Я слишком долго мечтала Бюсси Мишель

– И капельку пободрее?

– Оливье вовсе не дряхлый старик!

– Тогда чем этот лучше?

Я могла бы ответить: «Ничем. Этот парень ничем не лучше Оливье, и я его совсем не знаю. Первый встречный. Улыбка, несколько слов, вот и все, просто симпатичный пассажир». Да, я должна была ответить Фло именно так, но мешает инуитка за моей спиной. Одно ее присутствие как будто вынуждает говорить правду:

– Чем он лучше? Прекрасным безрассудством.

Фло сверлит меня взглядом, почти таким же пронизывающим, как взгляд неподвижной эскимоски. Потом одним взмахом отбрасывает прочь «ловушки для мечты»[25], висящие у нас над головами, и, нахмурившись, спрашивает:

– Ты любишь мужа?

– Да! – говорю я не колеблясь.

Но Фло реагирует так же мгновенно:

– Тогда вперед!

– Вперед… куда?

– Куда, куда… Вперед – на свидание! Вперед – в этот бар! Вперед – на концерт!

– Ты с ума сошла!

Неподалеку по отделу бродит французская супружеская пара; я их узнаю, они летели нашим самолетом. Фло вталкивает меня в закуток у кассы.

– Вперед, я тебе говорю! Он ведь похож на твоего Оливье, только чуть получше? Вот и изучи его как следует. Убеди себя, что это хороший способ улучшить качество супруга. Добавить ему того, чего пока не хватает вашему браку. Усовершенствовать его. А главное, пойми, что на этом свидании большая опасность грозит вовсе не тебе.

– Почему?

Фло закатывает глаза к потолку, обитому бизоньими шкурами.

– Посмотри на себя в зеркало, Натали! Ты же красавица. Воплощенная улыбка, воплощенная романтика. Ты аппетитна, как ломтики «Пудины» под коричневым соусом… нет, даже больше! И не бойся ничего, ты победишь. Заставишь его потерять голову – своего Джимми Хендрикса в кепке!

Я спиной чувствую взгляд инуитки, сидящей за кассой. Он холоден, как сталактит, он вонзается в мое пылающее сердце, как ледяной кинжал. Может, я именно этого и жду – в глубине души. Пусть оно заледенеет, пусть перестанет биться или хотя бы замедлит ритм, пусть разум победит чувства. Увы, до победы еще далеко, а Фло твердо стоит на своем:

– Только не вздумай разыгрывать из себя жертву судьбы! У тебя есть муж, который растит вашу дочку, пока ты развлекаешься, летая по всему свету. У тебя есть близкая подруга – самая отвязная из всех холостячек. У тебя есть почти любовник… И в довершение всего, ты сегодня попадешь на концерт, о котором мечтают все девушки, которым было двадцать… десять лет назад.

Я делаю последнюю отчаянную попытку:

– Слушай, пойди туда вместо меня, если уж тебе так хочется!

– Ну ты и дурочка! Это ведь твоя судьба – не моя.

Я хватаю Фло за руку. Я пытаюсь убедить себя, что эта встреча в баре ни к чему меня не обязывает.

– Знаешь, мне как-то страшновато…

– Тогда точно надо идти!

Мы уже собираемся выйти, как вдруг меня окликают. Откуда-то сзади.

– Мадемуазель…

Я почему-то сразу понимаю, что женщина за кассой обращается именно ко мне. Оборачиваюсь. Инуитка держит в руке маленький серый камешек размером с перепелиное яйцо.

– Возьмите, мадемузель. Это камень времени.

Флоранс молча стоит поодаль. Я правильно догадалась – продавщица обращается именно ко мне.

– Не бойтесь, берите.

И она роняет камешек в мою ладонь.

Самый обычный камешек, красивый, гладкий. Но ничем не примечательный. Я пытаюсь вернуть его инуитке, но она качает головой:

– Знаете ли вы, мадемуазель, что такое камень времени? – Она замолкает на несколько секунд, давая мне время подумать, потом объясняет: – Время, мадемуазель, это длинная река. Она никогда не останавливается. И всегда течет в одну сторону. Однако невозможно определить, с какой скоростью продвигается каждая ее капля. Они ведь все похожи одна на другую, верно? Так как же узнать, какая спешит, какая медлит в пути, а какая вообще останавливается, уступая дорогу всем прочим?..

Я слушаю – мне стало интересно. Ее речь похожа на заклинание, на внушение гипнотизера, хотя мне совершенно ни к чему покупать этот «волшебный» камень, который она пытается мне всучить.

– Однако, мадемуазель, есть один способ справиться с теми капельками, которые остановили свой бег. И некоторые эскимосы умеют распознавать их, эти капельки вечности, которые пропускают мимо себя реку. Они оставляют свои следы на камнях, лежащих на речном дне. Для тех, кто не умеет смотреть, эти камни невидимы, но наши шаманы проводят целые дни, глядя на бегущую реку, пока не выловят наконец один такой камешек. – И она почти насильно всовывает камешек мне в руку: – Вот этот будет для вас.

Я слышу сзади приглушенное насмешливое фырканье Флоранс.

– А для чего они – эти волшебные камешки?

– Для того, чтобы вернуться вспять во времени, – серьезно отвечает инуитка. – В тот день, когда вам это понадобится. В тот день, когда вы этого захотите всерьез.

На сей раз Флоранс хохочет, не скрываясь:

– Прямо как в «Назад в будущее»?

Я вдруг начинаю злиться на Фло – зачем она нарушила очарование? Мне нравится поэтический рассказ этой женщины, даже если цель его – всего лишь развести туриста на пару канадских долларов.

– Нет, – улыбается продавщица. – Эти камни не позволяют возвращаться в прошлое и уж тем более изменять его. Они только помогают вновь пережить некоторые короткие минуты, вернее даже мгновения, ушедшего времени. Как я уже сказала, время течет, подобно реке, всегда в одну сторону, никогда не останавливаясь. Но несколько капель – всего несколько! – возникших из прошлого, могут изменить течение всей жизни.

Я разжимаю кулак:

– Спасибо за эту прекрасную историю, но я возвращаю вам камень. Для меня это… слишком… гм… ценная вещь.

Инуитка пристально смотрит мне в глаза:

– Нет, он ваш, мадемуазель.

Чувствую, что мне от нее так просто, без денег, не отделаться, и с улыбкой продолжаю:

– Меня это не интересует. Я еще молода, чтобы думать о прошлом.

– Нет, возьмите, прошу вас, возьмите его.

И она опять смыкает мои пальцы на камне времени. Я начинаю заводиться. А спиной чувствую, как нервничает Флоранс.

– Простите, ради бога, но я не хочу его покупать, сколько бы он ни стоил.

– Это подарок, – мягко объясняет продавщица.

Я застываю со сжатым кулаком.

– Но ведь вы сами сказали, что такие камни – редкость. Единственные в своем роде, ценные, за ними охотятся. Так почему же вы дарите его незнакомке?

Женщина пристально смотрит мне в глаза. Я знаю, что это просто коммерческий трюк – всучить даром какой-нибудь булыжник наивной туристке и завоевать ее доверие, чтобы она вернулась сюда и купила другую безделушку.

– Потому что вы влюблены, мадемуазель, – отвечает инуитка. – А любовь недолговечна, любовь хрупка, словно жемчужное ожерелье. И мой камень времени позволит вам сохранить самые красивые его жемчужины. Навсегда.

8

2019

– Ну попробуй, прошу тебя!

Фло уписывает свою «Пудину» за обе щеки. А я и забыла про эту кошмарную квебекскую закусь, липкую смесь жареной картошки, свежего чеддера и густого коричневого соуса, которой тут все питаются. Мы с Фло идем по улице Сен-Поль в старой части Монреаля. Присутствие жизнерадостной подруги хоть немного отвлекает меня от гнетущих мыслей о таинственном потоке совпадений. Я не хочу и не буду затевать с Фло игру в сходные обстоятельства, на этой самой улице, двадцатью годами раньше.

Достаю кончиками пальцев жирный ломтик из пакета. Фло со смехом запускает туда руку и вытаскивает полную горсть. За эти двадцать лет она слегка располнела, но это ей даже идет. Бедра стали пошире, ягодицы чуть плотнее, грудь чуть пышней… Моя белокурая подружка выглядит аппетитной, как пирожное с переизбытком крема-шантийи. Мне кажется, большинство здешних гурманов это оценили. Но когда я вижу, что и сколько Фло ест и пьет на каждой стоянке, хоть убей, не понимаю, как она до сих пор не заплыла жиром! Впрочем, у нее есть объяснение, она утверждает, что дома, между двумя рейсами, живет на салатах и простой воде. Она даже придумала красивый термин – биполярное питание. Впрочем, Фло биполярна и во всем остальном. Она стала идеальной супругой, разумной и хозяйственной, вылизывает до блеска свою квартиру на авеню Иены, а оказавшись в воздухе, тут же пускается во все тяжкие. Для такого образа жизни она подобрала себе идеального мужа – богатого, видного и покладистого, давно примирившегося с двойной ипостасью своей Wonder Woman[26] – кроткой как овечка в супружеском гнездышке и демонстрирующей магические свойства только у него за спиной. Значит, в природе существуют мужья, которые любят своих жен, но не держат их на коротком поводке? И Фло такого нашла! Прими это к сведению, мой Оливье!

– Вау! Я хочу его! – снова кричит Фло.

Она застряла перед витриной Foiegwa – ресторана, где продают гамбургеры высокие, как небоскребы; потом обходит с десяток других рассадников обжорства и наконец останавливается перед кондитерской «Мельницы Лафайета». Я обожаю гулять по улочкам Старого Монреаля. Мне всегда казался сказочным этот тесный квартальчик, выстроенный у реки, с его булыжными мостовыми, лавками в низких кирпичных или каменных домиках, с эркерами и окнами в красных ставнях, с лилиями на ярко-синих флагах, – такой старозаветный, словно трапперы по-прежнему приплывают сюда по реке Святого Лаврентия в пирогах, чтобы закупить провиант или продать меха. Остальной город рос ввысь или углублялся под землю и в конечном счете стал современным конгломератом из стали, бетона и стекла. Но Старый Монреаль устоял, прогрессу так и не удалось полностью исковеркать его прежний облик, жизненный уклад. Особенно это заметно, когда лето затягивается до конца сентября и толпы туристов из Северной Америки могут наслаждаться путешествиями в прошлое, не пересекая для этого Атлантику.

Фло любуется своим отражением в витрине огромного магазина традиционных инуитских ремесленных изделий.

– Тут ничего не изменилось с 1999-го, – констатирует она. – Даже мы! – И тащит меня к стеклу, заставляя смотреть на наши отражения. – Хотя нет, ты изменилась, детка! Только не за двадцать лет, а за три последних часа!

Видя, что я никак не реагирую, Фло хватает меня за руку и ведет в магазин.

– Теперь, когда я переварила твою безумную историю, давай все спокойно обсудим.

Три часа назад, выйдя из самолета и томясь в очереди на таможенный досмотр, я не выдержала и рассказала Фло про фантастическую череду совпадений, которые обрушились на меня с момента приезда в Руасси. Она внимательно выслушала и молчала всю дорогу до отеля, пока все мы – Жан-Макс, Шарлотта, Жорж-Поль, Эмманюэль и я – договаривались о встрече, чтобы выпить где-нибудь вместе. А до тех пор мы были свободны. Я твердо вознамерилась просидеть у себя в номере до назначенного часа, но Фло чуть ли не насильно вытащила меня из отеля, чтобы погулять по Старому Монреалю и прошвырнуться по магазинам, как здесь выражаются. Я едва успела принять душ и развесить в шкафу наши рабочие костюмы.

И вот мы с Фло торчим у прилавка с деревянными фигурками бизонов, рысей, оленей-карибу и бобров. Моя подруга пристально смотрит мне в глаза, перед тем как заговорить

– Знаешь, старушка, я поразмыслила над историей с призраками прошлого, которые не дают тебе покоя… И вижу только четыре объяснения.

Целых четыре? Молодец Фло! У меня вот не нашлось ни одного…

– Не стану долго тебя морочить, первое состоит в том, что все это – случайность в чистом виде.

Я беру в руки фигурку рыжей белки, не скрывая своего разочарования.

– И это ты называешь объяснением?

– Не спеши возражать, сейчас объясню. Знаешь такую теорию: совпадений не существует, они – порождение нашего разума? В течение одного дня мы видим, слышим и ловим миллионы единиц информации. Но наш мозг удерживает лишь некоторые из них и самостоятельно соединяет одни с другими. И если ты ищешь совпадения, то без труда их найдешь. Вот тебе пример: ты порвала отношения со своим дружком, который… ну, скажем, бразилец; так вот, ты сразу заметишь, что с тобой непрерывно говорят о Бразилии. А до знакомства с этим парнем ты ничего подобного не замечала. Человек видит знаки, которые хочет видеть, даже бессознательно. Особенно ты!

– Почему это?

Фло усмехается:

– Ты разве не знаешь, что говорят о женщинах по имени Натали? Они склонны к ностальгии! В твоей жизни за последнее время не случалось ничего такого, что заставило бы тебя вспомнить твоего гитариста?

