Спаси меня Кастен Мона
Часы показывали три минуты восьмого.
19:08
При свете свечей она заметила признаки усталости на его лице и поняла, что глаза у него разного цвета: один – голубого, другой – зеленого. Говорят, такие бывают у тех, кто служит дьяволу…
И все-таки он был не таким уж и плохим. Gorgeous[9], как сказали бы американцы.
И, кроме того, его голос, низкий, завораживающий, вселял в собеседника уверенность.
Она глубоко вздохнула: ее сердце билось чаще, чем ей бы хотелось.
19:11
Она: Вы уже бывали во Франции?
Он: Представьте себе, нет. Я – заурядный американец, который никогда не выезжал за пределы своей страны. Разве что на Гавайи, в отпуск.
Она: А вы знаете, а у нас почти в каждом доме есть водопровод.
Он: Неужели? А электричество?
Она: Скоро и за этим дело не станет.
19:12
Ему понравилась ее непринужденность. Несмотря на костюм бизнес-леди, она казалась простой и естественной. По-английски она говорила превосходно, но с милым акцентом. Ее лицо преображалось, когда его озаряла улыбка.
Каждый раз, при встрече с ней взглядом его как будто легко ударяло током.
19:15
«Интересно, пригласил бы он меня в этот ресторан, если бы я сказала, что работаю официанткой».
19:20
Сэм заметил, что ей холодно в легкой водолазке, и накинул ей на плечи свой пиджак.
– Что вы, не надо, – запротестовала она ради приличия.
Но по ее лицу он заметил, что на самом деле ей приятно.
– Вы же потом мне его вернете, – успокоил он ее.
«И я нахожу вас чертовски привлекательной».
19:22
Разговор о мужчинах и женщинах.
Она: Да, пожалуй, вы правы. Не так уж трудно нравиться мужчинам. Достаточно иметь длинные ноги, упругую попку, плоский живот, осиную талию, соблазнительную улыбку, взгляд испуганной лани и огромную грудь…
Он смеется.
19:25
Молчание.
Она делает глоток из своего бокала.
Он смотрит в окно. Там, пятьюдесятью этажами ниже, шумит и бурлит город. Такой далекий, такой близкий.
Он случайно замечает ее обкусанные ногти. Она тут же, чтобы спрятать их, сжимает кулачки. Он улыбается этому спонтанному жесту.
Даже если они не говорили, безмолвный диалог между ними все равно продолжался.
19:26
«Скажи ему.
Скажи ему правду. Прямо сейчас.
Скажи ему, что ты не адвокат».
19:34
Она: Какой фильм вам нравится?
Он: «Крестный отец». А вам?
Она: «Соседка» Франсуа Трюффо.
Он попробовал выговорить имя режиссера, но получилось что-то вроде «Фансуа Твуфо». Так забавно! Она даже рассмеялась.
Он: Не смейтесь надо мной.
19:35
Она: Мой любимый писатель? Мне нравится Пол Остер[10].
Он (смутившись): Дайте подумать…
19:40
Он: Какая картина вам нравится?
Она: «Полуденный отдых от работы» Ван Гога. А вам?
Вместо ответа он протянул ей рисунок Анжелы и объяснил, почему они никогда бы не встретились, если бы не этот листок бумаги.
19:41
«Если я понравилась такому мужчине, значит, не такая уж я и дурнушка…»
19:43
Она: Ваше любимое блюдо?
Он: Хороший чизбургер.
Она (пожав плечами): Пф-ф …
Он: А что вы можете предложить лучше этого?
Она: Булочка с начинкой вроде паштета из утиной печени…
19:45
«Почему сталкиваешься по жизни с тысячью людей, а влюбляешься только в одну?»
19:46
Он: А! В таком случае я знаю один ресторан, где вам понравится: там подают гамбургер с вашим любимым фуа-гра.
Она: Не может быть! Вы шутите!
Он: Нисколько! Это их фирменное блюдо: свежий хлеб, посыпанный тертым пармезаном, сверху – жареная котлета, потом слой фуа-гра с черным трюфелем, подается с вашим знаменитым картофелем фри.
Она: Сжальтесь! У меня уже слюнки потекли.
Он: Я дам вам адрес.
«И сам вас туда отведу».
19:51
«Похоже, он мне подходит, но вот момент совершенно не подходящий».
19:52
Он: Какое место в Нью-Йорке вам больше всего нравится?
Она: Овощной рынок на Юнион-сквер, особенно осенью, когда парк покрыт разноцветными листьями. А вам?
Он: А мне нравится здесь, именно в этот вечер, рядом с вами, посреди сияющих в ночи небоскребов…
Она (не показав виду, что польщена): Это только слова…
19:55
Она: Кто из пациентов в последнее время вам особенно запомнился?
Он: Пару месяцев назад нам привезли пожилую даму из Португалии, с ней случился инфаркт. Нельзя сказать, что она была моей пациенткой, это не мой профиль, но я был на дежурстве и ассистировал, когда мои коллеги оказывали ей помощь. Они применили ангиопластику, чтобы ликвидировать сужение артерии от атеросклероза, но у нее оказалось слабое сердце…
Он замолчал, вновь переживая события той операции, словно в его силах было сейчас что-то исправить.
Она: Она не перенесла операцию?
Он: Да, врачи не смогли ее спасти. Ее муж все это время находился в больнице, он провел бессонную ночь в надежде, что ей помогут. Казалось, он был раздавлен горем. Я слышал, как он все время повторял шепотом: Estou com saudades de tu.
Она: Что это значит? «Мне так тебя не хватает»? Да?
Он: Да, что-то вроде того. Я хотел его утешить. Я разговаривал с ним, и он мне сказал, что на его языке saudade означает скорбь, тоску из-за утраты близкого человека, воссоединиться с которым невозможно, потому что он уехал далеко или перестал существовать. На английском нет аналогичного слова, это не переводится. Слово обозначает такое состояние души, когда горе так велико, что отравляет существование, делает жизнь невыносимой…
Она: Что с ним потом стало?
Он: Несколько дней спустя он тоже умер. Конечно, со здоровьем у него были проблемы из-за возраста, но никто не мог объяснить, по какой причине он скончался. (Несколько минут он помолчал, прежде чем добавить несколько слов.) Я знаю, если человека ничто больше не удерживает в этом мире, он может сам позволить себе умереть…
20:01
Он: Расскажите о каком-нибудь процессе, который вы выиграли.
Она (после некоторого замешательства): Да что мы все время о работе? Это скучно…
20:02
Какое-то время они молча слушают сладкоголосую певицу. Та умело вплетает свой голос в музыкальную канву, то форсируя звук, то понижая до шепота. Она поет о любви, о разлуке, о сердечных муках, обмане, страданиях и горе потери любимого…
20:05
Она задумчиво накручивает вокруг пальца прядь волос, а он смотрит на нее, не отрывая глаз.
20:06
Она: Мне кажется или вы слушаете меня как-то рассеянно? Скажите, это декольте официантки отвлекает ваше внимание?
Он (улыбнувшись): Вы устраиваете мне сцену?
Она: И не мечтайте!
С этими словами она поднялась, чтобы пройти в дамскую комнату.
Оставшись один, он понял, что окончательно растерян.
Пора отсюда сматываться, Сэм. Делай ноги, пока не поздно.
Она для него опасна. У нее лучистые, грустные глаза и нежная, искренняя улыбка. Он всегда был чувствителен к этому.
Но в данный момент он еще не готов. Конечно, в ее присутствии на какое-то время он почувствовал себя легким, всемогущим, обаятельным, счастливым. Но нет, это всего лишь иллюзия, которая возникает внезапно и так же внезапно рассеивается.
Он взглянул на часы и тяжело вздохнул. Достал из кармана пачку сигарет и положил с собой рядом на стол, чтобы успокоиться, но это не помогло, он еще сильнее занервничал. С некоторых пор курить в публичных местах в городе, даже в барах и в ресторанах, было запрещено законом. Город, «который никогда не спит», спасовал перед адептами здорового образа жизни.
Потом он вспомнил, что сказал ему на прощанье Маккуин. Почему бы, в самом деле, не решиться на «любовное приключение»? Что в этом такого! Страстный поцелуй, откровенные слова, потом все сложится само собой. Это же не преступление. Но он выбросил эту мысль из головы: чувства, которые он испытывал к этой девушке, Жюльет, не сводились исключительно к сексуальному влечению.
В этом-то и заключалась основная проблема…
Жюльет вошла в дамскую комнату и закрыла за собой дверь. Она была в панике.
«Что со мной происходит? Нельзя же, в самом деле, ни с того ни с сего влюбиться в мужчину, проведя с ним в ресторане около часа, болтая о том о сем!»
Тем более что сейчас это совершенно не ко времени: послезавтра ей улетать во Францию. К тому же она не так наивна, чтобы верить в то, что здесь называют love at first sight[11].
Что бы кто ни думал, Манхэттен – не место для романтических отношений. В Нью-Йорк приезжают не для того, чтобы заводить романы, а по делам, чаще всего – чтобы реализовать профессиональные амбиции, иногда – чтобы прославиться, и очень редко – чтобы найти родственную душу.
Положа руку на сердце, Жюльет вынуждена признать, что три года, проведенные в Америке, не останутся в памяти чередой успехов и побед. Поначалу, правда, помня об оговоренном сроке, она пыталась вступить в серьезные отношения, но всегда чувствовала себя неловко, свидания на американский манер не пришлись ей по вкусу.
Здесь было принято знакомиться и назначать первое рандеву по интернету. Часто знакомство было похоже на собеседование при приеме на работу. Разговоры вертелись вокруг работы и заработка. Все должно быть обговорено, рассчитано до мелочей, предусмотрено заранее. В этом городе, где из пяти заключенных браков распадаются четыре, верхом галантности для первого свидания считалось следующее поведение: изложить в краткой форме свое CV[12] и задать друг другу сакраментальный вопрос: «Сколько ты зарабатываешь?» От ответа зависело, стоит ли тратить свое драгоценное время на дальнейшие дискуссии.
Жюльет быстро отказалась от подобных ритуалов, больше похожих на собеседование при приеме на ответственную должность, чем на любовное свидание, и перестала играть в эти игры.
Но на этот раз все было иначе. Этот мужчина, Сэм Гэллоуэй, был не похож на других. Как только он произнес первое слово, как только она взглянула ему в глаза, она почувствовала, как внутри нее разгорелось пламя.
«Нет, милая моя, перестань грезить наяву! Это тебе не кино, а ты уже не девочка!»
Она старалась сохранить контроль над чувствами. И кроме того, она ведь соврала ему. А отношения, которые начинаются с такой бессовестной лжи, не могут обернуться ничем хорошим. Этот мужчина заставит ее страдать, она была в этом уверена. Лучше всего было бы не возвращаться за столик…
Девушка подняла глаза в потолок и начала проклинать свою судьбу: как раз в тот момент, когда она приняла разумное решение вернуться домой, ей встретился этот человек и опять все стало с ног на голову.
– Не нужен мне сейчас никакой мужчина! – Эти слова она произнесла вслух для пущей убедительности.
– Тем лучше, дорогуша, – ответил ей женский голос из соседней кабинки. – Твоим подружкам больше достанется!
Жюльет пожалела, что высказалась вслух, и на цыпочках вышла из туалета.
Сэм все еще был там. Какая-то невидимая сила пригвоздила его к месту. Последним усилием воли он все-таки попытался проанализировать и привести в порядок свои чувства.
«Любви с первого взгляда не существует в природе. Так не бывает. А если бывает, то этот феномен имеет исключительно физиологическую природу».
Его разум обрабатывал информацию о Жюльет: ее манера улыбаться, привычка прикусывать нижнюю губу, овал лица, тонкая талия, милый французский акцент… Как в компьютере проходит обработка полученной информации, так и в полушариях его мозга обрабатывались данные, полученные от внешних рецепторов, затем ответный сигнал был послан в соответствующие железы внутренней секреции благодаря нейромедиаторам, и гормоны поступили в кровь. Вот откуда его приподнятое настроение, ощущение легкости и состояние эйфории.
«Вот видишь, нет смысла строить далеко идущие планы из-за какой-то банальной биохимической реакции. Просто встань и уйди, пока она не вернулась».
Тем временем Жюльет незамеченной прошла по стеночке, подошла к милой девушке из входа в зал и попросила назад свое пальто. Потом отправилась в холл, откуда на лифте можно было спуститься вниз. Она приняла окончательное решение. Единственно разумное решение в этой ситуации. Дверь лифта открылась под мелодичный перезвон колокольчиков.
И тут девушку охватили сомнения…
Люди иногда интуитивно чувствуют, когда судьба готова сделать крутой поворот.
Неужели и для нее настал этот момент?
– Все хорошо?
– Да, а у вас?
Он заметил, что она взяла из гардероба свое пальто.
Она обратила внимание, что он надел свой пиджак.
Он допил свой сухой мартини.
Она – свой коктейль.
Она бросила последний взгляд на мелькающий огнями город внизу: словно ночной небосклон под ногами, а не над головой. У нее создалось впечатление, что она играет в одной из лирических мелодрам, в которых прославилась Мег Райан, с обязательным happy end в конце. Но она знала наверняка, что это – не ее случай.
Сэм также смотрел в окно, наблюдая за снежинкой, которая прилипла к стеклу, растаяла и капелькой сползала вниз. Потом он взглянул Жюльет в глаза, положил руку на ее ладошку и спросил:
– У вас есть кто-то?
– Может быть, – задумчиво ответила девушка, чтобы не произвести впечатление, что она готова так быстро сдаться. – А у вас?
– У меня никого нет.
– Но вы же меня поняли!
Сэм собирался ответить, но в это мгновенье его сознание как молнией пронзило видение: он увидел лицо Федерики, развевающиеся на ветру волосы, печальные глаза, улыбку. Она шла по кромке воды, как тогда, когда они проводили отпуск в Кей Вест, три года тому назад, в один из тех кратких периодов совместной жизни, когда оба были счастливы.
Он встряхнулся и часто заморгал, чтобы прогнать видение. Потом сухим голосом сказал Жюльет:
– На самом деле… я женат.
–7–
Любовь как лихорадка: она вспыхивает и проходит независимо от вашей воли.
Стендаль. «О любви»
Спускаясь на лифте, они не обменялись ни взглядом, ни словом. Они только что испытали волшебные моменты душевного подъема, но все кончилось, мираж рассеялся, пришло время ступить на грешную землю и вернуться к обычной серой повседневности.
– Могу я вас проводить? – просто так предложил Сэм, как только они вышли из отеля и ощутили промозглый холод улицы.
– Нет, спасибо, – сухо отказалась Жюльет.
– В какой гостинице вы остановились?
– Это вас не касается.
– Ну оставьте по крайней мере свой номер телефона на случай, если…
– Если что? – заносчиво спросила она, скрестив руки на груди и не дав ему договорить.
– Да, вы правы. Ничего.
Он с грустью посмотрел на нее. Ее теплое дыхание вырывалось изо рта облачком на холодный воздух. Так она была даже красивее, чем в гневе.
Он уже ругал себя за ложь. Глупо, но это единственное, что пришло ему в голову, чтобы обезопасить себя и не выглядеть непорядочным в ее глазах.
– Теперь – прощайте, – сказала Жюльет и, помолчав, добавила: – Передавайте привет супруге!
– Подождите… – Ему так хотелось ее удержать.
– Даже не просите: я не увлекаюсь женатыми мужчинами.
– Я понимаю…
– Ничего вы не понимаете. Вы просто… Вы такой же, как все!
– Вы не имеете права меня осуждать. – Он пытался оправдаться. – Вы ничего не знаете о моей жизни, вы ничего обо мне не знаете…
– …и не горю желанием узнать.
– Ну и хорошо. Тем не менее спасибо за вечер.
– И вам спасибо. Что не задавили меня, – едко заметила она. – И впредь, прошу вас, будьте осторожнее за рулем.
«Ах, вот как!»
– Спасибо за совет.
– Чао!
– Вот именно!
Жюльет отвернулась и торопливо зашагала к ближайшему входу в метро.
Никогда не заводить роман с женатыми мужчинами – это правило ни при каких обстоятельствах нельзя нарушать. Пусть у нее в жизни нет денег, нет детей, нет настоящей профессии, нет надежного друга, но зато у нее есть принципы. И как раз за них она цеплялась каждый раз, когда наступали плохие времена, когда все катилось ко всем чертям.
Сэм опомнился и побежал вслед за ней. Он схватил ее за руку и, когда она обернулась, увидел, как по замерзшим щекам текут горячие слезы.
– Послушайте, мне очень жаль, что этот вечер так плохо кончился. Вы… вы мне очень нравитесь. Вы – замечательная женщина, и, поверьте, я в жизни не чувствовал себя так хорошо, как с вами в этот вечер.
– Уверена, что ваша жена будет счастлива узнать об этом!
Жюльет сопротивлялась, пытаясь подавить в себе разочарование и ожесточение, но, к своему удивлению, она не могла не заметить искренности в его голосе.
– Нехорошо, если мы вот так расстанемся! – в отчаянии заключил он.
– Оставьте меня! – крикнула девушка, пытаясь освободить руку.
Прохожие оборачивались на них, бросая на Сэма осуждающие взгляды. В их сторону направился полицейский, твердо решивший прекратить беспорядок.
– Все нормально! – заверил его Сэм. – Занимайтесь своим делом, мы сами разберемся.
Но в этот момент к нему подошел служащий отеля и протянул ключи от его машины. Он уже подогнал джип Сэма к выходу и ждал, когда тот уедет и освободит место у подъезда. Полицейский со своей стороны тоже приказал ему освободить дорогу и не затруднять движение. Сэм смотрел с тоской на удаляющийся силуэт девушки.
– Жюльет! – крикнул он, но она шла не оборачиваясь.
«Не отпускай ее! Не позволяй ей раствориться в толпе! Сделай что-нибудь, чтобы ее задержать! Как делают герои в кино… Что бы сделал Кэрри Грант, чтобы остановить Грейс Келли? Что бы придумал Джордж Клуни, чтобы удержать Джулию Робертс?»
Черт! Ничего не приходило в голову! В отчаянии он сунул служащему двадцать долларов чаевых и перед носом у полицейского развернул автомобиль на сто восемьдесят градусов, чтобы догнать девушку. Опасно лавируя между машинами, он, наконец, поравнялся с ней, опустил боковое стекло и крикнул:
– Послушайте, единственная истина в том, что никто не знает, что будет с нами завтра…
Она продолжала свой путь и, казалось, не слышала его слов. Он все равно продолжал кричать, невзирая на ледяной ветер:
– Существует только настоящее, только ради него стоит жить. Только здесь и сейчас имеет значение.
Его слова унес снежный вихрь.
Но она, как ни странно, замедлила шаг и повернула голову в его сторону, взглянув с некоторым удивлением и любопытством.
– Ну и что же вы хотите мне предложить здесь и сейчас?
– Одну ночь и один только день. Но при двух условиях: никаких разговоров о будущем и о моей жене. Ее сейчас нет в Нью-Йорке.
– Катитесь к черту!
Обескураженный ее словами, он не стал упорствовать, вывернул на дорогу и поехал прочь.
Она смотрела, как его машина растворяется в ночи, в автомобильном потоке, сожалея, что даже не знает, где он живет.
Сэм сам все испортил и потому чувствовал себя паршиво. Несмотря на снег, который опять повалил тяжелыми хлопьями, он не поднял стекло и ждал, пока задувающий ветер не охладит его лицо и не заставит забыть о девушке, если только это возможно.
Весь путь до самого дома он не думал ни о чем, кроме дороги, стараясь вести машину как можно осторожнее, как ему и советовала Жюльет…
На углу Сорок пятой улицы и Олл-Стар-кафе Жюльет машинально подняла руку, чтобы остановить такси.
– В больницу Святого Матфея, пожалуйста, – назвала она адрес, устраиваясь поудобнее на продавленном сидении.
– Where is it?[13] – спросил смуглый водитель в чалме.
Жюльет даже не удивилась тому, что некоторые водители знают город не лучше, чем туристы, прибывшие накануне вечерним рейсом.
– Поезжайте, я покажу дорогу, – сказала она.
Сэм вернулся в Гринвич-Виллидж и, к своему удивлению, обнаружил свободное место для парковки всего в сотне метров от дома, расположенного в уютном респектабельном квартале. Невысокие, похожие друг на друга трехэтажные кирпичные строения, с фасадом, выкрашенным в темно-коричневый цвет и гранитными ступенями подъезда, стояли рядком вдоль мощеной мостовой, как раз позади Вашингтон-сквер. Когда-то очень давно здесь располагались конюшни и хозяйственные постройки, но, отремонтированные, отреставрированные и превращенные в жилые апартаменты, они стали предметом зависти жителей Нью-Йорка.
Этот неброский и очаровательный дом принадлежал владельцу галереи искусств на Мерсер-стрит. Три года тому назад Сэм вылечил его сына, и в благодарность этот человек предложил ему снимать здесь квартиру за вполне умеренную плату. Сэму шикарные апартаменты казались ненужной роскошью, но в те времена он с радостью принял подарок, так как хотел разместить на верхнем этаже мастерскую для Федерики.
Он с грустью отпирал дверь холодного и мрачного жилища, как неожиданно, без предупреждения и без видимой причины, в его памяти возникло сияющее лицо молодой француженки, и все его мрачные мысли рассеялись в одно мгновенье.
– Подождите, не уезжайте, я задержусь здесь ненадолго.
Читать бесплатно другие книги:
