Сновидения Ехо (сборник) Фрай Макс

– Вот это роскошь, – вздохнул Трикки Лай. – Не разбираясь, надо же! Я-то с нужным пока едва справляюсь. И вдруг эти грешные фокусы. Но развлекать детей на празднике – это тоже нужное дело. Я сперва хотел попросить сэра Джуффина чему-нибудь этакому меня научить, но постеснялся беспокоить его из-за пустяков. А тут еще книжка полезная по случаю в руки попала, я подумал: сам справлюсь. И вот результат.

Результат встревоженно моргнул и снова предпринял тщетную попытку спрятаться за креслом Меламори. Вот бедняга.

– Книжка значит, – ухмыльнулся я.

Не то чтобы я совсем не доверяю книгам, обучающим магии. Скажем так, я вполне доверяю им, когда они оказываются в руках искушенных экспертов, способных с первого взгляда отличить дельную вещь от диковинных фантазий безответственного автора, который за всю свою жизнь даже кастрюлю каши при помощи заклинаний ни разу не сварил. Но боюсь, чтобы сосчитать этих самых искушенных экспертов, хватит пальцев одной руки. Я сам, увы, не из их числа. И Трикки Лай, похоже, вряд ли.

То-то и оно.

– Это довольно старая книга, – принялся объяснять он. – Букинист на Сумеречном Рынке приблизительно датировал ее самым началом Эпохи Орденов. Называется «Веселая Магия для будущих послушников»…

На этом месте я не выдержал и заржал, Меламори тоже прыснула, но тут же была вынуждена успокоиться и объяснить Базилио, что такой громкий смех – это у нас просто способ выражения веселья. А вовсе не сдавленные рыдания и тем более не воинственный клич. Очень уж робкое чудище нам попалось. Что неудивительно: у него было тяжелое детство. Продолжительностью примерно в четверть часа.

– Просто, как я понимаю, в то время все дети мечтали поскорей подрасти и поступить в какой-нибудь Орден. И автор книги дает понять юному читателю, что описанные в ней фокусы – первый шаг к осуществлению этой мечты, – укоризненно сказал Трикки Лай.

– Да ясно! – сквозь смех сказал я. – Но все равно. «Веселая Магия»! «Для будущих послушников»! Грешные Магистры, так не бывает!

– Это еще что, – заметила Меламори. – Вот у меня в детстве была книжка «Увлекательные приключения без ложки и горшка». Угадайте, о чем.

Теперь заржал и Трикки Лай. Бедный Базилио. Трудно ему с нами.

– Скажи, что ты это выдумала! – потребовал я.

– Ничего подобного. Попрошу родителей ее отыскать, сам увидишь. Очень полезная, кстати, книжка. Она была написана в Смутные времена и должна была научить совсем маленьких детей выживать в экстремальных обстоятельствах. Ну, например, когда приходится жить в лесу, потому что твой дом разрушен. Или прятаться в подвале от пьяных Магистров, которые только что убили твоих родителей. Или оказаться на пустынном морском берегу, потому что перевернулась лодка, в которой ваша семья удирала в безопасное место. Такое в ту пору то и дело случалось. И книжка, во-первых, объясняла детям, что к подобным неприятностям надо относиться как к приключениям и не вешать нос. А во-вторых, учила нехитрой, но совершенно необходимой для выживания магии: как развести огонь, согреть воду, добыть плоды, не залезая на дерево, превратить кучу листьев в теплое одеяло, и так далее. Корва настаивал, чтобы я всему этому научилась – дескать, сейчас времена мирные, но что будет завтра, не знает никто, и лучше подготовиться к любому развитию событий. А я и не особо возражала: это было гораздо интересней, чем все остальные обязательные занятия. Кстати, потом в Арварохе эти знания очень мне пригодились. Потому что всю мою тамошнюю жизнь иначе как «увлекательные приключения без ложки и горшка» и не назовешь. Хотя нет, вру, ложка у меня все-таки была. Именная, с гравировкой, личный подарок Завоевателя Арвароха. Я с ней не расставалась, потому что пить кактусовый суп из раскаленного ведра – занятие очень на любителя… Но Магистры с ним, с Арварохом. Лучше рассказывай про свою книжку, Трикки.

– Ладно, – кивнул он. – Так вот, книжка эта хоть и старинная, но все-таки детская. Поэтому фокусы там действительно довольно простые, не выше тридцатой ступени, а с этим я уже справляюсь легко. И решил, что проблем у меня не будет. Выбрал фокус, который показался мне самым интересным: из ниоткуда появляется невиданное, ни на что не похожее чудище и через несколько секунд исчезает. Если наловчиться и проделать его хотя бы дюжину раз подряд, да еще чтобы чудища все время были разные, получится очень эффектное выступление, и дети будут довольны – так я рассудил. И решил хорошенько потренироваться. Но вчера на службе, как назло, выдался очень непростой день, а ночью мне пришлось возглавить большую портовую охоту на разрушителей кораблей, так что поспал я всего пару часов, на столе в своем кабинете, а это похоже на отдых больше, чем чангайская пытка пляской. Но ненамного. Сегодня работы было ненамного меньше, и домой я добрался только к ночи. Любой разумный человек на моем месте завалился бы спать, но у меня же детский праздник! Выступление послезавтра, а я еще ни разу не попробовал воспроизвести фокус из книжки. И я пошел тренироваться. Сколько раз мне говорили, что нельзя спросонок колдовать, а я не верил. Наверное, потому и получилась ерунда.

– Я не ерунда! – вдруг возмутился Базилио. – Я – волшебное существо.

Трикки Лай был совершенно потрясен. Похоже, до него только сейчас дошло, что кошмарное дело его рук обладает разумом, волей, да еще и чувством собственного достоинства в придачу.

Надо отдать парню должное, на обработку новой информации и полную смену концепции у него ушло секунды две, не больше. Иным на это и целой жизни бывает мало.

– Извини, – наконец сказал он. – Я не хотел тебя обидеть. Когда я говорил «ерунда», я имел в виду не тебя, а себя. Просто я плохо сделал свою работу, и у меня получилось не то, что было задумано. Так понятно? И не обидно?

– Понятно, – подумав, кивнул Базилио. – Но все равно очень обидно, что я – не то, что ты задумал.

– В этом нет ничего обидного, – принялся объяснять Трикки Лай. – Потому что я собирался просто сделать фокус. Пустяковую иллюзию, которая появляется и сразу исчезает. А ты получился живой и настоящий. И такой огромный! Согласно книжке, ты раза в три меньше должен быть. То есть не ты, а иллюзия. Неважно. Важно, что к твоему появлению я был совершенно не готов. Представляешь, как я испугался?

– Ты испугался? – переспросил Базилио. – Точно-точно? И поэтому захотел, чтобы я исчез? А не потому, что я тебе не нравлюсь?

– Ну конечно, – подтвердил Трикки Лай. – Просто от неожиданности. К тому же я не знал, что ты умный и с тобой можно договориться. Думал, ты улетел, чтобы нападать на людей. Может быть, даже сожрешь кого-нибудь, а этого я допустить никак не мог. Побежал за тобой. И когда увидел, что ты залетел в башню Мохнатого Дома, полез за тобой по стене. Решил, что так будет быстрей, чем стучать в дверь, ждать, пока откроют, и объяснять, что случилось.

– Надо было просто послать мне зов, – сказал я. – Мы, конечно, не были знакомы, но для Безмолвной речи это не обязательно.

– Да, я сразу так и подумал. Но… наверное, просто постеснялся. Бывают ситуации, когда проще залезть на стену, чем все объяснить.

О да. Еще как бывают.

– Ты же живая легенда, Макс, – сочувственно сказала Меламори. – Ты и при жизни имел ту еще репутацию…

– При жизни?!

– Ой, прости. Я хотела сказать, до того, как исчез на несколько лет. Мои собственные родители иногда рассказывали о тебе такие вещи, что, если бы мы с тобой к тому времени не были настолько хорошо знакомы, я бы пожалуй предпочла держаться подальше. Из, скажем так, уважения. А теперь прикинь, какими подробностями успели обрасти эти байки за время твоего отсутствия! Помнишь истории про короля Мёнина? Можешь гордиться, о тебе рассказывают не хуже.

– Ладно, – растерянно сказал я, – буду гордиться. Все лучше, чем запереться в спальне и рыдать.

– Поэтому многие люди будут тебя стесняться, а другие – бояться, и с этим ничего не поделаешь, – заключила Меламори. – Я знаешь сколько раз Трикки про тебя рассказывала? Ну, что ты отличный и с тобой легко иметь дело. И он вроде бы даже верил. А все равно на башню по отвесной стене полез, лишь бы с тобой не разговаривать.

– Просто я подумал, что первое впечатление от знакомства самое яркое, – признался Трикки Лай. – Ну и решил, пусть лучше я запомнюсь придурком, который внезапно появляется в окне и требует вернуть его чудовище, чем занудой, который среди ночи присылает зов незнакомому человеку и долго лепечет какую-то невнятную чепуху. – И, подумав, добавил: – Тем более что благодаря магии лазать по стенам стало гораздо легче, чем раньше. Но это случилось сравнительно недавно, поэтому все равно выглядит довольно эффектно. Грех не воспользоваться.

Надо же, какой честный.

– В общем, так, – я решил подвести итог. – Значит, наш Базилио появился на свет совершенно случайно, ты сам не знаешь, как это получилось и как долго продлится твое колдовство. Поэтому если мы хотим, чтобы он жил долго и счастливо…

– Мы хотим! – твердо сказала Меламори, главный друг и защитник всех беспризорных чудовищ.

– Тогда надо звать на помощь Джуффина, – заключил я. – Никто из нас троих не знает заклинаний, дарующих долгую и счастливую жизнь вымышленным существам, которых на самом деле не бывает. А Джуффин… Ну, он сам по себе заклинание. Самое действенное из всех, какие я успел вызубрить. Помогает вообще от всего.

«Если ты думаешь, будто жестоко разбудил меня среди ночи, причинив невыносимые страдания, оставь надежду, – весело сказал Джуффин. – Я мало того что не сплю, а еще даже не ужинал. И собираюсь заняться этим буквально с минуты на минуту. Присоединишься?»

«Лучше ты ко мне. Я сейчас сижу в гостиной Мохнатого Дома, и у нас тут нет ни крошки еды. Зато отличная компания. Я, Меламори и Трикки Лай, с которым ты велел мне немедленно познакомиться – ну вот, уже сделано. Я очень дисциплинированный. И с нами еще один… одна… одно… Слушай, даже не знаю, как сказать. Зато готов спорить, что ты в жизни такого не видел».

«Правда, что ли, готов спорить? – оживился Джуффин. – И какая будет ставка?»

«Да какая хочешь. Просто мне очень надо, чтобы ты срочно на это посмотрел».

«Ладно, – согласился он. – Но при одном условии: ты раздобудешь еду. И готовить ее будут не Королевские повара, окопавшиеся у тебя на кухне».

«Да что ж я, отравитель какой?»

– Не знаю, сэр Макс, не знаю. О тебе страшные вещи порой рассказывают, – ухмыльнулся Джуффин, входя в гостиную. – И ведь не зря рассказывают, – добавил он, во все глаза уставившись на нашего Базилио. – Интересных гостей ты принимаешь по ночам. Такого я действительно еще не видел, ты был совершенно прав. Но это не отменяет необходимости срочно меня накормить. Шли зов в любой трактир, пусть несут что угодно, лишь бы много и быстро.

– Хорошая ночь, – вежливо сказал Базилио. – Наверное, вам лучше сразу узнать, что я не питаю склонности к немотивированным убийствам и не ем людей. За этот вечер я уже не раз убедился, что моя внешность вызывает подобные подозрения. И хотел бы сразу их отмести.

– Это означает, мой друг, что тебя окружают плохие физиономисты, – утешил его Джуффин. – Мне бы в голову не пришло, что ты способен на такие ужасные вещи. Сразу видно, что ты – самое разумное и добродушное существо если не во всем городе, то в этом помещении – определенно.

– Спасибо! – воскликнул Базилио.

От избытка чувств он принялся подпрыгивать, мотая лисьим хвостом и всеми своими индюшачьими гребнями одновременно. Выглядело это, честно говоря, совершенно жутко, но мы не дрогнули. А я под шумок еще и заказ в соседний «Счастливый скелет» отправил. У них не самая изысканная еда в столице, зато доставка молниеносная. Их шеф-повар в детстве служил при кухне в Ордене Решеток и Зеркал и с тех пор очень хорошо понимает значение слова «быстро». Тамошний Великий Магистр, как рассказывают, за малейшее промедление превращал в камни не только наемных слуг, но и любимых учеников. А расколдовывал только под настроение, что означает – редко и неохотно.

– Мне бы очень хотелось узнать историю происхождения этого удивительного существа, – сказал Джуффин.

– Базилио! – хором выпалили мы с Меламори.

– Что?

– Его так зовут: Базилио, – объяснила она. – Макс придумал.

– Ясно. Очень мило с его стороны. Но это не ответ на мой вопрос.

Трикки Лай обреченно вздохнул и принялся рассказывать свою историю заново. Впрочем, Джуффину повезло: со второй попытки получилось совсем коротко и гораздо более внятно.

– Очень хорошо, – сказал Джуффин, дослушав его до конца. – И это тоже очень хорошо, – сказал он первому блюду с горячими пирогами, влетевшему в гостиную и аккуратно приземлившемуся на стол.

За блюдом следовала стайка тяжелогруженых коллег.

– А меня вы позвали только для того, чтобы удивить? Или просто соскучились? – спросил он, молниеносно расправившись с первой жертвой. В смысле, с пирогом.

– Удивить – это приз в качестве извинения за беспокойство, – объяснил я. – Базилио нужна помощь. Ну, какое-нибудь заклинание, чтобы он не исчез в любой момент. А то обидно получится – только родился, и уже надо исчезать. Я бы так не хотел, даже если бы был чу… в смысле, таким удивительным существом.

– Ты и так удивительное существо, – заверил меня Джуффин. – Хотел бы я посмотреть на того, кто станет утверждать обратное! Но суть проблемы я уяснил. А с чего вы взяли, будто ваш Базилио должен исчезнуть? По-моему, он производит впечатление вполне себе живучего материального объекта. Разве нет?

– Ну просто заклинание было такое, – смущенно сказал Трикки Лай. – Оно подразумевает, что объект появляется и тут же исчезает. Буквально через несколько секунд. Я, конечно, все на свете перепутал и невесть чего наворотил, но вдруг оно сработает, просто с опозданием? Теперь, когда мы с Базилио познакомились поближе и я оценил его душевные качества, хотелось бы этого избежать.

– Еще бы ты не оценил! – хмыкнул Джуффин. – Ладно, для начала мне нужно взглянуть на твою книжку. Где она?

– Дома, конечно. Принести? Я быстро…

– Быстро?! Отсюда до твоей квартиры, насколько я помню, четверть часа бегом в один конец. Ладно уж, сам схожу.

И исчез прямо из кресла. Не то что шагу не сделал, даже не привстал.

– Вот это класс! – восхитился Трикки Лай. И печально добавил: – А я пока только чужим Темным Путем умею ходить. Уже пять лет практикуюсь, и никакого прогресса!

– Всего пять лет, – поправила его Меламори. – Этому все долго учатся. Вот лет через сто можешь начинать жаловаться.

– Я сам только сегодня научился, – признался я.

– Ну ничего себе! – изумился Трикки Лай. – Так удивительно слышать, что вы чего-то не умеете!

– Все мы чего-нибудь да не умеем, – сказал Джуффин. – И это прекрасно. Иначе в жизни было бы гораздо меньше сюрпризов и смысла.

На этот раз он образовался не в кресле, а на столе. Сидел там среди тарелок как парадное блюдо и торжествующе размахивал добычей – тоненькой разноцветной книжонкой. Не слезая со стола, быстро ее пролистал. Одобрил:

– Вроде толковая. Мне бы такую в детстве! Где там твой фокус, Трикки? На какой странице?

– Номер восемь в разделе «Удиви всех».

– Ага, – кивнул Джуффин и уткнулся в книгу надолго. Секунд на двадцать. Давненько он на моей памяти так вдумчиво не читал.

– Ну так все ясно! – торжествующе объявил он, захлопнув книгу. И конечно, умолк – в лучших традициях ведения светской беседы.

Предполагается, что собеседники будут вежливо ждать продолжения и, не дождавшись, умрут от любопытства один за другим. Подозреваю, что в бытность свою наемным убийцей Джуффин добрую половину врагов этим способом в гроб загнал. А вовсе не каким-нибудь хитроумным магическим оружием.

К счастью, я не очень хорошо воспитан. Слышал когда-то краем уха, что понукать собеседника почти так же невежливо, как перебивать, и тут же выкинул эту ерунду из головы. Пренебрежение хорошим тоном не раз спасало мне жизнь и рассудок. Вот и сейчас, пока Меламори, Трикки Лай и Базилио умоляюще смотрели на Джуффина, я взял да и спросил:

– Что ясно-то?

– Как все получилось, – невозмутимо ответствовал Джуффин. И сжалившись над нами, наконец объяснил: – Просто Трикки нечаянно применил сто восемьдесят пятую ступень магии вместо восемнадцатой. Создание одушевленных иллюзий очень похоже на этот детский фокус, только силы вкладывать приходится гораздо больше.

– Как это может быть? – опешил Трикки Лай. – Я же не умею сто восемьдесят пятую ступень! Я и до шестидесятой пока толком не добрался.

– Это тебе только кажется. Все мы чего-то не умеем, как я уже говорил, но при этом способны на гораздо большее, чем ожидаем. Ты не первый, кто сам себя так удивил. Это довольно часто случается с могущественными, но не очень опытными людьми – когда они много выпьют или, скажем, сильно рассердятся. Или испугаются. Ну или просто очень устанут – бессонница в этом смысле ничем не лучше Джубатыкской пьяни, контроль утрачивается точно так же.

И укоризненно добавил:

– А ведь я предупреждал! Хотя, конечно, сам до сегодняшнего дня не подозревал, к какому потрясающему результату может привести твое упрямство. Ты сумел меня удивить, поздравляю!

– А я? – жалобно спросил Базилио. – Что будет со мной?

– Понятия не имею, – сказал ему Джуффин. – Потому что я – не предсказатель судьбы. Но что-нибудь обязательно будет, на этот счет можешь не переживать. Я хочу сказать, что бесследно ты не исчезнешь. Поблагодари сэра Макса, это он устроил.

Теперь пришла моя очередь не верить своим ушам.

– Вот этого точно не может быть! Потому что я вообще не колдовал с момента появления Базилио. Только зов послал – тебе, а потом в трактир. Но вряд ли это могло так подействовать на окружающую среду.

– Да, сэр Макс сразу сказал, что не знает, как мне помочь, – поддержал меня Базилио.

– Он, конечно, не знает, – согласился Джуффин. – Но все равно сделал все как надо. И колдовать не понадобилось. Сэр Макс дал тебе имя. А это самый верный способ удержать в Мире одушевленную иллюзию. В древности это было знание из разряда общеизвестных банальностей, а теперь оно принадлежит к числу удивительных тайн, которые мудрые старики вроде меня время от времени открывают трепещущим ученикам.

– Спасибо! – воскликнул Базилио. – Теперь я не исчезну! Как это прекрасно!

– И в связи с этим надо срочно выяснять, чем тебя кормить, – спохватился я.

– Ну как – чем, – укоризненно сказал Джуффин. – Волшебные существа едят волшебную еду. То есть появившуюся в результате колдовства. Придется вам дружно осваивать это тайное знание, – и он выразительно похлопал книжкой по столу. – Фокус номер восемь в разделе «Удиви всех», только вместо невиданного чудища визуализируем какую-нибудь еду. Вернее, не какую-нибудь, а чего Базилио пожелает. А его задача – быстренько проглотить результат, пока не исчез. По-моему, будет весело.

– Даже слишком, – растерянно согласился я. – Особенно если кое-кто опять переборщит с магией, и у меня в доме заведется одушевленный пирог. Станет скитаться по коридорам и уныло восклицать: «Ах, жизнь коротка, я уже черствею! Съешьте меня кто-нибудь!» А я буду рыдать от сострадания. Блестящая перспектива.

– Ничего, я сама научусь, – пообещала Меламори. – И с магией не переборщу, ты меня знаешь, я очень аккуратная. Не сидеть же Базилио голодным!

– Это – моя ответственность, – твердо сказал Трикки Лай. – Буду приходить к вам и кормить Базилио. Я бы забрал его к себе, да ему там будет тесно. У меня очень маленькая квартира. Нарочно такую искал. Сперва поселился в Новом Городе, в огромном красивом доме, лучшее жилье в моей жизни, всегда о таком мечтал. А в итоге, смешно сказать, спал там в шкафу. Просто с детства привык к тесным помещениям, и этого уже не изменить.

– Вот и хорошо! – обрадовалась Меламори. – Базилио остается у нас! А кормить – корми, конечно, если сумеешь. Это честно. Но и меня научи. Чтобы можно было по очереди.

– Чего ты сейчас хочешь, Базилио? – спросил Трикки Лай. – Я тебе наколдую.

– Если можно, я бы съел селедочный торт с кремом, – робко промолвило чудовище. – Никогда прежде его не видел, но откуда-то знаю, что это – самая прекрасная еда в Мире.

– Точно! В детстве я их обожал, – согласился Трикки Лай. – Да и сейчас, честно говоря, ел бы и ел, только здесь таких не пекут.

– Вот это очень интересный момент, – заметил Джуффин. – Одушевленная иллюзия обычно наследует характер и склонности своего создателя. И его знания о Мире, по крайней мере, какую-то их часть. Поэтому Базилио знает о существовании туланских рыбных тортов и заранее уверен, что они ему понравятся.

– И вот откуда он знает все остальное, – кивнул я.

– И почему у него такой хороший характер, – добавила Меламори. – Ты отличный парень, Трикки. Я уже много лет собираюсь это тебе сказать, да как-то повода не было. А теперь, хвала Магистрам, есть.

– Спасибо, – хором ответили Трикки Лай и Базилио.

Потом мы умиленно смотрели, как Базилио клюет гигантский кремовый торт, возникший из небытия по воле его создателя, великого кудесника и прирожденного ведущего детских праздников. Честно говоря, я опасался, что бедняга на радостях обожрется до заворота кишок, но этого не случилось – буквально минуту спустя полуразрушенный торт исчез, как не бывало.

– Как, и все?! – разочарованно выпалила Меламори.

– Жизнь иллюзий недолговечна, – виновато объяснил Трикки Лай. – Обычно они существуют не дольше дюжины секунд. Мой торт продержался гораздо дольше положенного срока – я очень старался!

– Ты успел наесться? – спросила Меламори Базилио, который растерянно моргал, уставившись на пустое место, где только что был торт.

– Я пока не знаю, что значит «наелся», – ответило наше чудовище. – С другой стороны, я не испытываю неприятного чувства, хоть сколько-нибудь похожего на голод, как я его себе представляю. И я… наверное, это называется «счастлив»? Мне очень хорошо. И тепло внутри.

– Я буду делать тебе такой торт каждый день, – пообещал Трикки Лай. – Может быть, даже два раза – если со службы удастся вырваться.

– Я тоже могу делать селедочный торт, – сказала Меламори. – И вообще все, что захочешь. Ничего сложного в этом фокусе нет. Смотри!

И перед Базилио возник новый торт, больше прежнего, покрытый к тому же ярко-алым кремом.

– Правда, красиво? – гордо спросила Меламори.

Базилио с некоторой опаской клюнул ее угощение, после чего торт исчез.

– Ничего, следующий проживет дольше, – пообещала она. – Мне просто нужна практика.

– Надеюсь, вдвоем вы как-нибудь справитесь, – сказал я. – У меня всю жизнь были проблемы с готовкой.

– Конечно, мы справимся, – заверил меня Трикки Лай. – А если вы любезно проложите для меня Темный Путь из моего кабинета в свой дом, я смогу кормить Базилио почаще.

– Не вопрос. С Темным Путем мои отношения сложились гораздо лучше, чем с кулинарией.

– Ну тогда все улажено! – обрадовался он.

– Почти все.

Джуффин скорчил такую злодейскую рожу, словно внезапно вспомнил, что все присутствующие являются безжалостными похитителями младенцев, в связи с чем нас требуется немедленно допросить, предварительно как следует запугав.

– Дело за малым, – добавил он. – Осталось получить разрешение…

– Какое, к Темным Магистрам, разрешение?!

– Ну, видишь ли, содержание одушевленных иллюзий в доме, не оборудованном специальными охранными амулетами, препятствующими их свободному передвижению, вообще-то по-прежнему запрещено законом. Прогулки по городу, даже в сопровождении – тем более. – Джуффин виновато развел руками. – Честно говоря, нам просто в голову не пришло отменить этот запрет за компанию с прочими, потому что традиция создания подобной красоты, – он отвесил Базилио условно галантный поклон, – давным-давно… ну, не то чтобы окончательно утрачена, но, я бы сказал, зачахла. Некоторые направления практической магии, как ни смешно, порой просто выходят из моды, как одежда или, скажем, музыка. А потом вдруг снова входят; возможно, именно это сейчас и произойдет. И Ехо заполнится удивительными существами – если, конечно, сэр Макс сумеет добиться разрешения не только на содержание Базилио, но и на его прогулки.

– И тогда появятся еще такие, как я? – сообразил Базилио. – И я смогу с ними дружить? И ходить в гости? Это было бы прекрасно!

– Теоретически такая вероятность существует, – сказал Джуффин. – Но запасись терпением, обычно подобные перемены требуют времени. Так что привыкай пока дружить с людьми. Мы, конечно, не сахар, но с выбором у тебя пока не очень.

– Ну что вы, – вежливо возразил Базилио. – Люди – прекрасные существа. Мне ли, получившему от вас жизнь, сочувствие, приют и еду, жаловаться на судьбу?

Пока они обменивались любезностями, я обдумал внезапно возникшую проблему. И с облегчением понял, что на самом деле ее нет.

– Слушай, ну так выдай мне это разрешение, – сказал я Джуффину. – Сам видишь, какой прекрасный у нас Базилио. Какой от него может быть вред? Одна только польза и удовольствие.

– Так-то оно так. Да только я никаких разрешений не выдаю. То есть могу подарить тебе хоть мешок бумаг, мне не жалко, а толку-то от них. Подписанные мной разрешения не имеют законной силы. Я – не та инстанция.

– Погоди, – опешил я. – Как это? А кто тогда та?

– Сэр Шурф, конечно.

– А! – обрадовался я. – Тогда тем более никаких проблем.

– Боюсь, в ближайшее время тебе предстоит расстаться с некоторыми иллюзиями на его счет, – ухмыльнулся Джуффин.

Я открыл было рот, чтобы возразить, но тут же его захлопнул. Потому что любое дело, в которое вовлечен сэр Шурф – уравнение с неизвестной переменной. Друг мой, конечно, надежен – даже не как скала, а как две скалы сразу. Но имя этим скалам Симплегады[5], вот в чем беда.

– Даааааа… – протянула Меламори, выразив таким образом полное понимание ситуации.

– Так или иначе, все будет хорошо, – твердо сказал я. – Базилио в обиду не дам. В крайнем случае, уйдем с ним вдвоем куда-нибудь на край Мира. Босые и с котомками.

– Вот хорошо, что ты напомнил, – спохватился Джуффин. – Никакого края! Базилио должен оставаться в Ехо. Вдали от Сердца Мира он мгновенно развоплотится, и никакое имя тут не поможет.

– Ой! – испуганно пискнуло наше чудище. – Развоплощаться я совсем не хочу!

– Ну так никто и не заставляет. Просто живи в Ехо, и все будет в порядке, – успокоил его Трикки Лай. – Не горюй, я и сам в таком же положении. Если уеду отсюда, сразу стану призраком, и привет. Нам с тобой еще повезло, Ехо – город большой, и жизнь тут интересная. Моря только нет. Но ладно, с такой рекой, как Хурон, вполне можно жить и без моря.

– Насчет интересной жизни – это ты в точку, – заметил Джуффин. – Выгляните-ка в окно.

Я думал, что уже примерно знаю, каких сюрпризов ожидать. Небо опять какого-нибудь не того цвета или ветер нам снова покрасили. Но нет, не покрасили. И небо было темным, как и положено ночью. Зато из него получился очень выгодный фон для многоцветной радуги, сияющей так ярко, что на улице стало светло, почти как днем. И, скажем так, довольно пестро.

– А все уже небось дрыхнут и не видят, – наконец сказала Меламори. – Хорошо все-таки не спать по ночам. Вся красота наша!

– Пошли наверх, – предложил я. – Представляете, как это выглядит из башни?

Но путь из гостиной был перекрыт. На пороге сидели Армстронг и Элла и во все глаза таращились на Базилио. На мохнатых мордах был написан немой вопрос: «Интересно, это оно пришло нас съесть? Или мы должны съесть его? И если да, то почему его не покрошили в наши миски заранее?»

– Ой, – сказало чудовище и попыталось спрятаться за наши спины.

– Это просто кошки, – сказал я. И, чувствуя себя последним лживым негодяем, добавил: – Они совершенно безобидные.

В ответ на мою клевету Элла взвыла страшным басом и пулей вылетела в коридор. Армстронг рванул за ней, задрав хвост трубой.

– Такие красивые, – печально вздохнул Базилио, глядя им вслед. – Жалко, что я им не понравился.

– Да им никто особо не нравится, – утешил его я. – Если только он не паштет.

Радуга исчезла уже под утро, когда небо понемногу начало светлеть, а воздух налился прозрачной синевой. И тогда мы наконец пошли спать. Причем Трикки Лай уснул прямо на диване в гостиной, и ни у кого не поднялась рука его разбудить. А мы с Меламори отправились в спальню в компании Базилио, который заявил, что ему страшно оставаться одному. Такого осложнения я, честно говоря, не предвидел, но перенес стоически. Хорошо хоть в постель это чудище брать не пришлось: Базилио устроился на подоконнике, как на насесте и сразу же уснул. Зато Меламори подскакивала каждые пять минут, чтобы проверить, не развоплотился ли ее любимчик. Не то чтобы она не верила Джуффину, но тревога часто оказывается сильнее самой крепкой веры, мне ли этого не знать.

Едва задремав, я тут же снова проснулся от странного шума. Спросонок подумал, что на улицу под нашими окнами пытается приземлиться вертолет. Потом сообразил, что я в Ехо, а тут нет никаких вертолетов. От удивления проснулся окончательно и только тогда обнаружил источник шума.

На подоконнике по обеим сторонам от Базилио лежали Армстронг и Элла и заливисто мурлыкали. Когда-то я каждую ночь засыпал под их умиротворяющий грохот, как миленький, но эти счастливые времена давно миновали. Кошки не то обиделись на меня за долгое отсутствие, не то просто забыли, кто я такой и какая от меня бывает польза. Еду из рук вежливо брали, иногда неохотно позволяли себя погладить, но спальню мою обходили стороной, благо масштабы Мохнатого Дома это позволяют.

И вдруг – здрасьте пожалуйста. Явились.

Но, увы, не ко мне.

– Это значит, что я им все-таки понравился? – шепотом спросил Базилио, приоткрыв один глаз.

– Понравился, не сомневайся, – зевнул я. – Спи уже, горе мое.

– Горе? – жалобно повторил он.

– Счастье, – вздохнул я. – Конечно же я хотел сказать «счастье». Перепутал, прости.

Всегда был уверен, что кутить ночь напролет следует именно в компании начальства. Тогда есть надежда, что завтра оно тоже опоздает на службу, а может быть, и вовсе не явится – это смотря как погулять. И некому будет вытаскивать тебя с утра пораньше из теплой спальни, до отказа набитой красавицами и чудовищами.

Мы-то как раз особо не кутили, но все равно так и вышло. Для начала мы дружно проспали. И никто не прислал нам зов, чтобы осведомиться, куда мы подевались. Даже Трикки Лая не разбудили и не потребовали срочно явиться в Дом у Моста, где без него, разумеется, все давным-давно пропало. По крайней мере, когда я около полудня спустился в гостиную, громогласно проклиная все на свете – не потому, что так уж плохо себя чувствовал, а просто в качестве любимой утренней разминки – он сидел на диване и растерянно оглядывался по сторонам, как и положено человеку, только что проснувшемуся в незнакомом месте.

– Это вы почему ругаетесь? – осторожно поинтересовался он.

Я задумался. А действительно, почему?

– Потому что жизнь прекрасна и удивительна, – наконец сказал я. – И кто-то должен уравновешивать это невыносимое счастье своим дурным настроением. В моем доме этот кто-то обычно я сам. Нельзя перекладывать ответственность за равновесие Мира на своих гостей.

Потом я угощал их с Меламори завтраком, причем не заказанным как обычно в ближайшем трактире, а добытым из Щели между Мирами. Если кто-то думает, будто я просто люблю пускать пыль в глаза, он совершенно прав. Очень люблю. Особенно когда есть возможность блеснуть перед людьми, которые только что у меня на глазах кормили иллюзорными пирогами заспанное чудище, настолько ужасное при ярком дневном свете, что я даже не рассмеялся, увидев на его ногах тряпичные домашние туфли, зеленую и голубую. Уж не знаю, где они с Меламори нашли эти сокровища, у меня таких отродясь не водилось. Но на то и Мохнатый Дом, сколько в нем ни живи, а неисследованных комнат и неизведанных шкафов, до отказа набитых удивительными предметами непонятного происхождения, на твой век хватит.

Зато Армстронга и Эллу облик Базилио совершенно не смущал. Они не отходили от своего нового кумира ни на шаг, игнорируя не только всех присутствующих, но даже миски с едой – событие совершенно беспрецедентное.

После завтрака я вдоволь набегался Темным Путем – в рабочий кабинет Трикки Лая и обратно, а потом к нему домой, чтобы он мог в любое время навестить своего питомца, не затрачивая времени на дорогу. Меламори тем временем принесла стопку старых газет, чтобы проверить, умеет ли Базилио читать. К счастью, знание алфавита он унаследовал от своего создателя в числе прочих. И пришел в восторг, обнаружив почти неисчерпаемый источник сведений о причудливой жизни удивительных существ, среди которых его угораздило оказаться. Поэтому мы устелили газетами весь пол в гостиной – листать их Базилио было очень неудобно, да и держать нечем. На мой взгляд, гостиной это пошло только на пользу, старые газеты выглядят гораздо элегантней, чем какие-то дурацкие ковры.

Утро, таким образом, прошло в приятных домашних хлопотах – как я их себе представляю. После чего Трикки Лай и Меламори все-таки отправились в Дом у Моста. А я послал зов Шурфу Лонли-Локли и сказал: «Обстоятельства сложились так, что мне надо срочно с тобой увидеться по самому настоящему важному делу. Как к тебе записываются на прием?»

«Через секретаря, разумеется», – невозмутимо ответил он.

Один – один.

«…и очередь, насколько мне известно, расписана на две дюжины дней вперед».

«Добивать поверженного противника нечестно, – возмутился я. – Лучше скажи, когда можно свалиться тебе на голову – так, чтобы не зашибить?»

«Да хоть сейчас, – неожиданно сказал Шурф. – Какая разница, как разговаривать? Времени что на Безмолвную беседу, что на обычную тратится одинаково. А тебе, насколько я помню, больше нравится вслух. Я сейчас в том же кабинете, где ты оставил меня вчера. Но буду вынужден покинуть его буквально через три минуты. Чем быстрее придешь, тем больше успеешь сказать».

– Все-таки Темный Путь – самое гениальное изобретение колдующего человечества, – торжественно провозгласил я, сделав шаг из своей гостиной прямо к его рабочему столу. – Раз – и все! Три минуты, говоришь? Ладно, тогда слушай внимательно. Мне нужно разрешение на содержание в доме одушевленной иллюзии. И еще на свободные прогулки этой иллюзии по городу. Но с этим, если что, можно немного подождать, а в доме она уже прямо сейчас сидит. И девать ее некуда. Вернее, его. Ай, неважно…

– Какая такая одушевленная иллюзия? – встревожился мой друг. – Что ты еще натворил?

– Не я. Ты меня переоцениваешь.

Пришлось совершить невозможное и втиснуть давешнюю историю в несколько коротких фраз.

– Ясно, – сказал Шурф. – Есть два варианта. Первый: я даю тебе это грешное разрешение прямо сейчас. Вернее, ближе к вечеру, когда у меня будет достаточно продолжительный перерыв в делах, чтобы его подготовить.

– Спасибо, дружище, – сказал я, мысленно показывая язык Джуффину, который стращал меня утратой иллюзий.

– Погоди, ты меня не дослушал. Второй вариант такой: я говорю тебе, что подобные дела решаются в установленном порядке, согласно законодательству, и исключений тут быть не может. После чего мы начинаем стандартный процесс легализации одушевленной иллюзии, который, по моим расчетам, имеет некоторые шансы завершиться еще до конца этого года. Ну или в начале нового, как пойдет.

– А смысл? – изумленно спросил я.

– Смысла абсолютно никакого, – усмехнулся Шурф. – Зато у меня будет несколько прекрасных поводов заявиться к тебе в гости. Причем не в кратких промежутках между делами, а в рабочее время. Исключительно по долгу службы. Это называется «составление экспертного заключения о безопасности магического объекта» и обычно отнимает несколько часов. После чего я могу назначить повторную экспертизу и снова ее провести. В некоторых особо сложных случаях доходит до полудюжины экспертиз, и я не вижу ни единой причины, почему бы вашему Базилио не оказаться самым сложным случаем в моей практике. Ты же, в свою очередь, можешь наносить мне ответные визиты: лица, чьи дела я веду лично, имеют право на прием вне очереди. То есть, если называть вещи своими именами, это я имею право послать в задницу всех, когда у меня в кабинете сидит такое лицо. Кроме разве что чиновников Королевской канцелярии и прочих придворных палачей, но они, хвала Магистрам, далеко не каждый день приходят пить мою кровь. Довольствуются малым. Ну что скажешь?

– Потрясающе, – вздохнул я. – Джуффин предупреждал, что, когда я приду к тебе за этой грешной бумажкой, мне придется расстаться с иллюзиями на твой счет. И был совершенно прав. Я-то наивно думал, что ты – бессердечный бюрократ-маньяк с обостренным чувством долга. И мужественно принимал таким, каков есть. А ты, оказывается, совершенно нормальный человек – разгильдяй, ловкач и пройдоха. Даже не знаю, как переживу такое открытие. Но заранее согласен на любую аферу.

– Прими во внимание, что в настоящий момент я – что-то вроде каторжника, – сказал Шурф. – А любой каторжник ради внеочередной прогулки мир перевернет.

Я сочувственно покачал головой. Что тут скажешь.

– А теперь, сэр Макс, исчезни, пожалуйста, как можно скорей, – велел он. – Я по твоей милости уже опоздал на совещание. Лучше приходи вечером, будешь писать заявление по всей форме. Думаю, это отнимет у тебя никак не меньше часа. А то и все полтора. И не вздумай заранее поужинать, у меня отличный повар. Будет обидно, если ты упустишь возможность…

– Провести экспертизу? – подсказал я. – И тут же назначить повторную? Договорились.

– Ты был совершенно прав, – сказал я Джуффину полчаса спустя. – Сэр Шурф – бюрократ, каких свет не видывал. Поэтому сегодня вечером мне предстоит писать заявление по всей форме. Заранее содрогаюсь. При этом он заявляет, что есть некоторые шансы завершить это дело до конца года. «Некоторые шансы», прикинь!

Я так старательно разыгрывал возмущение, что почти сам себе поверил.

– До конца года – это даже как-то чересчур быстро, – усмехнулся Джуффин. – Я, конечно, не предсказатель, но помяни мое слово, без непредвиденных задержек не обойдется. Думаю, тебе придется с утра до вечера обивать порог своего приятеля, чтобы ускорить дело. Впрочем, повар у них действительно прекрасный. За это многое можно простить.

– Тебя не проведешь, – разочарованно вздохнул я.

– Разумеется, нет. Но спасибо за попытку. Она меня развлекла. А теперь посмотри в окно.

За окном не происходило ничего особенного. Ну, кроме заката. Но после вчерашнего дня я уже не был уверен, что закат через два часа после полудня следует считать выдающимся событием. Ночь после него не наступила, значит, все в порядке. Теперь у нас – так.

– Похоже, закаты ему понравились, – наконец сказал я.

– Или ей.

– Или ей, – согласился я. – Просто «художник» – слово мужского рода. Кого угодно можно так называть.

– Думаешь, все-таки художник?

– Конечно, художник, – усмехнулся я. – Кто ж еще. Вон как зажигает… Если, конечно, это не кто-то из твоих знакомых развлекается, чтобы не дать нам заскучать. Ну или пари с кем-нибудь заключил, как долго будет водить тебя за нос.

– Все-таки вряд ли, – сказал Джуффин. – Я уже поговорил со всеми, кто хотя бы теоретически на такое способен Начиная с Сотофы и заканчивая самим Магистром Хонной, который вообще-то уже полторы сотни лет не отзывается ни на чей зов. Просто не хочет. Но я был очень назойлив. Сказал каждому из них: «Если это твои штучки, большое спасибо, продолжай в том же духе, пока не надоест. Только хотя бы намекни, что нам не нужно никого искать и спасать, потому что мы, честное слово, найдем, чем еще заняться». Но никто не признался. Напротив, говорят: нет-нет-нет, давайте ищите, спасайте! И, похоже, никто не врет. Ложь от правды я, хвала Магистрам, пока отличить умею, и расстояние тут совсем не помеха. Зато теперь всем, включая Хонну, который, по идее, давным-давно забил на наши дела, стало интересно, что это за гений такой выискался – мало того что заставил весь город смотреть его сон, так еще и всем угодил.

– А что, правда всем?

– Вроде бы да. За последние два дня не поступило ни единой жалобы на нарушение общественного спокойствия, ни одной анонимной просьбы проверить, не злоупотребляет ли недозволенной магией подозрительный сосед, по слухам, до сих пор не получивший лицензию. Хотя обычно подобные кляузы пишут и по гораздо меньшему поводу. Какое-нибудь дерево в парке заговорит по-иррашийски, и нам тут же приходит полдюжины писем с требованием угомонить неведомого безобразника, нарушившего священное право растения хранить молчание. Будь я так строг, как требуют некоторые благонамеренные горожане, из этого города давно сбежала бы добрая половина населения, а оставшаяся подняла бы бунт и была бы совершенно права… Но на ветры и закаты никто пока не жалуется. Даже, наоборот, порываются отблагодарить. Незадолго до тебя ко мне приходила делегация от столичного купечества. Сказали, что на общем собрании решили наградить неизвестного колдуна за доставленное удовольствие. Спрашивали, куда нести подарки. Еле отбился от них сто девятой статьей Кодекса – той, где говорится о праве всякого гражданина на сохранение в тайне любых своих дел и поступков, не вступающих в противоречие с законом. Все лучше, чем честно признаваться, что не знаю. Не знать мне по должности не положено. И, будешь смеяться, Его Величество тоже захотел отблагодарить неизвестного чародея за доставленное удовольствие. Мы с ним с утра разговаривали. Правда, Король сперва был уверен, что это ты устроил на радостях, в честь возвращения домой. «Я хорошо знаю сэра Макса и уверен, что это совершенно в его духе». Представляешь? Пока его переубеждал, чуть было сам не начал подозревать, что это ты развлекаешься.

– В некотором смысле Король прав, – сказал я. – То есть понятно, что не я такое устроил. Мы оба знаем, что такие штуки я делать не умею, по крайней мере наяву. А вот во сне… Знаешь, во сне вполне мог бы.

– Еще как мог бы, – согласился Джуффин. – Я же видел город, родившийся из твоего сна. Закаты там правда всего раз в день, в положенное время – недочет! Но спишем его на то, что ты тогда бы молодой и глупый. Не разошелся еще как следует.

– Вот-вот, – усмехнулся я. – К тому же кто знает, как там все происходило поначалу. Я уже и не помню… Так говоришь, этот сновидец может застрять у нас и никогда не проснуться? На его месте я был бы только рад. Ужасно тяжело было просыпаться после таких снов. Видеть ничего не хотел. И делать тоже. Только снова уснуть, желательно навсегда.