне ещё баловать?

– Меня! Кофе будешь?

– Пожалуй, – кивнула она и потянулась за джинсами. – Мне нужно одеться.

– Не стоит.

   Роберт перенес ее на кухню и посадил за стол. Пока он молол кофейные зерна, Юля расправила мятую черную визитную карточку с золотыми буквами. Перед ее глазами встала картина из прошлого. Конни учит её обращаться с пистолетом, она смеётся и спрашивает, зачем ей это.

– Запомни, девочка, в этом мире нужно быть готовой ко всему.  Школа выживания, которую ты пройдёшь, когда-нибудь обязательно тебе пригодится. А сейчас запомни правило номер один: если достала ствол – стреляй, другой возможности может не быть…

 Юля тряхнула головой, прогоняя воспоминания, и набрала номер. Ответил женский голос. Юля удивилась, но, взглянув на часы, вспомнила, что Конни обычно в это время спит. И она сама, приезжая в офис, который он снимал в роскошных гостиницах, принимала звонки до обеда. Юля по-английски поздоровалась и попросила позвать его к телефону. Девушка на том конце вежливо попросила подождать и тут же перешла на русский, закричала, прикрыв микрофон.

– Конни, хватит спать, меня уже одолели твои жабы. Теперь какая-то американка тебя хочет.

   Юля рассмеялась от души. Похоже, Конни не изменил себе, и у него по-прежнему русская помощница. Конечно, кто ещё его выдержит? Девушка, видимо, услышала её смех.

– Мисс? – встревоженно спросила она.

– Сама ты жаба, дорогая! – Юля перешла на русский, – Передай этому клоуну привет от невской русалки.

   Та задорно рассмеялась.

– Привет, землячка. Наслышана о тебе. Сейчас.

– Я знал, что ты позвонишь, – вскоре услышала Юля взволнованный хриплый голос. – Не представляешь, как я ждал твоего звонка, моя девочка.

– Неужели ты сподобился выучить русский? Браво, браво!

– Пришлось. Хочешь встретиться? У тебя всё в порядке?

   Юля развеселилась.

– А ты уже выискиваешь меня в Темзе? – Она взглянула на Роберта.

   Он стоял, помешивая кофе и с интересом наблюдал за ней.

– Нет, детка, – рассмеялся Конни, – я понял, что этот парень тебя не упустит. Твой жених чуть не испепелил меня взглядом, – добавил он, кашлянул и крикнул в сторону: – Аня, едрит твою в дышло, где мои таблетки?

– Твоя жена?

– Нет. Я не женат, а у неё другие идеалы. У нас симбиоз.

– Конни, – Юля перешла к делу, – предложение ещё в силе? Я хочу увидеть твое шоу.

– Это совсем не то, что я делал раньше, – смутился он. – Но достаточно зрелищно.

– Ты больше не адреналинщик? – удивилась Юля.

– Здесь у народа другие потребности… – Он помолчал и добавил: – Мне нужно поговорить с тобой. Мы тогда очень скоропалительно расстались. Я должен был уезжать, а ты отказалась ехать со мной. Скажи, у тебя не было… неприятностей после моего отъезда?

   Юлина рука сжалась в кулак, кровь отлила от лица.

– Ты имеешь в виду Князя? – голос ее дрогнул. – Неприятные ребята.

– Я надеялся, что они не тронут тебя, – покаялся Конни. – Ты же совсем отстранилась от дел в последние два месяца.

– Это была самая страшная ночь в моей жизни, – прошептала Юля, позабыв, что рядом находится ещё один слушатель.

  Слёзы подступили к её глазам.

– Девочка, – вздохнул Конни, – сегодня вечером поговорим. Окей? Я твой должник. Приезжай к девяти.

– Со мной будут трое джентльменов, – холодно обронила Юля.

– Приводи хоть целый взвод.

  Он назвал адрес. Юля положила телефон и уставилась на маленькое красное пятнышко на полу. В воспоминаниях оно превратилось в ворох одежды, перепачканной ее кровью в ту страшную ночь. И снова вспомнился Волк, поплатившийся жизнью за Юлино спасение. Но если бы он не выкупил тогда ее избитую и напуганную до полусмерти, то… Юля взглянула на Роберта, уткнулась лицом в ладони и расплакалась. Он подхватил ее на руки, и она затихла.

– Рассказывай, – Роберт крепко обнимал её и гладил по волосам, по спине.

– Я, действительно, должна это рассказать тебе…

Глава 2

– Меня в жизни предавали дважды. Про Саню ты в курсе – проза. А вот история с Кляйном – тот ещё детективный хоррор. С ним мы провели бок о бок два с лишним года. Я устраивала его в роли свободной женщины и долго не понимала его трепета перед моей девственностью. Отеческих чувств Конни ко мне не питал, муштровал как солдата спецназа и поощрял полыхающую лесным пожаром ненависть к мужскому полу. Только недавно дошло: он панически боялся разбудить во мне женщину и тут же потерять навсегда.

Претендентами на мое тело можно было выложить путь из Петербурга в Москву. А так, в руках предприимчивого немца, я превратилась в оружие массового поражения. Шоу служило лишь официальным источником дохода. У Конни врожденный дар продюсера. Он нанял прекрасного хореографа, набрал талантливых парней и девушек, влюбленных до дрожи в танец. Декорации и костюмы нам рисовали его друзья из Голливуда. Постановки копировали оттуда же.

 Меня Конни сделал примой. Прима от слова приманка. Мы катались по России и рубили деньги, как капусту. Например, для нас не составляло труда раздобыть секретные документы крупного предприятия или состряпать компромат на крупную птицу. Моя напарница Ирина всегда находилась в тени и также незаметно исчезла однажды. Именно после ее исчезновения Конни засобирался в Германию. Звал меня. Я наотрез отказалась. Он не очень-то удивился, получив мой отказ. Я очень хотела забыть первую любовь. Втоптать её в грязь. Но зашла слишком далеко, потеряла себя. Искала нового смысла жить. Кругом голодная разрушенная страна, где сновали разудалые молодчики и мужчины в красных пиджаках, искать счастье казалось безумием. Но я и не считала, что заслуживаю его.

Конни исчез в тот день, когда на наше представление заявились люди Князя, одного из местных авторитетов. Позже я узнала, что мой босс провернул перед отъездом крупную аферу, кинув этого парня на деньги. У меня в то утро все шло наперекосяк. Телефон Конни был вне зоны действия. Пропала Геля, которую я нашла себе в дублёрши, подруга Артура, кстати. Ключи выпали из рук и провалились в решетку ливневки у парадной. Пришлось разыскивать дворника с ломом. Какие-то уроды разбили у машины зеркало. По дороге на работу докопался гаишник: я пролетела на «темно-желтый». Четверть часа мы торговались на холодном осеннем ветру. В какой-то момент мне почудилось, что он из принципиальных, но все-таки дело оказалось в цене. Кривлялся, как девочка. В бешенстве я влетела в здание бывшего ДК через центральный вход, и прямиком бросилась в свою гримерку. Ольга, моя ассистентка, кинулась ко мне с порога.

– Кэнди, где ты пропала? Твой выход скоро, а у нас тут такое!

– Что случилось? Залетел кто? – я торопливо срывала с себя одежду, с ужасом понимая, что сейчас придется идти на сцену без разогрева.

– Если бы! У Иваныча в кабинете терки какие-то. – Она помогла мне надеть белое платье и принялась наспех гримировать. – Братва левая по всему зданию шастает. На нескольких машинах к служебному входу приехали.

Меня охватило нехорошее предчувствие. В памяти я перебирала, откуда нам могло прилететь.

– А Конни где?

– Никто не знает.

– Разберемся. – Я впервые увидела страх в глазах Ольги. У нас работал народ не робкого десятка. – Цепляй перья.

Ольга закрепила мне на спине крылья ангела.

– Нужно еще волосы поправить. – Она схватила расческу.

– Время, Оля!

Когда сломался каблук перед самой сценой, я уже не удивилась и отправила Ольгу за другими туфлями. Спрятавшись в складках занавеса, я наблюдала за выступлением, настраиваясь на работу. Только танцы дарили мне истинную радость

– Его нигде нет, – услышала я за спиной мужской голос. – Говорю тебе, он свалил за бугор по фальшивым докам.

– А подельницу свою с балаганом нам на растерзание бросил? – насмешливо спросил другой голос. – Нормальный перец.

– Шоу реально качает. Админ после твоего ухода обосрался, сидит сейчас коньяк хлещет и лед прикладывает. Дрон его хорошо уработал. Подомнем под себя всю контору.

– Само собой, но я хочу пощупать этого немца за горло, кровавого орла ему сделать и бабки вернуть.

– Пощупай бабу его. Давно за ней наблюдаю. Очень даже ничего себе телочка.

– Привези мне ее, пощупаю.

Я стояла в кулисах ни жива ни мертва. Холодный пот струился по спине, а стук сердца отдавался в ушах. Все мои несчастья сегодня были не что иное, как знак вернуться домой. В белом платье с крыльями ангела только разборки чинить, в гримерку возвращаться после выступления опасно. Она без окон. Твою дивизию, там ключи и документы от машины. Несмотря на громкую музыку, я отчетливо слышала каждый шорох. Мимо пробежала Ольга, судя по торопливым легким шагам. Щелкнула зажигалка и потянуло сигаретным дымом.

