Земля лишних. Побег Круз Андрей

– Он самый, – я вытащил карточку из кармана.

– Имя оставить это же?

– Что?

– Имя, – терпеливо повторила она. – Нам все равно, кем и где вы были раньше, начинаете с чистого листа. Я вам сейчас выпишу новые документы. Можете назваться как угодно.

– Нет, пусть все так и останется, если с чистого.

– Встаньте вон туда, к стене, и смотрите в камеру, пожалуйста. – Она защелкала мышкой.

Я встал куда она попросила, уставился в камеру. Что-то пиликнуло, затем девушка сказала:

– Смотрите сюда. – Она чуть повернула ко мне монитор. – Подойдет для документов, или еще раз снять?

Ну да, не красавец, но я вообще такой. Но нормально, обычно я еще хуже получаюсь, так что от добра добра не ищут.

– Годится.

– Хорошо, минутку… год рождения и прочее соответствует? – Она показала мне мою тюремную карточку.

– Да.

– Подождите. Вот здесь распишитесь, – показала она на электронное стило с экранчиком.

Я расписался. Затем начал листать брошюрки, останавливаясь пока только на картинках. Просто больше фото… опять карта… ага, листочек со скидочными купонами, пригодится, наверное.

За стойкой что-то зажужжало, затем девушка выложила передо мной еще карточку, уже мой новый документ. В размер кредитки, мой портрет выгравирован лазером прямо на переливающемся пластике, еще голограммка, если на отсвет смотреть, то проявляется знак… глаз в пирамиде, как на долларе, еще чип, как на кредитке, и заодно QR-код,квадратненький такой. Ну и подпись моя имеется.

– Это ваш айди, – сказала девушка. – Заодно дебетовая карта. При утрате можно восстановить в любом отделении банка Ордена, как это сделать, прочтете в мануале. Денежная единица называется «экю», привязана к золоту. Вам, как беженцу, начислена тысяча, это стартовое пособие. Дальше сами.

– Беженцу?

– Вы же сюда без денег и всего прочего? Значит, беженец. Так люди едут со своими деньгами и имуществом.

– Погодите, погодите, – прервал я ее. – У меня есть там… ну, откуда я, деньги. Я просто не знал, я тут случайно.

– Где у вас там деньги? – Она равнодушно посмотрела на меня.

– В банке. На счету. То есть в банках на счетах.

– Если у вас нет удаленного доступа, то сделать ничего нельзя.

– Элис? – Я посмотрел на бейджик с именем. – Элис, у меня есть удаленный доступ. Где я его могу реализовать?

– Вы не можете. – Она пожала толстыми плечами. – Вам надо говорить с моим руководством, они занимаются внештатными ситуациями.

– А где руководство?

– Я вас позову. Тогда уже с ними закончите. Следующий, пожалуйста!

Ждать пришлось долго, все уже разошлись, лишь Слава сказал, что будет ждать у машины. Затем я остался один и взялся было за брошюры, но тут в зале появилась еще группа людей, зашедшая через ту же дверь, что и мы, а из двери за стойками контроля появился некто молодой, полный, розовощекий, начинающий рано лысеть. Подошел ко мне, спросил, глянув в бумажку:

– Александр Ба-ри-нов?

– Да. – Я поднялся.

– Я Дэйвид Миллбэнд, супервайзер смены. Пойдемте ко мне в офис. – Он повернулся и пошел к двери, из которой и возник.

Офис оказался довольно просторным, на три стола, но занят быть только один. Я уселся напротив Миллбэнда.

– У вас в том мире остались деньги, как мне сказали?

– В том мире?

– Да, в том мире. Там тот мир, а тут этот. То есть если деньги у вас там, то задача их вернуть очень сложная.

– Но возможно?

– Все возможно, – кивнул он. – Где они у вас?

– В офшоре, Би-Ви-Ай.

– Доступ к счету у кого?

– Только у меня.

– Вам придется предоставить его нам. Но если требуется дополнительная идентификация, то…

– Может быть, проще посадить меня за компьютер, и я сам все сделаю?

Он покачал головой.

– Так это не работает. Вы еще не поняли? Все, вам туда уже не вернуться, а с моего компьютера ни к какому банку не подключишься. Единственный способ решить проблему – дать доступ нам. Если помните номера счетов и название компании. Если не помните, мы можем найти их сами, но стоимость услуг вырастет. Мы контракт подпишем, никто ваши деньги не украдет, лишь вычтем стоимость наших услуг. Впрочем, если денег немного, то…

– Денег достаточно. Все банковские детали у меня есть. Договор можно посмотреть?

– Да, конечно, я сейчас распечатаю.

Он пощелкал мышкой, потом из лазерного принтера вылезли три листа бумаги, Миллбэнд протянул их мне.

Так… вроде бы обычный договор поручения… прочерк для суммы… а я точно и не помню сколько там, но примерно назову… сроки… месяц, может быть, дольше. Вознаграждение… ага, нормально, двадцать пять процентов.

– Комиссионные не слишком большие? – спросил я.

– Стандартные. Или вытаскивайте деньги самостоятельно. – Он ухмыльнулся.

Вот не нравится он мне, ага.

– Ладно, в остальном нормально вроде бы, – заключил я, дочитав. – Что делаем дальше?

– Реквизиты помните? Пароли? Карточка идентификации нужна?

Вот карточка нужна, но и это решаемо.

– У вас какой-нибудь ножичек есть? – Я стащил с себя поясную сумку.

Миллбэнд выдвинул ящик стола, покопался в нем, выудил нож для вскрывания коробок и протянул мне.

– Спасибо.

Вывернув сумку наизнанку, я подрезал подкладку, оттянул ее и оторвал окончательно. Весь оборот был расписан ручкой мелким почерком, сплошняком. Когда меня арестовали, адвокат принес на встречу несколько книг, охрана их пропустила. В одной из книг было все то, что мне требовалось, – номера счетов, переписанная карточка с кодами, необходимые телефоны, номера документов. Все не запомнишь, а жизнь в тюрьме мало ли как повернется… вот как сейчас, например. Затем я купил сумочку в «экономате», они у зэков популярны, чтобы сигареты и прочее таскать, и переписал все в нее. А страницы из книги изорвал и спустил в унитаз. Еще подобная запись у меня есть на стельке в кедах, лежащих в сумке, тоже снизу, разумеется.

– Давайте я нужное перепишу.

Тот подвинул мне лист бумаги и ручку. Я быстро выписал все необходимое, затем расчертил схему.

– Смотрите, – я показал ручкой на прямоугольник, – отсюда перевести можно только вот сюда, с этого счета, – я подчеркнул, – на вот этот. С этого куда угодно, оптимально сделать как кредит или платеж за кредит вот за эту компанию.

– Банк тоже с островов?

– Да, но вот этот дубайский, с него вывести проблемой не будет.

– Понятно. Какая сумма?

– Четыре миллиона двести десять тысяч долларов. На этом счету и этом.

– Кхм, – Миллбэнд откашлялся. – Серьезные деньги.

– Надеюсь.

– Мы можем вывести только через золото.

– В смысле?

– В самом прямом. Доллары конвертируются в золото по текущей цене, в обязательства, оттуда мы вычитаем двадцать пять процентов по весу, затем сертификаты переводятся в наш банк, там удерживаем десять процентов налога, потом вам на счет зачисляются экю по курсу. Один экю за десятую грамма. Так можно хранить в золоте, но не в вашем случае, потому что физической транзакции не происходит. Впрочем, у нас колебаний курса нет, экю привязан к золоту, как я сказал.

– Посчитаем?

– Запросто, – кивнул он. – На сегодня у нас грамм… – он посмотрел в монитор, – сорок два и шесть. Так, четыре миллиона двести десять…, – защелкали клавиши, – на сорок два и шесть, получаем… почти девяносто девять килограмм, или вам в унциях лучше?

– В граммах.

– Хорошо. Так, отнимаем наши комиссионные. Имеем… семьдесят четыре сто двадцать, это в граммах. Умножаем на десять, получаем семьсот сорок одну тысячу двести экю, минус налог… шестьсот шестьдесят семь тысяч семьдесят семь экю на вашем счету. Это очень неплохо, поверьте. Можно начать большой бизнес. – Он уже улыбался, глядя мне в глаза.

– Это примерно четыре к одному к евро? – уточнил я.

– Именно так. К доллару просто цена золота, деленная на десять, без учета обязательного налога.

– Обнадеживает.

– Есть еще способ ускорить и обезопасить операцию. – Глаза у него вдруг соскользнули с меня и уставились в окно.

– Какой? – уточнил, подозревая ответ.

– Десять процентов комиссионных лично мне, – тихо сказал он. – Тогда я займусь этим сам. Это не только мне. – Он снова посмотрел на меня с радостной улыбкой. – Я разделю это с двумя людьми из банка, которые будут заниматься этим персонально.

– Десять?

– Десять.

– Шестьдесят шесть тысяч?

– Именно.

– Когда?

– Только по зачислении средств на ваш счет, разумеется. Переведете в другой банк, за оказание услуг, все будет нормально. Зато гарантия сто процентов.

– А так не сто?

– Ну… иногда так бывает, что долго тянут, там кому-то некогда…

Втирает, я же вижу. Но сейчас в бутылку лезть смысла нет, пусть сперва деньги сюда вытащат. И кстати, я не очень уверен в том, что «по зачислении на счет». Как-то они подстрахуются, учитывая, что никакого официального соглашения у нас на сей счет нет.

– Около месяца?

– Примерно. Иногда бывает дольше, но не в нашем случае. – Он снова заулыбался. – Тут все случится максимально быстро.

– Хорошо, договорились.

– Тогда к соглашению вернемся. Эту сумму вбиваем?

– Эту. Там будет чуть больше, но я не помню точно, так что эту.

Потом меня еще и на прививки погнали, даже не спросив ничего про аллергию. Но успокоили, сообщив, что пить потом можно. Когда вышел, то нашел Славу курящим в кабине грузовика.

– Чего завис?

– Да так, пообщался с начальством местным. Так, мне сказали грузовик зарегистрировать. Где-то здесь, прямо на выезде.

– Вон туда две тачки погнали. – Слава показал на ворота в дальней от нас стороне огромного двора.

– Ну и мы туда поехали. – Я втянул себя в кабину. – Чего ждать?

Так, хоть осмотрюсь более или менее. Машина вроде нормальная, хоть и неновая, пробег под триста тысяч. Кабина трехместная, но спинка среднего сиденья опущена и пока образовывает столик с подстаканниками. Бак полон на три четверти, неплохо, а то я понятия не имею, почем тут солярка. Я даже понятия не имею, что на эти деньги можно купить.

– Слышь, я пока почитал вот это. – Слава потряс брошюрками. – Пишут, что стволы тут свободно можно иметь.

– Ну, судимости у меня пока еще нет. – Я задумался, потом сообразил, что несу бред. Какая тут судимость?

– На этой базе носить нельзя только. Сумка, чехол, без патронов. А то штраф или конфискуют. Вот тут написано. – Он показал мне книжечку, на обложке которой на четырех разных языках было написано «Правила внутреннего распорядка на Базе по приему переселенцев и грузов «Европа». Для переселенцев». – И свалить надо самое позднее через три дня. Но мне тот хрен, что тогда подходил, сказал, чтобы нас тут уже завтра не было никого.

– М-да? Ну ладно. Понять бы, куда дальше.

Я подал «Ман» задом, вывернул руль и поехал к тем воротам, на какие Слава показал. Ну да, вон же стрелки «выезд» с силуэтом машины по всему забору намалеваны.

Перед воротами нашлось большое застекленное окно в стене, за которым скучал еще один человек во все той же песочной форме. Прямо как в тюрьме на приеме контингента. Едва я к нему сунулся, он объявил:

– Давай айди.

Я сначала хотел достать «удостоверение зэка» и дать себе пальцы прокатать, но потом спохватился и протянул новое удостоверение. Мужик сунул его в считывающую машинку, покивал, спросил, что за грузовик, я назвал марку, после чего тот заключил:

– На вас теперь машина значится, но это не регистрация. Дальше сами думайте, где номера получать будете. Если будете.

– А обязательно?

– Нет. Но если машину сопрут, то как доказывать, что ваша?

Ну да, логично.

– А где регистрировать?

– Можно здесь, на базе. Там стоянка будет, сами все увидите.

Ворота, чуть дернувшись и лязгнув, поползли в сторону, выпуская нас из транзитной зоны в новый мир. Пропади он пропадом.

– Колумбия, млять, – пробормотал я себе под нос. – Смылись.

Слава продолжал листать бумаги, делая все новые и новые открытия.

– Сань, прикинь – тут день тридцать часов, а последний час семьдесят две минуты.

– Чего? – не понял я.

– Что слышал. Тридцать часов в сутках. Сорок дней в месяце. Одиннадцать месяцев в году.

– Мы на Марсе, что ли?

– А там одиннадцать месяцев?

– Не думаю. Но все равно не въезжаю пока ни во что. По идее, мне должны были в тюрьме макароны давать, а я…

– Плохо, что ли?

– Не, лучше, чем тюрьма, но не понимаю, что вокруг делается.

– Поймем, – философски сказал он.

– Да поймем, конечно. Кстати, спать хочется, по распорядку сиеста должна быть. Ладно, ладно, шучу. Кстати, а если тридцать часов, то сиеста у них сколько длится?

– Чего не скажу, того не скажу.

За периметром транзитной зоны обнаружилась зона промышленная. Какие-то цеха, склады, огороженные сеткой стоянки машин. Причем машины, похоже, были не таких вот «переселенцев», как мы, а завезенные оптом, то есть по нескольку машин одного типа в рядок. Одна же стоянка была заполнена машинами разношерстными, случайным образом расставленными, и там же я увидел стеклянную будку с ящиком кондиционера и надписью «Регистрация машин», тоже на четырех языках, возле которой собралась небольшая очередь.

Машины на площадке все больше были… ну, скажем так, более внедорожные, чем наш грузовик с рекламой пива на тенте. Мы свернули туда, и после примерно двадцати минут ожидания какой-то португалец в рабочем комбинезоне нашел на нашем грузовике все нужные номера, внес в таблицу в планшете, а вскоре в той самой будке мы получили два номера, после чего нам предложили выметаться из промзоны и искать место на стоянке.

– Все, что ли? – спросил Слава.

– Наверное. Дальше куда?

– Тут схема есть. – Он развернул очередную бумагу. – Говорят, что для нас есть общага… но можем в мотель… тут их… раз, два и три. Три, короче. Опа, даже цены показаны. – Слава ткнул пальцем в кружочки с цифрами и символом местных денег. – Общага по пятерке с носа, мотели… от десятки до полтинника, ты гля. Куда?

– Слушай, не хочу в общагу, ну ее на хрен. Опять как в модуле будем.

– Точно. Погнали в мотель. По десятке.

– А что еще есть? – Я наклонился к карте, которую он разложил на столике. – Магазинов до хрена… та-ак, одежда… ты смотри, машинами торгуют… продукты… – Я продолжал возить пальцем по значкам, – оружейный. Оружейный!

– На фига? Есть же ствол, давай бабки придержим.

– Слав, ты фото видел? Карту видел? Если оружейный прямо на входе, это, наверное, зачем-то, не?

– Блин, у нас по косарю всего, – засомневался он.

– Грузовик есть. – Я постучал по рулю. – Груз можно взять или еще чего.

– Где груз? – Он посмотрел на меня. – Кто тебе про груз сказал?

– Диспетчерская, формирование колонн, логистика. – Я нашел квадратный зеленый значок. – Может, кому барахло везти надо или еще чего. Покрутимся, выясним.

– Нам сказали с утра сдриснуть, – напомнил он.

– Мало ли что сказали? Кто сказал? Сержант с хоздвора? Да на хрен он пошел, мы с чистого листа? Вот пусть помойку и завалит, – возмутился я.

А еще можно Миллбэнду наябедничать, я думаю. Денег хочет? Пусть тогда отрабатывает. Халявщик, мля.

Слава явно хотел сказать что-то вроде «я бы не нарывался», но тут авантюрная часть его натуры взяла верх и он со мной согласился:

– Правильно. Так и сделаем.

В общем, покатил я к оружейному. Даже не потому, что надо, а потому, что я мимо них не прохожу никогда. Даже если туда иду и захожу, то все равно заглядываю, когда иду обратно. Хобби такое. Или взгляд на жизнь. Черт, знал бы, весь бы свой сейф сюда привез, чего там только нет у меня. И пока суда не было, я по-прежнему законный владелец.

База за пределами промзоны больше напоминала чистый такой и ухоженный городок, только без явных национальных признаков, с какой-то европейской страной соотнести не получалось. Дома как раз из такого цветного кирпича, какой я на плакатах видел, гладкий чистый асфальт, разве что с газонами напряженка, вместо них засыпанный галькой песок, а из него то кактусы растут, то какие-то кусты. Перекрестки с круговым движением, нашлась даже площадь с фонтаном, а торговая улица одна, довольно широкая, только оружейный не на ней, а дальше, почти к концу территории, если схеме верить. Зато у него оказалась просторная стоянка, и стояло там всякое, так что грузовик наш разве что рекламой пива вызвал легкий интерес у группки мужиков, куривших возле двух подготовленных внедорожников.

– Пошли? – Я открыл свою дверь.

– Пошли.

В оружейном было прохладно, а еще он был мало похож на те магазины, в которых я был раньше. Точнее, он больше напоминал распродажу военного «сюрпласа» где-нибудь в Америке, только ассортимент выглядел посерьезней, потому что шел сюда явно с каких-то военных складов. Или заводов, но тоже военных. Ящики у стен, деревянные пирамиды, в которых рядами автоматы и винтовки, пистолеты просто разложены в прилавке и не так чтобы прямо обширный выбор… зато вон пулеметы стоят, я самый натуральный «ПКМ» вижу, и еще всякого до черта… хм… Тут, похоже, с этим и вправду свободно. Полностью.

Пожилой дядек с пузом и седой бородой лопатой, одетый в камуфляжные штаны и опасно натянувшуюся на пивном пузе майку, подошел к нам, спросил на английском, но, похоже, с немецким или каким-то таким акцентом:

– Что ищете, ребята? На пособие что-то взять хотите, или деньги есть? Если что, то у нас дешевле, чем дальше по дороге, сразу говорю.

– Цены написаны? Ага, вижу, – кивнул я. – Пока сами глянем.

– Без проблем. Вот там все дешевле и оттуда сюда все дорожает. – Он провел рукой вдоль стены. – Мой совет – ищите что-то подлинней для начала, тут расстояния серьезные и хищники крупные.

– Ага… «калаши» чьи?

– Там румынские, самые дешевые, «юго» разные, тут Польша, там вон Болгария, самые дорогие. Тот угол, – он ткнул пальцем, – военный секонд-хенд, но все после ремонта, зря люди боятся. Пулеметы тут.

– А пулеметы тоже нужны? – заинтересовался Слава.

– Кому как, – пожал плечами бородатый. – Тут ведь кто что от жизни ищет.

Ты смотри, прямо Конфуций. Некоторые, думаю, и доискиваются.

– Слав, нам туда, – сказал я и направился в «дешевый угол».

Сначала направился к пирамиде с «калашами» разной длины, заранее скроив скептическую мину. Слава шел следом молча, потому что как-то на прогулке меня прорвало порассуждать на оружейные темы после того, как он описал мне свой конфискованный домашний арсенал, и с тех пор он находится под впечатлением от открывшейся ему бездны знаний. Его тогда очень разочаровала новость о том, что если бы он отстреливался из дробовика пулями, он все равно не пробил бы бронежилетов вломившейся в его дом полиции.

Я вытащил из пирамиды почти классический с виду «АКМ», только со складным прикладом из гнутого прутка, наклонил, дав поймать свет из окна, матюкнулся.

– Чего?

– Румынцы, млин. Как Николай лично делал, чтобы в банк заложить. Смотри, тут заклепки передавлены, а на этом, – я взял второй, – эта передавлена, а эта наоборот. Видишь? – Я скинул крышку, вытащил пружину с затворной рамой, заглянул в патронник. – Качество видал? Напильником, что ли, фрезеруют… И все в фанере до сих пор. – Я постучал по газоотводу. – Этот под пять – сорок пять, а все равно наклон под сорок пять, хотя все давно девяносто делают.

– И чё?

– Чистить хуже, например. Ладно, дальше глянем.

– А вон, короткий, не? Спрятать можно.

– От кого?

– Да все равно от кого. Нам бабки нужны или нет?

– Слав, остынь, слышал же, что мужик сказал.

– Ладно, не лезу, просто цена нормальная вроде.

Да, румынские автоматы от трехсот пятидесяти до четырехсот.

– Эс-вэ-дэ, что ли? – вдруг оживился он.

– Не, даже не подходи близко, такой эс-вэ-дэ даром не надо, – тут же прервал его полет мысли я. – Тоже эрзац румынский. Да и на фига нам она? Нам поуниверсальней надо. Ты снайпер, что ли?

– Не.

– Ну и вот.

Румынский «калаш» тоже работает на самом деле, но в мире закупают его отчасти по бедности, предпочитая болгарские. Я такой подкованный потому, что пообщался с одним ливанцем из Марбельи, который как раз оружием торговал, он меня просветил насчет спроса. Его потом Америке выдали по запросу, но я с ним дел не вел, так что ко мне никаким боком. Польские глянуть? Так, успею, а вот это что за куча? Даже не в пирамидах, просто ящики штабелями, а на крышках оружие разложено.

– Это что? – спросил Слава. – Видел уже где-то.

– Это «СЕТМЕ», – сказал я, взяв с ящика увесистую винтовку со светлым деревянным цевьем, – испанская. Ты смотри, – я засмеялся и ткнул пальцем в клеймо на ресивере, – «Гуардия Сивиль де Эспанья»!

– А, точно, у них и видел, – оживился Слава.

– Их перевооружали, старье в продажу выкинули. – Я похлопал винтовку по ресиверу. – В магазинах лежат переделки под самозарядные и под триста седьмой, по восемьсот евро.

– Ствол новый, винтовка после ремонта, – сказал, подойдя сзади, бородатый. – У нас их сотни две еще, если не нравится эта, покопаемся. Только я в образец самые красивые выложил. – Он усмехнулся. – Четыреста двадцать всего. И вон немецкие «джи-три», – он показал на другой ящичный штабель, – распродажа норвежской армии. Но по пятьсот.

– «Калашников» новый не лучше? – спросил у него Слава.

– Дальность. – Продавец хмыкнул в бороду. – Патрон мощный, ствол длинный. «Юго» гляньте, там есть под этот калибр. Недорого, к слову.

Я потянул неудобную рукоятку взведения на испанской винтовке, приложился, целясь в стену, щелкнул спуском. Вообще я к этой модели не очень, отдача сильная и какая-то дурная, двойная, взводить непривычно, левая рука на цевье далеко, я под магазин держать не люблю, тяжелая… но мощная, да. Прицел не поставишь, правда, у меня его и нет. А если поставишь, то нужно покупать очень высокую и неудобную приблуду и шею потом тянуть. Можно приварить или привинтить планку, конструкция жесткая, но кто это делать будет и где та планка? И патроны дороже наверняка, только не уверен, что мне вообще придется из нее стрелять. Кстати, про стрелять…

– А пристрелять где-то можно будет?

– За магазином стрельбище, сто метров.

И куда магазины пихать? Есть хоть под них подсумки? Под калашевские точно есть, вон висят какие-то подвесные… с виду чистый Китай, зато дешево.

– Давайте «юго» посмотрим.

Стандартный набор очередных клонов. Насколько я помню, югославские ржавеют с удовольствием. Так, а вот это…

– «Эм семьдесят семь», – пояснил бородач. – Под натовский семь шестьдесят два. Ствол двадцать дюймов.

Ага, «калаш» под большой патрон, магазин на двадцать. Планка боковая, что хуже, на крышку ничего не поставишь даже в перспективе… так и ставить нечего.

– Кучность как?

– Как у «СЕТМЕ».

Но легче заметно. Отдача тоже должна быть жесткая, однозначно.

– Сколько?

– Ровно пятьсот.

На восемьдесят дороже… минус возможность поставить планку… но все же на основе «калаша» и легче, да.

– Магазины какие?