История русского народа в XX веке Платонов Олег

Глава 1

Народ. – Рождаемость. – Смертность. – Крепкая семья и брак. Заселение Сибири и окраин. – Преимущественное положение России среди других стран

Царствование Николая II – самый динамичный период в росте численности Русского народа за всю его историю. Менее чем за четверть века население России увеличилось на 62 млн. человек, то есть в полтора раза. Рост русского населения опережал рост населения западноевропейских стран более чем в три раза[1].

При Николае II Россия достигла самого высокого в своей истории уровня рождаемости. В 1895–1900 годах на 1000 человек православного населения страны рождался 51 ребенок. Среди других вероисповеданий – иудеев, католиков, мусульман – рождаемость была в 1,6…1,8 раза ниже. Правда, в начале XX века рождаемость православного населения стала сокращаться, хотя и продолжала значительно опережать рост населения других вероисповеданий и стран Западной Европы. Одновременно снижались показатели смертности русского населения, хотя здесь успехи России были более скромными, чем в странах Запада. Высокая смертность в России объяснялась, как это ни парадоксально, более высокой рождаемостью, ибо преобладающее число смертей в то время в любой стране приходилось на младенчество и детство. В 1908–1910 годах число умерших в возрасте до 5 лет составляло почти 60 процентов всех умерших русских людей[2].

Для всех же остальных групп русского населения (20 лет и старше) уровень смертности был значительно ниже, чем в США и западноевропейских странах. Гораздо большим, чем в этих странах, в России было число долгожителей и стариков, достигших преклонного возраста.

Основой устойчивого и быстрого роста Русского народа была традиционно крепкая семья и брак. Неженатые не воспринимались в обществе всерьез. Они не имели голоса ни в семье, ни на крестьянском сходе (если дело было в деревне). Неженатый крестьянин и тем более незамужняя крестьянка не могли получить земельный надел – главный источник своего существования. Без этого крестьянин не имел возможности сесть на тягло, т. е. платить налоги, нести повинности. А без этого он не получал никаких прав.

С другой стороны, крестьянское хозяйство не могло нормально обходиться без женских рук. В деревне существовало твердое разделение труда между полами. Сельскохозяйственная работа лежала главным образом на мужчине. Работа по дому и бытовое обслуживание выполнялись женщиной. Только совместный труд мужчины и женщины обеспечивал нормальную деятельность крестьянского хозяйства.

По количеству браков Россия занимала первое место в мире. Доля лиц, не состоявших в браке к возрасту до 45–49 лет, составляла всего лишь 4–5 %.

Доля лиц, никогда не состоявших в браке[3]

Особенно высокий уровень брачности наблюдался среди крестьянства, составлявшего подавляющее большинство населения страны. Среди сельского населения только 3 % мужчин и 4 % женщин в возрасте 40–49 лет не были в браке.

Горожане отличались от крестьян более поздним возрастом вступления в брак. Средний возраст вступавших в первый брак для женщин составлял 21 год на селе и 23 года в городе. Для мужчин различия в возрасте вступления в брак были еще более значительными. Для сельских жителей он составлял 23 года, а для горожан 27 лет.

Средний возраст вступления в брак был в России на рубеже XIX и XX веков одним из самых низких в Европе. Большое распространение в России имели ранние браки. По показателям ранних браков Россия резко отличалась от других стран.

Возрастной состав вступивших в брак в 1906–1910 годах[4]

Больше половины женщин и почти треть мужчин вступали в брак, не достигнув 21 года.

Более подробное распределение русских людей, состоявших в браке, по возрастам прослеживается при анализе таблиц брачности русских девиц. Почти треть из них выходила замуж до 21 года и свыше 2/3 – до 23 лет. Вместе с тем доля девушек, вступивших в брак, не достигнув 17 лет, составляла менее 3 %. Наиболее активное вступление в брак происходило в возрасте 18–22 лет. Большее число замужеств приходилось на возраст 20 лет. Из всех девушек, достигших брачного возраста, оставались без мужа только 5 %. После 23 лет вероятность для русской девушки выйти замуж падала и к 40 годам становилась ничтожной.

Средний возраст жениха и невесты изменялся в зависимости от губернии. Возраст вступления в брак снижался с севера на юг и с запада на восток. Наиболее низкий возраст вступления в брак наблюдался в сельскохозяйственных губерниях, например Рязанской, Курской, Орловской. Здесь девушек выдавали замуж до установленных законом 16 лет – в 15, 14, 13 и даже 12 лет. При обращении к церковным властям с просьбой вступить в брак ранее законных лет крестьяне объясняли это необходимостью иметь хозяйку.

До введения всеобщей воинской повинности в 1874 году девушка старше 20 лет считалась засидевшейся невестой, а парень 23–25 лет, если ему предстояла военная служба, – старым холостяком. В царствование Николая II у мужчин наладился обычай жениться после службы в армии – в 24–25 лет (срок службы был чаще всего 3 года). Девушки же 21–22 лет уже не считались старыми девами.

Распространенность ранних браков и сравнительно небольшое число безбрачных обусловили значительную среднюю продолжительность супружеской жизни в России.

Среднее число лет пребывания в браке в России в 1897 году[5]

Существовали значительные различия в средней продолжительности брака среди города и деревни. Среди горожан средняя продолжительность супружеской жизни в возрасте 15–49 лет составляла 20 лет, а среди крестьян – около 26 лет. Такое различие объяснялось более ранними браками и редким безбрачием среди крестьян.

Семейные отношения в России до 1917 года имели, как правило, патриархальный характер. Особенно это касалось деревни, где ведущую роль играла сельская община. Семейные отношения в русской деревне носили не только интимное, но и общественное содержание. В свадебных торжествах участвовала вся деревня. Широко был распространен обычай поругания новобрачной, если она не сохранила девственность. На публичных сходках общины часто разбирались семейные споры, а провинившиеся тут же могли быть наказаны розгами. Обычай мазать дегтем, осыпать перьями, а затем провести по всей деревне изменившую жену встречался на селе еще в начале XX века.

Невозможность скрыть свою интимную жизнь от односельчан, вкупе с вековыми традициями и обычаями, создавали строжайший контроль и своего рода «цензуру» нравов, которых невозможно было избежать. Брачные узы считались неразрывными, а неверность супругов строго осуждалась.

В этих условиях развод рассматривался обществом как тяжелый грех. Расторжение брака допускалось только в исключительных случаях. Поэтому число разводов было незначительным.

Русская семья конца XIX – начала XX века была многодетной. Многодетность поддерживалась обычаями и освящалась Церковью. Уклонение от рождения детей, прерывание беременности считались тяжелым грехом. «У кого детей нет – во грехе живет». Дети служили моральным оправданием половой жизни. Русское традиционное общество, главным образом крестьяне, свято этому следовало. О возможности искусственного прерывания беременности большинству крестьян не было известно, абортов не делали, противозачаточных средств не знали. Крестьяне жили естественной жизнью, точно по поговорке «бабенка не без ребенка, не по-холостому живем: Бог велел».

В этих условиях число рождений на одну русскую женщину приближалось к физиологическому пределу. Верхний уровень детородного возраста составлял для русских женщин примерно 45 лет, колеблясь в разных губерниях от 42 до 47 лет. Первый ребенок появлялся спустя 2–2,5 года после замужества. По обычаю крестьянки кормили ребенка грудью «два Великих поста» и поэтому промежутки между рождениями были примерно такими же. Следовательно, при нормальных условиях женщина, прожившая в браке до конца деторождения, рожала в течение жизни 8–10 раз. Общий же физиологический предел русской женщины в конце XIX века составлял 10–11 детей.

Так как не всем женщинам удавалось прожить с мужем до конца детородного периода в результате его смерти или разлуки, то среднее число детей, рожденных всеми замужними женщинами, было несколько меньше. Например, вологодские крестьянки рожали в среднем 6 раз, рязанские, костромские и ярославские – 8, воронежские – 9 раз.

К царствованию Николая II благо России – крепкая и многодетная семья, высокий уровень рождаемости и прироста населения – оборачивается и своей противоположной стороной. Во многих центральных губерниях России начинает наблюдаться перенаселение, земля, поделенная по все возрастающему количеству едоков, уже не может прокормить всех членов крестьянской общины, многие десятки тысяч крестьянских рук теряют возможность найти приложение своего труда. Только за 1897–1917 годы плотность населения в Европейской России увеличилась в два раза. Избыток рабочей силы в некоторых районах страны достиг 76 %.

Плотность населения и избыток рабочей силы в русской деревне[6]

Перенаселение деревень вынуждает миллионы русских крестьян стронуться с родных мест и переселяться на новые земли. Конечно, переселенчество не являлось чем-то особенным для России. Ее история неразрывно связана с освоением новых земель и территорий, что стимулировалось наличием пустующих и малозаселенных земель в Сибири и на Дальнем Востоке, в казахских и донских степях, на Северном Кавказе и в Средней Азии. Ежегодно тысячи, а то и десятки тысяч российских переселенцев покидали родные места в поисках лучшей жизни. Основными направлениями такого переселения являлись юг и восток страны.

Однако в отличие от прежних лет, когда переселенчество носило очень медленный и постепенный характер и захватывало только незначительную часть населения, в царствование Николая II (и даже несколько ранее) этот процесс приобретает огромные масштабы, подрывающие традиционные устои русского крестьянства. Коренной русский человек чаще всего был сильно привязан к родным местам, и покинуть их было для него трагедией. Если прежние потоки переселенчества охватывали преимущественно население со слабым чувством родных корней, то в конце XIX – начале XX века вовлекают в себя огромное количество коренных русских людей, создавая у них чувство катастрофы. По переписи 1897 года, свыше 10 млн. человек проживали не в тех губерниях, уроженцами которых они являлись.

В некоторых областях Степного Юга, Предкавказья, Западной Сибири и Дальнего Востока удельный вес уроженцев других губерний составлял чуть ли не половину всех живущих.

В 1894–1917 годы потоки переселенцев возросли по сравнению с предыдущими десятилетиями в целом в два раза, а в Сибири и в казахских степях еще больше (сюда переселились более 5 млн. человек). Переселение в Сибирь шло через недавно построенный Великий Сибирский путь.

Число переселенцев в Сибирь и Казахстан[7]

Резкое увеличение числа переселенцев в 1907–1908 годах объяснялось государственной поддержкой переселенческого движения. Всех желающих отправиться в Сибирь государство освобождало на длительный срок от налогов, помогало деньгами и по прибытии на новое место бесплатно выделяло в собственность 45 га земли на семью. Кроме этого, каждая семья получала пособие в 200 руб. и за государственный счет перевозила свое имущество в места нового проживания. В центрах переселенческого движения организовывались государственные склады земледельческих машин, снабжавшие переселенцев сельскохозяйственными орудиями по умеренным ценам.

Тем не менее главные переселенческие потоки шли все-таки в менее отдаленные места Степного Юга и Предкавказья.

В конце XIX – начале XX века примерно на 5 млн. человек, переселившихся в восточные районы России, приходилось около 8 млн. человек, переселившихся в районы Степного Юга и Предкавказья.

В 1897–1917 годах усилилось перемещение сельского населения в города. За этот срок в город переселилось около 5 млн. крестьян. Численность городского населения возросла, а доля его в общем населении страны достигла 21 %.

Наиболее значительной была доля городского населения в Центрально-Промышленном, Северо-Западном и Прибалтийском районах.

К Первой мировой войне насчитывалось 29 городов с населением более 100 тыс. человек, в них проживала примерно треть всего городского населения. Семь городов имели население более 250 тыс. человек.

Рост городского населения был очень быстрым. Особенно сильно росли крупные промышленные центры. С середины XIX века до Первой мировой войны население Москвы, Петербурга и Одессы увеличилось в 5 раз, а Киева – в 8 раз.

Особенностью России Николая II было то, что рост городского населения поглощал лишь небольшую часть естественного прироста сельского населения, тогда как в странах Западной Европы города не только поглощали весь естественный прирост сельского населения, но также и часть его основного состава.

Еще одной характерной чертой России того времени являлся крайне низкий уровень эмиграции русского населения в другие страны. Покинуть ее в то время можно было свободно, но русские люди не пользовались такой возможностью, ибо для многих из них мысль расстаться с Родиной была дикой. Основной поток эмигрантов из России составляли лица нерусских национальностей (евреи – около половины уехавших, поляки – около четверти, литовцы и т. п.). Доля русских, уехавших на чужбину, была просто ничтожной (в 1909 году – 0,06 %) в общей численности населения страны, тогда как из Швеции и Норвегии эмигрировал каждый пятый житель, из Великобритании и Италии – каждый десятый, из Германии – каждый пятнадцатый[8].

Высокие темпы рождаемости, снижение смертности, незначительное количество эмигрантов обусловили непрерывное увеличение естественного прироста народонаселения России. В 1913 году он был в полтора раза выше, чем в 17 других государствах Европы. Причем если в большинстве ведущих европейских держав естественный прирост падал, то в России он увеличивался. Доля России в мировом населении в 1900 году удвоилась по сравнению с 1800 годом и достигла 10 %.

Глава 2

Народное хозяйство. – Русское экономическое чудо. – Великий сибирский путь. – Самые высокие темпы экономического роста. – Успехи промышленности и сельского хозяйства. – Автаркия. – Экономическая независимость России

Символом экономического процветания России конца XIX – начала XX века является Великая Сибирская железная дорога, воплотившая в себе все предыдущие хозяйственные достижения страны, явив миру русское экономическое чудо. Дорога протяженностью 7416 километров в основном построена всего лишь за десять лет руками примерно восьми тысяч русских строителей, объединенных в рабочие артели. В то время это был самый великий в мире экономический проект, воплощенный в жизнь. Но Великая Сибирская железная дорога была далеко не единственной, построенной в царствование Николая II. При нем ежегодно возводилось примерно две тысячи километров дорог. Металл, рельсы, вагоны, паровозы – все производилось на русских заводах руками русских рабочих. Только высокоразвитая промышленная держава могла освоить железнодорожное строительство такими гигантскими темпами, отражавшими стремительный рост русской экономики.

Еще за 1815–1861 годы число фабрик и заводов России увеличилось в три с половиной раза, а число рабочих – в три раза[9]. За 1860-1880 годы продукция промышленности увеличилась в 2,5 раза[10].

Однако настоящий рывок в развитии российской промышленности произошел в 1880–1913 годы, характеризуясь гигантскими темпами роста промышленности и коренными качественными изменениями в технике и технологии. За 1885–1913 годы промышленная продукция России выросла в 5 раз, превысив темпы промышленного роста наиболее развитых стран мира, заметно повысилось качество продукции, снижались цены на промышленные товары.

В царствование Александра III промышленная политика правительства, основанная ранее на принципах свободной конкуренции, либеральной таможенной политики, «свободы» отношений между предпринимателями и рабочими, сменяется политикой государственного регулирования экономических и социальных отношений. Протекционизм, высокие таможенные пошлины на ввозимую из-за границы промышленную продукцию, помощь одним отраслям и некоторое сдерживание других, введение регламентации условий фабрично-заводского труда – основные направления этого регулирования.

Политика защиты отечественного рынка от конкуренции западных стран сыграла большую роль в становлении русской промышленности в конце XIX – начале XX века. Ограничивая допуск в Россию ряда зарубежных товаров, русское правительство посредством ряда мер стимулировало внутреннее производство. Аналогичной политики в то время придерживались США и Германия. Кстати говоря, таможенные барьеры в США были значительно выше, чем в России, хотя в нашей стране они охватывали более широкий ассортимент товаров, Одновременно с таможенным протекционизмом Русское государство осуществляет ряд целенаправленных мер по стимулированию развития промышленности – освобождение от налогов, предоставление кредитов и различных льгот, организация промышленных выставок и музеев. Промышленные выставки учреждаются через каждые четыре года на пятый попеременно в Петербурге, Москве и Варшаве.

В конце XIX – начале XX века осуществлялось коренное техническое перевооружение промышленности. Доля производственного накопления составляла 15–20 % национального дохода, что было выше, чем в США[11].

Только за 1885–1913 годы крупные акционерные предприятия увеличили свои фонды в 11,1 раза, хотя мелкие и средние предприятия росли значительно медленнее. Средний рост производственных фондов составлял за 1885–1913 годы 7,2 % в год, т. е. выше, чем в США за тот же период[12].

Механизация производства проходила ускоренными темпами. Если в 1860 году было внедрено машин на 16,5 млн. руб., то в 1870 году уже на 65 млн. руб., а в 1913 году – на 340 млн. руб. Если в 1860 году в производстве работало механического оборудования на 100 млн. руб., в 1870 году – на 350 млн. руб., то в 1913 году – почти на 2 млрд. руб.[13], т. е. ежегодно обновлялось около пятой части технического парка машин. Темпы роста производства средств производства на частных русских предприятиях были в два раза выше темпов роста легкой и пищевой промышленности. В результате удельный вес производства средств производства достиг 43 % всей промышленной продукции, 63 % оборудования и средств производства, необходимых в промышленности, производились внутри страны и только немногим более трети ввозилось из-за границы.

Перестройка промышленного производства на основе коренного технического перевооружения и повышения качества рабочей силы принесла богатые плоды. Как по темпам роста промышленной продукции, так и по темпам роста производительности труда Россия вышла на первое место в мире, опередив в этом даже США. Хотя по абсолютным объемам продукции и производительности труда еще наблюдалось значительное отставание.

Динамика объема промышленной продукции, занятости и производительности труда в промышленности России и США[14] (1869 = 100 %)

Мы видим, что еще в 1890 году США опережали Россию и по темпам роста продукции, и по производительности труда, однако в 1900-1913 годах положение изменилось, разрыв между Россией и США стал сокращаться. Бурный рост промышленного производства наблюдался практически во всех отраслях промышленности России.

Особенно высокими темпами в этот период развиваются металлообрабатывающая, химическая, нефтеобрабатывающая отрасли промышленности. В результате за 1897–1908 годы структура обрабатывающей промышленности улучшается. Сокращается удельный вес продукции текстильной промышленности (с 39 до 26 %), возрастает удельный вес более «передовых» отраслей.

Русская промышленность в этот период продолжала использовать возможность промышленного развития, предоставляемую передовой техникой и технологией, а также импортом капитала. Несмотря на таможенные ограничения, импорт западной техники продолжался в значительном масштабе. Только в 1913 году в Россию было завезено машин и аппаратов на 169,3 млн. руб.

Рост продукции русской промышленности в 1885–1913 годах[15] (1885 год = 100 %)

Возникающие в России новые предприятия, как правило, использовали новейшие достижения техники, технологии и организации производства. Концентрация производства на промышленных предприятиях – самая высокая в мире. В 1910 году в России 53 % промышленных рабочих работало на предприятиях с числом занятых свыше 500 человек, в США соответствующий показатель составлял 33 %[16].

На предприятиях с числом рабочих свыше 1000 человек в России было занято 44 % рабочих, что в два с лишним раза больше, чем в промышленности США.

Доля рабочей силы, занятой на предприятиях с численностью свыше 1000 человек[17]

В приведенные данные фабричной инспекции не вошли наиболее крупные казенные и все металлургические заводы. Включая и эти заводы, норма концентрации рабочих на крупнейших русских заводах повышается в полтора раза. Таким образом, доля крупных предприятий в России была в три раза больше, чем в Германии и США[18].

Заводов-гигантов с числом рабочих свыше 5000 насчитывалось в Германии в 1907 году всего 12, тогда как в России в одном Петербурге их было больше, чем во всей Германии (14 заводов). По всей же России заводов-гигантов насчитывалось 35.

Промышленности России принадлежит приоритет в разработке вопросов научной организации труда[19]. Еще задолго до Ф. Тэйлора, «отца» западной научной организации труда, в Московском высшем техническом училище разрабатываются и внедряются рациональные методы обучения кузнечному, токарному, слесарному и другим «искусствам». Училище получает золотые медали на мануфактурной выставке в Петербурге и на Всемирной выставке в Вене.

В России раньше, чем в Европе и Америке, началось теоретическое изучение рабочих движений человека (И. М. Сеченов). Профессор Савин издает книгу «Резание металла», оцененную в западноевропейской литературе наравне с трудами Тэйлора. Создается русская школа научной организации труда – М. Арапов, М. Беспрозванный, П. Богодаров, А. Гастев, В. Железнов, образуется специальное издательство, развернувшее «невиданную даже для европейских стран агитацию за принципы научной организации труда». В «Русском богатстве», в «Журнале для всех» появляются статьи о научной организации труда. Известны успешные попытки внедрения научной организации труда на уральских заводах, и в частности в Лысьве, на заводе П. Семенова в Петербурге.

Перед Первой мировой войной в России было восемь заводов, применявших в той или иной форме научную организацию труда, тогда как во Франции зарегистрирован лишь один. Более широко научная организация труда начинает применяться на оружейных заводах в годы Первой мировой войны.

Вопреки устоявшемуся мнению о каком-то особом зависимом положении России от иностранного капитала общий объем зарубежных вложений в промышленность составлял не более 9–14 % всех промышленных капиталов, т. е. не больше, чем в основных западноевропейских странах, что было связано с общей тенденцией к интернационализации капитала. Отечественные предприниматели определяли всю промышленную политику России. Иностранные капиталы, как правило, допускались в те промышленные области, куда отечественные предприниматели еще побаивались вкладывать свои капиталы. В стране было достаточно внутренних средств, чтобы вложить их в промышленность. Так, за 1885–1913 годы прибыль по отношению к основному капиталу составляла 16 %, а реальный прирост основных капиталов достигал 7,2 %, а кроме прибыли, существовали и другие источники образования основного капитала в промышленности.

За первое десятилетие царствования Николая II государственный бюджет России увеличился с 965 до 1947 млн. руб., т. е. более чем в два раза. В 1902 году он в полтора и более раза превосходил госбюджеты Англии, Франции, Германии, являясь первым по своим размерам. Примерно половину доходов бюджета составляли косвенные налоги и около четверти – доходы государственного хозяйства (государственных заводов, фабрик, железных дорог и т. п.). Причем доходы государственных хозяйств выросли за десятилетие в 3,5 раза. Это означало, что сосредоточение народных ресурсов происходило не только за счет усиления налогообложения, но и путем развития государственного хозяйства[20].

В 1895 году Россия перешла на систему золотого обращения и установила чрезвычайно строгие условия для выпуска в обращение кредитных билетов, которые должны были обязательно обеспечиваться золотом. Уже к 1904 году золотой запас Государственного банка России составлял 900 млн. руб., тогда как кредитных билетов было выпущено на 580, т. е. золотое покрытие составляло свыше 100 %[21]. Вместе с положительным торговым балансом страны это составляло условие для существования русского рубля как самой твердой конвертируемой валюты в мире, которую высоко ценили иностранцы.

Начиная с 1876–1880 годов вплоть до 1913 года Россия имела непрерывный активный торговый баланс. С 1886-го по 1913 год она вывезла товаров на 25,3 млрд. золотых руб., а ввезла только на 18,7 млрд. руб., т. е. обеспечила приток золота и валюты в страну на 6,6 млрд. руб. Однако, как мы покажем дальше, у этого положительного баланса была и отрицательная сторона.

В конце XIX – начале XX века происходит постепенное распространение промышленного производства по территории России. Продолжался быстрый рост промышленности на Юге России и в Закавказье. В связи с постройкой Сибирской железной дороги убыстряется промышленное освоение Сибири. Прежде всего повышается угледобыча. Тем не менее по-прежнему около половины продукции давали промышленный Центр, Северо-Запад и Русская Прибалтика. Высокая степень концентрации промышленности становится еще очевиднее, если учесть, что на одиннадцать наиболее развитых губерний Европейской России (Московская, Петербургская, Владимирская, Екатеринославская, Лифляндская, Киевская, Херсонская, Пермская, Костромская, Харьковская, Донская) приходилось 63 % промышленного производства[22].

В Центрально-Промышленном районе главную роль играла текстильная промышленность. Второй ведущей отраслью этого района было машиностроение. Однако продукция машиностроения в стоимостном выражении составляла 10 % от продукции текстильной промышленности. В Северо-Западном и Прибалтийском районах на первом месте также находилось текстильное производство, но удельный вес машиностроения здесь выше, особенно в Петербургской губернии (примерно две трети объема текстильной промышленности). На Юге (в Екатеринославской, Херсонской, Донской и Харьковской губерниях) доминирующую роль играли угледобыча и металлургия. Далее шли металлообработка и машиностроение, прежде всего сельскохозяйственное и транспортное. Урал был районом металлургии и металлообработки. Промышленный профиль Закавказья определяли нефтяная и горнодобывающая отрасли.

На царствование Николая II приходится особый этап русского предпринимательства. Он связан с коренной структурной перестройкой российского торгового и промышленного потенциала. В стране наблюдается чувство подъема, созидательного энтузиазма.

Происходит обновление предпринимательства. Лидерство в деловом мире начинает постепенно переходить от фабрикантов традиционных отраслей (текстильных, переработки сельхозпродуктов и т. п.) к фабрикантам передовых технологий, машиностроения и металлообработки. Происходит гигантское усиление роли банков и страховых учреждений. Начинает преобладать акционерная форма предпринимательства.

Символом предпринимательства новой эпохи становится деятельность семьи Рябушинских и концерна Стахеева.

Рябушинские – выходцы из крестьян Калужской губернии – уже в середине XIX века организуют несколько небольших текстильных фабрик. Во второй половине века они расширяют свою деятельность, строят хлопчатобумажные предприятия, занимаются кредитными операциями, проникают в льняную, стекольную, бумажную и полиграфическую промышленность. В годы Первой мировой войны активно участвуют в развитии металлообрабатывающей промышленности, строят один из первых в России автомобильных заводов. Еще в 1904 году на средства Рябушинских строится аэродинамический институт в Кучине под Москвой, ставший одним из центров создания русской авиационной промышленности. В 1902 году Рябушинскими создается банкирский дом, реорганизованный позднее в Московский банк (самый крупный в России).

В 1910–1916 годах в России возникает крупнейшее предпринимательское объединение – концерн Стахеева. Он складывается на основе «системы участия», «личной унии» разнообразных предприятий, подчиненных единой системе управления и контроля путем сближения Русско-Азиатского банка с семейным предприятием торговым домом «И.Г. Стахеев» (город Елабуга). Концерн возглавили крупнейшие предприниматели России – А.И. Путилов, П.П. Батолин, И.И. Стахеев. Концерн проводил широкую экономическую деятельность, включая в свою сферу хлебную торговлю (традиционная сфера Стахеева), металлургические заводы Урала и Подмосковья, нефтяные предприятия Эмбы, каменноугольные копи Сахалина, лесные компании, текстильные фабрики, среднеазиатский хлопок, маслобойную промышленность, железные дороги, флот, экспорт. К 1917 году сумма оборотов стахеевского концерна превышала 300 млн. руб.

Угольная промышленность

Во второй половине XIX века Россия стремительно наращивает производство каменного угля. По темпам роста она во много раз перегнала западные страны. С середины XIX века производство угля в России возросло в 169 раз (в США в 63 раза), достигнув в 1913 году 2,2 млрд. пудов. Удельный вес России в мировом производстве угля значительно вырос.

Наиболее важным поставщиком угля в дореволюционной России являлся Донецкий бассейн, первые сведения о разработке которого относились к XVIII веку. Богатые запасы угля этого бассейна, сравнительная легкость его добычи, высокое качество угля (прежде всего антрацита), выгодное расположение по отношению к потребителям определили дальнейшую судьбу развития бассейна. Однако до середины XIX века добыча угля здесь была незначительна. С середины 60-х годов после проведения железных дорог положение резко изменилось. Железные дороги дали выход донецкому углю к Азовскому и Черному морям, к районам свеклосахарного производства и в Среднюю Россию; потребление донецкого угля расширилось до Киева, Москвы, Саратова, Владикавказа. Крупными потребителями каменного угля стали и сами железные дороги. Очень большое значение имело развитие южнорусской металлургии. Сильно повысился спрос на уголь. К 1913 году добыча угля в Донецком бассейне возросла в сотни раз.

По мере роста добычи угля мелкие предприятия по добыче угля вытеснялись крупными. Накануне Первой мировой войны 88 % всего производства угля приходилось на предприятия с добычей свыше 5 млн. пудов, 10 % – на предприятия с добычей в 1–5 млн. пудов и лишь 2 % – на предприятия более мелкие. Среди крупных предприятий бассейна выделялись Новороссийское общество, Русско-Бельгийское металлургическое общество, Общество южно-русской каменноугольной промышленности.

В 1906 году крупные предприятия Донецкого бассейна объединились в синдикат, известный под названием «Акционерное общество для торговли минеральным топливом Донецкого бассейна» (Продуголь).

Рост русской каменноугольной промышленности совершался при содействии правительства, выражавшемся главным образом в установлении таможенной защиты. С первой половины 1880-х годов на ввоз угля устанавливается пошлина, ставки которой постепенно повышаются и достигают своего высшего уровня в таможенном тарифе 1891-1892 годов. Таможенный тариф был установлен в разных размерах в зависимости от границы, что объяснялось географическим расположением русских каменноугольных месторождений. Северная половина Европейской России не имела своих месторождений и не могла обходиться без иностранного угля, поэтому здесь по Балтийскому морю была определена наиболее низкая ставка пошлины. На южной границе установилась наиболее высокая пошлина для защиты донецкой промышленности, носившая чисто запретительный характер. Себестоимость угля в Донецком бассейне составляла в 1914 году 5…5,5 коп. за пуд, пошлина на Черном и Азовском морях – 6 коп. за пуд[23].

Бурное развитие каменноугольной промышленности осуществлялось на основе внедрения современной техники и сопровождалось увеличением эффективности труда. Мощность паровых машин, применяемых в угольной промышленности, возросла за 1860–1913 годы в десятки раз. Однако производительность живого труда (выработка на одного рабочего) увеличивалась сравнительно медленно. За 1882-1904 годы она выросла менее чем на треть при увеличении производства угля в 5,2 раза. Рабочая сила, применяемая в угольной промышленности, была в значительной степени малоквалифицированной, а условия труда рабочих тяжелые. Особенно это относилось к Донецкому бассейну, который развивался в местности с малочисленным населением.

Однако ничто не могло остановить поступательного развития российской угольной промышленности. За 1861–1913 годы уровень производства угольной промышленности вырос в 84 раза. К 1914 году Россия освободилась от иностранной зависимости в привозном угле. Специалисты предсказывали дальнейший очень значительный рост добычи угля, особенно в Донецком бассейне.

Нефтяная промышленность

Еще в конце 70-х годов были образованы компании по эксплуатации бакинских нефтяных месторождений, которые вложили в дело 20 млн. руб., построен большой нефтеперерабатывающий завод, оборудованный современной техникой. На этом заводе стал производиться керосин, не уступающий по качеству американскому. Между заводами и пристанью построен нефтепровод. По всей России от Царицына до Петербурга построены большие хранилища нефтепродуктов. Компании имели свои наливные суда и железнодорожные цистерны. Наряду с этой компанией стали возникать и другие нефтяные компании. В начале 1880 года В.И. Рагозиным было основано русское производство смазочных масел.

Рост добычи и переработки нефти осуществляется очень динамично. Так, если в 1870 году добывалось 27 тыс. тонн нефти, в 1880 – 360 тыс. тонн, в 1890 – 3978 тыс. тонн, то в 1900 – 10 362 тыс. тонн. В начале XX века уровень добычи нефти стабилизируется и даже несколько снижается. Последнее объясняется главным образом ухудшением условий разработки нефтяных пластов, так как самые лучшие пласты, дававшие частые и обильные фонтаны, истощились. Основными районами добычи нефти вплоть до революции были Бакинский и Грозненский (98 % добычи).

Всего за 1861–1913 годы добыча нефти выросла в 1,5 тыс. раз по общим темпам роста за этот период, опередив все остальные страны мира и США.

Общая добыча нефти перед Первой мировой войной составляла в России 10 млн. тонн, или 18–19 % общемировой добычи. По этому показателю Россия занимала второе место после США.

С 1884 года начинается широкий вывоз нефтепродуктов, главным образом керосина, за границу. Одновременно ввоз американского керосина сокращался и вскоре совершенно прекратился, чему содействовали таможенные пошлины, установленные на заграничный керосин. Выход русских нефтепродуктов на заграничный рынок стимулировала открытая в 1883 году Закавказская железная дорога. В 1911 году Россия экспортировала за границу 706 тыс. тонн нефтепродуктов. Это составляло 14 % мирового вывоза этих продуктов.

Перед Первой мировой войной Россия стала крупнейшим в мире производителем и экспортером нефти. Причем следует подчеркнуть, что экспортировалась не сырая нефть, а только продукты ее переработки. Экспорт сырой нефти рассматривался как потеря для России. Было подсчитано, что каждый пуд вывезенной за границу нефти приносит стране ущерб, составляющий 19 коп. Качество русских нефтепродуктов было самым высоким в мире, превосходящим американское. Особенно ценились русский керосин и смазочные масла, которые продавались на 20–30 % дороже американских.

Черная металлургия

Царствование Николая II – период бурного развития металлургической промышленности. Центр русской металлургии передвигается с Урала на Юг. Уже в 1911–1913 годах три четверти чугуна давал Юг России.

Уральская металлургическая промышленность из-за отсутствия близких источников каменного угля и из-за отсталой технической оснащенности значительно проигрывала по сравнению с Югом.

Южный металлургический район имел рядом богатые месторождения железной руды (прежде всего Криворожское и Керченское) и угля (Донецкий бассейн). Главным поставщиком руды на Юге являлось Криворожское месторождение, в меньшей степени разрабатывалось Керченское (соответственно 335 и 24 млн. пудов).

Криворожское месторождение открыто в 1866 году, но разрабатываться начало через двадцать лет после постройки Екатерининской железной дороги, соединившей Кривой Рог с Донецким бассейном.

Параллельно этому происходит создание южной металлургии, в первое время использующей местные залежи железной руды и уголь Донецкого бассейна. В конце 1860-х годов основано «Новороссийское общество каменноугольного, железного и рельсового производства». Недалеко от Бахмута в Донецком бассейне построен металлургический завод, начавший работать с 1872 года. Около этого завода возникает поселок Юзовод. В 1870-е годы русским предпринимателем Пастуховым основан Сулинский металлургический завод.

Вплоть до 80-х годов развитие этих заводов шло медленно. Но после начала разработки криворожской руды и соединения ее с донецким углем черная металлургия на Юге России стала расти со сказочной быстротой. Уже к концу XIX века на Юге возникло 18 больших металлургических (чугунолитейных и сталелитейных) заводов. Кроме того, образовалось еще 8 передельных заводов. Заводы на Юге России создавались по большей части с помощью иностранных капиталов и оснащались современным оборудованием. Южная металлургия как по техническому оборудованию, так и по характеру технологического процесса и по производительности превосходила западноевропейскую, хотя и отставала от США. В 1912 году выплавка на одну печь на Юге России составляла 3,2 млн. пудов, а в Англии – 2 млн., в Германии – 2,6 млн., в США – 5 млн. пудов[24].

Большое влияние на развитие русской металлургической промышленности оказывала поддержка государства. Русская металлургическая промышленность охранялась высокими таможенными пошлинами. Для руды пошлина составляла 10,5 коп. с пуда (1,3 коп. в США), т. е. в 2 раза превышала цену на месте добычи. Для чугуна пошлина составляла 45 коп. с пуда (в США – 12 коп., во Франции – 9 коп.). Правительство предоставляло отечественным металлургическим заводам выгодные заказы, премии и т. п. Для распределения между заводами железнодорожных заказов существовал специальный правительственный комитет, придававший этим заказам характер организованной государством монополии, обеспечивающий им очень высокие цены. В эти годы в России закладывались основы металлургических монополий. В 1902 году учреждено «Общество для продажи изделий русских металлургических заводов» («Продамета»), являвшееся «союзом участвующих в нем заводов для распределения заказов с целью овладения рынком и повышения цен». «Продамета» объединяло около 2/3 всего южнорусского производства железа и стали. В 1907 году образовалось общество «Кровля», куда вошли предприятия главным образом Уральского района и распространившие свою деятельность на продажу кровельного железа и белой жести. Существовали также мелкие синдикаты по продаже руды, железных труб, проволоки, сельскохозяйственных машин и орудий. Действовал особый синдикат по экспорту вагонов («Продвагон»), а некоторые рельсовые заводы входили в состав международного рельсового синдиката. Политика синдикатов часто шла вразрез с народнохозяйственными потребностями в металле. В целях повышения цен синдикаты нередко вынуждали заводы ограничивать свое производство.

Однако поступательное, динамичное развитие металлургической промышленности России определялось не отрицательными, а положительными моментами. В результате за 1861–1913 годы выплавка чугуна возросла в 15 раз, а выплавка стали – в 2,2 тыс. раз. Показатели развития русской металлургической промышленности были самыми высокими в мире (после США).

Перед Первой мировой войной доля России в мировом производстве чугуна достигла 6 %. По производству стали Россия вышла на 4-е место в мире, а по производству чугуна заняла пятое. Русские рельсы шли в Италию, Данию, Болгарию, Румынию, Аргентину, Мексику, Китай, Японию. Россия полностью удовлетворяла свою потребность в чугуне, железе и стали за счет внутреннего производства[25].

Машиностроение

К концу XIX века складываются основные центры российского машиностроения: Петербург, Центрально-Промышленный район (включая Орловскую губернию) и Прибалтика. В конце XIX века на эти районы падало четыре пятых производства машиностроительной промышленности. Заметную роль играл также Южно-Русский район. В 1912 году во всех перечисленных выше районах концентрировалось около 90 % машиностроительной промышленности.

Преобладающая часть машиностроительных предприятий принадлежала к крупным (с численностью занятых 500 и более человек).

Наиболее развитыми отраслями машиностроения являлись транспортное и сельскохозяйственное. Транспортное машиностроение выпускало главным образом паровозы и вагоны. Рост этой отрасли машиностроения связан с бурным ростом железнодорожного строительства. За 1867–1904 годы производство паровозов увеличилось с 13 до 1193, а производство товарных вагонов – со 180 до 21 333 (1865-1904 годы). Выпуском паровозов занимались такие известные заводы, как Невский и Путиловский в Петербурге, Брянский, Коломенский и Сормовский в Центральном районе, Луганский и Харьковский на Юге и Боткинский на Урале. Россия не только обеспечивала свою потребность в паровозах, но и продавала их за границу.

Значительное развитие получило судостроение, размещавшееся главным образом в Петербурге, на Юге и в Промышленном Центре (Коломенский и Сормовский заводы).

Сельскохозяйственное машиностроение сильнее всего было развито в Южном и Центрально-Промышленном районах, в которых в 1912 году производилось около трех четвертей сельскохозяйственных машин[26]. Только за 1897–1912 годы производство сельскохозяйственных машин в России возросло с 9,2 млн. руб. до 52,3 млн. руб., т. е. в 6 раз[27].

В целом за 1861–1913 годы уровень производства машиностроительной промышленности в России увеличился в 44 раза, достигнув в 1913 году 464 млн. руб. В 1913 году выпускалось около 2 тыс. металлорежущих станков. В результате потребность России в импорте зарубежных машин и механизмов резко снизилась.

Текстильная промышленность

Текстильная промышленность России, и прежде всего хлопчатобумажная промышленность, принадлежала к отраслям, развитие которых началось еще в XVIII веке. Основными районами русской хлопчатобумажной промышленности являлись Московско-Владимирский (с центром в Иваново-Вознесенске) и Петербургский. За 1861–1913 годы уровень производства хлопчатобумажной промышленности возрос в 20 раз. В России была построена самая большая в мире хлопчатобумажная фабрика – Кренгольмская мануфактура около города Нарвы (500 тыс. веретен и 5 тыс. ткацких станков). Перед революцией Россия почти всю свою потребность в хлопчатобумажных изделиях покрывала собственным производством и, более того, обеспечивала своими тканями многие зарубежные страны, прежде всего Персию, Китай, Афганистан.

Пищевкусовая промышленность

Из отраслей пищевкусовой промышленности особое значение имели сахарная, мукомольная и маслодельная.

Начало развития свеклосахарной промышленности России относится к XVIII веку. Первый свеклосахарный завод возник в Тульской губернии в 1802 году. К началу 1860-х годов в России насчитывалось около 400 (главным образом, небольших) заводов. После крестьянской реформы рост свеклосахарной промышленности резко усилился. Если в середине 1850-х годов производство сахара-песка в России составляло 2 млн. пудов, то к 1914–1915 годам достигло 105 млн. пудов, т. е. увеличилось более чем в 50 раз.

Основным центром свеклосахарной промышленности была Правобережная Малороссия, производившая более половины сахара. В 1911–1912 годах в Юго-Западном районе произведено 60 %, в Харьковской и Курской губерниях – 26 %, в Черниговской и Полтавской 10 % общего выпуска сахара[28].

По производству сахара Россия занимала второе место в мире, давая пятую часть его мирового производства.

Производство сахара в 1913–1914 годах (тыс. тонн)[29]

По части сладостей и разных кондитерских изделий выбор был просто огромен. Русская кондитерская промышленность заваливала отечественного потребителя тысячами сортов конфет и карамели, печенья и пирожных, шоколадом и какао, вареньем и мармеладом, халвой и пастилой. То, что в предыдущие десятилетия употреблялось только богачами, сделалось доступным самым широким слоям русских людей.

Традиционный русский напиток – пиво – в царствование Николая II варили более чем на тысяче заводов, причем каждый из которых выпускал свой неповторимый сорт пива высокого качества. В Москве были знаменитые пивоваренные заводы в Хамовниках, на Трехгорке у Дорогомиловской заставы, а также на Шаболовке. Из других пивоваренных заводов всероссийскую славу имели Калинкинский пиво-медоваренный и Калашниковский заводы в Петербурге и Жигулевский завод на Волге.

Конец XIX – начало XX века – расцвет русского маслоделия, как растительного, так и животного. Отечественная промышленность производила с избытком широкий ассортимент растительных масел, включая льняное, конопляное, рапсовое, горчичное, хлопковое. Но более половины производства растительного масла составляло подсолнечное, пользовавшееся особым спросом у русских людей.

До 1890 года производство сливочного масла в России носило в основном домашний и кустарный характер. Начало бурного развития маслодельной промышленности связано с построением Великой Сибирской железной дороги. В Сибири возникает крупный маслодельный район, охватывающий Тобольскую, Томскую, частично Пермскую, Оренбургскую и Енисейскую губернии, а также Семипалатинскую область. Первый маслодельный завод возник в 1893 году в Кургане. К 1908 году число маслодельных заводов в Сибири достигло 3 тыс., большинство из которых были артельными. В 1894 году из Сибири вывезено 400 пудов масла, а в 1910-м – 3789,7 тыс. пудов на сумму 52 млн. руб. Новое сибирское маслоделие давало золота вдвое больше, чем вся сибирская золотопромышленность. Россия стала крупнейшим после Дании поставщиком сливочного масла на мировом рынке. Для доставки сибирского масла за границу установили особые ускоренные поезда в составе вагонов-холодильников, из которых масло перегружалось в пароходы-рефрижераторы, идущие на Запад. А дальше начиналась обычная западная махинация с русскими продуктами. Сибирское масло упаковывалось в другие обертки и продавалось под маркой либо «парижского», либо «датского» масла. Сибирское артельное масло, отмечалось еще в 1914 году, побывавшее в руках датских контор, являлось потом на английский рынок под наименованием «датского» масла, причем разница в ценах «артельного» масла и «датского» масла весьма-таки значительна и, конечно, давала солидный плюс к обычному коммерческому барышу. Дорого стоил сибирским артелям и пресловутый лондонский акционерный «Унион», за которым скрывалась крупная лондонская фирма «Лонсдейль». Таким образом, сибирские кооперативы все же достаточно изрядно «обрабатываются капиталистами»[30].

Сельское хозяйство

Несмотря на значительные трудности, связанные с аграрным перенаселением русской деревни, сельское хозяйство страны развивалось достаточно продуктивно и устойчиво. Во всем сказывалось высокое земледельческое искусство русского крестьянина, его трудолюбие и упорство в работе. В 1913 году по сравнению с дореформенным периодом урожайность зерновых культур выросла почти в 2 раза, а производительность труда – в полтора раза. Сбор зерновых культур к 1913 году достиг 88,6 млн. тонн, т. е. в 2,8 раза больше, чем это было на момент отмены крепостного права. В несколько раз увеличилось производство сахарной свеклы, хлопка, табака. Несколько медленнее развивалось животноводство, но и здесь были определенные успехи. За 1895-1915 годы количество голов рогатого скота увеличилось на 63 %.

По производству главнейших сельскохозяйственных культур Россия заняла первое место, выращивая больше половины мирового производства ржи, больше четверти пшеницы и овса, около двух пятых ячменя, около четверти картофеля. Россия стала главным экспортером сельскохозяйственной продукции, первой «житницей Европы», на которую приходилось две пятых всего мирового экспорта крестьянской продукции.

Россия поставляла около половины мирового вывоза яиц и была абсолютным монополистом в экспорте льна.

В царствование Николая II в России существует 164 сельскохозяйственных общества, которые ведут научно-просветительскую деятельность, проводят исследования на опытных станциях и полях. Среди этих обществ выделяются Вольноэкономическое, Московское, Южной России. Успешно действуют 10 сельскохозяйственных учебных заведений, прежде всего Петровская земледельческая и Лесная академии в Москве, Новоалександровский институт сельского хозяйства, Петербургский земледельческий институт, воспитавшие большое количество превосходных специалистов в области сельского хозяйства, многие из которых получили всемирное признание.

Для помощи крестьянству земства образуют институт земских агрономов. В каждом уезде страны существовало несколько участковых агрономов (обслуживающих ряд волостей) и один уездный. Уездные агрономы объединялись в губернские коллегиальные органы под руководством губернских агрономов, которые руководили всем агрокультурным движением губерний. На средства земств, а также государственной казны организуется агрономическая помощь – устраиваются выставки, библиотеки, экскурсии на образцовые поля, чтения курсов по разным отраслям хозяйства, содержатся при агрономических и ветеринарных участках случные пункты с заводскими производителями для улучшения местных пород, зерноочистительные и прокатные пункты, склады сельскохозяйственных машин и орудий, демонстрация которых производилась лично участковым агрономом и его помощниками на землях крестьян, также делались опыты с минеральными удобрениями под разные культуры.

Однако усилившееся дробление крестьянских земель и связанное с ним ухудшение условий обработки почвы тормозили развитие сельского хозяйства. В отличие от быстрого развития промышленности сельское хозяйство росло медленнее. Сказывается также недостаток в усовершенствованных орудиях и технике.

Русское экономическое чудо

Стремительный рывок в экономическом развитии России в конце XIX – начале XX века по своим масштабам может быть сравним только с так называемым японским экономическим чудом после Второй мировой войны. И ничего удивительного в этом нет – как Россия, так и Япония обеспечили себе небывалый экономический успех соединением преимуществ традиционной национальной культуры хозяйствования с преимуществами, связанными с внедрением новейшей техники и технологии.

По сравнению с дореформенным периодом промышленность России выросла в 13 раз. Темпы экономического роста были самыми высокими в мире, а по отдельным отраслям просто гигантскими – производство стали возросло в 2234 раза, нефти – в 1469 раз, угля – в 694 раза, продукции машиностроения – в 44 раза, продукции химии – в 48 раз. К началу Первой мировой войны Россия перестала быть преимущественно сельскохозяйственной страной: в 1912 году сельское хозяйство дало продукции на 6,1 млрд. руб., а промышленность – на 5,6 млрд. руб.[31]

Экономически Россия была единственной страной в мире, которая приближалась к автаркии, т. е. имела такой хозяйственный уклад, который позволял ей самостоятельно и полнокровно существовать независимо от иностранного ввоза и вывоза. По отношению к внешнему миру Россия была автономна, обеспечивая себя всеми необходимыми товарами, и сама потребляла почти все, что производила. Высокие заградительные пошлины на многие товары стимулировали внутреннее хозяйство. Зарубежный импорт не имел для страны жизненного значения. Доля России в мировом импорте составляла немногим больше 3 %, что для страны с населением, равным десятой части всего человечества, ничтожна. Для сравнения отметим, что большинство западных стран, обладая незначительной численностью населения, имело долю в мировом импорте во много раз большую, т. е. экономически зависело от импорта.

Вместе с тем Россия обладала огромным экспортным потенциалом, который она не использовала в силу особенностей хозяйственного развития.

Русская экономика не ориентировалась на внешний рынок. Среди русских товаров только лен и сливочное масло производились в большей степени для продажи за рубеж. В 1913 году экспорт льна достигал 54 %, а масла – 76 % их производства. Экспортная доля других товаров была несравнимо ниже: пшеницы – 15 %, ржи – 3, овса – 4, ячменя 34, яиц – 17, сахара – 8, нефтепродуктов – 12 %. В целом же Россия вывозила за рубеж не более 6–8 % производимых товаров.

Опережая западные страны по темпам экономического роста, Россия вместе с тем по объему промышленного производства еще отставала от США, Великобритании, Германии и Франции, занимая пятое место в мире. Специалисты, основываясь на анализе промышленных мощностей России и среднегодовых темпов роста продукции, предсказывали выход России к 1930-м годам на один из передовых рубежей мирового хозяйственного развития.

Глава 3

Страна богатела. – Высокие заработки рабочих. – Сумма вкладов в сберкассах увеличилась в 7 раз. – Бездефицитный бюджет. – Самые низкие в мире налоги. – Высокий жизненный уровень населения. – Рекордный уровень потребления мяса

Стремительный экономический рост и динамично развивавшиеся трудовые ресурсы русской нации в царствование Николая II дали богатые плоды. Народный доход России, по самым приуменьшенным расчетам, вырос с 8 млрд. руб. в 1894 году до 22–24 млрд. в 1914 году, т. е. почти в три раза. Среднедушевой доход русских людей удвоился. Особенно высокими темпами росли доходы рабочих в промышленности. За четверть века они возросли не менее чем в три раза.

Незадолго до отречения Царя Обуховский сталелитейный завод в Петербурге определил прожиточный минимум среднего рабочего. Он равнялся для рабочего семейства из трех человек 169 руб., из которых 29 руб. шли на жилье, 42 руб. – на одежду и обувь, остальные 98 руб. – на питание.

Жилье в рамках минимальных потребностей рабочего состояло из одной жилой комнаты и кухни, причем оплата за квартиру включала стоимость освещения и отопления.

Одежда и обувь состояли из сапог – 20 руб. пара (из расчета по одной паре в год на человека), галош – 6 руб. (одна пара в год на человека), комплект носильного платья – 60 руб. (полтора комплекта в год), верхнее платье – 120 руб. за комплект (по одному на три года).

Минимальный месячный бюджет на питание состоял из расходов на молоко – полторы бутыли в день по 35 коп. за бутылку; 2,1 кг сливочного масла по 6,5 руб. за килограмм; 2,1 кг других жиров по 3,2 руб. за килограмм; мясо или рыба (чередовались через день) – 100 г мяса (20 коп. на каждого члена семьи), 200 г рыбы (20 коп.); ежедневно на всех примерно 1 кг ржаного хлеба (17 коп.), около 600 г пшеничного хлеба (30 коп.), 820 г картофеля (20 коп.), около 60 г капусты кислой (30 коп.); около 600 г крупы разной (22 коп.); полтора яйца, около 3,7 кг сахара (2 рубля 70 коп.).

Большинство рабочих Обуховского завода жили гораздо выше прожиточного минимума. Так, рабочие первой категории получали по 400 руб., II категории – 350 руб., III категории – 300 руб., IV категории – 225 руб. И только рабочие последней, V категории не имели возможности содержать семью, получая ниже прожиточного уровня на семью из трех человек (160 руб.)[32].

Академику Струмилину удалось доказать, что в начале XX века заработки российских рабочих были одними из самых высоких в мире, занимая второе место после заработков американских рабочих. Вот ход его рассуждений. Средний годовой заработок в обрабатывающей промышленности США по цензу 1914 года достигал 573 долл. в год, 11,02 долл. в неделю, или 1,84 долл. в день. В перерасчете на русскую валюту по паритету дневной заработок американского рабочего составлял 3 руб. 61 коп. золотом. В России, по массовым данным 1913 года, годовой заработок рабочих деньгами и натурой равнялся за 257,4 рабочих дня 300 руб., т. е. не превышал 1 руб. 16 коп. в день, не достигая, таким образом, и трети (32,2 %) американской нормы. Отсюда и делались обычно поспешные выводы о резком отставании уровня жизни рабочих России от американских стандартов. Но с учетом сравнительной дороговизны жизни в этих странах выводы получаются другие. При сравнении цен на важнейшие пищевые продукты в России и США оказывается, что в США продукты стоят в три раза дороже, чем в России. Опираясь на эти сравнения, можно сделать вывод, что уровень реальной оплаты труда в промышленности России следует оценить не ниже 85 % американского. Реальный уровень оплаты труда в промышленности России был достаточно высок и опережал уровень оплаты труда в Англии, Германии, Франции[33].

Высокий уровень оплаты труда в промышленности вполне соответствовал сравнительно высокой (для того времени) доле оплаты труда в народном доходе, составляя в 1908 году около 55 %, т. е. опять-таки был близок к американскому.

Высокий уровень заработной платы русских рабочих сочетался с большим, чем в других странах, количеством выходных и праздничных дней. У промышленных рабочих число выходных и праздников составляло 100–110, а у крестьян достигало даже 140 дней в год.

На Совещании представителей петербургских машиностроительных и механических заводов, состоявшемся в январе 1905 года, через две недели после известных кровавых событий, был отменен более короткий рабочий год русских рабочих по сравнению с западноевропейскими. Перед самой революцией продолжительность рабочего года в России составляла в промышленности в среднем около 250, а в сельском хозяйстве – около 230 дней. Для сравнения скажем, что в Европе эти цифры были совсем иными – около 300 рабочих дней в год, а в Англии – даже 310 дней[34].

Русские люди богатели своим трудом. За 1894–1914 годы сумма вкладов населения в сберегательных кассах увеличилась в семь раз. Сумма вкладов и собственных капиталов в мелких кредитных учреждениях за 1894–1917 годы возросла в 17 раз. Вклады в акционерных коммерческих банках за 1895–1915 годы – в 13 раз.

Многие годы царствования Николая II характеризовались бездефицитным государственным бюджетом, т. е. государственные доходы превышали государственные расходы. В предвоенное десятилетие превышение государственных доходов над расходами составляло 2,4 млрд. руб. Государственные финансы процветали. За счет бездефицитного бюджета были отменены выкупные платежи крестьян, понижены железнодорожные тарифы, ликвидированы некоторые виды налогов.

Налоговое бремя на одного русского жителя было самым низким в мире. Русская казна при Николае II стремилась повышать свои доходы не за счет роста налогов, как это чаще всего делалось в западных странах, а путем повышения доходности государственных предприятий. Так, например, выплачивание процентов государственных долгов в основном обеспечивалось за счет доходов от эксплуатации государственных железных дорог.

Общая сумма налогов на одного жителя в России была в два раза ниже, чем во Франции, Германии и Австрии, и в четыре раза меньше, чем в Англии[35].

Налоговое бремя в разных странах мира на одного жителя в 1913 году (руб.)

Особенно низкими в России были прямые налоги. По сравнению с Англией их бремя было в 8 раз легче, а с Германией и Францией – в 4 раза.

Весьма показательными для понимания жизненного уровня русских людей в царствование Николая II является потребление мяса и мясных продуктов, возросшее примерно в 2 раза и составившее в 1913 году в среднем 70,4 кг в год на человека (в США – 71,8). Еще более высоким потребление мяса было в городах – в среднем 88 кг на душу населения, при этом в Москве – 87, в Петербурге – 94, во Владимире и Вологде – 107, в Воронеже – 147. Еще больше мяса потреблялось в городах Сибири и Дальнего Востока[36]. Потребление сахара также более чем удвоилось, достигнув 9 кг в год.

В первую половину царствования Николая II сокращалось потребление спиртных напитков на душу населения. За 1894–1904 годы оно снизилось с 7,4 литра до 7 литров[37] – один из самых низких показателей потребления алкоголя в мире. В это время в России пили в шесть раз меньше, чем во Франции, в пять раз меньше, чем в Италии, в три раза меньше, чем в Англии, в два раза меньше, чем в Германии[38].

В царствование Николая II строятся тысячи Народных домов и разных учреждений для бедных, в которых стремятся облегчить их положение.

В Москве, например, открыли множество Народных домов, чайных, читален, которые только в 1903 году посетило свыше 6 млн. человек. Цель Народных домой – удовлетворять насущные потребности наиболее бедных слоев рабочего люда. Народные дома щедро субсидировались правительством. Считалось, что в них рабочий человек должен был чувствовать себя хозяином. В привычной для себя обстановке он всегда находил в Народном доме простой, незатейливый, но безупречно свежий, здоровый обед и ужин с небольшим лишь разнообразием для воскресных и праздничных дней. Многих бедняков привлекало то, что отпускаемая в Народных домах и чайных пища была дешевле, чем в других местах.

Только в Москве в 1911 году было 15 Народных домов со своими столовыми, библиотеками, театрами, которые ежегодно посещали многие тысячи человек. Московское попечительство ставило своей целью обеспечить каждого посетителя по дешевой цене здоровой, вкусной пищей. Народные дома работали с раннего утра до позднего вечера. Вход в них был бесплатным. Помещения – «светлы, просторны, с хорошей вентиляцией и безукоризненной чистоты». Употребление спиртных напитков не разрешалось. Можно было поесть, попить чая с пирогами, почитать газеты и журналы, посмотреть представления в театре, а летом поучаствовать в народных гуляньях, которые устраивались в саду рядом с Народным домом.

При Народном доме в Грузинах образовалась даже опера. И вообще, оперные спектакли проводились во многих Народных домах, привлекая в праздничные дни более 15 тыс. зрителей[39].

Все дело народных развлечений в Москве находилось в ведении особой комиссии, состоявшей из знатоков театрального и музыкального дела, среди них, например, ректор Московской консерватории M. M. Ипполитов-Иванов.

Особо следует сказать о народных чтениях. Они производились регулярно во многих Народных домах, но также и в других местах. Лекторами для народных чтений выбирались особые лица, прошедшие испытания специальной комиссии. Чтения устраивались по следующим отделам: духовно-религиозно-нравственные, исторические, биографические, географические, по естествоведению, по борьбе со злоупотреблением спиртными напитками, художественной литературы. Во время антрактов устраивались представления с пением и музыкой.

Накануне Первой мировой войны английский писатель М. Беринг справедливо отмечал: «Не было, пожалуй, еще никогда такого периода, когда Россия более процветала бы материально, чем в настоящий момент, или когда огромное большинство народа имело, казалось бы, меньше оснований для недовольства». И, удивляясь оппозиционным настроениям, царившим в интеллигентских кругах, восклицал: «У случайного наблюдателя могло бы явиться искушение воскликнуть: да чего же большего еще может желать русский народ?»[40]

Глава 4

Национально-культурное возрождение. – Успехи народного просвещения. – Русское искусство. – Возвращение к истокам. – Живопись. Зодчество. – Музыка. – Театр. – Наука. – Решающее значение русского искусства и науки в формировании мировой культуры конца XIX – начала XX века.

В области культурного творчества Россия переживала необыкновенный подъем созидательного энтузиазма. «Россия, – писал И. Бунин, жила жизнью необыкновенно широкой и деятельной, число людей работающих, здоровых, крепких все возрастало в ней». «Отовсюду, – вторит ему молодой тогда писатель Скиталец (С.Г. Петров), – как бы выпирало молодую русскую талантливость, все расцветало… В воздухе веяло обновлением, и, казалось, вся Россия пробуждалась, грезила какими-то сказочными, радужными снами». Созидательный подъем, отмечаемый многими современниками, был мощным проявлением чувства национально-культурного возрождения, переживаемого Россией. Именно в конце XIX – начале XX века в стране возникли все условия для окончательного разрушения космополитического засилья в культуре, рожденного европоцентристской ориентацией значительной части российской интеллигенции, лишенной национального сознания.

Русское культурное творчество возвращается к истокам и начинает приобретать отчетливо национальные формы, которые совершенствовались и усиливались успехами народного просвещения.

За годы царствования Николая II общие расходы на дело народного образования и культуры выросли в 8 раз и более чем в два раза опережали затраты на образование во Франции и в полтора раза – в Англии.

За 1894–1914 годы бюджет Министерства народного просвещения вырос в 6 раз, число учащихся в высших и средних учебных заведениях увеличилось в три раза, а в начальных – в два раза. Плата за обучение в высших учебных заведениях в России была во много раз ниже, чем в США и Англии, а неимущие студенты часто обучались бесплатно. По количеству женщин, обучавшихся в высших учебных заведениях, Россия занимала первое место в Европе.