Я думаю о спальне, приоткрытом ящике, камешке на полу. Об увиденном неделю назад графике рейсов: Монреаль – Лос-Анджелес – Джакарта. Ставлю на место деревянную белку. Нет, я уверена, что не ошиблась. Доводы Фло меня не убедили.

– Не хочу тебя разочаровывать, Доктор Пси, но я вспоминаю о моем гитаристе не потому, что меня донимают воспоминания о нашей истории. Совсем наоборот, дорогая, именно эти совпадения заставили меня вспомнить о нем. И я их не выбирала, они пришли извне. Например, график полетов!

Разговаривая, мы бродим по магазину и останавливаемся перед продуктовым отделом, где полки заставлены бутылками самых разнообразных форм с канадским кленовым сиропом и виски.

– Окей, упрямица, пусть будет так, – соглашается Фло. – Тогда переходим ко второму объяснению. Ты стала жертвой чьего-то преступного умысла!

И она смотрит на меня со зловещим прищуром заговорщицы. Фло рассказывала мне, что в свободные дни, сидя в своей квартире в Шестнадцатом округе, она с утра до вечера глотает детективы, расположившись на балконе. Правда, в полете или на пересадках я никогда не видела ее читающей. Но это неважно, такая гипотеза мне небезынтересна.

– Ну-ка, объясни!

– Дело в том, что я прочитала массу историй, где у героини начинается паранойя, потому что какой-то тип манипулирует ею незаметно для нее самой. Например, крадет ключи, разузнает номер кредитной карты, посещает ее друзей, изменив внешность. Короче, доводит до сумасшествия, и она в конце концов действительно сходит с ума.

– Вот это уже лучше!

Фло притворяется, будто ее интересует ряд бутылок Maple Joe[27], отливающих всеми оттенками медно-желтых осенних листьев.

– Прекрасно, мисс Марпл, но если это так, значит, злодей, желающий свести меня с ума коварными совпадениями, способен изменить мой график полетов, собрать вместе нужных членов экипажа, по крайней мере тебя и Жан-Макса, и – самое главное – заманить в самолет Роберта Смита и всю его группу, устроив им выступление в монреальском «Метрополисе»! А вдобавок посадить туда же малайского пассажира, чтобы он напел своей жене, аккурат в тот момент, когда я пройду мимо, прощальные слова моего гитариста, которые знали только мы двое. – Я делаю эффектную паузу. – Ну и в довершение всего этому гениальному шутнику удается запрограммировать на канале Nostalgie песню Let It Be, причем именно в тот момент, когда я включу радио у себя в машине.

Фло озабоченно хмурится.

– Ты мне не рассказывала историю с песней.

– Это было… Ну, в общем, об этом знали только мы двое, он и я… Больно вспоминать…

Фло тащит меня дальше, и мы оказываемся под свисающими с потолка «ловушками для мечты», украшенными перьями и бусинками всех цветов и размеров. У меня кружится голова от их дурманящих запахов.

– Окей, моя красавица, – продолжает Фло, – раз так, слушай третье объяснение. Но предупреждаю: оно тебе понравится еще меньше. Ты готова?

– Давай выкладывай.

– Ты все выдумала!

– Что-о-о?

И я чихаю – не то от крепких запахов, не то от перьев «ловушки», висящей у меня над головой, не то от заявления Фло.

– Ты просто бредишь, старушка! – уточняет моя подруга. – В машине ты задумалась, и эта песня по радио тебе просто померещилась… Как и бормотание того малайца в самолете…

– Прекрасно, ну а график полетов? А ты, я и Жан-Макс в одном самолете? А «Кью»?

– Ну и что это доказывает? За последние двадцать лет мы не раз летали вместе, разве нет? И твоя любовная история… да ты ее просто выдумала. Или она тебе привиделась во сне… И она, и все, что с ней связано. Между вами никогда ничего не было, ты все это нафантазировала. Может, и твой гитарист никогда не существовал…

– Черт подери, Фло, я же тебе его показывала в 1999 году в самолете Париж – Монреаль! Паренек в клетчатой кепке, 18-й ряд, место D! Мы с тобой часами обсуждали его здесь, на улице Сен-Поль, а потом в этом же самом магазине. Так что ты тоже участвовала в нашей истории, вспомни, что ты мне тогда сказала…

И я снова чихаю. Фло смотрит мне в глаза и говорит, неожиданно серьезно:

– Нати, двадцать лет назад ты показала мне в самолете одного парня. Потом рассказывала о нем все то время, что мы провели в Монреале. Но я никогда не видела вас вместе!

– Ну если так рассуждать, я тоже никогда не видела твоего мужа.

– А я уже сто лет как не видела твоего краснодеревщика… Но ты зря обижаешься, я просто подыскиваю разумные объяснения.

Я действительно обижена. Шагаю вперед и задеваю головой очередную «ловушку», которая толкает другую, а та – следующую. Все они раскачиваются надо мной, шелестя перьями.

– Ладно, забудем. Переходи к четвертому.

– А ты готова слушать?

– Неужели оно еще страшнее?

– Идем! – И Фло тащит меня в отдел сувениров. Я рассматриваю серебряные ожерелья, медвежьи клыки, оленьи рога. – Четвертое объяснение – магия!

На сей раз я не реагирую, но Фло гнет свою линию:

– Все иррациональное можно объяснить только иррациональными причинами. Мир полон суеверий и чудес. – И Фло запускает руку в ивовую корзиночку с серыми бусинками: – Вспомни о волшебном камне времени!

– Ты не забыла?

– Я никогда ничего не забываю, Нати.

Я инстинктивно смотрю в сторону кассы. Туристы-азиаты примеряют меховые шапки и меховые шубы. Пожилая пара беседует по-английски с молоденькой продавщицей. Старая женщина за кассой сидит неподвижно, обводя взглядом весь отдел. Лицо замкнутое, руки скрещены на груди. У нее красновато-смуглая кожа аборигенов Северной Канады. На ней традиционная парка, расшитая стеклянными бусинками, две длинные полуседые косы намотаны на тонкие белые косточки. Можно подумать, она специально вырядилась так для туристов, которых хлебом не корми, а подай «типичный эскимосский стиль». Но я знаю, что это не так.

Я ее узнала.

И, как это ни удивительно, она, кажется, тоже меня вспомнила.

Слабеют ноги, в лицо ударяет жар. Стараясь побороть головокружение, я судорожно сжимаю камешек в кармане джинсов. Тот самый, что выпал из ящика с моими тайнами на паркет спальни.

Фло, стоящая рядом со мной, мгновенно умолкает, словно почуяла кого-то позади нас – кого-то, кто за нами следит.

Чье-то враждебное присутствие чувствую и я.

Камешек жжет мне ногу сквозь плотную ткань. Как будто его волшебные свойства внезапно проснулись.

Здесь все, как было тогда. Те же декорации, те же актеры, тот же сценарий, что двадцать лет назад. Я снова вижу всю эту сцену.

Как если бы пугающая череда совпадений была всего лишь предзнаменованием невероятной истины, а теперь передо мной распахнулась дверь в прошлое.

9

1999

Я почти бегом покинула магаин инуитских сувениров, спрятала камешек в карман джинсов под насмешливым взглядом Флоранс, устремилась в магазин напротив, где продавались более традиционные сувениры – флаги с кленовым листом, хоккейные майки и шорты, плюшевые олени. Через несколько минут я стала счастливой обладательницей стеклянного шарика, в котором миниатюрный снежный буран взвивался над замком Фронтенак[28]. С точки зрения метеорологии и здравого смысла это выглядело реалистичнее снега над египетскими пирамидами или над Сахарной Головой[29]. Теперь этот квебекский шарик пополнит мою огромную коллекцию на полке книжного шкафа в гостиной в Порт-Жуа, отныне принадлежащую Лоре. Стоит ее отцу отвернуться, и маленькая проказница бежит к шкафу, снимает с полок один шар за другим – которые ее мама привезла со всех концов света – и встряхивает, любуясь тем, как красиво вьются снежинки над самыми известными достопримечательностями мира.

Я собираюсь похвастаться своим сокровищем перед Флоранс, но испуганно замираю, едва не поскользнувшись на обледенелой мостовой улицы Сен-Поль. На противоположном тротуаре вижу нашего командира. Жан-Макс Баллен выходит из сувенирной лавки, держа за руку хорошенькую, совсем юную девушку в форме ученицы коллежа: галстучек, расстегнутый ворот шелковой блузки, короткая юбка-килт и длинные гольфы; следом за ними идет какой-то тип, высоченный, пузатый и далеко не такой сексапильный, как Жан-Макс, – похоже, отец девчушки. Трудно сказать, видели ли они меня и Фло. Все трое сворачивают на улицу Бонсекур.

– Думаешь, он нас заметил? – спрашивает Фло.

Я боюсь, что все гораздо серьезнее:

– Неужели он за нами шпионит?

Этот человек и девушка в килте… видела ли я их в самолете? Нет, их точно там не было. Малышка – без сомнения, новая пассия нашего командира… Но что за тип их сопровождает? Он похож на телохранителя крестного отца мафии.

– Считаешь, он мог испугаться, что его засекли с этой крошкой? – спрашивает Фло.

– С чего бы вдруг? Плевать он хотел на чужое мнение. Ему сорок лет, он холостяк, девушка наверняка совершеннолетняя. Он следует традиции моряков в версии «седьмое небо»: в каждом порту по женщине. Ну и пусть резвится, пока может, ему недолго осталось гулять, нашему красавчику.

Я всегда питала слабость к командиру Баллену – не потому что он нравился мне как мужчина (после того эпизода в Токио я старалась держаться от него подальше), просто приятно было смотреть, как Жан-Макс наслаждается свободой.

– А он не стесняется, – замечает Фло. – Ты ему не слишком-то доверяй, я всегда считала его коварным соблазнителем. Как, впрочем, и всех остальных мужиков. В том числе твоего краснодеревщика, слишком уж он безупречен, даже подозрительно. Ну ладно… давай лети, моя ласточка, к своему гитаристу!

* * *

Бегу со всех ног до улицы Блёри, а оттуда, задыхаясь, быстрым шагом иду к началу улицы Сент-Катрин, отыскивая взглядом «Фуф». В нескольких метрах огромная вывеска «МЕТРОПОЛИС». Я боялась опоздать, но нет – у меня еще пара минут в запасе. Открыв дверь бара, застываю от изумления перед фантастическим интерьером. Это не бар, а заколдованный замок!

Название «Фуф» – сокращение от Foufounes Еlectriques[30]. Над входной дверью висит гигантский паук, а рядом парочка таких же гигантских блеклых черепов. Интерьер соответствующий: кирпичные стены в черно-белых граффити, отрубленные головы, свет то кроваво-красный, то трупно-зеленый; с наступлением ночи он наверняка будет меняться от «флюо-диско» к «флэш-зомби» и обратно.

Но пока бар почти пуст, и моего гитариста здесь тоже нет. Официант, чей банальный вид оскорбляет крутизну интерьера, встречает меня широкой улыбкой и предлагает сесть за любой столик. Они тоже на удивление банальны, самые обычные столики с деревянными столешницами, возле каждого разнокалиберные стулья с пластиковыми сиденьями.

Я устраиваюсь поближе к двери, чтобы мой гитарист не проглядел меня. Сажусь и невольно усмехаюсь: столик-то колченогий! Терпеть не могу шатких столов, и тем не менее, когда прихожу в ресторан или кафе, мне обязательно попадается именно такой. Это мое персональное проклятие!

Поэтому я и не могу решиться пересесть. На три десятка здешних столов уж точно найдется один, прочно стоящий на четырех ножках. Поискать, что ли? Это отвлечет меня от других мыслей. От того, что я делаю. От Оливье. От Лоры. А если не найдется устойчивый, сбегу отсюда… Кстати, почему бы мне с этого не начать – сделать ноги?! Что я тут забыла? Жду незнакомого парня под этими кошмарными гигантскими масками, развешенными по стенам, в этом безумном интерьере для неполовозрелых панков… Констатирую очевидную истину: я совершаю самую страшную глупость в своей жизни! Единственно верное решение – бежать, причем немедленно! Я поднимаюсь…

– А, вы уже здесь?

Передо мной стоит мой гитарист, тоже запыхавшийся. Кепка набекрень, шарф перекручен, взгляд жалобный, но улыбка куда шире, чем оскал всех этих зомби на стенах, даром что они в десять раз больше его самого…

10

2019

Жгучая боль в плече вырывает меня из задумчивости. Это Фло меня ущипнула, вот поганка! А я так углубилась в воспоминания о самом неожиданном свидании в жизни. В первый акт того длинного вечера, который…

– Не оборачивайся! – шепчет Фло.

Запутавшись между настоящим и прошлым, я не сразу понимаю, чего она хочет. Инстинктивно сжимаю камешек в кармане джинсов. Мой камень времени! Неужели я перенеслась в тот же самый магазин, в прошлое, на двадцать лет назад?

Нет, я в 2019 году!

Магазин художественных ремесел превратился в супермаркет сувениров с кучей камер наблюдения, таинственная инуитка за кассой стала седой старухой, а моя белокурая пухленькая подружка – пятидесятилетней дамой, толстенькой обжорой… И у меня не свидание, от предвкушения которого сердце колотится как сумасшедшее, а всего лишь выпивончик с коллегами, который состоится через несколько минут.

– Иди вперед, постарайся, чтобы он нас не заметил, – шепчет мне Фло. И подталкивает меня к выходу.

– Кто «он»?

Но тут замечаю «его», от изумления чуть не опрокинув прилавок с плетеными корзинками. Пальцы сами собой опять касаются камешка в кармане. Наш командир Жан-Макс Баллен в магазине, в трех отделах от нас! Неужели и впрямь следит?! Нет, похоже, он нас не замечает. Стоит в отделе алгокольных напитков и разговаривает с двумя мужчинами, явно чем-то взволнованными. У обоих кожаные куртки, линялые джинсы, густые бороды. Типичные дилеры из квартала Ошлага-Мэзоннёв[31], чей облик никак не сочетается с безупречным, от Ральфа Лорена, костюмом нашего командира.

Я вижу, как один из типов отталкивает руку Боллена с пачкой канадских долларов.

– Сваливаем, живо! – шепчет Фло.

Мы останавливаемся только на улице Сен-Поль, в толпе прохожих. Я смотрю на подругу:

– Думаешь, он за нами шпионит?

Фло еще не отдышалась. Она сильно взволнована, но через силу улыбается, а мне кажется, она от меня что-то скрывает. Словно в четко разработанном плане произошел сбой и ей приходится импровизировать на ходу.

– Странно, правда? – говорю я, стараясь побороть глупые подозрения. – Баллен оказался в одном магазине с нами – в точности как двадцать лет назад!

Фло явно радуется спасительной подсказке, которую я ей подбросила. Начинает объясняться, но очень уж неуклюже. А я продолжаю думать, что за ее лепетом стоит кое-что посерьезнее.

– Вот видишь, дорогая, все в точности так, как я тебе и говорила. Мы чисто случайно очутились в том же магазине, что и двадцать лет назад, а тебе мерещится странное совпадение! – Фло умолкает, раздумывает и, кажется, приходит в себя. – А может, командир нас попросту клеит, потому что считает красотками?!

Я смотрю на нее в упор:

– Мы ими были… в прошлом тысячелетии. Вынуждена тебя разочаровать, моя милая, нам нечего опасаться с этой стороны. Жан-Макс наверняка ищет кого-нибудь посвежее.

И тут я невольно вспоминаю малышку Шарлотту. Она примерно одних лет с девочкой в килте и гольфах, спутницей Баллена в 1999 году. С той лишь разницей, что тогда ему было сорок, а не шестьдесят, и сегодняшние пассии выглядят уже не дочками, а внучками нашего командира. Фло снова оглядывается на магазин и вдруг начинает меня торопить:

– Пошли отсюда скорее! Пора выпить за наше увядание вместе с Жорж-Полем, Эмманюэль и остальными.

– А где у нас встреча?

Фло еще не успела ответить, а я уже знаю где.

В баре «Фуф»!

Ну конечно.

А главное, Фло больше не пытается убедить меня, что это простое совпадение!

* * *

«Фуф» совсем не изменился. Я вижу старых знакомых – паука, парочку черепов, таких же блеклых, и маски зомби, все с тем же оскалом. Наша маленькая компания ждет нас за одним из столиков бара – Сестра Эмманюэль с чашкой чая, Жорж-Поль с кружкой пива, а Шарлотта с грейпфрутовым соком, который тянет через соломинку. Справа от нее свободное место.

Мы с Фло занимаем соседний столик, чтобы сидеть поближе к ним. Моя стажерка оберегает незанятый стул, положив на него сумочку от Desigual. Она приветствует нас очаровательной улыбкой:

– Жан-Макс остался в отеле, отдохнуть. Он скоро будет.

Бедная малышка, угораздило же ее влюбиться в невидимого мужчину!

Мы с Фло заказываем «Золотой Бореаль», как наш GPS. Кажется, мы отстали от него на целых два бокала. У Жорж-Поля репутация усердного работника на борту самолета и отвязного гуляки на стоянках. Мне кажется, сейчас наш легендарный GPS не способен найти даже дорогу к туалету «Фуфа», совсем уж оригинально оформленному.

– У некоторых сиеста в отеле? – лицемерно удивляется Жорж-Поль. – Наш командир времени зря не теряет, как я погляжу!

Я вспоминаю, что мне одной известна тайна Шарлотты, а моя юная протеже наверняка не слышала о репутации своего возлюбленного. Скрещиваю пальцы: пусть бы коллеги держали язык за зубами. Опираюсь локтями на стол и вздрагиваю: он шатается!

– Что ты имеешь в виду? – простодушно спрашивает Шарлотта, потягивая сок через соломинку. – Почему он не теряет времени зря?

Сестра Эмманюэль опускает глаза, Фло с интересом изучает потолок. Жорж-Поль плотоядно слизывает с губ пивную пену.

– Ну, у нас такой исполнительный командир, что иногда он проводит в постели все время стоянки. Большой профессионал наш командир Балчлен.

Ой

Это любимая шуточка всего нашего персонала, и Жорж-Поль не лишает себя удовольствия опробовать ее на новенькой. Та хмурит очаровательные бровки, делает еще глоток сока и бросается в атаку:

– Почему ты зовешь его Балчлен? Его фамилия Баллен!

GPS ликует. Сестра Эмманюэль испускает тяжкий вздох: она знает продолжение. Фло явно злится.

– Какая разница, Баллен или Балчлен, называй как тебе угодно… Можешь даже величать его Блядленом, если хочешь…

Красивые глаза Шарлотты затуманиваются, она все еще не поняла. А стол чуть не опрокидывается у меня под локтями, пиво в бокале ходит ходуном. Жорж-Поль осушает свой одним глотком и выдает последний шедевр:

– Жан-Балчлен-Макс! – И, расхохотавшись, продолжает: – Стюард, который придумал эту шуточку, просто гений! Интересно, когда папа и мама Баллены окрестили своего сынка Жан-Максом, предвидели ли они, что их сын станет самым великим ходоком в мире? – И хохочет уже во все горло.

Сестра Эмманюэль невольно улыбается. А Фло, которая вообще-то вполне способна оценить соленую шутку, кажется, не очень-то одобряет конкретно эту. Правда, она, как и я, слышала ее уже сто раз. С бесконечными вариациями. Но Шарлотта слышит ее впервые. Она машинально поглаживает сиденье свободного стула справа от себя, потом, резко отодвинувшись, толкает наш колченогий столик; мой «Золотой Бореаль» выплескивается и стекает на пол.

– Ой, извините… – лепечет бедняжка.

Сестра Эмманюэль бросается вытирать лужу бумажными салфетками. Она всегда готова прийти на выручку. Потом дует на свой чай и, кашлянув, просит нашего внимания. Странно – участие в общем разговоре не в ее привычках.

– Кем бы он ни был, Балленом, Балчленом или кем-то еще, ему уже недолго осталось летать, и не только потому, что пенсия на носу.

Эмманюэль словно бросила на стол разом все козырные карты. И теперь сидит с мрачной миной, под стать окружающим. Даже у зомби на стенах бара не такие перекошенные физиономии, как у нас. Все молча ждут продолжения.

– Ну давай уже, рожай поскорей! – нервно восклицает Фло. – Выкладывай, что там у тебя!

Прежде чем ответить, Эмманюэль отпивает глоток чая.

– Ему грозит серьезное взыскание. Еще один-два рейса – и кончено дело!

Я сижу разинув рот, как Фло и Жорж-Поль. Сестра Эмманюэль – последний человек из нашего персонала, который стал бы подсиживать коллег. Она, конечно, зануда, педант и вообще вредная баба, но при всем том в высшей степени порядочный человек.

– Господи боже, что он натворил? – восклицает Жорж-Поль.

Сестра Эмманюэль загадочно молчит. Шарлотта так судорожно стискивает пальцами спинку пустого стула, что на пластике остаются царапины от ногтей. А я размышляю над этой загадкой. Жан-Макс Баллен – пилот с тридцатипятилетним стажем и безупречной профессиональной репутацией, почти идеальный работник, и придраться к нему можно, только если он совершил какую-то капитальную глупость.

Жорж-Поль начинает выдвигать гипотезы:

Страницы: «« 123456 »»

Читать бесплатно другие книги:

6000 лет истории. Город с тремя названиями: Византий, Константинополь, Стамбул. Столица четырех импе...
Я хасраши, воин одного из самых элитных подразделений самой тьмы. Но, видимо, тьма отвернулась от ме...
Анна-Кейт приезжает из Бостона в уютный южный городок, расположенный у горного хребта, чтобы разобра...
Что случится, если в нашей реальности пропишутся персонажи русских народных сказок и мирового фолькл...
Инструменты и практики из 150 кейсов, проверенных на опыте компаний Fortune 100. Вы будете выпускать...