Драконье серебро Суржевская Марина

Глава 6

– Разлеглась тут, ленивая мерзавка, думает, раз риар пустил, так все позволено? А мне тут ходи, убирай, вещи подбирай…

Глухое бормотание заставило меня открыть глаза и подпрыгнуть. Моргнула, потерла шею, которая затекла от неудобной позы. Уснула я на лавке, прямо в одежде, и сейчас чувствовала себя не столько отдохнувшей, сколько измятой. Села и уставилась на женщину с недовольно поджатыми губами.

– Доброе утро, – растерянно пробормотала я.

– Да конечно, доброе! Еще и издевается! А ну вставай, разлеглась тут! Полежала и хватит, на кухню иди!

– Почему на кухню? – ничего не поняла я спросонья. – Вы… ты кто?

– Кто-кто, ктокает она тут! Главная я здесь! А тебя что, недавно притащили, раз ты не знаешь? – старуха прищурила темные глаза. – Да и я тебя не помню что-то… Ты чья будешь? Что-то я тебя не припомню… И сразу в постель к риару, ишь, гадина прыткая!

– Да не лезла я ни к кому в постель! – растерялась я еще больше. В моем мире никто не швыряется такими обвинениями просто так, но мне пора отвыкать от цивилизации. Судя по всему, на фьордах я еще и не такое увижу и услышу! – И вообще, прекратите! Я не кухарка.

– А кто? Поломойка?

– Невеста, – угрюмо буркнула я, пытаясь оправить платье. – Риара.

Старуха смерила меня взглядом с головы до ног и вдруг рассмеялась.

– Ты? Невеста риара? Да быть того не может!

Я вздохнула. Нет, я, конечно, и сама не претендую, но все равно как-то неприятно. И хотела бы сказать, что это ненадолго, но промолчала. Не стоит посвящать всех вокруг в подробности нашего соглашения.

– И все же это так, – повторила я и твердо взглянула на женщину. – Я прибыла ночью, и мой… хм… жених не успел об этом объявить.

Прислужница обошла меня вокруг, совершенно беззастенчиво разглядывая, и я вдруг разозлилась. В конце концов, что она себе позволяет? Я не кусок мяса на прилавке, чтобы так глазеть!

– Хватит меня рассматривать! – рявкнула я. – И ты не сказала, кто ты!

– Так Брида, – несколько удивленно протянула она. – Старшая прислужница я.

– Прислужница? То есть убираешь и готовишь для риара?

– Ну да…

– Отлично. С сегодняшнего дня в этой комнате буду жить я. И для начала здесь нужно убрать! Ясно? Нам понадобятся тряпки и много горячей воды!

Прислужница окинула меня очередным взглядом, на этот раз угрюмым.

– Зачем это? Чисто здесь, недавно же убирались…

– Если недавно – это сто лет назад, то понятно! – отрезала я. – И еще мне надо мыло! У вас есть мыло?

Женщина попятилась.

– Вода есть там, – махнула она рукой в сторону купальни. – С утра иногда бывает, как источник просыпается… И ведро тоже!

– Тогда я бы съела что-нибудь, и мы сможем приступить к уборке, – взбодрилась я. – Где я могу позавтракать и выпить горячий чай? Здесь довольно холодно.

– Так там… – пробормотала старуха, задумчиво косясь на меня. – На кухне еда… вроде… я принесу…

– Замечательно! – одобрила я, и Брида скрылась за дверью.

А примерно через полчаса ожидания стало понятно, что прислужница не собирается возвращаться ни с едой, ни с помощью. Я выглянула в коридор, но внизу орали что-то хриплые мужские голоса, и спускаться я не рискнула. Задумчиво обошла комнату, пытаясь унять нервную дрожь. В очередной раз осмотрелась и скривилась. Риар велел сидеть наверху, но кто сказал, что я должна сидеть в хлеву?! В моем детстве мама часто повторяла фразу о том, что не стыдно убирать, стыдно оставаться в грязи. Став взрослой, я поняла, что в доме с пятью детьми этот постулат был жизненно необходим. Но к тому времени я уже привыкла к чистоте. К тому же уборка – неплохой способ успокоиться. А раз помогать мне никто не собирается, то чистить эту конюшню, что по недоразумению зовется жилой комнатой, мне придется самой. В одном негодяйка не соврала – сегодня из железной фыркающей трубы и правда текла вода, холодная, но относительно чистая. Ну а на тряпки я без зазрения совести отправила нижнее платье неизвестной мне девицы, которое по-прежнему валялось посреди спальни.