– Она сейчас выступать будет, посмотришь? – снова раздался мужской голос. – Там одни буфера чего стоят.

– Нет, брателла, смотреть будешь ты, а я предпочитаю сразу товар потрогать, – усмехнулся другой. –  Поеду в Репино, баньку затоплю. Как закончит, вези ко мне.

– Не упустить бы. Шустрая она, говорят. На мерине черном рассекает, нужно у ее тачки пацанов поставить.

– Поставь. И Волка с Дэном натрави, пусть у сцены пасут. Отпляшет, мешок на голову и привет. Не мне тебя учить. Все, бывай!

Мужчины удалились. Я выбралась из пыльного занавеса и чихнула.

***

– Будь здорова! Обыскалась тебя, – запыхавшаяся ассистентка поднималась по ступенькам. Она склонилась к моим ногам и расстегнула ремешок на туфле. – Через пять минут выход.

– Ольга, я не буду выступать.

– Ты с ума сошла? – она взглянула на меня с изумлением. – Сорвешь представление! Там полный зал.

– Сюда принеси мою сумку и одежду, быстро! Отвыступались мы, похоже.

– Ладно, как знаешь. – Ольга переобула меня и, вздохнув, спустилась с лестницы, ведущей к гримеркам.

– Ты, что ли, Кэнди? – мужской голос со стороны второго выхода обжёг меня, как удар хлыста.

Я рванула к занавесу, но на мои замерзшие плечи легли теплые ладони.

– Куда пошла?

Наглец развернул меня, и я с трудом сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину. Из-под черных бровей на меня изучающе смотрели большие серые глаза. Высокий парень лет двадцати пяти, легко удерживал меня.

– Кто вас впустил? – включила я приму и, ясно понимая, что никто не придет, крикнула в сторону лестницы: – Охрана!

Я тянула время до начала номера.

– Ты красивая!

– Уйдите, пожалуйста, сейчас мой выход. – Близость наших тел кружила мне голову. Давно не случалось со мной такого. Я убеждала себя, что это из-за выброса адреналина. – И мне не нравится, когда меня лапают.

– Я тебя разве лапаю? – Широкая мужская грудь придвинулась к моему лицу. – Чего холодная такая?

Я ткнулась в нее кулаками.

– Отпустите меня!

И снова серые глаза заставили меня сбавить обороты. Костяшками пальцев парень прошелся по линии моего глубокого декольте. Такого я не позволяла никому. Дыхание мое участилось.

– Нашел? – По лестнице поднимался неизвестный мне белобрысый парень с моей сумкой в руках. Он бесцеремонно ощупал меня взглядом и обратился к сероглазому: – Босс сказал, сразу после выступления ее в машину и к нему на дачу.

Отрезвление наступило моментально. Не очаровывайтесь, чтобы не разочароваться. Со всего маху я ударила каблуком сероглазому по ботинку и рванулась из его цепких рук. На сцену я вылетела под первые аккорды моего номера.

Вихрь цветовых бликов ослепил меня. Я ухватилась за обруч и, кружась, взмыла вверх. На сцене десять полуобнаженных танцоров в черных латексных трико выдавали балетные па под тяжелый рок. Незатейливым переворотом, я вышла в стойку на руках, пролетела над залом по кругу и спустилась на сцену. Танцоры сомкнулись вокруг меня в плотное кольцо и тут же отступили, незаметно для зрителя унося мои крылья. Я осталась один на один с Андреем, моим партнером по танцу. Его потное тело прижалось ко мне. Наши сердца на сцене уже год бились в унисон.

– Тебя ищут, – выдохнул он.

– Уже нашли.

Мы закружились по сцене, недвусмысленно изображая плотскую любовь.

– Не срывай с меня платье, – предупредила я.

Андрей лишь согласно кивнул, лишив зрителей сладкого. Мы давно понимали друг друга без слов. Финальный каскад пируэтов, и мы замерли в поцелуе, переводя дух.

– Попробую уйти.

– Удачи.

Музыка изменилась – стиль, темп, ритм. Черной стаей нас вновь окружили танцоры. Обруч опустился, и я легла на него спиной. Андрей хотел закрепить на мне страховочный карабин, но я убрала его руку. Круг разомкнулся и сменились декорации – колышущиеся полотна алого шелка и лазер. Мое изогнутое, словно изломанное тело начало подниматься вверх. Танцоры замерли, взметнув руки. В центре сцены Андрей уже сжимал в объятьях другую танцовщицу.

