Путь воина Абдуллаев Чингиз

Глава 1

Самолет пошел на посадку. Когда включились огни, Дронго машинально застегнул ремни. Перелет был утомительным, даже в салоне первого класса. Из Франкфурта летели без посадки до Токио. На протяжении многих часов, проведенных в роскошном кресле, Дронго чувствовал себя не совсем хорошо. Особенно когда самолет начинало трясти и предупредительный немецкий пилот включал сигнал, оповещающий пассажиров о необходимости пристегиваться ремнями. Не помогали ни алкоголь, ни удобное кресло, которое легко превращалось в кровать. Комфорт в первом классе – это абсолютный сервис и приватная обстановка, хотя по большому счету нет никакой разницы, в каком классе летишь. Всех одинаково трясет, несмотря на величину кресла.

Он пытался уснуть, но спать в самолете не удавалось, и поэтому, достав свой ноутбук, он снова и снова просматривал информацию, которая могла ему понадобиться в Токио.

Дронго летел в Японию второй раз в жизни. Он уже провел в Токио несколько дней, когда прибыл сюда осенью девяностого года с делегацией сторонников мира. С тех пор прошло одиннадцать лет. Токио изменился, и законченный комплекс аэропорта Нарита стал одним из самых современных и технически оснащенных сооружений подобного типа в мире. Дронго убрал свой ноутбук, посмотрел в окно. Внизу уже был виден гигантский комплекс аэропорта. Огромный лайнер авиакомпании «Люфтганза» плавно снижался.

«Если бы не приглашение Симуры, я бы никогда не решился на такой длительный перелет», – подумал Дронго. Хотя почему бы и не прилететь в Токио, в котором не был столько лет.

Он успел переодеться, и, когда пассажиры первого класса начали спускаться по лестнице, на нижний этаж, чтобы выйти из салона, был уже в костюме, чувствуя привычно затянутый узел галстука на шее. С годами у него не менялись пристрастия. Когда-то привыкший к костюмам от Валентино, он не менял своего выбора уже много лет. Аромат «Фаренгейта» сопровождал его повсюду. Он носил обувь «Балли», предпочитая эту фирму всем остальным.

Пройдя пограничный контроль, он нашел среди чемоданов, выехавших на транспортерную ленту, свой – с характерным оранжевым ярлыком, указывающим на приоритетный багаж пассажира первого класса. Глядя на остальные чемоданы пассажиров первого класса, Дронго усмехнулся. Почти все чемоданы были похожи друг на друга. «Виттон», «Делсей», «Самсонайт».

Положив чемодан и свой ноутбук на тележку, он прошел зеленую линию таможенного контроля и оказался перед толпой встречающих. Перед ним возник высокий японец с короткой стрижкой, глубоко запавшими глазами и небольшим шрамом на подбородке.

– Мистер Дронго. – Незнакомец не спрашивал, он, очевидно, получил точное описание гостя, которого должен был встретить.

– Да, это я.

– Я Сиро Тамакити, – представился мужчина, чуть наклонив голову, – меня послал господин Симура, чтобы я вас встретил.

– Очень любезно с его стороны, – наклонил голову в ответ Дронго.

Мужчина взял его тележку и покатил ее к выходу. Больше не было произнесено ни слова.

Они вышли на стоянку, где находились автомобили, припаркованные по строгой схеме, указывающей, где именно можно оставлять свою машину. Тамакити замер на месте, Дронго же недоуменно огляделся. Длинный белый «Мицубиси» представительского класса, с темными стеклами, подъехал к ним и остановился рядом с тележкой. Из автомобиля быстро вышел водитель, открыл багажник и положил чемодан в машину. Дронго успел забрать свой ноутбук, с которым редко расставался. Затем водитель, поклонившись Тамакити, протянул ему ключи. Тот с ответным поклоном принял их. Водитель отошел на шаг, почтительно ожидая, когда Тамакити сядет за руль. Дронго удивленно оглянулся, не понимая, почему водитель остается в аэропорту. Затем, пожав плечами, направился к передней дверце, чтобы сесть рядом с Тамакити, но тот вежливо покачал головой.

– Вам лучше сесть сзади, – показал он на другую дверцу. По-английски он говорил достаточно хорошо.

Дронго шагнул к задней дверце, открыл ее и увидел… самого Кодзи Симуру, который улыбался ему с заднего сиденья. Покатый лысый череп, редкие волосы, внимательные глаза. Под ногами у Симуры лежала его палка. Он был одет в кимоно фурисодэ – нарядное кимоно, предназначенное для особых выходов. Дронго сел в машину и протянул руку пожилому человеку. Он был потрясен поступком Симуры. Тому было далеко за семьдесят, и в его возрасте не следовало приезжать в аэропорт, чтобы встретить человека, годившегося ему в сыновья.

– Сэнсэй… – вежливо начал Дронго.

– Не нужно говорить так торжественно, – устало посоветовал Симура, – я рад тебя видеть.

Он протянул руку и сжал ладонь Дронго.

Тамакити оглянулся и, улыбнувшись, мягко тронул машину с места. Симура убрал свою руку. Для сдержанных японцев подобное проявление чувств было жестом, выходившим за рамки обычных представлений о гостеприимстве.

