Государство Волжская Болгария: историко-правовой очерк Уруков Владислав

Предисловие

В постсоветский период в России были опубликован ряд трудов и произведений о Волжской Болгарии. Однако, многие из них, как «Джагфар Тарихы»1, являются самыми яркими фальсификациями истории государства и права Волжской Болгарии.

Старшеклассники, учителя истории, студенты и преподаватели исторических и юридических факультетов, лица, интересующиеся прошлым нашего Отечества, дезориентированы. существующей четверть века на книжном рынке и в интернете литературой сомнительного содержания и качества, с крайне субъективными оценками и вульгарной трактовкой исторических событий, не имеющей ничего общего с научной интерпретацией фактов[1][2]. Оказывается, не было татаро-монгольского ига, а было «владычество». Обсуждается то благо, которое принесли «добрые» татары-монголы для русского народов и народов государства Волжская Болгарии.

История государства и права Волжской Болгарии во многих случаях не только мало освещена, но она сознательно либо несознательно искажена и фальсифицирована. И как правило во всех случаях фальсификация истории государства и права Волжской Болгарии сопровождается усилением риторики против потомков Волжских болгар-чувашей, «обвиняемых» отдельными авторами в неоказании помощи Казанскому ханству в момент штурма Казани в 1552 году войсками Иваном Грозного. Подсчитывается тщательным образом нанесенных якобы «обид и травм народам Поволжья» в результате завоевания Казанского ханства. «Доказывается» правопреемство Казанского ханства от государства Волжская Болгария либо о существовании государства Волжская Болгария в виде Болгарского улуса в составе Золотой Орды. Проводятся «форумы», оправдывающие геноцид народов России татаро-монголами, их «положительное» влияние на образование Российского государства.

Эти причины и побудили автора данной книги взяться за написанием книги об образовании, функционировании и прекращении государства Волжская Болгария с точки зрения теории государств и права. Автор исходит из положения, господствующего ныне в академической науке, о возникновении государства и права только на определенной ступени развития человеческого общества.

История государства Волжская Болгария дошла до нас лишь в весьма неясных чертах, так как эта знаменитая отрасль болгарского народа, кроме нескольких деястков надгробных камней и небольшого числа монет, не оставила после себя никаких других памятников письменности. По известиям, сообщаемым арабскими писателями, кади города Болгара Якуб-Ибн-Нуман написал во второй половине XII в. «Историю Болгарии», но это сочинение до нашего времени не сохранилось. Самые ранние и наиболее важные известия о Волжских болгарах и о государстве Волжская Болгария принадлежат арабским, персидским писателям и путешественникам, из которых некоторые побывали в земле Волжских болгар. Кроме того, важные сведения об этом имеются в русских летописях, а также трудах историков, написавших о завоеваниях татаро-монголов государства Волжская Болгария и Русь.

Имеющиеся исторические источники говорят о том, что Волжская Болгария была вполне сложившимся феодальным государством с развитой для своего времени правовой системой и относительно сильной центральной властью, крепкой экономической базой, широкими торговыми и дипломатическими связями. Восьмое – начало девятого столетия – один из важнейших и вместе с тем сложнейших периодов в истории государства и права Волжской Болгарии, что объясняется как существом происходивших в это время перемен, так и состоянием источниковедческой базы. При всей скудости источников для этого периода, тем не менее, лица, желающие исследовать историю государства Волжская Болгария, найдут в предложенных извлечениях необходимый для этого материал, который представляют нам восточные путешественники и писатели, русские летописцы, и по справедливости оценить их.

В работе сведения об исторических личностях и фактах, по понятийному аппарату автором использованы данные следующих источников:

1. Большая советская энциклопедия в 30 томах. М.: Большая Российская энциклопедия», 1969–1978;

2. Большая российская энциклопедия в 35 томах. М.: Большая Российская энциклопедия, 2004–2017;

3. Новая Российская энциклопедия в 19-ти томах. В 36 книгах. М.: Энциклопедия, Инфра М, 2003–2018.

Автор надеется, что издание послужит развитию исторической правды о государстве Волжская Болгария и опровержению фальсификации его истории.

В. Уруков

Глава 1

Предыстория возникновения государства Волжская Болгария[3]

  • Река времен в своем стремленьи
  • Уносит все дела людей
  • И топит в пропасти забвенья
  • Народы, царства и царей.
Г. Р. Державин 6 июля 1816

1. 1. Гунны и болгары

Основателями государства Волжской Болгарии являются племена болгар и сувар, два родственных этноса. Этнос, по теории профессора Л. Н. Гумилева, – это замкнутая система. Она получает единожды заряд энергии, и, растратив его, переходит либо к равновесному состоянию со средой, либо распадается на части. Этносы в своем развитии переживают столько же закономерные упадки, как и закономерные возникновения[4]. Этнос болгар и родственные им сувар возникли несколько веков до нашей эры в степях к северу Китая. Вся этническая история болгар тесно связана с гуннами, в древних китайских источниках они, как правило, перечисляются в составе племен гуннов. До возникновения государства Волжскя Болгария болгарами и родственными им суварами был преодолен длительный исторический путь в составе Великой империи Гуннов (Хуннов), созданной Модэ, а в последующем-в империи Атиллы. Профессор В. Д. Димитриев пишет, что тюркоязычные предки чувашей – огурские (болгарские) и суварские (сабирские) племена – в древности жили в Центральной Азии, на территории между Тянь-Шанем и Алтаем, в бассейне Верхнего Иртыша, входили в состав 24 племен хунну, составляя их западное крыло. Они были кочевниками-скотоводами, одевались в основном в одежду из шкур, по пользовались и тканями, проникавшими из Китая, а также с территории ираноязычных племен Южной Сибири[5]. Профессор Л. Н. Гумилев делает вывод о возникновения хуннских (гуннских) племен почти 2 тыс. лет до нашей эры в Южной Сибири в результате перемешивания и столкновения различных культур[6].

В I в. н. э. хунны освободились из-под власти Китая, но распались на четыре ветви, одна на коих, наиболее неукротимая и свободолюбивая, отбиваясь от наседавших со всех сторон врагов, в 155–158 гг. скрылась на западе Великой степи, перемешалась с уграми Волго-Уральского междуречья и превратилась за 200 лет в восточноевропейский этнос, который во избежание путаницы принято называть «гуннами»[7].

Профессор В. Ф. Каховский отмечает, что «нет никаких оснований для отрицания пребывания болгар в Армении во II–III веках н. э., т. к. в годы жизни Мар-Абаса-Катины болгарские колонии в верховьях реки Араке существовали вполне реально19. Характерно, что в грузинских источниках балкарцы, занимавшие Балкарское ущелье, называются «басиани», что указывает, по-видимому, на их древние связи с одноименной армянской областью Басеном…есть основание считать, что болгары и родственные им савиры (сувары) впервые появились в Восточной Европе: во II веке н. э., двигаясь в авангарде тюркоязычных хуннских племен, вытесненных с Алтая воинственными сяньбийцами. Именно к этому времени относится первое упоминание хуннов среди племен Восточной Европы у Дионисия Периегета (около 160 г.). Александрийский ученый Птолемей (II в. н. э.) помещает «хуннов» у берегов Борисфена (Днепра) между сарматскими племенами бастарнов и роксолан[8].

Профессор Тафаев Г. И. пишет, что «С 71–68 гг. до н. э. проточуваши (болгары и сувары) уходят из Империи хунну и размещаются (на 200 лет) у озера Балхаш. В конце II – начале III вв. они оседают на территории Северного Кавказа»[9].

В литературе отмечается, что ядро этого гунно-болгарского массива составляли в основном собственно древнеболгарские племена, формирование которых как особой племенной общности началось, видимо, уже в раннем железном веке на основе местной этнической среды кочевых племен Восточного Казахстана и Западной Сибири, но было завершено только при участии гуннов (хуннов). Другим основным компонентом гунно-болгарского массива являлись племена, связанные своим происхождением, по-видимому, с кругом отюреченных сакоусуньских и западных древнетюркских племен[10].

Впервые имя Болгар, зафиксировано в китайских летописях с 216 года до нашей эры, когда генерал Цао ввёл новую организацию «пять частей» в ранговую структуру южных хунну, этимология которой вполне определённо отражает язык болгарской группы тюркских языков[11].

Болгары передали своё имя государству Болгария. Болгары входили в Гуннскую (Хуннскую) державу и, как показывают последние исследования, занимали в державе одну из главенствующих ролей. На это указывает факт использования болгарского языка для межнационального общения между народами, входящих в состав Гуннской (Хуннской) державы с момента её основания Модэ[12] и до времени её распада после смерти Атиллы.

Как свидетельствуют источники, в VIII–VII вв. до н. э. на территории Великой Степи[13] сложился кочевой способ производства. Первоначально здесь господствовала власть, основанная на авторитете правящей политической элиты, традициях и обычаях. Так, на высшей ступени сакского общества[14] находились цари, обладавшие большой властью. Они решали вопросы войны и мира, посылали послов в заморские края, возглавляли войско в военных походах, заключали союзы. Существовал так называемый царский род, из которого происходили наследственные правители. Значительную роль в сакском обществе играл институт «сатрапии». Сатрапами назывались лица, поставленные царем для управления в какой-либо местности или племени.

Важную роль в обществе также играла военно-племенная знать. Однако необходимо отметить, что в сакском обществе отсутствовал институт чиновников (необходимый атрибут публичной власти государства), характерный для государства, и других составляющих государства: наличие границы организации, судов, органов принуждения, институтов юстиции и т. п. Основную роль в управлении обществом играли родовые предводители. В государстве усуней власть основывалась на авторитете верховного правителя (гуньмо) и его приближённых. Первоначально гуньмо был выборным вождем, но постепенно он узурпировал право наследования власти. Гуньмо выполнял важнейшие экономические и политические функции. Одной из важнейших функции гуньмо было распределение пастбищ между отдельными племенами и крупными скотовладельцами аристократами. На внутреннюю и внешнюю политику гуньмо большое влияние оказывал вооруженный народ. В период ведения внешних войн гуньмо собирал народное ополчение и командовал им. Власть гуньмо ограничивалась родовыми старейшинами и племенными вождями. Отдельными племенами усуней правили беки, тарханы и старшины из числа близких родственников гуньмо.

Рис.1 Государство Волжская Болгария: историко-правовой очерк

Гуннское объединение в Забайкайлье

Более сложное устройство власти имели Хунны. Высшая власть в государственном образовании Хуннов принадлежала верховному правителю, носившему титул «шанью», т. е «величайший». При ша-нью состоял царский совет, избираемый из числа членов господствующего рода и шести помощников-представителей родовых групп. Таким образом, Хунну на момент зарождения Державы имели отдельные институты государства, которые в последующем при Модэ трансформировались в полные институты государства: наличие публичной власти, армии, а также взимание налогов в пользу суверена, наличие границ территории и её охрана, органов принуждения.

Наивысшего могущества Хунны достигли при вожде Модэ (209–174 гг. до н. э.). С его именем связана консолидация Хуннов. Модэ провел ряд административно-политических реформ, превративших Хуннов в могучую Державу со всеми признаками государств (о признаках государства см. ниже). Поэтому, державу Гунну следует отнести к государственным образованиям. Союз хуннов был разделен на 24 части, возглавляемые родовыми вождями.

Иностранцев К. А. пишет, что «вопрос о происхождении Хунну тесно связан с вопросом о том, к какой расе и племени принадлежали знаменитые в истории Европы Гунны. Это видно хотя бы из того, что представители всех теорий считают нужным говорить об этой связи между двумя народами. Вопрос же о происхождении Гуннов относится к области, не только совершенно чуждой синологии, но даже, в известной степени, принадлежащей истории Европы. Итак, если история Хунну относится в значительной степени к истории Китая, а Гуннов – к истории Европы, то вопрос об отношениях одного народа к другому принадлежит истории Средней Азии, как страны, через которую Хунну двинулись на Запад (если эти два народа тожественны) или где Хунну и Гунны столкнулись (если они различны). Поэтому мы иногда обходим молчанием подобные соображения»[15].

Как нам представляется, единственным верной является точка зрения учёных, что Хунну и Гунны – один и тот же союз племен.

Весьма распространено мнение, что Великое переселение народов в Европе произошло вследствие наступления на них кочевых гуннов из Заволжья. Однако ознакомление с датами событий позволяет это мнение отвергнуть полностью. Хунну – кочевая держава, возникшая в современной Монголии ранее IV в. до н. э. Тюркоязычные хунны, будучи обществом доклассовым, создали державу, основанную на «господстве над народами». Начиная с 209 г. до н. э. по 97 г. до н. э. держава Хунну растет и разбивает лучшие силы могучего Китая [16].

Следует обратить внимание на то, что древние источники не использовали фонетическую форму «Гунны» для обозначения этого народа. Имя в форме «Гунны» введено в научный оборот в 1926 году историком К. А. Иностранцевым, чтобы отличать европейских Хунну от азиатских. В сочинениях Приска Панийского, византийского дипломата, историка и писателя V века, участвовавшего в посольстве Византии к вождю Гуннов Аттиле в его ставке, Гунны упомянуты под именем «Унны». Предположительно текстами Приска пользовался Иордан. Латинские (римские) же источники использовали фонетическую форму «Hunni».

Одним из наиболее значительных обществ эпохи раннего средневековья, находившихся на первой стадии кочевания, является объединение, возглавляемое Гуннами. Анализ сведений о них следует, видимо, начать с событий несколько более ранних, происшедших в империи Хунну в первые столетия нашей эры[17]. В середине I в. н. э. вследствие многих бедствий (засух, эпидемий), неудачных войн с Китаем, длительных междоусобиц империя Хунну разделилась на две державы: Южную и Северную. Первая сразу же оказалась в вассальных отношениях с Китаем. Северные же хунну еще в течение столетия сохраняли относительную самостоятельность. В это время все доселе подвластные им и ранее неизвестные народы, освобождаясь из-под власти хуннов, начинали свой исторический путь. Среди других выделялись обитавшие на восточных окраинах синьби.

В несколько десятилетий синьби из небольшого охотничьего и пастушеского народа превратились в свирепых завоевателей. Они прошли стадии развития кочевничества в обратном порядке: от пастушеского оседлого и полуоседлого образа жизни – к кочеванию, которое толкало их к нашествиям. «Скотоводство и звероловство недостаточны были для их содержания», – записано в хронике Хоуханьшу. Основным объектом нашествий была слабеющая с каждым десятилетием держава северных хунну.

Китайские хронисты с удовлетворением констатировали, что «в сие время у северных неприятелей происходили великие замешательства, к которым присоединился голод от саранчи». Под воздействием этих внутренних причин орды Хунну двинулись в далекий западный поход по сибирским, уральским и среднеазиатским степям через земли угроязычных, ирано – и тюркоязычных народов. Этот «поход» занял у них более 200 лет. Хуннская волна постоянно пополнялась народами, побежденными и разоренными ими, которые тоже переходили к «таборному» кочеванию, к возрождению строя военной демократии и все участвовали в этом продвижении на Запад.

Объединение Хунну того времени нельзя было даже назвать «союзом родственных племен» или этнолингвистической группой. Не считая самих Хунну, относившихся, возможно, к особой, ныне исчезнувшей лингвистической группе (единственным живым из языков Гуннов является чувашский язык, предки которых болгары составляли основу союза Гуннов во все времена), к нашествию подключились огромные массы тюркоязычных, а в Приуралье – угроязычных племен.

Одна из основных наиболее правдивых гипотез связывает Гуннов с Хунну (Сюнну) – народом, который обитал на севере Китая, в излучине реки Хуанхэ. Он упоминается в китайских источниках с III века до н. э. и это был первый народ, создавший в Центральной Азии обширную кочевую империю. В 48 году н. э. хунну разделились на две ветви, северную и южную. Потерпев поражение от сянби и Китая, объединение северных Хунну распалось, и его остатки мигрировали в западном направлении. Помимо созвучия имён на генетическую связь между Гуннами и Хунну Центральной Азии указывает ряд категорий материальной культуры, в особенности в сфере военного дела, характерной чертой которого было использование сложносоставного лука.

В историографии XVIII – 1-й пол. XIX веков Гунны считались монголами. Впервые эту точку зрения высказал Паллас, а затем поддержали Бергман и Тьерри. Жозеф де Гинь первым высказал мнение, что Гунны могли быть по происхождению тюрками или прототюрками. Английский учёный Питер Хизер считает Гуннов т. н. «первой группой тюрков», вторгнувшихся в Европу. Турецкий исследователь Кемаль Джемаль видит подтверждение этой версии в фактах сходства названий и имён в тюркских и гуннских языках. Данную версию принимает также венгерский исследователь Дьюла Немет.

По мнению тюрколога И. Л. Кызласова, археологическая материальная культура Гуннов резко отличает их от тюркских народов и, напротив, сближает с монголо-маньчжурскими. Так, в частности, для всех тюркских народов характерно жилище, именовавшееся общетюркским термином «иб», изначально стационарное, но послужившее прообразом конструкции юрты; напротив, Гуннам свойственны землянки с Г-образной лежанкой[18]. О монгольском происхождении Гуннов писал Н. Я. Бичурин[19]. Из современных исследователей монгольскую теорию поддерживает А. С. Шабалов[20].

Исследование ДНК скелета элитного гунна из Музея естественной истории (г. Будапешт, Венгрия), датированного средней третью V века, показало, генетически Гунны были неоднородны: одна группа происходила из Восточной Азии (хунну), а другая – была генетически похожа на центральноазиатских кочевников (саки).

В европейских источниках первые упоминания о Гуннах датируются II веком н. э. и относятся к региону в восточной области Прикаспия. Однако среди исследователей нет уверенности, касаются ли данные известия собственно Гуннов, либо являются простым созвучием.

Представляется, что часть гуннов подошла к Волге и Кавказу во второй половине веке нашей эры, а другая часть Гуннов объединилась с ними чуть ли не через столетия. Эта часть Гуннов вынуждена была покинуть Родину после их поражения от китайцев и перекочевать к соплеменникам. В основном они представляли Гуннов, вытесненных китайцами из Монголии и других мест исторического обитания.

Следует согласиться с Джафаровым Ю. Р., который исследовал периоды первоначального расселения Гуннов. Учёный пришел к следующим выводам. Во второй половине II в. н. э. в позднеантичной греческой историографии впервые появляется новый этнический термин – гунны. Он встречается в двух источниках II в. н. э. – в стихотворном описании ойкумены (обитаемой земли) Дионисия Периегета и «Географическом руководстве» Клавдия Птолемея. По мнению одних исследователей, упоминаемые Птолемеем в описании племен Европейской Сарматии «хуны» (гунны) помещены в степи левобережья Днепра. По мнению других – на Днестре или между Манычем и низовьями Кубани. Так или иначе, исследователи принимают в основном тождество хунны – гунны и расходятся лишь в вопросе о более или менее точной их локализации на карте. Несколько иное положение существует в отношении гуннов Дионисия, о которых до сих пор в научной литературе ведется дискуссия, направленная на само их существование в исторической литературе. Дело в том, что одним из исследователей было выдвинуто предположение о том, что Дионисий писал не гунны (по-гречески унной), а уитии, не имеющие к гуннам никакого отношения. Несмотря на то, что время от времени эта точка зрения обсуждается в научной литературе, тем не менее большинством исследователей признается достоверность упоминания гуннов Дионисием. И, как в случае с гуннами Птолемея, мнения расходятся в их размещении на карте. Гуннов Дионисия помещают то между Аральским и Каспийским морями, то на Волге, то на берегу Каспийского моря. Между тем вопрос о локализации гуннов Дионисия является отправным для исследования хода исторических событий, связанных с начальным этапом гуннского движения на запад и первым появлением их в Восточной Европе. Поэтому остановимся на этом вопросе подробнее и попытаемся разобраться, где именно Дионисий помещает своих гуннов. «Фигура всего Каспийского моря, – пишет Дионисий, – представляет собой закругляющуюся окружность; его, пожалуй, не переплывешь на корабле в три лунных круга, столь велик этот трудный путь. Устремляясь снова на север, оно (Каспийское море) соединяется с течением океана… Я расскажу (теперь) все о том, какие племена живут вокруг него, начав с северо-западной стороны. Первые – скифы, которые населяют побережье возле Кронийского моря (океана) по устью Каспийского (моря); потом – унны, а за ними – каспии, за этими – воинственные албаны и кадусии, живущие в гористой стране; вблизи их – марды, гирканы и тапиры…». Итак, как ясно следует из данного отрывка, Дионисий начинает перечисление племен, обитающих «вокруг» Каспийского моря, с северо-западной стороны. При этом автор довольно четко представляет себе понятия «север», «запад», «юг», «восток», правильно ориентируется по частям света, что определенно вытекает из других частей контекста и является, пожалуй, одним из наиболее важных отправных пунктов его географических представлений. Поэтому последовательность перечисляемых им племен нельзя понимать иначе, как только по направлению к югу вдоль западного побережья Каспийского моря. Ибо Дионисий подчеркивает, что начинает описывать племена именно с северо-западной стороны, так как на севере, согласно античной географической традиции, которой следует Дионисий, Каспийское море своим «устьем» «соединяется» с океаном, тем самым как бы разделяясь им на западную и восточную половины. Первыми в описании следуют «скифы», которых Дионисий помещает возле Кронийского моря (океана) по «устью» Каспийского моря (возможно, что «устьем» подразумевается дельта Волги). Затем, т. е. южнее по западному побережью Каспийского моря, следуют унны (т. е. гунны), после которых сразу же названы каспии, албаны, кадусии, марды (или амарды), гирканы и тапиры (тапуры). Таким образом, за исключением каспиев, которые в данном случае, видимо, перепутаны местами с албанцами (каспии, как известно, обитали южнее устьев Куры и Аракса, т. е. южнее собственно албанских племен), возможно, в угоду рифме (описание Дионисия все же стихотворное), последовательность племен, действительно обитавших вдоль Каспийского моря территории Албании на западе до Гиркании и Тапуристана (Табаристана в Иране) на юго-востоке, в целом выдержана верно и совпадает с аналогичным перечислением этих же племен знаменитыми географами древности (Эратосфен, Патрокл, Страбон, Плиний, Птолемей и др.). С другой стороны, если учесть, что Дионисий помещает гуннов по соседству с албанами и каспиями, между скифами и албанами, т. е. именно в северо-западной части Прикаспия, откуда, собственно, и начинает свое перечисление, а не в противоположном направлении (северо-восток), где их, например, локализуют между Каспийским и Аральским морями, то отсюда ясно следует, что гуннов вполне можно локализовать там, где их упоминает сам Дионисий. Завидная точность для античного автора, и это несмотря на далеко несовершенные географические представления II в. н. э. Таким образом, исходя из проделанного нами анализа сообщения Дионисия о новом как для второй половины II в. н. э., так и для этнической номенклатуры Кавказа этнониме, пожалуй, можно сделать следующий вывод: к 160 г. (время написания труда) какая-то группа племен, ставшая известной под названием «гунны», уже перешла Волгу и обитала в степях северо-западного Прикаспия. В связи с сообщением Дионисия о нахождении какой-то группы гуннских племен в степях северо-западного Прикаспия по крайней мере уже со второй половины II в. вполне вероятными представляются сведения о гуннах в источниках V в., где первое упоминание о них восходит к первой половине III в. в труде Агафангела. Такое сопоставление необходимо еще и потому, поскольку в научной литературе существует вполне определенная точка зрения о недостоверности сведений источников о гуннах до V в. Что ж, попытаемся разобраться и в этом вопросе. Итак, согласно Агафан-гелу, царь Хосров (217–236) из династии Аршакидов, на следующий год после гибели последнего парфянского царя Артабана V (213–224) и захвата власти в Иране основателем новой династии Сасанидов Ардаширом I (224–241), т. е., по-видимому, около 225 г., «… собрал войска албан и иберов, открыл ворота алан (Дарьял) и твердыню Чора (Дербент); он (Хосров) вывел войско гуннов для того, чтобы напасть на персидскую землю. Быстро прибыло (к нему) в поддержку много сильных и храбрых отрядов конницы алан, люпинов, чилбов, каспиев и других (народов) из тех областей, чтобы отомстить за кровь Арта-бана». Второе упоминание гуннов в тексте Агафангелу откосится ко времени царствования царя Трдата III (287–332), где говорится, что Трдат «силой изгнал» вторгшихся с Северного Кавказа гуннов. Это же самое событие, видимо, более подробно отражено у Мовсеса Хоренаци, где, по его словам, Трдат «через земли албан» выступил навстречу вторгшимся с Кавказа, так называемым «северным народам». Однако в отличие от сообщения Агафангела, который называет врагов Трдата просто «гуннами» (хоны), Мовсес Хоренаци связывает столкновение Трдата в Албании на Гаргарейской равнине (совр. Мильская степь, бассейн реки Каркарчай) с басилами. Согласно Хоренаци, Трдат в единоборстве победил царя басил, после чего войска неприятеля обратились в бегство, но Трдат «пошел по их следам и преследовал до земли гуннов»[21].

Рис.2 Государство Волжская Болгария: историко-правовой очерк

Карта движения гуннов

После объединения и слияния с соплеменниками Гунны представляли уже внушительную военную силу и в течение относительно небольшого исторического периода покорили все народы Поволжья, Прикаспии, Прикамье, в том числе финно-угорских племен. После покорения в 70-х годах IV века аланов на Северном Кавказе, а затем разгрома остготского государства Германариха, гуннам открылся путь в Западную Европу.

Гунны, возглавляемые царём Баламбером[22], подчинили большую часть остготов (они жили в низовьях Днепра) и заставили вестготов (живших в низовьях Днестра) отступить во Фракию (в восточной части Балканского полуострова, между Эгейским, Чёрным и Мраморным морями). Затем, пройдя в 395 году через Кавказ, опустошили восточно-римские провинции Сирию и Каппадокию (в Малой Азии). С этого времени основная ветвь Гуннов обосновалась в Паннонии (западно-римской провинции на правом берегу Дуная, ныне – территория Венгрии и Австрии), совершая оттуда набеги на Восточную Римскую империю (по отношению к Западной Римской империи до середины V века гунны выступали как союзники в борьбе против германских племён). В Гуннском союзе к этому времени оказался уже чрезвычайно пёстрый состав германских и негерманских народов: болгары (которые были титульным народом в государстве Гуннов и составляли абсолютное большинство в государстве Гуннов), остготы, герулы, гепиды, сарматы и др. Все покорённые племена облагались данью и принуждались к участию в военных походах, что также подтверждает тезис о необходимости рассмотрения союза (державу) Гуннов как государственное образование со своей границей, налогами и денежной системой и со связями суверена другими государствами того времени.

В 70-х годах IV в. Гунны появились на берегах Дона и разбили обитавших там сармато-алан[23]. Одна часть алан после этого отошла к Кавказскому хребту, другая компактной группой присоединилась к гуннам, стремившимся на запад. Далее, в этом движении Гуннские войска столкнулись в первую очередь с остготами, возглавлявшими в то время аморфное и многоэтничное государственное образование, занимавшее громадные степные и лесостепные территории от среднего течения Днепра до берегов Черного моря (с севера на юг) и от бассейна Северского Донца до Приднестровья (с востока на запад). При первом же ударе Гуннов в 375 г. это непрочное объединение распалось. Король остготов Германарих покончил жизнь самоубийством. На берегах Днестра Гунны разбили вестготов. Часть вестготов отступила на Карпаты, а другая направилась на Балканы к границам Римской Империи. Гунны двинулись за ними, огнем и мечом прошли по Фракии и заняли плодородные степные просторы Среднего Подунавья. Вождем, который смог вновь объединить под своей властью Гуннские племена, стал Ругила[24]. Он сначала победил и подчинил себе народы, раньше входившие в Гуннский союз, перешел Дунай и занял Паннонию. Затем он начал расширять свою территорию и потребовал у Византии дани или ежегодной выплаты 700 фунтов золота. В 433 г. Ругила умер. Объединение было возглавлено двумя его племянниками – Бледой и Аттилой. По словам Иордана, Аттила, очевидно, просто убил Блед (скорее всего, это была выдумка историка, так как она не подтверждена другими источниками), борясь за единовластие, и в 433 г. стал вождем Гуннов. Несмотря на невероятную жестокость к своим врагам (его жестокость – это по источникам западноевропейской исторографии, и не подтверждено фактическими данными), Аттила был хорошим политиком. Византийский историк Приск изображает его мудрым правителем, искусным дипломатом и справедливым судьей. В короткое время Аттила сумел создать огромную гуннскую империю. Основой ее хозяйства оставалось кочевое скотоводство. Аттила даже запрещал возделывать некоторые особо пригодные для пастбищ земли вдоль Дуная. Продукты земледелия кочевники брали у фракийских и германских племен, входивших в империю. Этот симбиоз кочевников и земледельцев также весьма способствовал укреплению и единению гуннской державы Аттилы. Аланы были первыми, испытавшими последствия натиска гуннов, а за ними вскоре последовали герулы, бургунды, готы и др. Отступление этих народов перед наступающими гуннами вылилось, в свою очередь, в движение других германских племён с их собственных мест, и поскольку все они в то или иное время вышли к границам Римской империи, последние оказались отодвинуты или даже прорваны в нескольких местах. Некоторые германские племена были допущены на территорию

Рис.3 Государство Волжская Болгария: историко-правовой очерк

Римской империи мирно на условии, что они помогут охранять имперские границы от иных «варварских» племён, надвигавшихся с востока или севера. В других случаях германцы силой проложили себе дорогу в римские провинции. Как те, кто пришёл в качестве союзника императора, так и те, кто пришёл как его враг, одинаково провозгласили контроль над оккупированными ими провинциями. Некоторое время каждое германское племя казалось находящимся в постоянном движении, продвигаясь далее и далее на юг и запад. Так, вандалы и аланы[25], выдвинувшись к дунайской границе, вторглись сначала в южную Галлию и затем в Испанию, откуда вандалы, в конечном счете, проникли в Африку и поселились у древнего Карфагена.

Следуя по стопам германцев, Гунны расположились в Паннонии на среднем Дунае.

О том, какими были ворвавшиеся в конце V в. в Европу завоеватели некогда оседлых и цивилизованных Гунну и какими представились они европейцам, наиболее подробно рассказывается в «Истории» Аммиана Марцеллина[26], писавшего свое сочинение в тенденциозной форме в последней четверти IV в.: «Они так дики, что не употребляют ни огня, ни приготовленной пищи, а питаются кореньями трав и полусырым мясом всякого скота… У них никто не занимается хлебопашеством и не касается сохи. Все они, не имея ни определенного места жительства, ни домашнего очага, ни законов, ни устойчивого образа жизни, кочуют по разным местам, как вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводят жизнь. Они никогда не прикрываются никакими строениями и питают к ним отвращение, как к гробницам». И далее: «Придя на изобильное травою место, они располагают в виде круга свои кибитки и питаются по-звериному; истребив весь корм для скота, они снова везут, так сказать, свои города, расположенные на повозках. Гоня перед собой упряжных животных и стада, они пасут их. Все, кто по возрасту и полу непригодны для войны, держатся около кибиток и занимаются мирными делами, а молодежь, с раннего детства сроднившись с верховою ездою, считает позором ходить пешком».

Высказывания римского историка вызывает больше вопросов, чем ответов. Аммиан Марцеллин никогда не участвовал в походах против гуннов. Он, как указывают первоисточники, не имел каких-либо контактов с представителями Гуннов, не видел их лица, воевал только в составе римских войск против персов на Востоке, между тем в своей работе описал ужасов в отношении Гуннов. Его характеристику Гуннов следует признать необъективным и сфабрикованным. Другие римские авторы также пишут небылицах о Гуннах, при этом также в большинстве своем ссылаясь Аммиана Марцеллина. Большинство западноевропейских авторов Средневеквья Новое и Новейшее время характеризуя Гуннов, как правило, также ссылаются на Историю Ам-миана Марцеллина. К сожалению, тенденциозность и предвзятость в освещении истории Гуннов, используя выдержки из необъективных сочинений Аммиана Марцеллина и других римских авторов, имеют место и в сочинениях современных российских авторов о Гуннах1. Это отчасти было связано тем, что нашествие на Европу гуннов вызывало у христианских мыслителей, римских историков и суеверного населения эсхатологические настроения. Они воспринимали мир как Римскую империю, и крах последней казался катастрофой общего миропорядка. Нашествие воспринималось в контексте обещанного конца света, а сходность названий готов и магов с указанными в Библии «гогами» и «магогами», только усиливали общее впечатление. Такая демонизация, продиктованная ненавистью и страхом, помешала латинским историкам объективно исследовать гуннов, вследствие чего они представлены в ложном свете- [27][28]

Однако, сказания римских авторов опровергаются фактическими обстоятельствами и историческими данными о Гуннах. Достаточно сказать, что Гунны в период наивысшего расцвета имели свою денежную систему, а вождь Гуннов Атилла воспитывался в Римском императорском дворе, свободно владел латынью и другими языками того времени, совершенстве знал основы государственного устройства, а позже, чеканил монеты под своим именем. Профессор Л. Н. Гумилев отмечает то, что имя гуннов стало синонимом жестоких убийц, – очередной миф, созданный древними авторами в угоду готским вождям, фактически контролировавшим Испанию, Галлию, Рим, Константинополь.

Приск Панийский оставил самый яркий, списанный с натуры правдивый портрет вождя Гуннов Аттилы. Приск описывает его как мудрого, грозного правителя, который ведёт активную международную политику. Несмотря на мощь своего государства, он действует осторожно и воздерживается от открытого разрыва отношений с Византией. В противоположность Аммиану, посол к гуннскому царю Аттиле Приск Панийский так описывает гуннов в середине V века: Переправившись через какие-то реки, мы приехали в огромное селение, в котором, как говорили, находились хоромы Аттилы, более видные, чем во всех других местах, построенные из брёвен и хорошо выстроганных досок и окружённые деревянной оградой, опоясывавшей их не в видах безопасности, а для красоты. За царскими хоромами выдавались хоромы Оногесия, также окружённые деревянной оградой; но она не была украшена башнями подобно тому, как у Аттилы. Внутри ограды было множество построек, из которых одни были из красиво прилаженных досок, покрытых резьбой, а другие – из тёсаных и выскобленных до прямизны брёвен, вставленных в деревянные круги. Поскольку дружина у них состоит из различных варварских народов, то и дружинники, кроме своего варварского языка, перенимают друг от друга и гуннскую, и готскую, и италийскую речь1.

Кампании Аттилы ударили как по Риму, так и по германцам. В этом водовороте большинство западных провинций Римской империи было постепенно поглощено различными германскими племенами, и в конце концов гунн Одоакр[29][30] захватил и сам Рим.

Дальние походы в глубь Западной Европы отвлекали внимание растущей родовой аристократии, которую они обогащали, от центробежных устремлений. Переход Гуннов в Европе ко второй стадии кочевания, ярко выраженное экономическое расслоение общества, выделение родовой аристократии говорят о том, что Аттила был главой уже крупного объединения государственного типа. После смерти Ругилы правителями Гуннов стали его племянники Аттила и Бледа, последний при невыясненных обстоятельствах в 445 году погиб на охоте и власть Аттилы стала единоличной. Приск писал, что «Аттила это человек, который рождён потрясти Мир». По сообщению Аммиана «Аттила сравнял с землёй всю Европу». По мнению Томпсона, «Аттила был „бичом Божьим“ только для римских священников и властей, заинтересованных в сохранении народов под властью Рима».

Аттила перешёл от тактики кавалерии к осаде городов и к 447 году взял 60 городов и укреплённых пунктов на Балканах, территории современной Греции и в других провинциях Римской империи.

Рис.4 Государство Волжская Болгария: историко-правовой очерк

Одна из монет императора Гуннов Атиллы с его прижизненным изображением

Дальние походы в глубь Западной Европы отвлекали внимание растущей родовой аристократии, которую они обогащали, от центробежных устремлений. Переход Гуннов в Европе ко второй стадии кочевания, ярко выраженное экономическое расслоение общества, выделение родовой аристократии говорят о том, что Аттила был главой уже крупного объединения государственного типа.

Походы Аттилы не всегда были направлены на завоевание новых земель. «Помыслы Аттилы, – писал Иордан, – обращены на разорение мира», а после походов он, как правило, возвращался «на свои становища». То, что становища эти были достаточно стабильны, подтверждается описанием «селения», принадлежавшего лично Аттиле. Оно «было подобно обширнейшему городу; деревянные стены его, как мы заметили, были сделаны из блестящих досок, соединение между которыми было на вид так крепко, что едва-едва удавалось заметить – и то при старании – стык между ними… Площадь дворца опоясывалась громадной оградой; ее величина сама свидетельствовала о дворце. Это и было жилище короля Аттилы, державшего в своей власти весь варварский мир…»[31]. Аттила предпочитал свою ставку всем завоеванным им городам. Такими же «дворцами», по словам Приска, владели и приближенные к Аттиле сановники и родичи. Эти ставки, таким образом, возникали в степи, окруженные своим кочевым населением. Завоеванные же города находились на окраине империи, где обитали остатки оседлых земледельцев.

Накопив и сконцентрировав силы, Аттила организовал поход на Западную Европу, ставивший целью не столько грабеж, сколько расширение территории своей державы. Он свергал королей и включал в свое войско побежденные народы (франков, бургундов, тюрингов), через земли которых катилась эта грозная масса воинов. В 451 г. Гуннское наступление было приостановлено в Галлии, в окрестностях города Труа[32] на Каталаунских полях. Там произошла битва, названной Битвой Народов, в которой Гунны впервые после воцарения Аттилы не победили армию врага, что нашло отражение в ряде сказаний и мифов Германии, Франции и даже далекой Скандинавии. Войсками Рима командовал Аэций (Аэций (Aetius patricius, Flavius Aetius) – выдающийся полководец при императоре Валентиниане III. Аэций родился около 390 г. на нижнем Дунае, в городе Доросторе (Durostorum, Dorostorena civitas, нын. Силистрия). Отец его Гауденций, магистр конницы («magister equitum»), стоял с войсками на дунайской границе, на линии обороны империи от варваров. В результате договоров с последними он должен был отдать им в заложники своего сына, почему Аэций и пробыл в юности несколько лет у Алариха, а затем у гуннов. Впоследствии и самому Аэцию пришлось сделать то же самое: он отдал в заложники Аттиле сына своего Карпилиона. В связи с пребыванием Аэция в стане гуннов интересно отметить, что он встречался там с молодым Аттилой, своим будущим противником на Каталаунских полях в 451 г. Кроме того, в период своего заложничества Аэций имел возможность близко узнать гуннов и, – что было для него особенно существенно в дальнейшем, – изучить их военную организацию и их способы ведения войны. Известно, что Аэций в ряде случаев пользовался гуннскими наемными отрядами и прекрасно умел командовать ими. Глубокое знание варварского мира помогло Аэцию в течение его бурной военной карьеры, когда он действовал преимущественно силами варваров против варваров же, более тридцати лет поддерживать Западную Римскую империю в период правления Валентиниана III (425–455).

Аэций победоносно воевал с бургундами, мешал расширению везеготских владений, добился поражения франкского короля Хлодиона (в 428 г.). Недаром современник Аэция галло-римский поэт Аполлинарий Сидоний (ум. в 480 г.) писал в «Панегирике императору Авиту» в 456 г., что Аэций «не раз был обучен скифской войне»: «Scythico quia saepe duello edoctus» (Sidon. Apoll., Carm., VII, v. 230), т. е. познал искусство войны с варварами. После победоносных войн Аэций стал магистром обеих милиций (пехоты и кавалерии), в 433 г. получил звание патриция и три раза назначался консулом – в 432, 437 и 446 гг. (это редкий случай; многократно консулами бывали только императоры).

Аэций выступал защитником империи не только от внешних врагов, наводя возможный порядок в ускользавшей из рук императора Галлии; он подавлял и крупные социальные движения[35]).

Иордан повествует об Аттиле, который установил контроль над всей Скифией и собрал под своим началом до 500 тысяч воинов из разных племён. На Каталаунских полях произошла эпохальная битва между гуннами Аттилы с одной стороны и объединённым под началом Аэция войском из римлян, готов и алан. В той битве погибло до 165 тысяч воинов с обеих сторон, так что оба войска были сильно ослаблены[33].

Рис.5 Государство Волжская Болгария: историко-правовой очерк

Империя Аттилы. Исторический атлас (Shepherd, William R. New York, 1923.)

Через год Аттила вновь вторгся в Галлию. Однако наступательные возможности Гуннов, видимо, были уже в значительной степени подорваны. В 454 г. после буйного пира Аттила был отравлен и скончался. Огромное объединение Аттилы распалось сразу же после его смерти. Большую роль при этом сыграли как восстания покоренных ими племен (гепидов, герулов и др.), так и вражда между многочисленными сыновьями властителя. Все они разбрелись по разным территориям бывшей Империи Аттилы, которая утратила былое единство и могущество.

Таким образом, фактически в 451 году в битве на Каталаунских полях в Галлии продвижение гуннов на запад было остановлено объединённой армией римлян под началом полководца Аэция и Тулузского королевства вестготов. В 452 году Гунны вторглись в Италию, разграбив Аквилею, Милан и ряд других городов, но затем отступили назад.

После смерти Аттилы в 453 году возникшими внутри империи распрями воспользовались покорённые гепиды, возглавившие восстание германских племён против Гуннов. В 454 году в битве при реке Недао в Паннонии гунны были разбиты и вытеснены в Причерноморье.

Попытки Гуннов прорваться на Балканский полуостров в 469 году были тщетными.

Иордан, описывает момент распад Гуннской державы после Атиллы следующим образом: «Между наследниками Аттилы возгорелся спор за власть, потому что свойственно юношескому духу состязаться за честь властвования, – и пока они, неразумные, все вместе стремились повелевать, все же вместе и утеряли власть. Так часто преизбыток наследников обременяет царство больше, чем их недостаток. Сыновья Аттилы, коих, по распущенности его похоти, [насчитывалось] чуть ли не целые народы, требовали разделения племен жребием поровну, причем надо было бы подвергнуть жеребьевке, подобно челяди, воинственных королей вместе с их племенами.

Когда узнал об этом король гепидов Ардарих 634, то он, возмущенный тем, что со столькими племенами обращаются, как будто они находятся в состоянии презреннейшего рабства, первый восстал против сыновей Аттилы и последующей удачей смыл с себя навязанный его позор порабощения; своим отпадением освободил он не только свое племя, но и остальные, равным образом угнетенные, потому что все с легкостью примыкают к тому, что предпринимается для общего блага. И вот все вооружаются для взаимной погибели, и сражение происходит в Паннонии, близ реки, название которой – Недао. Туда сошлись разные племена, которые Аттила держал в своем подчинении; отпадают друг от друга королевства с их племенами, единое тело обращается в разрозненные члены; однако они не сострадают страданию целого, но, по отсечении главы, неистовствуют друг против друга. И это сильнейшие племена, которые никогда не могли бы найти себе равных в бою, если бы не стали поражать себя взаимными ранами и самих же себя раздирать на части.

Думаю, что там было зрелище, достойное удивления: можно было видеть и гота, сражающегося копьями, и гепида, безумствующего мечом, и руга, переламывающего дротики в его ране, и свава, отважно действующего дубинкой, а гунна – стрелой, и алана, строящего ряды с тяжелым, а герула – с легким оружием.

Итак, после многочисленных и тяжелых схваток, победа неожиданно оказалась благосклонной к гепидам: почти тридцать тысяч как гуннов, так и других племен, которые помогали гуннам, умертвил меч Ардариха вместе со всеми восставшими. В этой битве был убит старший сын Аттилы по имени Эллак (на болгарском языке Эрнак – прим. автора), которого, как рассказывают, отец настолько любил больше остальных, что предпочитал бы его на престоле всем другим детям своим. Но желанию отца не сочувствовала фортуна: перебив множество врагов, Эллак погиб, как известно, столь мужественно, что такой славной кончины пожелал бы и отец, будь он жив. Остальных братьев, когда этот был убит, погнали вплоть до берега Понтийского моря, где, как мы уже описывали, сидели раньше готы.

Так отступили гунны, перед которыми, казалось, отступала вселенная. Настолько губителен раскол, что разделенные низвергаются, тогда как соединенными силами они же наводили ужас. Дело Ардариха, короля гепидов, принесло счастье разным племенам, против своей воли подчинявшимся владычеству гуннов, и подняло их души, – давно пребывавшие в глубокой печали, – к радости желанного освобождения. Явившись, в лице послов своих, на римскую землю и с величайшей милостью принятые тогдашним императором Маркианом»[34].

Как говорят источники средневековья, Гунны быстро растворились в среде других народов, которые продолжали непрерывно прибывать с востока. Как показывают исследования современных авторов, Гунны продолжали существовать и далее, а в последующем за Гуннами были признаны болгары. Однако их имя ещё долго использовалось средневековыми авторами в качестве общего наименования всех кочевников Причерноморья, безотносительно к реальным связям таковых с бывшим гуннским союзом. Следующей волной Великого переселения народов стало появление племён огуров в 460-х годах и савиров в начале VI века.

В первой половине V в. после смерти Атиллы союз Гуннов распался на самостоятельные группировки. Собственно Гунны начали терять в нем первенствующее положение. Это ослабление усугубилось еще и тем, что одна из Гуннских племен была в начале V в. наголову разбита императором Феодосием. Множество Гуннов было уничтожено, взято в плен, продано в рабство. Но сельское население Византийской империи в Подунавье симпатизировало Гуннам, поскольку в основном происходило из варваров с северного берега Дуная. Постепенно это население становилось гуннской земледельческой базой, и именно это обстоятельство в значительной степени способствовало укреплению экономики и новому возрождению Гуннского могущества.

В последней четверти V в., когда Гунны были уже изгнаны из Паннонии и кочевали в степях Причерноморья, Восточно-Римская империя испытывала сильную угрозу со стороны готов, находившихся на её территории. В Эпире они действовали под началом Теодориха, сына Теодемира, а во Фракии во главе готов стоял Теодорих, сын Триария. Император Зенон (474–491 гг.) призвал против них болгар, но в сражении с готами Теодориха, сына Триария, болгары были побеждены и готы достигли самого Константинополя (481 г.). Имеются сведения о столкновении болгар с Теодорихом, сыном Теодемира, вероятно, в 487 г., когда и этот Теодорих достиг стен Константинополя. Во время переселения готов в Италию в 488 г. болгары выступили против них вместе с гепидами. В битве на р. Саве погиб болгарский вождь Бузан. В конце V в. союзные отношения между болгарами и Византией по неизвестной причине были порваны; в 499 г. болгары вторглись во Фракию и опустошили её; византийское войско под начальством Ариста было при этом разгромлено. В 502 г. болгары, не встречая сопротивления, дошли до Иллирика. В 504 г. мы видим болгар, неудачно действующих против готов, захвативших у гепидов город Сирмий[36]. В то же время болгары наряду с другими племенами, среди которых появляются и славяне, опустошают Балканский полуостров. Не имея возможности воспрепятствовать набегам варваров, император Анастасий (491–518 гг.) соорудил около 512 г. для защиты столицы известную «Долгую стену», протянувшуюся от Силимврии на Мраморном море до Деркоса на Чёрном; всё же области к северо-западу от неё остались открытыми для вражеских нападений.

Гунны-болгары участвовали в восстании Виталиана в 514–515 гг.[37], составляя главную его силу.

В это же время известно опустошительное нападение гуннов-савир (сувар) в 515 г. на Армению и Малую Азию. Восточно-Римские правители, очевидно, не без основания полагали, что гуннские племена несмотря на свою раздробленность и разделявшее их большое расстояние, способны на согласованные действия и могут одновременно выступать и на дунайской и на кавказской границах империи. В первой половине VI в. болгары неоднократно упоминаются в качестве опасных врагов империи. Так, в 530 г. болгары под предводительством двух канов переправились через Дунай. Один из их отрядов, вторгшийся во Фракию, удалось разбить, зато другой наголову разгромил византийское войско. Магистр армии Иллирика, крещёный гунн Акум, попал при этом в плен и как изменник был уведён на родину. Вместе с ним был захвачен византийский полководец Константин, назначенный на место павшего в бою с болгарами Юстина. Третий византийский военачальник Годила успел кинжалом перерезать аркан и убежать. Но в том же году гепид [38] Мунд, перешедший на службу Византии и назначенный военачальником Иллирика, разбил болгар, появившихся в этой провинции. Захваченных им пленных болгар показывали в Константинополе на ипподроме, а затем отослали в византийское войско в Армению и Лазику. В 537 г. посланный в Мизию полководец Ситта разбил болгар на Ятре (Янтре). В 537 г. Велизарий с федератами, состоявшими из гуннов (болгар), славян и антов, изгнал готов из Рима.

Большое нашествие Гуннов было в 539–540 гг. Не встречая сопротивления, они разлились от Адриатического моря до Константинополя, проникли в Грецию, а один отряд переправился даже в Малую Азию. Захватив и разрушив ряд крепостей и один город, Гунны с огромным количеством пленных вернулись назад. Число захваченных ими пленников Прокопий определяет в 120 тысяч человек[39].

Племен, опустошивших западные провинции Византийской империи в 539–540 гг., Прокопий называет гуннами, но он вовсе не знает болгар. Замечательно, что и византийский хронист VI в. Малала называет гуннами болгар, выступающих у Марцеллина комеса и Феофана в 530 г. С другой стороны, Феофан[40] говорит, что войско Виталиана состояло из множества гуннов и болгар. В данном случае гунны и болгары не только не отожествляются между собой, а, наоборот, выступают как разные народы. Византийские историки VI в. – Прокопий, Агафий и Менандр – вовсе не упоминают болгар, во всех случаях покрывая их термином гунны. Из латинских авторов второй половины VI в. их знает только Павел Диакон, сообщающий, между прочим, что лангобардский король[41] Альбонн в 569 г. привёл с собой в Италию из Паннонии вместе с другими народами и болгар. В первой половине VII в. болгар опять называет византийский автор Феофилакт Симокатта[42], но уже в качестве подданных аварского кагана.

Многие учёные справедливо полагают, что болгары, оказавшиеся беспокойными соседями Восточно-Римской империи на Дунае, представляют собой одно из подразделений гуннов, после распадения державы Аттилы поселившееся в Малой Скифии, т. е. в степи севернозападного Причерноморья, между Дунаем и Днестром, под начальством любимого сына Атиллы Ирника, который под именем Ирник в известном перечне болгарских ханов, так называемом «Именнике», поставлен вслед за открывающим его Авитохолом, отожествляемым с Аттилой. А. Бурмов считает, что болгары были особым племенем, отличавшимся как от гуннов, так и от других племён того же времени, известных в степях Причерноморья. Он обращает внимание на тот бесспорный факт, что гуннами византийские писатели называли народы различного происхождения, иногда не имевшие к ним никакого отношения. Для этих писателей достаточным основанием для причисления к гуннам служило то, что эти народы входили в состав гуннской державы или действовали вместе с гуннами, или даже просто оказывались на территории, ранее принадлежавшей Гуннам. Последнее связывается с нередкой у византийских авторов склонностью к архаизации имён племён и народов, вновь появляющихся на исторической арене. Ввиду этого название «болгары» встречается преимущественно у западных писателей, тогда как византийские авторы именуют тех же врагов империи гуннами[43]. Международное значение гуннского вторжения отчасти определялось далеко идущими изменениями в положении анто-склавенских племён. Уничтожив могущество остготов, Гунны предотвратили возможность германизации антов [44] в Европе. Кроме того, остатки иранских племён в Восточной Европе также были ослаблены. Значительная часть аланов двинулась на запад, следуя исходу готов. В результате роль иранского элемента в жизни антских племён уменьшилась, в то время как склавенское и тюркское влияние возросло.

Эпоха гуннского вторжения является, таким образом, в определённом смысле периодом освобождения восточных протославян не только от готского, но также и от иранского контроля. Гунны привлекали анто-склавенские подразделения в свою армию и использовали их как вспомогательные во время своих кампаний.

В правление Аттилы (434–453) Гуннское объединение с центром в Паннонии достигло максимальной экспансии, охватив территорию от Волги и Кавказа до Рейна. В средневековых источниках «гуннами» именовался ряд кочевых объединений в других частях Евразии, в частности эфталиты («белые гунны»), кидариты («чёрные гунны»), хиониты в Средней Азии и Индии и сменявшие друг друга кочевые группы в Прикаспийском Дагестане («хоны», в современной литературе именуются «кавказскими гуннами»). Их родство с европейскими Гуннами является недоказанным. В византийских и латинских источниках этноним «Гунны» превратился в нарицательное обозначение кочевников и помимо собственно Гуннов позднее применялся к другим народам, обитавшим в Причерноморье (савирам (суварам), аварам, венграм и др.).

С начала VI века и до 1-й пол. VIII века на территории Прикаспийского Дагестана существовало политическое объединение, называемое в закавказских источниках «царством гуннов» («хонов»). Большая часть исследователей полагает, что под этим именем скрывается одно из племён савиров (сувар). По другой точке зрения, это союз местного кавказского происхождения. Его столицей был город Варачан, но большая часть населения сохраняла кочевой быт. Во 2-й пол. VII века его правитель носил тюркский титул эльтебер и признавал себя вассалом хазар, хотя на деле обладал большой долей самостоятельности, совершая походы в Закавказье. В 682 году глава гуннов Алпилитвер принял посольство из Кавказской Албании во главе с епископом Исраэлем и вместе со знатью перешёл в христианство. О судьбе кавказских гуннов после начала VIII века ясных сведений нет.

Гунны внушали западному миру наибольший из всех варваров страх. Германцы были знакомы с земледелием, тогда как Гунны являлись кочевниками. В этих всадниках, некоторые из которых отличались непривычной для европейцев монголоидностью, римляне видели не столько людей, сколько порождения демонов.

Приск отмечал, что скифский закон разрешает многожёнство. По-видимому, основу социальной организации составляла большая патриархальная семья. Социальный строй Гуннов Европы охарактеризован Энгельсом как военная демократия. Аммиан писал: «Если случится рассуждать о серьёзных делах, они все сообща советуются».

Гунны применяли дальнобойный лук. Лук гуннов был коротким, так как стрельба велась с лошади. Лук имел обратный изгиб, благодаря чему при меньшем размере достигалась большая убойная сила лука. Лук делался составным, а для большей прочности и упругости его укрепляли накладками из костей или рогов животных. Стрелы употреблялись как с костяными, так и с железными или бронзовыми наконечниками. Иногда к стрелам прикреплялись костяные шарики, с просверленными в них отверстиями, издававшие в полёте устрашающий свист. Лук вкладывался в особый футляр и прикреплялся к поясу слева, а стрелы находились в колчане за спиной воина справа. «Гуннский лук», или «скифский лук» (scytycus arcus) – по свидетельствам римлян, самое современное и эффективное оружие античности, – считался очень ценным трофеем у римлян. Флавий Аэций, римский полководец, проживший 20 лет заложником среди гуннов, поставил скифский лук на вооружение в римской армии.

Главным божеством у Гуннов был Тенгри-хан. В качестве охранительных амулетов Гунны носили на себе золотые и серебряные изображения фантастических животных (драконов). Человеческих жертвоприношений (как у хунну), по-видимому, не было. У гуннов были капища и идолы (литые из серебра) Существовали специальные служители культа: жрецы, колдуны, чародеи и знахари, которые призывали силы земли. Этнолог Л. П. Потапов, основываясь на сообщениях Приска, жившего некоторое время при дворе Аттилы, полагает, что у Гуннов были шаманы (кам). Это слово даже входило в некоторые титулы Гуннской правящей верхушки: ata kam (тюрк. «шаман-отец») – носил верховный шаман, который среди прочего определял «какие месяцы и годы будут благоприятными для народа»; второй титул (у тестя Аттилы) – as kam («соучастник», «товарищ» или «сподвижник»).

Подробное описание верований кавказских Гуннов VII века сохранилось в сочинении Мовсеса Каланкатваци. Для них было характерно обожествление солнца, луны, огня, воды; почитание «богов дорог». Священным деревьям и почитаемым богам жертвовали лошадей, кровь которых проливалась вокруг дерева, а голову и шкуру жертвенного животного вешали на сучья. Во время религиозных церемоний и похорон проходили состязания в борьбе и сражения на мечах, скачки на конях, игры и пляски. Существовал обычай нанесения себе ран и увечий в знак скорби по умершему.

Существуют противоречивые данные о численности Гуннов. Так, китайские хроники пишут об армии Гуннов в 100–400 тысяч человек. По данным же римских источников 5 века в 409 году Гонорий использовал 10 тысяч гуннов против Алариха. Эдвард Томпсон считает, что гуннов могло быть намного меньше 10 тысяч человек. Однако, на наш взгляд, эти данные неверные. В Битве на Каталаунских полях[45] (в Битве Народов) по данным современником участвовало более 500 тыс. воинов гуннов и римлян. Следовательно, примерно численность войск гуннов составляла не менее 250 тыс.

Нашествие на Европу Гуннов вызывало у христианских мыслителей и суеверного населения эсхатологические настроения. Они воспринимали мир как Римскую империю, и крах последней казался катастрофой общего миропорядка. Нашествие воспринималось в контексте обещанного конца света, а сходность названий готов и магов с указанными в Библии «гогами» и «магогами», только усиливали общее впечатление. Такая демонизация, продиктованная ненавистью и страхом, помешала латинским историкам объективно исследовать Гуннов, вследствие чего они представлены в ложном свете.

Итак, Гуннскую державу следует отнести к государственному образованию, поскольку имела все атрибуты государства. Прежде всего, это наличие публичной власти, делающая свои веления обязательной на всей территории Державы. Публичную власть представляли в единоличный вождь и предводителей родов, чиновников из различных сословий, призванных обеспечивать жизнедеятельность государства (исполнение законов государства, сборщики налогов, военные и т. д.). В Гуннской державе как в любом другом государстве взимались налоги и другие обязательные платежи в пользу суверена, имелась своя денежная система, чеканилось своя монета, содержалась армия, охранялась территория государства, функционировали органы принуждения государства. После распада Гуннской Державы, публичная власть исчезла, исчезли и все другие признаки государства: взимание налогов и другие обязательных платежи в пользу суверена, денежной системы, чеканки монеты, армии, охрана территории государства, органов принуждения государства.

Движение Гуннов на Запад и образование Государства Гуннов сыграла огромную роль в европейской истории стран и народов.

Движение германских племен из Прибалтики на восток, открывшее эпоху Великого переселения народов, встретилось в Северном Причерноморье с еще более сильным течением азиатских кочевников, стремившимся в противоположную сторону. Столкнувшись, эти два течения перемешались и составили поток, который ринулся в направлении наиболее мощного из них гуннского переселения и затопил Западную Европу, вызвав ряд народных перемещений вторичного порядка. Германцы, славяне, угры и тюрки не только смешивались с прежним населением Европы, но частично и вытесняли его, образуя новые народы и новые этнические массивы. Возникала новая этнографическая карта Европы, существенно отличавшаяся от прежней и в основных своих чертах сохранившаяся до наших дней.

Великое переселение народов положило конец рабовладельческому Античному периоду и начало новую эпоху в истории Европы, омоложенной притоком варваров. На развалинах Античного мира возникают и развиваются феодально-крепостнические отношения, более прогрессивные сравнительно с изжившими себя рабовладельческими порядками. Однако прошло немало времени, прежде чем новый общественный строй, преодолев культурную отсталость своих носителей, пробился сквозь пережитки рабовладельческих отношений старого мира и общинно-родовые порядки завоевателей. Падение рабовладельческого строя было вместе с тем и крушением античной культуры, торжеством варварства над цивилизацией. Понадобилось много столетий для того, чтобы восстановить разорванную преемственность в развитии культуры, достичь, а тем более превзойти тот уровень культуры, который уже был создан античным обществом.

Катастрофические последствия Великого переселения народов, особенно отчетливо выразившиеся в Средиземноморье, отразились и в Северном Причерноморье, где издавна существовали очаги античной культуры – греческие колонии, оказывавшие сильное влияние на культурное развитие местного населения. И здесь они оказались затопленными варварской волной и почти полностью уничтоженными.

Гуннское нашествие коренным образом изменило облик южной части Восточной Европы. В степной полосе преобладающее положение заняли тюркоязычные племена, истребившие, изгнавшие или инкорпорировавшие и ассимилировавшие ее старое ираноязычное население. Не менее серьезные изменения произошли и в лесостепной зоне современной Украины, где до этого обитали гето-фракийские[46], славянские и германские племена; – они были начисто сметены пришельцами [47].

Гуннская империя (Гуннская Держава) являлось кочевым государством. Кочевое государство – термин, принятый в исторической литературе для обозначения особой формы организации власти, присущей обществам кочевого типа. Основой такого государства была не инфраструктура (караванные пути и города (поселения) центры торговли и ремесел) на определённой территории (которая также не исключалась), а стратегически важное значение земли, обладание которой давало основу существования государства. Земля была нужна прежде всего для прокорма скота. Гунны на Евроазитской территории создали объединенную и могучую империю. Следует ометить, что правомерность применения термина «государство» к объединениям кочевников поддерживается не всеми учёными[. Большинство русских учёных XIX – начала XX вв. рассматривали уровень развития кочевых народов как родоплеменной. Возникновение государственности связывалось, как правило, только с военными и политическими способностями. Наиболее активно дискуссия о специфике общественных отношений у кочевников велась в советской исторической литературе. Можно выделить три периода в дискуссии об общественном строе кочевников скотоводов. Первый период (1920-е – начало 1930-х гг.) характеризуется относительной свободой выбора различных подходов на этапе становления советской науки. Одни кочевниковеды отрицали классовую природу обществ кочевников другие высказывались за наличие у номадов классов. третьи отстаивали тезис о «племенном государстве» – одной из переходных форм к феодализму, четвёртые писали о специфической природе кочевых обществ, основанной на внешнеэксплуататорских отношениях.

Первоначально организация гуннов во время вторжения в Европу представляла племенные союзы болгар и других R-язычных тюркских племен: хазар, савиров и т. д. Постепенно союз этих племен начал складывать как раннефеодальное государство. Отчетливо в организации начали усматриваться признаки публичной власти в лице абсолютного монарха-вождя гуннов Атиллы и его приближенных. Была обозначена территориальные границы Гуннской империи, чеканилась монета, собирались подати в пользу суверена. Элита гуннов наделялись землями и другим богатством империи, то есть созданы были условия развития для феодальных отношений. Анализ историографии проблемы показывает, что относительного общественного строя Гуннской державы высказывались различные точки зрения. Так или иначе, подавляющее большинство исследователей, независимо от их методологической ориентации, согласны в том, что Гуннское общество имело специализированную и структурно дифференцированную социально-экономическую организацию

Как известно, империя Гуннов пала сразу же после смерти Атиллы, оставив после себя большое количество племенных союзов и образований на территории Евразии. Нельзя негативно относиться к государству Гуннов лишь потому, что оно выступало врагом Римской империи, и оно для европейского сознания представляла собой нечто непонятное, поскольку римляне и другие европейские народы знали о гуннах только по их набегам на территорию Европы. Именно поэтому европейцы воспринимали Гуннов как своих врагов, а Атилла был «удостоен» быть названным «бичь божья». Первичные исторические источники подчеркивают эту неприязнь своим всеобщим унизительным отношением, а как, к примеру известным римским автором Аммианом Марцеллином, который никогда не видел живых Гуннов и знал о них только из третьих уст, разумеется, вражески настроенных по отношению к Гуннам и их вождю Атилле. Государство Гуннов имело слаженную военно-политическую структуру, урегулированные экономические отношения.

Хотя после распада Гуннской Державы и были образованы политические союзы и объединения племенами, входивших в Гуннскую Державу, однако их нельзя было отождествлять каким-то государством, поскольку уже не имели все тех государственных атрибутов и признаков государства.

Речь об объединении бывших Гуннских племен и не могла быть. Многие гуннские племена враждовали между собой, нередко шли друг на друга войной. Отчасти, это подогревалось агонизирующей Западно-Римской империей, а во многих случаях-Византией. Такое состояние продолжалось более полутора столетий, пока на обломках Гуннской Державы не возникла Великая Болгария.

1. 2. Великая Болгария

После распада Державы Гуннов болгары создали Великую Болгарию. Потом, после смерти первого и последнего кана[48] Великой Болгарии Курбата, частью болгар, и присоединившиеся к ним через столетие суварами, было образовано государство Волжская Болгария. Следует отметить, что часть болгар перекочевали и осели в Приуралье, Закавказье и Среднем Поволжьев I–II веках нашей эры с некоторыми другими родственными племенами, до переселения основной массы гуннов из Цвентральной Азии и Монголии.

Как пишет профессор Л. Н. Гумилев, потомки разбитых гуннов вошли в состав болгар и антов (славян), поволжских угров, что породило этнос чувашей и прикавказских аланов; не менее вероятно, что отдельные гуннские удальцы могли найти приют у тюрингов и даже франков. Таким образом, потомки гуннов уцелели в достаточном числе, но этническая система распалась[49]. После распада гуннской державы в европейских степях остались кочевать многочисленные племена, которые постоянно упоминаются в византийских и переднеазиатских источниках V–VII вв. Это акациры, барсилы, сарагуры, угори, савиры, авары, утигуры, оногуры, кутригуры, болгары, хазары и многие другие. Другие кочевнические племена (кутригуры, болгары), а также славяне создавали в каганате своего рода комп. лексную скотоводческо-земледельческую базу, которая способствовала быстрому росту и укреплению аварского объединения государственного типа. Подавляющее большинство племен, входивших сначала в Гуннскую империю, а затем в Аварский каганат, после гибели последнего так и не смогли организоваться и возглавить ни одного достаточно крупного государственного союза. Исключение составляют только два племени: болгары и хазары. Оба народа примерно столетие (с середины VI по 30-е годы VII в.) входили в состав Тюркютского каганата, занимая его крайние западные владения – Приазовье и Прикаспийские степи

Профессор Л. Н. Гумилев пишет, что после завоевания страны табгачами Ашина увел свой отряд вместе с семьями воинов через Гоби на север, поселился на склонах Алтая и «стал добывать железо для жужаней». Это были предки этноса «тюрк». Этноним не надо путать с современным значением этого слова – лингвистическим. В XIX в. их называли «ту-кк» по-китайски и «тюрюот» – по-монгольски.

В конце IV в., когда повышенное увлажнение снова покрыло землю травой, на северо-запад Великой степи перекочевали пеле, ранее жившие на окраине державы Хунну. Теле изобрели телеги на высоких колесах, весьма облегчившие им кочевание по степи. Они были храбры, вольнолюбивы и не склонны к организованности. Формой их общественного строя была конфедерация 12 племен, из которых ныне известны якуты, теленгиты и уйгуры. Этноним их сохранился на Алтае в форме «тешут».

В 488 г. телеуты уничтожили хуннское царство в Семиречье – Юебань, распавшееся на 4 племени. Телеуты воевали в Средней Азии с эфталитами, а в Восточной – с жужанями… и крайне неудачно. Наконец, в 545 г. телеутов покорил глава тюриотов Бумын-каган, и с тех пор «тюркюты геройствовали их силами в пустынях севера». К тюркютам примкнули и остатки хазар, болгары-утургуры (на Северном Кавказе), кидани (в Маньчжурии) и согдийцы, а жужани, эфталиты и огоры были побеждены. Так создался Великий Тюркютский каганат. Чтобы держать в покорности такую огромную страну, надо было создать жесткую социальную систему. Тюркюты ее создали и назвали «эль»[50].

Ханом Западнотюркютской державы был в это время Тунджабгу-хан, суверенный государь. Надо полагать, что именно он выступал как «царь севера», тем более что дата гибели Джабгу-хана и «царя севера» одна и та же (630). Старшие братья его к 626 г. умерли, но при нем был младший брат, Мохошад. В промежутке между 618 и 626 г. Мохошад ездил в Китай с дипломатической миссией, и больше о нем китайские анналы не упоминают. Самое естественное предположить, что он, получив титул ябгу, оказался правителем западных областей и вторым лицом после хана, так как он действительно был его ближайшим родственником. Кто же из трех его сыновей выступает в «Истории агван» под наименованием «шад»? Старший из них, Нишу Гяна-шад, был удельным князем в Бухаре. Где был удел второго, Тонга-шада, неизвестно, но так как он был долгое время другом карашарского владетеля, то надо думать, что они жили неподалеку, т. е. удел Тонга-шада находился в Средней Азии. Более всех подходит третий брат – Бури-шад, так как этот титул носили западные удельные князья, например племянник Тобо-хана.

Китайские хроники не дают о нем никаких библиографических сведений, что опять-таки косвенно подтверждает предположение о том, что его удел был на западе, вне поля зрения их авторов.

Предкавказье в начале VII в. населяли два народа: болгары (включавшие племена утургур, унногундур, оногур и др.), жившие на правом берегу Кубани вплоть до Дона, и хазары, обитавшие в низовьях Терека и Волги. В войнах 589 и 626–630 гг. хазары настолько тесно связали свою судьбу с ханами Ашина, что греческие и персидские авторы употребляли названия «турк» и «хазар» как синонимы. Однако эти народы были столь различны, что Шаванн специально предупреждает читателя о недопустимости их отождествления. Хазар знали даже китайцы. В «Таншу» северным соседом Босы (Персия) и Фолинь (Рум – Византия) названо «дулгасское (тюркютское) поколение кэса». Такое название давалось китайцами только тем племенам, покорность их могли быть только болгары, что и подтверждается косвенными упоминаниями источников. Чрезвычайно существенно, что в закавказских походах болгары не участвовали. Но это понятно, если учесть, что авары держали под своим контролем всю кутургурскую землю, т. е. область Причерноморских степей до Дона. Тюрюотский джабгу-хаган бьш бы крайне наивен, если бы оставил эту границу незащищенной. По-видимому, ее охрана была поручена именно болгарам, что находит подтверждение в дальнейшем ходе событий. Но эта тяжелая и опасная обязанность, как и отстранение от сулящих добычу походов, не могла расположить болгар к нушибийской группировке. Действительно, в последующих событиях мы видим, что они выступают как сторонники дулу.

Степи современного западного Казахстана (древняя страна сабиров) также входили в Западный каганат. Удельным князем там бьш дядя Тун-джабгу-хана, носивший прозвище «Богатырь» и имевший достоинство малого хагана. Эта страна уже в VII в. называлась Сибирью, так как впоследствии «Богатырь» принял титул «Кюйлюг Сибир-хан». По своим симпатиям сибирские племена, подобно болгарам, тяготели к группировке дулу.

Китайские и греко-армянские авторы, описывающие Западно-тюркютский каганат, ограничились поверхностью явлений, сосредоточив внимание на племенах, входивших в эль, а не на самой тюрюотской орде, господствовавшей в нем[51].

После гибели последнего в ходе борьбы двух знатных родов Ашина и Дуло на обширных пространствах, бывших под властью Тюркского каганата, образовалось несколько государственных объединений. Правящий род Ашина и его противник – род Дуло приняли самое деятельное участие в формировании болгарского и хазарского политических объединений [52].

После распада Гуннской державы племена болгар осели в Приданье степях и районах Приазовья. Агафий Миринейский[53], рассказывая о набеге хана Забергана в 558 году, дал краткое описание древней истории «гуннов» (болгар), обитавших некогда в Азии за Имейской горой[54]: «Народ гуннов некогда обитал вокруг той части Меотидского озера, которая обращена к востоку, и жил севернее реки Танаиса[55], как и другие варварские народы, которые обитали в Азии за Имейской горой. Все они назывались гуннами, или скифами. По племенам же в отдельности одни из них назывались котригурами, другие утигурами[56].

Великая Болгария – кратковременное объединение болгарских племён (632 – ок. 671), возникшее в степях Восточной Европы. Основная территория располагалась в причерноморских и азовских степях. Территория Болгарского союза простиралась от Нижнего Дона до предгорий Кубани и от Тамани до междуречья Кумы и Восточного Маныча. Основу объединения составило болгарское племя кутригуры, которому удалось освободиться от власти аваров, чьё могущество было подорвано неудачной попыткой захвата Константинополя (626 г).

Рис.6 Государство Волжская Болгария: историко-правовой очерк

Карта из свободного доступа

Кану Кубрату (Курбату) (632–665) удалось объединить под свою власть с другими болгарскими племенами: кутригуров, утигуров, оногуров и других племен. Возможно, объединение болгарских племён начал кан Органа, дядя Кубрата. В «Бревиарии» Константинопольского патриарха Никифора I Исповедника (ок. 760–828) – в записях за 619 год – фигурирует дядя Кувара (предполагаемого Кубрата) – «государь гуннского народа» Органа, который вместе со своими старейшинами и оруженосцами прибыл в Константинополь с просьбой к императору Ираклию I об обращении в христианство. Император охотно принял «гуннов» (болгар), окрестив всех «в Божественной купели»: византийские (ромейские) архонты стали восприемниками болгарских («гуннских») старейшин, а супруги архонтов – их жён. Помимо этого, представители «гуннской» (болгарской) знати были одарены императорскими дарами и наделены почётными званиями. Самого же «государя гуннского народа» император удостоил титула патрикия и «благосклонно отпустил в гуннскую страну»[57].

Никифор, описывая события под 635 г., отмечал: «В те же самые времена восстал вновь Куврат, родственник Органы, государь гунно-гундуров, против аварского кагана и весь народ, который находился вокруг него, подвергая оскорблениям, прогнал из родной земли. (Куврат) прислал послов.

Рис.7 Государство Волжская Болгария: историко-правовой очерк

Хан Кубрат

И Ираклий послал ему подарки и удостоил сана патрикия». Освободившись из под власти Западно-Тюркского каганата[58], Кубрат расширил и укрепил свою державу, которую греки называли Великой Болгарией. В VII в. в поле зрения истории появляется племя гуннугундур, которое Никифор, Феофан, а за ними и другие авторы называют так же болгарами. По всей вероятности это то же самое племя, которое раньше было известно под именем оногур и находилось к востоку от Азовского моря, между Доном и Кубанью, там, где по данным «Космографии» равеннского анонима пометалась страна Оногория и где в дальнейшем были известны временно заслонившие его утигуры. О Древней или Великой Болгарии Кубрата имеются сведения в сочинениях Феофана[59] и Никифора [60], без сомнения заимствовавших их из одного и того же более раннего источника. В Хронике Феофана[61] эти сведения отличаются большей полнотой и начинаются с географического описания, в котором царит совершенно невероятная путаница. Здесь говорится: «По ту сторону, на северных берегах Евксинского Понта, за озером, называемым Меотийским, со стороны океана через землю Сарматскую течет величайшая река Атель (Волга); к сей реке приближается река Танаис (Дон), идущая от ворот Иверийских в Кавказских горах (Дарьял); от сближения Танаиса и Ателя, которые выше Меотийского озера расходятся в разные стороны, выходит река Куфис (Кубань), и впадает в Понтийское море близ Мертвых врат, против мыса Бараньего лба. Из означенного озера море, подобно реке, соединяется с Евксинским Понтом при Боспоре Киммерийском, где ловят мурзулию и другую рыбу. На восточных берегах Меотийского озера за Фанагорией, кроме евреев, живут многие народы. За тем озером, выше Куфиса, в котором ловят болгарскую рыбу коист, находится древняя Великая Болгария, и живут соплеменные болгарам котраги». Несмотря на путаницу, это описание позволяет составить определенное представление о Великой Болгарии, её местоположении. Нетрудно понять, что она находилась на восточной стороне Азовского моря, выше Куфиса-Кубани. Правда, Кубань здесь спутана с Доном, который, согласно Феофану, берет своё начало на Кавказе, тогда как в действительности на Кавказе находятся истоки Кубани. Путаница с Кубанью этим не ограничивается. По словам Феофана, Куфис впадает в Черное море близ Мертвых врат. Это известные Некропилы, нынешний Каркинитский залив, омывающий Крымский полуостров с северо-западной стороны. Значит, Куфис Феофана следует отожествлять не с Кубанью, а с рекой, впадающей в Черное море западнее Крыма, т. е. с Днепром или, что вероятнее, с Бугом, который в древности так же, как и Кубань, назывался Гипанис и поэтому иногда смешивался с Кубанью. Если Куфис Феофана не Кубань, а Буг, то Великую Болгарию следует помещать не к востоку от Азовского моря, близ Кубани, а к западу от него. «Под Великой Болгарией, – заключает Ф. Вестберг, – следует разуметь земли от Азовского моря до Днепра приблизительно», а равным образом, добавим, от Дона до Кубани. Она охватывала не только приазовских болгар, но и северочерноморских кутригур[62].

Как видно из текста изложенного сообщения, окружённый свитою Гуннский государь прибыл в Константинополь для переговоров по церковным вопросам, т. е. прибыл из области, в которой было распространено христианство, хотя его свита и не была ещё крещёной.

Официальная Дунайская Болгарская история датирует основание болгарского государства 679 годом и приписывает его вождю этой второй части, кану Аспаруху. Одним из видных историков о болгарах и болгарском государстве является Г. Ценов[63]. Г. Ценов пишет: «В путеводителе, выпущенном для иностранцев, посещающих Болгарию, на немецком языке Дирекцией государственных железных дорог, чужеземцам, прежде всего, объясняют, что болгары – туранского происхождения. Откуда железнодорожники это знают, мне неясно, но факт остается фактом: они сочли необходимым рассказать об этом чужеземцам в первую очередь. Нет болгарина, какова бы ни была его специальность, который, делая доклад в Берлине, не начал бы его с того, что болгары – туранского происхождения. Болгары не чувствуют, что людям уже надоело это слышать. Когда французский государственный деятель Эррио прибыл в Болгарию, первое, что болгарские дипломаты сочли нужным ему объяснить, это что болгары – туранского происхождения»[64]

Читать бесплатно другие книги:

В 1914 году европейские державы неумолимо сползали к войне, затягивая с собой в воронку этого разруш...
Этот текст – сокращенная версия книги Шона Кови «6 главных решений в твоей жизни. Гид для подростков...
Уникальная инструкция, полностью переворачивающая сознание! Она дает возможность овладеть всеми инст...
Биохакеры считают, что укреплять здоровье дешевле и выгоднее, чем лечить болезнь. Организм человека ...
The VAGINA BOOK – это расширение возможностей женщин путем предоставления им точной и научной информ...
Главный герой – молодой человек из нашего мира – срывается со скалы и попадает в тело сына правителя...