Противоречия в романе «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова Яценко Андрей

Противоречия в романе

1. Внешний вид мастера

В главах 13-й и 30-й мастер во время нахождения в психиатрической больнице то брит, то его бородка подстрижена машинкой, вероятно, подстригала медсестра.

В главе 13-й («Явление героя») дается описание персонажа. «С балкона осторожно заглядывал в комнату бритый, темноволосый, с острым носом, встревоженными глазами и со свешивающимся на лоб клоком волос человек примерно лет тридцати восьми». В главе же 30 «Пора! Пора!» Мастера и Маргариты после встречи с Воландом возвратились в старую квартиру писателя. «…он был выбрит впервые, считая с той осенней ночи (в клинике бородку ему подстригали машинкой)».

Внешний облик мастера преображался странным образом. Причем изменения происходили то в сторону ухудшения, то улучшения, то снова ухудшения.

Спустя всего лишь только сутки после разговора с Иваном Бездомным в психиатрической клинике герой в главе 24-й («Извлечение мастера») разительно меняется. «Он был в своем больничном одеянии – в халате, туфлях и черной шапочке, с которой не расставался. Небритое лицо его дергалось гримасой, он сумасшедше-пугливо косился на огни свечей, а лунный поток кипел вокруг него».

Таким образом, мастер за сутки видимо оброс щетиной и его глаза из встревоженных стали сумасшедшее-пугливыми. Можно предположить, что Булгаков менял состояние героя в зависимости от требований ситуации. В психиатрической лечебнице он должен был более-менее связно изложить новому пациенту о романе и своей судьбе. В квартире же у Воланда нужно было, наоборот, показать видимые последствия нахождения мастера в психиатрической больнице.

А вот из квартиры Воланда он выходил уже с бородой, причем в той же главе 24 «Извлечение мастера». «Какой-то не то больной, не то не больной, а странный, бледный, обросший бородой, в черной шапочке и в каком-то халате спускался вниз нетвердыми шагами. Его бережно вела под руку какая-то дамочка в черной рясе, как показалось Аннушке в полутьме».

В главе 30-й («Пора! Пора!») мастер находится в своей квартире, куда вернулся вместе с Маргаритой от Воланда. «…он был выбрит впервые, считая с той осенней ночи (в клинике бородку ему подстригали машинкой)». Вероятно, Маргарита побрила мастера. Кроме того, он начал седеть. «Смотри, у тебя седые нитки в голове и вечная складка у губ». «…Та, плача, шептала ему, и пальцы ее прыгали на висках мастера.

– Да, нити, нити, на моих глазах покрывается снегом голова…»

Однако, там же наступила смерть любовников.

Следовательно, в дальнейшем их внешности меняться уже не должны. Например, Иешуа как был повешен с разбитым лицом, таким и оставался во время разговоров с Пилатом. «От постели к окну протягивается широкая лунная дорога, и на эту дорогу поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинает идти к луне. Рядом с ним идет какой-то молодой человек в разорванном хитоне и с обезображенным лицом. Идущие о чем-то разговаривают с жаром, спорят, хотят о чем-то договориться».

А вот с мастером почему-то произошли явные изменения в главе 32-й («Прощание и вечный приют») во время полета в свите Воланда. «Себя Маргарита видеть не могла, но она хорошо видела, как изменился мастер. Волосы его белели теперь при луне и сзади собирались в косу, и она летела по ветру». Получается, у мастера отрастают волосы настолько, чтобы сзади собраться в косу. Правда, бороды еще нет. Но она появится в эпилоге. Раз в год во время праздничного весеннего полнолуния «…лунный путь вскипает, из него начинает хлестать лунная река и разливается во все стороны. Луна властвует и играет, луна танцует и шалит. Тогда в потоке складывается непомерной красоты женщина и выводит к Ивану за руку пугливо озирающегося обросшего бородой человека. Иван Николаевич сразу узнает его. Это – номер сто восемнадцатый, его ночной гость».

Получается, что мастер снова оброс бородой, но теперь уже в вечном приюте.

Проследим всю цепочку превращений мастера. В психиатрической клинике он был то ли бритый, то ли с бородкой подстриженной машинкой. Затем при первой встрече с Воландом лицо мастера стало небритым. А выходил он из нехорошей квартиры уже обросший бородой. После прибытия домой его выбрили. А в вечном приюте он вновь оброс бородой.

А вот внешность Маргариты Николаевны только улучшилась. Сначала после крема Азазелло, а затем после смерти. И как ни странно, в вечном приюте уже не ухудшалась.

2. Заявление и встреча

Как мы уже предполагали выше, Булгаков менял состояние героя в зависимости от требований ситуации. В психиатрической лечебнице мастер должен был более-менее связно изложить новому пациенту о романе и своей судьбе. В квартире же у Воланда нужно было показать заметные последствия его нахождения в психиатрической больнице. Это касается не только внешнего вида мастера, но и содержания его речей.

В главе 13-й («Явление героя») он встретился с Иванушкой Бездомным в больнице для душевнобольных. От поэта он услышал пересказ истории, которую Воланд поведал двум литераторам. Мастер сразу распознал в рассказчике сатану и обрадовался, что в своем романе о Понтии Пилате все угадал. Кроме того, он высказал собеседнику о сожалении, что сам не встретился с сатаной на Патриарших прудах.

«Тогда гость молитвенно сложил руки и прошептал:

– О, как я угадал! О, как я все угадал!»

«– Вчера на Патриарших прудах вы встретились с сатаной».

«– Лишь только вы начали его описывать, – продолжал гость, – я уже стал догадываться, с кем вы вчера имели удовольствие беседовать. И, право, я удивляюсь Берлиозу! Ну вы, конечно, человек девственный, – тут гость опять извинился, – но тот, сколько я о нем слышал, все-таки хоть что-то читал! Первые же речи этого профессора рассеяли всякие мои сомнения. Его нельзя не узнать, мой друг! Впрочем, вы… вы меня опять-таки извините, ведь, я не ошибаюсь, вы человек невежественный?

– Бесспорно, – согласился неузнаваемый Иван.

– Ну вот… ведь даже лицо, которое вы описывали… разные глаза, брови! Простите, может быть, впрочем, вы даже оперы «Фауст» не слыхали?»

«– … Ах, ах! Но до чего мне досадно, что встретились с ним вы, а не я! Хоть все и перегорело и угли затянулись пеплом, все же, клянусь, что за эту встречу я отдал бы связку ключей Прасковьи Федоровны, ибо мне больше нечего отдавать. Я нищий!»

Что же случилось с героем, когда его встреча с Воландом все-таки произошла? В главе 24-й («Извлечение мастера») он не забывает о разговоре с Иваном Бездомным, но в его речи возникает раздвоение – ему нужно примириться с фактом существования Воланда. В главе же 13-й («Явление героя») никакого внутреннего сомнения у мастера не было. Он еще и сам убеждал Ивана, что тому следует примириться с фактом появления сатаны в Москве. А спустя одиннадцать глав, теперь уже его нужно убеждать в этом.

«– Вы знаете, с кем вы сейчас говорите, – спросил у пришедшего Воланд, – у кого вы находитесь?

– Знаю, – ответил мастер, – моим соседом в сумасшедшем доме был этот мальчик, Иван Бездомный. Он рассказал мне о вас.

– Как же, как же, – отозвался Воланд, – я имел удовольствие встретиться с этим молодым человеком на Патриарших прудах. Он едва самого меня не свел с ума, доказывая мне, что меня нету! Но вы-то верите, что это действительно я?

– Приходится верить, – сказал пришелец, — но, конечно, гораздо спокойнее было бы считать вас плодом галлюцинации. Извините меня, – спохватившись, прибавил мастер».

Раздвоение героя сохраняется и далее в главе 30-й («Пора! Пора!»).

«– Фу ты черт, – неожиданно воскликнул мастер, – ведь это, подумать только, – он затушил окурок в пепельнице и сжал голову руками, – нет, послушай, ты же умный человек и сумасшедшей не была. Ты серьезно уверена в том, что мы вчера были у сатаны?»

«Маргарита налила Азазелло коньяку, и он охотно выпил его. Мастер, не спуская с него глаз, изредка под столом тихонько щипал себе кисть левой руки. Но щипки эти не помогали. Азазелло не растворялся в воздухе, да, сказать по правде, в этом не было никакой необходимости».

Правда, в дальнейшем писатель находит хоть какое-то объяснение противоречию: уверенности в 13-й главе и сомнению в 24-й и 30-й главах.

«Нет, Маргарита права! Конечно, передо мной сидит посланник дьявола. Ведь я же сам не далее как ночью позавчера доказывал Ивану о том, что тот встретил на Патриарших именно сатану, а теперь почему-то испугался этой мысли и начал что-то болтать о гипнотизерах и галлюцинациях. Какие тут к черту гипнотизеры!»»

3. Семейное положение мастера

Михаил Булгаков от лица автора сообщает читателям в главе 13-й («Явление героя»): «Жил историк одиноко, не имея нигде родных и почти не имея знакомых в Москве». Одиноко означает, что один. И это происходило до выигрыша им по облигации. «И, представьте, однажды выиграл сто тысяч рублей».

Тем не менее, в это время он уже был женат на сотруднице музея, имя которой мастер запамятовал.

«Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга, никогда не видя, и что она жила с другим человеком, и я там тогда… с этой, как ее…

– С кем? – спросил Бездомный.

– С этой… ну… этой, ну… – ответил гость и защелкал пальцами.

– Вы были женаты?

– Ну да, вот же я и щелкаю… на этой… Вареньке, Манечке… нет, Вареньке… еще платье полосатое… музей… впрочем, я не помню».

Следовательно, историк наперекор утверждению автора не мог быть одинок, у него была семья.

4. Внешний вид Маргариты

Обычно если волосы прямые их, поэтому специально и завивают. Если же волосы от природы кудрявые, то уже нет причины их завивать в парикмахерской. Если только природные кудри небольшие, и есть желание получить крупные.

В главе 20-й «Крем Азазелло» дается описание Маргариты Николаевны.

«Ощипанные по краям в ниточку пинцетом брови сгустились и черными ровными дугами легли над зазеленевшими глазами. Тонкая вертикальная морщинка, перерезавшая переносицу, появившаяся тогда, в октябре, когда пропал мастер, бесследно пропала. Исчезли и желтенькие тени у висков, и две чуть заметные сеточки у наружных углов глаз. Кожа щек налилась ровным розовым цветом, лоб стал бел и чист, а парикмахерская завивка волос развилась.

На тридцатилетнюю Маргариту из зеркала глядела от природы кудрявая черноволосая женщина лет двадцати, безудержно хохочущая, скалящая зубы».

Когда Маргарита находилась в гостях у Воланда в нехорошей квартире, автор повторил описание ее прически в главе 24-й («Извлечение мастера»). «Тут мастер засмеялся и, обхватив давно развившуюся кудрявую голову Маргариты…»

5. Порядок расположения в строю

Попробуем определить порядок, в каком летели в последней 32-й главе («Прощание и вечный приют») мастер и Маргарита и Воланд со свитой.

«Ночь густела, летела рядом, хватала скачущих за плащи и, содрав их с плеч, разоблачала обманы. И когда Маргарита, обдуваемая прохладным ветром, открывала глаза, она видела, как меняется облик всех летящих к своей цели…

Вряд ли теперь узнали бы Коровьева-Фагота, самозванного переводчика при таинственном и не нуждающемся ни в каких переводах консультанте, в том, кто теперь летел непосредственно рядом с Воландом по правую руку подруги мастера. На месте того, кто в драной цирковой одежде покинул Воробьевы горы под именем Коровьева-Фагота, теперь скакал, тихо звеня золотою цепью повода, темно-фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом. Он уперся подбородком в грудь, он не глядел на луну, он не интересовался землею под собою, он думал о чем-то своем, летя рядом с Воландом».

Итак, Коровьев-Фагот летел слева от Воланда, чтобы слева же от него находилась Маргарита. Тогда Коровьев-Фагот для нее будет справа и между ней и Воландом. Но в этом порядке Маргарите трудно разговаривать с Воландом.

«– Почему он так изменился? – спросила тихо Маргарита под свист ветра у Воланда.

– Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, – ответил Воланд, поворачивая к Маргарите свое лицо с тихо горящим глазом, – его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал. Но сегодня такая ночь, когда сводятся счеты. Рыцарь свой счет оплатил и закрыл!»

Чтобы спросить тихо, Маргарита должна лететь рядом с Воландом слева или справа от него. И с другой стороны от сатаны должен лететь Коровьев-Фагот, чтобы быть рядом с дьяволом. По описанию дух зла расположился между Маргаритой и Коровьевым-Фаготом, следовательно, темно-фиолетовый рыцарь не может быть по правую руку подруги мастера.

«Ночь оторвала и пушистый хвост у Бегемота, содрала с него шерсть и расшвыряла ее клочья по болотам. Тот, кто был котом, потешавшим князя тьмы, теперь оказался худеньким юношей, демоном-пажом, лучшим шутом, какой существовал когда-либо в мире. Теперь притих и он и летел беззвучно, подставив свое молодое лицо под свет, льющийся от луны.

Сбоку всех летел, блистая сталью доспехов, Азазелло. Луна изменила и его лицо. Исчез бесследно нелепый безобразный клык, и кривоглазие оказалось фальшивым. Оба глаза Азазелло были одинаковые, пустые и черные, а лицо белое и холодное. Теперь Азазелло летел в своем настоящем виде, как демон безводной пустыни, демон-убийца».

Положение Бегемота в строю четко не определяется. Однако, указывается, что сбоку всех летел Азазелло. Следовательно, Бегемот летел между Азазелло и Коровьевым-Фаготом.

И теперь мы понимаем, что автор неправильно описал расположение героев в строю. Слева от Воланда летела Маргарита, а справа от Воланда – Коровьев-Фагот, за ним Бегемот и замыкал правый фланг – Азазелло.

«Себя Маргарита видеть не могла, но она хорошо видела, как изменился мастер. Волосы его белели теперь при луне и сзади собирались в косу, и она летела по ветру. Когда ветер отдувал плащ от ног мастера, Маргарита видела на ботфортах его то потухающие, то загорающиеся звездочки шпор. Подобно юноше-демону, мастер летел, не сводя глаз с луны, но улыбался ей, как будто знакомой хорошо и любимой, и что-то, по приобретенной в комнате N 118-й привычке, сам себе бормотал».

Где в строю находился мастер? Слева от Маргариты, т.е. замыкал левый фланг летящей конной шеренги.

Перечислим же всех летящих конников слева направо: мастер, Маргарита, Воланд, Коровьев-Фагот, Бегемот, Азазелло.

Как можно исправить ошибку с расположением героев во фрагменте текста? На наш взгляд, достаточно одного небольшого изменения. «Вряд ли теперь узнали бы Коровьева-Фагота, самозванного переводчика при таинственном и не нуждающемся ни в каких переводах консультанте, в том, кто теперь летел непосредственно рядом с Воландом по правую руку подруги мастера». Убрать из текста словосочетание «подруги мастера» и вставить местоимение «его» перед словосочетанием «правую руку». И получится «Вряд ли теперь узнали бы Коровьева-Фагота, самозванного переводчика при таинственном и не нуждающемся ни в каких переводах консультанте, в том, кто теперь летел непосредственно рядом с Воландом по его правую руку».

6. Вылет Алоизия Могарыча

В главе 24-й («Извлечение мастера») Алоизий Могарыч попадает в нехорошую квартиру в одном белье, с чемоданом в руках и в кепке. И допрашивавшему его Азазелло бормотал фразу «одна побелка… купорос…».

«Тотчас с потолка обрушился на пол растерянный и близкий к умоисступлению гражданин в одном белье, но почему-то с чемоданом в руках и в кепке. От страху этот человек трясся и приседал.

– Могарыч? – спросил Азазелло у свалившегося с неба.

– Алоизий Могарыч, – ответил тот, дрожа.

<…>

– Я ванну пристроил, – стуча зубами, кричал окровавленный Могарыч и в ужасе понес какую-то околесицу, – одна побелка… купорос…

– Ну, вот и хорошо, что ванну пристроил, – одобрительно сказал Азазелло, – ему надо брать ванны, – и крикнул: – Вон!

Тогда Могарыча перевернуло кверху ногами и вынесло из спальни Воланда через открытое окно».

А дальше в этой главе по описанию мы понимаем, что речь идет об Алоизии Могарыче: человек в одном белье, с чемоданом в руках и в кепке вылетел из нехорошей квартиры через дверь и произносил: «Колонка! Купорос! Одна побелка чего стоила…» И если вначале его вынесло из спальни Воланда через окно, то потом он вылетел через окно в подъезде.

«Дело же было вот в чем: за некоторое время до выхода Маргариты и мастера с их провожатыми из квартиры N 48, помещавшейся под ювелиршиной, вышла на лестницу сухонькая женщина с бидоном и сумкой в руках. Это была та самая Аннушка, что в среду разлила, на горе Берлиоза, подсолнечное масло у вертушки.

Чума-Аннушка вставала почему-то чрезвычайно рано, а сегодня что-то подняло ее совсем ни свет ни заря, в начале первого. Повернулся ключ в двери, Аннушкин нос высунулся в нее, а затем высунулась она и вся целиком, захлопнула за собою дверь и уже собиралась тронуться куда-то, как на верхней площадке грохнула дверь, кто-то покатился вниз по лестнице и, налетев на Аннушку, отбросил ее в сторону так, что она ударилась затылком об стену.

– Куда ж тебя черт несет в одних подштанниках? – провизжала Аннушка, ухватившись за затылок. Человек в одном белье, с чемоданом в руках и в кепке, с закрытыми глазами ответил Аннушке диким сонным голосом:

– Колонка! Купорос! Одна побелка чего стоила, – и, заплакав, рявкнул: – Вон! – тут он бросился, но не дальше, вниз по лестнице, а обратно – вверх, туда, где было выбитое ногой экономиста стекло в окне, и через это окно кверху ногами вылетел во двор».

Таким образом, раз Алоизий нужен в сцене с Аннушкой, то ему следует вылететь не из окна нехорошей квартиры, а через дверь.

«Тогда Могарыча перевернуло кверху ногами и вынесло из спальни Воланда через дверь».

7. Глаза Воланда

В первой главе («Никогда не разговаривайте с неизвестными») трижды дается описание цвета глаз Воланда.

«Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой».

«– А где же ваши вещи, профессор? – вкрадчиво спрашивал Берлиоз, – в «Метрополе»? Вы где остановились?

– Я? Нигде, – ответил полоумный немец, тоскливо и дико блуждая зеленым глазом по Патриаршим прудам».

«… тут только приятели догадались заглянуть ему как следует в глаза и убедились в том, что левый, зеленый, у него совершенно безумен, а правый – пуст, черен и мертв».

В главе же 22-й («При свечах») дается иное описание цвета глаз Воланда.

«Два глаза уперлись Маргарите в лицо. Правый с золотою искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый – пустой и черный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней».

Таким образом, правый глаз у Воланда вначале черный, причем автор подчеркивает, что он пуст, черен и мертв, то затем получает золотую искру на дне. Левый же глаз из зеленого и совершенно безумного становится пустым и черным.

Если поменять «правый» на «левый» в последнем описании, то уже не будет разночтений с первоначальным описанием.

«Два глаза уперлись Маргарите в лицо. Левый с золотою искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и правый – пустой и черный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней».

Да в левом зеленом глазу появится золотая искра, но ее можно объяснить эмоциями Воланда, предвкушающего проведение главного своего мероприятия в году – Великого бала сатаны.

8. Метаморфозы с Коровьевым

Жокейская кепочка, то пропадает, то появляется вновь

В главе 1-й («Никогда не разговаривайте с неизвестными») «На маленькой головке жокейский картузик, клетчатый кургузый воздушный же пиджачок… Гражданин ростом в сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая».

В главе 7-й («Нехорошая квартирка») «Во втором кресле сидел тот самый тип, что померещился (Степану Богдановичу Лиходееву) в передней. Теперь он был ясно виден: усы-перышки, стеклышко пенсне поблескивает, а другого стеклышка нет».

В главе 9-й («Коровьевские штуки») «За столом покойного сидел неизвестный, тощий и длинный гражданин в клетчатом пиджачке, в жокейской шапочке и в пенсне… ну, словом, тот самый».

Пенсне, то трескается, то восстанавливается, то снова трескается

В начале романа в первой главе при описании Коровьева-Фагота автор указывает пенсне и его особенность. «Теперь регент нацепил себе на нос явно не нужное пенсне, в котором одного стекла вовсе не было, а другое треснуло».

Затем в главе седьмой треснутое стекло становится целым. «Во втором кресле сидел тот самый тип, что померещился (Степану Богдановичу Лиходееву) в передней. Теперь он был ясно виден: усы-перышки, стеклышко пенсне поблескивает, а другого стеклышка нет».

Наконец, в главе восьмой стекло снова трескается. «– Продолжаю, – сказал Иван, стараясь попасть в тон Стравинскому и зная уже по горькому опыту, что лишь спокойствие поможет ему, – так вот, этот страшный тип, а он врет, что он консультант, обладает какою-то необыкновенной силой… Например, за ним погонишься, а догнать его нет возможности. А с ним еще парочка, и тоже хороша, но в своем роде: какой-то длинный в битых стеклах и, кроме того, невероятных размеров кот, самостоятельно ездящий в трамвае».

9. Недопланирование

Анализ романа показывает, что, перед тем как появиться на Патриарших прудах, Воланд провел большую подготовительную работу, которая заняла два года. Сперва, по намекам в тексте, он подготовил нужную квартиру для проведения Великого бала у сатаны. Затем соблазнил историка бросить работу и жену и засесть за написание романа, излагающего версию Воланда на евангельское событие. Потом доводит Маргариту до готовности самоубийства и сводит ее в этом состоянии с писателем. После завершения романа доводит теперь мастера до сумасшествия и готовности Маргариты согласиться на предложение дьявола стать королевой бала. По анализу всех этих действий Воланда видна его длительная и кропотливая работа. Но проведение бала являлось лишь второй целью Воланда. Первая заключалась в обретении мастером ученика и распространение в стране Советов версии евангельских событий, выгодной Воланду.

И вот когда дьявол встречается на Патриарших прудах с будущим учеником в лице Ивана Бездомного, что мы видим? Мы видим, что Воланд не имел четкого плана, как он уберет Михаила Берлиоза и тем убьет двух зайцев: освободит одну половину нехорошей квартиры и представит поэту седьмое доказательство существования бога. Из чего мы это заключаем? Из того, что Воланд не знал заранее: ни отчего умрет Берлиоз, ни время его смерти. Время смерти дьявол вычислил только уже во время встречи. А ведь Воланду нужно было непросто избавиться от Берлиоза и освободить его часть квартиры. Как, например, он распорядился со вторым квартирантом Степаном Лиходеевым. Воланду нужно было подтвердить правильность взгляда Ивана Бездомного на Иисуса как реально жившего человека. Дьяволу нужно было представить доказательства, чтобы поэт твердо уверовал в правильность своего взгляда на Иисуса. И для этого нужно было, чтобы Берлиоз именно погиб. Но почему Воланд пришел без плана? Не он заставил Аннушку купить и разлить масло. Об этом дьявол узнал уже после вычисления времени смерти Берлиоза. И так получается, что Воланд лишь походу воспользовался благоприятной ситуацией и только теперь подтолкнул Берлиоза к действию, которое завершилось нужным для дьявола результатом.

Именно поэтому странным и потому противоречивым выглядит давно задуманные цели Воланда и долго им подготавливаемые, и нехарактерное поэтому спонтанное действие на Патриарших прудах.

Таким образом, противоречие заключается в том, что спонтанность действия на Патриарших прудах нарушает выявленную черту Воланда – планирование. Обладание способностью знания будущего облегчает планирование и избавляет от фатальных ошибок.

10. Предсказание смерти

В романе «Мастер и Маргарита» мы сталкиваемся со случаем, когда Коровьев проявляет большую способность, чем Воланд. Здесь нельзя сказать, что автор допустил случайную ошибку. Это его прием. Тем не менее, большая способность слуги, чем его господина будет противоречием. Ведь Коровьев входит в свиту не кого-нибудь, а самого дьявола.

Если Фагот слету выдает предсказание «подумаешь, бином Ньютона!», то Воланд после некоторого размышления. «Он смерил Берлиоза взглядом, как будто собирался сшить ему костюм, сквозь зубы пробормотал что-то вроде: «Раз, два… Меркурий во втором доме… луна ушла… шесть – несчастье… вечер – семь…» – и громко и радостно объявил: – Вам отрежут голову!»

Можно возразить, что Воланд лишь намеренно тянул время. Ранее он уже прозрачно намекал в разговоре, что человек планирующий съездить в Кисловодск, поскользнется и попадет под трамвай. А у Берлиоза была такая мысль: «Что это со мной? Этого никогда не было… сердце шалит… я переутомился. Пожалуй, пора бросить все к черту и в Кисловодск…»

Однако, и во время разговора с буфетчиком Воланд спрашивает Андрея Фокича Сокова, а отвечает из другой комнаты Коровьев. Вот и получается, что слуга быстрее и легче предсказывает смерть, чем его господин, т.е. сам сатана. В этом и состоит, на наш взгляд, противоречие, используемое автором как литературный прием.

Воланд предсказывает смерть Берлиозу во время разговора на Патриарших прудах.

«А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск, – тут иностранец прищурился на Берлиоза, – пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет – поскользнется и попадет под трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? – и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком. <…>

– Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.

«Какая-то нелепая постановка вопроса…» – помыслил Берлиоз и возразил:

– Ну, здесь уж есть преувеличение. Сегодняшний вечер мне известен более или менее точно. Само собой разумеется, что, если на Бронной мне свалится на голову кирпич…

– Кирпич ни с того ни с сего, – внушительно перебил неизвестный, – никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает. Вы умрете другой смертью.

– Может быть, вы знаете, какой именно? – с совершенно естественной иронией осведомился Берлиоз, вовлекаясь в какой-то действительно нелепый разговор, – и скажете мне?

– Охотно, – отозвался незнакомец. Он смерил Берлиоза взглядом, как будто собирался сшить ему костюм, сквозь зубы пробормотал что-то вроде: «Раз, два… Меркурий во втором доме… луна ушла… шесть – несчастье… вечер – семь…» – и громко и радостно объявил: – Вам отрежут голову!

Бездомный дико и злобно вытаращил глаза на развязного неизвестного, а Берлиоз спросил, криво усмехнувшись:

– А кто именно? Враги? Интервенты?

– Нет, – ответил собеседник, – русская женщина, комсомолка.

– Гм… – промычал раздраженный шуточкой неизвестного Берлиоз, – ну, это, извините, маловероятно.

– Прошу и меня извинить, – ответил иностранец, – но это так. Да, мне хотелось бы спросить вас, что вы будете делать сегодня вечером, если это не секрет?

– Секрета нет. Сейчас я зайду к себе на Садовую, а потом в десять часов вечера в МАССОЛИТе состоится заседание, и я буду на нем председательствовать.

– Нет, этого быть никак не может, – твердо возразил иностранец.

– Это почему?

– Потому, – ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в небо, где, предчувствуя вечернюю прохладу, бесшумно чертили черные птицы, – что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила. Так что заседание не состоится».

Коровьев предсказал смерть буфетчика Андрея Фокича Сокова, во время его посещения нехорошей квартиры.

«– У вас сколько имеется сбережений?

Вопрос был задан участливым тоном, но все-таки такой вопрос нельзя не признать неделикатным. Буфетчик замялся.

– Двести сорок девять тысяч рублей в пяти сберкассах, – отозвался из соседней комнаты треснувший голос, – и дома под полом двести золотых десяток.

Буфетчик как будто прикипел к своему табурету.

– Ну, конечно, это не сумма, – снисходительно сказал Воланд своему гостю, – хотя, впрочем, и она, собственно, вам не нужна. Вы когда умрете?

Тут уж буфетчик возмутился.

– Это никому не известно и никого не касается, – ответил он.

– Ну да, неизвестно, – послышался все тот же дрянной голос из кабинета, – подумаешь, бином Ньютона! Умрет он через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвертой палате.

Буфетчик стал желт лицом.

– Девять месяцев, – задумчиво считал Воланд, – двести сорок девять тысяч… Это выходит круглым счетом двадцать семь тысяч в месяц? Маловато, но при скромной жизни хватит. Да еще десятки.

– Десятки реализовать не удастся, – ввязался все тот же голос, леденя сердце буфетчика, – по смерти Андрея Фокича дом немедленно сломают и десятки будут отправлены в госбанк.

– Да я и не советовал бы вам ложиться в клинику, – продолжал артист, – какой смысл умирать в палате под стоны и хрип безнадежных больных. Не лучше ли устроить пир на эти двадцать семь тысяч и, приняв яд, переселиться <в другой мир> под звуки струн, окруженным хмельными красавицами и лихими друзьями?

Буфетчик сидел неподвижно и очень постарел. Темные кольца окружили его глаза, щеки обвисли и нижняя челюсть отвалилась. <…>

Тут же выскочил из кабинета Коровьев, вцепился в руку буфетчику, стал ее трясти и упрашивать Андрея Фокича всем, всем передать поклоны. Плохо что-либо соображая, буфетчик тронулся в переднюю».

11. Чтение мыслей

Когнитивным диссонансом или явным противоречием представляются беседы Воланда и Азазелло с кем-либо. Они не только спрашивают, но даже задают вопросы с удивлением. А эта реакция противоречит их способности читать мысли собеседника и, следовательно, знать наперед, о чем он думает. И какое же тогда тут может быть удивление? Какое же здесь диво, новость для представителя нечистой силы? И за многие столетия владение такой способностью могло бы привести к упрощению разговоров. Это как фрагмент демонстрировал Воланд всего лишь дважды, когда черный маг отвечал не на слова, а на мысли собеседника.

В первый раз в разговоре с литератором Михаилом Берлиозом о существовании бога и дьявола на Патриарших прудах (глава 1-я «Никогда не разговаривайте с неизвестными»).

„«Надо будет ему возразить так, – решил Берлиоз, – да, человек смертен, никто против этого и не спорит. А дело в том, что…»

Однако он не успел выговорить этих слов, как заговорил иностранец:

– Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер“.

Во второй раз в беседе с директором театра Варьете Степаном Богдановичем Лиходеевым (глава 7-я «Нехорошая квартира»).

«Итак, Степа застонал. Он хотел позвать домработницу Груню и потребовать у нее пирамидону, но все-таки сумел сообразить, что это глупости… Что никакого пирамидону у Груни, конечно, нету. Пытался позвать на помощь Берлиоза, дважды простонал: «Миша… Миша…», но, как сами понимаете, ответа не получил. В квартире стояла полнейшая тишина».

«– Дорогой Степан Богданович, – заговорил посетитель, проницательно улыбаясь, – никакой пирамидон вам не поможет. Следуйте старому мудрому правилу, – лечить подобное подобным. Единственно, что вернет вас к жизни, это две стопки водки с острой и горячей закуской».

Разговор Азазелло и Маргариты на скамейке в Александровском саду под кремлевской стеной.

„Вернувшись с этим богатством к себе в спальню, Маргарита Николаевна установила на трехстворчатом зеркале фотографию и просидела около часа, держа на коленях испорченную огнем тетрадь, перелистывая ее и перечитывая то, в чем после сожжения не было ни начала, ни конца: «…Тьма, пришедшая со средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды… Пропал Ершалаим – великий город, как будто не существовал на свете…»“

„Его не было рядом в этот день, но разговаривала мысленно Маргарита Николаевна все же с ним: «Если ты сослан, то почему же не даешь знать о себе? Ведь дают же люди знать. Ты разлюбил меня? Нет, я почему-то этому не верю. Значит, ты был сослан и умер… Тогда, прошу тебя, отпусти меня, дай мне, наконец, свободу жить, дышать воздухом». Маргарита Николаевна отвечала за него: «Ты свободна… Разве я держу тебя?» Потом возражала ему: «Нет, что это за ответ! Нет, ты уйди из моей памяти, тогда я стану свободна»“.

Азазелло произнес то, что Маргарита читала в спальне и о чем думала на скамейке в Александровском саду.

«– Тьма, пришедшая со средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней… Пропал Ершалаим, великий город, как будто не существовал на свете… Так пропадите же вы пропадом с вашей обгоревшей тетрадкой и сушеной розой! Сидите здесь на скамейке одна и умоляйте его, чтобы он отпустил вас на свободу, дал дышать воздухом, ушел бы из памяти!»

Поэтому, конечно же, более точным было бы указание автором перед словами об удивлении представителей нечистой силы добавлять «деланно, фальшиво, притворно» и т.д.

Но в таком случае произведение лишается еще одного элемента противоречивости (как, например, одновременное существование и планирования, и спонтанности), а, следовательно, запутанности, что добавляет роману таинственности и потусторонности.

12. Голос Азазелло

Михаил Булгаков на протяжении всего романа выдерживал особенность голоса Азазелло, тот гнусавил.

„– Я, – вступил в разговор этот новый, – вообще не понимаю, как он попал в директора, – рыжий гнусавил все больше и больше, – он такой же директор, как я архиерей!»“ (глава 7 «Нехорошая квартирка»)

«– Иван Савельевич (Варенуха)? – осведомилась трубка препротивным гнусавым голосом».

«– А ты все-таки побежал? Дай сюда портфель, гад! – тем самым гнусавым голосом, что был слышен в телефоне, крикнул второй и выдрал портфель из трясущихся рук Варенухи». (глава 10 «Вести из Ялты»)

В главе 18-й («Неудачные визитеры») когда дядя Михаила Берлиоза вошел в переднюю, то встретил там кота, который вызвал Азазелло.

«На его зов в переднюю выбежал маленький, прихрамывающий, обтянутый черным трико, с ножом, засунутым за кожаный пояс, рыжий, с желтым клыком, с бельмом на левом глазу.

<…>

– Поплавский, – тихо прогнусил вошедший, – надеюсь, уже все понятно?»

Гнусавить – означает говорить в нос. Здесь звук идет вверх. А вот в кабинете профессора Кузьмина Азазелло предстал в облике медсестры, и на него явно указывает клык изо рта. И теперь он стал говорить басом, т.е. звук голоса пошел вниз.

«За столом этим сидела в косынке сестры милосердия женщина с сумочкой с надписью на ней: «Пиявки». Вопил профессор, вглядевшись в ее рот. Он был мужской, кривой, до ушей, с одним клыком. Глаза у сестры были мертвые.

– Денежки я приберу, – мужским басом сказала сестра, – нечего им тут валяться. – Сгребла птичьей лапой этикетки и стала таять в воздухе».

В дальнейшем в романе Азазелло продолжал гнусавить.

«– Королева в восхищении, – гнусил за спиною Азазелло». (глава 23 «Великий бал у сатаны»)

«– Я говорю, – прогнусил тот (Азазелло – А.Я.), – что тебя (Бегемота – А.Я.) хорошо было бы утопить».

«– Вы хотели переехать в его комнаты? – как можно задушевнее прогнусил Азазелло». (глава 24 «Извлечение мастера»)

Таким образом, на протяжении всего романа Азазелло гнусавил, и только в образе сестры милосердия в кабинете профессора Кузьмина Азазелло говорил басом.

13. Лицо Иешуа

Во второй главе романа («Понтий Пилат») Иешуа изображается так: «И сейчас же с площадки сада под колонны на балкон двое легионеров ввели и поставили перед креслом прокуратора человека лет двадцати семи. Этот человек был одет в старенький и разорванный голубой хитон. Голова его была прикрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спиной. Под левым глазом у человека был большой синяк, в углу рта – ссадина с запекшейся кровью». А затем, далее по тексту «Он (Понтий Пилат – А.Я.) смотрел мутными глазами на арестованного и некоторое время молчал, мучительно вспоминая, зачем на утреннем безжалостном Ершалаимском солнцепеке стоит перед ним арестант с обезображенным побоями лицом…» Синяк под глазом и ссадина в углу рта никак не тянут на побои обезобразившие лицо.

Но это определение будет повторяться автором и в дальнейшем. «Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, – прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, – тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда – все они добрые люди?»

Только когда автор пишет о лице Иешуа в Эпилоге, он прав. «От постели (профессора Понырева – А.Я.) к окну протягивается широкая лунная дорога, и на эту дорогу поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинает идти к луне. Рядом с ним идет какой-то молодой человек в разорванном хитоне и с обезображенным лицом».

Конечно же, синяк и ссадина, доставшиеся Иешуа при задержании, не могут называться побоями, обезобразившие его лицо. Но далее в главе 16-й («Казнь») есть обстоятельство, которое в отличие от побоев действительно могло обезобразить лицо Иешуа до неузнаваемости.

«Счастливее двух других был Иешуа. В первый же час его стали поражать обмороки, а затем он впал в забытье, повесив голову в размотавшейся чалме. Мухи и слепни поэтому совершенно облепили его, так что лицо его исчезло под черной шевелящейся массой. В паху, и на животе, и под мышками сидели жирные слепни и сосали желтое обнаженное тело.

Повинуясь жестам человека в капюшоне, один из палачей взял копье, а другой поднес к столбу ведро и губку. Первый из палачей поднял копье и постучал им сперва по одной, потом по другой руке Иешуа, вытянутым и привязанным веревками к поперечной перекладине столба. Тело с выпятившимися ребрами вздрогнуло. Палач провел концом копья по животу. Тогда Иешуа поднял голову, и мухи с гуденьем снялись, и открылось лицо повешенного, распухшее от укусов, с заплывшими глазами, неузнаваемое лицо».

Четыре часа мухи и слепни облепляли лицо Иешуа. От их укусов оно действительно могло распухнуть и стать обезображенным.

Таким образом, в первом и втором случаях следовало бы внести изменения.

Первую фразу, что «арестант с обезображенным побоями лицом», следовало бы изменить на «арестант с побоями на лице».

Вторую фразу, что «прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа», следовало бы изменить на «прокуратор указал на лицо Иешуа со следами побоев».

14. Время в романе

Рассмотрим, как протекало время во второй главе романа «Понтий Пилат», в которой описывается, как прокуратор провел допрос Иешуа и утвердил вынесенный ему приговор Малым Синедрионом.