Девы Михаэлидес Алекс

8

На следующее утро при выходе из дома Мариане померещилось, что на другой стороне улицы за деревом мелькнул Генри.

Она присмотрелась внимательнее. Там никого не было. «Наверное, показалось», – решила Мариана. А даже если нет, у нее сейчас есть более насущные проблемы. Выкинув из головы мысли о Генри, Мариана спустилась в метро и, добравшись до вокзала Кингс-Кросс, села на скорый поезд до Кембриджа.

Расположившись у окна, она глядела на высаженные вдоль железнодорожных путей кусты, на поля золотистой пшеницы, по которым от легкого ветерка, как по морю, прокатывалась рябь. День выдался ясный и теплый, в синем небе – всего пара облачков. Солнечные лучи падали Мариане прямо на лицо, и она была этому рада: ее бил озноб. От страха. Что же стряслось в Кембридже?

Мариана не общалась с Зои со вчерашнего дня. Утром отправила ей эсэмэску, но ответа пока не получила.

Может, Зои ошибается и все это – ложная тревога?

Мариана искренне надеялась, что так и есть. И не только потому, что лично знала Тару (за несколько месяцев до смерти Себастьяна та две недели гостила у них в Лондоне). Мариану больше беспокоило, как эта ситуация отразится на Зои.

В школьные годы Зои пришлось нелегко: слишком много на нее навалилось. И все же она справилась. Причем не просто справилась, а, как выразился Себастьян, с успехом все преодолела и даже поступила в один из колледжей Кембриджского университета на отделение английской филологии.

Тара была первой, с кем Зои там подружилась. Мариана боялась, что потеря подруги, да еще при таких трагических обстоятельствах, нанесет Зои тяжелейшую травму.

После вчерашнего звонка Мариану не оставляла смутная тревога. Что-то ее насторожило, но она не могла уловить, что именно.

Возможно, невнятная интонация Зои? Мариане почудилось, что та что-то недоговаривает. Девушка явно избегала подробностей странного разговора с Тарой и, похоже, пыталась увильнуть от ответа.

«Я не могу сейчас объяснить».

Почему?

Что именно Тара ей сказала?

«Хватит себя накручивать», – мысленно велела себе Мариана. Вероятно, для волнения вообще нет никаких поводов. До Кембриджа ехать еще целый час. Если так пойдет и дальше, к концу пути она доведет себя до нервного истощения. Надо отвлечься.

Мариана раскрыла сумочку и, достав научный журнал по психиатрии, принялась его листать. Но не смогла сосредоточиться на чтении. Мысли, как всегда, перескочили на Себастьяна.

Страшно представить, каково это – очутиться в Кембридже без него. После смерти мужа она еще ни разу там не появлялась.

Раньше они часто навещали Зои вдвоем. У Марианы остались об этих поездках самые теплые воспоминания. Тот день, когда они помогали Зои перебраться в Кембридж и распаковать вещи, – наверное, один из самых счастливых в их семейной жизни. Мариану и Себастьяна, словно заботливых родителей, переполняла гордость за Зои. Когда они собирались уезжать, та казалась очень маленькой и беззащитной. Во время прощания Себастьян смотрел на нее с нежностью, любовью и долей беспокойства, как на собственную дочку. Впрочем, в каком-то смысле Зои и впрямь можно было считать их ребенком.

Им не хотелось покидать Кембридж, поэтому, выйдя от Зои, Мариана и Себастьян отправились гулять под ручку вдоль реки, как в студенческие времена. Поскольку оба учились в Кембридже, их роман был неразрывно связан и с этим университетом, и с городом. Именно здесь их свела судьба. В ту пору Мариане было всего девятнадцать.

Их знакомство произошло совершенно случайно, ничто его не предвещало. Они учились в разных колледжах: Себастьян – на экономическом факультете, а Мариана – на филологическом.

Ее пугала мысль о том, что они с Себастьяном могли так и не встретиться. Интересно, как бы тогда сложилась ее жизнь? Лучше или хуже?

Мариана постоянно воскрешала в уме минувшее, пытаясь воссоздать все до мельчайших деталей, чтобы понять и осмыслить тот жизненный путь, который прошли они с Себастьяном. Припоминала все их привычки, все разговоры. Воображала, что Себастьян сказал или сделал бы на ее месте. Но сомневалась, достоверны ли эти воспоминания. Чем больше она думала о прошлом, тем дальше отдалялся Себастьян. Сейчас он стал для нее фактически мифом. Духом, а не человеком.

Мариана перебралась в Англию в восемнадцать лет. В ее восприятии эта страна всегда была окутана ореолом романтики. Да иначе и быть не могло, если учесть, какое богатое наследие оставила ее мама в их доме в Афинах: еще до рождения Марианы там чудесным образом скопилась целая библиотека. В каждой комнате в шкафах и на полках лежали английские книги: романы, пьесы, поэтические сборники.

Мариана с умилением представляла, как мама приезжает в Афины с сундуками и чемоданами, заполненными не одеждой, а литературой. Потеряв мать, Мариана страдала от одиночества и находила утешение в компании маминых книг. В те долгие дни, проведенные за чтением, она полюбила притрагиваться к книжным переплетам, перелистывать страницы, вдыхать запах бумаги. Садилась на ржавые качели в тени деревьев и, жуя сочное зеленое яблоко или перезрелый персик, с головой погружалась в очередную увлекательную историю.

Благодаря этим книгам она обожала Англию и все, что с ней связано: летние дожди и влажную листву, ивы и цветущие яблони, извилистые реки и деревенские пабы с пылающим в камине огнем. Вполне возможно, такая Англия существовала лишь на книжных страницах, но для Марианы это была страна «Великолепной пятерки» и «Грозового перевала», Питера Пэна и Венди, короля Артура и Камелота, Джейн Остин, Шекспира и Теннисона.

Именно тогда, еще в детстве, в жизнь Марианы вошел Себастьян. Как это бывает с благородными героями, его появление предчувствовалось задолго до их знакомства. Мариана не знала, как выглядит ее прекрасный принц, но не сомневалась, что он существует и когда-нибудь они встретятся.

Спустя несколько лет она поступила в колледж Святого Христофора. Приехала туда и словно попала в сказку, в зачарованный город из стихов Теннисона. Кембридж показался ей поистине удивительным, просто волшебным… Мариана твердо уверилась, что именно здесь, в этом чудесном месте, она встретит ЕГО. Найдет свою любовь.

В действительности Кембридж, конечно же, был никаким не сказочным, а самым обыкновенным городом. И, как Мариана выяснила во время сеансов психотерапии, ее мечты оставались всего лишь пустыми фантазиями, поскольку сама она не изменилась. В школе, не вписавшись в коллектив, она одиноко и неприкаянно, как привидение, слонялась на переменах по коридорам и в итоге оказывалась в библиотеке – там, где ей было хорошо и спокойно, словно в надежном убежище. И после, поступив в колледж Святого Христофора, вела себя точно так же: проводила большую часть времени в компании книг. Ее немногочисленные университетские подруги были такими же застенчивыми библиофилками. Мариана не приглянулась ни одному из однокурсников, и никто не звал ее на свидание. Может, просто считали ее дурнушкой? Мариана больше походила не на маму, а на отца: такие же темные волосы и выразительные карие глаза. Позже Себастьян не уставал твердить, что она красавица, но, к сожалению, в глубине души Мариана в этом сомневалась. Подозревала, что если и стала симпатичной, то лишь благодаря мужу: в лучах его любви она буквально расцвела.

До встречи с Себастьяном, будучи подростком, Мариана стеснялась своей внешности. Положение усугублялось тем, что из-за плохого зрения она с десяти лет вынуждена была носить уродливые очки с толстыми стеклами. В пятнадцать Мариана перешла на контактные линзы и надеялась, что будет выглядеть и ощущать себя иначе. Она подолгу напряженно таращилась в зеркало, стараясь получше себя рассмотреть, но все равно оставалась недовольна собственным отражением. Интуитивно она догадывалась, что привлекательность во многом зависит от внутренней уверенности в себе, которой ей явно не хватало.

Тем не менее Мариана, подобно своим любимым книжным героям, верила в любовь и даже в конце второго семестра не теряла надежды.

Она, как Золушка, ждала бала.

Местом его проведения выбрали располагающийся позади Кембриджского университета парк с редкими деревьями. Между университетскими корпусами и рекой установили шатры с угощением и напитками. Звучала музыка. Студенты колледжа Святого Христофора беззаботно танцевали.

Мариана договорилась встретиться на вечере с подругами, но не смогла найти их в толпе. Ей едва хватило храбрости прийти на бал, и теперь она жалела, что не осталась дома. Одиноко стояла у реки, чувствуя себя не в своей тарелке среди раскованных девушек в изысканных бальных платьях и парней в смокингах.

Мариана понимала, что на фоне всеобщего веселья ее грусть и робость неуместны. Она опять очутилась в стороне от происходящего, в отчуждении – и тут ей самое место. Зря она надеялась, что в этот раз все будет иначе. Мариана уже хотела сдаться и вернуться в общежитие, как вдруг позади раздались громкий всплеск, смех и возгласы.

Она оглянулась. Рядом какие-то парни дурачились на привязанных весельных лодках и плоскодонках, и один из них, потеряв равновесие, свалился в реку.

Побарахтавшись в воде, молодой человек подплыл к берегу и вылез на траву. Мариана внимательно за ним наблюдала. Он был похож на мистическое водное создание, на прекрасного полубога. Высокий, мускулистый, он выглядел не мальчиком, а мужчиной, хотя в то время ему было всего девятнадцать. Мокрые брюки и рубашка плотно облепили сильное тело, светлые волосы упали на лицо, загородив обзор.

Парень откинул со лба прилипшие пряди – и заметил Мариану./p>

В тот миг, когда они впервые увидели друг друга, время будто замедлилось, растянулось – и остановилось. Мариана замерла под его пристальным взглядом как завороженная, не в силах отвести глаз. Возникло странное ощущение, словно она давно знала этого человека, была ему близким другом, но не могла вспомнить, когда они общались в последний раз.

Не обращая внимания на насмешки приятелей, парень, заинтересованно улыбнувшись, уверенно направился к Мариане.

– Привет! Я Себастьян.

Все решилось в одну секунду.

У греков есть такое выражение: «Это было записано». В случае Марианы и Себастьяна оно означает, что с того момента их судьбы соединились и тесно переплелись. Позже Мариана часто пыталась восстановить в памяти подробности той встречи: о чем они говорили, сколько танцевали, когда решились на поцелуй. Однако, вопреки ее усилиям, воспоминания ускользали, словно песок сквозь пальцы. Она помнила только, как они целовались на рассвете.

С тех пор Мариана и Себастьян были неразлучны.

То лето они провели в Кембридже, в объятиях друг друга, вдали от остального мира. В этом месте, не тронутом течением времени, всегда было ясно и солнечно. Целых три месяца Мариана и Себастьян занимались любовью, устраивали в парке за университетом пикники с алкоголем, катались на лодке, проплывая под каменными мостами, мимо растущих по берегам ив и пастбищ, по которым разгуливали коровы. Погружая шест в реку, Себастьян отталкивался от дна, и плоскодонка продвигалась вперед, а слегка опьяневшая Мариана окунала в воду руку и любовалась скользящими по речной глади лебедями. В то время она еще не осознавала, как глубоки ее чувства к Себастьяну, что она никогда его не разлюбит. Мариана и Себастьян слились воедино, словно две капли ртути.