Поверхностное натяжение Блиш Джеймс

Суета вокруг Кливера длилась добрых полчаса, пока Руис-Санчес не соизволил высказать удовлетворение. Физику – судя по кривоватой усмешке – это, кажется, даже нравилось. В конце концов, ему вручили кружку гштъита – местного чая на травах, восхитительно вкусного, причем настолько, что в ближайшем будущем у того были все шансы стать главной статьей экспорта.

– Ну ладно, Майк, врубай шарманку, и поехали, – произнес Кливер.

– Ты уверен? – поинтересовался Микелис.

– На сто процентов. Врубай, черт побери.

Микелис повернул ключ, вытащил и положил в карман. Пошла запись.

– Хорошо, Пол, – сказал он. – Ты из кожи вон лез, лишь бы оказаться в центре внимания. Трудно не согласиться, тебе это удалось. Колись, короче: почему на связь не выходил?

– Не хотелось.

– Секундочку, секундочку, – вмешался Агронски. – Пол, не забывай, идет запись; совершенно необязательно пускаться с места в карьер и выпаливать первое, что взбредет. Согласен, речевые центры у тебя вполне пришли в норму, но это ж еще не повод… Может, ты ни разу не подавал вестей, потому что не сумел освоить связь через… как его… Дерево?

– Нет, дело не в этом, – стоял на своем Кливер. – Спасибо, конечно, Агронски, за заботу, но нечего выдумывать за меня алиби всякие. Я сам прекрасно помню, что там у меня было не того; да и поздновато как-то уже правдоподобное алиби сочинять. Конечно, контролируй я полностью свои действия, все было бы шито-крыто. Но из-за этого ананаса чертова все пошло прахом. Я понял это ночью, когда сопротивлялся как одержимый, лишь бы переговорить с вами до возвращения святого отца; однако не выгорело.

– Сейчас ты к этому относишься уже довольно спокойно, – заметил Микелис.

– Ну, как тебе сказать… конечно, я лопухнулся. Но я реалист. К тому же, Майк, у меня были чертовски веские причины делать то, что делал. Надеюсь, вы еще согласитесь со мной, когда я все объясню.

– Ладно, – сказал Микелис – Валяй.

Кливер привалился к стенке и сложил руки на коленях. Вид у него стал немного торжественный, едва ли не библейский. Ситуация явно была ему по вкусу.

– Во-первых, как я уже сказал, на связь я не выходил, потому что не хотелось. Разобраться с Деревом можно было бы достаточно просто – так же, как сделал святой отец, например, – то есть попросить переправлять сообщения кого-нибудь из змей. Конечно, болтать по-змеиному я не умею, но можно было бы попросить помочь святого отца – а тогда пришлось бы посвящать его в мои планы. А поскольку это отпадало, оставалось разве что попробовать освоить Дерево непосредственно. Теперь-то я знаю все технические сложности, с какими пришлось бы столкнуться. И подожди, Майк, пока ты это Дерево не увидишь. По сути, это однопереходный транзистор, где полупроводник – офигенная кристаллическая глыба под корнями; кристалл – пьезоэлектрический, и всякий раз, как корни на него давят, испускает радиоизлучение. Это что-то совершенно фантастическое; ничего похожего нет во всей Галактике, готов биться об заклад… Короче: я хотел, чтобы между вами и нами возник барьер; чтобы вы не имели ни малейшего представления, что происходит здесь, на побережье. Я хотел, чтобы вы вообразили себе худшее и – если все пройдет, как задумано – стали бы обвинять змей. А когда вы сюда, в конце концов, прилетели б – если прилетели б, – я постарался бы подать все так, будто это змеи не позволяли мне выходить на связь. Я даже подготовил несколько «доказательств», чтобы вы на них сами наткнулись… ладно, теперь-то какая разница. Но, уверен, смотрелось бы все убедительно – как бы там святой отец из кожи вон ни лез, убеждая вас в обратном.

– Подумай хорошенько, может, запись все-таки выключить? – негромко поинтересовался Микелис.

– Да выбрось ты этот чертов ключ и слушай внимательно, что я говорю. Как по-моему, так стыдоба просто, что в последний момент я напоролся на ананас этот хренов. Тут-то у святого отца и возник шанс что-то разнюхать. Клянусь, не подкосило бы меня, он так ничего и не узнал бы до самого до вашего прилета – а там уже было бы поздно.

– Так-то оно, может, и так, – проговорил Руис-Санчес, не сводя с Кливера немигающего взгляда. – Но никакая это не случайность, что ты напоролся на свой «ананас». Не трать ты все время на выдумывание какой-то своей Литии, а изучай планету как следует – зачем тебя, собственно, и посылали, – ты б уже достаточно знал, чтобы не напарываться на «ананасы» там всякие. По крайней мере, мог бы уже говорить по-литиански; хотя бы не хуже Агронски.

– Может, оно, конечно, и так, – отозвался Кливер. – Но мне-то опять же без разницы. Что до изучения планеты, то я обнаружил самый главный факт, с лихвой перекрывающий все прочие, и этого должно быть достаточно. В отличие от тебя, Рамон, когда прижмет, я не отвлекаюсь на всякие там благоглупости по мелочи; к тому же после драки кулаками не машут.

– Давайте только не будем переходить на личности, рановато еще как-то, – вступил Микелис. – Историю свою ты рассказал, и безо всяких прикрас – значит, наверно, должна быть какая-то причина, что ты так вот взял все и выложил. Рассчитывать на прощение – или хотя бы на не слишком суровое осуждение – можешь, только если назовешь причину. Давай, колись.

– Дело вот в чем… – произнес Кливер и впервые несколько оживился. Он подался вперед (в мерцающем газовом свете резко выступили скулы, по сравнению с зияющими провалами щек) и наставил чуть подрагивающий палец на Микелиса. – Майк, ты вообще представляешь себе, на чем мы тут сидим? Для начала, хотя бы – ты в курсе, сколько тут рутила?[10]

– В курсе, конечно, – ответил Микелис. – Агронски рассказывал, сколько тут чего. С того времени я только и ломал голову, как бы обогащать руду прямо здесь. Если мы проголосуем за то, чтобы планету открыть, наши проблемы с титаном будут решены на век вперед; если не на дольше. То же самое я изложу в своем персональном отчете. Ну и что с того? Гипотеза такая была еще до посадки, чисто из дистанционных измерений планетарной массы.

– А как насчет пегматита? – вкрадчиво поинтересовался Кливер.[11]

– Что значит «как»? – озадаченно переспросил Микелис – Полагаю, его тут более чем достаточно – правда, руки проверить у меня так и не доходили. Титан – да, это важно; но литий… Для ракетного топлива его уже лет пятьдесят как не используют.