Семь сестер Райли Люсинда
– Это снова вы, – промолвила она, увидев меня.
– Пожалуйста, простите сеньориту Деплеси за то, что она решилась еще раз потревожить вас, – подал голос Флориано. – Но, как вы понимаете, для нее крайне важно отыскать родных, и она не намерена прекращать свои поиски.
– Сеньор Квинтелас, – тяжело вздохнула старуха. – Я уже вчера сказала вашей приятельнице, я ничем не могу помочь ей.
– Вы в этом уверены, сеньора Карвальо? Достаточно лишь взглянуть вот на этот портрет, который висит на стене прямо над камином, чтобы убедиться в том, что это не так. И потом, сеньорита Майя пришла к вам вовсе не из коростных побуждений. Ей не нужны ваши деньги. Она хочет лишь установить свою родословную, отыскать родных. И что в этом плохого? Разве можно винить человека за такое вполне естественное желание?
Я глянула на стену, куда показал Флориано, и увидела женский портрет маслом. И сразу же узнала Изабеллу Айрис Кабрал. На сей раз у меня не возникло и тени сомнения насчет нашего сходства. Я действительно похожа на нее как две капли воды.
– Изабелла Айрис Кабрал была вашей матерью, – продолжал между тем вещать Флориано. – А еще у вас была дочь Кристина. Она родилась в 1956 году.
Старая дама выпрямилась в кресле и молча поджала губы.
– То есть вы с ходу отметаете любую возможность того, что сеньорита может быть вашей внучкой? Должен сообщить вам, сеньора, что в настоящий момент мой хороший друг, работающий в Национальном музее Бразилии, как раз занимается исследованием вещественного доказательства происхождения сеньориты Деплеси. Так что мы еще обязательно вернемся к вам, – пообещал Флориано.
Старуха продолжала хранить молчание, упорно избегая взгляда Флориано. Внезапно она слабо охнула от боли.
– Пожалуйста, оставьте меня, – попросила она, и я увидела агонию в ее глазах.
– Достаточно! – умоляюще прошептала я, обращаясь к Флориано. – Она больна, нельзя подвергать ее дополнительным мучениям.
Флориано уступил. Отвесив легкий поклон, он проронил:
– Адью, сеньора Карвальо. Желаю вам хорошего дня.
– Простите нас, сеньора Карвальо, – сказала я. – Обещаю, больше мы вас не побеспокоим.
Флориано круто развернулся и вышел из комнаты. Я, в расстроенных чувствах и почти на грани слез, поплелась за ним.
В вестибюле нас поджидала служанка. Мы направились прямо к ней.
– Спасибо, что провели нас к сеньоре, – поблагодарил ее Флориано, пока она провожала нас к входным дверям.
– Поговорите с ней о чем-нибудь, – шепотом попросил он меня. – Займите ее хотя бы на пару минут. Я тут хочу кое на что взглянуть.
Флориано метнулся куда-то в сторону, я повернула свое расстроенное лицо к служанке.
– Мне очень жаль, что мы побеспокоили сеньору Карвальо, нарушили ее покой. Обещаю, больше мы никогда не появимся в вашем доме без ее позволения.
– Сеньора Карвальо очень больна, сеньорита. Она при смерти. Ей осталось совсем немного, понимаете меня?
Она замешкалась на пороге рядом со мной, и я поняла, что ей страшно хочется добавить что-то еще.
– Я вот тут хотела спросить, – начала я, махнув рукой в сторону неработающего фонтана перед домом. – Вы работали здесь в то время, когда вилла блистала своим былым великолепием?
– Да, я тут работала. Ведь я родилась в этом доме.
Женщина о чем-то печально задумалась, глянув на бездействующее сооружение. Затем она снова повернулась ко мне. Краешком глаза я заметила, как Флориано исчез за углом дома.
– Сеньорита, – прошептала служанка, – у меня для вас кое-что есть.
– Простите, что вы сказали? – Засмотревшись на маневры Флориано, я пропустила последнюю реплику служанки.
– У меня для вас кое-что есть, – повторила она снова. – Но, пожалуйста, поклянитесь мне, что, если я отдам вам это, вы никогда не скажете сеньоре Карвальо. Она ни за что не простит мне подобного предательства.
– Конечно, обещаю, – ответила я. – Я все прекрасно понимаю.
Служанка достала из кармана своего белоснежного фартука тощий пакет из упаковочной бумаги и протянула его мне.
– Прошу вас. Никому ни слова о том, что я дала вам, – с волнением промолвила она еще раз. – Эти бумаги достались мне от моей покойной матери. Она отдала их мне перед своей кончиной, велела беречь как зеницу ока. Сказала, что они – часть истории семейства Айрис Кабрал.
Я смотрела на служанку в немом изумлении.
– Спасибо! – выдохнула я, обрадовавшись тому, что Флориано снова появился и уже стоял рядом со своей машиной. – Но почему вы решили отдать эти бумаги именно мне?
Длинным костлявым пальцем женщина ткнула в лунный камень, висевший у меня на шее на тоненькой золотой цепочке.
– Я знаю, кто вы. Адью.
С этими словами она развернулась и исчезла в доме, закрыв за собой парадную дверь.
Ошарашенная произошедшим, я положила пакет к себе в сумочку и заторопилась по ступенькам вниз, к машине Флориано.
Флориано уже сидел в кабине, двигатель был включен. Едва я уселась рядом, как машина на полной скорости рванула вперед.
– Видели скульптуру? – поинтересовалась я у него.
– Да, – ответил он, отъехав от дома и вырулив на шоссе. – Мне жаль, что сеньора Карвальо категорически отказывается признавать вас, Майя, но мой дотошный ум занят сейчас тем, как свести воедино все разрозненные части этой головоломки. И, если мне удастся это сделать, тогда, возможно, станет понятна и несговорчивость старой дамы. Сейчас я подброшу вас до отеля, а сам после этого поеду в Национальный музей и в библиотеку. Если у меня появятся какие-то дополнительные новости, я вам перезвоню. Договорились?
– Да, пожалуйста, – ответила я, выбираясь из машины.
Взмахнув на прощание рукой, Флориано укатил прочь, а я вошла в гостиничный холл и поехала на лифте к себе в номер. Закрыв за собой дверь, предварительно повесив на нее табличку «Не беспокоить», я подошла к кровати и достала из сумочки пакет. Раскрыла и увидела, что внутри лежит стопка писем, туго перевязанных тесемкой. Положила пачку на кровать, развязала тесемку и взяла в руки первый конверт с письмом. Увидела, что кто-то вскрыл его с помощью специального ножа для бумаг. Прочитала надпись на конверте, просмотрела другие конверты и поняла, что все письма были адресованы некой сеньорите Лоен Фагундес.
Осторожно извлекла первое письмо из конверта, почувствовав пальцами всю хрупкость старой тисненой бумаги. Развернула лист. Вверху адрес – Париж и дата – март 1928 года. Пробежав глазами несколько писем, я поняла, что ни о какой хронологии не может быть и речи. Все письма были просто собраны в одну кучу, безо всякого порядка. Некоторые письма, датированные 1927 годом, тоже были отправлены в Бразилию и тоже Лоен Фагундес. На других письмах внизу стояла подпись «Изабелла». То есть отправитель писем – та самая женщина, которая предположительно является моей прабабушкой… Я снова вспомнила слова, которые обронила служанка, прощаясь со мной.
«Я знаю, кто вы…»
Мои пальцы непроизвольно потрогали лунный камень на цепочке. А вдруг это мой камень-оберег, подумала я, который достался мне от матери. Вполне возможно, Па Солт не случайно забрал его с собой, когда удочерил меня и увез отсюда грудным младенцем. Помнится, когда отец подарил мне этот кулон, он сказал, что за ним стоит очень интересная история. Наверное, отец так ненавязчиво дал мне понять, что в один прекрасный день я захочу спросить его о том, что за историю скрывает мой лунный камень. А на тот момент он посчитал, что еще слишком рано начинать разговор о моем прошлом и что не стоит расстраивать меня раньше времени.
Весь следующий час я потратила на то, чтобы рассортировать все письма, их оказалось больше тридцати, и разложить их в хронологическом порядке.
Я уже сгорала от нетерпения, мечтая поскорее приступить к чтению. Меня завораживал безукоризненно правильный, красивый почерк, которым были написаны все письма. Но тут зазвонил мой мобильник, и я услышала на другом конце линии возбужденный голос Флориано.
– Майя, у меня для вас новости. Я могу подъехать к вам прямо сейчас?
– А вы не против, если мы перенесем нашу встречу на завтра? Что-то у меня живот разыгрался, – виновато попросила я его, твердо решив, что всю оставшуюся часть дня я посвящу чтению писем.
– Тогда завтра, в десять часов утра, ладно?
– Хорошо. Надеюсь, к тому времени я уже приду в норму.
– Если вам что-то понадобится, Майя, пожалуйста, звоните мне без промедления.
– Обязательно. Спасибо вам.
– Не стоит благодарностей. Выздоравливайте.
Я отключила мобильник, потом перезвонила дежурному по этажу и попросила принести мне в номер две бутылки воды и двухслойный бутерброд. Как только принесли мой заказ, я тут же впилась в бутерброд зубами. Съела, запила водой, взяла дрожащими пальцами первое сверху письмо и приступила к чтению.
Изабелла
Рио-де-Жанейро
Ноябрь 1927 года
13
Изабелла Роза Бонифацио проснулась от звука слегка шаркающих шагов чьих-то маленьких ножек по мозаичному полу. Она села на постели и глянула вниз. На полу сидела небольшая обезьянка и смотрела на нее в упор. В своих крохотных лапках, покрытых шерстью, обезьянка держала расческу. Изабелла не удержалась от смеха при виде этой картины, а обезьянка продолжала таращиться на нее своими прозрачными черными глазками, умоляя не забирать новую игрушку.
– Что, тоже решила навести красоту и причесаться? – спросила Изабелла у зверька, переворачиваясь на живот и сдвигаясь к краю кровати. – Но, пожалуйста, отдай расческу мне! – Изабелла протянула руку к обезьянке. – Это моя расческа. Мама будет недовольна, если узнает, что ты ее у меня украла.
Обезьянка слегка склонила голову набок, словно прикидывая возможные пути к отступлению. И не успела Изабелла своими длинными тонкими пальцами впиться в шерстку зверька на спине и схватить его за шиворот, чтобы вернуть себе расческу, как обезьянка пулей перепрыгнула на подоконник и тут же исчезла из виду.
Изабелла вздохнула и снова откинулась на подушки. Наверняка ей снова достанется от родителей за то, что она, ложась спать, забывает закрывать на ночь ставни в комнате. И вот результат. Расческа в перламутровой оправе была подарена ей на Рождество бабушкой. И, если Изабелла расскажет маме о проказливой мартышке, та явно не очень обрадуется. Изабелла поерзала головой по подушке и вздохнула. У нее еще теплилась слабая надежда, что мартышка обронила расческу где-то в саду, когда убегала прочь, к себе в джунгли, которые начинались сразу же за домом. Все склоны гор утопали в густой зелени.
Слабый ветерок слегка пошевелил густые темные волосы Изабеллы, и одна прядь тут же упала на лоб. Комната наполнилась приятными ароматами гуавы и лимона. Эти деревья росли прямо под окном спальни. Хотя часы на прикроватной тумбочке показывали, что еще только половина седьмого утра, но жара наступающего дня уже давала о себе знать. Изабелла глянула в окно. Ни единого облачка на стремительно светлеющем небе.
Служанка Лоен появится в комнате только через час. Придет, чтобы помочь ей одеться. А что, если воспользоваться моментом, пока все в доме еще спят, и побежать окунуться в прохладных водах великолепного бассейна, выложенного голубой керамической плиткой? Отец недавно соорудил бассейн прямо в саду возле дома.
Бассейн стал последним приобретением Антонио, и он страшно гордился им. Еще бы! Один из первых бассейнов в частных домах Рио. Месяц тому назад отец собрал у себя дома всех влиятельных друзей, чтобы похвастаться перед ними своей новой игрушкой. Гости послушно сгрудились на террасе и с восхищением разглядывали диковинное сооружение. Мужчины в дорогих вечерних костюмах и фраках, дамы в изысканных туалетах, последних новинках парижской моды, приобретенных на центральной улице города – Авенида-Рио-Бранко.
Изабелла еще тогда подумала, как смешно, что никто из этих людей не додумался прихватить с собой обыкновенный купальный костюм, что было бы вполне уместно для приема, на котором гвоздем всей программы является демонстрация бассейна. Да и сама она стояла, облаченная в какое-то парадное платье, буквально изнывая от духоты. О, как же ей хотелось в тот момент сбросить с себя свой роскошный наряд и с головой нырнуть в прохладные чистые воды, плескавшиеся внизу. Вообще-то бассейном как таковым у них в доме так никто пока и не воспользовался. Однажды Изабелла спросила у отца, можно ли ей просто окунуться в бассейн, а потом немного поплавать. На что Антонио лишь отрицательно покачал головой.
– Нет, милая. Нельзя, чтобы слуги видели тебя в купальнике. Можешь плавать лишь тогда, когда никого из слуг нет рядом.
Хорошенькое условие, ничего не скажешь. Ведь слуги в их доме присутствуют везде и всегда. До Изабеллы быстро дошло, что бассейн для отца – это всего лишь еще одна дорогостоящая безделушка, с помощью которой он может пустить пыль в глаза своим приятелям. Еще одна ступенька на пути вверх, в то самое высшее общество, в которое Антонио стремился попасть всю свою жизнь.
Однажды Изабелла спросила у мамы, почему отец никогда не испытывает полного удовлетворения от того, что уже имеет. Ведь они же обитают в одном из самых красивых домов Рио, часто обедают в ресторане самого шикарного отеля города под названием «Дворец Копакабана», у них самая последняя модель автомобиля «Форд». На что мать лишь слегка пожала плечами и миролюбиво сказала:
– Видишь ли, милая, как бы твой отец ни старался, сколько бы он ни приобретал себе новых машин, сколько бы ни имел ферм, одного он не может: поменять свое имя.
К семнадцати годам Изабелла уже кое-что знала о родословной своего отца. Антонио был сыном простых итальянских иммигрантов, которые приехали в Бразилию, чтобы трудиться на плодородных землях многочисленных кофейных плантаций, раскинувшихся вокруг Сан-Пауло. Отец Антонио был не только трудолюбивым человеком, он еще и обладал незаурядным умом. Был бережлив и сумел собрать кое-какие деньги для того, чтобы купить себе собственный надел земли и начать уже свое дело.
К тому времени, как Антонио повзрослел и взял бразды правления в собственные руки, их кофейная плантация превратилась в процветающий бизнес, а потом Антонио прикупил еще три плантации. Кофе приносил хороший доход, и семья богатела из года в год. Когда Изабелле исполнилось восемь лет, отец купил красивую старинную фазенду всего лишь в пяти часах езды от Рио. Изабелла и по сей день считает фазенду своим родным домом. Затерянная высоко в горах, огромная фазенда представлялась ей благословенным уголком, манящим к себе уютом и красотой. Все самые лучшие детские воспоминания Изабеллы были связаны именно с домом на фазенде. Ничто не стесняло там ее свободы. Она могла днями резвиться на природе, ездить верхом по раздольным угодьям, раскинувшимся вокруг. Их частное владение занимало площадь более двухсот гектаров. Воистину, у нее было счастливое, беззаботное детство.
Однако для Антонио, все деловые интересы которого были сосредоточены в самом Рио, такая удаленность фазенды от города создавала массу неудобств. Изабелла вспомнила, как однажды за ужином отец стал объяснять маме, почему им все же лучше переехать в город.
– Рио – столица, вся верховная власть Бразилии сосредоточена там, все влиятельные люди тоже там. И мы обязательно должны стать частью этого сообщества.
Бизнес Антонио успешно развивался, а вместе с ним росло и его богатство. Три года спустя отец приехал на фазенду и объявил домашним, что купил дом в Космо Вело, одном из самых рафинированных районов Рио.
– Отныне все эти португальские аристократишки уже не смогут игнорировать меня. Ведь сейчас все они стали моими соседями! – воскликнул отец и громко стукнул кулаком по столу.
А Изабелла с мамой только обменялись испуганными взглядами, со страхом представив, что вскоре им придется покинуть любимый дом в горах и переехать жить в большой город. Однако обычно послушная мать на сей раз проявила твердость характера и настояла на том, чтобы фазенду Святой Терезы не продавали. По крайней мере, на будущее у них сохранится место, где можно спокойно пересидеть невыносимую жару летних месяцев в Рио.
– Но зачем, мама, зачем он это делает? – расплакалась Изабелла, когда вечером мама зашла к ней в комнату, чтобы поцеловать перед сном. – Мне так хорошо здесь. Я никуда не хочу уезжать с фазенды.
– Папа стремится в Рио, потому что одного богатства ему мало. Ему недостаточно того, что по своему состоянию он уже сравнялся с самыми знатными португальскими фамилиями. Теперь он хочет быть принятым в их обществе на равных. Чтобы они уважали его как своего.
– Ах, мама! Даже я понимаю, что для всех этих надутых столичных снобов мы навсегда останемся упрямыми итальяшками из Сан-Пауло. Никогда ему не добиться равного с ними положения.
– Кто знает, кто знает, – устало бросила в ответ мать. – До сих пор твоему отцу удавалось добиться всего, чего он хотел.
– Мы даже не знаем, мамочка, как там себя вести, в этом высшем обществе, – воскликнула Изабелла. – Я почти всю жизнь прожила в горах. Боюсь, мы не сможем оправдать папиных ожиданий.
– Твой отец уже ведет переговоры с сеньорой Натальей Сантос. Она происходит из аристократической португальской семьи. Семейство в наши дни переживает далеко не лучшие времена. Вот она и зарабатывает себе на жизнь тем, что дает уроки этикета, обучает таких, как мы, правильно себя вести в высшем свете Рио. Кстати, она же может и ввести нас в круг своих аристократических знакомых.
– Словом, из нас хотят сделать кукол. Нарядить в роскошные платья, чтобы мы научились правильно говорить и правильно пользоваться вилкой и ножом, да? Уж лучше умереть, чем превратиться в жалкую марионетку!
Изабелла презрительно фыркнула, демонстрируя всю степень своего возмущения.
– Частично ты права, – издала короткий смешок Карла, откровенно забавляясь негодованием дочери. В ее живых карих глазах вспыхнули веселые искорки. – Но не забывай, Изабелла. Ты не только единственная и любимая дочь своего отца. Ты еще и та курица, которая может снести ему золотое яйцо. Ты же у нас настоящая красавица. И твой отец не сомневается, что когда ты расцветешь в полную силу, то с такой внешностью наверняка сумеешь заполучить себе выгодную партию.
Изабелла в ужасе глянула на мать.
– Ты хочешь сказать, что папа вознамерился использовать меня как обычную разменную монету для достижения своих целей? Я ни за что не соглашусь на это! – Изабелла перевернулась на живот и стала ожесточенно лупить по подушке кулачками.
Карла подошла к постели и, пристроив свою дородную фигуру на краешке кровати, осторожно погладила дочь по спине.
– Все не так страшно, как тебе кажется, милая. Поверь мне, – успокоила она ее.
– Но мне же еще только пятнадцать лет. И я хочу выйти замуж по любви, а не по расчету. А эти португальцы, они все такие бледнолицые, тощие… К тому же лентяи. Итальянцы мне нравятся больше.
– Нельзя так говорить, Изабелла. В каждом народе есть и хорошие, и плохие люди. Уверена, твой отец подыщет тебе такую партию, которая придется тебе по душе. Рио ведь огромный город.
– Я все равно не пойду замуж за португальца!
Карла наклонилась к дочери и поцеловала ее в шелковистые темные волосы.
– Одно могу сказать, доченька! Характером ты пошла в своего отца. Спокойной ночи, милая.
И вот минуло три года. Но ничего во взглядах Изабеллы с тех пор, как состоялся тот давний разговор с матерью, не поменялось. Да и в семье все осталось прежним. Отец, снедаемый безмерным честолюбием, мама, как всегда нежная и покорная. Высшее общество Рио, все такое же чопорное и неприступное, как и двести лет тому назад. И португальские мужчины, все как один, такие же сухопарые, поджарые и малопривлекательные.
Однако их новый дом в Космо Вело напоминал картинку с выставки. Гладкие оштукатуренные стены цвета охры, высокие подъемные окна, удобная планировка, просторные, красивые комнаты, обставленные в полном соответствии с пожеланиями и вкусами отца. Он же настоял и на том, чтобы в доме появились все самые новейшие бытовые удобства: телефон, ванные комнаты наверху. А сад, окружающий дом снаружи, своим великолепием мог вполне посоперничать со знаменитым столичным ботаническим садом.
Вилла носила имя «Дворец принцессы», в честь принцессы Изабеллы, которая якобы однажды останавливалась в этих краях, чтобы напиться воды из источника на реке Кариока, которая как раз протекала по территории имения. Этому источнику приписывались в народе всякие чудодейственные и целебные свойства.
Несмотря на всю роскошь окружающей обстановки, Изабелла все время ощущала на себе гнетущее воздействие горы Корковадо. Она взметнулась ввысь прямо за их домом и буквально подавляла собой все вокруг. Изабелла задыхалась в этой атмосфере, ей не хватало чистого свежего воздуха, как у них на фазенде, широких пространств, свободных просторов.
Как только семья Бонифацио переселилась в Рио, сеньора Сантос стала ежедневной наставницей Изабеллы и принялась рьяно обучать ее всем тонкостям великосветского этикета. У нее Изабелла научилась, как надо правильно входить в помещение – спинка прямая, головка высоко вскинута вверх, словом, не входить, а вплывать, грациозно и с достоинством. Она выучила назубок все генеалогические древа наиболее известных аристократических семейств Рио. Плюс уроки французского, игра на пианино, занятия по истории искусств и европейской литературе. И чем глубже погружалась Изабелла в изучение культуры Старого Света, тем сильнее он манил ее к себе.
Однако самым трудным стало для Изабеллы требование сеньоры Сантос напрочь забыть родной итальянский язык, на котором мать учила ее разговаривать с самой колыбели. Изабелле и сейчас с трудом удавалось разговаривать на португальском без итальянского акцента.
Иногда она разглядывала себя в зеркало и с трудом сдерживала смех. Несмотря на все титанические усилия Натальи Сантос стереть из памяти все, что было связано с ее происхождением, истинная итальянская кровь проступала уже в самих чертах ее лица. Безукоризненный цвет лица, нежная кожа, покрытая ровным, слегка смуглым загаром под лучами высокогорного солнца, хотя сеньора Сантос постоянно напоминала держаться подальше от солнечного света, словом, прекрасное лицо в обрамлении густых темных кудрей, волной рассыпавшихся по плечам. А уж огромные карие глаза красноречивее всяких слов свидетельствовали о тех пленительных, исполненных страстью ночах в горах Тосканы, где и была ее настоящая родина.
Пухлые губы выдавали в Изабелле чувствительную натуру, а пышная грудь отчаянно сопротивлялась, когда ее зашнуровывали в жесткий корсет на косточках. Каждое утро Лоен, пыхтя от усилий, пыталась загнать цветущую плоть своей юной хозяйки в тугие объятия корсета, и всякий раз Изабелла невольно думала при этом, что и вся ее жизнь похожа на этот корсет. Ее буквально силой загоняют в какие-то узкие рамки условностей, совсем ей не свойственных. Подобно дикому зверю, неукротимому и страстному, Изабелла чувствовала себя попавшей в клетку.
Она проследила взглядом, как крохотная ящерица геккон молнией мелькнула по потолку из одного угла в другой. А ведь эта маленькая проказница, подумала Изабелла, тоже может ретироваться через открытое окно, как недавно удрала от нее обезьянка. Итак, впереди новый день, еще один день, в течение которого ее, как того цыпленка, перед тем как сунуть его в духовку, станут натирать всякими разными специями, перевязывать крылышки и прочее. Впрочем, высший свет Рио, он будет пострашнее любой духовки. Вот наставники и стараются изо всех сил, пытаясь заставить Изабеллу забыть о своей врожденной доброте и сердечности. Зато они сделают из нее настоящую светскую даму, как о том мечтает отец.
На следующей неделе планы отца касательно ее будущего вступят в, так сказать, решающую фазу их реализации. Изабелле исполняется восемнадцать лет, и все готово к тому, чтобы она с помпой дебютировала в высшем свете Рио. По такому случаю устраивается шикарный прием в самом красивом отеле города под названием «Дворец Копакабана».
А потом, и Изабелла хорошо понимала это, ее заставят выйти замуж за того, кого выберет ей отец, если посчитает, что это лучшая партия из всех возможных. А уж после замужества у нее будут отняты и те малые крохи свободы, которые есть сейчас, причем безвозвратно и навсегда.
Часом позже в дверь спальни раздался негромкий стук. Пришла служанка Лоен.
– Доброе утро, сеньорита Изабелла. Сегодня оно просто чудесное! – пропела Лоен, входя в комнату.
– Разве? – раздраженно бросила в ответ Изабелла.
– Вставайте же! Пора одеваться. У вас сегодня очень напряженный день.
– Правда? – притворилась несведущей Изабелла, хотя не хуже Лоен помнила и знала почти наизусть весь распорядок грядущего дня.
– Знаете что, моя голубушка-хозяюшка, перестаньте меня разыгрывать, – строго предупредила ее Лоен, назвав Изабеллу «голубушкой». Этим именем, которая она дала Изабелле, еще когда они обе были детьми, Лоен пользовалась исключительно в тех случаях, когда они с молодой хозяйкой оставались наедине. – Вы не хуже меня знаете, что в десять у вас урок игры на фортепьяно, потом приходит учитель французского. А после обеда приедет мадам Дюшан. Последняя примерка вашего бального платья.
Изабелла закрыла глаза и сделала вид, что не слышит.
Но Лоен это ни капельки не смутило. Она подошла к кровати и слегка потрясла Изабеллу за плечо.
– Что с вами? Уже через неделю вам исполняется восемнадцать лет. Ваш отец устраивает по этому поводу великолепный бал. Весь Рио будет там! А вы совсем не рады?
Изабелла не ответила.
– Какой наряд предпочтете на сегодня? Кремовый или голубой? – продолжала тараторить Лоен.
– Все равно!
Лоен спокойно направилась к комоду и шифоньеру и так же молча повесила на спинку кровати все вещи, отобранные по собственному вкусу.
Изабелла нехотя оторвалась от подушек и села на постели.
– Прости меня, Лоен. У меня сегодня с самого утра дурное настроение. А все потому, что рано утром в спальню прокралась обезьянка и утащила мою расческу, подарок бабушки. Наверняка мама рассердится, когда узнает, что я снова забыла закрыть окна на ночь.
– Какой ужас! – испуганно округлила глаза Лоен. – Обезьяна утащила в джунгли вашу красивую расческу в перламутровой оправе? И сколько раз вам твердили, что на ночь надо закрывать не только окна, но и ставни!
– Да твердили, твердили, сто раз, наверное, – миролюбиво согласилась с ней Изабелла.
– Попрошу наших садовников поискать в саду под вашими окнами. Вдруг расческа еще там?
– Спасибо тебе, Лоен, – обрадовалась Изабелла, послушно вскидывая руки вверх, а служанка принялась стягивать с нее ночную сорочку.
За завтраком Антонио Бонифацио скрупулезно изучал список гостей, приглашенных на прием по случаю восемнадцатилетия дочери во «Дворце Копакабана».
– Молодец сеньора Сантос! Действительно постаралась, – одобрительно хмыкнул он, пробежав еще раз глазами весь список. – Собрала лучшее из лучшего, что имеется в Рио на сегодняшний день. Кстати, большинство, кому были разосланы приглашения, приняли их. Разве что семья Карвальо Гомес будет отсутствовать. И Рибейрос Барселлос тоже. Извиняются, ссылаются на свою чрезмерную занятость. – Антонио картинно вскинул брови, давая понять жене и дочери, что уж кого-кого, а его не проведешь подобными отговорками.
Читать бесплатно другие книги:
