Срок приговоренных Абдуллаев Чингиз

Эпизод четвертый

Его привезли в управление милиции. Демидов не стал оспаривать решения старшего помощника прокуратуры, но в душе он был не согласен с таким поспешным арестом подозреваемого. И хотя все выглядело слишком неправдоподобно и фантастично, тем не менее начальник уголовного розыска знал, как иногда на грани фантастики выглядит действительная версия случившегося и как хочется поверить в ту формулу, которую сам придумываешь.

Резо Гочиашвили привезли в милицию, начали оформлять протокол задержания. Демидов прошел в свой кабинет, куда вошел и Кимелев.

– Вы думаете, он виновен? – спросил подполковник. Он не любил фамильярностей и с Кимелевым всегда говорил на «вы», хотя был старше по возрасту.

– Уверен, – кивнул Кимелев, – все сам подстроил. Я даже думаю, что он проговорился. Сказал нам правду насчет женщины. Она действительно была его любовницей, а погибший – компаньоном. Наверное, они были влюблены в одну и ту же женщину. Из-за этого вчера и ругались. А сегодня утром застал их вместе и в порыве ревности убил, а потом выбросил женщину. Такая версия более правдоподобна, чем появление неизвестных убийц в таком количестве, да еще растворившихся в воздухе.

– Почему тогда он не застрелил их обоих?

– Не успел. А может, все происходило несколько в ином порядке. Решил избавиться от надоевшей подруги, а свалить все на своего напарника. Сначала выбросил женщину, а потом пристрелил напарника. Кстати, соседи выстрелов тоже не слышали.

– А если убийцы действительно были? Напарника добивали профессиональным выстрелом в голову.

– Нам лучше проверить, где этот Гочиашвили работал раньше. Он говорит, что кончал МГИМО. Раз он работал за рубежом, мог пройти специальную подготовку. Нужно все проверить.

– Завтра пошлем запрос, – согласился Демидов, – но вообще-то все выглядит очень фантастично.

– Поэтому я и привез его сюда. Посидит, подумает. А если он прав, ему даже на пользу пойдет. Здесь его убийцы три дня не найдут, а мы за это время сумеем выяснить, что за убийцы у него побывали и почему они так хотели убрать именно директора туристической фирмы.

– Он президент фирмы, – напомнил Демидов.

– Какая разница, – раздраженно закончил Кимелев, – пусть назовется хоть губернатором или герцогом. От этого ничего не меняется. Сейчас время такое. Все президенты или генеральные советники. Придумали себе звания. В общем, заканчивайте оформление и отправляйте его вниз. И объясните, что мы его пока только задержали на три дня.

– Объясню, – кивнул Демидов, – хотя ему это вряд ли понравится. Он будет жаловаться.

– Ну и пусть жалуется, – разозлился Кимелев, – я прокурору все доложу, думаю, он меня поддержит. Два трупа из его дома сегодня вынесли, а я должен был оставить его там одного. Может, он наш единственный свидетель. Пусть посидит, для всех полезнее. Завтра кто-нибудь из наших следователей приедет, примет уголовное дело. Вот вы с ним и работайте.

Кимелев вышел из кабинета. Демидов подумал немного, поднял трубку внутреннего телефона.

– Как там у тебя, Зиновьев, все в порядке?

– Заканчиваем уже, сейчас он протокол подписывает.

– Ты его в какую-нибудь камеру получше определи. Все-таки у него такой шок сегодня.

– В четвертую направлю. Там только бомжи сидят. И карманников двое, которых на вокзале взяли. Не обидят.

– Хорошо. И распорядись, чтобы его покормили. Он небось с самого утра ничего не ел.

Демидов отключился. Все-таки напрасно они привезли этого грузина сюда, в милицию. Нужно было оставить его дома и выставить засаду. Если все, что он сказал, правда, убийцы обязательно постараются довершить начатое. Нужно предупредить местного начальника отделения, чтобы поставил там своих людей.

В этот момент ему сообщили, что на одной из улиц совершено разбойное нападение на женщину, которая чудом осталась жива. Демидов вздохнул и приказал готовить машину в больницу, чтобы самому допросить женщину. Возможно, по горячим следам удастся взять насильника, который терроризировал район уже три месяца. Он поехал в больницу, на время забыв о задержанном. Вернулся он лишь поздно ночью. Все оказалось гораздо проще, чем он думал. Насильника нашли довольно быстро. Им оказался бывший муж женщины, который решил отомстить ей таким непонятным образом. Он подстерег жену, когда та вышла из дома, и начал бить железным прутом. Экспертиза показала, что он был в состоянии крайнего алкогольного опьянения, так что сейчас говорить с ним было довольно трудно. Бывшего мужа отправили в камеру поспать и прийти в себя, а Демидов, войдя в кабинет, попросил принести ему чай. «Воскресенье выдалось довольно бурным», – подумал он. И в этот момент ему позвонили.

– Подполковник Демидов? – услышал он в трубке незнакомый голос.

– Слушаю, – устало ответил он.

– С вами говорят из Федеральной службы безопасности. Наш сотрудник хотел бы к вам приехать.

– Прямо сейчас? В половине второго ночи? – удивился Демидов. – Разве нельзя подождать до завтра?

– Можно, – ответил собеседник. – Но мы звонили вам несколько раз, и нам сообщали, что вы выехали на место происшествия. Вопрос с вашим руководством мы согласуем. Если разрешите, наш сотрудник сейчас к вам подъедет и все объяснит на месте.

– Хорошо, – обреченно согласился Демидов, уже понимая, что поспать не удастся, – пусть приедет, если так необходимо.

Теперь ему нужен хороший кофе. Он с раздражением вспомнил, что завтра или, вернее, уже сегодня в десять часов утра будет совещание у начальника управления. Проспать невозможно, не явиться тем более. А судя по всему, раньше четырех утра он теперь никак не заснет. Придется ночевать, как обычно, в своем кабинете. До дома ведь еще нужно доехать, переодеться, лечь спать, потом проснуться, снова одеться, побриться и приехать на работу. Гораздо удобнее остаться здесь, выспаться на своем старом диване, а утром, побрившись, явиться на совещание. Он позвонил домой и предупредил жену, что не приедет сегодня ночевать. У него была хорошая, все понимающая жена. Она только спросила, ужинал ли он сегодня, и он соврал, что прекрасно поужинал, хотя вспомнил, что еще и не обедал. Видимо, она поняла по его голосу, что он врет, но, как обычно, промолчала. Это было их давнее правило, он обманывал ее по таким вот мелочам, а она делала вид, что верит, понимая, что не должна мешать его работе.

Через двадцать пять минут в кабинете Демидова появился достаточно молодой, очень неплохо одетый, высокого роста незнакомец с удостоверением на имя майора Федеральной службы безопасности Александра Рожко.

– Слушаю вас, товарищ майор, – предложил сесть гостю Демидов. Он умышленно назвал его «товарищем», хотя тот так же умышленно называл его в ответ «господином». В некоторых элитных подразделениях разведки, контрразведки, службы охраны, службы правительственной связи такое обращение уже прижилось, но в милиции и в армии, которые были гораздо более массовыми и потому более близкими к народу организациями, подобное обращение упрямо не воспринималось. И хотя среди офицеров армии уже находились такие, кто обращался к коллегам со словами «господин», тем не менее оно было чуждо армейскому духу. В милиции все было проще всегда. Там давно разделили всех на «товарищей» и «граждан».

– Господин подполковник, – обратился майор к Демидову, – я приехал к вам по очень важному делу. Мы уже несколько месяцев разрабатываем операцию по выявлению путей переправки контрабанды наркотиков из нашей страны. У нас на подозрении была крупная туристическая фирма, имевшая налаженные контакты за рубежом. Но сегодня вечером мы выяснили, что на квартиру главы фирмы совершено нападение, несколько человек убиты, а сам глава фирмы арестован. В связи с тем, что расследование касается в первую очередь нашей службы, мы просим передать нам задержанного.

– Какого задержанного? – не сразу понял Демидов. Он все еще не понимал, о какой именно туристической компании идет речь.

– Сегодня днем вы задержали Резо Гочиашвили, – пояснил майор Рожко, – поэтому мы просим вас передать расследование дела нашему ведомству. Все необходимые документы мы вам завтра представим.

– Вы подозреваете его в контрабанде? – спросил Демидов, наконец понявший, о ком именно идет речь.

– Мы пока только проверяем, – пояснил Рожко, – но само расследование ведем давно. Завтра у вас будет наш официальный запрос и согласие вашего руководства на передачу задержанного в наш следизолятор. Вы, очевидно, знаете, что у нас восстановили следственное управление.

– Знаю, – кивнул Демидов, – но не понимаю, почему такая спешка?

По давно сложившейся практике в бывшем Советском Союзе следственные аппараты имелись в трех организациях – в прокуратуре, в милиции и в КГБ. Причем последние вели дела, относившиеся к компетенции контрразведки. После развала КГБ у контрразведки отобрали следственный аппарат. Однако жизнь доказала, что решение это было несколько непродуманным. И хотя уже лет двадцать говорили о необходимости вывода всех следователей из различных систем и сведении их либо в один следственный комитет, либо переподчинив следствие Министерству юстиции, все оставалось так, как было и десять, и двадцать, и тридцать лет назад.

– Мы должны иметь гарантии, что очень важный для нас свидетель не погибнет и даст столь нужные нам показания, – пояснил майор. – Если вы не возражаете, мы заберем его прямо сейчас. А утром я пришлю необходимые документы. Но запрос нашего отдела и расписку я вам, конечно, оставлю.

– Я не могу решать такие вопросы без согласования с руководством управления, – твердо сказал Демидов.

– Бросьте, – лениво проговорил Рожко. – Не стоит лезть в бутылку. Все и так ясно. Из-за какого-то мелкого бизнесмена никто вам ничего не скажет. И потом, вы же его не на волю отпускаете, а передаете в нашу службу.

– Без согласия начальства не могу, – твердо повторил Демидов. – Решение о его задержании принимали работники прокуратуры. Вот и получите разрешение у прокурора. Привезите его разрешение и забирайте куда хотите.

– Где мы сейчас найдем ночью прокурора? – улыбнулся Рожко. – Не будьте формалистом, господин подполковник. Это обычное дело, когда арестованного переводят из одной камеры в другую. Наши, кстати, гораздо более комфортабельны.

– Возможно, – согласился Демидов, – но речь идет не об арестованном. Он всего лишь задержанный. И поэтому без разрешения моего руководства и прокурора я ничего не могу сделать.

– Вы же понимаете, что утром мы привезем вам оба разрешения.

– Тогда и будем говорить, – стоял на своем Демидов.

– Напрасно вы так упрямитесь, – поднялся майор. – Можно было бы все решить без лишних формальностей.

– У нас такие правила, – сказал на прощание Демидов.

Майор посмотрел ему в глаза. Усмехнулся. И процедил:

– Ну-ну. Вам виднее. – И вышел, не попрощавшись.

Оставшись один, Демидов достал сигареты. Уже несколько лет он давал себе слово бросить курить. Но курил еще чаще и азартнее. Задымив, приказал себе немного успокоиться.

Майор говорил, что они ведут разработку туристической фирмы уже достаточно давно. Странно, что они не установили в таком случае наблюдение за домом подозреваемого. В контрразведке работали достаточно четко, они в таких случаях обязательно берут под контроль квартиру подозреваемого, начиняют ее аппаратурой, устанавливают наружное наблюдение. Ничего сделано не было, а такая быстрая реакция настораживает. Откуда они узнали о случившемся? Сводки с места события передаются в МУР, откуда дежурный по городу дает сводку в мэрию, руководству МВД и города. Сводки обычно составляются утром, значит, узнать по официальным каналам они не могли. Тогда получается, что у них все-таки было наблюдение за квартирой. Но как наблюдатели могли не заметить появления убийц? Или их действительно не было и Кимелев прав? Нужно проверить, где именно был подозреваемый ночью. Если он говорит правду и они много выпили, то должны быть свидетели их ночной попойки.

С другой стороны, если Гочиашвили занимался контрабандой, то этим можно объяснить и появление неожиданных убийц, и те методы, которыми они убрали сразу двух знакомых хозяина квартиры. Но как они вышли из дома? И почему никто из соседей не видел автомобилей, стоявших у дома? Может, они ждали в другом месте и их вызвали по телефону, чтобы не привлекать внимания соседей? Тогда получается, что действовали классные профессионалы.

