Восстающая из пепла Алекс Найт

Часть первая. Глава 1

Строчки заклинания, напеваемые нежным голосом мамы, сливались в неясный гул. Магия бушевала вокруг тонкой изящной фигуры. Длинные волосы развевались за спиной огненным вихрем. Сейчас её янтарные глаза сияли колдовским красным огнём. Грани магического круга светились. Это свечение становилось всё ярче с каждым произнесённым словом заклинания. Глаза слезились, но не от света.

Я последний раз в жизни видела маму живой. В последний раз слышала родной голос. Мама возвела руки к небу, выкрикивая завершающие заклинание строки. В небе вспыхнула молния, осветив ещё ярче её фигуру, облачённую в шерстяное серое платье. Клинок в руках сверкнул опасным блеском, отразив вспышку. Я впервые видела проявление магии. Что-то внутри меня отзывалось на мощь призванной стихии, но я даже не пыталась анализировать эти чувства: настолько меня поглотило горе.

Заклинание было произнесено полностью. Волшебный огонь столбом поднялся от граней магического круга, чтобы снова опасть и угаснуть, сразу после того, как кинжал вошел в сердце мамы, прекратив её жизнь и напитав магией артефакт…

С криком подскочила на кровати. Сердце бешено стучало в груди, кожу покрывала испарина, а тело сотрясала дрожь. Этот сон не покидает меня. Я встала и взяла с пола кружку с водой. Жадно отпила, расплескав половину жидкости на одежду. Взгляд мой не отрывался от урны с прахом матери, стоявшей на столе. Она просила сжечь тело и сохранить её прах. Отставила кружку и горько разрыдалась. Мама, мамочка, как же я без тебя?!

К замку тэрла Эрамера я прибыла только к полудню. Меня трясло от волнения. Что, если не выйдет? Если даже не примут? Если мне не поверят? Стража замка оглядела меня подозрительно. Им предстала черноволосая (волосы мне перекрасила мама) девчушка десяти лет от роду. Нескладная, худая, с прозрачно-бледной, почти синюшной кожей и янтарными глазами, которые были практически не видны за опухшими от слёз веками.

Когда я показала им срочное письмо для тэрла, меня пропустили, довольно быстро потеряв ко мне интерес. Видимо, посыльные появляются в доме часто. У главного входа меня встретила экономка.

– Я отнесу твоё послание, – строго произнесла степенная женщина.

Она вела себя сдержанно, но без напускного превосходства. Чёрные волосы с проблесками седины были собраны в тугой пучок. В уголках глаз и у губ обозначились морщины. Карие глаза смотрели внимательно, подмечая все нюансы моего бесхитростного облика. На мне было тёмно-синее дорожное платье простого покроя. Собираясь в путешествие, мама постаралась обеспечить нас всем необходимым, но на одежде всё же пришлось сэкономить. Из-за болезни мама последнее время не могла работать, и нам приходилось довольно тяжело. А теперь я реализовывала её отчаянный план по устройству моей жизни.

– Простите, но послание зачаровано. Оно может вам навредить, – пролепетала, стараясь унять свою нервозность. Я вела довольно замкнутый образ жизни, потому сейчас сильно нервничала при общении с этой строгой женщиной.

– Вот как? – женщина с интересом взглянула на пухлый конверт в моей руке. – Ну что ж, тогда тебе придётся подождать: тэрл Эрамер просил не беспокоить его до обеда.

Несмотря на мой отказ, женщина не выглядела недовольной. Я вздохнула с облегчением. Кажется, всё же встречусь с тэрлом.

А пока меня проводили в гостиную и даже принесли бесхитростный перекус: кружку с чаем и пару бутербродов с ветчиной. Я с удивлением взглянула на чай в кружке.

– Что-то не так?

– Нет. Просто чай – дорогой напиток. Я привыкла пить его из чашек. Так странно пить его из кружки.

Сразу прикусила язык, испугавшись своей прямолинейности. Чай был напитком аристократов: слишком дорогой напиток. Мой скромный наряд ничего не говорил о моем статусе. Мама говорила, что мы принадлежим аристократическому роду, учила меня правилам этикета, наукам. Но она так и не сказала, к какому роду мы принадлежим. А я и не спрашивала. Если бы у нас за спиной была поддержка семьи, мама бы не работала шлюхой. Как бы она не пыталась скрыть источник своего дохода, я всё же узнала, чем она занимается, пусть и не сообщила ей этого.

С этим знанием моя благодарность к ней только возросла. Ведь я понимала, что всё это она делала, чтобы обеспечить мне достойную жизнь. Даже несмотря на то, что большую часть времени я проводила за закрытыми дверями нашей квартирки на окраине города, знала, что бывает с теми, кто не может оплачивать жилье и еду.

Когда мама уходила на ночь, я выносила немного еды женщине с ребёнком, что осталась без крыши над головой после смерти мужа. До сих пор перед мысленным взором стоит лицо той женщины, когда впервые вынесла ей мясо с пирожками. Она расплакалась, прижимая к себе крохотную малышку. Чтобы выжить, ей приходилось просить милостыню.

– Прости…те. Я не думала, – женщина смутилась, но я отдернула кружку, когда она протянула к ней руку.

– Все в порядке, – с улыбкой заверила её, – спасибо за чай и бутерброды.

Женщина приняла привычный степенный вид. Кивнула мне, чуть улыбнувшись, и оставила одну.

Угощения я прикончила быстро. С утра так и не смогла ничего съесть из-за волнения, а сейчас аппетит вдруг проснулся. Некоторое время рассматривала обстановку гостиной. Мне ещё не приходилось бывать в столь роскошной комнате. Резная деревянная мебель, пушистые ковры на полу, на окнах шёлковые занавески, прекрасные картины на стенах. Я знала, что этот замок лишь одна из резиденций тэрла Эрамера, и бывает он здесь лишь в летние месяцы, потому понимала, что обстановка в его основном имении ещё роскошнее. Время тянулось бесконечно долго, и, кроме рассматривания комнаты, мне было нечем заняться.

Экономка пришла за мной только через три часа. Она провела меня на пятый этаж замка, прямиком в кабинет тэрла. Снова волнение напомнило о себе. Окружающая обстановка почти не отпечаталась в памяти. Запомнила я лишь статую женщины, о вскинутую руку которой ударилась из-за своей рассеянности. Так что в кабинет тэрла я заходила, потирая назревающую шишку на лбу.

Тэрл сидел за внушительным письменным столом из цельного темного дерева. Он оглядел меня тёмными глазами слегка раздражённо. На ватных ногах я прошла к его столу, протягивая ему конверт с письмом матери. Дрожащим голосом прошептала слова заклинания. По бумаге прошла еле заметная рябь, когда заклинание распечатало конверт. Мужчина вскинул бровь, уже более внимательно оглядев меня. Конверт принял, провёл над ним каким-то камнем. Артефакт, поняла я. Читала о них, хотя в магии разбиралась плохо. Жадно рассматривала мужчину, пытаясь понять, нравится он мне или нет.

Я видела его портрет. Но вживую он выглядел иначе. Тёмные волосы стрижены коротко. Лицо суровое, с карими глазами и большеватым носом. Одет в строгий костюм чёрного цвета. Сейчас он производил скорее отталкивающее впечатление.

