Пособие по игре в прятки Рожкова Анна

Если нужно что-нибудь спрятать, лучше всего положить это на самое видное место, потому что там его искать не придет в голову никому.

Бернар Вербер «Муравьи»

Солнце едва позолотило шпиль старинной ратуши, как из-за полуприкрытой занавески показался остренький носик вдовы Фишер. Ее цепкий взгляд, проигнорировав красоты природы, впился в припаркованный во дворе соседнего дома автомобиль. Сделав стойку, словно почуявшая запах дичи гончая, она кинулась к выходу. «Вернулся полковник Келлер», «Полковник приехал»: новость облетела городок со скоростью лесного пожара.

– Совсем нас полковник позабыл, – укоризненно произнес мэр, поправляя перед зеркалом белоснежную манишку.

– Ах, дорогой, он такой душка, – парировала жена, на минуту оторвавшись от созерцания видавших виды прелестей и мечтательно закатив глаза.

– Душка? – мэр задумчиво пожевал усы. – Пожалуй… и все же он непростительно долго нас не навещал, – мэр любил, чтобы последнее слово оставалось за ним.

Новость не на шутку всполошила местное общество, даже невозмутимая гладь Боденского озера пошла рябью. Фрау, с оханьем держась за поясницу, извлекали из недр шкафов пропахшие нафталином платья, вышедшие из моды лет двадцать назад. Брадобрей сбился с ног, обслуживая почтенных герров, выстроившихся в длинную очередь. Фройлян вынимали из пупков пирсинг и безуспешно пытались скрыть подростковое акне неумелым макияжем.

И только виновник сего переполоха, эксцентрик, бонвиван (не путать с павианом) и большой оригинал оставался невозмутим. Закутанный в махровый халат, он расположился на террасе, наслаждаясь ароматом утреннего кофе и нежными лучами весеннего солнца. Полковник пребывал в благодушном настроении, напевал под нос бравурную мелодию и то и дело окунал усы в чашку.

Закат был волшебный, розовые небеса нехотя отдавали уставшее светило океанской волне, ласково шелестел прибой, из близлежащего кафе доносилась музыка.

– Пошли ужинать? – очарование вечера лопнуло, словно мыльный пузырь.

Я молча кивнула и, собрав манатки, мы с подругой, разомлевшие от жары, поплелись к отелю. Наша первая поездка в Таиланд, подарок родителей на мое восемнадцатилетие, море впечатлений, сотни селфи и «все включено». А еще… моя первая безответная любовь. Кажется, не только моя, судя по взгляду подруги, она готова была его съесть. Вместо десерта. Он сидел за соседним столиком и о чем-то мило беседовал с двумя норвежскими или шведскими богинями. Ключевое слово здесь – богини, национальность второстепенна. Обе могли похвастаться блондинистыми волосами, ногами от ушей, грудью третьего размера (что подозрительно при их исключительной стройности) и зубами, которые могли поспорить белизной с унита… с жемчугом. Это я от зависти. Подруга вздохнула и вонзила зубы в какой-то экзотический фрукт. Готова поспорить, в этот момент она представляла шею одной из прелестниц. Взгляды всех мужчин и женщин были устремлены к их столику. Я не чувствовала вкус мороженого, в мечтах я проводила холодным языком по его шоколадной груди, видневшейся в вырезе белой рубашки. Мороженое неожиданно закончилось, я с сожалением поскребла ложкой по дну. Он поднялся. О, боже! Кажется, он идет к нам. Не может быть! Рука подруги с булкой в руке зависла в воздухе. От волнения я сильнее заскребла ложкой о дно. Идет мимо? Нет, к нам.

– Hello, girls? Can I have a seat?

Наши лица говорили красноречивее слов.

– Sure, – пискнула я.

Мы о чем-то говорили, вернее, он говорил. У меня язык прилип к небу, я только глупо улыбалась и кивала невпопад. Улучив момент, показала язык свергнутым с Олимпа богиням. Он заказал нам выпить. Алкоголь усилил нереальность происходящего. Сон. Скоро я проснусь в своей кровати в Западном Сассексе и начну собираться в школу. Мама соберет мне ланч-бокс, папа поцелует в щечку… Он только что меня поцеловал? Что это было? Я хихикнула, щека в месте поцелуя горела, ноги я перестала чувствовать еще полчаса назад. Кстати, его звали Стив. Американец. Приехал… Приехал коллекционировать сердца провинциальных дурочек и носить их на той веревочке, что виднелась на загорелой шее. Потом мы выпили еще и еще… меня совсем развезло. Он что-то спрашивал. Что-то насчет моей экзотической внешности. Он назвал ее экзотической? Не может быть.

– Мама – русская, отец – японец. Да, весьма странная смесь. Живу в Великобритании. «Боже, какая скука». – Сказать что-нибудь по-русски? Охотно! Я тебя люблю. Что я сказала? Давай выпьем еще, конечно.

Томная южная ночь, калейдоскоп огней и его лицо напротив кружились, словно в карусели. Расплата настигла меня почти сразу, как мы с подругой добрались до номера. Как мы, кстати, добрались? Меня вывернуло, едва я добралась до унитаза, голова грозилась треснуть, карусель уже не казалась веселой. Всю ночь я провела, не отходя от белого друга, а наутро обнаружила себя лежащей пластом в постели. Подруга, проворчав что-то насчет того, что «кто-то не умеет пить», поправила очки на толстой переносице и гордо удалилась, громко хлопнув дверью. Я осталась наедине с собой и невеселыми мыслями: «Что он обо мне подумает? Вдруг я его отпугнула». В полдень раздался настойчивый стук в дверь. Видимо, я ненадолго задремала, стук отозвался болью в голове. Я застонала и решила не открывать. Визитер не унимался. После третьего стука я накинула халат и потащилась к двери, бормоча проклятия. За дверью оказался… букет. Шикарный букет из орхидей и каких-то еще цветов, я в них не сильна. Из-за букета появилось улыбающееся лицо тайца. Слава богу, курьер. Я испугалась, что пришел Стив, а я в таком виде… сами понимаете. Пробормотав благодарности и вручив чаевые, после чего улыбка посыльного стала еще шире, я захлопнула дверь и рухнула на кровать: ноги предательски подкашивались, а в голове бил пульс. Букет, источая чарующий аромат, лежал рядом и усиливал головную боль. Я протянула ослабевшую руку за карточкой. Стив: «буду ждать тебя на пляже в семь». Господи, который час? Почти два, а я выгляжу так, что краше в гроб кладут. Не прийти? Ну уж нет, как любит говаривать моя русская мама: «отрубите руки-ноги, я на ж… меняем «ж» на «п», все-таки у нас приличное литературное произведение… попе приползу». Всего-то какое-то похмелье. В половине седьмого я, под недовольные комментарии вернувшейся подруги, которую бросали на произвол судьбы, мерила платье.

– Лучше скажи, какое лучше, белое или зеленое? – Я попеременно подносила к себе то одно, то другое.

– Зеленое подчеркивает зеленый цвет лица, – выдавила подруга, – надевай то, которое удобнее снимать.

– Снимать? – Я грозно глянула на подругу. Надо сказать, я все еще оставалась девственницей и не то, чтобы сей факт меня сильно тяготил.

Без пятнадцати семь я, облаченная в белое платье, летела к своей судьбе, небезосновательно задаваясь вопросом, почему, собственно, я? Иллюзий по поводу своей внешности я не питала: среднестатистическая фигура, обычное лицо. Потом я увидела его и весь здравый смысл выветрился из моей юной, наивной, похмельной головы. Он тоже был в белом, это не просто совпадение, это – знак. Стив подал мне руку. О, господи. Он организовал столик. Прямо на пляже. Все, как полагается: скатерть, официант. Столик поставили на специальный постамент, чтобы ножки не проваливались в песок. Стив помог мне сесть, занял место напротив. До меня доносился запах его парфюма, улыбка обволакивала, легкий океанский бриз мягко овевал плечи.

– Думаю, обойдемся без алкоголя? – заговорщически прошептал Стив, наклонившись ко мне через столик.

Мои щеки были ярче, чем поданный лобстер. «Я все еще здесь? Может, умерла вчера от алкогольного отравления?» Незаметно ущипнула себя под столом. «Какая же я все-таки дура». Подошла очередь десерта. Официант поднес какой-то сладкий шедевр, сзади заиграли музыканты.

– Сюрприз, – пропел Стив, – Ты довольна? – «Довольна ли я? Да я уже в раю». – Выйдешь за меня? – он встал на одно колено, открыл красную бархатную коробочку, обращенное ко мне лицо выражало мольбу. Если я не умерла вчера, это произойдет сегодня, прямо сейчас. Мои глаза увлажнились, и я упала в объятия своего будущего мужа. Исчез официант, испарились музыканты, стихли разговоры туристов. Остались лишь далекие звезды и Стив, такой родной, такой беззаветно любимый. Он привлек меня к себе, страстно целовал, словно усталый путник, припавший к живительному источнику. Стив так долго меня искал, все свои двадцать шесть лет. У нас непременно будет трое детей, маленький домик и собачка.

– Я люблю кошек, – счастливо смеялась я.

– Значит, кошка, любовь моя, – он был со всем согласен. – Пять.

– Детей или кошек? – я еще могла шутить.

Мое белое платье очутилось на песке, а я сама на заботливо постеленном покрывале. Надо же, все предусмотрел. Даже презерватив. «А как же пять детей?» Но я так его хотела, что с детьми можно было повременить.

– Я девственница, – шепнула я.

Он на минуту отстранился.

– Не может быть. Я люблю тебя еще больше, – «Как это трогательно». Хотелось быть на высоте, а не казаться провинциальной дурочкой. Я старалась. Громко стонала и извивалась, как в кине для взрослых. Не знаю, оценил ли мои старания Стив, но луна стыдливо спрятала свой круглый лик за облака. Было… приятно, не более того, из глаз не посыпались звезды, душа не вылетела из бренного тела. Стив был неутомим, то ли он решил произвести на меня впечатление, то ли я перестаралась со своей игрой, но наутро я чувствовала себя как черепашка без панциря. Как себя чувствует черепашка без панциря? Понятия не имею, но, думаю, не очень хорошо. Перспектива совместной жизни стала казаться менее радужной, а вероятность заиметь от любимого пять детей откровенно пугала. Но, чего не сделаешь ради любви? Видимо, эта жертвенность передалась мне по русской линии. Чего только «Анна Каренина» стоит. Вот это чувства, вот это любовь. Или там не о жертвенности? Ладно, вернемся к нашим баранам. Вернее, барану, а если быть совсем точной, овце, которая лежала на тонком покрывале и млела в объятиях мужчины ее мечты. Мы строили планы, Стив рассказывал о своей родне, и я уже видела себя в США – в этой великой, свободной стране. Все было хорошо, только послезавтра мне возвращаться в Англию, которая сразу стала казаться душной и старомодной. Стив уверял, что все поправимо, совсем скоро мы снова будем вместе, нужно только немного потерпеть.

Любимый преданно ухаживал за мной весь день, предвосхищал мои желания и стойко терпел мою подругу.

Наш рейс улетал утром. Стив, несмотря на ранний час, приехал нас проводить. Восхитительный, несмотря на заспанный вид, (ночью мы почти не спали), он привлекал взгляды всех женщин и даже нескольких мужчин. Я была горда, ведь он только мой. Мы стояли в очереди на регистрацию, когда любимый отозвал меня в сторону.

– Дорогая, – начал он с улыбкой, – у меня к тебе небольшая просьба.

– Конечно, – я была заинтригована.

– Неподалеку от тебя живет мой друг, – продолжил он.

– Друг? В Южном Сассексе? – удивленно спросила я.