Выстрелов никто не слышал. Значит, стреляли из пистолетов с глушителями. Стреляли с ходу, как рассказывает Гочиашвили, не дали его напарнику даже времени на ответ. Быстро и безжалостно, с контрольным выстрелом в голову. Насчет женщины они, конечно, оплошали. С другой стороны, они, наверно, перекрыли доступ к входной двери и не думали, что она побежит к окну. Женская логика вообще непредсказуема. Профессионал не может рассчитать, что женщина увидит вдруг свое спасение в окне девятого этажа, выходящем на улицу. Резо рассказывал, что их руководитель сразу все понял и предупредил, чтобы не стреляли. Еще один характерный штрих. Он сразу просчитал ситуацию. Нет, Гочиашвили не мог придумать сразу столько деталей. И наконец, самое важное. Если они его действительно увидели снизу и не поднялись, значит, рассчитывали, что сумеют потом быстро и достаточно надежно снова добраться до него. Они просчитали возможные варианты и сразу уехали.

Он продумывал до конца все детали и чем больше размышлял, тем больше мрачнел, не замечая, что пепельница уже полна окурков. И в какой-то момент он не выдержал.

– Доставьте ко мне задержанного сегодня Гочиашвили, – позвонил он в дежурную часть.

– Товарищ подполковник, сейчас четвертый час утра, – удивился дежурный.

По существующим строгим правилам нельзя допрашивать подозреваемых и арестованных в ночное и вечернее время. Но сотрудники милиции и прокуратуры, работавшие по вечерам, обычно нарушали это правило. Ночью, однако, арестованных обычно не тревожили. Во-первых, сами офицеры должны были отдыхать. И потом, ночные вызовы трудно скрыть. О них узнавала вся камера, и потом следовал долгий и неприятный разговор с прокурором. Демидов старался не очень злоупотреблять ночными вызовами арестованных, хотя, конечно, как и все остальные, частенько нарушал общее правило. Напомнив ему, который час, дежурный имел в виду прежде всего состояние самого Демидова, который с утра был на работе.

– Ничего, – вздохнул подполковник, – разбудите его и приведите ко мне. Скажите, что надо срочно поговорить.

– Сделаем, – согласился дежурный.

Минут через двадцать в кабинете подполковника сидел мало понимавший, что происходит, Резо Гочиашвили. Он так и не сумел заснуть в эту ночь после стольких событий, несчастий, внезапно свалившихся на его голову, в ночь своего первого в жизни ареста. Под утро он уже готов был заснуть, несмотря на переполненную камеру, на смрад, стоявший в ее ограниченном пространстве, на мокрую постель, которую он получил в самом плохом углу камеры.

– Извини, что вызвал тебя в такое время, – сказал Демидов, – но мне кажется, что нам есть о чем поговорить.

– Будете разговаривать с моим адвокатом, – упрямо сказал Резо, – завтра утром.

– Завтра тебя может здесь не быть, – вдруг сказал подполковник, – поэтому я и вытащил тебя ночью. Чаю хочешь?

Резо посмотрел на сидевшего перед ним человека. Оценил его тяжелый взгляд, заросшее, небритое, усталое лицо. И почему-то решил поверить.

– Хочу, – кивнул он, – и дайте сигарету.

– Держи, – протянул свою пачку подполковник, – сейчас скажу, чтобы нам чай организовали.

Он поднял трубку, отдал указание. Резо пожал плечами.

– Я все равно не смогу сказать ничего нового, – сказал он более примирительным тоном.

– Давай с самого начала, – вздохнул Демидов. – Собственно, мне как бы уже все равно, тебя затребовало другое ведомство, и завтра утром тебя отсюда заберут. И я еще не был дома, ужасно хочу спать. Если не хочешь разговаривать, можешь выпить чай и отправляться в свою камеру до утра. Больше мы с тобой все равно не увидимся. Если у тебя есть что сказать, говори прямо сейчас. Через пять минут я уже могу передумать. Да просто засну на своем столе.

– Вы действительно хотите знать правду?

– Перед тем как тебя отдать – да. Утром мне предстоит принять решение, что именно с тобой делать.

– Я рассказал вам правду, – затянулся Резо, – всю правду.

– Начнем еще раз. Зачем ты сделал этот шкаф? Ты думал, что к тебе обязательно придут?

– Нет, конечно. У меня не было врагов. Я просто сделал ремонт и решил устроить для себя такой необычный шкаф. Ну как розыгрыш, что ли. Просто так, для себя, – снова повторил Резо.

– Предположим, что я тебе поверил, – кивнул подполковник. – Тогда объясни, почему именно к тебе явилась целая группа киллеров, которые убили твоего друга, заставили выброситься в окно пришедшую к тебе женщину, и все это случилось именно в тот самый момент, когда ты сидел в шкафу, сделанном просто так, для себя. Ты сам веришь в подобные объяснения?

– Но все было именно так, – со злостью сказал Резо. – Все было так, как я рассказал. И эта группа не обычные киллеры. Они не были похожи на уголовников… Они похожи на…

Демидов молча смотрел на него, пока Резо искал подходящее слово, и терпеливо ждал.

– На… – И Резо вдруг неожиданно для самого себя, потеряв осторожность, выпалил: – На сотрудников спецназа.

– Так, – кивнул Демидов, – значит, ты считаешь, что это мы сами влезли к тебе домой и устроили погром. Может быть, ты думаешь, что я лично командовал убийцами в твоей квартире?

– Нет, конечно, не вы. Того, кто командовал, я сразу узнаю. У него был такой низкий, хриплый голос. Но, поверьте, они не уголовники. Вся группа четко выполняла его команды. Может, правда, они бывшие сотрудники милиции, – нашел другое объяснение Резо.

– Почему ты все-таки думаешь, что к тебе пожаловали сотрудники милиции?

– Они странно себя вели. Во-первых, очень точно выполняли приказы командира. Так может быть в очень сплоченной группе, где все прекрасно знают друг друга и где подчиненным не нужно много объяснять. И еще – они сразу стреляли. Молча, без шума. Вроде они заранее заряжены на убийство. Пусть это не спецназ, но у них были приемы профессионалов.

– Откуда ты знаешь, как действуют профессионалы?

– Я ведь немного поработал дипломатом, видел, как действуют сотрудники госбезопасности за рубежом. Кое-что повидал…

– Понятно. – Демидов нахмурился.

Резо докурил свою сигарету, потушил окурок и спросил:

– Можно вторую?

– Кури, – кивнул подполковник, – и, если можешь, ответь мне на три вопроса. Первый вопрос: почему соседи не видели машин, которые ждали твоих убийц? Они ведь находились у тебя минут двадцать, если не больше.

– Не меньше тридцати.

– Ну вот, видишь. Как же получилось, что соседи ничего не заметили?

– Я сам не понимаю. Но машины могли отъехать, а потом подъехать, чтобы не стоять у дома.

– Тогда я должен поверить, что они заранее знали, что тебя не найдут. Ты сам в это веришь?

– Нет, – вздохнул Резо.

– И я не верю. Вообще я в дураков не верю. Если они хотели только найти тебя и ликвидировать, то на это требуется минута, даже того меньше, несколько секунд. И отпускать машины им совсем не резон. Значит, они хотели не просто убить тебя, они что-то искали. Или собирались узнать у тебя какие-то дополнительные подробности? Такое возможно?

– Откуда же мне знать! – почти закричал Резо.

– Это ты нам уже говорил. Теперь второй вопрос, что тоже вызывает недоумение: если ты смотрел на них в окно, то получается, что и они видели тебя. Почему в таком случае эти люди снова не поднялись к тебе? Судя по твоим словам, они крутые ребята.

– Да, они меня видели. Тот самый седой поднял голову и увидел меня. А я его.

– И все же они уехали…

– Да, уехали. У них было мало времени.

– И, наконец, третий вопрос. Самый главный. Почему они явились именно к тебе?

– Если бы я знал, я бы сейчас здесь не сидел.

Дежурный внес стакан чая. Поставил перед подполковником.

– Ему тоже, – кивнул Демидов на задержанного.

– И ему? – удивился дежурный. Но не стал уточнять, вышел из кабинета.

– Я действительно ничего не могу понять, поверьте мне, – повторил Резо. Демидов задумчиво смотрел перед собой. Дежурный принес еще стакан и, поставив его на стол, вопросительно взглянул на подполковника.

– Что тебе? – спросил Демидов.

– Чай горячий, – пояснил дежурный, – может, мне остаться?

В их суровой практике случалось всякое. В том числе и случаи, когда заключенный хватался за стакан кипятка как за оружие.

– Не нужно, – вяло махнул рукой Демидов. За окнами уже начало светать. – Можешь уйти, – разрешил подполковник.

Когда дежурный вышел, Демидов вновь умолк. Долго молчал, что-то обдумывая.

– Сейчас столько всего происходит, что ни черта не поймешь. Я хочу тебе поверить, парень, но что-то не получается. Понимаешь, мне непонятно, почему они пришли именно к тебе. Может, все-таки расскажешь?

– Я же сказал – ничего не знаю. Если бы я хоть что-то понимал… Честное слово, не знаю.

– Может, у тебя были долги?

– Был небольшой кредит в банке. Но до конца срока еще полгода, и я исправно платил проценты. Да и в банке работает мой двоюродный брат, он бы меня предупредил, если бы что.

– Бери-ка стакан, – подполковник кивнул на стакан. – Или ты кому-то дал в долг? Сейчас давать большую сумму еще опаснее, чем ее брать.

– Не дурак, – усмехнулся Резо, – сам знаю. Французы говорят: если у вас берут пятьсот франков, то должник зависит от вас, но если у вас берут пятьдесят тысяч, то уже вы зависите от такого должника. Никогда не даю в долг большие суммы. И маленькие тоже не даю. Долги портят дружбу.

– Грамотный, – вздохнул Демидов, – слушай, давай кончать трепаться. Уже утро почти. Через несколько часов тебя заберут в ФСБ. Они уже приезжали ко мне, просили выдать тебя. И знаешь, почему я отказал?

– Не захотели ночью возиться со мной?

– Не угадал. Я удивился, откуда они так быстро узнали о тебе, вообще о том, что случилось в твоей квартире. Сводку мы еще передать не успели. Получается, что они знали обо всем по своим каналам. Понимаешь?

Резо, потянувшийся за стаканом чая, опустил руку, оторопело уставившись на подполковника.

– Выходит, что они либо тебя вели, либо следили за твоими убийцами. В любом случае ты вызвал их повышенный интерес.

Резо вытер ладонью лоб. Обхватил пальцами горло, словно чувствовал удавку на шее. И хрипло спросил:

– Что же мне делать?

– Говори правду, и я постараюсь тебя продержать у нас еще несколько часов, пока к тебе не приедет адвокат и все не будет оформлено как полагается.

– Я не знаю. Сам ничего не понимаю. Они позвонили в дверь и, когда узнали, что Никита мой компаньон, сразу же его убили.

– Почему? Почему они не позвали тебя? Логичнее было бы сначала найти тебя, а потом уже убирать неугодного свидетеля. Они у него что-то спрашивали?

– Нет. Только спросили, кто он такой. Хотя нет, подождите. Я слышал, как его спросили: «Вы его компаньон?», а потом услышал, как он падает. Они, видимо, стреляли из пистолетов с глушителями.

– Сразу начали стрелять?

– Да, сразу.

– Тогда выходит, что вы оба интересовали убийц. Не только ты, но и твой компаньон. Такое может быть?

– Может, вполне. Мне даже кажется, что так и было на самом деле. Они хотели убрать нас обоих, а с женщиной произошла случайность.

– Тогда тем более интересно, почему вы привлекли к себе осведомленную группу высокопрофессиональных убийц. Если учесть, что соседи не видели машин у дома, то получается, что оба автомобиля сразу отъехали, чтобы появиться через несколько минут. Когда их вызовут по телефону. Все сработано четко и аккуратно. Единственная осечка – с женщиной, но никто не мог предвидеть, что она окажется такой решительной и захочет выброситься. И все же – чем вы привлекли их внимание?

– Если бы я знал…

– Ваша фирма отправляла в последние дни какие-нибудь специальные группы? Может, к вам обращались с какими-то необычными просьбами?

– Нет, обычные группы, обычные рейсы. Один чиновник приезжал со скандалом, чтобы его группы поместили в гостиницу, которая предусмотрена в договоре. Но мы дали гостиницу такой же категории, и инцидент был исчерпан. Нет. Ничего криминального у нас не происходило. Я вообще всегда был категорический противник разного рода криминалов.

– У вас была «крыша»?

– Вы имеете в виду защиту от бандитов? В первое время была. Но потом их группу разгромили. Вожака арестовали, многие разъехались, двоих, кажется, убили. Нет, последний год мы никому и ничего не платили.

– Может, месть со стороны оставшихся?

– Нет. У них были трудности не с нами, а с милицией и с конкурентами. К нам, во всяком случае, никто не обращался.

Резо уже пришел в себя и даже взял стакан чая.

– Давай сначала. А если конкуренты?

– Какие конкуренты? – улыбнулся Резо. – В городе несколько тысяч туристических фирм. Думаете, все убивают друг друга?

– Я не думаю, я спрашиваю, – разозлился Демидов. – Я хочу понять, почему именно к тебе явились эти ублюдки, почему искали тебя, почему пристрелили твоего друга, заставили выброситься твою женщину? Если ты, конечно, нам не врал.

При упоминании погибшей Резо помрачнел. Он вспомнил о собственной трусости и нахмурился. Поставил стакан на стол. Отвернулся.

– Ничего я вам не врал, – устало сказал он. – Хватит меня мучить. Я ничего не знаю. Может, в КГБ больше знают, вот пусть они мне и расскажут, что там случилось.

– КГБ давно уже нет, – напомнил Демидов, – сейчас ФСБ.

– Какая разница? – отмахнулся Резо. – Все одно и то же. Как их ни называй. Может, убийцы ошиблись. Хотя у Никиты они точно спросили – он мой компаньон или нет. Значит, искали нас.

– Ничего больше не хочешь сказать? – спросил подполковник.

– Я уже все сказал.

– У тебя есть свой адвокат?

– Нет.

– Я позвоню утром одному знакомому адвокату, чтобы он приехал до того, как тебя от нас заберут. Опиши-ка мне еще разок человека, которого ты разглядел в окно.

– Среднего роста, коротко пострижен, седой. В кожаной куртке. Усы не густые, а скорее щеточка усов над губой. Мне так показалось, далеко все же было. У него резкие такие черты лица, развитой торс, может, раньше занимался спортом. Весь такой энергичный, ловкий, подвижный. Хотя лет ему никак не меньше сорока пяти. Может, даже больше. И голос хриплый. Если услышу, сразу узнаю.

– Много было в его группе людей? – спросил подполковник и осекся. – Сколько было этих стервецов?

– Человек пять или шесть, по-видимому. Они быстро сели в машины и сразу отъехали. Да, теперь я точно уверен, что это были не простые бандиты, а очень подготовленные люди. Машины развернулись вместе и сразу же отъехали. Подождите, – вдруг сказал Резо, поднося ладони к лицу. – Я вспомнил, как они говорили. Один сказал, что понаехало много черных. Это он так о кавказцах. И сказал, что не может найти деньги в квартире, не знает, где я их спрятал. А другой заметил совсем тихо: «Громко не говори, сам знаешь, что за такие вещи бывает». Так и сказал. Они не были бандитами, – уверенно закончил Резо.

– Ясно, – хмуро подвел итог Демидов, – я примерно так и думал. Все сработано на высшем уровне. За исключением одного промаха с женщиной. Но я бы тоже отсекал в первую очередь входную дверь. Они не могли и подумать, что она решится выброситься.

– Что теперь? – спросил Резо.

– Иди в камеру и до утра никому ничего не рассказывай, – посоветовал Демидов. – Утром придет твой адвокат. У него немного странная фамилия – Чупиков. Евгений Алексеевич. Он немного старше тебя, но человек опытный, раньше в КГБ работал, поэтому на таких делах собаку съел. Может, он тебе поможет, раз мы не в состоянии. Возьми пачку сигарет, у меня есть еще одна.

Резо с благодарностью кивнул и поднялся, собираясь выйти, и в этот момент Демидов выдал свое последнее напутствие:

– В камере ничего не рассказывай. Целее будешь. У твоих убийц может найтись какой-нибудь знакомый и в твоей камере. Постарайся сегодня до утра вообще не спать. Очень полезно для здоровья.

Рассказ третий

В этот вечер я собирался уйти вовремя, чтобы успеть еще раз пообщаться с Игорем. Алене я уже позвонил и договорился, что на время возьму мальчика к себе. И рассказал ей о помощи Семена Алексеевича. Она сухо поблагодарила, словно ничего необычного не произошло. А ведь речь шла об очень крупной сумме. Видимо, Алена считала, что я смогу достать такие деньги. Из-за нескольких «засветившихся деятелей», которые сумели сделать свои деньги, использовав близость к политикам, нас всех считали богачами. Обидно, что так думают обо всех. Среди нас есть, конечно, подонки, но в большинстве своем мы порядочные и вполне нормальные ребята – работаем, влюбляемся, женимся, думаем о своих семьях и растим детей, иногда даже болеем. Если же верить распространенным журналистским штампам, то можно подумать, что все мы монстры и продавшиеся паскуды.

В общем, Алена отнеслась к моему сообщению довольно спокойно, возможно, слишком спокойно, и это меня немного обидело. Может, она действительно считала, что я обязан помочь ей? Во всяком случае, трубку я положил уже с испорченным настроением, но ей ничего не сказал.

Вечером я поехал и забрал Игоря. Узнав о его болезни, я совершенно изменил свое отношение к нему. Теперь он казался мне совсем другим – более взрослым, более мудрым, даже более красивым. Я, правда, не знал, как общаться с сыном. Сводить в кино или в парк? Мне казалось, что это глупо. Я решил, что мы съездим к Виталику. В конце концов, парню всегда полезно пообщаться с умным человеком. А Виталик не просто умный, а заумный – как раз то, что нужно. Он редкий эрудит и прекрасный шахматист. Когда же по телевизору начинают задавать каверзные вопросы в какой-нибудь популярной игре, он отвечает мгновенно, словно заранее знал, каковы будут вопросы. А кроссворды с ним просто неинтересно разгадывать. Я обычно решаю кроссворды сам, а те слова, которые не знаю, оставляю для него. Он берет мой кроссворд и тут же заполняет клетки, заодно и мои ошибки исправляет. У меня в отношении Виталика даже некий комплекс неполноценности возник.

Правда, квартирка у него маленькая, двухкомнатная, но зато вся забита книгами, уже в прихожей висят книжные полки. Виталику я позвонил и предупредил, что мы приедем к нему. Он, молодец, не поленился и купил какое-то мудреное печенье. Я ему не стал ничего говорить, просто сказал, что приеду к нему со своим сыном. Мне было интересно, как они станут общаться.

Потом, вспоминая этот вечер, я понял, что неосознанно сделал самый правильный ход. Они и раньше знали друг друга, но почти не общались. Однако Виталик, общаясь с мальчиком, как-то сразу нашел верный тон. Он просто отнесся к нему как к равному, как к одному из моих друзей. Сначала мы вместе пили кофе, потом играли в шахматы, причем мы играли вдвоем с Игорем против Виталика и, конечно, проиграли, хотя сражались изо всех сил. Это тоже было в стиле Виталика. Он никому не делал послаблений, не играл в поддавки. Игра всерьез – его жизненный принцип. Вот мы и продули.

Потом мы снова пили кофе, а Игорь осматривал библиотеку Виталика. И даже отобрал несколько книг, которые ему показались интересными. Я специально посмотрел, какие книги ему приглянулись. Вы не поверите, но это был Тойнби. «Цивилизация перед судом истории». Представляете, что читает мальчик его возраста? Вторая книга была «Опыты» Монтеня. А третья – фантастика Хаббарда. При виде последней Виталик чуть поморщился, и я это заметил. Но зачем же тогда он сам держит эту книгу у себя дома? А вот Монтень и Тойнби меня поразили. Недостижимые имена. Космос, в котором я никогда не побываю. Когда Игорь взял эти книги, я подумал о том, что из парня, возможно, что-нибудь получится. Видимо, так же подумал и Виталик. У него был такой довольный вид, словно это его сын выбрал такие книги.

Уже в машине Игорь сказал мне:

– У тебя хороший друг.

– Знаю, – кивнул я. – Мы знакомы уже сто лет.