Засучив рукава, я первым делом раздвинула тяжелые шторы, открывая окна. Чихнула несколько раз и ахнула. За грязным стеклом виднелись заснеженные вершины гор, серебряное море, стаи птиц, ныряющих в волну, и верхушки огромных елей… Да за один такой вид из окна можно отдраить не то что одну комнату, а всю башню!

Но начну все же с предоставленных мне апартаментов.

Несколько часов я мыла, чистила и скребла. Поначалу опасливо косясь на дверь, вскоре я плюнула на свои страхи, подвязала подол юбки и даже начала напевать. При дневном свете я обнаружила, что под слоем пыли и копоти скрываются сюрпризы. На полу проявился рисунок из разных сортов дерева, массивный стол на драконьих лапах показался мне произведением искусства, а стекла в окне поразили своим серебристым сиянием. Преображаясь с каждым движением тряпки, помещение медленно показывало мне свой истинный вид. И я с изумлением осознавала, что он весьма неплох.

Замусоленные покрывала, занавеску и остальные тряпки я без зазрения совести сложила за дверью, решив, что когда-нибудь служанка все же появится и я велю ей принести чистое. Было бы неплохо, конечно, сменить и саму кровать для надежности, но, покосившись на тяжелые железные ножки, я поняла, что последнее вряд ли удастся. Белые меховые шкуры на кровати хотелось выбить на снегу, но для этого пришлось бы спуститься вниз, так что и с этим я решила повременить.

И все же стоило подумать, что вытворял хозяин башни на этой кровати, и внутри поднималось желание спалить постель вместе с ножками. И еще перед глазами настойчиво вставала картина, увиденная ночью, – филейная часть мужского тела с ритмично сокращающимися мышцами.

Выдохнув, я уселась на пол и стерла с лица испарину. Солнце уже вовсю светило в окна, значит, уже далеко за полдень. Мой желудок бурчал, требуя еды, благо в моем мешке была припасена парочка шоколадных батончиков. Воды я напилась из-под крана, надеясь, что прививки, сделанные в столице Конфедерации, уберегут меня от кишечного расстройства.

Ну а когда солнечный свет заплясал по комнате косыми лучами, я удовлетворенно осмотрела комнату и улыбнулась. Пыль, грязь, мутные разводы, налипший воск и беспорядок бесследно исчезли. Даже дышать стало легче! А страх окончательно растворился в физическом труде и удовлетворении от хорошо проделанной работы.

На всякий случай подперев дверь лавкой, я отправилась в купальню, где, скрипя зубами, залезла в каменную бочку.

В нижнем зале все еще валялись хмельные воины. Некоторые уже расползлись по домам, другие задумчиво допивали остатки браги. Между ними лениво двигались прислужницы, пытаясь навести подобие порядка.

Краст мрачно переступил через лежащее поперек лестницы тело, пнул ногой пустой кувшин. И поднялся по ступенькам, надеясь, что пришлая чужачка не залила слезами его спальню и он сможет спокойно с ней поговорить. Хотя это вряд ли. Разговаривать спокойно девы не умеют, это Краст понял давно.

Дева из Конфедерации, надо же! Риар хмуро подумал, что и мечтать не мог о подобном «счастье»! Да что там, еще несколько лет назад такое и предположить было трудно. Краст никогда не интересовался миром за Великим Туманом. Честно говоря, даже соседние фьорды мало его беспокоили. С Дьярвеншилом бы разобраться… И сейчас риар испытывал огромное желание запереть навязанную невесту где-нибудь в подземелье до самого дня солнцестояния, чтобы не видеть ее и не слышать! Он скрипнул зубами, сожалея, что не может так поступить! И поморщился, толкая дверь в свои покои.

Только бы эта дева не начала голосить да жаловаться на свою несчастную судьбу! Это Краст ненавидел еще сильнее!

Железная дверная ручка повернулась, но створка не сдвинулась с места. Краст нахмурился. Она что, заперлась изнутри? Хотя это верно. Ночью сюда вполне мог подняться какой-нибудь хмельной воин… Что ж, капля разума у девчонки имеется. И риар надеялся, что этой капли окажется достаточно, чтобы чужачка вела себя благоразумно и не лезла к нему! А самое главное – чтобы к концу месяца дева все так же желала уехать из Дьярвеншила, а не вознамерилась надеть пояс жены!

Краст, тяжело вздохнув, потер заросший щетиной подбородок. Пожалуй, лучше придержать зов до дня зимнего солнцестояния. А то, не дай перворожденные, зацепит ненароком чужачку, та и захочет большего! Решит задержаться в Дьярвеншиле, чтоб ее пекло Горлохума сожрало!

Риар содрогнулся, лишь представив это.

Хмыкнув, Краст приложил ладонь к стене, и камень послушно разошелся, повинуясь воле риара. Он шагнул внутрь спальни и застыл, ошалело осматривая незнакомое место. Нет, кровать он все же узнал, хотя аккуратно разложенные шкуры и внушали сомнения. Но разве у него был такой стул с синей обивкой? Или стол из темного дерева? Или блестящие в свете солнца подсвечники? И кстати, почему здесь так много солнца?!

И лишь груда мусора и грязных тканей у двери подтвердили смутное подозрение, что спальня все-таки его. Просто до скрипа чистая. До тошноты отмытая и до непривычного убранная. Почему-то это разозлило так, словно Краста лишили его личного мира, хотя он сам поселил деву сюда. Но великий Горлохум и проклятое пекло! Он и подумать не мог, что за один день это место превратится… в нечто чужое!

Голова риара дернулась на звук льющейся воды, и губы растянулись в злой усмешке. А вот и причина ярости! Сейчас он быстро отобьет у своей нареченной желание прикасаться к его вещам!

Дверь в купальню поддалась легко, и риар вошел в помещение, наполненное паром. Остановился, склонил голову. Дева стояла спиной к нему в бочке, отжимала волосы. Капли тяжело падали с прядей на камень – кап-кап, и Краст как-то оторопело проследил, как они разбиваются. А потом снова уставился на узкую бледную спину, тонкую талию, переходящую в тощие бедра и худые ягодицы. Хмыкнул. Сзади чужачка оказалась похожей на полудохлую птицу – бледная до синевы, тощая до торчащего хребта и совершенно неаппетитная.

Услышав его, девушка резко повернула голову, и в свете солнечного луча Краст увидел резко сузившиеся зрачки в светло-серых глазах. Губы чужачки гневно сжались, но вместо того, чтобы вскрикнуть, она резко взмахнула рукой, и в лицо мужчины полетел мокрый комок. Риар легко отклонился и уставился на деву с изумлением. Она что же, кинула в него какой-то тряпкой?!

– Убирайся, – прошипела чужачка, соскальзывая в воду и оттуда яростно сверля его взглядом. – На фьордах принято вламываться к незнакомым девушкам? И как ты вообще вошел, я ведь закрыла дверь!

Краст шагнул ближе, склонился, разглядывая рассерженное личико чужачки и совершенно не обращая внимания на ее ярость. И снова хмыкнул. Его невеста была… никакая. Блеклая, почти прозрачная, совершенно невзрачная. Неудивительно, что Краст ее совсем не запомнил. Нечего тут было запоминать. Дева казалась льдом – серым и безжизненным, медленно тающим в мутной воде. Широко расставленные, словно слегка удивленные глаза светло-серого цвета, бледная кожа и волосы – тоже серые, сейчас прилипшие к голове. Тонкая, птичья шея, острые ключицы и тень маленьких грудок под водой. Ни одной яркой детали – ни румянца, ни манящих губ, ни дразнящих глаз. Пройдешь мимо – и не увидишь, словно призрак, тень. Не женщина, а насмешка одна! Сейчас она особенно напоминала морскую морь – бледную полупрозрачную деву из легенд, живущую в водах фьордов. И вот это выбрал в жены папаша?!

Злость обожгла нутро, и Краст мотнул головой, прогоняя внезапное и ненужное чувство. Опустил взгляд на тонкие пальчики, что вцепились в край бочки. Девушка смотрела гневно, но он уже ощутил ее страх, который нареченная пыталась скрыть. И неудивительно. Она совершенно беззащитна, захоти риар – смог бы сделать с ней что угодно. И они оба это понимали. Вот только боялась чужачка зря, Краст-то точно не захочет, что тут хотеть?

– Я под защитой Конфедерации, – словно прочитав его мысли, прошептала ненужная невеста. – Не смей меня… трогать.

Ильх поднял удивленно брови.

– Упаси Горлохум, – хмыкнул он. – Тут мне бояться надо, если уж честно. В твоей Конфедерации все такие… хм, бледные?

– Страшные хотел сказать? – Светло-серые глаза сузились и потемнели, губы скривились, и Краст с досадой подумал, что вот сейчас точно расплачется. Но к его удивлению, дева лишь вздернула голову и прищурилась, словно позабыв, что стоит обнаженная в воде.

– Какая есть. Я за тебя замуж не собираюсь. Я вообще замуж не собираюсь!

– Не представляешь, как я рад!

– Уже представила, – прошипела она, сжимая кулачки. – И раз мы это выяснили, то будь добр – проваливай! Я хочу выйти.

Краст насмешливо улыбнулся, выпрямился и вышел из купальни. Вернулся через минуту, швырнул на пол платье.

– Оденься, – бросил он. – Ты мне аппетит портишь. А нам надо поговорить.

И снова ушел, аккуратно прикрыв дверь.

Глава 7

Я на миг закрыла глаза, переживая то, что сейчас произошло.

Хотя что сейчас произошло? Он просто на меня посмотрел. Ну и скривился еще… Почти до крови закусила губу, успокаивая бешено стучащее сердце и все еще видя перед глазами мужские глаза. Странные, пугающие, разноцветные глаза. А еще насмешливые, слегка презрительные и равнодушные.

И разве мне не все равно?

Я вскинула голову и яростно плеснула в лицо водой. Сама знаю, что бледная и худая! Ну так что же! Плевать мне на мнение этого ильха! Да кто он такой? «Мне бояться надо…» Это он что же, решил, что я сойду с ума от его задницы и необычных глаз да повешусь на шею с воплем: «Возьми меня, я твоя навеки!» Да в гробу я видала такого самовлюбленного и наглого… варвара!

Что б он провалился!

Прогнав злостью печаль, я вылезла из каменной бочки и до красноты растерлась полотном. Натянула на влажную кожу платье и все-таки вышла, решив, что наглец прав – нам нужно поговорить.

Краст стоял у окна и на меня даже не обернулся, так что дышать стало легче. Но я все же отодвинулась подальше, видя напряженную спину мужчины.

Он повернул голову, и я вздрогнула от недовольства в его глазах.

– Разве я не говорил, чтобы ты вела себя тихо? – задумчиво произнес он. – И разве просил трогать мои вещи?

– Твои вещи? – непонимающе моргнула я. – Ты о комнате? Но я всего лишь убрала здесь…

– Я сказал – сиди тихо и ничего не трогай! – рявкнул мужчина, а я подскочила.

– То есть сиди в свинарнике? Извини, но я не привыкла…

– Если не привыкла, надо было оставаться в своей Конфедерации!

– Я приехала не к тебе!

– Вот только возиться с тобой придется мне!

– Возиться? – от злости я сжала кулаки, ощущая желание треснуть этого придурка по голове. Правда, такой может и сдачи дать, а я это вряд ли переживу. – Не сильно-то ты напрягался! Оставил меня в загаженной комнате и даже не сообщил о моем приезде своим людям? Я с утра не могу отсюда выйти, даже чтобы еду найти! Потому что внизу орут пьяные мужики! От такой заботы сдохнуть можно, риар Дьярвеншила!

Его лицо исказилось, кажется, Краст хотел заорать, но лишь выдохнул. Склонил голову набок, прищурился.

И рывком встав, подошел к двери.

– Брида!!! – от крика риара я подпрыгнула, но сдержала желание заткнуть уши. – Брида, живо иди сюда!

Перепуганная служанка возникла на пороге уже через минуту.

– Что-то случилось, мой риар? Ой, а что здесь случилось?! Что это с комнатой-то?

– Она чистая, – фыркнула я. – Постарайтесь запомнить, как это выглядит. Вот так, видите? А не так, как вы считали раньше!

Оба – и Краст, и прислужница – повернулись и уставились на меня с таким видом, словно внезапно заговорила оскаленная медвежья морда, висящая на стене. Жуткая, кстати.

– Да что себе позволяет эта… – начала женщина, но риар оборвал.

– Молчать! Разве Лурд не приказал тебе с утра накормить мою… гостью?

– Так спит Лурд, – хмыкнула служанка. – Хлебнул с утра браги и снова уснул. Да и мне некогда, – буркнула Брида, косясь на меня с неприязнью. – Дел-то полно, я еще даже не…

– Ты меня плохо поняла? Еду неси, – голос ильха вдруг утратил эмоции, стал спокойным и равнодушным. Но почему-то именно эта перемена вдруг отозвалась в прислужнице страхом, и я увидела, как она вздрогнула и попятилась. Краст стоял не двигаясь, полубоком ко мне, и тень скрывала его лицо, но почему-то женщина побледнела и спиной вывалилась в коридор.

– Так я сейчас… я мигом… зачем же сразу… сейчас!

На хлопнувшую дверь я посмотрела с некоторым недоумением, не понимая, чем вызвана такая перемена в старухе. Краст еще мгновение постоял спиной, а потом снова подошел к окну.

Не прошло и нескольких минут, как дверь снова открылась и вбежала Брида. Бухнула на столик тяжелый поднос и снова унеслась, испуганно косясь на мужчину. На меня она даже не посмотрела.

– Ешь, – не поворачиваясь, приказал Краст.

Я пожала плечами, хотя он на меня и не смотрел. И присела возле стола, с вожделением оглядывая принесенное. На деревянном подносе теснилось несколько не совсем чистых тарелок с холодным, подсохшим мясом, большая тушка пучеглазой и жутковатой рыбы, плесневелый сыр и две крохотные лепешки. Очевидно, на скалистой полоске земли, зажатой между горой и морем, зерно в дефиците. В центре возвышался кувшин, до краев наполненный темным напитком, и судя по запаху – хмельным. Вилки и ножа не наблюдалось. Как и кружки или стакана. И, честно говоря, выглядело все настолько неаппетитно, что я всерьез задумалась, действительно ли голодна или можно и потерпеть?

Пока я думала, ильх подошел и, не церемонясь, схватил с подноса кусок мяса и хлеб, сунул в рот. Следом отправил часть рыбы и сыр, прожевал, рассматривая меня. Подхватил кувшин и сделал глоток прямо из горлышка, бухнул обратно на стол, расплескав. Я в каком-то ошалелом изумлении глянула на оставшуюся лепешку, теперь изрядно смоченную хмельным варевом. В той же лужице плавали мясо и сыр.

– Если не хочешь помереть в Дьярвеншиле от голода, то не стоит медлить, чужачка, – обронил Краст, вылавливая в лужице еду. Я сглотнула, уставившись на его пальцы и прогоняя от себя мысли о гигиене. Интересно, этот варвар руки мыл? Не то чтобы сейчас, а в принципе… когда-нибудь?

Насупившись, я всмотрелась. Надо признать, ильх, одетый в кожаную безрукавку, штаны и сапоги, выглядел чистым. На рельефном предплечье темнел железный браслет, на шее – обруч. Поджарое тело снова напряжено, словно к удару готовится… Длинные волосы убраны назад, кончики влажные. Интересно, где риар успел освежиться? Перевела взгляд на мужские ладони – широкие, с сильными длинными пальцами и короткими ногтями. Вот последние явно нуждались в обработке, похоже, ильх избавлялся от отросших кончиков единственным знакомым ему способом – обгрызал!

Пока я думала, еды на подносе стало втрое меньше, а мой живот издал жалобное ворчание.

– Будем считать вино за дезинфекцию, – пробормотала я, успокаивая себя. Рыбу, глядящую на меня выпученными глазами, я исключила из списка съедобного сразу. И со вздохом подцепила лепешку с кусочком мяса. Сдула невидимые соринки и сунула в рот. Вкусной эту еду назвать было сложно, но я так проголодалась, что решила не придираться. И не медлить, как мне и посоветовали. И когда ильх потянулся за последним куском мяса, проворно выхватила его первой и сунула в рот. И сыр тоже.

Краст моргнул и уставился на меня с таким непередаваемым выражением, что я чуть не подавилась.

– А вот забирать что-то у риара в Дьярвеншиле опасно для шеи, – протянул он.

– Я всего лишь следую твоим любезным советам, – проглотив, сообщила я.

– Каким советам? – подозрительно прищурился он, а я снова вздохнула. Да уж, придется нелегко. И надо бы изъясняться проще, чтобы меня не сожгли на костре за какое-нибудь словечко.

– Дружелюбным, – хмыкнула я. И сунула в рот последний кусок сыра.

Риар моргнул, и его губы искривились в усмешке.

– А ты шустрая, чужачка.

– У меня три младшие сестры, с ними не расслабишься, – сообщила я. – И я приехала на фьорды не для того, чтобы умереть от голода!

Упоминание о приезде мигом испортило ильху настроение, и он нахмурился.

– Это правда то, что ты сказала? – резко бросил он. – Что ты не желаешь замуж?

– Истинная, – подтвердила я, доедая хлеб.

– Поэтому и выбрала в женихи моего отца? – догадался Краст. – Хотела скорее стать вдовой?

– Я не собиралась становиться даже женой, – сухо сказала я. – И когда решилась на переселение, почти всех женихов уже разобрали. Ну и, как ты верно заметил, я далеко не красавица. Ну а Ингольф был далеко не молод. Я подумала, что мы сможем вполне спокойно просуществовать рядом положенный по договору месяц… А потом я с радостью покину Дьярвеншил.

– Зачем же ты тогда приехала? – темные брови хмуро сошлись на переносице. – Разве не для этого сквозь Великий Туман идут ваши женщины? Чтобы обрести семью и мужа. И если тебе это не нужно, то что ты ищешь на земле моря и скал?

Я перевела взгляд на стену, делая вид, что меня больше всего интересует рисунок камней и трещин. Я ждала этого вопроса и готовилась к ответу. И все же, услышав, на миг запнулась. И ощутила, как поднимается внутри страх – колючий, жалящий.

Но лишь на миг.

– Всегда мечтала увидеть потерянные земли. С самого детства грезила фьордами и, когда началась программа переселения, решила осуществить свою мечту!

Ложь я выпалила на одном дыхании, даже не запнувшись. Уж если лжешь, то лги на совесть, чтоб не пришлось потом краснеть… И вроде прозвучала она правдоподобно. Или нет? Но ведь ильхи не знают конфедератов, так с чего бы этому мужчине усомниться?

Он и не усомнился, кивнул.

– Понятно. И как ты собиралась жить, если не выйдешь замуж?

– Комиссия обещала каждой переселенке защиту, – мрачно произнесла я. – И после отказа выходить замуж я могу поселиться где захочу.

– Кроме Дьярвеншила, – жестко отрезал Краст. Выпрямился и шагнул ко мне, я постаралась не вздрагивать. Все-таки когда на вас надвигается ильх – дикий, хмурый, со спутанными черными волосами и матовым обручем на шее, – любой станет не по себе. – В день зимнего солнцестояния ты откажешься от замужества и покинешь мою крепость. Все поняла?

– Да с удовольствием, – буркнула я. – Надеюсь, на фьордах найдется место… почище!

В темной глубине мужских глаз мелькнуло облегчение, и я отвернулась.

– Так будет. И запомни законы моего дома, нареченная, – он вдруг склонился, уперся ладонями в спинку моего сиденья. – Веди себя тихо и незаметно, чем незаметнее ты будешь, тем лучше для тебя. Занимайся чем хочешь, но постарайся не попадаться мне на глаза. Не заставляй меня повторять.

– Я запомнила с первого раза, – огрызнулась я. Как ни старалась сохранять спокойствие, а все же злилась. От недружелюбного приема и столь явного недовольства в глазах ильха.

Он прищурился, всматриваясь в мое лицо.

– Я слышал, что девы из-за Тумана наглые и невоспитанные. Ходят в постыдной одежде и живут в разврате.

Я изумленно открыла рот. И вот этот варвар, который при первом же знакомстве продемонстрировал себя во всей красе, обвиняет меня в разврате?! С ума сойти можно!

– Зато купаются каждый день, – отбила я. – И пахнут приятно. Это все вода и мыло, знаешь ли. Попробуй как-нибудь…

– То есть я воняю? – он так сжал пальцы на деревянной спинке стула, что я испугалась – сломает. Стул, конечно. И осторожно отодвинулась, хотя дальше было некуда.

– Ну не то чтобы очень…

– Ты меня что же, упрекаешь? – он даже удивился.

– Да упаси… перворожденные! – припомнила я местный культ. – Если вам тут, в Дьярвеншиле, нравится барахтаться в нечистотах – дело ваше. Я уж как-нибудь потерплю месяц, что же делать.

– В нечистотах? – угрожающе переспросил риар, но я лишь выше задрала нос.

– Вчера я увидела именно это.

– Вчера был праздник! – рявкнул ильх, теряя терпение. – Последний пир! Ты ничего о нас не знаешь, чужачка. Но уже начала судить. Так делают люди из-за Тумана или просто глупцы?

Я ахнула, поразившись тому, как ловко этот полуголый варвар все повернул. Значит, я же еще и глупа? Вдобавок к невразумительной внешности!

– Я лишь говорю то, что видела! – прошипела я, вжимаясь в спинку сиденья. Ильх нависал сверху, и чувствовала я себя более чем некомфортно. Сразу пришло понимание, как плохо быть зверем в капкане. Он склонился еще ниже, так что я рассмотрела крапинки в разноцветных радужках.

– Меня не волнует твое мнение обо мне или Дьярвеншиле, чужачка, – прошипел Краст. – Молчи и не зли меня! Ясно?

– Дышать можно? – мрачно выдавила я и подняла ладони. – Все-все, ясно.

Он выпрямился и смерил меня хмурым взглядом.

– У тебя дерзкий язык, дева, – уронил риар.

– Ну да, – легко согласилась я и улыбнулась. – К тому же я страшная, ты уже говорил, можно не повторять. На этом все?

Краст свел брови, рассматривая меня. И, стремительно отвернувшись, шагнул к двери.

– Скоро соберутся главы родов Дьярвеншила, и я при всех назову тебя нареченной. Забудь, откуда ты родом, для всех ты дева с далеких северных островов. Приготовься и оденься. Надеюсь, ты способна выбрать достойное одеяние, дерзкая дева?

Я промолчала, что сам ильх, не смущаясь, разгуливал передо мной без одежды. Тоже мне, поборник морали!

– По условиям переселения, каждая потенциальная невеста оставляет за Туманом не только предметы обихода, но и вещи, – злорадно отрапортовала я. И, увидев, как снова сузились глаза ничего не понявшего ильха, быстро пояснила: – Нам запретили брать свою одежду. А невесту должен одеть жених.

Жених слабо рыкнул.

– Брида покажет тебе кладовую. Будь готова.

И ушел, хлопнув дверью.

Я же задумчиво опустилась обратно в кресло и подперла рукой подбородок. Да уж, как-то по-другому я представляла себе переселение. «Невесты получат уважение, защиту и поддержку женихов, им обеспечат комфортную и спокойную жизнь, познакомят с традициями и нравами местного населения…» Ну да, познакомили меня уже. Хотя, если бы я дома знала о том, что увижу на фьордах, разве решилась бы я пересечь Туман? Вряд ли.

Вот только пути назад уже нет. А проводить время за бесплодными сожалениями я не привыкла. Лучше уж заняться делом!

Словно в ответ на мои мысли, дверь снова распахнулась, впуская Бриду. Прислужница глянула недовольно, скривилась и махнула рукой.

– Риар велел показать тебе платья, – буркнула она. – Иди за мной, чужачка.

Я послушно отправилась следом. Прислужница шла на удивление быстро, так что я едва за ней поспевала. Неудобное длинное платье путалось между ног, а на пятке, кажется, образовалась мозоль! Не такие уж и удобные эти ботинки, кроссовки точно лучше! Но и тут поздно сожалеть.

Не без содрогания я спустилась в нижний зал и вздохнула, поняв, что хмельных мужиков здесь нет. Лишь лениво махали тряпками две девицы, не убирая, а больше разгоняя пыль. Со стола исчезли пустые кувшины и блюда с остатками пиршества, а в целом зал остался прежним – темным, грязным и неприглядным. Такой же была улица, на которую мы вышли. Правда, назвать ее так можно было с большой натяжкой. Узкое пространство между серыми каменными стенами, выбитый булыжник мостовой, подтаявший до жидкой кашицы выпавший ночью снежок, грязь и чахлые кустики, торчащие прямо посреди дороги. Их выкорчевыванием здесь точно никто не занимался. Так же, как и уборкой сухих листьев, кучей лежащих у домов, или принесенного ветром мусора. Я перешагнула через довольно внушительный ствол, непринужденно валяющийся поперек улочки, подобрала юбки, чтобы не запачкать.

– Бесстыдница, – прошипела вдруг Брида. – Правильно говорят, нет у чужачек стыда! Чего ноги оголила, срам-то какой! Хочешь, чтобы все на твои колени пялились?

Я с недоумением оглядела сначала свои ноги, едва виднеющиеся из-под юбки, потом совершенно пустую улицу.

– Кто здесь будет пялиться?

– Мужики наши! – с еще большей злобой отозвалась прислужница. – И принес же тебя Хелехёгг на нашу голову! У-у-у, чужачка…

Бормоча себе под нос что-то ругательное, во что я решила не вслушиваться, Брида достала из-под короткой темной накидки тяжелую связку железных ключей и отперла низкую дверь.

– Здесь одежка, – ощутимо скрипя зубами, произнесла она. – Риар велел тебя впустить. Ух, будь моя воля… ну да погоди… Иди бери, чего встала?

Я пожала плечами, решив не обращать внимания на недовольную старуху. Осторожно переступила порог помещения. Внутри хватало света, льющегося из крошечных окошек. Осмотрелась. Вдоль стены теснилось несколько сундуков, и я с любопытством откинула крышку ближайшего. В нос ударил тонкий запах какого-то растения, видимо, листьями перекладывают ткани, чтобы защитить от паразитов. Вот только не слишком успешно. Стоило вытащить наряд, и стала заметна дыра, прогрызенная мышами. Второе платье оказалось в еще более плачевном состоянии и напоминало дырявый мешок из-под картошки. Осмотрев второй сундук, я и там нашла лишь старые, драные тряпки, которые точно нельзя было назвать «приличным нарядом для невесты». Да простое платье, которое выдали переселенкам, на фоне этой рванины – верх изящества и роскоши!

– Здесь есть другая одежда? – обернулась я к прислужнице.

– Бери что есть! – теряя терпение, рявкнула Брида. – И шевелись давай, некогда мне тут с тобой! Думаешь, если риар велел, то я тут целый день расшаркиваться буду? Размечталась, бесстыдница!

Я отвернулась, решив не вступать в спор, хотя и не понимала такого отношения к себе. Хотя, может, тут со всеми чужаками так разговаривают? Кто их знает, этих варваров… конечно, хотелось нагрубить в ответ, но я сдержалась. Сейчас мне нужно разобраться в местных обычаях, а ругаясь с прислугой, я точно ничего не узнаю.

Открыла следующий сундук, но и тут постигло разочарование. Ничего красивого, нарядного или хотя бы целого. Тряпки… Старуха дышала за спиной, и я подумала, что неплохо бы наладить отношения хоть с кем-то в этом проклятом Дьярвеншиле!

Вероятно, злоба этой женщины лишь защитная реакция. Я для нее чужая, непонятная, к тому же разительно отличаюсь от местных – темноволосых и кареглазых девиц, вот прислужница и нервничает, не знает, как себя вести с пришлой девой. Так может, стоит ей показать, что опасается она зря? И что я такая же женщина, растерявшаяся перед обрядом?

– Я не знаю, что мне выбрать, – приветливо улыбнулась я. – Ты мне не поможешь?

– Вот еще… – начала Брида, но осеклась. Верно, вспомнила наказ риара. Я изобразила еще больше дружелюбия, надеясь, что лицо не треснет от улыбки. Прислужница ответила хмурым взглядом, но ругаться не стала, и я сочла это хорошим признаком.

– Риар велел мне одеться красиво, я лишь пытаюсь выполнить его приказ. Так ты поможешь, Брида? А меня зовут Вероника. Знаешь, мне немного… непривычна ваша жизнь. У меня дома все иначе. И я не знаю, во что принято одеваться на такие события.

– Как это не знаешь? – не поверила прислужница.

– Совсем не знаю, – развела я руками, по-прежнему источая мед дружелюбия. – В моих землях нет таких обрядов. И невестой у нас становятся по-другому. А мне хочется выглядеть для риара красивой и надеть наряд, который его порадует. Так ты поможешь? Ведь ты наверняка знаешь все в Дьярвеншиле, и тем более как угодить риару!

– Знаю, а то, – купилась на мою лесть старуха. – Я-то с Ингольфом всю жизнь была, родня почти! И всегда он мне почет выказывал, не то что…

Старуха осеклась, а я быстро смекнула два факта: первое, нынешнего риара, Краста, прислужница не жалует. И второе – лет ей немало, если вспомнить годы Ингольфа. И надо сказать, для своих преклонных лет сохранилась старуха очень хорошо! Зубы на месте, движения быстрые, даже спина ровная! И восхитилась: вот это генофонд на фьордах! Даже завидно! Впрочем, отменные внешние данные ильхов я отметила сразу. Вероятно, воздух, не испорченный выхлопными газами, хорошо сказывается на здоровье!

Пока я размышляла, прислужница окинула меня задумчивым взглядом.

– Ладно, помогу, – проскрежетала она. Помедлила, словно не решаясь. И поковыляла к дальней стене, утопающей в полумраке. – Есть у нас платье. Да такое, что любую красавицей сделает. Такое, что всем невестам на зависть!

Скрипнула несмазанными петлями крышка короба, и, согнувшись, Брида зарылась в темное нутро сундука. А потом распрямилась и обернулась.

– Вот! – торжествующе произнесла она. – То, что тебе нужно!

– Ты так думаешь? – я окаменела на миг, а потом подошла несколько растерянно, рассматривая наряд. Да, это, бесспорно, было красиво. По белой ткани вились алые и черные узоры – скалились драконы, сияли черной злобой глаза-ониксы, падал сзади тяжелый шлейф. Белое, красное и черное сплелось в этом наряде, и не понять, что было вначале – где ткань, а где искусный узор из цветных нитей. Это платье было прекрасным и ужасающе чуждым. Варварским. Диким. И совершенно мне не подходящим.

– Знаешь, я не уверена… – растерянно пробормотала я. В конце концов, я могу пойти в том, в чем приехала. Скажу, что не подобрала подходящего наряда. Вряд ли наши отношения с риаром станут хуже, ведь хуже уже некуда.