Кодзи Симура уже давно был легендой Японии.

Вместе с Мишелем Доулом из Англии и комиссаром Дезире Брюлеем из Франции он основал синклит самых выдающихся аналитиков мира, в который два года назад был торжественно принят и Дронго. Именно поэтому Дронго с удовольствием согласился прилететь в Токио, к своему наставнику. Он знал Симуру, тот не стал бы вызывать человека по пустякам. И уж тем более не стал бы настаивать на его прилете, приуроченном к определенной дате. Однако приезд Симуры в аэропорт его поразил. Дронго знал, что у старика тяжелая болезнь почек и он почти все время проводит в больничной палате либо дома, покидая свою квартиру лишь в исключительных случаях. Очевидно, приезд Дронго и был таким исключительным случаем. К тому же Тамакити сел на место водителя, чтобы в салоне автомобиля не было постороннего человека.

– Спасибо, что прилетел, – тяжело сказал Симура, откидываясь на спинку сиденья. – Мне нужно было с тобой поговорить, и поэтому я решил приехать в аэропорт.

– Вам не следовало приезжать, – пробормотал Дронго.

– Не нужно, – прервал его старик, – я знаю, как долго ты летел. Но я специально пригласил именно тебя, Дронго.

– Я понимаю, – кивнул он, ожидая продолжения разговора.

Симура замолчал. Он словно собирался с силами. Тамакити на всякий случай, обернувшись, посмотрел на него. Но старик лишь отдыхал перед началом длинного монолога.

– Мне нужен был именно ты, – задумчиво повторил Симура.

Машина выезжала на трассу. Японские дороги однажды использовались великим Тарковским в его фильме «Солярис». Эти кадры Дронго хорошо помнил. «Солярис» был одним из его любимых фильмов.

– Дело в том, что у нас случилось неприятное происшествие, – выдохнул старик. – В прошлом году в автомобильной катастрофе погиб руководитель службы безопасности одного из крупнейших банков страны «Даиити-Кангё». В мировой иерархии банков он занимает четырнадцатое место. Погибший был не просто моим учеником…

Симура закашлялся. Тамакити озабоченно оглянулся, но Симура покачал головой, давая понять, что может себя контролировать.

– Погибший Ёситака Вадати был моим лучшим учеником, – продолжал Симура, глядя перед собой. – Он несколько раз приходил ко мне, рассказывал о ситуации, сложившейся в банке. Конечно, в общих чертах, не раскрывая профессиональных секретов. Я думал, этот человек сумеет заменить меня, когда я уйду из нашего синклита. Мне казалось, я вырастил достойную замену… И все получилось так…

Симура снова замолчал, тяжело вздохнув. Дронго терпеливо ждал. Старик набрал воздуха для дальнейшего разговора. Было видно, как ему трудно говорить.

– Он погиб в ноябре, – продолжал Симура, – по нашим традициям, его тело кремировали. Ачерез три месяца мы случайно обнаружили, что автомобиль, в котором он ехал, был неисправен. Он был неисправен, до того как машина Вадати выехала на трассу. Кто-то сознательно испортил его автомобиль.

– Вы сообщили об этом в полицию? – поинтересовался Дронго.

Тамакити чуть повернул голову, но не посмел еще раз обернуться. Симура вздохнул, глядя в окно. Наконец сказал:

– Машина была в гараже. Мы не стали ничего сообщать в полицию. Именно поэтому я и просил тебя приехать в Токи. Дело в том, что президент банка, о котором я говорю, должен уходить на пенсию. Он очень известный и уважаемый в нашей стране человек. И завтра состоится церемония представления нового президента, нынешнего первого вице-президента банка. О машине мы узнали несколько дней назад. Это Тамакити нашел неисправности в электрической системе автомобиля. Но я запретил об этом рассказывать. Банк переживает трудные времена. И если о подробностях смерти Вадати узнают журналисты, банку грозят серьезные неприятности.

– Понимаю, – кивнул Дронго. – Вы хотите, чтобы я завтра был на церемонии?

– Это не совсем церемония. Это прощальное выступление президента перед руководящим составом банка.

Симура закрыл глаза. Несмотря на идеальное покрытие дороги и мягкий ход автомобиля, ему было трудно сидеть в одном положении. Он достал таблетку и положил ее в рот.

– Я бы не стал тебя вызывать, – сказал Симура. – Мне не хотелось вмешивать в это дело постороннего. Но… – Он запнулся, затем, чуть отдышавшись, сказал: – Мне важно, чтобы завтра на церемонии был посторонний человек. Я хочу, чтобы ты провел это расследование.

От аэропорта Нарита до центра города было больше семидесяти километров. Проехав сначала в аэропорт, а затем возвращаясь обратно, Симура почувствовал, как силы покидают его.

– Хочу тебе сказать, – прошептал он. – Никто не должен знать о наших подозрениях, пока ты точно не установишь, кому была выгодна смерть Вадати. Ты не должен никому ничего рассказывать. Тамакити поможет тебе. А в самом банке я попросил еще одного человека ввести тебя в курс дела. Ты сегодня вечером с этим человеком познакомишься…

– Хорошо, – кивнул Дронго.

Он не стал спрашивать, почему расследование не мог провести тот же Тамакити или кто-нибудь из учеников Кодзи Симуры, которым было легче ориентироваться в японской действительности. Старик словно читал его мысли. Впрочем, опытный аналитик может предугадать очередной вопрос собеседника.

– Ты не спрашиваешь, почему я позвал тебя? – улыбнулся Симура.

Дронго был более чем на тридцать лет моложе, но он тоже умел предвидеть развитие разговора. И поэтому он улыбнулся в ответ:

– Я полагал, вы сами объясните мне причину столь необычного вызова.

– Верно, – с удовольствием сказал Симура, – ты правильно подумал. Я действительно должен объяснить тебе мотивы моего странного поступка. Или ты догадаешься сам?

Он снова закрыл глаза, давая Дронго возможность поразмыслить.

– Вы наверняка знаете, что я был в Японии только один раз, – начал вслух размышлять Дронго, – поэтому могли вызвать меня только в самом крайнем случае. Вы хотите, чтобы расследование проводил человек, не связанный с вашей страной. Нет, скорее не так. Не связанный какими-то предрассудками. Или традициями? Но, с другой стороны, вы позволяете Тамакити мне помочь. Значит, дело не в традициях. Найдя неисправную машину, вы не стали обращаться в полицию. Почему?

Дронго посмотрел на сидевшего с закрытыми глазами Симуру. Тот никак не реагировал на его слова.

– Вы не хотите, чтобы скандал стал известен. Вадати был вам близок, вы сказали, что это был один из ваших лучших учеников. Может быть, он был вашим сыном и вы не хотите проявлять ненужную пристрастность? Нет. Тогда вы сообщили бы в полицию. Хотите сами найти убийцу? Чтобы ему отомстить? Это на вас не похоже. Логика и разум для вас превыше мести, в этом я убежден. Тогда почему вы не обратились в полицию? Сдругой стороны, в банке мне кто-то будет помогать. И еще Тамакити. Вам не нужен скандал в банке.

Он громко размышлял, глядя на Симуру, но тот никак не реагировал. Было такое впечатление, словно он спит. Знаменитый метод Дронго, когда можно наблюдать за реакцией собеседника, в данном случае не срабатывал. Приходилось полагаться исключительно на логику и силу своего воображения.

– Президент банка уходит со своей должности, – продолжал Дронго, – и вам нужно, чтобы завтра я был на этой церемонии. Вы полагаете, что она важна для понимания ситуации. Но никому из своих помощников и учеников вы не стали поручать расследование этого дела. Выходит, для вас важно, чтобы президент банка ушел без скандала, а я бы провел расследование достаточно деликатно. Как фамилия президента? – неожиданно спросил Дронго.

Симура раскрыл глаза. Повернул голову.

– Прекрасно, – пробормотал он, с трудом улыбаясь, – ты всегда был лучшим среди всех. Президент банка Тацуо Симура – это мой старший брат. Ты абсолютно прав. Мне не нужен скандал в банке, но я не могу оставить смерть Вадати безнаказанной. А любой из тех, к кому я могу обратиться в Японии, наверняка будет знать, что президент банка – мой брат. Вот поэтому я и обратился к тебе. Веря в твою объективность и порядочность.

– Спасибо, – взволнованно сказал Дронго, – спасибо за доверие, сэнсэй. Я постараюсь его оправдать.

– Ты можешь немного прибавить скорости, – разрешил Симура, обращаясь к Тамакити, – и останови около больницы. Там меня уже ждут.

– Хорошо, – кивнул Тамакити.

– Я сбежал из больницы, – объяснил Симура. – Мне нужно было тебя встретить и все объяснить. Я хотел, чтобы ты понял.

– Вы напрасно проделали такой путь, – деликатно заметил Дронго.

– Ты поедешь в отель «Хилтон», – продолжал Симура. – Как видишь, я помню, в каких отелях ты обычно останавливаешься. Это в районе Синдзюку. Там ты сможешь отдохнуть и встретиться с тем человеком из банка, о котором я тебе говорил. Тебе передадут привет от меня. Этому человеку ты можешь доверять.

– Мы подъезжаем к больнице, – сообщил Тамакити.

– И учти, – строго сказал Симура, – среди подозреваемых может быть и мой брат. Для меня важно установить, кто и зачем убил Вадати. Поэтому ты должен провести свое расследование без оглядки на моего брата. Я надеюсь, ты меня понял.

Машина въехала в сад, огибая небольшой фонтан с лужайкой. Перед зданием больницы уже ожидали несколько врачей и медицинских сестер. Рядом с ними стояло инвалидное кресло. Увидев его, Симура чуть поморщился. Он наклонился, чтобы поднять палку, но Дронго мгновенно среагировал и опередил его. Симура принял палку и покачал головой:

– Твоя первая ошибка в этой стране. Не нужно помогать, если тебя об этом не просят. Европеец проявляет заботу, подчеркивая свою предупредительность, аяпонец полагает, что столь нетактично ты напоминаешь мне о моей болезни и возрасте.

Он открыл дверцу и, опираясь на палку, начал вылезать из машины. Тамакити, выйдя из автомобиля, помогал врачам пересаживать Симуру в его кресло. Уже пересев в кресло, Кодзи Симура кивнул Дронго и закрыл глаза. Кресло развернули и покатили в сторону больницы. Тамакити поклонился на прощание. Молча усевшись в машину, он вывернул руль, выезжая с площадки. И до самого отеля не проронил ни слова. Лишь когда они подъехали к высокому, волнообразному, светло-коричневому зданию «Хилтона», Тамакити обернулся и вежливо сказал:

– Мы приехали. Вам заказан номер на шестнадцатом этаже. Вот ваши ключи. – И он протянул две магнитные карточки, вложенные в рекламный проспект отеля. – В семь часов вечера к вам приедут, – добавил он. – Будьте в номере. Если понадобится, вызовите меня. Мой телефон записан на карточке. Можете идти. Я распоряжусь, чтобы ваш чемодан подняли к вам в номер. До свидания.

– До свидания, – пробормотал несколько ошеломленный Дронго, вылезая из автомобиля. В конце концов, этот Тамакити мог быть и более разговорчивым. Хотя не стоит забывать, что это Япония. Здесь свои правила и свои порядки.

Глава 2

Дронго был отведен двухкомнатный сьюит, куда подняли его чемодан. Он успел принять душ, заказать обед в номер, пообедать. До назначенного времени оставалось еще около четырех часов. Весной в Токио часто царит умиротворяюще спокойная погода, когда возникает своеобразное равновесие между океаном, окружающим город, небом, нависшим над ним, и самим пространством земли, застроенным многоэтажными исполинами вперемежку с небольшими одноэтажными и двухэтажными домами. Район Синдзюку расположен на западе Токио и известен своими новостройками. Здесь находятся высочайшие городские здания, построеные в период бума семидесятых годов. Это так называемый участок небоскребов, новый деловой район Токио.

Рядом с отелем расположен обширный парк Синдзюку-гёэн, в котором растут уникальные деревья. Японцы называют этот парк садом и приходят отдыхать сюда семьями. Однако Дронго зашагал в противоположную сторону, имея на руках карту Токио, которую ему любезно предоставил портье. Поднимаясь по улице Синдзюку-дори, он прошел мимо почтамта, вошел в книжный магазин Кинокуния. Здесь продавали книги и на английском языке. Он с удовольствием просмотрел новинки – те же книги, которые популярны и в Париже, и в Нью-Йорке, и в Йоханнесбурге. Западная цивилизация давно и прочно обосновалась в культуре Японии: в магазинах американские бестселлеры, в кино засилье голливудских штампов, а светящиеся красные буквы «Макдоналдсов» можно увидеть на каждой улице. Вместе с тем в магазине продавались и книги современных японских писателей, некоторых из них Дронго знал.

Выйдя на улицу, он прошел мимо филиала банка Фудзи и повернул направо. На другой улице находился храм Ханадзоно-дзиндзя, напротив него на карте был обозначен филиал банка «Даиити-Кангё». Он довольно быстро нашел характерную табличку. Толкнув дверь, он вошел в банк. Здесь царила тишина, слышался только легкий стук пальцев работавших на компьютере молодых людей. Один из клерков улыбнулся Дронго дежурной улыбкой.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил он по-английски.

– Мне нужен банк Сумитомо. – Дронго заранее просмотрел карту и знал, что филиал другого банка находится метров на двести ближе к железной дороге.

– Вам нужно пройти немного дальше, – улыбнулся клерк. Он не сказал, что гость ошибся. Подобные слова означали бы неуважение к гостю, а проявлять неуважение в этой стране было не принято.

Дронго кивнул в знак понимания и вышел из банка. Возвращаясь обратно, он зашел в универмаг Исэтан, где продавались бытовая техника и электроприборы. Там он купил переходник для своего компьютера, чтобы иметь возможность пользоваться ноутбуком в любом месте Японии. В самом «Хилтоне» были установлены европейские стандартные розетки.

Вернувшись в отель, он включил свой компьютер и, подключившись к Интернету, довольно быстро выяснил, что банк «Даиити-Кангё» – один из самых крупных банков в Японии. Просмотрев историю банка, он обратил внимание на фотографии, помещенные на сайте банка. Президент банка Тацуо Симура возглавлял его с восемьдесят четвертого года. Под его руководством банк добился выдающихся успехов, значительно приумножив свои активы. Первый вице-президент банка Сэйити Такахаси работал в банке восемь лет, перейдя сюда из банка Мицуи. Другие двое вице-президентов работали в банке соответственно восемнадцать и двадцать семь лет. Хидэо Морияма и Каору Фудзиока. На сайте были помещены стандартные наборы биографических данных, которые обычно даются в рекламных роликах, рассказывающих о достижениях банка.

Дронго разочарованно отключился. О погибшем Вадати здесь не было ни слова. «Типичная азиатская скрытность», – подумал он недовольно. Американцы дают гораздо больший объем информации о руководителях своих финансовых учреждений. Там указываются даже их привычки и вкусы. Здесь сухие строчки биографии. Нужно быть готовым к тому, что всю информацию придется выдавливать по капле.

В этот момент в дверь позвонили. Дронго поправил галстук, взглянул на пиджак, лежавший на диване.

– Не обязательно встречать японца в пиджаке, – подумал Дронго. – В конце концов, мы должны работать, а не устраивать церемониальные встречи друг с другом.

Он подошел к двери и, даже не взглянув в глазок, открыл ее. На пороге стояла женщина лет тридцати. Среднего роста, полноватая, с раскосыми японскими глазами. У нее был немного вытянутый нос, не характерный для японцев. Волосы острижены и тщательно уложены. Незнакомка была одета в светло-голубой костюм, на немного полноватых ногах – светлые колготки. В руке она держала серую сумочку. Обувь была подобрана в тон сумочке. У гостьи было круглое подвижное лицо, и на щеках постоянно появлялись смешные ямочки. Она посмотрела на Дронго и, мягко улыбнувшись, спросила:

– Вы господин Дронго? Вам привет от сэнсэя Симуры.

– Спасибо.

Он посторонился, пропуская ее в номер. Такого визитера он не ждал. Пока она проходила к столу, Дронго дошел до дивана, взял свой пиджак и поспешно надел его. Она обернулась. Увидев, что он стоит уже в пиджаке, улыбнулась.

– Я не думал, что мне пришлют такого помощника, – пробормотал Дронго.

– Вас смущает, что я женщина? – По-английски она говорила достаточно хорошо.

– Нет. Скорее радует. Садитесь на диван. Кажется, мое пребывание в Японии будет интересным.

– Сэнсэй Симура предупреждал меня, что вы опасный сердцеед. – Она села на диван.

Есть женщины, присутствие которых вызывает у вас сильные сексуальные позывы. Есть женщины, к которым вы абсолютно равнодушны. Аесть женщины, рядом с которыми почему-то становится приятно и спокойно. Словно они созданы для домашней, товарищеской обстановки. Из таких женщин получаются отличные матери и верные жены. А еще они хорошие друзья, с ними приятно беседовать.

– Я только притворяюсь, – пробормотал Дронго. – Как вас зовут?

– Извините за то, что я не представилась. Меня зовут Сэцуко Нумата. Я заместитель пресс-секретаря банка. – Она попыталась подняться, но он махнул рукой и улыбнулся.

– Очень приятно. Вашему банку повезло. Ине нужно вставать. Где вы научились так хорошо говорить по-английски? Здесь, в Японии? – Он сел в кресло, стоявшее рядом с диваном.

– Нет, – улыбнулась она в ответ, – я училась в средней школе в Канберре. И закончила Сиднейский университет. Мой отец был советником посольства Японии в Австралии. Мы жили там семь лет, а до этого жили в Сингапуре.

– У вас была интересная жизнь, – вставил Дронго.

– Что вы, – махнула она рукой, – это у вас была интересная жизнь, сэнсэй Симура о вас рассказывал. И я о вас слышала, когда путешествовала по Европе. Это я оформляла вам приглашение в Японию и вашу визу. Поэтому я немного про вас знаю.

– Очень приятно. Говорят, завтра будет прием?

– Да, – ответила она, – я принесла вам приглашение на завтрашнюю церемонию.

Она достала из сумочки плотный конверт и положила его на столик.

– Несколько месяцев назад погиб вице-президент по вопросам безопасности Ёситака Вадати, – напомнил Дронго. – И только недавно удалось установить, что его машина была намеренно выведена из строя. Вы об этом знаете?

– Да. Мне обо всем рассказали. Дело в том, что мой отец и сэнсэй Симура знакомы много лет. Именно поэтому я пошла работать в банк, президентом которого был старший брат нашего сэнсэя.

– Теперь давайте по порядку. Я просмотрел сайт вашего банка, прочел некоторую открытую информацию о ваших руководителях. Я думаю, мы оба понимаем, что организовать автомобильную аварию вице-президенту банка не мог рядовой клерк. Поэтому мне нужно, чтобы вы более подробно рассказали мне обо всех руководителях вашего банка. И мой первый вопрос: кто занял место Вадати?

– Инэдзиро Удзава. Но он пока начальник охраны, а не вице-президент. Его будет утверждать новый президент. Завтра пройдет официальная церемония прощания президента Симуры.

– Удзава работал в банке вместе с Вадати?

– В нашей стране не принято часто менять место работы, – чуть улыбнулась она, показывая две смешные ямочки на щеках.

– Сколько лет они работали вместе?

– Больше десяти. Удзава был правой рукой погибшего вице-президента. Он очень переживал смерть своего руководителя.

– Сколько ему лет?

– Тридцать девять. Он работает у нас почти одиннадцать лет. Начинал рядовым охранником. Перешел к нам после того, как вернулся из армии. Он служил восемь лет на флоте. Кажется, ему там нравилось, но потом он решил уйти. Он женат, у него двое сыновей.

– Как вы думаете, его утвердят новым вице-президентом?

– Безусловно, – ответила Сэцуко, – в этом не может быть сомнений.

– Мне нужно, чтобы вы узнали, почему он ушел с морской службы.

– Хорошо. Я позвоню в наше управление кадров. Там есть его полно досье.

– Давайте дальше.

– Президент банка – Тацуо Симура. Ему семьдесят восемь лет. Он работает в нашем банке уже пятьдесят четыре года. Начинал с самой низкой ступени, двенадцать лет был первым вице-президентом, следующие семнадцать президентом банка. Можно сказать, что он поднял наш банк после знаменитого кризиса в конце семидесятых. И все об этом знают. В последние годы он часто болел. И принял решение уйти в новом веке, сразу после Нового года. Но из-за смерти Вадати немного отодвинул свой уход.

– Его должен сменить Сэйити Такахаси? – спросил Дронго.

Она удивленно взглянула на него:

– Вы знаете Такахаси?

– Нет. Но я сказал, что читал о вашем банке. На сайте есть и его фамилия.

– Он сложный человек, – чуть нахмурившись, сказала Сэцуко, – жесткий, требовательный, некоторые считают его даже жестоким. Очень придирчивый, пунктуальный. Даже для японца. Он никогда и никуда не опаздывает.

– Он перешел к вам из банка Мицуи, – вспомнил Дронго. – Странно, что он бросил банк, в котором работал много лет.

– Да. Ему пятьдесят три, и он работал почти двадцать лет в банке Мицуи. Был вице-президентом банка. Но ушел оттуда к нам первым вице-президентом. Ему предложил перейти сам Тацуо Симура.

– Насколько я знаю, в Японии подобные вещи не приняты, – заметил Дронго. – Ведь у вас культивируется верность своей компании. И у вас не принято уходить в другой банк, даже в случае значительного повышения должностного оклада. Он ведь был не бедным человеком?

– Он богатый человек, – кивнула Сэцуко, – из очень состоятельной семьи.

– Тогда почему он ушел из своего банка? Только из-за денег? Или из-за должности? Он мог стать первым вице-президентом и в своем банке. Или не мог?

– Я думаю, он пришел не из-за этого, – ответила Сэцуко. – Тогда умер наш первый вице-президент после тяжелой болезни. Он умер совсем молодым, и Симура решил готовить себе преемника. Вот, наверно, тогда он и выбрал Такахаси. Он готовил его восемь лет.

– Стимул стать президентом крупного банка мог оказаться решающим, – согласился Дронго. – Но у вас есть другие вице-президенты, которые могли претендовать на должность президента.

– Нет, – ответила Сэцуко, – не могли. Хидэо Морияма еще молод, ему только сорок три года. И он совсем недавно стал вице-президентом банка. А Каору Фудзиока, наоборот, слишком стар. Ему уже шестьдесят один год. У нас такие вопросы не обсуждаются. Все знают, что Такахаси займет место президента, Фудзиока его место, а Морияма будет курировать вопросы, которыми раньше занимался Фудзиока. В наших банках не бывает интриг, свойственных американским или европейским банкам, – добавила она, снова улыбнувшись.

– И тем не менее Вадати кто-то подставил, – напомнил Дронго.

– Да, – согласилась она, – но его смерть не обязательно связана с работой в банке. Ёситака Вадати был очень влиятельным человеком, у него было много друзей среди сотрудников полиции и управления национальной безопасности. И было много врагов среди нашей мафии – «якудзы». Он финансировал борьбу против «якудзы». Об этом знали многие в Японии. Вадати принимал участие в борьбе против коррупции среди наших чиновников. Был организатором специальных фондов.

– В вашем банке предусмотрены должности трех вице-президентов, – уточнил Дронго, – не считая первого вице-президента. Предположим, что Такахаси перейдет на должность президента, Фудзиока станет первым вице-президентом, Морияма займет его место. Остаются еще два вакантных места. Кто займет эти места?

– Один вице-президент по вопросам безопасности, – ответила Сэцуко, – это будет Удзава. Адругой вице-президент занимается нашими филиалами. Если уйдет Морияма, то его место могут занять два человека. Или Кавамура Сато – он руководитель нашего отделения в Осаке. Или Аяко Намэкава. Она руководит нашим филиалом в Нью-Йорке.

– Я полагал, у вас более патриархальное общество, – вставил Дронго. – Не думал, что в руководстве вашего банка могут работать женщины.

– Она возглавляет наш филиал в Нью-Йорке, – возразила Сэцуко. – Вы же знаете, какое значение американцы придают эмансипации женщин. Мы должны выглядеть в их глазах более развитым обществом. Поэтому Симура решил назначить в наш нью-йоркский филиал Аяко Намэкаву. Она молодая женщина, ей тридцать восемь лет. Знает несколько иностранных языков. Разведена. У нее есть дочь.

– Идеальный руководитель банка в Америке, – съязвил Дронго.

– Да, наверно. Завтра она будет на нашем приеме. Учтите, нельзя брать с собой оружие и мобильные телефоны. Там будут премьер-министр и члены его кабинета. Они придут из уважения к президенту банка. Все знают, что это его последний прием и он уходит из банка. Будут руководители и других банков, иностранные послы.

– Вы знаете, какие вопросы курировал в своем прежнем банке Такахаси?

– Нет, – удивилась Сэцуко, – но я могу узнать, это нетрудно.

Он согласно кивнул головой и затем спросил:

– Вы давно работаете в банке?

– Уже три года, – ответила Сэцуко. – Раньшея работала в газете, но потом перешла в банк. И сейчас я назначена заместителем руководителя пресс-службы нашего банка.

– А кто до вас работал на этом месте?

– Наш новый пресс-секретарь Фумико Одзаки. Она стала руководителем нашей пресс-службы.

– Что стало с ее предшественником?

– Он был хорошим журналистом и ушел работать в газету. Он давно мечтал уйти в газету. И ему предложили стать редактором крупной газеты.

– Вы тоже хотите уйти?

Она смутилась. Потом улыбнулась.

– Конечно. Любой журналист мечтает о карьере в газете или в журнале. В банке готовить пресс-релизы не совсем творческая работа. Но я полагаю, что здесь можно многому научиться. Втом числе вы получаете и очень хорошие связи с руководителями всех крупнейших банков страны и их пресс-службами.

– Кажется, вы сумели проникнуться европейским прагматизмом.

– Скорее американским, – рассмеялась Сэцуко. – Я не сказала, что еще стажировалась в Америке.

– Ну, это как раз чувствуется. Кто из руководителей банка говорит по-английски?

– Все, – удивилась Сэцуко. – Наш президент выучил английский уже в пятьдесят лет. Такахаси очень хорошо говорит. Морияма учился в Бостоне. Фудзиока все понимает, но говорит с акцентом. У нас все знают английский язык. Такахаси говорит еще и на китайском, а Морияма знает французский. Аяко Намэкава знает испанский и итальянский языки. Не считая английского. Даже Фумико знает несколько языков.

– Очень впечатляюще, – пробормотал Дронго. – Теперь остается узнать, на каких языках говорите вы. Кроме английского?

– Китайский и французский, – улыбнулась Сэцуко, – но китайский я начала учить недавно. А французский изучала еще в школе, в Австралии.

– Тогда мне повезло с помощником, – усмехнулся Дронго. Она нравилась ему своей жизнерадостностью и молодым задором. – Можно я приглашу вас на ужин в японский ресторан? – неожиданно спросил он.

– Вы любите японскую еду? – обрадовалась Сэцуко. – Только разрешите, я сама выберу ресторан.

– Конечно, – согласился Дронго.

Поужинать с такой симпатичной женщиной было приятно. И ей незачем знать, что он не очень любит японскую еду. Он просто не понимает, как можно поглощать сырую рыбу в сасими или сваренные рисовые шарики суши с кусочками рыбы и овощей. Ему гораздо больше нравилась китайская или итальянская еда. Не говоря уже о французской.

Перед тем как сесть за руль автомобиля, она чуть поколебалась и неожиданно спросила у Дронго:

– Вы хотите сами повести машину?

– С правосторонним движением? – развел руками Дронго. – Я оценил вашу учтивость, но будет лучше, если машину поведете вы.

– Обычно европейцы любят садиться за руль, – удивилась Сэцуко. – И мы заказали эту машину для вас. Тем более если вы англичанин. В Японии и в Англии одинаковое правостороннее движение.

– Значит, я на них не совсем похож, – резонно ответил он.

Они отъехали от отеля, когда она сказала:

– В отеле «Окура» есть несколько ресторанов – японский, китайский, французский. Этот отель находится в районе Роппонги, рядом с американским посольсвом. Если хотите, поедем туда, но там фешенебельные рестораны, и мне придется переодеться, чтобы появиться в «Окуре».

– Тогда предлагайте другой вариант.

– Поедем в Гиндзу, – предложила она, – там рядом с отелем «Гиндза-Кокусаи» есть очень интересный ресторанчик, где можно попробовать народную японскую еду. Вы не возражаете?

– Сегодня вы мой проводник.

Сэцуко повернула руль влево. «Странно, эта молодая женщина так бесшабашно ведет машину, – недовольно подумал Дронго. – Она едет слишком быстро. Это, наверно, тоже влияние американцев».

Через пятнадцать минут они были на месте. Небольшая вывеска ресторана, несколько столов в глубине зала. Все столы были заняты, причем здесь обедали в основном европейцы.

– Здравствуй, Сэцуко, – приветствовала их пожилая женщина лет шестидесяти. Она появилась в зале, улыбаясь новым гостям и что-то продолжая говорить на японском. Дронго не понял ни слова, но он понял жест его провожатой.

– Я приехала не одна, – сказала Сэцуко, показывая на гостя, и что-то добавила. Женщина рассмеялась и кивнула головой в знак согласия.

– Я попросила ее показать все свое мастерство, – пояснила Сэцуко. – Это очень известный ресторан.

Пожилой мужчина, чуть хромая, подошел к ним и показал на пустой столик в глубине зала. Они прошли туда и уселись довольно близко друг к другу.

– Здесь вы попробуете настоящую японскую народную еду, – улыбнулась Сэцуко.

На стол поставили маленькие чашечки для сакэ и белый кувшин. Дронго дотронулся до него, тот был горячим. Перед ними поставили пустые тарелки, палочки для еды.

– Как они называются по-японски? – спросил Дронго, показывая на палочки.

– Хаси, – объяснила Сэцуко.

Хромающий официант принес и поставил на стол другой кувшин. Дронго потрогал и этот. Он был ледяным. Им дали еще две чашечки, чуть побольше.

– Это кальпис, – продолжала свои объяснения Сэцуко, – японский прохладительный напиток. Он немного похож на йогурт. Его готовят на молочной основе. Говорят, в России есть похожий напиток, кажется, называется кефир.

– Надеюсь, мой желудок все это выдержит, – пробормотал Дронго.

Она разлила сакэ, и они выпили первые чашечки, слегка чокнувшись друг с другом. Ноги Дронго иногда касались ее ног. Ему было неловко, но изменить положение он не мог. С одной стороны была стена, а с другой сидела Сэцуко.

В течение следующего часа он попробовал сначала закуску, называемую татамииваси, состоящую из ломтиков сушеной мелко нарезанной рыбы. Затем им принесли мисо – густой японский суп из перебродивших бобов. Им подавали хорошо прожаренный тайяки, представлявший собой крупно нарезанные куски свежего карпа. Они ели умэбаси – токийское кушанье из слив – и наслаждались тэмпурой – ломтиками рыбы, начиненной овощами и завернутой в тесто. В этот вечер он узнал много нового о японской кухне.

Им трижды меняли горячие кувшины с сакэ, и под конец вечера Дронго уже не смущали коленки Сэцуко, находившиеся совсем рядом. Она оказалась веселой и доброй женщиной. Они вспоминали какие-то потешные истории и весело смеялись. Когда они закончили ужин, было поздно. Дронго взглянул на часы, посмотрел на смеющуюся Сэцуко и нахмурился.

– Вам нельзя садиться за руль в таком состоянии, – строго сказал он.

– Да, – кивнула она, – конечно, нельзя. Но вы не беспокойтесь. Хозяйка ресторана – моя родственница. Ее муж отвезет вас в отель. А я живу недалеко, в районе Акихабары. Вызову такси и поеду домой.

– В таком случае я отвезу вас, – возразил Дронго. – Вы живете одна?

– Нет, – рассмеялась Сэцуко. – Я еще не успела выйти замуж за своего друга, но он у меня есть и мы живем вместе, – подняла она указательный палец, покачав им перед лицом Дронго.

– Передайте ему привет, – сказал Дронго, вызвав новую волну смеха. Она смеялась так заразительно, что засмеялся и он.

– Встретимся завтра, – кивнула она ему на прощание. – Я заеду за вами в одиннадцать часов.

– Завтра, – согласился он, еще не зная, что больше они не увидятся.

Он расплатился с хозяйкой, оставив щедрые чаевые, и вышел к машине. Что-то заставило его обернуться. Сэцуко улыбалась ему на прощание. Он помахал ей рукой и сел в машину. Он даже не предполагал, что эта ночь будет последней в жизни смешливой Сэцуко Нуматы.

Глава 3

Проснувшись в десять часов утра, он почувствовал, как болит голова. Сказывались долгий перелет и изменение часового пояса. Обычно в Америке в первые дни трудно спать по утрам, так как биологические часы внутри человека заставляют его подниматься в шесть-семь часов, когда в Европе уже полдень, а в Москве уже два-три часа дня. Но в Японии все наоборот, здесь хочется спать подольше, так как десять часов утра в Японии соответствуют полуночи по европейскому времени.

Приняв душ, он спустился в ресторан позавтракать. По утрам обычно есть не хотелось, и он ограничивался чашкой чая с небольшой сладкой булочкой. Ему принесли «Файнэншл таймс», и, листая газету, он с удовлетворением отметил, что банк Тацуо Симуры занимает достаточно прочные позиции в мировом бизнесе. Газета приводила полный рейтинг ста ведущих банков мира.

Вернувшись в номер, он уселся на диван, терпеливо дожидаясь прихода Сэцуко. Но в одиннадцать часов никто не пришел. Была уже половина двенадцатого, когда он начал волноваться. Японцы пунктуальны, даже смешливая Сэцуко не посмела бы опоздать более чем на полчаса. Он начал звонить ей. Домашний телефон не отвечал, мобильный был отключен. Дронго нахмурился. Когда в самом начале расследования происходят подобные непредвиденные случайности, дальше можно ожидать и более крупных неприятностей. В первом часу он уже серьезно забеспокоился. Сэцуко должна была позвонить или хотя бы предупредить, что задержится. В банк звонить нельзя, не нужно, чтобы там знали о его встрече с их сотрудником.

Еще через полчаса он позвонил Сиро Тамакити, который встречал его в аэропорту. Тамакити пообещал все выяснить и перезвонить. Однако прошел целый час, а он не звонил. До семи часов вечера, когда должен был состояться прием, оставалось все меньше времени.

Приходилось ждать в номере. Он сел работать за компьютер и не заметил, как прошло еще около двух часов. Дронго взглянул на часы и подумал, что придется заказывать обед в номер. Он уже протянул руку к телефону, когда в дверь позвонили. Быстро поднявшись, он подошел к двери, посмотрел в глазок. На пороге стоял Тамакити. Открыв дверь, Дронго взглянул ему в лицо. Даже если бы Тамакити ничего не произнес, то и тогда можно было бы догадаться о чрезвычайном происшествии. Невозмутимый японец был явно взволнован, в его глазах отражалось смятение, хотя он старался держать себя в руках.

– Что произошло? – спросил Дронго, пропуская гостя в номер.