Чужой трон Самойлова Елена

ГЛАВА 2

Нет, все-таки волки в качестве ездовых животных подходят мне намного больше, чем лошади, пусть последние даже трижды эльфийские скакуны! По крайней мере, на волке я чувствую себя намного увереннее, чем на несущемся во весь опор Глефе, который явно поставил перед собой цель либо обогнать Белогривого, либо рухнуть прямо на избитой колдобинами лесной дороге, переломав ноги себе и ребра своей хозяйке, которая имела несчастье оказаться на его серебристой спине в качестве седока…

Мне то есть.

Я буквально приклеилась к седлу, крепко сжав конские бока коленями, и низко пригнулась к самой шее Глефа, едва успевая уклоняться от низко растущих веток деревьев, поскольку на такой скорости даже тоненькая ветка могла ожечь лицо не хуже хлыста. Черный жеребец вместе с седоком Данте мелькал где-то впереди, а из-за спины доносился виртуозный мат в Вилькином исполнении, смысл которого сводился к тому, что мы с Данте – два редкостных идиота, каких еще поискать надо. Причем ладно бы рисковали только собой – не-э-эт, еще надо и окружающих втянуть. Я хотела было съязвить, что Вильку-то как раз за собой никто не тащил, но на полном скаку я не рисковала даже оборачиваться, дабы не получить по затылку особо подлой веткой, так что все реплики пришлось оставить при себе.

К счастью, ненадолго, поскольку мне надоело мчаться на спине Глефа в качестве мешка с поклажей и я решила взять дело в свои хрупкие женские руки. К сожалению, на рывки поводьев норовистый скакун прореагировал соответственно, то есть никак, поэтому я, озлившись, резко рванула поводья на себя. Глеф возмущенно заржал и встал на дыбы, а я, не удержавшись, ласточкой вылетела из седла и, пролетев по воздуху примерно с сажень, хлопнулась прямо в низенькие кустики на обочине дороги, которые хоть и смягчили падение, но взамен наградили меня ссадинами и царапинами по всей спине.

– Ева, ты как, в порядке? – Вилька соскочила с Тумана и подбежала ко мне, выуживая мое слабо сопротивляющееся тельце из густого кустарника, теперь уже наполовину облетевшего и ощерившегося сломанными веточками. – Что случилось-то?

– Да вот, Глеф решил силушку молодецкую показать, – прокряхтела я, поднимаясь и потирая ушибленный бок. – Мракобес какой-то, а не жеребец!

– Так он вроде всегда таким был. – Вилька пожала плечами и энергично отряхнула мою одежду от налипших на нее мелких травинок и пыли. – Можно подумать, ты на нем в первый раз катаешься.

– Только вот он ни разу не пытался меня сбросить, – буркнула я, недовольно косясь на серебристого коня, который, судя по всему, уже осознал свою вину и теперь крутился поблизости, то и дело тыкаясь мордой мне в спину. – И не подлизывайся! – сказала я уже Глефу, отворачиваясь от эльфийского жеребца и деловито поправляя чудом оставшуюся на плече бездонную суму.

Вилька только сочувственно похлопала меня по руке, когда впереди на дороге послышался вначале стук копыт, а потом из-за деревьев показался встревоженный нашим отсутствием Данте на Белогривом. Окинув взглядом место происшествия, он негромко спросил:

– Девушки, что у вас тут случилось-то?

– Да вот Глеф Еванику сбросил, – незамедлительно сдала подруга моего коня, который продолжал ошиваться вокруг меня с крайне виноватым видом. На мой укоризненный взгляд она пожала плечами и ответила: – А что? Я же не соврала. К тому же тебе крупно повезло, что ты в кусты угодила. А если бы шею свернула?

– Так, мне все ясно. – Данте слегка нахмурился, машинально наматывая на кулак поводья. Я же позавидовала тому, как спокойно стоит под ним Белогривый – ни один мускул не дрогнет, ни дать ни взять ожившая статуя. – Ева, садись ко мне. Вилья, расседлай, пожалуйста, Глефа и отпусти на волю.

– Чего-о-о? – От всей души возмутилась я, демонстративно подходя к Глефу и обнимая эту неблагодарную скотину за шею. Эльфийский скакун и не подумал отшатнуться, явно копируя поведение Белогривого – сама покорность, да и только. – Данте, это мой конь, а лошадьми я не разбрасываюсь!

– Еваника… – Данте тяжело вздохнул, спешился и подошел ко мне. – Начнем с того, что это скакун Алина, за которым ты попросту присматриваешь. Эльфийские кони очень верные, и не думаю, чтобы Глеф целиком и полностью признал в тебе свою новую хозяйку…

– Как Белогривый? – фыркнула я и тихо свистнула черному жеребцу Данте.

Тот встрепенулся и, подойдя ближе, привычно занял место по левую сторону от меня. Серебристый Глеф скептически покосился в сторону соперника, но и не подумал хоть как-то выразить свое недовольство, продолжая преданно стоять рядом со мной.

Черные брови Данте удивленно поползли вверх, а я очаровательно улыбнулась:

– Понимаешь, Белогривый и Глеф стали чем-то вроде друзей-соперников, и разлучить их будет непросто. А то, что Глеф меня сбросил, – это не совсем верно, я сама виновата, что на полном скаку пыталась заставить его остановиться. – Я положила левую руку на хитрющую морду Белогривого и посмотрела в глаза Данте, в которых удивление сменялось неясной пока что теплотой. – Короче, Глеф остается со мной. Вопросы есть?

– Есть. – Данте широко улыбнулся. – Белогривый-то хоть согласится меня везти или он теперь так и будет за тобой таскаться?

– Все у тебя шуточки… – хмыкнула я, пытаясь влезть в седло эльфийского жеребца.

С первого раза не вышло, а во второй Данте попросту подсадил меня, за что заработал мой возмущенный взгляд, а я – яркий румянец на щеках. Вилька деликатно промолчала, птицей взлетая в седло Тумана, после чего мы продолжили прерванный путь, правда, на более низкой скорости – рисковать не хотелось никому, а лихой перегон по лесной дороге окончательно убедил Данте в правильности веками проверенной мудрости, которая однозначно гласила, что «тише едешь – дальше будешь». Вот так мы и ехали неспешной рысью, на ходу перебрасываясь слегка ехидными репликами и обмениваясь язвительными шпильками, когда лес начал редеть, однозначно убеждая нас в том, что мы приближаемся к легендарной Химеровой пустоши…

Любое нормальное разумное существо, к которому помимо всех прочих относится и человек, услышав подобное название, непременно поинтересуется, чем же вышеупомянутая пустошь столь легендарна и что это такое вообще. Но ответа обычно дожидаются не скоро. Вначале личность, к которой обратились с подобным вопросом и хотя бы примерно знающая на него приблизительный ответ, напустит на себя скорбный и одухотворенный вид и таинственно помолчит, возведя глаза к небу (или к потолку, в зависимости от того, где именно был задан сей вопрос), после чего загробным голосом возвестит, что это страшная тайна, передаваемая из поколения в поколение. Если же на раскрытии «тайны» настаивают, начинается планомерное выкладывание определенной версии происхождения сего названия.

Лично я мельком слышала как минимум четыре, причем все они отличались от настоящей настолько же, насколько захудалый валенок отличается от княжеского сапога, расшитого самоцветами. Самой распространенной была версия о том, что когда-то на месте Химеровой пустоши располагался богатейший и прекраснейший во всем Росском княжестве город, который настолько возгордился своей красотой и значимостью, что в один прекрасный (или ужасный – это с какой стороны посмотреть) день Всевышний прогневался на жителей и обратил их всех как одного в страшных чудовищ. Чудовища, химеры то бишь, в кратчайшие сроки сровняли некогда прекрасный город с землей, но покинуть его пределы не смогли из-за проклятия Всевышнего. Из-за этого-то место, где стоял город, и назвали Химеровой пустошью.

Бред, разумеется. Сказка для доверчивых странников.

Наставник мне когда-то рассказывал, что Химерова пустошь – это попросту небольшая равнина, заросшая диким вереском и чахлыми кусточками, среди которых обожают селиться малые иглохвостые василиски – довольно-таки занимательные существа, на самом деле имеющие мало общего с обычными василисками, но прозванные так из-за того, что днем они обращаются в камень, а ночью оживают и выходят на промысел. Иглохвостые василиски весьма похожи на уменьшенных крылатых драконов, легко могут унести с собой не сильно упитанного взрослого человека, да вдобавок ко всем прелестям у этого вида нежити на хвосте растет ряд острых отравленных шипов, которые сии «милые зверюшки» без всякого стеснения мечут в противника или же в потенциальную жертву.

В общем, Химерова пустошь – место совершенно потрясающее, как раз для таких больных на голову искателей приключений, как мы.

Благо Серого Урочища в свое время нам показалось недостаточно, вот поэтому здесь и сейчас мы с убийственной целенаправленностью проезжали по Богом и людьми забытой дороге, проходящей всего лишь в полуверсте от столь популярного в наши дни местечка.

Я ехала в хвосте нашего небольшого отрядика, нервно оглядываясь по сторонам и неодобрительно косясь на беспечно болтающих Вильку и Данте. Наконец, когда солнце коснулось своим боком горизонта, а Данте начал осматриваться в поисках места для потенциального ночлега, я не выдержала и поинтересовалась:

– Извините, леди и милорды, а опасная близость Химеровой пустоши только меня беспокоит или вы просто хорошо маскируетесь?

В ответ я получила только два потрясающе спокойных взгляда, в которых проскальзывало легкое удивление по поводу того, что я, оказывается, все еще могу беспокоиться о подобной ерунде.

– Ев, а чего ты волнуешься-то? – Вилька пожала плечами, продолжая высматривать полянку попригляднее. – После Серого Урочища тебе, по идее, вообще бояться нечего.

– Ви-и-иль, не издевайся, пожалуйста! Твой прадед прошел две войны, а умер оттого, что на старости лет набрался гномьего самогона и полез объезжать норовистого жеребца! Вот и мы точно так же можем свернуть шею в самом неподходящем месте, так что я не была бы столь уверена, что тут с нами ничего не стрясется! Потому что в компании с вами двоими это в принципе невозможно! – резонно возразила я, поправляя на поясе длинный гномий кинжал в потертых ножнах.

После того как мой любимый меч безвозвратно сгинул в катакомбах под Закатным пиком, я все никак не сподоблюсь обзавестись новым – то одалживаю меч у знакомых, то обхожусь исключительно магией.

Вот и сейчас пришлось обойтись длинным тяжелым кинжалом гномьего производства, поскольку после Ночного перевала я четко уяснила для себя раз и навсегда – нельзя целиком и полностью полагаться на магию, что бы там ни случилось, потому что иногда меч или любое другое оружие с отточенной режущей кромкой может быть попросту незаменимым. Я уже спросила Вильку, почему она не захватила для меня хоть какой-нибудь меч, раз уж сама обвешалась оружием с ног до головы – начиная от узкого недлинного меча в наспинных ножнах и заканчивая коротким эльфийским луком с полным колчаном стрел. На что подруга безапелляционно заявила, что времени было мало, а единственное, что она сумела раздобыть, – это тот самый гномий кинжал, который сейчас покоился в ножнах на моем поясе.

– …А прадед мой был человеком не то чтобы слишком умным, – закончила Вилька и выжидающе уставилась на меня.

Я же поняла, что в очередной раз пропустила как минимум половину Вилькиной тирады мимо ушей и сейчас мне это аукнется…

– Ева! Ты опять меня не слушала! – с праведным возмущением воскликнула Вилья, направляя Тумана поближе к Глефу, дабы беспрепятственно суметь дотянуться до моего затылка.

Промазала, поскольку я привычно пригнулась, зато ее жеребец схлопотал хлесткий удар хвостом по крупу от Глефа. Туман обиженно заржал и попытался было пойти на таран, но в назревающий конфликт вмешался Данте, вклинившись между нами на мощном Белогривом, при виде которого наши с Вилькой скакуны моментально притихли.

– Девушки, о чем спор?

– Ни о чем! – одновременно ответили мы и синхронно сверкнули зубами в широких улыбках, продолжая выразительно поглядывать друг на друга.

Данте, судя по всему, понял, что тут имеет место милая семейная разборка, в которой он с большой долей вероятности может оказаться третьим лишним, то есть крайним, поэтому он многообещающе улыбнулся нам обеим и нарочито ласковым голосом произнес:

– Значит, так: будете пререкаться – отправлю вас по домам.

– Да хоть сейчас! – в один голос счастливо отозвались мы, выражая полную готовность отправиться в обратный путь немедленно.

Аватар, видимо не ожидавший от нас столь редкой согласованности, ехидно уточнил:

– Пешком.

Мы с Вилькой перемигнулись и, остановив коней, дружно соскочили на землю, одновременно протягивая поводья удивленному таким поворотом событий Данте. Начала комедию Вилька – по праву старшей.

– Данте, Тумана надо кормить почаще и выводить погулять по вечерам, иначе он форму потеряет. Только морковкой его с рук не корми – он ее очень любит, может с пальцами отгрызть.

Глаза аватара удивленно расширились, но тут в разворачивающееся действо вступила я, буквально впихивая в руки Данте узду Глефа.

– Значит, так. Глефа одного в конюшне не оставлять – снесет к лешему все перегородки, заново отстраивать замучаетесь. Оседлывать подходи только сам, иначе конюха будете от стропил отдирать, и вообще – удачи тебе в великом деле спасения Андариона, а мы пошли.

Мы с Вилькой, с трудом удерживая донельзя серьезное выражение на лицах, сделали опешившему аватару ручкой и, развернувшись кругом, летящей походкой двинулись по дороге в обратном направлении, беспечно болтая о том, какие вкусные у Метары оладьи и как нам их не хватает. Терпения Данте хватило ровно на десять секунд, после чего за нашими спинами послышалось недовольное ржание Белогривого, встающего на дыбы, потом топот копыт, а еще через несколько мгновений Данте подхватил меня с земли и втащил на седло перед собой, для надежности придерживая свободной рукой за талию. Он прижал меня к себе и спокойно начал:

– Ева, если ты всерьез решила…

Договорить ему не дал хохот Вильки, который все-таки прорвался через маску невозмутимости, характерной для эльфов.

– Данте, ты купился!!! Причем с потрохами! – Моя подруга восторженно хлопнула себя по колену и с улыбкой прошествовала к Туману. – Господи, Данте, да мы же тебя разыграли! Понимаешь, если уж мы с Евой согласились помочь, то по-дурацки мы точно не уйдем. Так что расслабься.

– Ева? – Данте посмотрел на меня, скользя изучающим взглядом по моему лицу, которое уже расплылось в довольной улыбке.

– Вот тебе крест – пошутили, – хихикнула я, не делая ни малейшей попытки слезть с Белогривого. – Данте, мы с Вилькой по жизни такими шпильками перебрасываемся. Так что чем скорее ты к этому привыкнешь, тем лучше.

– Но раньше…

– Раньше мы были загружены донельзя совершенно другими проблемами, вот и не развлекались так. – Я беспечно пожала плечами, продолжая созерцать чересчур серьезное лицо аватара, в черных глазах которого плескалось беспокойство. – Не волнуйся, я же обещала постараться помочь. И я помогу, а для этого мне нужно, как минимум, добраться до Андариона, чтобы самой разобраться, что там и как…

Данте после моих слов чуточку расслабился, но все равно его лицо осталось чересчур собранным и сосредоточенным. Я постаралась улыбнуться как можно теплее и, легонько проведя ладонью по левой щеке аватара, соскользнула с Белогривого с твердым намерением продолжить прерванный путь.

Все-таки неуютно мне здесь…

Солнце, почти скрывшееся за горизонтом, едва-едва освещало последними красноватыми лучами макушки деревьев, когда мы въехали в чахлый пролесок, вплотную подбиравшийся к вересковым зарослям, за которыми начиналась Химерова пустошь. Душный зной отступил, сменившись легкой прохладой, и ехать стало значительно приятнее.

Впрочем, не настолько, чтобы я согласилась провести в седле всю ночь, ибо после пируэтов Глефа у меня болела вся филейная часть, а поясницу ломило уже так, что я всерьез опасалась, что с коня буду сползать, как Метара с крыши, куда она как-то раз невесть зачем забралась, а снять себя с помощью левитации мне не позволила. Пришлось носиться по Древицам, выискивая достаточно длинную лестницу. Лестницу я нашла, нагло уворовав ее от одной из смотровых вышек и напрочь проигнорировав тот факт, что лесенка прибита, – мне пришлось отдирать ее с помощью магии, – а также то, что в тот момент там сидел один из знакомых эльфов. Эльф на мою воровскую деятельность отреагировал однозначно, а именно: пообещал пристрелить, если через полчаса лестница не будет на месте.

Лесенку я, естественно, не сразу принесла, поскольку Метара, едва завидев то-о-оненькое и узкое средство спасения, наотрез отказалась спускаться, мотивируя это тем, что ей еще пожить хочется, и желательно не калекой. Рискнуть здоровьем же она решилась только после того, как на шум пришел волхв Силантий и, войдя в курс дела, громогласно посоветовал Метаре оставаться жить на крыше, коли ей там так приглянулось, а еду ей, так и быть, будут левитировать прямо наверх. Знахарка подумала, прикинула перспективы перейти на птичий образ жизни и благоразумно решила спуститься. В общем, на место лестницу я вернула только на вечерней заре, и, что самое удивительное, эльф меня не пристрелил, но сильно обиделся, так что мне пришлось целую неделю ему на вышку Метарины пироги таскать.

Поэтому, когда Данте объявил местом очередного привала небольшую, заросшую густой травой полянку среди тоненьких и чахлых березок, я с трудом сумела удержать вздох облегчения. Зато, когда пришло время слезать с седла, я не удержалась от страдальческой гримасы. Ну не привыкла я подолгу на лошадях кататься, вот и кряхтела, как столетняя бабка, сползающая с печи. Вилья, едва увидев, в каком состоянии я нахожусь, ринулась меня ловить, чтобы я не запуталась в стременах и не рухнула с далеко не низенького Глефа на землю, благо повторять свое сегодняшнее падение на бис мне отнюдь не улыбалось.

Но на этот раз Вильку опередил Данте, который попросту аккуратно и без всякого усилия снял меня с седла и поставил на землю. Затекшие ноги сразу же заявили протест в виде противных иголочек, заколовших в икрах и бедрах, но я это мужественно вытерпела, правда не удержавшись от сдавленного оханья.

– Ев, тебе только двадцать, а охаешь, как Метара! – не преминула съязвить Вилька, снимая с Тумана седельные сумки и кладя их на траву.

Я фыркнула и небрежно отмахнулась.

– Ой, Виль, давай не будем о грустном, ладно? Вы тут ужин организуйте, а я за дровами схожу – все равно ноги размять надо, а то завтра буду весьма достоверно прикидываться инвалидкой.

– Ну и флаг тебе в руки, барабан на шею! – напутствовала меня Вилья, бесцеремонно сдергивая с моего плеча бездонную суму и тотчас закапываясь в нее в поисках провизии.

Я пожала плечами и неторопливо двинулась в чахленький подлесок.

Н-да… Уже с утра, благодаря Глефу и Белогривому, я считала, что день у меня попросту не задался, но сейчас, бродя меж тоненьких березок по густой траве, я поняла, что все однозначно идет наперекосяк. Особенно после того как я провалилась в небольшой ручей, не заметив затянутого кустами русла в спустившихся сумерках. Холодная вода моментально залилась в туфли, намочила штаны до колен и повергла меня в состояние тихой ярости. Я недовольно пробурчала под нос несколько матерных ругательств из орочьего языка и, тяжело вздохнув, полезла из ручья в надежде, что лимит мелких неприятностей на сегодня полностью исчерпан.

Щаз-з-з! Наивна-а-ая!

Потому что, когда я, сдавленно чертыхаясь, притащила волоком к месту предполагаемой стоянки сломанную и ощетинившую тонкими веточками молодую березку с толщиной ствола в мое запястье, на полянке уже разгорелся очередной скандал. Скандалили, разумеется, Вилья с Данте, вернее, это Вилька крыла флегматично взирающего на нее аватара нехилыми матерными словами на орочьем, а тот только скромно отмалчивался. Но стоило мне появиться, как моя подруга моментально замолчала и строевым шагом направилась ко мне, помогла подтащить березку поближе и достала из седельной сумки Тумана маленький топорик на короткой ручке. Я несколько секунд ошарашенно смотрела на сие орудие расчленения несчастной древесины, а потом слабым голосом поинтересовалась, зачем она, собственно, взяла его с собой.

– Ев, тебе напомнить, каким макаром ты по жизни дрова рубишь?

– Заклинанием, конечно, – без всякой задней мысли с легким недоумением ответила я.

Вилья тряхнула рыжими волосами, сноровисто обрубая тоненькие веточки и примеряясь к стволу, дабы расколоть его на составляющие части.

– Вот-вот, и я о том же. А результат какой получается?

Я вспомнила и замолчала. Потому что результат у меня в шести случаях из десяти получается ве-е-есьма впечатляющим – обычно раскалываемое с помощью заклинания бревнышко почему-то разлетается кучкой узких, идеально ровных щепочек, причем довольно далеко и в разные стороны. Сколько раз я пыталась как-то отработать это заклинание по-нормальному, но все руки не доходили. Вот и сейчас Вилька права – если меня подпустить к несчастной березке, то обломки мы будем собирать по всей стоянке, а ругать станут традиционно меня, как самую крайнюю…

– Кстати, Виль, а о чем вы тут с Данте спорили, когда я подошла?

Подруга упорно молчала, делая вид, что полностью поглощена делом.

– Ви-и-иль!

– Нет меня, ушла в себя, вернусь нескоро! – буркнула подруга, складируя ветки шалашиком и намереваясь запалить костер. – Вон у Данте поинтересуйся, только не факт, что он тебе ответит.

– Данте? – Я повернулась к аватару, невозмутимо полирующему свой длинный двуручник. – Что вы не поделили?

Данте на миг застыл, а потом, пристально глядя на меня, убрал меч в ножны. Серьезное выражение его лица мне не понравилось, но отступать было поздно.

– Еваника, дело в том, что, возможно, тебя не выпустят из Андариона, пока не найдется истинный король.

Я возмущенно подскочила.

– Это еще почему?! Данте, либо ты выкладываешь мне все здесь и сейчас, либо я на полном серьезе подумаю о том, что дома было не так уж и плохо…

– Ева, понимаешь, Азраэл, когда я поведал ему о тебе, сказал, что поскольку ты из древнего рода Синих Птиц, причем с крыльями на спине, а это вообще большая редкость, то тебе просто необходимо поселиться на какое-то время в Андарионе. Понимаешь, Азраэл считает, что твое присутствие может помочь уберечь нашу страну от восстания.

Вилька только фыркнула, продолжая возиться с костром, который уже чадил первыми струйками немного едкого дыма, – все-таки березка была сырой, и меня вообще удивило, что Вильке удалось заставить ее гореть так быстро, – а я уселась на траву напротив Данте, непонимающе и серьезно заглядывая ему в глаза.

– Данте, но каким образом мое присутствие может помочь удержать айранитов от бунта? Я же для них чужачка, а кровь во мне пробудилась только из-за того, что я упала в Небесный колодец. Если уж на то пошло – они могли бы искупать в нем любого из рода Синих Птиц, пусть даже из дальней ветви их фамильного древа. Я-то вообще полукровка – родители мои людьми были… наверное. – Я пожала плечами, проводя пальцами по своим растрепавшимся коротким прядям в надежде хоть чуть-чуть их пригладить. – Вот и была бы им Синяя Птица с крыльями на спине…

– Все не так просто, Еваника… – Данте вздохнул, машинально коснувшись пальцами тонкого шрама на левой щеке. – По правде говоря, вероятность того, что вода Колодца пробудит спящую в тебе кровь, была минимальной, к тому же до сих пор неизвестно, как получалось, что в роду Синих Птиц рождались девочки с крыльями на спине. Они просто рождались, и все. Иногда через поколение, а иногда и в течение тысячи лет не появлялось ни одной. А рисковать жизнью младенца в водах Колодца ни одна мать не станет. И никому не позволит.

– И все-таки ты ушел от ответа, – нахально напомнила я, косясь в сторону Вильки. – Зачем в Андарионе нужна я?

Данте помолчал, видимо собираясь с мыслями, а потом ответил:

– Азраэл почему-то уверен, что с твоим прибытием народ успокоится. Что если айранитам представить Синюю Птицу с крыльями на спине, то это однозначно сочтется хорошим знаком, и народ спокойнее отнесется к тому, что поиски истинного короля все еще продолжаются.

– Грубо говоря, ваш принц хочет, чтобы я сыграла роль громоотвода и помогла ему справиться с народом?

– Что-то в этом роде… – сознался-таки Данте, не сводя с меня глаз.

Вилька, уже запалившая костер, который освещал полянку в наступающих сумерках слабым пока еще оранжево-золотистым светом, подняла на нас зеленые глаза и ехидно сказала:

– Короче, будешь ты, Еваника, куклой, которую таскают на все общественные мероприятия и постоянно выставляют на обозрение, дабы никто не усомнился в ее существовании. Поверь, там тебе ни минуты в одиночестве побыть не дадут.

– Думаешь?..– недоверчиво протянула я, покусывая нижнюю губу.

– Разумеется! Саму лет до двадцати двух так таскали на все приемы. Дед тогда особо настаивал, чтобы я появлялась разряженная, как не пойми что, – одного золота и жемчуга на мне висело столько, что я аж пригибалась. И еще мать с отцом улыбаться во все тридцать два зуба заставляли, да так, чтобы никто из прибывших со всех концов Роси не сомневался, что семья у меня на редкость дружная, прочная и счастливая… Ставлю свой кинжал против твоей мази из «драконьего глаза», что с тобой будут поступать точно так же. А когда узнают, что ты плюс ко всем достоинствам еще и незамужняя, то сватать начнут. Вот тогда-то уж взвоешь! – злорадно закончила Вилька, глядя на мое выразительно скривившееся от подобной перспективы лицо.

– Данте, она что, серьезно?! – возопила я, прикинув, во что может вылиться подобная поездочка в Андарион. – Да я лучше самолично с Хэл отправлюсь этого вашего короля искать, лишь бы от меня отстали!!!

Данте как-то замялся, прикидывая, сразу признаться или уж потом просто поставить меня перед фактом, но, судя по всему, решил, что в будущем я за подобное известие испепелю его на месте, если, конечно, он не успеет скрыться в неизвестном направлении. Поэтому он, набрав побольше воздуху в легкие, выпалил:

– Вообще-то, Еваника, к твоему прибытию у нас запланирован ма-а-аленький прием, чтобы представить тебя народу… Всего-то ничего, айранитов пятьдесят из важных родов, да и родственники там твои будут…

– Пятьдесят айранитов?! – пораженно выдохнула я.

На самом деле цифра не такая уж и шокирующая, на приемах у Вилькиного деда иногда собиралось до полутора сотен гостей, но там-то я запросто могла смыться раньше времени или же вообще не прийти, а в Андарионе, как я поняла, прием затеян только для того, чтобы познакомить тамошнюю знать с моей персоной. Короче, улизнуть незаметно по-любому не получится.

– Ну да, примерно… – настолько неуверенно подтвердил Данте, что у меня закопошилась неприятная мысль, что он умолчал как минимум о половине гостей, которые прибудут как бы между прочим. Так, на огонек заглянут.

Ну-ну, мы в курсе, как такие дела делаются. Вилька понимающе усмехнулась, но ничего не сказала. Может, Данте и превосходный боец, Ведущий Крыла и так далее, но все же в дворцовых мероприятиях он, по-видимому, не силен. Потому что сам на них появляется крайне редко и в основном наверняка из-за того, что является аватаром. Как я понимала, аватары на балу – это как наемные убийцы из княжеской гвардии во время особо торжественных приемов. Защита превосходная, но вот гостям до ужаса неуютно… Хотя… С другой стороны, аватары носят шлемы-маски, скрывающие лица, так что вполне могут появляться на праздниках инкогнито.

А вообще-то чего я гадаю, если напрямик спросить можно?

– Данте, а ты сам-то часто на таких приемах бываешь?

– Честно говоря, если я пребываю в городе, то присутствую на всех мероприятиях, на которых появляется король или его семья. Ведущий Крыла – это не просто командир аватаров, но и тот, кто защищает правящую династию.

– Да? – Я задумалась. – А почему же ты в таком случае постоянно уезжаешь из Андариона? У росского князя личные телохранители всегда рядом, и вообще от Вилькиного деда дальше чем на пять шагов не отходят…

– Так то же у людей! – несколько снисходительно хмыкнул Данте. – К твоему сведению, члены королевской семьи, разумеется мальчики, проходят обучение вместе с аватарами, так что я могу покидать город – принц Азраэл может превосходно постоять за себя. Но на всякий случай у меня в Андарионе есть заместитель.

– Ну-ну, – скептически хмыкнула я. – А как же получилось, что кто-то убил и короля, и королеву, а аватары и ухом не повели? Ты-то где в то время был?

Данте помрачнел и так сжал рукоять меча, что у него пальцы побелели, а я уловила еле слышный скрип, словно железо чуть промялось под рукой аватара. Вилька метнула в меня полный укоризны взгляд, да и я уже поняла, что на эту тему язвить не стоило. Но слово – не воробей, поэтому я, пододвинувшись к Данте чуть ближе, накрыла его ладонь, сомкнувшуюся на рукояти двуручника, своей, мимоходом отметив, что сейчас рука аватара ощущалась словно сделанная из тепловатого мрамора, и тихо сказала:

– Извини, я не думала, что это тебя так заденет…

Он как-то горько усмехнулся, и тотчас его рука, сжимавшая меч, расслабилась. Данте взял мою правую ладонь, на которой белели гладкие шрамы, оставшиеся после Серого Урочища, и поднес ее к губам.

– Я действительно тогда был в отъезде, но прибыл сразу же, как это случилось. Честно говоря, вначале я думал, что это самозванец подослал убийц, но я спросил его об этом, и он ответил, что не имел никакого отношения к гибели королевской четы.

Я пожала плечами.

– Он мог соврать.

– Поверь мне, глядя в глаза смерти, не врут… – Данте улыбнулся настолько хищно и зло, что я содрогнулась, осознав, кто именно покончил с самозванцем, а заодно искренне порадовалась, что не являюсь врагом Ведущего Крыла. Айранит, все еще державший меня за руку, чуть нахмурился, а потом серьезно посмотрел мне в лицо. – Ева, не волнуйся. Кто бы ни совершил то злодеяние, я не позволю, чтобы с тобой хоть что-то случилось, даю слово.

– Да уж, а слово свое ты держишь. – Я открыто улыбнулась. – До сих пор вспоминаю, как через гномьи катакомбы Закатного пика пробирались. Тогда ты мною все полы в подземелье вытер.

– Ага, а еще Еваника пыталась тебя заставить на ней жениться! – ехидно добавила Вилька, уже варившая на огне гречневую кашу.

Я покраснела, а Данте чуть напрягся, покосившись на полуэльфийку, которая продолжала невозмутимо вещать, помешивая в котелке:

– Кстати, ты ей тогда так и не ответил. Слушай, может, хоть сейчас ответишь? Все-таки Еваника теперь одна из айранитов, да и род Синих Птиц возрождать надо…

– Вилька, замолкни – или я за себя не отвечаю! – возмутилась я, отчаянно краснея и порываясь прибить язвительную подругу на месте.

Вильку спасло только то, что она умудрилась обратить щекотливую ситуацию в шутку фразой следующего содержания:

– Только вот благородная цель ищет любые средства, и если вдруг кто покусится на Еву, то пепел будут хоронить в берестяной коробочке, а тебя, Данте, мне будет по-полуэльфийски жаль.

Вилька улыбнулась, а я хихикнула, представив, как шустро от меня будут разлетаться претенденты на сватанье, если таковые вообще объявятся. Подруга подмигнула мне и наконец-то объявила:

– Народ, налетайте! К тому же у нас на сегодня еще и Метарины пироги с грибами припасены.

Мы с Данте переглянулись и подсели поближе к костру, наблюдая за тем, как сноровисто Вилья раскладывает кашу по походным тарелкам и выдает нам по деревянной резной ложке, которые невесть как очутились в ее тощей походной сумке.

ГЛАВА 3

Под утро меня разбудил холод, заползший под куртку, в которую я завернулась, ложась спать. Костер уже почти прогорел, и только багровые угли тускло светились сквозь слой белесого пепла. Я поежилась и неохотно привстала, опираясь на локоть и сонно взирая на окружающую действительность, которая «порадовала» меня предрассветным холодом, густой темнотой и слабым ощущением тревоги.

Только вот с чего бы?

Я поднялась и, сцеживая зевки в кулак, подсела к прогоревшему костру и, подбросив туда остатки березовых дров, щелкнула пальцами, запаливая огонек. Магическое белое пламя очень быстро перешло в обычное, золотисто-рыжее, и я, довольно вздохнув, протянула озябшие пальцы к живительному теплу. Вилька что-то пробормотала во сне и, плотнее укутавшись в плащ, повернулась на другой бок. Я посмотрела сначала на подругу, а потом на спящего чуть поодаль Данте, лицо которого не расслабилось даже во сне, сохраняя серьезное и сосредоточенное выражение.

«Типичный воин», – подумала я.

Я встала и, бесшумно обойдя посапывающую Вильку, присела около Данте, продолжая пристально разглядывать лицо спящего. Длинные темные волосы растрепались во сне, и несколько прядей черными ручейками змеились по лицу, тонкий шрам был почти не заметен, а брови, резкой линией взлетающие к вискам, были, как всегда, чуть нахмурены, как будто айранит и во сне продолжал решать какие-то проблемы. Я улыбнулась уголками губ, глядя на него, а потом протянула руку и осторожно убрала темные пряди с его лица.

Данте открыл глаза так резко, что я испуганно отдернула руку, словно обжегшись.

– Еваника? – Он моргнул, словно привыкая к слабому предутреннему свету, и уставился на меня уже более осмысленно. – Ты что не спишь-то?

– Холодно было, – пробормотала я, смущенно отводя глаза и ткнув пальцем в сторону весело потрескивающего костра. – Пришлось огоньку добавить.

Аватар белозубо улыбнулся и сел, откинув в сторону плащ, в который он заворачивался на манер Вильки.

– Слава небесам, что тебе просто холодно стало, а то я уж подумал…

– Что ты подумал? – тревожно спросила я, чувствуя, как по спине опять бегут мурашки, словно от чьего-то недоброго взгляда.

– Что опять что-то случилось. – Данте пожал плечами и вдруг замолчал, вглядываясь в мое лицо. – Ева, что стряслось?

– Не знаю, – пробормотала я, поднимаясь на ноги и осматриваясь. – Но меня не отпускает ощущение, что за нами наблюдают.

Данте моментально напрягся, а в следующий момент он уже оказался на ногах, вслушиваясь в тишину. Кони, привязанные недалеко от стоянки, шумно зафыркали, а Белогривый тревожно заржал, невесть почему вставая на дыбы. Лицо Данте неуловимо потемнело, и тотчас в его руках оказался длинный меч из гномьей стали.

– Ева, буди Вилью немедленно!

– А не надо меня будить, я уже разбуженная! – невозмутимо отозвалась со своего места Вилька, вскакивая с земли и шустро нацепляя на себя свой арсенал. – Ева, чего ты опять натворила-то?

– Я-а-а?! – возмутилась я от всей души, быстро запихивая в свою бездонную суму одеяло. Чую, опять придется в спешном порядке покидать стоянку, а бросать свои пожитки я не намерена ни при каких обстоятельствах. – Ничего я не натворила!

– А все потому, что попросту не успела, – беззлобно усмехнулась подруга, извлекая меч из ножен и оглядываясь по сторонам. – Данте, объясни, что тут стряслось и почему мы готовимся к бою?

Ответить Данте не успел, потому что на поляну из-за чахлых деревьев выскочило нечто напоминающее василиска, но мелкого какого-то – всего-то в полторы сажени длиной – и, хлопая кожистыми крыльями, с противным воплем метнулось в сторону несколько опешившей от такого звукового сопровождения Вильи. Полуэльфийка не растерялась и, красивым кувырком уйдя в сторону от мерзко верещащей твари, метнула в нее небольшой кинжал, угодив аккурат в левый глаз нежити. Та по инерции сделала еще несколько шагов и шумно рухнула на землю, раскинув широкие кожистые крылья, казавшиеся невероятно большими по сравнению с узким телом, покрытым зеленовато-бурой чешуей.

– Ева, что это такое? – невозмутимо поинтересовался Данте, подходя к туше и заинтересованно подцепив кончиком меча безжизненное крыло. – Никогда таких не видел.

– Твое счастье, что не видел, – буркнула я, наблюдая за тем, как Вилька с отвращением выдергивает кинжал из глазницы твари и с выразительно скривившимся лицом обтирает его о траву. – Это иглохвостый василиск. Посмотри, какие у него шипы вдоль кончика хвоста. Только не трогай! – едва успела предостеречь я Данте, который уже протянул руку, чтобы потрогать вышеозначенные усыпавшие чешуйчатый хвост тонкие, как иглы, наросты длиной с ладонь.

– Почему? – с интересом отозвался Данте, но все-таки убрал руку от шипов.

Я страдальчески вздохнула и принялась в очередной раз читать лекцию, посвященную конкретному виду нежити.

Иглохвостые василиски – по-своему уникальные существа, которые встречаются только на просторах заросшей высокой травой и вереском Химеровой пустоши. Уникальность их заключается в том, что этот вид нежити превращается в камень под лучами солнца, подобно горным троллям, но в отличие от них способен на обратную трансформацию из булыжника в весьма шуструю и опасную тварь. Иглохвостые василиски неплохо летают, могут довольно быстро перемещаться по земле – бегущего человека догонит с большой долей вероятности, но вот от эльфа или от оборотня отстанет. Помимо когтей и впечатляющего количества зубов обладает внушительным набором легко отделяющихся ядовитых игл на хвосте, которые этот подвид василиска просто обожает метать в противника, что при попадании вызывает вначале паралич, а потом и смерть, если не принять вовремя противоядие.

Наконец я выдохлась и посмотрела на друзей, которые слушали не то чтобы внимательно, но хотя бы заинтересованно. А потом я вспомнила еще кое-что, и меня прошиб холодный пот. Данте заметил эту перемену и встревоженно спросил:

– Ева, что?..

Ответить я не успела, потому что со стороны Химеровой пустоши раздался многоголосый слаженный вой нежити.

Иглохвостые василиски никогда не охотятся в одиночку…

Надо отдать должное аватару – до него моментально дошло, что нам светит, потому как он рывком сдернул с себя куртку и, перебросив ее мне, скомандовал:

– Ева, Вилья, быстро по коням! Уходить будете по той же дороге, по которой мы сюда ехали. Она ведет к Лихостоям – это небольшая деревня у излучины реки. Белогривого заберите с собой. Меня не ждите, я сам вас нагоню.

– Что-о-о?! – возмутилась я, машинально запихивая куртку в свою бездонную суму и не обращая внимания на подругу, которая подхватила свои вещи с земли и рванулась к Туману, которого она, к счастью, не расседлала перед ночевкой. – Я тебя не брошу, даже и не надейся!

– Ева! – Лицо Данте исказилось, когда началась трансформация человека в айранита, поэтому восклицание превратилось в сдавленный рык. – Я сказал – уходи!

Я же расширенными от изумления глазами смотрела на то, как светлую рубашку прорывают моментально оперившиеся черные широкие крылья, а кончики пальцев обзаводятся острейшими когтями, способными с легкостью продрать стальную кольчугу. Айранит оскалил белоснежные клыки и, поудобнее перехватив меч, развернулся в сторону выскочивших на поляну иглохвостых василисков. Мелькнула темная сталь – и первый василиск рухнул на землю. Данте чуть пригнулся и чернокрылым смерчем ринулся навстречу воющей и шипящей нежити.