В какой-то момент даже захотелось выхватить у него конверт и сбежать. Мужчина тем временем взял нож для конвертов и разрезал бумагу. Заклинание сработало безукоризненно. Лезвие выскользнуло и царапнуло его руку. Мама предупреждала, что так будет. И очень просила не теряться, когда это произойдет.

– Ох! – несмотря на то, что я этого ожидала, всё равно испугалась и подскочила к нему с искренним желанием помочь. Выхватила платок из кармана платья, промокнула им руку тэрла. Белая ткань впитала в себя рубиновые капли, выступившие из раны. Потом пришло и осознание причины подобных мер.

– Не стоит, – процедил мужчина, пытаясь высвободить руку. Он явно был раздражён моим вмешательством. Отдернула руки и отступила. Тэрл тем временем провел ладонью над раной, быстро заживляя её магией.

– Ой, – смущённо опустила руку, нервно сжав платок в руках.

– Я заберу это, вы не против? – он выхватил платок из моей руки.

– Да-да, конечно, – заверила его, отступая за стол. Внутри я уже ругала себя, потому как не успела воспользоваться случаем. Неужели все это напрасно?

Опустила взгляд на сцепленные руки, пытаясь не расплакаться. И тут заметила, что на пальцах осталось немного крови тэрла. Сразу потерла испачканной рукой по кольцу-артефакту на своём указательном пальце. Чтобы создать этот артефакт маме пришлось провести ритуал, основанный на запрещённой магии крови. В качестве жертвы она использовала себя. Камень артефакта, видимого только мне, из прозрачного становился кроваво-красным. Волнение чуть отступило. Всё так, как говорила мама. Она много раз проговаривала со мной свой план. Её напутственные слова звучат почти явственно в моей голове:

«Дорогая, я была у лекаря, – мама взглянула на меня грустными глазами. – Кристальная чахотка. Я умираю», – она погладила меня по голове успокаивающим жестом.

Я смотрела на неё и пыталась осмыслить услышанные слова, отказываясь принимать их. Мама прижала меня к груди, наблюдая за тем, как из моих широко распахнутых глаз потекли слёзы.

«Я уже запустила болезнь, и ничего сделать нельзя. Но я не собираюсь оставлять тебя одну, без поддержки. У меня есть план, но чтобы его осуществить, тебе нужно будет постараться, милая. Меня отлучили от рода, заблокировали магию, но я смогу провести ритуал магии крови. Создам артефакт, который поможет тебе подтвердить родство с кем угодно. Необходимо лишь капнуть на него каплю крови того, с кем желаешь подтвердить родство».

Мужчина вдруг резко перевёл взгляд на меня, отчего я вся сжалась, отпуская воспоминания и возвращаясь в действительность, где уже нет матери, способной поддержать в сложный момент.

– Здесь написано, что ты моя дочь, – голос тэрла звучал грозно.

– Так и есть. Мама рассказала мне перед смертью, – шептала, с трудом заставляя себя не опустить взгляд.

Мой голос звучал жалко. И чувствовала себя так же. Я знала, что в письме мама представилась другой женщиной, напомнив тэрлу о старой связи с ней. Писала, что ни за что бы к нему не обратилась, если бы не болезнь. Мама просила позаботиться обо мне и помочь. Я не знаю, по какой причине она выбрала тэрла в мои предполагаемые отцы. Он довольно богат, приближен к императорской семье, не имеет наследников и жены. Ходили слухи о его бесплодии.

Всё это мама рассказывала во время нашего путешествия в земли тэрла. Причины мне были неведомы, я просто делала то, что велела мама. Да и мне всё равно. Мама была моим единственным родным существом в мире. Она всегда находилась рядом, сколько себя помню, и сейчас я не представляла своей жизни без неё. Мы много переезжали, потому как мама искала работу. Она долгое время проработала в шахтах, добывая магические кристаллы, там и подхватила чахотку. Потом перебрались в Шелдрин, где она уже стала элитной проституткой и делала всё, чтобы обеспечить меня едой и образованием, абсолютно всё, чтобы дать мне комфортную жизнь.

Тэрл тем временем вновь углубился в письмо. Минуты тянулись долго. Чтобы отвлечься, рассматривала кабинет, оформленный в зелёной гамме. Шкафы с папками и бумагами, секретер, круглый столик с софой в углу. Всё богато и роскошно. Я не привыкла к такой роскоши. Ещё помню нашу хибару, когда мама работала на шахте. Чтобы помыться, приходилось таскать в дом воду из колодца, а потом долго греть её на печке.

Были ещё разные временные квартиры, пока мы не обосновались в Шелдрине, крупном городе, где прожили до болезни матери. Там у нас была скромная двухкомнатная квартирка. Помню, когда мы только переехали, не могла нарадоваться на водопровод: не приходилось таскать воду из колодца. Я читала, что в домах аристократов вода подается сразу тёплой, хоть и не верится, что это правда.

– Здесь написано, что тебя зовут Арика, – тэрл оглядывал меня внимательным взглядом.

Кивнула. Там так и написано. Но зовут меня иначе. Мама настаивала на смене имени. Причин она не объяснила, так что мне оставалось только подчиниться.

– Я помню твою мать, – задумчиво проговорил он. – Марамия была очень красивой женщиной, – я снова кивнула.

Мою маму на самом деле звали Лирана. Видимо Марамия, за которую себя выдала мама, существовала на самом деле.

– Я проведу ритуал подтверждения родства, – сообщил тэрл непреклонным голосом.

Испуганно кивнула. Магия для меня была чем-то нереальным, недосягаемым. Даже после ритуала я не могла поверить, что мама была магом, пусть и с заблокированным даром. Теперь же мне предстояло уже лично поучаствовать в магическом действе. Странно, но впервые страх меня отпустил, сменившись воодушевлением, ожиданием чуда.

Тэрл расчертил мелом магический круг прямо в центре комнаты. Здесь пол был из другого материала, видимо, специально для рисования этих странных закорючек.

– Неужели маги их наизусть помнят? – сама не заметила, как задала этот вопрос вслух. Губ мужчины коснулась улыбка.

– Это руны, Арика. Маги их действительно знают наизусть, – он тем временем взял меня за руку и провел к кругу.

Строго приказал оставаться в пределах очерченных вокруг меня рун. Вручил мне кинжал, поручив порезать себе палец, когда он прикажет. Сам встал по другую сторону, тоже держа в руках кинжал. Пока тэрл зачитывал заклинание, невольно вспомнилось недавнее прошлое. Старалась отогнать от себя образы ритуала, что проводила мама. Не думать о том, как, захлёбываясь рыданиями, бежала к ней, лежащей на земле с кинжалом в груди. Я всё ещё надеялась, что можно что-то сделать, что-то изменить. Именно тогда проснулась моя магия. Мой отчаянный крик боли взмыл к небесам огненным столбом.

– Режь! – замешкалась лишь на секунду, потом резанула по пальцу с кольцом.

Тэрл порезал свой палец почти одновременно со мной. Магический круг вспыхнул синим светом, затем погас. Тэрл Эрамер смотрел изумленно, будто не верил в происходящее. Я смотрела на него, с трудом подавляя желание снять накалившееся до боли кольцо-артефакт. Он резким жестом указал мне на стул возле своего стола. Дальше я рассказывала ему легенду, которую наизусть выучила со слов матери. После их расставания Марамия предпочла сменить место жительства. Мы жили в Шелдрине. После её смерти я отправилась к отцу в поисках поддержки.

К концу рассказа тэрл смотрел на меня уже более мягко. Вызвал экономку и поручил выделить мне покои в хозяйском крыле. За моими вещами, оставшимися в гостинице, отправили курьера. Небольшой сундук с вещами был мне дорог, но одежды там было мало. Он был наполнен любимыми книгами и горсткой памятных вещей. До покоев тэрл проводил сам и всё рассматривал меня, то хмурился, то лицо его прояснялось радостью.

Так началась моя жизнь в замке тэрла.

****

– Сосредоточьтесь, юная леди, – строго проговорил наставник. – Ваш отец разрешил провести этот экзамен. Не надо так на меня смотреть!

Пришлось стыдливо опустить взгляд к листкам с контрольной. Месяц назад мой наставник, мэтр Равэниус, который обучал меня все два года, что я жила в замке тэрла, скончался от старости, и отец назначил нового. Мэтр Ливирас был мужчиной лет шестидесяти, сухощавым и немного сутулым. Меня раздражал его скрипучий голос, но раз отец назначил его, придётся смириться. Отец редко обсуждал со мной свои решения. Нас сблизили эти два года, но видимся мы редко.

Большую часть времени он проводит на службе при императоре. Тэрл – признанный эксперт в сфере защитной магии, обеспечивающий защиту правящей семьи Аркадианской империи. Но это не значит, что он не уделяет мне времени. В поместье, в которое я вошла два года назад с письмом от матери, отец бывает так часто, как только может. Он признал меня официальным бастардом, но в завещание так и не включил. Я к этому и не стремилась: пусть и стала дочерью обманом, но это вовсе не означает, что претендую на его состояние. Достаточно того, что меня обучают, что я ни в чём не нуждаюсь.

Тэрл Эрамер был ко мне добр, потому я ощущала себя виноватой перед ним. Несмотря на раздражение к наставнику, к экзамену я отнеслась серьёзно. Да и вопросы особо не впечатлили. Может, конечно, дело в том, что я опережаю программу: почти всё свободное время проводила в библиотеке.

Вскоре меня отпустили. Я понеслась к своему любимому месту, возле протекающей у замка реки. Место просто замечательное! Речка широкая, глубокая. Высокие деревья спускаются ветками к её берегам и водной глади. Вдоль берега лежит несколько больших камней. Между двумя камнями, скрытый мороком, располагался мой тайник. Привычным движением сняла иллюзию и вытащила небольшой вещевой сундучок.

Сундук пришёл ко мне примерно через два месяца после начала моей жизни в замке. Внутри оказались книги по магической науке и даже рукописи. Отправитель необычного послания мне был неизвестен. Я лишь предполагала, что это мама распорядилась передать мне вещи. По ним и училась последние два года.

Приходилось познавать все самостоятельно: мама строго наказала скрывать дар. Даже вручила откуда-то добытый амулет, скрывающий силы, который почти никогда не снимаю. Магией пользуюсь только возле реки. Два года назад, когда я была уверена, что разобралась с основами, начертила на одном из камней колдовской круг, удерживающий магическое излучение внутри себя. Вот в этом круге я и упражнялась.

Выхватила из сундука книгу, что читала вчера, и убрала сундук на место, восстановив иллюзию. Первое время я прятала сундук в замке, но потом всё же организовала тайник за его пределами. В нем также лежала пара комплектов простой одежды, сапожки, небольшой походный набор и мешочек денег. Сколько бы времени не прошло, мне всё равно казалось, что положение мое шатко и однажды придется бежать. Ещё здесь хранилась урна с прахом матери. В Аркадии не было принято сжигать людей, я не могла понять, почему мама попросила об этом, потому хранила прах в тайне ото всех.

Сегодня я повторяла главу, что прочитала вчера. Изучала простой отвод глаз. Здесь было написано, что плетение может не даваться слабым магам. Мне оно давалось, что весьма радовало. Правда, приходилось сосредотачиваться на плетении до головокружения. Любые успехи меня несказанно радовали, хоть я и понимала, что только в магической школе смогу добиться настоящего результата.

В замок я вернулась через пару часов, вымотанная магическими занятиями. В замке было суетно. Во дворе конюхи уводили несколько незнакомых лошадей в конюшни. Это значило, что кто-то прибыл в гости. Правда, про гостей наша экономка Адила не говорила. Но, возможно, это что-то срочное. Обычно нас редко посещают, ведь в замке обитает только облегченный штат прислуги, ну и я – признанный бастард рода. Обеспокоенная Адила встретила меня уже на входе.

– Где ты была? – спросила она, крепко хватая меня за локоток.

– У реки, – впервые видела нашу спокойную Адилу такой растрепанной и нервной.

– Тебя там не было, – возразила она. Значит, отвод глаз действовал. Она буквально потащила меня на кухню. – Я подготовила твои вещи и деньги на первое время. Не знаю, что происходит, но тебе лучше спрятаться на время.

– Что это значит? Куда спрятаться?

– Приехал твой дядя Воран. Объявил, что твой отец арестован в подозрении в государственной измене. Предъявил бумаги о том, что он становится новым тэрлом этих земель. Он уже распоряжается в замке, как у себя дома, – с каждым словом экономки моё сердце словно сжимали ледяные тиски. Я видела дядю Ворана лишь пару раз. Неприятный мужчина. Отец упоминал, что тот промотал всё свое наследство. Отца арестовали. Как это возможно? За что?!

– Вот и моя дорогая племянница! – раздался за нашими спинами мужской голос.

Мы развернулись к подкравшемуся дяде Ворану. Он был высоким и довольно крепко сложенным мужчиной. Правда, уже показывалось небольшое пузо, а волосы редели. Мне дядя показался старше отца, хотя всё было наоборот. Мужчина оглядел меня каким-то странным взглядом с неприятной улыбкой на лице. Таким же скользким взглядом он награждал меня в те пару наших встреч, когда гостил в замке.

– Почему же ты до сих пор не поднялась ко мне, Арика? Разве ты не желаешь узнать, что произошло с отцом? – улыбка на лице дяди стала шире, и в этот момент он мне напоминал самую настоящую крысу с облезлой шкуркой.

– Арика только пришла с прогулки, – вступилась в мою защиту Адила, принимая степенный и суровый вид.

– Дорогая племянница, ты, наверняка, голодна. Составишь мне компанию за трапезой? – меня пугал взгляд дяди, я боялась даже пошевелиться. И лишь ощутимый тычок Адилы заставил опомниться.

– Конечно, дядя Воран, – присела в реверансе, с трудом растянув губы в улыбке.

– Распорядитесь об ужине в моих покоях, – уже приказным тоном бросил он Адиле, подхватив меня за руку и утягивая за собой. На наш этаж поднимались в тишине. Я попыталась расспросить про отца, но дядя шикнул на меня, заявив, что этот разговор будет проходить за закрытыми дверьми. Он проводил меня до моих покоев, чтобы я переоделась: мое платье запылилось в пешей прогулке и даже немного испачкалось травой.

Дядю я нашла в покоях отца. С ужасом рассматривала развороченные шкафы кабинета и спальни. Просто не понимала, зачем рыться в его вещах.

– Почему здесь такой беспорядок? – спросила, заметив дядю, сидящего за накрытым столом.

– Я стал тэрлом. На правах хозяина переезжаю в соответствующие покои, – он снова улыбался. Как-то победно, торжествующе. Почему он так радуется? Ведь отец приходится ему братом. Почему дядя Воран не переживает? За два года тэрл Эрамер стал мне отцом, которого у меня никогда не было. Пусть наше родство лишь обман, но я искренне полюбила Эрамера. Он бывал в замке не так уж и часто, но старался всё свободное время проводить со мной. Иногда я просто сидела рядом с ним с книгой, пока он работал с документами или принимал гостей и просителей.

– Что с отцом? – спросила, с трудом сглотнув ком в горле.

– Он арестован. Участвовал в заговоре против императора. Очень жаль, Арика, но его казнят в ближайшие дни.

– Императора? Покушение? – дыхание участилось и голова закружилась. Казнят? Наставник уделял в моём обучении время и политике, иногда рассказывая о текущей ситуации. Да и удавалось поговорить с Люси из булочной в городе, когда мне разрешали покинуть замок.

Сейчас Аркадианской империей правил император Тиберий Третий. Простой люд был им недоволен, это я знала точно. Налоги росли, а император предпочитал развлекаться в своем дворце в столице империи Кирэйе. Про Тиберия рассказывали много небылиц. И даже то, что он спит на золоте, купается в винной ванной, устраивает жестокие показательные казни для удовольствия и любит девственниц. Только каким бы он не был плохим, я не могла поверить, что отец помогал в убийстве императора.

– Тише-тише, малышка, – дядя погладил меня по спине. Я все еще задыхалась и не заметила, как он подошел. Рука дяди прошлась по спине к талии, но не остановилась и опустилась ниже. Я вывернулась в сторону. Мы были плохо знакомы с дядей, чтобы вообще прикасаться ко мне. А то, что он делал сейчас, и вовсе недопустимо.

– Легче? – спросил, будто ничего не произошло. Может, мне действительно показалось? Дядя вновь подошел ко мне. Я заметила, что он покачивается, и взгляд у него пьяный.

– Неужели ничего нельзя сделать? Я уверена, это ошибка. Отец хороший, – понимала, что звучит жалко и плаксиво, но всё же надеялась, что случится чудо. Что Воран скажет, что решил разыграть нас.

– Эрамеру уже не помочь, – дядя скорбно вздохнул. Однако глаза его изучали мое тело. Я видела, как он смотрит то на мои губы, то на грудь, только ещё начавшую расти. Вот у Люси, хоть она младше на полгода, уже большая грудь, и все мальчики, которые заходят в пекарню, заглядываются на неё.

– В роду остались только мы с тобой, Арика. Я – глава рода. И только от тебя зависит, как будет дальше складываться твоя жизнь, – голос дяди звучал угрожающе. Он двинулся ко мне. Я попятилась, испугавшись намёка в его словах. Он же не может намекать на близость? Он ведь младше Эрамера всего на три года. Отступала от него, пока не наткнулась на стену спиной. Рядом была дверь в ванную, но прежде чем я успела в неё рвануть, дядя больно схватил меня за плечо, удерживая на месте.

– Арика, тебе кто-нибудь говорил, что ты очень красивая? – спросил он, не обращая внимания на мои попытки высвободиться.

– Мама говорила, и отец, – отозвалась я срывающимся голосом. И уверена, что льстили. Худющая, с бледной кожей, кажущаяся ещё бледнее из-за волос, которые постоянно приходится подкрашивать в черный цвет. Даже груди ещё нет. Дядя вжал меня в стену своим телом. Я отчаянно затрепыхалась, пытаясь вырваться. В нос ударил запах вина и пота. Дядя Воран схватил меня за горло и впился в мои губы своими. Его язык скользнул в рот. Я мычала, смаргивая слезы с глаз. Меня тошнило. Я плакала, прося его остановиться, дядя Воран же задирал подол длинного платья. Его рука больно сжала кожу между ног. Я всхлипнула от боли, забилась ещё отчаянней.

Я знала про отношения, что бывают между мужчиной и женщиной, но особо не интересовалась деталями. Мне надлежало хранить девственность для мужа, которого уже собирался подбирать отец. Тут дядю оторвали от меня. Я сползла по стене на пол от облегчения, продолжая всхлипывать и плакать.

– Что вы себе позволяете?! – кричал дядя, пока его скручивали двое высоких мужчин в темно-синих строгих костюмах.

– По указу императора все представители рода Хиллс приговорены к смертной казни.

– Что?! – вскричал дядя Воран, продолжая сопротивляться. – Я выдал Эрамера при условии, что меня сделают тэрлом! У меня бумаги, подписанные императором!

– Вырубите эту мразь, – зло бросил мужчина, который был главным. Дядя повалился на пол от удара по голове. Я так и сидела возле стены, испуганно наблюдая за происходящим.

– Арика Хиллс? – мужчина говорил уже ровным тоном, помогая мне подняться на дрожащие ноги.

– Да, – выдавила я, пытаясь взять себя в руки. Мама учила в любой ситуации держать лицо. Только что-то не получается.

– Приговор вынесен, – он протянул наручники, которые защелкнулись на моих запястьях. – Мне жаль, – проговорил уже тише. В его глазах мелькнуло на мгновение мягкость и участие. Но лишь на мгновение. Меня ждала казнь.

Глава 2

Передо мной поставили еду на подносе. Аппетитно прожаренные куриные ножки, нежная картошка, крем-суп, сладкий пирог и чай. Последний обед в моей жизни. Дрожащими от холода руками взялась за столовые приборы. Вкуса еды не чувствовала, глотать было тяжело. За три дня в холодной камере я заболела. Сегодня не сомкнула глаз из-за кашля. Тюремщики мне сочувствовали. Все понимали, что двенадцатилетняя девчонка не участвовала в заговоре. По словам тюремщиков, земли рода Хиллс переданы императору. Казнь нужна, как раз чтобы переход земель прошел законно.

Эти три дня я постоянно думала, перебирала воспоминания. У меня было довольно счастливое детство. Мы много переезжали, не всегда жили в достатке, но мама окружала меня такой любовью и обожанием, что я не замечала, что иногда на ужин и завтрак у нас был лишь пресный суп. Мама искренне любила меня. Даже пошла на порицаемую всеми работу, чтобы обеспечивать нас едой и одеждой, наплевав на взращенные в ней аристократические ценности. Она совершила этот ритуал, чтобы обеспечить моё будущее. И обеспечила.

Эти два года в замке Эрамера я ни в чем не нуждалась. В моем распоряжении были дорогие наряды и украшения. Я проходила обучение под руководством уважаемого мэтра. Как же быстро всё закончилось. Сегодня меня казнят. Император пожелал заменить отрубание головы на сожжение заживо. Было очень страшно. Очень. Мне всего двенадцать. Я не видела мир, не познала многих вещей. Я не хотела умирать. Но и изменить ничего не могла. Сообщи я, что не имею отношения к роду Хиллс, то меня бы всё равно ждала казнь.

После плотного обеда сил прибавилось. При звуке шагов сама подошла к двери камеры. Боялась, что сорвусь на рыдания, если буду медлить. Мне казалось, что я должна вести себя достойно рода Хиллс, в который меня приняли, достойно матери, которая не побоялась раньше срока проститься с жизнью ради меня. Из камеры выходила, держа спину прямо и чуть приподняв подбородок. Меня вели вверх по лестнице. Холод оставался позади, сменяясь теплом. Вскоре мы шли по прямому коридору, освещенному лучами солнечного света. Вдали слышался человеческий ропот.

Впереди, у широких дверей, я заметила фигуру отца. Он стоял, привалившись к стене спиной. Лицо его было разбито, в крови и синяках. Обняла его осторожно, боясь причинить больше боли, когда меня подвели ближе. Отец осторожно приобнял меня в ответ за плечи.

– Прости меня, – прошептал он, закашлявшись. У уголков его губ показались капли крови.

– Я тебя не виню.

«Я виновата перед тобой не меньше»– подумала про себя. Но так и не смогла сказать, что я не его дочь. Подняла голову к его лицу и улыбнулась сквозь слезы.

– Время! – меня оттянули за цепь от отца. Рядом заметила дядю Ворана, которого привели последним. Он еле стоял на ногах, черты лица не разобрать. С ужасом наблюдала за тем, что совершили с ним, и благодарила богов, что меня не трогали. Я лишь простыла.

На площади перед тюрьмой установили три столба. Постамент со столбами обступила толпа зевак. Народная масса гудела, кричала, слышался смех. Кажется, я никогда не видела столько людей в одном месте. В этот момент гордилась отцом: несмотря на травмы, он шёл ровно, степенно, с чувством превосходства. Я старалась ему подражать настолько, насколько возможно. По моим щекам всё же заструились слезы, когда меня пристегивали к столбу металлическими наручниками. Мой взгляд метался с одного лица на другое.

Люди кричали, требовали скорее поджигать, но кто-то смотрел жалостливо и сочувствующе. Особенно на меня. Глашатай зачитывал обвинения, но я его почти не слышала из-за шума в ушах. Взглянула в лицо отца в поисках поддержки, горечь в его взгляде заставила на мгновение остановиться бешено бьющееся сердце.

Вот и конец. Облитый маслом хворост под нашими ногами загорелся быстро. Костер согрел моё продрогшее в камере тело, на мгновение принеся облегчение, даже дрожь отступила. Жар всё усиливался. Сначала загорелось платье, обжигая нежную кожу. Пламя поднималось по ногам, оплавляя плоть и проникая в мышцы. Отец не издал и звука. По площади разносился только мой отчаянный крик.

Тишина стояла оглушительная. Толпа не поддержала сожжения. Они с ужасом наблюдали, как мы корчимся в агонии. Отец терпел боль молча. Дядя непонятно хрипел, но большего звука издать не мог. Лишь я не могла сдержать криков, хотя и настраивалась вести себя достойно. Боги, как же больно.

– Изверг! – вскричал кто-то в толпе.

– Сжигать ребенка – низость! – толпа загудела.

Мой затуманенный болью взор устремился к балкону, где восседал император. Он тоже смотрел на меня, почти перегнувшись через перила. Глаза его нездорово блестели. Он впитывал в себя каждый миг, наслаждаясь нашей общей болью.

Во мне будто что-то сломалось в этот момент. Из глубины души поднимались неконтролируемые ярость и ненависть. Никогда прежде я не испытывала таких ярких эмоций. Все чувства будто обострились, боль же отступила на второй план. Я взирала на мужчину, который повинен в наших мучениях, и желала ему смерти. Искренне, всей душой, раскрывая свою внутреннюю суть. Пламя наших костров взревело, поднялось, казалось, к самому небу. Огонь объял меня, испепеляя моё тело.

Я сама стала огнем. Неистовым, сильным и мстительным. Жарким и опасным. Резко сгустившиеся тучи разверзлись на площадь проливным дождем, но огонь всё бушевал. Резкие порывы ветра сбивали людей с ног. Земля дрожала, земля ревела от моего гнева.

Стул под императором вспыхнул пламенем. Мужчина подскочил на месте, сильный порыв ветра подтолкнул его к балкону. Громкий раскат грома, и император переваливается через перила. Его пытались поймать, ухватить чистой магией. Но стихии не слушались магов. В этом огне растворилась я. Не было больше Арики. Были лишь первородные стихии, пробужденные моей ненавистью, яростью и болью.

Император всё ещё пытался подняться, был жив, даже упав с такой высоты. К нему спешили на помощь. Но обезумевшая от страха толпа рвалась прочь с площади. Фигура императора скрылась за людским потоком. Его толкали, пинали, пробегали по нему. И лишь когда искра жизни императора погасла в этом людском море, я успокоилась и опала на землю черным пеплом.

Было странно. Мысли будто тонули в вязком киселе серости, что окружил меня. Я видела, как носятся испуганные люди, даже несмотря на то, что стихии успокоились. Солдаты пытались усмирить народ, растолкать его, чтобы пробраться к императору. Вскоре им это удалось. То, что осталось от императора, не походило больше на того высокомерного мужчину, с таким восторгом наблюдавшего за нашими страданиями. Он больше походил на окровавленный кусок мяса.

Сознание погрузилось в какую-то полудрему. Я видела свою жизнь, воспоминания вспыхивали одно за другим. Вот мама бинтует мои обожжённые пальцы после того, как я коснулась глиняной печи в нашем первом доме, расположенном у месторождения магических кристаллов. Она с трепетом обрабатывает каждый мой пальчик, дует на него и тихо напевает, чтобы успокоить поток слёз. Следующий кадр – она учит меня читать по старенькой книжке, купленной ею на распродаже с первой зарплаты.

«Ещё раз», – требовала она, когда я уже в сотый раз приседала в реверансе. Ноги затекли и болела спина, но послушно повторяла вновь и вновь движения, пока они не стали выходить на автомате.

«Понимаешь, аристократа делает не его дом, не одежда, не золото на счетах, а манера держаться, выдержка, сила духа, стать», – говорила мама, изящно взяв с подноса чашечку с самым дешевым чаем. Чашка белая, с чуть потёртым цветным рисунком. Я перемешиваю маленькой ложечкой сахар в чашке. Ложка стучит о стенку чашки с приглушенным звоном. Поднимаю виноватый взгляд на маму. Она мне тепло улыбается.

«Повторяй столько, сколько потребуется, чтобы достичь совершенства». «Если мы аристократы, то почему наш род от нас отказался?» «Потому что я полюбила твоего отца и родила от него тебя». «То есть все из-за меня?» «Нет. Ты – моё сокровище. Я не устаю благодарить Небеса за то, что подарили мне тебя».

Новое воспоминание, где я кручусь перед зеркалом в одном из платьев мамы. Платье непозволительно короткое, красное, с широким вырезом, который разъезжается на тщедушных плечиках. Юбка волочится по полу, а уровень пояса где-то в районе колен. «Надо стать выше», – решаю я и бегу к шкафу, спотыкаясь об длинный для меня подол, чтобы надеть красные лаковые туфли. Снова кручусь перед зеркалом уже в туфлях. Делу они не помогли.

Тут в комнату входит мама. Выглядит усталой, под глазами синяки, роскошные рыжие волосы взъерошены, она воздушным платком прикрывает какие-то красные следы на шее. Но при виде меня её лицо разглаживается, будто светится изнутри. Мне стыдно за то, что копалась в её одежде. Но мама не злится. Она никогда не злилась на меня. «Вы выглядите прекрасно, юная леди». Она приседает в изящном реверансе, приглашающе протягивая мне руку для танца. Я тоже пытаюсь изобразить реверанс. Мама подхватывает меня на руки, прежде чем я упала бы, не удержав равновесие на каблуках. А потом мы, громко смеясь, танцуем, кружась по её небольшой спальне.

Следом я вижу себя, сжавшейся в кровати. Из комнаты мамы доносится надсадный кашель. Она не позволяет за собой ухаживать, днём делает вид, что ничего не происходит. Но ожидание беды уже поселилось в нашем доме, и я не знаю, что с этим делать.

«Мамочка, я пойду работать, чтобы оплачивать лекарей. Только не надо этого ритуала, пожалуйста». «Лекари помогали мне столько, сколько могли, малышка. Лишь магия крови позволит на время снять блоки с моей магии. И я пойду на жертву, чтобы обеспечить тебе жизнь в достатке». «Мне кажется, это неправильно». «Неправильно и низко. Но лишь так я могу защитить тебя».

Я рыдаю, прижавшись к маме. Взгляд то и дело скользит к начертанному магическому кругу, который заберёт у меня мать. «Малышка, я умираю. Не хочу, чтобы ты наблюдала за тем, как я угасаю». «Не покидай меня, мама!». «Я всегда буду с тобой», – мама успокаивающе гладит меня по голове. В глубине её глаз блестят слёзы, но она сдерживается. И вот уже я поливаю тело мамы маслом и поджигаю его.

Дальше я вспоминаю, как однажды, гуляя вдоль речки, нашла место, что мне так полюбилось. Я буквально прыгала, хлопая в ладоши, когда осознала, что заклинание морока сработало и скрыло мой тайник. «Эти линии составляют основу защитного контура. На него ложится вся конструкция. Она круговая, чтобы замкнуть силу, что делает её самовосстанавливающейся», – терпеливо объяснял отец свои чертежи, когда я однажды поинтересовалась его работой. «А если пустить двойную спираль?» – спросила я, присматриваясь к знакомым математическим формулам.

Мама знала о моей любви к математике и как могла её поощряла, даже нанимала мне репетитора, чтобы отточить навыки. Начала пересчёт по формуле. «Молодец!» – воскликнул удивленный отец. «Что ты думаешь, если сюда добавить переменную?» – отец вводит в формулу новую составляющую. Быстро сверяю формулу с графиком, вписывая значения. Меня так обрадовала похвала, что считаю всё чуть ли не в уме.

Я вижу, как бегу в булочную, забывая о своем аристократическом происхождении. «Арика, привет! – Люси мне приветливо машет. – Заходи, только поспели булочки с корицей». Мы весело смеёмся, попивая травяной отвар с булочками. Адила снисходительно не обращает внимания на отсутствие манер, даря мне возможность пообщаться со сверстницей.

«Вот, посмотри, моя новая разработка. Пока только на стадии чертежей. Нужен свежий взгляд. Поможешь, Арика?» – отец мне тепло улыбается. Это наша последняя встреча, что состоялась за пару месяцев до ареста. Я с любопытством погружаюсь в сложные вычисления. «А если использовать воздух?» – спросила робко, просматривая векторы силы. «Готов выслушать все предложения», – с улыбкой соглашается отец. Мы сидим за чертежами почти до ночи. Я невероятно счастлива, предаваясь любимому делу с отцом, который во всем меня поддерживает.

Сердце кольнуло болью. Обращаю свой взгляд к горстке пепла, которой обратилось тело моего отца. Мутное безразличие уходит, сменяясь болью и отчаянием. Я хочу спрятаться, уйти. Но где мне спрятаться? Вот бы оказаться у речки. Там все невзгоды всегда забывались, смываясь магическими потоками.

Я вдруг взмываю над горстью пепла. Площадь удаляется, здание тюрьмы уменьшается подо мной, а прохожие походят на муравьев, настолько я высоко. На время будто отключаюсь, видя перед собой только пушистые облака. Ветер подхватывает меня, бросает в стороны, играясь.

Мое тайное место осветил яркий свет, переливаясь в журчащей воде, отражаясь от влажных камней. Не сразу поняла, что свечение исходит от меня. Стоило это осознать, как оно прекратилось. Я упала на мягкую влажную траву, тяжело дыша. Тело покрывала испарина, длинные волосы неприятно облепили обнаженную спину. Чувствовала себя такой маленькой, слабой и одинокой, что горько разрыдалась, обнимая себя руками. Ночной воздух был прохладен, вскоре я начала замерзать. Потому, продолжая всхлипывать, я отправилась к своему тайнику. Оделась в припрятанную одежду, закутавшись в плащ.

Я не имела представления, как выжила после костра и как оказалась возле реки. Лишь понимала, что нужно бежать, прятаться, искать свое место в мире. В беспокойных думах я задремала. Проснулась, когда уже начинало светать. Я замерзла во сне, и тело била дрожь. Подскочила на месте и начала прыгать, растирая озябшие плечи. Вот тут и заметила, что мои длинные волосы не черные, а ярко-рыжие. Как так вышло, что мой настоящий цвет волос проявился?

Думать об этом не было времени. Во сне мне снова виделся отец, и то, как мы сидели за его последними разработками. Я не желала, чтобы его работа попала в руки его убийц. Собрав всю свою смелость и решительность, направилась к замку.

Глава 3

Отец ещё в первый год показал мне множество секретных ходов. Одним из них и воспользовалась. Времени у меня мало, я понимала, что скоро замок проснется на завтрак. По ходу почти бежала, отбрасывая паутину и спотыкаясь о камни, чуть ли не падая. Выдвижная дверь вывела меня прямо в спальню отца. Здесь по-прежнему всё было перерыто. Отец показал мне тайник с чертежами и научил его открывать. Стоило нажать нужные плиты в стене одновременно, как кровать приподнялась над полом, под ней открылся небольшой люк. Защитные контуры вспыхнули, разрешая доступ.

Впервые я без усилия видела магические потоки. Раньше приходилось долго медитировать, чтобы добиться нужной концентрации. В тайнике хранилось пять исписанных тетрадей в твердом переплёте, небольшой мешочек с десятком золотых монет и мелочью. Видимо, однажды отец забросил этот кошель сюда и забыл.

А ещё здесь лежали документы на помещика с фамилией Ортен и его дочь. Имена указывались только в документах аристократов. А такие бумажки писались быстро, выдавались простому люду сразу после их обращения в местные органы власти. Отец подготовил фальшивые документы на случай, если придется податься в бега? Неужели его участие в покушении – правда? Обдумывать причины не было времени. Я слышала, что в коридоре разносятся голоса. Наверняка в замке много людей императора.

Выгребла все бумаги и артефакты из тайника в подготовленную сумку. Уже ныряя в тайный ход, услышала, как кто-то за громким разговором входит в спальню. Замерла у закрывшейся стены, боясь даже вздохнуть. Разговаривали двое мужчин.

– Читай быстрее.

– Пишется, что Арика Хиллс оказалась непроявившимся магом. Все стихии откликнулись на её силу. Видимо, её предсмертным желанием было убить императора. После его смерти стихии утихли.

– Жалко девочку, – отозвался первый голос. – Перспективный сильный маг погиб по очередной прихоти императора. Ладно хоть убила этого самодура.

– Жалко всю семью. Они последние представители рода, а Эрамер – признанный эксперт в охранной магии. В их семье могли рождаться поколения сильных магов. Хорошо бы найти его дневники.

Больше не слушала, а побежала прочь. Теперь я убедилась, что меня считают мёртвой. У меня на руках были документы на новую фамилию. План уже зрел, хоть я и не знала, как его реализовать. У меня осталась только магия. Больше ничего.

В Вайтир, находящийся в паре километров от замка, я вошла под вечер. Меня могли узнать, потому куталась в свой плащ. Вещевой сундучок уже с трудом тащила за собой. Арка перехода находилась в центре города, до которого я добралась только к ночи. К счастью, отвод глаз действовал, и никто не пробовал меня ограбить или приставать.

Арки перехода располагались в наиболее крупных городах. Я до вечера читала про них в книгах и знала, что они являются стационарными порталами. Сильные маги могут с помощью них перемещаться между другими арками. Одна из их функций заключалась в поиске магически одаренных детей. Таких детей арка перебрасывала в Магическую Школу Сильверлик, находящуюся в другой части нашей империи, в портовый город Сильверан.

В город, в месяц приема в школу, прибывали со всех деревень. Дети из семей простолюдинов, помещиков, купцов, рабочих проходили через арку в надежде, что в них имеется хоть крупица магии. Набор в школу был завершён почти два месяца назад. Помню, что тогда и сама грешила мыслью воспользоваться порталом, чтобы в школе дать волю своим магическим талантам. Однако так и не решилась бросить отца.

Сейчас арка неактивна, но надеялась, что смогу переместиться, вложив в неё свою магию. Я ещё плохо ощущала свой резерв, но что-то внутри подсказывало, что у меня получится. Поступить в Сильверлик я не надеялась. Набор окончен. Я хотела покинуть империю. Насколько знала, в Нордвинде, соседствующем государстве людей, набор в магическую школу проходит позже на пару месяцев. Не знала, как двенадцатилетней девчонке удастся попасть в другую страну, но была решительно настроена.

Наверное, именно боевой настрой позволил легко напитать арку силой. Я не меняла направление перемещения, просто наполнила переход энергией. В переход влетела, оседлав свой сундук. Мне всё казалось, что силы не хватит, и он останется в Вайтире. Забавно я, наверно, смотрелась, вылетая из портала верхом на своем скарбе. Серебряное марево портала сразу схлопнулось за моей спиной.

Я прилегла на сундук, ощущая невероятную усталость. Глаза слипались, и легче всего было сейчас просто заснуть. Только и беспокойство не отпускало. Я ведь оказалась в незнакомом месте. Вдруг портал выбросил меня не в Сильверлике, а где-нибудь в другом месте. Ведь порталом мог кто-то пользоваться до меня. Неловко сползла с сундука и огляделась. Передо мной возвышалось довольно мрачное серокаменное трехэтажное здание. Арочные окна смотрели на меня мрачной темнотой. Здание окружали высокие густые деревья, окутывая его ещё большей теменью. Неужели это и есть Сильверлик?

Арка перехода располагалась прямо напротив главного входа в здание. Я обернулась назад. Там, вдали, вдоль мощеной камнем дороги, виднелась высокая ограда с решётчатыми воротами. Дорогу тоже обступали деревья, нависая сверху мрачными исполинами. А вот за воротами как будто было светлее.

Не успела сделать к воротам и пары шагов, как за спиной раздалось властное «Стоять!». Если бы не сундук, я бы со всех ног припустила прочь. Обернулась и замерла перед внушительной фигурой, облаченной в чёрный плащ. Полы плаща развевались на слабом ветру. Лицо незнакомца было скрыто. Нервно хихикнула, поняв, что я в своем плаще выгляжу так же. Тем временем некто приблизился и скинул с моей головы капюшон.

– Эмм, – глубокомысленно произнес мужской голос.

– Доброе утро, – отозвалась я, чуть не присев в реверансе по привычке.

– Ты откуда здесь, девочка?

– Заблудилась, дяденька, – старалась выглядеть как можно более невинно и безобидно. – Но уже ухожу, – я попыталась было рвануть к воротам, но меня не пустили.

Мужчина, столь устрашающий на вид, оказался просто охранником. Он представился Митроном. Меня проводили в сторожевой домик. Скромный, но уютный. Угостили едой и теплым напитком. Я даже подремала на узкой кушетке, но меня разбудили. Мне предстояла встреча с директором школы.

Стояло ещё раннее утро. Ученики лениво подтягивались к главному зданию школы. При дневном свете Сильверлик уже не смотрелась так мрачно. Аккуратные тропинки, ровные газоны, свежий воздух и окружающая здания зелень. Как оказалось, администрация расположилась в западной части здания, представляющего собой букву «Н». Я с интересом оглядывала коридоры школы. Лакированный паркет, деревянные двери, стены выкрашены бежевой краской. Ученики были одеты в форму чёрного цвета, состоящую из брюк, пиджака, мантии, а также белой рубашки.

На меня окружающие не обращали внимания, а я и не стремилась его на себя обратить. Мы поднялись на третий этаж. В крыле администрации обстановка была богаче. Полы даже покрывали ковры. Стены украшали картины. Дверь в кабинет директора выглядела внушительнее всех остальных. Дубовая, двойная, обитая металлом.

После краткого стука вошел Митрон, утягивая меня в приёмную перед кабинетом директора. За столом уже сидела секретарь. На нас она даже не взглянула. Видимо, Митрон уже предупредил о своем визите. Он потянул меня дальше. Глаза Аурелиса аль Астера прожгли меня насквозь, отчего я встала на месте как вкопанная. Он был статным мужчиной лет сорока пяти. Волосы светлые, длинные, отброшены назад сложными косами. Лицо жесткое, с грозовыми серыми глазами. Губы его сжались в тонкую линию, когда он узрел меня.

После вынужденного сна на кушетке и ночной дороги по городу с тяжелым сундуком я выглядела, мягко говоря, потрёпанной. Митрон, тем временем проигнорировав мой испуг, подтащил меня и усадил на деревянный мягкий стул напротив стола. Он начал вводить директора в курс дела, а я пыталась придумать, как себя стоит вести.

Чтобы отвлечься, рассматривала богатую и сдержанную обстановку кабинета. Мебель в основном темная, деревянная. На полу ковры коричневой и зеленой гаммы. Стены сплошь заставлены шкафами и стеллажами. Открытые стеллажи забиты папками и книгами, некоторые застеклённые, в них лежат книги в потемневших от времени переплетах. Пару из них даже узнала. Экземпляры этих же произведений лежат и в моем сундуке. Они очень сложные, я лишь пролистала их для интереса. Одна дверца шкафа приоткрыта, и в ней виднеется множество склянок.

– Итак, терра Ортен, – обратился ко мне директор холодным официальным тоном. Так отец разговаривал с провинившимися подчиненными. Оттого, что он обращался со мной, как с простолюдинкой, я еще больше поникла. – Объясните, как вы попали на территорию Сильверлика.

– Прошла через арку, – хотелось скрыться от этого пронизывающего взгляда серых глаз, но мама учила, что собеседнику нужно смотреть в глаза. Говорить ровно, а главное – не бояться. В глаза я посмотрела, а вот не бояться не получалось.

– Возможно, арку не деактивировали после приема, – Аурелис задумчиво пробарабанил пальцами по столешнице. – Если арка тебя перенесла, значит, в тебе есть дар. – Взгляд мужчины стал еще пронзительнее, а серый цвет глаз начал светлеть до почти белого. Ощущала, как потоки магии устремились ко мне, оценивая, ощупывая. Непроизвольно закрылась от них, на что директор задумчиво хмыкнул. – Интересно. Тебя кто-то обучал магии? – строго спросил он.

– Нет, – голос отказывался мне подчиняться и звучал тихо. После моих слов в кабинете воцарилась тишина. Директор все изучал меня задумчивым взглядом.

– В этом году прием окончен, – наконец проговорил он. – Сколько тебе лет?

– Тринадцать, – назвала возраст из фальшивых документов. На самом деле тринадцать мне исполнится только через пять месяцев.

– Как раз в следующем году тебе следует поступить. Империи нужны маги, даже слабые. Пойдем, я открою тебе проход обратно.

– Не надо, – я подскочила на месте. Его слова звучали так непреклонно. – У меня там никого нет. Я сирота. Просто отпустите меня! – до меня дошло, что я кричу на директора Сильверлика. – Пожалуйста, – пискнула, смутившись своих криков.

– Сирота, – пробормотал он. – И как ты собралась осваиваться в незнакомом городе?

– Я справлюсь, – заверила мужчину, взглянув тоскливо на дверь за своей спиной.

– Сидеть! – я плюхнулась на стул совсем неподобающе аристократке. И меня это так разозлило. Отчитывает меня тут, как школьницу, кричит, даже имени не спросив. – Мой знакомый аптекарь поговаривал о том, что ищет помощницу по хозяйству. Я могу помочь тебе устроиться туда работать.

– Не утруждайте себя, мэтр, – на этот раз голос звучал ровно и официально. Мама бы мной гордилась. – Я не планирую оставаться в городе, – на этих словах поднялась вновь со стула, принимая, как надеюсь, степенный вид. – Я планировала отправиться в Нордвинд, – внутри я злорадствовала.

– Вот как? – Аурелис посерьезнел. – Разве вы не знаете, что все маги – военнообязанные, и не могут просто так покидать территорию Империи?

– Все маги, поступившие на обучение, – исправила я его. – Я пока никуда не поступала. – Это он меня совсем за дурочку держит, если решил так обмануть.

– Вы правы, терра Ортен, – мрачно согласился он. Открыл ящик стола и извлек из него большой камень белого цвета. В следующую секунду он бросил камень мне. Поймала его на рефлексах. Если бы знала, что это означает, убежала бы от проклятого артефакта. На плече почувствовалось тепло. Оттянула ворот платья и с досадой обнаружила на плече печать Сильверлика. Знак того, что меня приняли на обучение.

– Так нечестно, – я была очень обижена коварством Аурелиса.

– Разве вы не этого добивались, заявляя, что покидаете империю, чтобы поступить в другую школу? – насмешливо спросил он.

– Ничего такого я не говорила, – зло растерла кожу с печатью, но это не помогло. Печать будет держаться до самой моей смерти.

На этом Аурэлис решил, что наш разговор окончен. Выпроводил меня в приемную. Секретаря попросил подготовить для меня бумаги, а сам вернулся в кабинет. На этот раз женщина взглянула на меня с интересом. Шепотом спросила, как же мне удалось попасть в школу. Тоже шепотом выдала ей версию, что придумал сам Аурелис. Что арка перемещения была активна, перенесла меня в школу. А почему меня оставили – сама не поняла. Единственное, что было очевидно, так это то, что вести переговоры и держать язык за зубами не умею.

Терра Люсьена оказалась очень приятной женщиной. А уж когда в ходе заполнения бумаг выяснилось, что я сирота, то вообще пропиталась ко мне истинным сочувствием. Она выдала мне список литературы для первой ступени школы, которую следовало получить в библиотеке. Так же я получила схему расположения кабинетов и обходной лист, по которому мне должны выдать форму, постельное белье и выделить комнату.

Ещё мне торжественно был вручен лист со списком всего необходимого, что мне предстояло закупить для учебы. Как оказалось, школа обеспечивает не всем. Письменные принадлежности и некоторые предметы для учебы мне предстояло приобрести в городе. Люсьена уже на обратной стороне списка расписала, где это всё можно недорого купить. Так что к общежитию я шла, впитав в себя много напутственной информации.

Глава 4

К общежитию продвигалась в растерянности. Мне всего двенадцать, и я понимала, что практически ничего не знаю о жизни, не привыкла к самостоятельности. В детстве меня оберегала мама, потом уже отец. Они оба старались избежать моего контакта с окружающим миром. Взращивали во мне идеалы аристократии. Я не была приучена притворяться кем-то другим, не была приучена ко многим вещам.

Да чтобы решиться на переход через арку, я почти весь день себя уговаривала, нарезая круги вдоль берега реки в своем тайном месте. Мне было страшно, даже не так: я была в ужасе. За время этих метаний мне казалось, что построила дальнейший план действий.

Я понимала, что совсем мала, что чтобы выжить, мне нужны деньги. Чтобы получить шанс на достойную жизнь, нужно получить магическое образование. Успешное завершение обучения обеспечит мне специальность, а потом и работу. А для этого ещё нужно было попасть в школу, потом и в магическую академию.

Про арку перехода вспомнила случайно. Потом уже и прочитала про них. Понимая, что в Сильверлик мне не поступить, а без денег не выжить, я надеялась попасть в школу Нордвинда. Но судьба распорядилась иначе. Я все же попала в Сильверлик. Дальше нужно было просто старательно учиться. Еду и крышу над головой мне обеспечат. Но все равно было страшно. Просто потому, что я осталась совсем одна в этом мире. За спиной не стоит род, никто уже не направит, не подскажет, не примет решение за тебя.

– Что вы хотели? – сухой женский голос вырвал меня из раздумий. Я осознала, что уже вошла в двери общежития и просто стою в центре проходной. Женщина была невысокой. Светлые волосы уложены в аккуратную прическу. Лицо немного суховатое, с резкими чертами и тонкими губами. Водянистые голубые глаза рассматривали меня с брезгливостью. На ней было строгое платье цвета молодой зелени, отделанной золотой каймой.

– Доброе утро, – вспомнила я о правилах приличия. Старалась выглядеть уверенно, но руки предательски дрожали. – Я ищу коменданта общежития.

– Это я. Мэйтрис Вернер, – она особенно подчеркнула свой статус. Передо мной стоял маг, окончивший обучение.

– Меня сегодня приняли на обучение, – в подтверждение я протянула ей обходной лист. Брови женщины поползли вверх от удивления. Она взяла бумагу, вчиталась в неё, кажется, даже всковырнула коготком оттиск печати, проверяя его на подлинность. Осмотрела меня вновь, не скрывая брезгливого отношения. Я знала, что выгляжу непрезентабельно, но все равно было неприятно.

– Идем за мной, – скомандовала она.

Страницы: 123 »»

Читать бесплатно другие книги:

Серия "Данька и компания — юные сыщики"У юных сыщиков новое расследование! На этот раз Даньке, Ульян...
«Ты избран», «ты особенный». Очень многие хотят это услышать. Но почему никто не спросит, а что же с...
Петр Нагулин выяснил, наконец, отношения с НКВД и, как ему кажется, убедил руководство СССР в своей ...
«Со мной такого точно не случится», «выдумка, так в жизни не бывает» – часто повторяем мы, слушая ис...
Власти замолчали скорбный юбилей начала второй чеченской войны. Автор считает такое поведение власте...
Тени сгущаются над головой Гвиндена и Фурии. Поиски пропавшего брата вождя и загадочного кукловода, ...