Таня, Рита и Рыжик, или Повесть о рыжем котенке Дорохова Татьяна

Игорь Андреевич мягко поводил кончиком указательного пальца по сиденью стула с противоположной от кошки стороны. Чтобы она сразу не догадалась, откуда слышен шуршащий звук. Услышав тихий шелест, Маруся отвела взгляд от хозяина, навострила уши, слегка заволновалась, затем пригнула голову и, притаившись, напряжённо и выжидательно прицелилась неподвижными глазами в то место, откуда доносились растревожившие её тихие звуки. Затем мягко, беззвучно присела на все четыре ноги, плотно прижалась к полу и, импульсивно поигрывая мышцами задних и передних ног, пружинисто затряслась, завибрировала всем телом, приготовившись к решительному прыжку. Она выжидала нужный момент. Вытянув шею и пригнув голову до самого пола, она с жадностью улавливала каждый шорох, едва различимый в кухонной тишине. В таинственном полумраке хищно мерцали её зрачки, вспыхнувшие зелёным пламенем. Маруся была готова приступить к тому делу, которое определила для неё природа. Игорь Андреевич перестал водить пальцем по краю стула, выждал несколько мгновений. Потом снова начал потихоньку шуршать. И в этот момент Маруся свершила то, к чему приготовилась. С дикой, изящной ловкостью она прыгнула под стул, на котором сидел Игорь Андреевич, и её передние лапы с выпушенными когтями моментально очутились как раз на том месте, где находился указательный палец Игоря Андреевича. Он едва успел убрать руку. Не обнаружив для себя ничего хорошего, Маруся успокоилась, утихомирилась, её хищный пыл охладел, и она приняла обычный миролюбиво-домашний вид. Выйдя из-под стула, спокойно направилась в угол, подошла к блюдечку, где для неё была приготовлена сметана.

– Что ты хотел этим показать? – спросила Людмила Петровна.

– Ты разве ничего не поняла?

– А тут и понимать нечего. Кошка подумала, что где-то на кухне появилась мышка, и ей захотелось её сцапать.

– Правильно ты говоришь! Всё верно. Маруся захотела сцапать мышку, хотя замечу, что она не голодная и ни разу в своей жизни не видела и не нюхала эту мышку. Но инстинкт у неё не заглох, не исчез бесследно. Почему так получилось? В природе всё устроено очень интересно. Природа отвела кошке только одну самую главную задачу – ловить мышей и что-либо ещё маленькое. Эта задача намертво закодирована в генах. Даже самые отличные домашние условия не в силах заглушить кошачий инстинкт. Он может проявиться в любую минуту. Но если бы я не зашторил окно, то инстинкт мог бы и не проявиться. Мог бы не сработать. Знаешь, почему?

– Откуда же я знаю, – сказала Людмила Петровна.– Я преподаватель английского языка. В биологии ничего не смыслю. В школе я ужасно не любила этот предмет. А ты, наверное, любил биологию.

– Даже очень любил, – с пристрастием сказал Игорь Андреевич.

– Так почему же всё-таки при свете Маруся не стала бы кидаться на шорох?

– Кошки выходят на охоту в основном ночью или в сумерки. Опять возникает вопрос – почему? Знаешь?

– Не знаю, – рассмеялась Людмила Петровна.

– А потому что домовые мышки выходят искать себе пропитание ночью. В основном – ночью. Днём они сидят в своих норках, щелях, закоулках.

– Почему? – спросила Людмила Петровна.

– Потому что ночью им никто не мешает. Никто их не видит. Все спят. Ночью тихо. Ты заметила, что наша Маруся днём спит, а по ночам, как правило, обнюхивает, обшаривает все углы в квартире или сидит в каком-нибудь укромном местечке и терпеливо выжидает, когда появится где-нибудь тихий шелест – под столом, за шкафами. Малейший шорох – и она уже готова к прыжку.

– Но почему ночью? – загорелась любопытством жена. – В чём секрет? Ведь кошки не знают, что мыши вылезают из своих убежищ чаще всего ночью, когда вокруг всё тихо. Им ведь никто не сообщает по мобильнику.

– Об этом им сообщила природа, – вдохновенно излагал Игорь Андреевич свои взгляды по мышиному вопросу.– И не просто сообщила – приказала им выбираться на охоту ночью. И все поколения кошек, с первого дня создания, беспрекословно подчиняются этому приказу. Закодированная информация передаётся из поколения в поколение в неизменном виде. Но что из себя представляет инстинкт сам по себе, так сказать, в чистом виде? Об этом пока никто не знает. Есть, как я полагаю, зов природы. А инстинкт, видимо, – это своеобразный ответ на этот зов, своеобразная реакция. Приспособительная реакция на требования окружающей среды. Но это моё видение. Это великая тайна природы. И здесь есть своя красота. Так вот что я хочу сказать, – не на шутку завёлся Игорь Андреевич.– Как ни странно, как не парадоксально, кошки лучше, глубже понимают природу, её законы, требования, чем люди, эти так называемые разумные существа. И люди страдают от этого. Любая кошка глубже проникла своим инстинктом в существо природы, чем самый гениальный представитель рода человеческого, вот в чём вопрос. Это великая тайна.

– Ты принижаешь разум человека, – возразила Людмила Петровна.– Я не согласна с тобой в этом пункте.

– Нисколько я не принижаю человека. Он сам себя принижает. У человека тоже есть свои инстинкты, – развивал Игорь Андреевич свои мысли.– И для человека природа уготовила свой зов. Но человеческий инстинкт не откликается на этот зов. Потому что природа притупила его, скомкала, можно сказать, атрофировала. Инстинкт направлен на сохранение жизни. А что получается в обществе разумных людей? Люди до сих пор дерутся, жестоко бьются и гибнут за презренный металл. Им золото дороже жизни. А Марусе нашей золото не нужно. Ей дорога жизнь, – улыбался сотрудник зоопарка.– Когда человек постигнет, что есть для него природа и бог, тогда только начнётся совершенно новая эра в его исторической судьбе. Но прежде всего люди должны понять, что жизнь дороже золота. Тогда они и душу свою поймут по-настоящему. Увидят в ней всё истинное, человеческое, божественное. И станет тогда человек совсем другим человеком. Очень сильно, существенно не похожим на современных людей.

– Никогда мы не постигнем этого, – разочарованно сказала Людмила Петровна.

– Постигнем, – твёрдо сказал Игорь Андреевич.

– Когда? Когда рак на горе свистнет?

– Когда победят разум, добро, совесть – окончательно и бесповоротно. Пока что миром управляют жадность, алчность, жестокость.

– Это утопия. Никогда разум не восторжествует над пещерным мракобесием и человеческой глупостью, – с ещё большей разочарованностью сказала Людмила Петровна.

– Придёт такое время, – сделал Игорь Андреевич оптимистический вывод.– Разум всё же рано или поздно начнёт править миром. Иначе люди перебьют друг друга за деньги, за всякие богатства. И всё человечество погибнет раньше, чем навсегда погаснет наше светило – Солнышко.

– Иди, позови Таню, – вздохнула Людмила Петровна.– Хватит ей с Рыжиком заниматься. Во дворе стало уже темно. И мы с тобой слишком долго философствовали. А я сейчас помою посуду, – и, поднявшись со стула, включила свет.

Игорь Андреевич отправился за Таней.

3. Рита уговаривает свою маму взять Рыжика домой

После встречи с Рыжиком Рита пришла домой. Потом опять ходила к нему, кормила, поила его. Домой шла со слезами: жалко Рыжика. Вытерев полотенцем слёзы, села за уроки. Читала, писала, решала задачи часа два. И всё это время с острым, щемящим нетерпением ожидала, когда придёт мать. Девочка питала большую надежду, что мама всё-таки одумается и разрешит принести котёнка домой. Но сомнений было больше, чем надежды. Однако попробовать можно: а вдруг произойдёт чудо? Ну что здесь плохого? Почти у всех её подружек есть кошки или маленькие собачки. У некоторых девчонок собаки большие, породистые. И ничего. Родители не возмущаются. Покупают животных за большие деньги. Охотно идут навстречу детям. Стараются сделать им приятное, хорошее дело. Её сердечко тряслось от жалости, когда она смотрела на блюдечки, тарелочки, из которых Рыжик всего лишь несколько дней назад пил воду, молочко, ел сметану, колбасу. Вся эта посуда находилась на прежнем месте, возле кухонной мойки, и Рита не хотела её убирать, надеясь, что котенок вернётся домой. Мать не убирает тоже эти блюдечки и тарелочки: ей всё время некогда. Много других дел, более важных и ответственных для неё. Руки пока не доходят до всего этого. Но рано или поздно она всё равно вышвырнет их на улицу, как и самого Рыжика.

Рита думала только о котёнке. Уроки шли туго, со скрипом. Читая какой-нибудь учебник, она представляла, что он сейчас делает, лежит или сидит на постельке, спит или бодрствует, ел ли что или не ел, в своём ли он сейчас домике или куда-нибудь убежал. Заплаканные глаза быстро и бессмысленно скользили по строчкам, но смысл, заложенный в них, не доходил до её сознания, ускользал, как рыба из рук. На каждой странице девочка видела только одну картину. В центре этой картины стояло или лежало, свернувшись клубочком, пушистенькое, маленькой существо и с укором смотрело на неё своими круглыми, пытливыми, доверчивыми глазками.

Лидия Фёдоровна, мама Риты, маленькая, юркая женщина, успевшая к тридцати пяти годам располнеть и округлиться, с вещевого рынка приходила почти всегда часам к пяти. Трудилась она много, упорно и дома была, можно сказать, временной гостьей. Чтобы продать товар и сколотить какую-либо прибыль, приходилось целыми днями, зимой и летом, сидеть, стоять в своей крохотной палатке и с тоской ожидать покупателей. Когда товар кончался, уезжала за новой партией ширпотреба в Турцию, Китай, Польшу, очень редко в Италию. Довольно часто Рита встречала свою маму в подвыпившем состоянии, от неё пахло в такие минуты водкой и пивом, и всякий раз у Риты возникала очень отдалённая, робкая мысль, что мать её не понравилась отцу за такие проделки, и он от неё ушёл.

Сегодня Лидия Фёдоровна пришла к семи часам. Рита, как и всегда, вышла в прихожую встречать её. Она с наслаждением встречала маму. Едва заслышав щёлканье открываемого квартирного замка, с радостной улыбкой выбегала ей навстречу.

Мама пребывала в хорошем настроении. Это означало, что сегодня товар шёл неплохо и у неё хорошая выручка. Темно-карие глаза мамы смотрели весело, искрились какими-то неясными вспышками, на сочных, ярко накрашенных губах витала томная и довольная улыбка. Сегодня она вполне удовлетворена жизнью и ни за что не будет ругать дочку, даже за двойки, если бы она их получила. Когда выручка хорошая, мама довольна всем на свете и поэтому так весело играет на её губах довольная улыбка. Но сегодня благополучный настрой матери, вся её приподнятая игривость преломлялись в душе Риты в совершенно ином направлении. Для неё не имело ровно никакого значения то, что у матери коммерческие дела шли неплохо, и что она заработала много денег. Девочка вынашивала совсем другую мысль, другие желания. Ведь от маминого настроения в одно мгновение может решиться судьба Рыжика. Быть ему снова в квартире или нет – всё во власти мамы. Поэтому Рита нежно щебетала приятные для мамы слова, помогала раздеться, что не всегда бывало, помогала даже снять туфли и вообще увивалась вокруг неё шустрым волчком, с любовью заглядывала в глаза и снимала с платья всевозможные волоски и соринки. А в голове носилась счастливая мысль: мама должна разрешить взять Рыжика в квартиру.

– Чем ты тут без меня занимаешься? – традиционно спросила Лидия Фёдоровна, проходя в комнату.

– Учу уроки, – сказала Рита, входя в комнату вслед за матерью.

– Какие отметки сегодня получила?

– А меня сегодня не спрашивали.

– Ни по одному предмету?

– Ни по одному, – угрюмо опустив голову, обиженным голосом сказала Рита. Она сидела рядом с матерью на диване и выжидала подходящий момент для того, чтобы заговорить о Рыжике.

– Ты что-то сегодня не в духе, – как бы между прочим спросила мать и строго взглянула на дочь.– Что случилось? Почему у тебя такое печальное, пасмурное лицо? Когда встречала меня, улыбалась, радовалась. Рыжика жалко? Я всё вижу. Меня не обманешь.

– Жалко Рыжика! – затуманенным взором смотрела Рита на мать. Удушливый ком горечи подкатился к её горлышку, и ей стало трудно говорить. Опустив руки на худенькие колени, она смиренно ожидала, когда мать начнёт её за что-нибудь ругать, отчитывать, что происходило довольно частенько. Стоит придти с вещевого рынка не в духе – и всё. Может устроить дикий разнос за ничтожную, пустяшную мелочь.– Мне жалко Рыжика, – повторила Рита, не поднимая головы и не глядя не мать.

– Его нечего жалеть! – отчеканила Лидия Фёдоровна фельдфебельским тоном.– Его у нас нет, и больше не будет. Жалко, не жалко – ничего теперь не поделаешь. Я его отнесла далеко от дома. И теперь он пропал. А может, кто подобрал. В мире много жалостливых людей.

После слов матери, что Рыжик пропал, Рита неожиданно приободрилась, подняла голову и взглянула на мать умоляющими, просящими глазами. В них вдруг вспыхнул неподдельный, не замутнённый ни малейшей хитростью, чистый порыв детской души к добру и свету. Это был естественный порыв детской души к милосердию, ещё не осознанному, пока непонятному для неё, но властно заявившему о себе в её пока не раскрывшейся до конца и не вызревшей высокой духовности, культуры. Это как раз один из тех всплесков наивной детской чистоты, о котором мы часто вспоминаем в зрелом возрасте.

– Мам, Рыжик не пропал! – радостно воскликнула Рита.– Никуда не пропал, никуда не убежал! И никто его не взял! – и на счастливом лице девочки промелькнула та смутная надежда, которая всегда появляется у человека в такие трагические минуты, когда кажется, что еще не всё потеряно.– Мам, я нашла Рыжика! – и в её широко раскрывшихся глазах загорелся лучезарный восторг.– Что же ты молчишь и ничего не говоришь?

– Где ты нашла его? – сквозь зубы процедила Лидия Фёдоровна.

– Около дома, в котором живёт Таня, – отблеск надежды ещё ярче загорелся в глазах Риты.– Он сам пришёл к её дому. Он пищал, мяукал так жалобно и просился домой, мне так жалко Рыжика.

– Видно, я его отнесла не очень далеко, если он пришёл к Таниному дому, – с отменной невозмутимостью сказала Лидия Фёдоровна.

– Ну зачем ты так говоришь? – и взгляд девочки вновь потускнел, затуманился.– Мне жалко Рыжика.

– Ничего, всё пройдёт, – тоном экзекутора проговорила мать. Она устало откинула голову на мягкую диванную подушку, лениво закрыла глаза.

– Мама, можно я опять возьму Рыжика домой? – робко спросила Рита, – Он такой хорошенький, миленький, такой слабенький, беззащитный. Он пропадёт, если его не взять домой.

– Ну и пусть пропадёт, – дремотно сказала Лидия Фёдоровна, чуть приоткрыв глаза.– Беда какая! Подумаешь! Ты лучше об учёбе думай, а не о котёнке.

– Я никогда об учёбе не забываю. У меня по всем предметам хорошие отметки. А если Рыжика возьмём домой, то ещё лучше стану учиться. Мам, разреши взять Рыжика домой. Я прямо сейчас сбегаю за ним и принесу его. Мам, разреши, – наступил момент истины.– Можно принести его домой?

– Нет, я не разрешаю! – с железной твёрдостью отрезала Лидия Фёдоровна.– И не приставай ко мне больше с таким глупым вопросом. Я кошек не люблю. Ты об этом хорошо знаешь. Ясно тебе или нет?

– Ты не любишь, а я люблю.

– А я не люблю! – властно повысила голос Лидия Фёдоровна.– Сколько тебе можно об этом твердить? Я не хочу видеть в своей квартире кошку! – впала она в истерику.– Когда купишь свою квартиру, тогда держи хоть сто кошек!

– А я люблю! – не сдавалась четвероклассница, неизвестно на что надеясь.

– Всё равно не разрешу! – оставалась непреклонной мать. И куда только делась её благосклонная, радужная улыбка, призрачно игравшая на её лице, когда она пришла с вещевого рынка.– Пойдём на кухню. Пора ужинать. Я сильно проголодалась, – и встала с дивана.

– Я не хочу есть! – выразила девочка свой детский протест.

Лидия Фёдоровна промолчала. И спокойно отправилась на кухню.

Даже в её замедленной, неторопливо-флегматичной походке чувствовалось полное безразличие и пренебрежение к переживаниям дочери.

В приступе тяжёлой обиды, Рита, будто стрела, всем телом метнулась на диван, поджала колени и груди и, прижавшись к ним лицом, заплакала. По худеньким щёчкам ручьём потекли слёзы, под глазами расплылись красные круги, похожие на тусклые ночные фонари. Девочка судорожно всхлипывала, и от этого её неразвитое тельце часто вздрагивало и подпрыгивало на диване. У неё был такой почти обречённый вид, будто на её детские плечики нежданно-негаданно свалилось страшное горе, с которым ей довелось остаться один на один. Никто в данную минуту не протянул ей руку помощи. В такую суровую минуту испытаний! Даже утешить некому, чтобы хоть немного облегчить страдания. Лидия Фёдоровна тем временем сидела на кухне, преспокойно ужинала, пила чай и думала о своих неотложных делах.

Рита долго не могла успокоиться. Слёзы текли без конца. Она уже не просто плакала, она горько и безутешно рыдала. Рыдала безумно, исступлённо, как будто прощалась с тем, без чего не представляла, не мыслила свою дальнейшую жизнь. К такому состоянию может придти человек, который во время страшного землетрясения или какого-либо другого трагического события потерял всех своих родных, близких, самых дорогих для него людей и теперь остался совершенно одиноким и никому не нужным в пустом для него мире. Мир для него опустел и стал абсолютно бессмысленным. Потом Рита стала реветь. Да, да – реветь. Вполне серьёзно. Самым настоящим образом. Плакать и рыдать перестала, и сейчас её состояние проявлялось в звуках, которые могли напугать кого угодно. Она ревела надсадно, как-то придушенно. Можно было подумать, что её горлышко кто-то сильно и немилосердно сжимал.

Лидия Фёдоровна слышала всё, но даже не шевельнулась и не подумала подойти к дочери, успокоить, поговорить с ней по-матерински. Пусть поревёт. Авось перестанет, выбьется из сил, измучается и затихнет. Пусть выплачется до конца, чтобы кончились все слёзы, пусть вдоволь наревётся, нарыдается, если ей так хочется. Рано или поздно всё равно успокоится. В комнату она пришла только после полного завершения ужина, когда была выпита вторая чашка чая. Вошла вразвалку, медлительно, потому что спешить некуда и незачем. Одним словом, прекрасно продемонстрировала своё равнодушие, своё безразличное отношение к слезам дочери и свою гранитную непреклонность относительно Рыжика. Лидия Фёдоровна не бросилась к дочери со всех ног, не подсела рядышком, не обняла её худенькие детские плечики, не заглянула в её заплаканное, помертвевшее от горя лицо, не посмотрела на дочь согревающим, успокаивающим, исцеляющим взглядом матери. Не приласкала дочку, не утешила в такой тягостный момент её жизни.

Страницы: «« 123

Читать бесплатно другие книги:

Что делать, если ты прожила с мужем полжизни, а он вдруг покидает супружеское ложе – навсегда?Когда ...
Индустрия видеоигр в Финляндии стремительно развивается: ее обороты растут год от года, а в Хельсинк...
Как жить, когда за тобой тянется зловещая слава дочери офицера, который якобы работал на немецкую аг...
Хронический стресс самым негативным образом отражается на здоровье. В книге рассматриваются семь сос...
Книга вовсе не о борьбе добра со злом. Добра здесь, к сожалению, намного меньше. Зимбардо возвращает...
Новая жизнь бригадного генерала Дина продолжается. Теперь он курсант Игорь Лавров, сумевший победить...