Золото «Черного принца» Баскова Ольга
Однако измотанная боями и истощенная болезнями английская армия, возглавляемая лордом Рагланом, теперь считала иначе. Возможно, в самом начале Крымской кампании, в сентябре 1854 года, живописность Балаклавы повлияла на его решение остаться здесь и создать свою базу. Теперь Фицрой Джели Патрик Генри Соммерсет (таково было его полное имя) сожалел об этом.
Да, несомненно, французы поступили умнее, обосновавшись в бухтах Казачьей и Камышовой. Получалось, что их левый фланг прикрывало море, правый – союзники – англичане, в то время как у его армии тот же самый правый фланг оказывался открытым для возможного нападения Меншикова.
Вспоминая об одержанной ими победе на Альме, Раглан морщился. Да, лучше герцога Кембриджского никто по этому поводу не выразился: «Еще одна такая победа – и у Англии не будет армии». Беспокойство лорда усилилось тем, что он сейчас имел довольно смутные представления о местонахождении противника.
Меряя шагами свою комфортабельную яхту «Драй ярд» (спасибо приятелю Бургу, избавил от необходимости жить в палатке), он постоянно бросал взгляды на копошившихся на берегу солдат и офицеров, и его сердце болезненно сжималось. Будучи не только требовательным, но и заботливым командиром, Раглан с жалостью думал об английской армии, продолжавшей жить в ужасных условиях. Болезни и усталость сильно подействовали на нее. Гвардейские офицеры, обычно являвшие собой образец аккуратности, были похожи, как потом легко окрестит их «Дейли ньюс», на вороньи пугала. И неудивительно! Как будет выглядеть человек, по целым неделям не менявший белья и не всегда имевший возможности смыть грязь с усталого тела?
Правда, всем регулярно выплачивалось жалованье, однако приобрести необходимые вещи на него никто не мог. Цены в городе просто шокировали. За бутылку водки просили 17 шиллингов, за свечу – два. Офицеры, носившиеся в поисках белья и утвари, вскоре поняли: об этом можно только мечтать.
Иногда мечты сбывались. Лорд Раглан вспомнил счастливое лицо одного своего подчиненного, за шестьдесят рублей серебром купившего котелок для варки пищи.
Командующий поднял глаза к небу, как бы призывая на помощь Всевышнего, и на его приятном лице появилась недовольная гримаса.
Последнее время не радовала и хваленая крымская погода. Уже неделю шли противные дожди, напоминая союзникам, что осень неизбежна и появляется даже в таких краях.
Вот и сейчас с посеревшего неба на его лоб упали две капли, свежий ветер взъерошил волнистые волосы.
«Скоро станет холодать, – с грустью подумал лорд. – Надо отправить депешу в Англию. Наша армия давно нуждается в теплом белье, боеприпасах и деньгах».
Будто подтверждая его слова, небо затянули свинцовые тучи, и сильный дождь хлынул как из ведра. Командующий заспешил в каюту.
Об английской пунктуальности недаром слагались легенды.
Правительство очень серьезно отнеслось к просьбе, и новый трехмачтовый пароход «Принц», краса и гордость страны, оборудованный по последнему слову техники, груженный теплым обмундированием, припасами и секретным оружием для взрыва затопленных русских судов, заграждавших вход в Севастопольскую бухту, горделиво взметнув паруса, отправился в далекий путь.
Командир красавца-корабля, капитан Гудель, с гордостью смотрел на вверенное ему чудо. И, надо сказать, было чем гордиться.
Как и все военные, любуясь высокими мачтами и вслушиваясь в шум двигателя, он мысленно рисовал картину великого будущего парохода, который, по его мнению, непременно должен был прославить Флот Ее Величества.
Сначала судьба благоволила «Принцу». Тягостное и утомительное путешествие по нескольким морям прошло без сучка без задоринки.
Проблемы начались по прибытии в Балаклавскую бухту. Подойдя к ее длинному и узкому устью, пробраться через которое таким большим кораблям было довольно сложно, красавец-пароход отдал якоря.
И тут произошло то, чего никто не ожидал. Отданный якорь, увлекая за собой канат, с грохотом ушел под воду.
– Второй, второй! – закричал первый помощник, размахивая руками.
Матросы исполнили его приказ, однако и этот якорь постигла участь первого.
Люди тревожно переглядывались. Это считалось плохой приметой.
– Черт! – выругался Гудель. – Что же делать?
Оставался один выход – пришвартоваться к какому-нибудь кораблю, что, в конце концов, и было сделано.
Вытирая пот, градом катившийся по лицу, и поеживаясь под свежим морским ветром, Гудель с надеждой смотрел на Балаклавскую бухту. Больше всего ему хотелось обосноваться именно там и отдохнуть от несильной, но постоянной качки.
– Завтра же переговорю с капитаном Балаклавского порта, – заверил он себя. – Он не посмеет отказать мне.
Однако на душе почему-то не стало легче.
Капитан Балаклавского порта Дакрес, невысокий мужчина с желчным лицом, внимательно выслушав Гуделя, отрицательно покачал головой, не дав разрешения ввести «Принца» в защищенную гавань.
Командир английского парохода пробовал добиться отмены такого решения.
– Постоите на внутреннем рейде, – тоном, не терпящим возражения, заявил Дакрес.
– Но качка, команда утомлена… – только и успел вымолвить бравый капитан.
– Я еще раз повторяю вам: в бухте нет места. Впрочем, скоро ее покинет пароход «Виктория». Вот и встанете вместо него.
Раздраженному офицеру пришлось повиноваться.
На корабль он вернулся ни с чем.
Пожилые матросы, заметив угрюмое лицо своего командира, окружили его, издавая недовольные возгласы:
– Сколько нас будет здесь трепать!
– Когда же разгрузимся?
Капитан «Принца» лишь разводил руками:
– Потерпите еще немного. Вот снимется с якоря «Виктория»…
– Быть сильному шторму, – озабоченно заметил, подходя к ним, боцман. – Как бы беда не случилась…
– Господь с тобою, – ответил, крестясь, вахтенный офицер. – Сам не знаешь, что говоришь… Вон штиль какой…
Мужчина усмехнулся:
– Он – один из предвестников. Да вы на небо поглядите.
Гудель последовал его совету, с опаской констатировав: небо действительно стало необычного лилового цвета. Удивительно спокойное море не радовало глаз. В крике носившихся над кораблем чаек слышалось что-то зловещее.
Лорд Раглан, которому тоже сообщили о возможной буре, угрюмо смотрел в окно иллюминатора. С раннего утра отдохнувший за ночь ветер подул с новой силой, нагнав плотную стену ливня. Это не улучшало настроения.
– Какой же болван этот Дакрес! – При воспоминании о самодовольном капитане Балаклавского порта его тонкие губы скривились в презрительной гримасе. – Надо было разрешить «Принцу» войти в гавань и начать разгрузку теплых вещей. Недоставало еще, чтобы мои люди, едва оправившиеся после холеры, свалились от простуды!
Сжав кулак на уцелевшей руке, Раглан привстал, словно собираясь бежать к Дакресу. В ту же минуту сильный порыв ветра так качнул яхту, что лорд, потеряв равновесие, чуть не свалился на пол.
Издав звуки, напоминающие рычание разъяренного пса, он бросился на палубу. Картина, открывшаяся его взору, вызвала почти животный страх.
– Это конец света! – пробормотал лорд, торопливо крестясь и с ужасом вглядываясь в даль, пытаясь рассмотреть сквозь пелену дождя и града величиной с орех, безжалостно барабанившего по фуражке, палатки военного лагеря.
А в это время на берегу началась настоящая паника. Ураган, внезапно обрушившийся на Крымский полуостров, кружил в воздухе одеяла, фуражки, шинели. На секунду присмирев, он, собравшись с силами, стал, как ловкий жонглер, подбрасывать вверх столы и стулья. Люди и лошади, сбитые с ног мощными порывами, беспомощно катались по земле. Кто-то из солдат истошно закричал:
– Где наши командиры? Пусть ведут нас в бой!
Сотни голосов вторили ему:
– Ведите нас на Севастополь! Лучше сражаться с русскими батареями, чем сделаться жертвами бури!
Тогда никто из них не знал, что делалось у скалистых балаклавских берегов. Ураган мешал судам выйти в открытое море, лишая единственного шанса на спасение.
Капитан небольшого парохода, заботясь о находящемся на борту герцоге Кембриджском, приказал матросам во что бы то ни стало отклепать якоря. Это им удалось, однако яростные волны оборвали цепи. Призывая на помощь Всевышнего, командир корабля, с трудом преодолевая напор ветра, взял курс в открытое море.
Проходя мимо «Принца», который швыряло, как детскую игрушку, он сигналом сообщил: погода вскоре еще ухудшится.
Гудель, получивший предупреждение, обратился к стоявшему рядом с ним агенту адмиралтейства Брайтону:
– Нам советуют уйти.
Брайтон пожал плечами:
– Решайте сами.
– Если погибнет судно, я себе этого не прощу.
Агент сжал губы.
– Думаю, этого не случится.
Ему не верилось, что такое чудо техники, как «Принц», может пасть жертвой урагана. И все же, как опытный моряк, он понимал всю опасность положения.
– Если уходить, надо делать это немедленно, – помолчав, добавил он.
Гудель пристально посмотрел на собеседника, чьи мысли совпали с его собственными:
– Вижу, вы не слишком поддерживаете это предложение. По правде говоря, я с вами согласен. «Принц» останется на месте. Ни у одного судна нет такой сильной паровой машины, как у нас. Думаю, она вполне заменит второй якорь, который так и не удалось поднять со дна. Что вы на это скажете?
Шумно выдохнув, Брайтон поспешил согласиться. Признавать победу шторма не хотелось так же, как и победу русских.
Отдав распоряжение запустить паровой двигатель на всю мощь, Гудель с волнением стал наблюдать за стоявшими рядом судами, капитаны которых тщетно пытались спасти свои детища. Гул от ветра сливался с грохотом топора о дерево. Матросы, выполняя приказы командиров, рубили грот- и фок-мачты, сбрасывая в море все, вплоть до пушек.
Мачты падали на палубы, калеча их, и к гулу стихии добавлялись стоны несчастных людей. С сильным скрежетом лопались якорные цепи, ураган, словно издеваясь, срывал моряков с палубы, скармливая их огромным волнам. Товарищи пытались оказать помощь, однако обломки мачт, части деревянных корпусов разбитых судов, носившиеся по воде бочки с ромом и сухарями, сундуки с матросскими пожитками, превращаясь в страшные тараны, мешали спасению.
Видя, как пароходы один за другим разбиваются о скалы, Гудель, стряхнув с себя внезапно нахлынувшее оцепенение, приказал срубить все мачты. Брайтон стрелой носился по палубе, наблюдая за действиями матросов. Теперь он жалел, что так нерешительно повел себя во время разговора с капитаном. Выйди они в открытое море, как это сделали два парохода, им удалось бы спастись. Теперь же приходилось уповать на Бога.
– Мы не можем погибнуть! – бормотал он сквозь зубы.
– Что за черт?
Внезапно Брайтон покрылся холодным потом. Безукоризненно работающий паровой двигатель, как-то быстро растеряв былую мощь, стал покашливать и сдавать.
– Только этого нам не хватало!
Офицер бессильно опустил руки, сознавая: теперь «Принц» обречен. Скорее всего, произошла авария: такелаж какой-нибудь мачты попал под винт, с каждым оборотом наматывавший на себя канат. Он знал: с прекращением работы двигателя корабль не справится с бурным морем.
В страхе и отчаянии Брайтон побежал на корму. Ему показалось: прошла целая вечность до того момента, когда пароход накренился на правый бок. Будучи опытным моряком, агент адмиралтейства сразу определил причину – произошел разрыв якорной цепи. Это означало конец. Сейчас «Принц» понесется прямо к скалистому берегу, а там…
Подошедший к нему Гудель понял все без слов.
– Тем не менее мы сделали все, что могли, – сказал он. В его больших глазах стояли слезы. – Теперь каждый должен заботиться о себе. Давайте скажем экипажу правду.
Моментально скинув с себя верхнюю одежду, мужчина стал созывать матросов и офицеров. Отданный на растерзание волн корабль рванул прямо на скалы.
Сильный удар, сваливший с ног обезумевших людей, потряс судно, расколов его на части. Клокотавшее и бурлившее море с жадностью набросилось на добычу. Оно подхватило раненый «Принц», еще два раза бросив его на камни.
Через пятнадцать минут все было кончено…
Глава 8
Дверь квартиры Вальцпруф опечатывать не стали. Ждали приезда сестры, которая, узнав о смерти Нонны, слегла с сердечным приступом. Другие родственники отдыхали за границей.