Мне некогда было смотреть по сторонам во время танца, но я твердо знала – с меня сейчас не сводит взгляд обладатель серых глаз. Отчего-то в этот момент мне не думалось о подставе Конни. Меня только что предали более жестоко. Искра промелькнула и погасла. Цепной пес ждал свою жертву внизу у сцены, чтобы в зубах отнести хозяину. Не раскисать! Обруч прошел половину круга. Одним махом я раскачала трос, перекувырнулась, ухватившись за дугу, и прыгнула на широкий бортик лестницы. Еще прыжок, и я побежала вниз по ступеням. Фойе пустовало. Я припустила к ближайшему туалету, надеясь через окно выбраться на улицу.

 Сзади послышался топот и отборный мат.

– Дрон, нет! – раздался голос сероглазого.

От удара в спину, между ребер, в глазах потемнело, тупая боль разлилась по телу и я, пролетев вперед, рухнула на бетонный пол.

Глава 3

Я очнулась в машине. Звук двигателя доносился будто из потустороннего мира. Тугая повязка сжимала виски и давила на веки. Перед закрытыми глазами расплывались красно-бордовые круги. Голова разваливалась на части. Пульсирующая боль разливалась по спине, отдавая под правую лопатку. Я полулежала на чьих-то коленях. Человек одной рукой обнимал меня за плечи, а другой – зажимал бок, где нестерпимо пекло. Услышава голос, я поняла, что лежу на руках у сероглазого. Холод и страх сковали все мое существо. Тембр его голоса с первой встречи врезался в память.

– Не понимаю, какого лешего Дрон ее порезал, и так бы догнали? – кипятился он.

– Бабы не любят, вот и платит им той же монетой. Если эта овца крякнет, Князь нам яйца оторвет!

– Она не овца.

– А кто, обезьяна? Вон на какую тачку насосала! Я пацанам сказал, чтобы мне на дачу ее сегодня же перегнали. Надо доверку будет сделать.

– Езжай скорее! Я уже весь в кровище.

– Сейчас ее Борис Семеныч заштопает! Везут его с больнички.

Мы ехали не останавливаясь, значит, дорога без светофоров. Везли за город. Если туда же пригонят мой мерс – респект им и уважуха. На своей тачке бежать сподручнее, да и терять железного друга не хотелось. Вряд ли братки меня собрались зашивать для того, чтобы убить и закопать под елкой. Дадут время оклематься и сдадут боссу из рук в руки. В машине нас, судя по всему, трое. Еще кто-то пригонит мою машину. Пушечное мясо. Вот к их старшим я не хотела бы попасть, а с этими как-нибудь разберусь.

– У нее в сумке зеленых нехило. Попилим.

Конечно, нехило, я ребятам зарплату везла! Меня начал бить озноб, хотелось свернуться калачиком и сильнее завернуться в то, во что я была закутана. То ли кожанка чья-то, то ли пуховик.

– Слушай, ее трясет, – сильные руки обняли меня крепче. Казалось, что сероглазый губами прижался с моему перебинтованному лбу. Я едва не вскрикнула от боли, но в мои планы не входило так быстро приходить в себя.

Машина повернула и пошла по неровной дороге. На каждый ухаб тело отзывалось болью, и я закусила губу, чтобы не застонать.

– Тише ты! Не картоху везешь! – прикрикнул на товарища сероглазый.

Вскоре машина остановилась. Хлопнула водительская дверь и послышался звук открываемых железных ворот. Проехали еще немного вперед.

Парень вынес меня из машины и поднялся на крыльцо:

– Открывай скорее, она же простудится!

– Слушай, волчара, ты достал уже! Она кто, баба твоя?

– Нам ее Князю нужно живой и в здравом уме доставить! Так что пошевеливайся, – буркнул сероглазый.

– Ну потрепать за мягкие места нам ее никто не запрещал, – хохотнул второй.

Меня внесли в дом и положили на кровать.

– Дэн, тащи ножницы, надо платье разрезать, – сероглазый разул меня.

Зачем разрезать на мне платье? Очень хотелось хотя бы ощупать себя и понять, что со мной. Но я не двигалась. Получалось без труда – силы покидали меня. Я балансировала на грани сознания. Звук выдвигаемого ящика.

– Эти острые вроде. От бабки остались. Как думаешь, она в ауте или притворяется? – кровать промялась под Дэном, и он склонился надо мной.

Я даже перестала дышать, любое малейшее движение доставляло боль.

– Да хрен поймешь, ты ее в бинты, как мумию замотал. Один рот торчит.

Залязгали ножницы, и платье предательски расползлось.

– Нам рот, собственно, только и нужен, – чужие пальцы прошлись по моим губам и сдавили щеки. – Глаза ни к чему.