Достаточно трёх. Война души. Книга 3 Климова Маргарита

Глава 7

Проснулась в поту, лёжа на полу. Толи напилась до чёртиков и заснула, толи сползла от мучительных воспоминаний. Они вымотали всю мою душу, ослабили тело, истощили сердце. Боялась оставаться одна, и радовалась, что скоро будем на станции. Без сожаления собиралась уйти в отставку и передать командование своему помощнику.

Шамид заслужил корабль своей преданностью, дружбой, поддержкой. Он был первым, кого я увидела после пяти дней умирания в космосе. Именно он вытащил моё истерзанное тело из капсулы, отнёс в медицинский отсек, привязал к кровати, чтобы я не могла сдирать с себя рубцующуюся кожу. Сидел со мной, пока я билась в истерике, кормил, заставляя глотать еду, когда я чахла в апатии. Умоляла его оставить меня, но он задался целью заставить жить. Именно его слова достучались до гниющего от смерти мозга, помогли нащупать цель и начать неполноценную, но понятную жизнь. Именно благодаря его поддержки, протянула эти семнадцать лет, мстя, уничтожая, истребляя убивших моих мужей и двести сорок шесть человек, нёсших службу на Мирто.

А теперь я захотела домой, утонуть в объятиях матери, ощутить поддержку и заботу отцов, познакомиться с сёстрами и племянниками, окунуться в семейное тепло. Наверное, должно было пройти время, чтобы решиться вернуться, ступить на твёрдую землю и перестать мечтать о звёздах.

К вечеру мы подлетели к станции Намистор, являющейся моей отправной точкой, сначала отправив на Мирто, теперь на Ганзалеон. Простившись с командой, первым звездолётом улетела домой, ничего не сообщив родителям. Не хотелось, чтобы меня встречали всем селением, дёргая расспросами. Хотелось тишины, спокойствия и пары дней одиночества в комнате, где нет плохих воспоминаний.

– Акмаль! Акмаль, милая! Наконец-то! – набросилась мама, голося на весь дом. – Ал! Марк! Дарт! Акмаль вернулась!

Отцы с грохотом спустились с лестницы, схватили меня в охапку и передавали друг другу, тиская, как плюшевого мишку.

– Слишком громко, – простонала я, отвыкнув от такого наплыва нежностей. – Слишком много нежности.

– Совсем забыла семейные обнимашки, командуя кораблём, – покачал головой папа Дарт, но рук не убрал. – Поешь, или сначала отдохнёшь?

– Отдохну, – чмокаю его в щёку. – К ужину спущусь.

– Хорошо. Надо всех позвать, – оживился папа Алекс. – Отметим возвращение любимой дочери.

– Не надо никого звать, – заныла. – Дайте пару дней прийти в себя, пообвыкнуться, разложить мозги по полочкам.

– Ты права, принцесса, – папа Марк взял мою сумку. – Отдохни, погуляй в саду, хочешь, съезди к океану. Успеем ещё гостей созвать. Главное ты вернулась.

Проводил в мою старую комнату, в которой ничего не изменилось. Те же золотистые стены, та же белая мебель, зелёные занавески и покрывало на кровати, которые так подходили к моим глазам. Открыла шкаф и обнаружила полно новой одежды.

– Мы всё время ждали тебя, – мама тихо зашла следом за мной. – Каждый год обновляли гардероб по модным тенденциям. Если не нравиться, купим новые платья. Только не уезжай больше от меня.

На этих словах мама всхлипнула, притянула к себе и заплакала. Почувствовала, что у меня тоже текут слёзы. Так и стояли, обнявшись и увлажняя воздух. Потом посекретничали немного. Она рассказала, что мои братики обхаживают девушку в надежде, что та станет их женой, и кажется к этому всё и идёт. Сёстры Тамис и Леяла ждут прибавления, а с двумя младшими сестрёнками договорились встретиться за ужином. После мама ушла, оставив меня одну.

Сходив в душ, медленно ходила по комнате, поглаживая мебель и вспоминая детство. Вот эту царапину на комоде оставила катаной, стащив её в оружейной отцов. Мне тогда было лет десять, а меч длинноват для моих габаритов. От разницы в росте, слава богам, пострадал только комод и балдахин над кроватью. А об этот угол стола разбила бровь в двенадцать лет, когда подралась с Риннатом из-за кинжала, подаренного ему. Мне стало обидно, что его подарили не мне, и я просто украла сокровище у брата. Больше всех тогда испугался папа Марк, увидев кровь, стекающую на глаз. Он схватил меня на руки и истерично метался по дому в поисках остальных отцов, выкрикивая ругательства на земном языке.

Залезла в шкаф, нащупала секретку и открыла тайник с хранившейся с юности разной мелочью и дневником, в который записывала свои мечты. Открывать не стала, и так помнила их все наизусть. Они исполнились. Коряво, кратковременно, неполноценно. Новый поток слёз, и желание свернуться калачиком и провалиться в сон. Так и поступила. Залезла под одеяло, зарылась в подушку и попыталась заснуть. Мысли скакали по нескончаемой дуге. Смогу ли я адаптироваться к домашним условиям? Примут ли меня сёстры и братья после стольких лет моего отсутствия? Приму ли их я с моим нежеланием пускать кого-либо в сердце? Так много вопросов, изматывающих физически и морально. И не одного ответа, снимающего напряжение. Надеялась только на помощь родителей, на их заботу, надёжность, любовь.

Прокрутившись пару часов, засыпая обессиленная, измученная, с вернувшейся головной болью и ноющим состоянием спины.

Глава 8

По совету папы решилась провести неделю в загородном доме на берегу океана. От компании отказалась, сославшись на усталость от большого скопления народа. Просто скрыла свой страх общения с родственниками и сбежала. Не привыкла бегать от трудностей, но сейчас позволила себе такую роскошь, чтобы подумать о своём предназначении в этой жизни.

Первый день провела в слезах, вспоминая прошлое и жалея себя, на второй выбралась к воде и бродила по сверкающему, белоснежному песку, строя планы на будущее. Сидеть дома на шеи родителей не собиралась, хотя с их доходом они и не почувствуют ещё один рот в их бюджете. Обдумала предложение Шамида работать в военной академии или в лётной школе. То, что меня возьмут в оба заведения, сомнений не было. Осталось определиться, кого я хочу учить, девушек, осваивающих звездолёты, или в основной массе мальчиков и мужчин, проходящих обязательное обучение в академии. Зная, что опыт командования альфа-самцами большой, склонялась к академии, так как не понимала, чему учить девушек. Сама только недавно поняла, что женщинам в армии не место. Нет. Не разочаровалась. Потеряла слишком много, и не переставала винить во всём себя.

На третий день залезла в воду и плавала до одурения, пока мышцы не стянуло болью. С этого дня загнала хандру подальше и занялась адаптацией к новой реальности. Утром бег по пляжу, занятие с холодным оружием, таскание железа в зале, днём старание вспомнить светский этикет и правила поведения за столом, вечером изучение танцев по видео урокам и попытки скрыть под косметикой шрамы на лице. И если с танцульками проблем не возникало, то косметическая наука не поддавалась. Штукатурки было или слишком много, или слишком мало, а избавляться от рубцов я не собиралась. Я бы и не старалась их замазать, если бы не ловила на себе жалеющие взгляды родителей. Это команда привыкла к моему лицу и не реагировала на уродство, перекашивающее женское личико, а вот родственники, приятели и окружение к такому не привыкли. Для них женщина – богиня, которая светится своей красотой, а не покорёженная жизнью жертва, отказавшаяся восстанавливать свою божественность. Что это? Ущербность? Упёртость? Протест? Не знаю. Всегда считала, что покорёженную душе не надо прятать под идеальной обёрткой. Так что продолбавшись с неделю, отправила косметику в помойку и решила оставить как есть. Не нравится – не смотрите.

Домой вернулась через три недели, успокоившись, осмыслив жизненные приоритеты, и подготовив морально к выходу в люди. Как только вошла в дом озвучила, что готова к встрече с родственниками, и уже к вечеру во дворе собралась наша огромная семья. Наверное, при аренде бабушки, дедушки и представить не могли, как разрастётся род Зардо. Естественно, большая часть создала отдельные семьи, но по привычке нас всех называют Зардо. Я окунулась в вихрь голосов, объятий, радостных улыбок, стараясь не прятаться в себе, и к середине вечера уже не шарахалась от заботы, нежности и тепла. Оказалось, что даже соскучилась по женскому обществу, детским крикам, мужчинам, горящим любовью, а не долгом перед Ганзалеоном. Как стемнело, мама с сёстрами устроили светопреставление, в очередной раз поражая переливами в ночном небе, рассыпающимися искрами и растворяющимися в черноте.

– Не хочешь присоединиться? – подошла бабушка, обняв за талию. Никто так и не узнал, что я потеряла дар, оставив его на корабле Мирто, похоронив вместе с мужьями.

– Не хочется, ба, – грустно улыбнулась. – Тем более я никогда не умела использовать силу в мирных целях. Всегда всё разрушала.

– Не грусти, – она погладила меня по спине. – Всё наладиться. Счастье всегда настигает, когда его уже не ждёшь. Посмотри на меня. Когда-то мне хотелось умереть, а сейчас я счастлива, и низа что не упущу его от себя.

Ночью все разошлись, детей уложили спать, а я осталась с родителями впитывая тишину. Все выглядели уставшими, но очень довольными. Такими объёмами собирались не часто, и только по большим праздникам. Стало до слёз приятно, что моё возвращение восприняли как большой праздник.

– Какие планы? – осторожно спросил папа Дарт.

– Хочу устроится преподавателем в академию, – на нервах комкала подол юбки, боясь, что родители не поддержат меня.

– Помощь нужна? – он серьёзно смотрел, отметая сомнения в родителях.

– Спасибо, пап. Но я хочу попробовать сама, – улыбнулась, встретив в его словах поддержку. – Когда-то я была лучшей выпускницей академии, да и опыт большой. Думаю, проблем возникнуть не должно.

– А почему не хочешь в лётную школу идти? – вклинился в разговор папа Марк. Он очень гордился своей школой, и тем, что она уравнивала мужчин и женщин в военном деле.

– Мне проще с мужчинами работать, – не задумываясь ответила. – Я не знаю, как налаживать контакт с женщинами. Сам знаешь, что я была единственной девушкой на флоте.

– Хорошо, – кивнул для подтверждения головой. – Не против, если я тебя отвезу туда сам?

– Не против, – моя улыбка стала ещё шире. – Выезжаем в восемь.

Попрощавшись и пожелав всем доброй ночи, поднимаюсь в свою комнату, обдумывая свой завтрашней наряд. Плате – слишком фривольно, деловой костюм – слишком чопорно. Решила одеть военную форму, сняв с неё наградный обвес.

Утром оделась, собрала волосы в тугой пучок, осмотрела себя в зеркало и осталась довольна. Папа Марк ждал уже внизу, нетерпеливо допивая кофе и посматривая на лестницу.

– Садись завтракать и едем, – сходу налетел на меня, пододвигая чашку и выпечку.

– Я только кофе, – благодарно улыбнулась. – С утра кусок в горло не лезет.

– Волнуешься, – мама налила кофе, разбавив молоком, как в старые времена.

– Немного, – сделала глоток, зажмурившись от удовольствия. Последнее время отказывала себе в молоке, поддерживая статус командира с железными яйцами.

– Не переживай, – поддержал папа Ал. – Тебя с руками оторвут.

К академии долетели за двадцать минут, пользуясь привилегиями Зардо по использованию верхнего потока, предназначенного для военных и медицинских аэромобилей. У входа притормозила, борясь с волнением и странным чувством тревоги.

– Всё нормально? – папа Марк взял за руку. – Если не готова, можем посидеть в кафе, или пройтись по магазинам.

– Всё хорошо, пап, – глубоко вдохнула воздуха, расправляя грудь. – Я справлюсь.

Зайдя в академию, выписываю пропуск к директору, и поднимаюсь на четвёртый этаж. Постояв пару секунд у массивной двери, постучала и вошла в кабинет.

– Доброе утро, директор Стамур, – обратилась к мужчине, преподававшему мне когда-то науку взаимодействия между мирами.

– Доброе утро, капитан Лароз, – удивлённо встал, протягивая руку.

– Капитан Дор, – поправила его, понимая, что моё замужество осталось незамеченным общественностью.

– Рад, рад, – спохватился он. – Кто из рода великих воинов оказался счастливчиками?

Назвала имена мужей и увидела, как радость на лице сменилась растерянностью и сожалением. Сглотнула комок и натянула улыбку.

– Не стоит, директор Стамур, – попыталась разрядить тяжёлую обстановку. – Они были великими воинами, и я горжусь, что стала их женой.

Он с благодарностью посмотрел, облегчённо вздохнул и сел за стол, занимая руки бумагами, лежащими с краю.

– Чем могу помочь, – решил сразу преступить к разговору.

– Я ушла в отставку и хочу преподавать у Вас в академии, – отчеканила отрепетированную заранее фразу.

– Какую дисциплину предпочитаете вести? – в его взгляде появилась заинтересованность.

– Я в совершенстве владею всеми видами оружия, пилотирование, и стратегией ведения боя, – перечислила свои сильные стороны. – Предпочитаю физические нагрузки и работу на свежем воздухе, – добавила свои пожелания.

– Хорошо, – ответил, подумав с минуту. – Будете преподавать ближний бой. Когда готовы приступить?

– Завтра, – улыбнулась такому удачному предложению.

– Договорились, – хлопнул в ладоши, довольно потирая ими. – Перешлите до обеда свои данные для пропуска, и завтра в восемь жду на плацу.

Простилась с директором Стамур и вылетела радостная из кабинета, налетев всем телом на мощный торс.

– Простите, – залепетала, выравнивая выбитое дыхание.

– Ничего страшного, – услышала сверху мужской голос со знакомой хрипотцой в нём.

Подняла голову и обмерла, забыв, как дышать. Передо мной стоял мой Литам. Те же чёрные глаза, тот же насмешливый взгляд, те же потрясающие губы с чёткими контурами и белёсым напылением, та же выправка и широченные плечи. Не хватало только любимых звёзд, рассыпанных от виска до предплечья.

– Вам не хорошо? – взволнованный голос немного вывел из ступора.

Попятилась назад, отступив на пару шагов, осторожно обошла по дуге и быстрым шагом ломанулась к лестнице, переходя на бег. Меня гнал страх, испуг, что я сошла с ума. Это бред, воспалившегося от тоски мозга! Литам погиб! Это не может быть правдой!

Глава 9

Не поняла, как оказалась дома. В глазах пульсировала темнота, сердце скручивало болью, ноги подкашивало от слабости, а тело сотрясало лихорадочной дрожью. Пролетела мимо мамы, ворвалась в комнату и забралась под одеяло.

– Он погиб… погиб… погиб… – бредила, затыкая уши. – Это не правда… Это всё обман зрения…

В таком безумие меня нашла мама, решившая зайти после такого появления в доме.

– Милая. Что случилось? На тебе лица нет, – сжала плечо через одеяло, беспокоясь за меня.

– Я видела призрака, мама, – прошептала, боясь озвучить в голос своё помешательство. – Я ведь домой вернулась, потому что с ума сходить начала от воспоминаний. Надеялась они меня здесь не достанут.

– Какого призрака? – растерянно произнесла мама.

– Литам, мама. Литам, – начала истерично ржать, содрогаясь всем телом. – Они отказываются меня отпускать… Слышишь мама… Они хотят забрать меня себе…

– Зандал! Не говори глупости, – встряхнула за плечи. – Всему есть объяснение. Понервничала, устала, наслоились воспоминания, в конце концов просто показалось.

– Да… Ты права… Показалось… – решила согласиться с ней, заткнув страх разумными объяснениями.

– Вот и хорошо, – погладила по голове. – Отдохни, милая. Тебе станет полегче.

Мама ушла, а я осталась со своими тараканами. Проще было согласиться с её рассуждениями, убедив себя, что мне показалось. Возможно, память сыграла со мной плохую шутку, подсунув искажённые воспоминания, утратившие ясность за семнадцать лет. Скорее всего мои мысли спроецировали то, что хотелось больше всего увидеть, почувствовать пальцами, нащупать глазами. Моя тоска обострилась на фоне безделья в последнее время, всё сконцентрировалось на воспоминаниях, разрушая барьеры, выстраиваемые годами.

Я была уверена, что стоит выйти на работу, занять себя до предела, и моя броня снова начнёт выстраиваться, по кирпичику, день за днём. Углубиться в обучение, отрешиться от воспоминаний, научиться жить в мирном обществе. Только это меня интересовало на данном этапе, только эта цель вела меня вперёд, заставляя просыпаться каждое утро.

В половине восьмого я стояла на плацу в ожидании своих курсантов, отданных мне на растерзание. Первое занятие было у выпускного класса, достигшего девятнадцатилетнего возраста. Достаточно взрослые мужчины, имевшие свои взгляды на будущее.

Ровно в восемь передо мной стояло двадцать шесть парней в обтягивающих, чёрных штанах и с голыми, накаченными торсами, с интересом рассматривающих мою миниатюрную фигурку, нелепо смотревшую среди обилия мышечной массы.

– Я ваш новый преподаватель, капитан Дор. Преподаю практические занятия по ближнему бою, – громко и чётко произнесла слова знакомства. – За пару дней я ознакомлюсь с вашими делами, а пока, просьба, называть свои имена, обращаясь ко мне.

– И чему может нас обучить такая прелестная крошка, капитан Дор? – улыбнулась, наметив первую жертву.

– Представьтесь, курсант, – зыркнула на него, потирая от удовольствия руки.

– Хамат Тол, капитан, – задрал кверху подбородок и выпятил грудь. Наивный. Думал, что перед ним слабая женщина, умеющая только готовить и воспитывать детей.

– В круг, курсант Тол, – скинула куртку, освобождаясь от скованности движений. – Даю вам право выбрать оружие.

– Вы серьёзно, капитан? – усмехнулся, расплываясь в оскал. – Даже не представляю, как мы будем с вами это делать.

Оставила его хамство без внимания, вышла на середину круга, заняла оборонную стойку и молча позвала его рукой, демонстрируя уродливые шрамы, опоясывающие правую руку. Поймала оторопелые взгляды парней, обративших внимание на мои увечья, сжала зубы и разбежавшись подпрыгнула, оглушив оппонента ударом по ушам.

– Правило первое: не расслабляйся, даже если перед тобой прелестная крошка, – перегруппировалась, пока Хамат тряс головой.

– Правило второе: получив по ушам, займись своей обороной, – в очередном прыжке влупила ногами по почкам, отскочив на безопасное расстояние.

– Правило третье: никогда не стой спиной к врагу, даже если он кажется безобидным, – следующим движением нанесла удар по ногам, свалив тушу на землю, и напрыгнув на спину обвила его шею рукой, сжимая в удушении глотку.

– Хамат! Кажется, капитан Дор надрала тебе задницу, – раздался смех от парней, следящих за избиением младенца.

Надо отдать должное курсанту Тол, он получил мужское воспитание. Поэтому, поднявшись, склонил голову и ударил кулаком в грудь, в знак уважения. Все остальные выпрямились и проделали тот же ритуал, признавая во мне старшего по званию и мастерству. Пришлось в воспитательных целях погонять их по плацу, выкрикивая короткие команды.

– Разрешите вопрос, капитан Дор? – обратились курсанты, после построения.

– Разрешаю, – удовлетворённо заметила взмылившиеся от нагрузки тела.

– Где Вы обучались мастерству?

– Моё имя Акмаль Дор, до замужества Лароз, представитель рода Зардо, – обвела каждого глазами. – Думаю, это достаточный ответ на ваш вопрос.

Под одобряющий свист покинула плац, ощущая спиной прожигающий взгляд. Безумно хотелось обернуться и посмотреть, кому принадлежит зрительная атака. Сдержалась, ощущая жжение и зуд, пока не скрылась в прохладной темноте командного корпуса.

Раталл

Я наблюдал за этой странной девчонкой, пока она муштровала ребят. Увидел из окна, как она скинула куртку, продемонстрировав тонкую талию, высокую грудь и крепкую попку, обтянутую штанами, не смог оторваться, приклеившись лбом к стеклу. Её техника удивила, напоминая уличную драку, нацеленную на быстрое устранение противника. Сегодня она мало напоминала вчерашнюю испуганную мышку, сбежавшую, увидев меня и посмотрев так, как будто увидела приведение. Не успел навести о ней справки, поэтому решил отлипнуть и последовать на плац.

Скрываясь за спинами курсантов, подошёл поближе, прислушиваясь к их разговору.

– Моё имя Акмаль Дор, до замужества Лароз, представитель рода Зардо, – услышал конец разговора, и попытался загасить нахлынувший гнев.

Стоял, прожигал взглядом и не мог поверить, что передо мной Акмаль Дор, сука, которая должна была умереть, а не топтать эту землю.

Глава 10

С того дня моя жизнь начала меняться. В академии я стала легендой, слово «первая» прилипло с новой силой. Первая женщина, закончившая академию с отличием, ставшая лучшей из выпуска, первая ганзалеонка, командующая кораблём, уничтожившим не один дамиртальский корабль, первая леди, допущенная к обучению курсантов, и обучающая их далеко не домоводству. Мне оставалось только надеяться, что к слову «первая» не добавится «единственная». Ребята с большим желанием посещали мои занятия, как младшие, так и старшие отделения. Встречали, всегда вытянувшись в струнку, и отдавая честь. На тренировках выкладывались полностью, стараясь во всём превзойти меня. Я никогда не стояла в стороне, выполняя все марш-броски вместе с курсантами, участвуя в спаррингах, поправляя недочёты. Ко мне прислушивались, не считая зазорным действовать под началом женщины. К моим шрамам привыкли и больше не пялились, порождая во мне желание прикрыться. Я всегда с гордостью носила свои отметки, и только здесь меня стала посещать мысль исправить их хотя бы на лице. С удовольствием заметила в мужских рядах четверых девушек, решивших получить военное образование. Две из них близняшки Шутара и Самила – дочери Камиль, очень похожие на Шаада, одна внучка Вероники – Алексия, почему-то внешне похожая на мою бабушку, и Мулар – девочка, появившаяся от генетически подобранной землянки, ставшей сакиа в роду Штор.

Они как никто равнялись на меня, выбегая со мной на утреннюю пробежку перед занятиями, расспрашивая про службу на станции Намистор и управление военным кораблём. Казалось, они возвели меня в статус божества, жадно проглатывая каждое слово, всасывая любую информацию, а моя душа кричала «очнитесь! вернитесь домой, создайте семью, и никогда не желайте моей судьбы!» Но всё это было пустым. Упрямство и подростковую гордыню нельзя переубедить советами, не получится перенаправить примерами. Всё, что оставалось, давить в себе крики и занимать все их мысли тренировками. В них я видела себя. Такую же амбициозную, знающую всё лучше всех, не терпящую критики и нравоучений.

Стало жалко родителей, страдающих столько лет по моей вине. Сейчас они успокоились, видя, что их непутёвая дочь выбрала мирный путь для самореализации. С родственниками отношения также выровнялись. Я больше не шарахалась от их общества, а они перестали смотреть на меня, как на чудо чудное. С племяшками нашла общий язык, особенно с дочерями Меланик, моей второй сестрёнки. Она, как и я, поступила в академию, но после произошедшего со мной, отчислилась не задумываясь. Больше ни одна девушка рода Лароз не пошла моим путём.

В общем-то моё возвращение домой сказалось положительно на моём душевном состоянии, кроме одного. Я постоянно ощущала хребтом прожигающий взгляд, а невозможность вычислить следящего, повергало в маниакальный психоз, возвращающий к мыслям о незнакомце, вызвавшим ассоциации с Литамом. Первое время вглядывалась в толпу мужчин, посещающих военную академию. Не встретив своего незнакомца, решила слить воспоминания и больше к нему не возвращаться. Но чтобы я не решила, у старушки-судьбы были совсем другие планы.

Утро, как и обычно, радовало солнечной прохладой и влажным ветром, набирающим силу перед дневным зноем, грозящем изжарить всю поверхность города. После пробежки отправила девчонок в жилой корпус, и разминалась перед занятием с выпускным классом. Ребята, как всегда, явились без опоздания, выстроились в шеренгу и ждали команды к бегу с препятствиями. Меня отвлёк директор Стамур, спешащий с каким-то мужчиной в нашу сторону. Как только смогла разглядеть лицо незнакомца, разряд боли пробил тело. Дыхание замкнуло, кровоток передавило, а в голове что-то лопнуло, ударив по ушам. Директор Стамур приблизился, начал представлять незнакомца, но шум в ушах не давал услышать его речь. Мои глаза переползали с его шевелящегося рта на такое милое, родное лицо, прожигающее меня на сквозь.

– Капитан Дор! Вы меня слышите? – прорывается сквозь шум голос директора.

– Раталл, – протягивает мне руку двойник Литама. – Преподаю тяжёлое вооружение. Давно наблюдая за вашими спаррингами и, мечтаю поучаствовать для поддержания формы.

– Хо…хорошо, – выдавливаю из себя. Горло мгновенно пересохло и покрылось саднящими трещинами. – Присоединяйтесь, как возникнет желание.

– У вас несколько совместных занятий планируется, – информирует Стамур. – Вам надо обсудить план взаимодействия.

– Мы всё обсудим с капитаном после занятий, – говорит Раталл, поворачиваясь к директору. – А сейчас, если вы не против, я хотел бы воспользоваться разрешением размяться.

Он скидывает куртку, а я машинально начинаю шарить по телу в поисках звёзд, захвативших грудь и плечо. Но их нет. Только два широких браслеты перехватывают предплечье.

– Окажете мне честь, капитан Дор? – разворачивается и становится в оборонительную стойку.

– Конечно, – собираю мысли в кулак, и стянув куртку, захожу в круг.

Подбадривающие свисты, голоса звучат вокруг, скандируя моё имя, которые должны придавать уверенности, настраивать на воинствующий лад, разжигать жажду победы, запускать процесс впрыскивания адреналина. Но ничего этого не чувствую. Только растерянность, страх и непонимание. Сейчас я вижу, что это не Литам. Похож. Безумно похож, но не он. Головой я это понимаю, а сердце отказывается переходить в нормальный ритм.

Он ждёт, дразня меня звериным оскалом, ухмыляясь, показывая превосходство. Мы ходим по кругу, сверля друг друга взглядом, следя за каждым подрагиванием мускул, за каждым взмахом ресниц. Он перетекает с ноги на ногу, как хищник, вышедший на охоту, а я чувствую себя жертвой, готовой отдаться на его растерзание. Бросок, и я на земле, придавлена его телом, не в состоянии сопротивляться, не в состоянии собрать себя. Я понимаю, что это не Литам, но рука тянется провести его по скуле, пробежаться по вискам, зарыться в волосы и прижаться до боли в рёбрах, до сбитого дыхания. Закрываю глаза, и одинокая слеза теряется в волосах, руки сжимаю в кулаки, удерживая их от безрассудства.

– Капитан Дор неважно себя чувствует, – вступается за мою слабость Раталл, услышав разочарованные стоны ребят. – Проводите её в медицинский блок.

Он подбирает куртку, и не прощаясь покидает плац, не разу не обернувшись в мою сторону. Мне помогают встать и порываются отвести к врачу, но я отказываюсь от помощи, и с гордо выпрямленной спиной, иду в направлении спасительного корпуса. Мне надо побыть наедине, собрать размолотые кусочки, успокоиться и замазать треснувшую броню.

Раталл

Когда Стамур предложил провести совместные занятия для лучшего взаимодействия в бою, я отказался, чем вызвал подозрение во взгляде, и недовольное покашливание. Мои доводы о нецелесообразности этого мероприятия ушли в пустоту. После двух недель уговоров, Стамуру надоело проявлять мягкотелость, и я получил приказ. Пришлось собирать всю свою силу воли, вешать дружелюбную маску на лицо, и тащиться знакомиться с этой сукой. Все две недели продумывал план мести, но все мысли возвращались к соблазнить и растоптать. Первое меня не привлекало, второе в отдельной подаче не представлялось возможным. По началу надеялся на курсантов и их попытки изжить бабу из преподов, но они возгорели к ней уважением, восхищались её смелостью и мастерством. Бесило не по-детски.

Теперь иду по плацу знакомиться с девицей, прикидываясь мирной овечкой, мечтающей поучаствовать в её тренировках. Как только она меня видит, перестаёт дышать, движения груди становятся рваными, пытаясь протолкнуть очередную порцию кислорода. В глазах застыл страх, разжигающий в мне звериный азарт. Не могу удержаться от предложения провести спарринг прямо сейчас.

Мы ходим по кругу, следя друг за другом. Ловлю глазами пульсацию венки на шее, а носом вдыхаю яблочный аромат, наполненный мускусом страха и желания. Это злит и срывает башку. Делаю бросок и замираю, придавив её тело к земле. Такое мягкое, с соблазнительной грудью, расплющенной подо мной, горячем лоном, опаляющем мою ногу через одежду. Взгляд, наполненный нежностью и голодом, выбивающий во мне последние силы к сопротивлению. Как заворожённый слежу за слезой, тянущей блестящую дорожку по виску. Из транса выводят разочарованные стоны курсантов.

– Капитан Дор неважно себя чувствует, – бросаю, скрывая своё замешательство. – Проводите её в медицинский блок.

А потом бегу от этого помешательства, от прострелившего желания ей обладать, от ненависти к самому себе за слабость не позволительную воину.

Глава 11

Я сидела в туалете, обливалась слезами и выла в кулак. Лучше бы осталась на корабле, мучалась воспоминаниями, убивала врагов и рисовала звёзды. Лучше бы так, чем сходить с ума от близости любимого мужчины и знать, что это не Литам. Весь день прошёл как в трансе. Я сидела на газоне, пялилась в горизонт, пока курсанты наматывали километы. После занятий не выдержала и пошла к директору получать информацию. Мне надо было знать, кто такой Раталл, и почему он похож на моего погибшего мужа.

– Директор Стамур, разрешите? – приоткрыла дверь и просунула голову.

– Конечно, капитан Дор. Проходите, – поднялся с кресла, приветствуя. – Чем могу быть полезен?

– Кто тот мужчина, с которым вы меня знакомили? – с ходу набросилась с вопросом.

Он очень странно на меня посмотрел, потёр переносицу, встал, походил из угла в угол, кхекнул и сел обратно.

– Вы действительно не знаете его? – недоумённо уставился.

– Вам говорили, директор Стамур, что отвечать вопросом на вопрос, как минимум, не вежливо, а если это касается дамы, то просто вульгарно, – попыталась огрызнуться, стараясь держать свой гнев и растерянность.

– Раталл, младший сын рода Дор, – тихо, но чётко произнёс он, внимательно всматриваясь в моё лицо. – Родной брат ваших мужей. Удивительно, что вы не знаете друг друга.

– Мы не успели познакомиться, – пролепетала, встав и направившись на выход. – Мужья погибли при возвращении на Ганзалеон.

Последнюю фразу я прошептала уже в дверях, неся своё невесомое тело в сторону туалета, чтобы опереться об раковину и облиться ледяной водой. Язык онемел, и казалось увеличился в размере, ноги покрылись свинцом, с трудом отрываясь от пола, в глазах забегали мушки, размывая вид передо мной. Я ползла на ощупь, пока не вырубилась посреди чего-то. Так и не поняла, доползла до туалета, или осталась валяться в коридоре.

В чувства приходила от лёгких шлепков по щекам и влажного полотенца на шее и лбу. Разлепив глаза, уставилась в грозовую черноту, испещрённую шоколадными лучами, такую родную, любимую, и такую далёкую, не мою. Что-то непонятное промелькнуло в его взгляде, буквально на мгновение, затем затянуло безразличием и холодностью.

– Наконец-то пришла в себя, – выплюнул Раталл, с ярко сочащимся сарказмом. – Интересно, как ты командовала кораблём, капитан Дор? С такой падучестью должен быть очень преданный и опытный помощник.

– Не переживай, – оттолкнула его руку, протирающую полотенцем мне лицо. – Мой помощник справлялся.

Попыталась встать, но тут же была придавлена мощным телом к дивану. Глаза гневно буравили, въедаясь в душу и запуская мозг в раздрай.

– Зачем ты вернулась на Ганзалеон? – его лицо приблизилось слишком близко, губы зло шипели в миллиметре от моих, задевая горячим дыханием. – Что тебе мешало сгинуть, как моим братьям?

– Отвали! – бесполезно попыталась вырваться. – Я сама буду решать, когда вернуться, а когда сгинуть!

– Зубами также клацала, убежав с корабля, на котором сгорели твои мужья? – накрыл рукой горло, передавливая и перекрывая дыхание.

Перед глазами пробежали последние минуты жизни мужей, сползающая кусками кожа, пузырящаяся кровь, потухающие глаза. Зажмурилась, сдерживая подступившие слёзы, но слишком сильные эмоции сбили окончательный самоконтроль, запустив феномен водопада, извергающегося из глаз.

– Сука, – услышала хриплый шёпот, и почувствовала касание его губ к моим, сначала несмелое, порхающее, лёгкое, усиливающееся с каждым глотком воздуха.

Он сдавливал горло сильнее, и одновременно пожирал губами, выпивая стоны, перетекающие в хрипы. Душил и терзал губы до тех пор, пока я не провалилась в темноту, судорожно делая последний, маленький глоточек кислорода. Когда пришла в себя, Раталл исчез, оставив после себя саднящее горло, опухшие губы и меня, прибывающую в смятение.

По пути домой, заехала в парк, забралась в беседку на берегу озера, и предалась размышлениям. То, что Раталл меня ненавидит, видно было и слепому. Причины его ненависти ко мне не известны. Оставалось предположить, что это связано с гибелью мужей, только в чём моя вина, я по-прежнему не догоняла. Семье Дор я ничего не должна, так как мы не прошли церемонию в храме и не подтвердили моё звание сакиа. По закону Ганзалеона я являлась гияной, не имеющей никаких прав на имущество своих мужей, и не несущая никакой ответственности перед их семьёй. Поведение Раталла являлось для меня непонятным, а моя реакция на него – неприемлемой.