На душе Кати так и не стало легче. Она попыталась вернуться к разговору о хорошо спланированном убийстве, однако даже большой скептик Станислав Михайлович, поставив диагноз, больше ни о чем не хотел слышать, как, впрочем, Павел и Константин.
Катя, увидев их настроение и разгадав, что все связано с нежеланием взваливать на себя еще одно дело (бедняги и так зашивались), больше не приставала к мужу с вопросами.
Попытавшаяся внушить и себе подобные мысли, она уже через полчаса поняла: это ей не удастся. Чутье непрофессионального сыщика подталкивало девушку к работе. Знавшая, что инстинкт еще ни разу не подводил ее, Зорина сдалась, решив, как всегда, разобраться во всем сама. Может, оно и к лучшему, что полиция не будет путаться у нее под ногами?
Проводив мужа на работу, журналистка открыла сумочку, достав ключ, переданный ей Эммой Павловной, и, быстро переодевшись в джинсовый костюм, отправилась в квартиру Вальцпруф.
Что она хотела там найти? Именно сейчас Катя не была готова ответить на этот вопрос. Но однозначно там что-то было, раз детективное чутье гнало ее на третий этаж.
Дверь поддалась легко, без скрипа.
Преодолевая нахлынувшее на нее чувство страха, журналистка прошла по коридору в большую комнату. Коробка с бережно хранимыми вырезками стояла на прежнем месте. Катя открыла ее, аккуратно выложив содержимое на стол, и, усевшись на диван, принялась внимательно читать. Старые, пожелтевшие газетные листы рассказывали ей о работе какой-то организации «ЭПРОН» и о бесплодных попытках искателей сокровищ достать со дня Черного моря бочонки с золотом – жалованье, предназначавшееся английским солдатам.
Зорина вспомнила произведение А. И. Куприна «Листригоны». Писатель утверждал, что балаклавским старикам было абсолютно точно известно, сколько богатства покоилось на дне: «шестьдесят миллионов рублей звонким английским золотом».
Так вез ли, в самом деле, злосчастный «Принц», романтически переименованный в «Черный», то самое золото, которое впоследствии будоражило умы?
Почему-то журналистка верила в это. На пустом месте никогда не возникнут слухи.
Закрыв глаза, девушка мысленно перенеслась на целый век назад.
Глава 9
Феликс Эдмундович Дзержинский удивленно посмотрел на высокого стройного мужчину.
– Вы всерьез хотите заняться легендарными сокровищами? – иронично спросил он.
– Более чем.
Этот гражданин, так бесцеремонно ввалившийся к нему в кабинет, был не кто иной, как ученый Владимир Сергеевич Языков, долгие годы собиравший материал по «Черному принцу».
Положив перед «Железным Феликсом» потертую кожаную папку, он торопливо вытащил исписанные бумаги и карты.
– Здесь все по этому вопросу.
Дзержинский взял одну из карт.
– Это местонахождение корабля? Значит, вы действительно верите в существование золота?
– Разумеется.
Уверенный тон посетителя сделал свое дело. Гримаса недоумения на лице великого чекиста сменилась любопытством:
– Тогда как вы объясните факт, что до сих пор никто не нашел сокровища?
Владимир Сергеевич пожал плечами:
– У меня одно объяснение. Во-первых, искали не там, где надо. – Он провел рукой по лбу. – Во-вторых, на большую глубину, как известно, не спустишься без хорошего снаряжения. Бедные итальянцы со своим аппаратом «Рестуччи» никак не могли претендовать на лавры первооткрывателей местонахождения корабля. Странно, как они вообще что-то выудили.
Феликс Эдмундович щелкнул пальцами:
– И тем не менее они видели пароход.
Языков покачал головой:
– Сомневаюсь. Знаете почему?
Чекист подался вперед.
– Да потому что с их легкой руки пошло предание о найденных буквах «ck» и «pr». А между прочим, их итальянцы никак не могли обнаружить.
Дзержинский поднял брови:
– Какой смысл им лгать?
– Не знаю, – секунду помедлив, отозвался собеседник. – Может быть, они хотели до поры до времени сбить с толку остальных охотников за сокровищами.
– И что не так в буквах?
Исследователь охотно пояснил:
– «Сk» и «pr» – якобы оставшееся от названия «Black prince» – «Черный принц». Однако пароход именовался просто «Принцем». «Черным» его окрестила людская молва. Откуда, спрашивается, «ck»?
Феликс Эдмундович кивнул:
– Логично. Значит, вы уверены, что достанете деньги?
На лице Языкова отразились колебания, но он дал четкий ответ:
– Уверен.
– Отлично. – Встав с кресла и заложив руки за спину, Феликс Эдмундович стал мерить шагами кабинет. – А почему наши друзья-англичане столько лет не пытались организовать поиски? Неужели захотели поделиться с нами?
Владимир Сергеевич побагровел. Этот вопрос не давал ему покоя в течение нескольких месяцев.
– Скорее всего, они тоже ждут своего часа, – наконец изрек он. – Кстати, ни одна английская газета того времени не опровергла существование золота. И потом, никто с абсолютной точностью не может ответить, точно ли дети Туманного Альбиона не удили в Балаклавской бухте.
Дзержинский остановился у окна, глядя, как холодный осенний ветер срывает с деревьев пожелтевшие листья. На вытянутом худом лице отразилось колебание.
– Будь по-вашему, – решил он. – Набирайте экспедицию. Мы обеспечим вас всем необходимым. Однако, – чекист секунду помедлил, – вы отвечаете за последствия, – это было произнесено таким металлическим голосом, что по телу Языкова пробежала дрожь. – В это тяжелое время страна нуждается в деньгах, и мы не можем запросто их разбазаривать. Надеюсь, вы поняли, о чем я?
Владимир Сергеевич радостно кивнул.
– Чем мы хуже ныряльщиков, доставших со дна золотые монеты?
Когда за посетителем захлопнулась дверь, Дзержинский, усмехнувшись, заметил:
– Думаю, мы не пожалеем. Эта экспедиция будет полезна во многих отношениях. Мало ли в Черном море затонувших кораблей? Водолазам работы хватит.
Он потянулся к телефонному аппарату:
– Соедините меня с Мейером. Здравствуйте, Лев Николаевич. Дзержинский беспокоит. Нет, ничего не случилось. Хочу предложить вам подготовить одну любопытную экспедицию. Да, в кратчайшие сроки. Летом она должна начать работать.
Помощник начальника Особого отдела Лев Николаевич Мейер, узнав, что хочет от него «Железный Феликс», рьяно взялся за дело. Вызвав к себе Языкова, он поинтересовался:
– Кто, кроме вас, будет участвовать в проекте?
Исследователь без колебаний ответил:
– Карпович и Даниленко.
– Как планируете спуститься на дно?
Владимир Сергеевич положил перед ним лист бумаги:
– Это чертежи глубоководного снаряда, изобретенного Даниленко.
– Любопытно. Похоже на колокол.
– Это и есть подводный колокол, – кивнул энтузиаст, – в нем могут поместиться три человека. Аппарат опускается на глубину до восьмидесяти саженей. По этому шлангу подается воздух. Кроме того, шланг служит вентиляцией. Есть даже внутреннее освещение и телефон.
– А это что? – Мейер ткнул пальцем в длинные железные приспособления по бокам. – Руки?
Исследователь улыбнулся:
– Вот именно.
Лев Николаевич почесал затылок:
– И сколько времени уйдет на создание этой диковинной конструкции?
Языков с готовностью пояснил:
– Если начнем сейчас, то сможем запустить его, в крайнем случае, в начале осени. Но мы тоже не собираемся бездельничать. Я и остальные члены экспедиции планируем выехать в Балаклаву уже весной.
Чекист улыбнулся:
– С удовольствием поеду с вами.
Владимир Сергеевич согласно кивнул:
– Вы теперь с нами на долгое время. Как и товарищ Шаткин, наш негласный замполит. Видите, я в курсе всего.
– Наша экспедиция должна начать работу до того, как закончат постройку снаряда. – Мейер, собравший членов «ЭПРОНа» («Экспедиция Подводных Работ Особого Назначения»), проводил с ними первое собрание.
– Нам нужно определиться с датой выезда в Балаклаву. Как вы думаете, когда будет готово ваше чудо техники? – обратился он к Евгению Григорьевичу Даниленко.
Изобретатель подводного аппарата с готовностью ответил:
– Чертежи уже отосланы на завод. Крайний срок выпуска – сентябрь. Так, по крайней мере, мне сказало руководство.
Лев Николаевич задумался:
– Значит, приблизительно середина июля.
– Нужно сделать запрос в архив, – подал голос Владимир Сергеевич. – Пусть нам укажут точное место гибели «Принца».
– Обязательно сделаем.
Однако, забегавшись по делам, Мейер забыл про запрос.
«Ничего, – утешил он себя. – И вообще, зачем связываться с архивами? Все равно мы поселимся в Балаклаве. А там еще живы свидетели событий. От них мы и узнаем местонахождение корабля».
Глава 10
Как только стало известно, что корпус глубоководного снаряда уже практически готов и будет достраиваться на месте, эпроновцы, дождавшись сообщения с завода «Парострой» о выходе платформы с корпусом аппарата в Севастополь, выехали следом. В середине июля, как и планировал Лев Николаевич, начались подготовительные работы.
– Тебе я поручаю найти очевидцев событий, – обратился руководитель к Дмитрию Карповичу на следующий день после приезда.
– Будет сделано.
Дмитрий сработал действительно оперативно. Для поисков старожилов не пришлось бегать по Балаклаве. Местные, дочерна загорелые мальчишки указали мужчине на ветхий домик.
– Здесь живет дедушка Мирон, – объяснили они ему. – Он знает все на свете.
– Но гибель «Принца» он точно видел?
– А то как же? Если вас интересует место, где он затонул, мы и сами можем показать, – предложил свои услуги белобрысый паренек лет четырнадцати, сверкая улыбкой.
– А вы откуда знаете?
Детям Карпович не доверял. Видя это, мальчишки поспешили его заверить:
– Мы, между прочим, каждый день ныряем. Уже несколько золотых монет отыскали. Хотите посмотреть? Только они у меня дома.
Эпроновец почесал затылок. С одной стороны, дорога каждая секунда, и его товарищи ждут на берегу, с другой – ну как упустить из виду такой важный факт, как нахождение агнлийских монет? Наверняка Мейер останется недовольным.
Подумав об этом, Дмитрий кивнул мальчишке:
– Беги. Я тебя подожду.
Постреленок замялся:
– Дядя, а вы не могли бы пойти со мной? А то меня мамка заругает и больше на улицу не пустит. Я сегодня утром должен был огород вскопать.
Карпович рассмеялся:
– А чего же не вскопал?
– Дела. – Подросток ответил с таким важным видом, что эпроновец еле подавил смех.
– Пойдем. – Он провел рукой по выгоревшим волосам пацана. – Не дадим тебя в обиду.
Данилка, тринадцатилетний балаклавский мальчишка, жил в покосившейся мазанке с матерью и младшей сестрой. Его отец погиб в Гражданскую, и вся мужская работа легла на плечи ребенка.
Впрочем, судя по всему, он не был против. Сознавая себя главой семьи и гордясь этим, он лишь в редкие минуты сбегал на море или в горы с приятелями.
Поиски легендарного корабля стали неотъемлемой частью его жизни. И неудивительно. Обломки, монеты, все, выуженное со дня морского, приносило доход. Приезжие охотно покупали сувениры, не проверяя, действительно ли та или иная щепка когда-либо принадлежала «Черному принцу».
Мать знала о промысле сына, тревожилась, отпуская его понырять, но ее наставления были не слишком строги. В голодное время это давало возможность выжить. Вот почему она восприняла известие о том, что Данила хочет отдать приехавшим из столицы исследователям две золотые монеты, без радости.
Маленькая, рано постаревшая от горя и забот, женщина суетилась возле мальчика:
– Не надо этого делать.
Подросток смутился:
– Что ты такое говоришь, мама? Эти монеты помогут найти местоположение корабля.
– Думаешь? – Она не верила в рассказ сына о научной цели экспедиции. До этих мужчин из Москвы кто только не охотился за кораблем в надежде быстрого обогащения. – Ты уверен, что они не продадут их? Знаем мы этих исследователей.
– Мама! – Бросая отчаянные взгляды на Карповича, смущенно топтавшегося на пороге, Данила перешел на шепот: – У них самая современная аппаратура. Они, в конце концов, и сами найдут кучу золота.
– Вот и отлично, – обрадовалась женщина. – Твои деньги им не сделают погоды. Да еше неизвестно, с «Принца» ли они. Ты сам мне говорил, сколько парусников покоится в нашей бухте.
Однако глава семьи настоял на своем, и монеты перекочевали в карман Дмитрия.
– Значит, вы с товарищами видели корабль? – спросил он мальчишку на прощанье.
Парень перекрестился.
– Как тебя сейчас.
Читать бесплатно другие книги:
