Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне Перетолчин Дмитрий

Money makes the world go around

«Было бы большим упущением считать, что мировая финансовая олигархия в годы Второй мировой войны выступала единым блоком, что между отдельными ее группами не было противоречий по поводу целей, планов и способов ведения войны. Прежде всего, бросаются в глаза противоречия между английским капиталом (воплощением его являются Ротшильды) и американским капиталом (воплощением его выступают Рокфеллеры). Первый опирался на мощную колониальную систему и статус Лондона как мирового финансового центра. Второй стремился отобрать у английского капитала оба эти преимущества».

В. Ю. Катасонов, «О проценте ссудном, подсудном, безрассудном. «Денежная цивилизация» и современный кризис».

В дополнение к золоту Ротшильды контролировали мировую добычу серебра, никеля и алмазов, владея контрольным пакетом «De Beers» [34], контроль над ключевыми позициями это ключ к пониманию кому и главное зачем было необходимо столкнуть мир, еще не до конца оправившийся от Первой мировой, в новое кровопролитие.

Венцом Первой мировой стала первая международная надправительственная структура Лига Наций, созданная по инициативе США, в которую сами Штаты, однако вступать не торопились. Лидер республиканцев Генри Кэбот Лодж-старший назвал ее «изуродованным экспериментом, начатым с благородной целью, но запятнанным закулисными сделками» [1], а Ленин – «союзом хищных зверей» [37]. Можно предположить, о какой «благородной цели» не договорились Соединенные Штаты с европейскими государствами, если обратить внимание на некоторые специфические стороны этой организации, отмеченные в 1928 году в части финансового управления, осуществляемого Англией:

«Инструментом этой политики был Финансовый комитет [Лиги Наций] в Женеве. Метод состоит из принуждения каждой страны, испытывающей денежно-кредитные затруднения, подчиниться Комитету в Женеве, который находится под британским контролем. Лечение, всегда предписываемое, включает введение в центральный банк иностранного наблюдателя, который является британцем или назначается Банком Англии, и размещение части резервов центрального банка в Банке Англии, что служит и поддержке фунта и укреплению британского влияния [7].

Из записи в дневнике Эмиля Моро (Emile Moreau), главы Банка Франции в 1926–1930 гг.

Дело в том, что закабаление финансовой системы государств производилось посредством введения золотого стандарта: «Золотой стандарт выгоден тем, у кого сосредоточена основная часть мирового золота, и кто рассчитывает обогащаться на выдаче золотых кредитов. Фактически золотые кредиты будут даваться на время, возвращаться с процентами. Некий такой золотой перпетуум-мобиле», – поясняет ситуацию доктор экономических наук профессор В. Катасонов.

В 1803 году был установлен золотой стандарт – «франк жерминаль» франка, Англия ввела аналогичную систему в 1819 году, в середине девятнадцатого века за ней последовали колони Канада и Австралия, в 1873 году победу в Франко-прусской войне введением золотой марки отметила Германия [3][4]. Согласно заявлениям сенатора Бека из Кентукки в США закон о золотой валюте был проведен подложным путем, но так или иначе, вслед за США и все остальные государства, кроме Мексики и Китая, перешли на золотую валюту [6].

«Главным «мотором» продвижения золотого стандарта в мире стала Британия, где позиции Ротшильдов были особенно прочными (контроль над Банком Англии, а через него – над многочисленными колониями Британии)…Лондон проводил такую международную политику, которая усиливала позиции Ротшильдов и других английских банкиров в сфере контроля над запасами золота в мире… Острая борьба между сторонниками серебряного и золотого стандарта шла в Североамериканских Соединенных Штатах. Кончилась эта борьба победой сторонников золотого стандарта, т. е. агентов Ротшильдов. В конце XIX века благодаря усилиям «лоббиста» Ротшильдов С. Ю. Витте, министра финансов Российской империи, Россия перешла на «золотой рубль». В результате Россия «подсела» на «золотую иглу» Ротшильдов».

В. Ю. Катасонов, «Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации»»

В России рубль стал золотым в 1897 году [3], при этом за период 1895–1914 год внешний долг России, получившей целый ряд крупных кредитов в Лондоне и Париже, вырос с 1,7 млрд. до 4,2 млрд. руб., а расходы на его обслуживание с 62 млн. руб. в 1895 г. подскочили до 194 млн. руб. в 1914 г. [5]. Примерно на этот период пришелся пик добычи, составивший в 1911 году 52 тонны [38]. Результат Нечволодов описывал так: «Привлечение иностранных капиталов в Государство сводится: к эксплуатации этими капиталами отечественных богатств и рабочих рук страны, а затем и вывоза заграницу золота, приобретенного в стране за продажу продуктов производства» [6]. Золотой стандарт привел к тому, что государства постоянно нуждались в притоке золота, либо для новой денежной эмиссии, либо для гашения кредитов.

«Вот уже два столетия Ротшильды и примкнувшие к ним мировые ростовщики контролируют запасы золота и рынки этого металла. А тот, кто сегодня контролирует рынок золота, тот контролирует, в конечном счете, все финансовые рынки, а значит, и рынки нефинансовых активов и товаров. Золото – «ось» мировой «рыночной экономики».

В. Ю. Катасонов, «Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации»

Процесс окончательного закабаления через финансовый долг должна была завершить Первая мировая война, когда расходы стран, а соответственно и потребности в кредитах резко увеличились и потребность в золоте, необходимом для эмиссии. Великобритания и другие страны оказывали давление на Россию, требуя поставок золота в качестве залога для предоставления кредитов. Так из 1233 тонн, хранившихся в Государственном Банке России, за границей оказалось 643,36 млн. золотых рублей, эквивалентных 498 т. чистого золота, из которых 440 тонн осело в Банке Англии в качестве обеспечения военных займов.

Финансовая система Англии, согласно акту Роберта Пиля, с 1844 года до начала Первой мировой на 100 % обеспечивалась золотом [8], но с началом войны обмен бумажных денег на золото был приостановлен [5], так как из-за потребностей войны объем требовавших обеспечения денежных знаков в обращении возрос с 35 млн. фунтов стерлингов до 399 млн. фунтов стерлингов, а к 1920 году достиг 555 млн. фунтов [8]. Однако и британский и будущий нью-йоркский золотой стандарт 1919–1931 годов предполагал, что каждая страна обеспечивает свою валюту определенным количеством монетарного золота, которого из-за возросшей денежной массы стало остро недоставать [7]. Перед Первой мировой, в 1913 году мировой запас золота составил 20 616,2 тонн, за время войны всего было добыто еще 3262,73 тонны [38], а потребность возросла многократно.

На момент подписания Версальского договора Британская империя потратила на ведение войны 11 млрд. фунтов или 54 млрд. долларов, из которых 64 % пришлось на займы, из-за чего национальный долг за шесть лет, начиная с 1914 года, Британии вырос в 1159 раз: с 711 млн. фунтов до 8 млрд. фунтов.

По большей части это были деньги, предоставленные при посредничестве ФРС правительством США, там также, чтобы не ограничивать себя в возможностях раздачи кредитов, приостановили привязку к золоту с момента вступления в войну в 1917 году. При этом долг у самих США к концу 1919 году вырос с 1 млрд. долларов до 25 млрд. долларов. Основными выгодоприобретателями военных долгов стали J.P. Morgan & Со и Kuhn, Loeb & Со, к которым примкнул архитектор ФРС Пол Варбург [7]. В целом чистое сальдо по благородным металлам для США в период с 1914 по 1920 гг. составило 882,6 млн. долларов [38].

Так как все страны оказались их должниками, Версальский договор в рамках основания Лиги Наций должен был, по сути, ввести внешнее финансовое управление в мировом масштабе, Кэролл Куигли в своей книге описывал это так: «Эта система должна была управляться в феодальной манере центральными банками мира, действующими сообща путем секретных соглашений, достигнутых на частых встречах и конференциях… В каждой стране власть центрального банка покоилась, в основном, на управлении кредитами и денежной массой. В мире в целом власть центральных банкиров в очень высокой степени держалась на их контроле над займами и золотыми потоками» [7].

Резко увеличившаяся за время войны денежная масса требовала большего количества золота для обеспечения. Потребность в деньгах ведущих стран в полтора раза превысила наличие в обороте золота, включавшего в себя наряду с монетарным и золото в украшениях, посуде и так далее [38]. Вероятно поэтому США, Швеция и Великобритания, которая, кстати, к марту 1917 года выполнила лишь 25 % оплаченных русских военных заказов, Советскую Россию не признали и золотое обеспечение не вернули [9]. Советское правительство в свою очередь отказалось признавать 13,2 млрд. золотых рублей, занятых царским и временным правительством, а в сумме с долгами правительств Колчака, Врангеля и Миллера претензия исчислялась уже 18,5 млрд. рублей золотом [12].

Источником золота для британских банкиров в разное время были поставки опиума в Китай, где он менялся на золото [5], Австралия, добыча в которой возросла с 38,5 т в 1890 г. до 119 т в 1903 г. [38], российская компания «Лензолото», с крупной долей владения британской Lena Goldfilds Со Ltd, за которой стояли Ротшильды [5]. «Немецкий шпион» Ленин был против передачи Германии ценностей согласно условиям «Брестского мира», однако и.о. председателя Совета Народных Комиссаров Яков Свердлов, пользуясь тем, что вождь мирового пролетариата находился на излечении после покушении, в организации которого есть все основания подозревать его самого, поторопился перегнать в Германию 93,5 тонн золота. Однако уже через месяц Германия передала его по германо-бельгийско-французской конвенции от 01.12.1918 года Франции, откуда половина, по некоторым данным, снова переместилась в Англию. К вопросу о выгодоприобретателях: переведенные деньги в 1963 году были взаимозачтены в пользу Credit Lyonnais, Paribas, Societe General и прочих решением Н. С. Хрущева.

В 1920 году бывший главный инспектор железных дорог Юрий Ломоносов, который в свое время направил Николая II вместо Царского села в Псков, где тому состряпали отречение, занял пост уполномоченного представителя Совета Народных Комиссаров и заказал шведской Nydqvist & Holm АВ паровозов по завышенной цене на сумму, составлявшую четверть оставшегося золотого запаса на условиях предоплаты. В тот же год под собственным наблюдением вывез в США 216 ящиков с золотом. В книге Э. Саттона приводится телеграмма от 3 апреля 1919 года и.о. государственного секретаря Уильяма Филлипса о пересылки для профессора Ломоносова чека на 10.000 долларов из банка Nordisk Reiseburo, который с 1927 года благополучно дожил до старости… в Лондоне. Так или иначе, в том числе усилиями Kuhn, Loeb & Со к 1922 году золотая казна России оказалась практически пуста [9][10][28][29][30]. Процесс сопровождался инфляцией, если на 1 июля 1918 года денежная масса составляла 43,7 млрд. рублей, то на 1 января 1921 года она выросла до 1,2 триллионов [32].

После России внимание банкиров переместилось в Африку. «Южноафриканское золото придало лондонскому Сити новое дыхание, – пишет Уильям Ф. Энгдаль. – В 1899 году британцы провели войну с помощью Сесила Родса… чтобы вырвать у буров контроль над обширными золотыми богатствами Трансвааля в Южной Африке» [7].

«Настоящая история золотопромышленности в Южной Африке начинается с открытия в 1885 г. золота на юге Трансвааля, в Витватерсранде, на водоразделе между реками Вааль и Лимпопо. Через год здесь был основан город Иоганнесбург, являющийся в настоящее время крупнейшим центром золотопромышленности… Добыча золота во всем Южно-Африканском Союзе лишь немногим превышает добычу одного Трансвааля, поэтому, когда речь идёт о золоте Южной Африки, фактически имеется в виду золото Трансвааля».

Ф. И. Михалевский, «Золото в период мировых войн», 1945 г.

Чтобы понять какое значение имели золотые прииски Южной Африки для восстановления золотого обеспечения валют после Первой мировой войны, необходимо принять во внимание, что всего в ЮАР добыто более 50 тысяч тонн золота, для сравнения в России и СССР более 14 тысяч, а в США более 10 тысяч [11], к 1925 году золотые рудники Южной Африки давали 50 % всего золота в мире [7].

«Лондонский дом «Н. М. Ротшильд и сыновья» ежедневно устанавливал мировые цены на золото в своем банке, а Банк Англии держал большую часть мирового монетарного золота. Лондон был успешен, потому что он, во-первых, захватил обширную большую часть нового золота, обнаруженного в Калифорнии и Австралии после 1840-х годов, а позже, в результате Англо-бурской войны, захватил обширные южноафриканские поставки из Витватерсранда».

Уильям Ф. Энгдаль, «Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века»

В марте 1919 года лондонский Комитет производителей золота предупреждал управляющего Банка Англии лорда Канлиффа: «…немыслимо, что производители золота в Южной Африке не примут незамедлительные меры по организации перевозки своих товаров в Нью-Йорк… Если поток золота из Южной Африки в очередной раз отклонится в Нью-Йорк, позже будет не просто повернуть его обратно, поскольку, если Нью-Йорк становится наилучшим и свободнейшим рынком слиткового золота, это будет мощным толчком к установлению Нью-Йорка в качестве центрального валютного рынка в мире». Логично, что при таком раскладе в первую очередь страдало могущество ротшильдовской золотой империи.

Банк Англии немедленно принудил транспортные компании снизить тарифы настолько, чтобы доставка золота в Нью-Йорк стала невыгодной. Транспортировка золота из Южной Африки была поставлена под строжайший контроль, осуществляемый премьер-министром Южной Африки, членом закрытого клуба «Круглый стол», а также одним из главных архитекторов концепции Лиги Наций Яном Смэтсом. Тот пригласил в качестве консультанта советника Банка Англии и близкого друга Ротшильда Генри Стракоша, управляющего горнодобывающей компании, инвестирующей в золотодобычу Union Corporation, предложившего Южной Африке «идти по возможности в ногу с Великобританией по дороге к эффективному золотому стандарту». Чтобы дороги не пересекались, в 1919 году Банк Англии подписал с южноафриканскими производителями золота эксклюзивное соглашение о приобретении их продукции, а в 1920 британский парламент принял закон, запрещающий свободный экспорт этого драгоценного металла [7].

Однако, задумываемое управление «путем секретных соглашений, достигнутых на частых встречах» превратилось в не менее секретное противостояние между нью-йоркским и лондонским финансовыми клубами. В ответ на лондонские действия, в августе 1921 года США заключили с Германией договор, идентичный Версальскому, но без статей о Лиге Наций [13]. Версальский договор в числе прочего регулировал репарации Германии, из которых 23 %, составляющих 149 млн. 760 тыс. долларов получала Великобритания, обязанная переводить из полученной суммы 138 млн. долларов в США в счет гашения одолженных на ведение Первой мировой 4 млрд. 600 млн. долларов. Просьба министра финансов и Ллойд Джорджа пересмотреть условия выплат не нашли понимания ни у американского финансового ведомства, ни у Вудро Вильсона [12].

«С помощью различных финансовых хитросплетений «Дж. П. Морган и Ko» последовательно разрабатывал американскую финансовую империю, чтобы окончательно заменить Лондон в его довоенной роли как мировой финансовой сверхдержавы. «Дж. П. Морган и Ko», финансовые группы Рокфеллера и крупные инвестиционные банки Уолл-стрит, такие, как «Кун, Леб и Диллон», «Рид», были ведущими игроками в этих событиях».

Уильям Ф. Энгдаль, «Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века»

Псле того как Смэтс в 1922 году жестоко подавил забастовку белых шахтеров-золотодобытчиков, заработав себе прозвище «Кровавый человек», выборы в 1924 году принесли успех бурскому генералу Дж. Б. М. Герцогу. Тот пригласил консультантом профессора Эдвина Кеммерера из Принстонского университета Соединенных Штатов, который не скрывал, что «Страна, которая назначает американских финансовых советников… увеличивает свои возможности обратиться к американскому инвестору и получить от него капитал на благоприятных условиях». Самым примечательным в его биографии было то, что Кеммерер являлся не только архитектором структуры ФРС Нью-Йорка, но также и консультантом Dillon, Read & Со, членом Комитета Дауэса, в том же году приступившего к переводу Рейхсбанка на золотой стандарт, ориентированный на ФРС, который он уже пролоббировал в Колумбии и Чили [7][14]. Он предложил южноафриканцам установить прямые финансовые связи с нью-йоркскими банками и обойтись без своей традиционной зависимости от Лондона [36].

Очевидно, что надвигался конфликт, описанный Уильямом Ф. Энгдалем так: «Американское вмешательство в дела Южной Африки через Кеммерера и Герцога не только наносило удар по Британии, но также угрожало изменить кредитную систему всего мира на условиях Уолл-стрит». Стали сбываться надежды, высказанные на заседании Ассоциации американских банкиров ее президентом в 1898 году: «Мы имеем в руках все основные факторы промышленной гегемонии: уголь, железо, сталь. До сих пор С. Штаты были житницей мира, мы надеемся, что скоро наша страна сделается мировой фабрикой, чтобы затем выступить в роли международного банкира» [33].

«Не следует забывать, что Сити в Лондоне было центром мировой финансовой жизни до того момента, пока в период между двумя войнами Нью-Йорк не перехватил у него инициативу… с 1918 года мир стал иным, сотрясаемым инфляцией и разрушением денежной системы. Поколение моего отца стало постепенно терять почву под ногами»

Ги де Ротшильд, «Наперекор Сталину»

Теряя источник поступления золота, М. Норман и британское министерство финансов в свою очередь предложили вариант, при котором после 1925 года только Соединенные Штаты остаются на строгом золотом стандарте, Великобритания держит свои запасы в долларах, а европейские страны в фунтах стерлингов. Впоследствии возглавивший банк Paribas, глава Банка Франции Эмиль Моро констатировал: «Валюты будут разделены на два класса: валюты первого класса (доллар и фунт стерлингов), базирующихся на золоте, и второго класса, базирующихся на фунте и долларе с содержанием части их золотых запасов в Банке Англии и Федеральном резервном банке Нью-Йорка».

По мнению Уильяма Энгдаля: «эта новая схема разрешала Великобритании выстраивать пирамиду из своей раздутой валюты (стерлинга) и своих кредитов на основе долларов, а не золота, в котором она испытывала недостаток». С одной стороны «кредиты хлынули потоком из Нью-Йорка в Лондон и в жаждущие долларов экономические системы континентальной Европы», обогащая National City Bank, Kuhn, Loeb & Co и J. P. Morgan, с другой – доллар, выступающий обеспечением всех европейских государственных кредитов, оказался искусственно раздут [7][14]. Свидетелем первого звоночка об этом стал Ялмар Шахт, которому президент Федерального резервного банка Нью-Йорк Бенджамин Стронг взялся показать хранившуюся у него часть золота Бундесбанка, но сотрудники хранилища признались: «Господин Стронг, мы не можем найти золото Рейхсбанка» [2].

Дело в том, что уже в 1926 году выстроенная система начала рушиться после того как к золоту на 20 % оказался привязан и французский франк [7]. О том, кто стоял за финансовой диверсией, создавшейся было мировой финансовой системы, можно догадаться по тому, что именно Ротшильды искусственно нагнетали интерес к французской валюте информацией, что вскоре золотое содержание франка будет возвращено до предвоенного уровня. Возросший спрос на французскую валюту позволял правительству регулярно проводить дополнительную эмиссию, а в 1927 году Эмиль Моро обменял на золото тридцать миллионов фунтов стерлингов, что положило начало перемещению во Францию английского золота [15]. Необъявленная финансовая война вылилась в противостояние Великобритании и США, повлекшее провал Женевской конференции 1927 года [13]. Всего за пять лет французские авуары золота в центральном банке возросли в десять раз, сделав к 1931 году Францию вторым держателем монетарного золота после ФРС, вместе с которым она контролировала 75 % мировых запасов. Второй удар по существующей системе был нанесен Ротшильдами, когда закрытие принадлежащего им австрийского банка Creditanstalt, выдававшего более половины кредитов в стране, инициировало банковский кризис во всей Европе.

Яростные усилия Банка международных расчетов стабилизировать Creditanstalt потерпели неудачу, а Банк Франции усилил свои позиции на фоне посыпавшихся валют. Словно предвидя дальнейшее развитие событий, Франция согласилась предоставить Германии спасительную ссуду в 500 млн. долларов с условием, что немецкое правительство приступит к расформированию «Стальных Шлемов» и остановит строительство дозволенных версальским договором линкоров.

21 сентября 1931 года Банк Англии официально отказался от золотого стандарта, следом в начале 30-х даже урезанный золотой стандарт был ликвидирован почти во всех странах, лишь сами США придерживались золотого паритета до апреля 1933 года, тем самым только стимулируя утечку золота за границу [5][7]. Привязанный к золоту объем наличных денег в обращении с 1929 по 1933 гг. сократился на 27 %, что вызвало катастрофические последствия [39]. «…Отчаянная попытка Уолл-стрит и Нью-Йоркского Федерального резервного банка спасти свой золотой стандарт и с этим свою мечту об американской финансовой империи, привела к уничтожению обоих…, – констатирует Уильям Ф. Энгдаль. – Крах был закономерным и полностью предсказуемым, учитывая хрупкую международную систему банковских кредитов и гарантированных облигаций, которая была построена «Дж. П. Морган и Ko» после Версальской мирной конференции в 1919 году… При отсутствии золотого стандарта… банки, боясь неплатежей, потребовали погашения существующих кредитов. Совокупный эффект способствовал самовозобновляющемуся циклу неплатежей и дефляции во всем мире» [7].

В 1944 году сенатор Г. Шипстер вспомнит о стартовавшей в 1933 году политике США, которая «…влекла за собой закупки золота и серебра по ценам значительно большим, чем существовали в момент вступления г-на Рузвельта в должность… Казначейство приобретало по взвинченным ценам золото, украденное в Маньчжурии, и серебро, вывозимое из Китая» [31]. Все оттого, что к февралю 1932 года из американских резервов утекло монетарного золота на сумму 1 млрд. долларов, количество свободного золота упало до 433 миллионов, продолжая снижаться со скоростью 150 миллионов долларов в неделю. В результате Федеральная Резервная Система, получив полномочия изыскать еще 1,5 миллиарда долларов золотых резервов, предприняла нетривиальный ход [7].

Отчаянной попыткой спасти ситуацию видится Указ № 6102 Рузвельта от 5 апреля 1933 года, грозящим десятилетним тюремным заключением всякому, кто не сдаст золото в обмен на долговые обязательства ФРС: «…властью, предоставленной мне законом, налагаю запрет на накопление золотых монет, золотых слитков и золотых сертификатов на континентальной территории США, производимое частными лицами, партнерствами, ассоциациями и корпорациями…» [16]. Золото, собранное у граждан США под страхом тюремного заключения, согласно решению Конгресса от 5 июня 1933 года мог потребовать только отечественный или иностранный кредитор.

Таким кредитором мог стать, к примеру, Бернард Барух, настаивавший в конце 1931 года в письме к сенатору Джимми Бернсу: «Эта страна не может уйти от золотой основы». Такая заинтересованность и призывы к администрации Гувера не отказываться от золотого стандарта обусловлена партнерством в компании Alaska-Juneau Gold Mining Company (AJGMC) между Барухом, заместителем министра финансов Огденом Миллзом-младшим и президентом правления ФРС Юджином Мейером-младшим, добываемое на Аляске золото которой поставлялось в банковский сейф Нью-Йорка [7]. К Первой мировой добыча на Аляске упала, хотя когда-то, после её продажи в 1867 году, «неожиданно» выяснилось, что территория настолько богата золотыми залежами, что открытое на реке Клондайк месторождение стало словом нарицательным. Если в 1900 г. на Аляске было добыто золота на 8,1 млн. долл., то в 1906 г. на сумму свыше 22 млн. [38]

С 1933 года Франция возглавила Золотой блок стан, обязавшихся оказывать взаимную помощь с целью сохранения золотого стандарта, в который входили Швейцария, Бельгия, Нидерланды, Польша под военной диктатурой генерала Юзефа Пилсудского и фашистская Италия Муссолини [4][7]. С высокой долей вероятности этот перечень совпадает с перечнем стран, контролируемых британским «Золотым клубом» во главе с Ротшильдами.

Как только у власти в 1933 году появился Адольф Гитлер, немецкая казна опустела на 121 тонну золота, а в 1935 году из 794 тонн золотого запаса Германии осталось лишь 56 тонн [19], все время золото продолжало уходить к неизвестному адресату. В 1996 г. в Bank of England были обнаружены два золотых слитка с маркировкой гитлеровской Германии [18]. Однако, судя по номерам, это золото главного кассира Третьего Рейха Георга Нетцбанда, задачей которого было эвакуировать и спрятать 770 золотых слитков весом 9625 кг. [34]

Все это время у руля Банка Международных расчетов, проводившего операции с Германией, стояли член финансового комитета Лиги Наций и директор Банка Англии сэр Отто Неймеер (Otto Niemeyer), а также Управляющий Банка Англии сэр Монтегю Норман (Montagu Norman). В 1930 году завершены концессионные отношения с золотодобытчиком Lena Goldfilds Со Ltd», по факту чего компания через суд затребовала прибыли, которые она планировала получить в течение оставшихся 25 лет добычи сибирских полезных ископаемых, на что получила естественный отказ со стороны советского правительства [26].

Дело в том, что концессия, при которой пришлось «пойти на такие уступки, на какие до сих пор в концессионных договорах мы еще не шли», помимо золота распространялась на цинк, медь, свинец, железо, но концессионных выплат государству не производилось со ссылкой на убыточность. В 1929 году Каменев даже ходатайствовал перед Сталиным выделить компании 500 000 золотом. Lena Goldfilds Со Ltd была теснейшим образом связана с «Русско-Азиатским банком» в Лондоне, через который связи шли к бывшим собственникам [25]. Банк был учрежден в 1895 году по личной инициативе С. Витте для гашения нарастающих долговых обязательств Российской империи за счет строительства и эксплуатации КВЖД, руководил им А. Путилов, также ставленник С. Витте. В 1908 году банк был соединен с «Северным банком», являвшимся дочерним предприятием Societe Generale и Pariba [17]. Таким образом, Ротшильды лишились еще одного источника золота.

В 1931 году ближайший друг Черчилля майор Мортон (сэр Десмонд) создает частную структуру под названием Центр промышленного шпионажа [35]. И вот по следам испортившихся отношений межу Москвой и Лондоном, случился инцидент, когда по характеру выхода из строя элементов, ведущих к систематическим авариям 1931–1932 гг. на крупных электростанциях [21], единственным поставщиком оборудования для которых в СССР был английский концерн Metropolitan-Vickers [20], была выявлена диверсионная группа, состоящая из инженеров Metropolitan-Vickers. «Все наши операции по шпионажу на территории СССР велись под руководством Интеллидженс Сервис, через ее агента С. С. Ричардса, который является управляющим директором «Метрополитен-Виккерс Электрикал Экспорт Компани Лимитед» – дал признательные показания главный монтажный инженер Л. Ч. Торнтон [22]. Эти признания в зале суда слушал корреспондент агентства Рейтер Ян Флеминг [23], будущий создатель образа Джеймса Бонда. Реальным прототипам не повезло, контрразведкой было установлено, что в министерстве торговли и промышленности Англии была образована Комиссия по делам русской торговли, объединившая всю разведывательную работу в СССР в составе трех секций: военной, политической и информационной, которые состояли из представителей Metropolitan-Vickers, Vickers Ltd., English Electric Co, Babcock and Wilcox [24]. Реакцией на судебный процесс был закон о запрещении советского импорта в Великобританию 1933 года [25], торговые переговоры были возобновлены только после помилования и высылки двух инженеров, приговоренных к тюремному заключению [26]. Несмотря на провал в 1935 году Центр промышленного шпионажа перестает быть частной и становится государственной структурой, выступающей от имени Имперского оборонного комитета и изучающей промышленный и военный потенциал ряда государств [35]. Сомнительно, что центр поменял заказчиков, скорее структуру перевели на содержание налогоплательщиков.

Постановление СНК от 27 октября 1930 года ликвидирует Концессионные комитеты и их филиалы за границей [25], и в начале 30-х лорд Бальфур выступает в английской печати с примечательным заявлением: «Будут ли немцы снова воевать? Я твердо уверовал, что в один прекрасный день либо мы позволим немцам перевооружиться, либо сами вооружим их. Перед лицом грозной опасности с Востока невооруженная Германия была бы подобна созревшему плоду, который только того и ждет, чтобы русские сорвали его. Если бы немцы не смогли защитить себя, мы должны были бы выступить в их защиту» [27]. Казалось бы, причем здесь фашизм?

«Brittanes Reich»

«Диктаторы стали довольно популярны в наши дни, и, возможно, пройдет не так много времени, и нам в Англии потребуется свой» [01].

Эдуард VIII, в разговоре с прусским принцем Луи Фердинандом 13 июля 1933 года

Начинать эту историю можно с высказывания настоятеля Кентерберийского собора Хьюлета Джонсона о свободе Англии и России, решающейся «в этой великой битве». Архиепископом этого собора был Уильям Темпл, член команды профессора Лондонской школы экономики, историка Арнольда Тойнби, бессменного главы Chatham House, или Королевского института международных отношений (Royal Institute of International Affairs), появившегося в 1926 году в Лондоне с филиалами в доминионах. Структура сложилась во время все той же Парижской конференции по инициативе секретаря Роберта Сесила, Лайонела Кертиса и лорда Альфреда Милнера, которого в апреле 1917 года упомянул в своем дневнике глава французской военной миссии при царской Ставке Морис Жанен, отметив, что Февральская революция «руководилась англичанами и конкретно лордом Милнером и сэром Бьюкененом». В рамках работы института, влиявшего на страны вне содружества с помощью Организации интеллектуального сотрудничества Лиги Наций члены группы Милнера издавали ежегодный «Обзор международных дел».

Королевский институт международных отношений был представительской организацией созданного на деньги Ротшильдов «Круглого стола» и являлся ровесником американского «Института международных отношений», в котором вопросами единой Европы занимались Исайя Боуман и Никалас Спикмен, пророчески предрекавший в 1938 году: «Если только мечта о Европейской конфедерации не станет реальностью, то может легко оказаться, что через пятьдесят лет четверку мировых держав будут составлять Китай, Индия, США и СССР». В середине 20-х Тойнби едет в США к братьям Даллесам и экс-начальнику американского Генштаба Таскеру Блиссу. Вместе они формируют идею о том, как Объединенная Европа поглощает 25 суверенных государств [02][03][04][05][06][07][43]. В команду Тойнби также входил генеральный секретарь Всемирного совета церквей, экуменист Вистер т'Хоофт [05].

Формированием объединенного Европейского Союза и в Великобритании, и в Германии занимались, скажем так – профашистские режимы. Секретарем Милнера был редактор Times Джеффри Доусон, который, по собственному признанию, «день за днем делал все возможное, чтобы в газеты не просочилось что-нибудь, что могло задеть их [нацистов] уязвимые места» [01]. Уильям Энгдаль пишет, что «эта группа «Круглого стола»… группировалась вокруг влиятельной лондонской «Таймс» и включала такие имена, как министр иностранных дел лорд Альберт Грей, историк и сотрудник британской тайной разведки Арнольд Тойнби, а также Герберт Дж. Уэллс, лорд Альфред Милнер из южноафриканского проекта и создатель новой научной концепции, названной геополитикой, Халфорд Дж. Макиндер из лондонской Школы экономики» [82]. Герберт Уэллс работал в разведовательной структуре издателя Times Кэмпбелла Стюарта (Sir Campbell Stuart). Во время Первой мировой Комитет сближения Англии и России во главе с лордом Уэрделем организовал приезд в Англию делегацию российских писателей во главе с В. Немирович-Данченко, в которую вошли В. Набоков, А. Толстой и К. Чуковский. Во время их визита состоялось посещение английского парламента, встречи с королём Георгом V и известными писателями Конаном Дойлем и Гербертом Уэллсом [83], который, будучи женат на бывшей гражданской жене М. Горького, станет его хорошим другом и продолжит поддерживать отношения во время визитов в Россию, где также будет встречаться с К. Чуковским, с учёным-физиологом И. Павловым и послом в Англии И. Майским [84].

Руководитель Г. Уэллса, издатель Times Кэмпбелл Стюарт (Sir Campbell Stuart) в конце Первой мировой войны вошел в группу лорда Нортклиффа, занимавшуюся пропагандой в неприятельских странах. Также в нее входили редактор иностранного отдела Times Г. Викгэм Стид, издатель Daily Chronicle Роберт Дональд, директор агентства Reuters сэр Родерик Джонс и сам упомянутый фантаст Герберт Дж. Уэльс, заведовавший немецким отделом. Наблюдателем при службе состоял выходец из банковской семьи, будущий советник Рузвельта – Уолтер Липпман [80], в 29 лет уже ставший соавтором конвенции о создании Лиги Наций [85], которую заместитель наркома по иностранным делам РСФСР М. М. Литвинов охарактеризовал «не как дружественный союз народов, работающий на общее благо, а как замаскированный союз так называемых великих держав, присвоивший себе право распоряжаться судьбами более слабых народов» [86]. К тому времени глава Times Кэмпбелл Стюарт уже являлся основателем группы доверенных лиц, тайно встречающихся в лондонском Электра-Хаус и секретной службы, легший в основу службы политической разведки Political Warfare Executive (PWE), руководство которой он впоследствии передал Энтони Идену [79].

«Верховный комиссар Капской колонии в Южной Африке Альфред Милнер был близким партнером лорда Ротшильда и Сесила Родса, причем оба принадлежали к секретной группе, называющей себя «Общество избранных»… «Н. М. Ротшильд и Ko» в Лондоне тайно финансировала Родса, Милнера и южноафриканские военные походы… Родс, Милнер и элитный круг стратегов империи основали в 1910 году тайное общество… Они называли свою группу «Круглым столом», а также издавали свой журнал с тем же самым названием».

Уильям Ф. Энгдаль, «Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века»

«Общество избранных», о котором пишет Уильям Ф. Энгдаль, было внутренним звеном, дополняемым «Ассоциацией помощников» закрытого клуба «Группа» [37], связанного с обществом «Круглый стол», членами которого, помимо семейства Ротшильдов являлся британский министр иностранных дел А. Бальфур [40]. К вопросу по чьи лекалам строили Третий рейх можно привести воспоминания Макса Илгнера, племянника Германа Шмица о встречах в немецком «Клубе господ», организованном еще до выхода на политическую сцену Гитлера [67].

Помимо стоявшего у основания «Круглого стола» Альфреда Милнера, постоянными членами клуба были упомянутый консервативный политик Леопольд Эмери, либеральный политик Р. Б. Холдейн, один из основателей геополитики и британский наблюдатель при генерале Деникине – Хэлфолд Макиндер, краткая доктрина которого сводилась к тезису: «Кто контролирует Восточную Европу… тот командует миром», философ Бертран Рассел и лидеры английского социализма супруги Веббс, чей глава семьи также являлся основателем Лондонской школы экономики и состоял в Фабианском обществе [59][61][62][63][72].

Близким составом между 1902 и 1908 годами в лондонском отеле Св. Эрмина ежемесячно организовывались встречи элитарного клуба «Эффективников» (The Co-efficients) [36][59][64]. Участником застолий в Св. Эрмине был также старейший член могущественной семьи Англии, кузен А. Бальфура – лорд Роберт Сесил, лорд Альфред Милнер – друг и биограф А. Тойнби, который был племянником друга Милнера по колледжу. По ходу развития своей карьеры Милнер являлся личным секретарем министра финансов Дж. Гошена, руководителем налогового управления Египта, своей политикой в должности верховного комиссара (High Commissioner) в Южной Африке ускорил начало 2-й Англо-бурской войны, сразу заняв губернаторское кресло не вполне еще завоеванных Трансвааля и бывшей Оранжевой республики [36][41][42][43]. О создании тайной организации, в которую вошли лорд Натаниэль Ротшильд, лорд Розбери, Эрл Грей, Альфред Байт и Альфред Милнер, определяющей британскую политику договаривались Реджиналд Бэлиол Бретт, он же лорд Эшер, доверенное лицо сначала королевы Виктории, а затем Эдуарда VII и Георга V, журналист и разведчик Уильям Стэд (Стид) и Сесил Родс, пригласивший к участию своего любовника Леандера Стара Джеймсона [37].

«Субъект этот исходно возник как наднациональный спрут, в безопасной Англии покоилась лишь его голова, тогда как щупальца шарили по всей Европе и далеко за ее пределами; спрут этот был не только наднациональным, но и тайным, причем втройне – и как финансы, чья стихия тайна, и как спецслужбы, тоже действующие в тени, и как тайные общества. Фасадом была «британская монархия», которую новый субъект постоянно ограничивал…»

А. Фурсов, «De Conspiratione: капитализм как заговор»

Под контролем «Группы» также находились такие издания как Times через его владельца Альфреда Хармсуорта, а также ежеквартальник The Round Table, журналы Quarterly Review, The Economist и Spectator [37]. Такие закрытые клубы, по словам А. Фурсова, «действуют, управляют, воспитывают и мыслят как компактная, тесно спаянная олигархия, привлекающая к сотрудничеству средний класс» [43]. К участию в застольях в Св. Эрмине привлекается и глава Лондонской школы экономики, отец теории геополитики, генерал-майор Карл Хаусхофер, стоявший за спиной у Гитлера, когда тот писал Mein Kampf [36] и воспитавший секретаря Гитлера – Рудольфа Гесса [44], на свадьбе которого было два свидетеля: Гитлер и Хаусхофер [60].

Существует мнение, что английский полет Гесса был спланирован Альбрехтом Хаусхофером, игравшим роль связного между Гессом и президентом Международного Красного Креста в Швейцарии Карлом Буркхардтом [35]. По словам Ричарда Сесулая (Richard Sasuly): «Монополистические круги в англо-саксонских странах, несомненно, сознательно поддерживали перевооружение Германии, надеясь натравить ее на Советский Союз».

О чем писал «Журнал геополитики» (Zeitschrift fur Geopolitik), связанный с британскими закрытыми обществами Карла Хаусхофера в 1926 году? – «Россия – одна шестая часть мира – не стала еще ничьей добычей, и тем самым война не окончена. Романцы и германцы рассматривают Россию как будущую колонию» [58]. Он же видимо и надиктовывал Гитлеру, когда тот писал свой известный труд: «Мы, национал-социалисты… приостанавливаем вечное стремление германцев на юг и запад Европы и обращаем свой взор на земли на востоке… мы можем в первую очередь думать только о России и подвластных ей пограничных государствах» [57]. Кроме того:

«…Практически первой моделью Евросоюза был Третий рейх, на самом деле Гитлер создал Евросоюз, это надо признать…» [08].

А. Фурсов, радио Маяк. «О мировых элитах и тех, кто правит миром», 30.08.2012

Описание модели будущего Евросоюза встречается в «Памятной записке» как бы фантаста Герберта Уэллса: «Военная цель союзников в Восточной Европе состоит в том, чтобы создать… нечто вроде «Восточного среднеевропейского союза» в составе «Союза наций» – союз, который бы мог простираться от Польши до Черного и Адриатического морей, и который бы имел выход к Балтийскому морю, если не порт в Данциге» [80]. План объединения Европы разрабатывался и левыми, и правыми консерваторами Франции, Бельгии и Голландии в 30-х и после нацистской, оккупации [88].

В Третьем рейхе В. Шелленберг, разрабатывая план «новой», федеративной Европы в 1942 году в качестве модели предлагал Швейцарию [87]. Над объединением Европы через «мирное проникновение» немецкой промышленности трудился целый Центрально-европейский экономический совет (ЦЭС), основными спонсорами которого являлись I. G. Farben, Krupp AG, Немецкая Ассоциация машиностроения и влиятельная Имперская Ассоциация немецкой промышленности и прочие. ЦЭС и Генеральный штаб готовили список условий победы в полномасштабной войне с СССР, который потребовал А. Гитлер в 1935 году. Значительная роль отводилась Карлу Котцу и Герману Абсу, представителям Dresdner Bank и Deutsche Bank, для котороых «мирное проникновение» также являлось главной целью по мнению главного финансисита Третьего рейха Ялмара Шахта. Экономической целью ЦЭС в начале 1930-х годов было уговорить балканские и соседние центрально-европейские страны полностью положиться на Германию. Еще до того как Гитлер возглавил имперскую канцелярию, ЦЭС при поддержке МИД вел секретные переговоры с Бенито Муссолини о разделе сфер экономического влияния в Европе, при котором Италии отходили Юго-Восточная Европа и Сербия, а Германия получала Австрию, Словению, Хорватию, Венгрию и Румынию [07]. Примечательно, что членом ротшильдовского «Круглого стола» являлся также и главный финансист Третьего рейха Ялмар Шахт [59], и то, что представлять Россию в германском ЕС должен был Лев Троцкий [88].

Рис.0 Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне

Журнал и значки британских фашистов

К середине 30-х идея объединения Европы становится столь популярной среди британского истеблишмента, что лидер лейбористской партии Клемент Эттли на съезде в 1934 году заявлял: «Мы сознательно ставим верность мировому порядку выше верности собственной стране» [05]. Сторонником объединения Европы становиться лидер британских фашистов баронет Освальд Мосли, о здоровье которого английское правосудие так заботилось, что выпустило последнего из тюрьмы только лишь из-за «внушенного опасения» ревматизма [13]. В своей книге «Мы будем жить завтра» основатель Британского Союза Фашистов писал: «…Европа погибнет без объединенного эффективного руководства великих держав» [10]. Интерес представляют финансовые источники организации Освальда Мосли, который в конце 1936 года в интервью II Giornale d'ltalia не скрывал, что «получает поддержку от английских промышленников» [09]. Покинувший в 1937 году Британский Союз Фашистов Александр Милз утверждал, что среди его финансовых источников, помимо «Совета 12 по использованию угля» была британская компания Imperial Chemical Industries, с 1932 года, по сути, являвшийся подразделением I.G. Farben. Кроме этого, по сообщению Специального отделения полиции, для сбора денег казначей БСФ совершал регулярные поездки в Женеву [10], где в декабре 1934 года прошел первый всемирный конгресс фашистов, собравший делегатов из Британии, Ирландии, Франции, Бельгии, Дании, Норвегии, Швейцарии, Греции, Австрии, Румынии, Литвы, Италии, Португалии, Испании.

В то время в Англии фашистские идеи приобретали такую популярность, что в ней были созданы партия Британских фашистов, Фашистская лига, Фашистское движение, Кенсингтонская фашистская партия, Йоркширские фашисты, Национальные фашисты [01]. В Англии существовал и активно действовал Большой совет британских фашистов, член которого Джон Бейкер-Уайт находил «в лице господина Гиммлера… очаровательного хозяина дома, очень дельного шефа полиции». В 1934 году писатель Георг Шотт в книге «Х. С. Чемберлен, провидец Третьего рейха» писал: «Немецкий народ, не забудь, и всегда помни, что это «иностранец» Чемберлен назвал «иностранца» Адольфа Гитлера твоим фюрером».

Основатель Имперской фашистской лиги Арнольд Лиз в 1935 году, задолго до «хрустальной ночи», выступил за «решение еврейской проблемы с помощью «камер смерти»», он же стал автором «мадагаскарского решения» [01].

Кроме того, именно министр по делам колоний Малькольм Макдональд в 1939 году ограничил предел еврейской иммиграции в Палестину, являвшуюся английской колонией, в количестве 75000 человек на пять лет. Решение, как пишет М. Гилберт, закрывало «для преследуемых евреев Центральной и Восточной Европы одно из немногих убежищ, остававшихся открытым для них». Более того, заместитель министра по делам колоний сэр Джон Шакбер вообще отменил иммиграционную квоту на въезд евреев в Палестину с апреля по сентябрь 1941 года, в результате к марту 1943 года 33831 выездных сертификатов так и не были использованы [73].

Рис.1 Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне

«Твое место здесь!» Плакат британских фашистов, 1930-е гг.

Впрочем, с решением «еврейского вопроса» у британских фашистов было неоднозначно: если в 1933 году их лидер и близкий друг А. Гитлера – Освальд Мосли ориентировался на итальянских фашистов, которые, как отмечалось в апреле 1933 г. в газете «Блэкшет» «смогли избежать конфликта с евреями…» [10]. О самом Мосли «Дейли телеграф» в номере от 30 сентября писала, что на лондонской конференции фашистов 29 сентября 1933 г. было зачитано: «Как вы, вероятно, знаете, дед леди Цинтии Мосли был евреем и назывался Леей Лейтер. Хорошо известно также, что некто Кон, еврей, финансирует организацию сэра Освальда Мосли. В Англии антисемитизм является критическим пунктом в фашистском движении. И сэр Освальд Мосли уже категорически предписал всем членам организации, многие из которых убежденные антисемиты, совершенно отказаться от антисемитской позиции» [11].

Рис.2 Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне

«Чернорубашечницы» – члены Британского союза фашистов

Однако уже в октябре 1934 года устами одного из вождей Британского Союза Фашистов Альберта Холла было публично заявлено, что Союз берет на вооружение антисемитизм, и все евреи исключаются из его состава [10]. По утверждению одного из руководителей отдела политической разведки английского МИД Брюса Локхарта в июле 1933 года наследник британского трона Эдуард VIII заявил: «Мы не должны вмешиваться во внутренние дела Германии ни в отношении еврейского вопроса, ни в отношении чего бы то ни было другого» [01]. Как пишет подполковник разведки армии США У. Перл: «Первые два человека, убитые британцами во Второй мировой, были не немцами, а еврейскими беженцами», погибшими в инциденте 1 сентября 1939 года, когда британское судно расстреляло корабль «Тайгер Хилл» с 1417 беженцами, направлявшимися в Палестину [83].

«Государственную власть олицетворяет узкая олигархическая группа – национал-социалистский орден, его совет и его вождь. Эта иерархия облекает властью сменяющих друг друга вождей ордена по принципу «король умер, да здравствует король!»».

Генри Эрнст, «Гитлер над Европой?», 1936 г.

Вскоре на историческом горизонте Третьего рейха и в самом деле замаячит «назначенный король» Нового Европейского Порядка! Этот факт относится к малоизвестным благодаря двум персонам: весной 1945 года на юге Германии, оккупированном американскими войсками, появился сотрудник британской разведки MI-5, дальний родственник королевской четы Энтони Блант и королевский библиотекарь Оуэн Моршед. Они добрались до замка обладателя членского билета NSDAP № 53, принца Филиппа Гессенского «Фридрихсхоф», владелец которого был взят под стражу как видный деятель нацистского режима, и потребовали доступа к личным бумагам хозяина замка, утверждая, что они являются собственностью британской королевской семьи. Не пожелав вникать в тонкости королевской генеалогии, а ландграфы Гессен-Кассельские действительно состояли в родстве с британскими монархами, американский офицер отказал посетителям. Тогда Блант и Моршед вернулись к замку под покровом ночи и проникли в него тайно. Они быстро нашли бумаги, уложили их в два ящика и тотчас покинули «Фридрихсхоф». Неделю спустя документы были доставлены в Виндзорский замок, после чего их больше никто не видел [12][23]. В 1947 году они также посетили голландскую королеву Вильгемину, чтобы изъять переписку сына кайзера Вильгельма II, осуществлявшего связь Гитлера с герцогом Виндзорским [74]. Бумаги могли свидетельствовать о многом, например о том, что Филипп Гессенский вместе с графом Бисмарком, служившем в германском посольстве Италии, помогал директору Дрезденской картинной галереи Гансу Поссе, грабить итальянские музеи для коллекции фюрера. И вероятно это был не единственный грех члена британской королевской фамилии. У Ганса Поссе были, кстати говоря, разные помощники, в Голландии им стал голландский еврей Н. Кац (Катц) [71], а Энтони Блант составляет каталог рисунков Виндзорского дворца, а позже становится советником королевы по вопросам искусств [74].

Рис.3 Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне

Лицо британского фашизма

Не так давно вышла книга об Эдуарде VIII, написанная Мартином Алленом (Martin Allen). В ней он, в частности, утверждал, что тот помог нацистам оккупировать Францию, передав им секретные данные. Хотя при написании он использовал архивные документы, к делу тутже подключилась Королевская прокуратура и быстро установила, что все их Аллен подделал. Однако в связи с состоянием здоровья историка было принято решение не подвергать его преследованию [14].

«…пресловутая свобода английской печати, о которой так громко и навязчиво кричат заграницей и которая выражается в почти полном невмешательстве в ее область административных и полицейских властей, на самом деле есть фикция, ибо она скована по рукам и ногам угрозою репрессий»

Барон Рауль де Ренне, «Тайный смысл нынешних и грядущих событий»
Рис.4 Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне

Королева Елизавета и принц Филипп на борту военного катера, везущего их из Статен-Айленда к Манхэттену во время однодневного визита в Нью-Йорк, 21 октября 1957 г.

В случае с Мартином Алленом некоторые английские историки пытались было возмущаться, вспоминая, что Эдуард Альберт Кристиан Джордж Эндрю Патрик Дэвид, или, если короче, – Эдуард VIII, дебютировал в роли пронацистского кандидата еще летом 1935 года в Тронном зале королевы, где, обращаясь к бывшим солдатам и офицерам Легиона, призвал их навсегда забыть порожденную Великой войной враждебность между Британией и Германией. Тогда присутствующие поднялись со своих мест и устроили принцу бурную овацию; британский флаг мирно соседствовал с флагом со свастикой [15]. Флаги продолжали соседствовать и впоследствии, с 1940–1945 гг., развиваясь над Нормандскими островами – британской территорией, занятой вермахтом. А портрет венценосного наследника будет соседствовать с портретом рейхсфюрера СС Гиммлера в кабинете Джона Эмери, вербовщика британских добровольцев на службу Третьему рейху. Правда, в самом Третьем рейхе его отцу Леопольду Эмери, министру по делам колоний и Британской Индии приписывали «еврейские связи», так как он являлся автором теста Декларации Бальфура и одним из основателей Еврейского легиона. Второй его сын был твердым сторонником Израиля. В 1944 году члены Британского добровольческого корпуса («Легион святого Георгия») войдут в состав Waffen-SS, и на их эмблемах будет соседствовать мертвая голова и все три льва британского герба – под флагом «Юнион Джек» с венчающей его свастикой [10][61]. Уильям Ф. Энгдаль пишет еще более откровенно: «Самым влиятельным на тот момент сторонником Гитлера в Британии был Эдуард VIII, король Англии» [82]. Это же в своих воспоминаниях подтверждает Иоахим Риббентроп: «Эдуард VIII к тому времени не раз показывал дружелюбное расположение к Германии. Так, он тепло поддержал подготовленную мною встречу руководителей германской и английской организаций солдат-фронтовиков» [84].

«Для того, чтобы защитить лиц, которые пострадали бы от разглашения информации, или их потомков… некоторые из самых важных документов… касающихся британского фашизма, были засекречены. […] Ходили слухи о том, что в отделе MI6 пылали костры, уничтожались целые груды дел, касавшихся уважаемых лиц и их роли в событиях 1939/40 гг. […] Огласке было предано лишь несколько имен, и дела эти, главным образом, касались почивших в бозе. Для защиты репутации уважаемых представителей британского истеблишмента, тех, кто пытался договориться с Гитлером, доступ к архивным данным был закрыт. […] В послевоенный период британское правительство также отказывалось публиковать документы, связанные с деятельностью этой организации. Выяснилось, что доступ к информации о «Клубе правых» был закрыт не только в Лондоне – по просьбе британской стороны соответствующие документы были изъяты и из государственных архивов в Вашингтоне».

Мануэль Саркисянц, «Английские корни немецкого фашизма»

В 1936 году король Великобритании Эдуард VIII отрекся от престола ради американки миссис Симпсон. Не прошло и сорока восьми часов после официального отреченья, как ворота принадлежащего Юджину фон Ротшильду замка Энсфельд, расположенного в окрестностях Вены, распахнулись и пропустили черный лимузин, со старыми друзьями Юджина – Эдуардом и миссис Симпсон. По просьбе Ротшильдов деревенский совет избрал герцога почетным главой Энсфельда, приняв на себя расходы по содержанию экс-монарха, превратившегося в герцога Виндзорского [16]. Давние связи британской короны с институтом придворных факторов продолжались еще с дедушки Эдуарда VIII, близко дружившего с крупным финансистом и главой Еврейского колонизационного общества Эрнестом Касселем [17][18].

Еще через год, в октябре 1937 года герцог и герцогиня Виндзорские отправились с визитом в нацистскую Германию. На берлинской железнодорожной станции Фридрихштрассе их встречали, в числе других официальных лиц: глава МИД Риббентроп и вождь Германского Трудового Фронта Роберт Лей, бывший сотрудник I.G. Farben. На вечерний прием в его доме по случаю собрались Рудольф Гесс, Генрих Гиммлер, Ялмар Шахт и Йозеф Геббельс с женами. В апреле 1941-го сотрудники ФБР доложат своему шефу Эдгару Гуверу о том, что Уоллис Симпсон состояла в интимных отношениях с Иоахимом фон Риббентропом [12]. Симпсон была вообще довольно странная особа и по части интимных отношений, и по прочим личным аспектам. Поэтому как-то сомнительно, что от британской короны Эдуард VIII отрекся ради нее, а не ради чего-то большего. Не зря английский дипломат Невилл Гендерсон признался Гитлеру, что Англия желает оставить за собой заморские территории, а Германии предоставляется свобода действий в Европе: «Германии суждено властвовать над Европой… Англия и Германия должны установить близкие отношения… и господствовать над миром» [01].

Рис.5 Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне

Фашистский плакат. Великобритания, 1930-е гг.

«Только в союзе с Англией, прикрывающей наш тыл, мы могли бы начать новый великий германский поход. Наше право на это было бы не менее обосновано, нежели право наших предков. […]Никакие жертвы не должны были показаться нам слишком большими, чтобы добиться благосклонности Англии. Мы должны были отказаться от колоний и от позиций морской державы и тем самым избавить английскую промышленность от необходимости конкуренции с нами» [19].

Адольф Гитлер, «Mein Kampf»

Но нужно обратить внимание и на вторую часть плана, в котором создание объединенной «Срединной Европы» было лишь первой ступенью. 3 мая 1941 года Эдгар Гувер направил докладную записку секретарю Рузвельта генерал-майору Уотсону, в которой сообщал: «…имеется информация о заключении герцогом Виндзорским соглашения, суть которого такова: после победы Германии Герман Геринг при помощи армии свергнет Гитлера, а на английский престол возведет герцога Виндзорского. Сообщается, что информация касательно герцога исходит от его личного друга Аллена Макинтоша, который организовывал увеселительную программу вельможной пары во время их недавнего пребывания в Майами» [20].

Помимо этого известно, что Гитлер вполне открыто обсуждал реставрацию герцога Виндзорского на троне в случае оккупации Великобритании [21]. Так может быть, именно по этой причине Банк Англии и лорд Монтегю Норман так потворствовали проекту под названием «Адольф Гитлер»? А старый друг Юджина фон Ротшильда – Эдуард VIII, в качестве губернатора Багамских островов должен был лишь дождаться назначенного приза в виде «Третьей империи» – «нового европейского порядка». Каков должен был быть этот порядок? В феврале 1941 года Эдуард VIII даст интервью журналисту Фултону Ауэрслеру, в котором скажет: «Что бы ни произошло, на нашей планете неизбежно установится «новый порядок»… Он должен опираться на полицейскую власть… На этот раз вместе с миром воцарится новая социальная справедливость» [20].

Рис.6 Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне

Симпсон, герцог Винэдорский и А. Гитлер

Освальд Мосли, – «мой добрый друг», как его называл Муссолини – имел схожее с итальянским диктатором видение фашизма: «Фашизм не пытается примирить противоречия ни в отдельном человеке, ни в государстве. Фашистское государство – это деловое предприятие». В своем «Открытом письме представителям делового мира» Мосли обещает: «В корпоративном государстве ваши предприятия останутся при вас», а в книге «Великая Англия» добавляет, что «извлечение прибылей будет, не только разрешено, оно будет поощряться» [09]. Чтобы обеспечить «извлечение прибылей» в качестве идеального государственного устройства предполагалась диктатура. В 1934 году сподвижник Освальда Мосли, Ульям Джойс издал книгу с показательным названием «Диктатура»: «…при фашизме свобода слова не будет разрешена… Сейчас слишком много свободы, единственные новости, которые будут печататься, будут отражать позицию государства». Об установлении диктатуры прямо писал в своей работе «Чернорубашечная политика» вождь БСФ, причем прийти к власти «чернорубашечники» собирались, организовав молодежный протест, как он сам предполагает в указанной книге: «Чтобы достичь цели, наше движение должно представлять организованное восстание молодежи». Одним словом, ничто не ново под Луной [10].

Рис.7 Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне

Значок «Кольцо немецко-британской дружбы», 1930-е гг.

Шансов выиграть войну у СССР в одиночку Германия из за нехватки ресурсов почти не имела, как заметил А. Фурсов в интервью «История Евразии и мировая система»: «Исход войны был решен в первые три месяца, несмотря на все поражения, у Гитлера было два-три месяца на то, чтобы одержать победу, а если он не выигрывал в первые два-три месяца, дальше он мог играть уже на ничью, но в 43 году и возможности на ничью тоже ушли» [22]. Уже с 1943 года в рамках исследовательского центра под крышей «Имперской группы промышленности» разработкой экономической реформы, которая понадобится после того, как рухнет нацистский режим, занимался ближайший ученик и последователь социолога Франца Оппенгеймера – Людвиг Эрхард – будущий канцлер и автор «экономического чуда» ФРГ [24], который считал: «Сформировавшееся общество – это не модель, которая может функционировать только в оболочке национального государства. Оно может выразиться и в картине объединенной Европы» [25].

Реализация «Срединной Европы» продолжилась уже антигитлеровской коалицией, но по-прежнему не без участия структур, аффилированных I.G. Farben. Родственником одного из основателей I.G. Farben Карла Боша был Роберт Бош [26]. В течении 1942–1943 годов совладелец концерна «Роберт Бош» и представитель антигитлеровской коалиции – Карл Герделер представлял уже упоминавшемуся «шведскому банковскому и промышленному королю» Якобу Валленбергу обновленный вариант создания Европейского Союза (ЕС), где «колонии европейских государств станут общеевропейскими колониями. В соответствии с проектом Карла Герделера Англия оставалась вольна вступать или не вступать в ЕС, который входил бы в Мировой Союз, включающий США, Панамериканский союз, Британскую империею, СССР, Китай, Союз мусульманских стран и Японию. Во главе Мирового союза должен был стоять верховный орган власти над миром, располагающий «полицейской авиацией».

С учетом ситуации на фронте Герделер считал, что на Востоке «плодотворное экономическое сотрудничество с большевистской Россией» не может развертываться и, более того, целью должно быть «постепенное втягивание России в европейское сообщество» [27] [28] – план, рожденный не без участия Британии.

«В конце концов, ни одно немецкое правительство в своей силовой политической экспансии никогда не получало такой поддержки со стороны Англии, как правительство Адольфа Гитлера, И, пожалуй, ни один глава немецкого государства так не идеализировал Англию, как Гитлер. Нацистский режим всегда относился к Британской империи как к «старшему брату Третьего рейха, связанному с Германией общими постулатами о расовом превосходстве».

Мануэль Саркисянц, «Английские корни немецкого фашизма»

15 сентября 1938 года фюрер Третьего рейха в беседе с премьер-министром Великобритании Н. Чемберленом рассказал, «что у него с юношеских лет возникла идея тесного германо-английского сотрудничества… Причина, по которой он подобным образом выступал за эту дружбу, состоит в том, что он еще с 19 лет развил в себе определенные расовые идеалы» [29]. При Адольфе Гитлере развитие получила англистика – наука об английской культуре и английском языке [01]. 5 ноября 1937 года Гитлер назвал англичан «народом германской расы, который обладает всеми ее качествами» [31]. В распространенных «школах Адольфа Гитлера» и высших партийных школах учебное время перераспределялось за счет всех предметов, кроме английского [30]. В Английском королевском институте международных отношений в 1938 году был сделан доклад о «воспитании будущих вождей нацистов», в котором отмечалось, что нацистские заведения во многих отношениях построены по образцу английских. Йозеф Геббельс считал «отцом нашего духа» и «пионером» нацизма именно Хьюстона Чемберлена, которого ставили в один ряд с графом Жозефом Артуром де Гобино [01], который тоже, надо заметить, не был немцем.

«Зачем извиняться по поводу превосходства англосаксов над другими? Конечно мы высшая раса!» [70].

Уинстон Черчилль

Английская традиция расовых теорий берет свое начало в работах Лорда Монбоддо (1714–1799), выпускника Шотландского университета Эдинбурга. Он первым задолго до Дарвина назвал антропоидную обезьяну «братом человека» и выделил «получеловеческие расы» – «semi-human races», полагая, что их морфологическое строение указывает на то, что они еще не вполне очеловечились и застряли на пути от животного к человеку. На его взгляды тогда обратили внимание Эразм Дарвин и Жорж Бюффон. Начинание было подхвачено медиком из того же университета, что и Монбоддо – Чарльзом Уайтом (1728–1813): «Каждый, кто делал естественную историю объектом своего исследования, имел возможность убедиться в том, что все существа представляют собой прекрасную градацию, простирающуюся от низших форм к высшим. Постепенно восходя, мы приходим, наконец, к белому европейцу, который, будучи наиболее удаленным от животной твари, вследствие этого может рассматриваться как наилучший продукт человеческих рас. Никто не усомнится в его интеллектуальном превосходстве. Где мы обнаружим, помимо европейца, эту прекрасную форму черепа, этот столь обширный мозг?».

В подтверждение своих тезисов Уайт показывал, что объем черепной коробки негров меньше, стопа его шире, а подбородок сильно выступает вперед, как это наблюдается у большинства обезьян. А далее пикантный ход развитию теории расового неравенства придал небезызвестный профессор политической экономии в Коллегии Ост-Индской компании – Томас Мальтус, объяснивший, что приобщать к цивилизации «дикие» племена – занятие сомнительное, так как все они претенденты на исчерпаемые ресурсы, борьба за которые обеспечит выживание только более успешным. Так его стараниями расовая теория обрела форму противостояния.

Все в том же Эдинбурге преподаватель Чарльза Дарвина в частной анатомической школе – Роберт Нокс, пояснял, что история учит тому, что гибридные расы нигде и никогда не достигали конечного преимущества, «равно как и беспородные стаи дворовых псов, они вечно влачат эволюционную лямку биологических изгоев», т. е. нужно блюсти расовую чистоту, чтобы сдерживать то самое расовое противостояние. Книга его ученика по-настоящему так и называется: «Происхождение видов путем естественного отбора, или сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь».

«…смешение очень разных рас может привести к появлению типов, низших по сравнению с обеими исходными расами. Все уверены, что результат смешения именно таков во всех случаях» [32].

Председатель Евгенического общества Леонард Дарвин, из письма участникам Имперской конференции 1923 года

Чарльз Дарвин происходил из семьи потомственных масонов: дед Эразм Дарвин был мастером Объединенной масонской ложи, отец Роберт Дарвин – главой нескольких лож Англии. Учение Дарвина распространялось при финансовой поддержке Великой масонской ложи Англии. Но существует версия, что свою знаменитую книгу Чарльз не писал, потому что не обладал достаточными знаниями и способностями, кроме того, страдал синдромом Аспергера. Существенная часть трудов Дарвина принадлежит его другу, члену-корреспонденту Петербургской Академии наук и президенту Лондонского Королевского общества, биологу Томасу Хаксли (Гексли), за восемь лет до Дарвина выпустившего книгу «Зоологические свидетельства о положении человека в природе». Томас Хаксли (Гексли) происходил из семьи главы банка Джорджа и Рахиль Хаксли (Гексли), и помимо всего прочего являлся сотрудником английских спецслужб [38][39]. Благодаря его публичной позиции создавалось общественное мнение, что подлинный дарвинист обязательно должен быть и социальным дарвинистом.

В 1890 году была опубликована его нашумевшая работа «Арийский вопрос и доисторический человек». По мнению Хаксли можно уверенно говорить о том, что исконные, древние формы арийских диалектов возникли еще в неолите, на территориях вокруг Северного и Балтийского морей, и их носителем был человек высокого роста с длинным черепом, светлыми волосами и голубыми глазами. Последователи Дарвина одними из первых принялись в своих трудах подтверждать эти положения: различия между расами имеют эволюционное происхождение, они четко прослеживаются с глубокой древности и имеют прямые аналогии с животным царством. Поэтому расы людей, сточки зрения зоологической классификации, тождественны породам животных.

«Один из самых важных признаков, отличающих одну расу от другой, это форма черепа… Наряду с формой черепа, может быть, самый важный признак – расположение челюстей… Чем выше раса, тем меньше выступают ее челюсти… Важное значение для определения расовой принадлежности имеет цвет волос. Белая раса четко делится на три разновидности».

Профессор ассириологии Оксфордского университета Арчибальд Генри Сейс, «Расы Ветхого Завета», 1925 г.

Протеже Томаса, ставший под его протекцией профессором Королевского хирургического колледжа, сэр Уильям Генри Флауэр создал вариант расовой классификации на основании доминантных признаков цвета волос, глаз и кожи. Идею классификации людей развил его коллега сэр Уильям Тернер, разработав свой вариант на основании «крестцового индекса» («sacral index») прямохождения: у гориллы он равен 72, у австралийских аборигенов – 98; у европейцев – 112. Далее президент Антропологического общества и глава Антропологического института, бристонский этнолог Джон Биддоу ввел «индекс негроподобности» (index of negrescence»), чтобы высчитать на шкале измерений генетическое расстояние тех или иных рас от северных европеоидов, которые в данном случае принимались за эталонную величину. Джон Биддоу проанализировал экспонаты портретных галерей аристократических родов, выявив, что процент долихоцефалов со светлыми волосами и глазами значительно выше, нежели среди низших классов, в которых интеллектуальная элита, по-видимому, окончательно разочаровалась [32], ибо в безработице и нищете евгеника обвиняла именно расовую деградацию [65].

Таким образом, «расовая теория» определилась с внешними параметрами той новой аристократической породы, которую предстояло вывести. Остальных же, видимо, ждала незавидная судьба. Работавший на гранты фонда Рокфеллера профессор в Манчестере и член Королевского общества сэр Графтон Эллиот Смит в результате своих изысканий «с большим скептицизмом стал относиться к такому абстрактно гуманитарному понятию, как «человечество»». Так в среде интеллектуального английского истеблишмента оформилась расовая теория, которую позднее спишут строго на гитлеровские институты.

Практическое применение расологии даст кузен Чарльза Дарвина по материнской линии, Фрэнсис Гальтон, ставший отцом евгеники, введя прикладные принципы в практику социального дарвинизма: «Нет никаких оснований предполагать, что выведение людей с умственной одаренностью высшего порядка приведет к образованию стерильной или слабой расы… какую галактику гениев мы могли бы создать. Слабые нации мира неизбежно должны уступить дорогу более благородным типам (вариететам) человечества» [32].

Социалист Карл Пирсон (Karl Pearson) окончательно определил, что евгеника должна заниматься нациями, а направленный отбор граждан, когда государство определяет, кто может иметь детей, поможет выдержать интеллектуальную конкуренцию с Германий [65]. Он и Гальтон заложили основу биометрии [66], включающей в себя различные инструменты и методики измерения интеллекта и частей тела человека.

Гальтон был крайне негативно настроен относительно христианства и выдвинул теорию, что людей можно селекционировать подобно животным. В 1883 г. он же ввел термин «евгеника» (от греческого «eu» «хорошо» + «genes» – «рожденный») [33].

Первая антропометрическая лаборатория Гальтона была открыта на Международной выставке здравоохранения в г. Кенсингтон в 1884 году, в самый короткий срок данную процедуру добровольно прошли 10000 человек, заплатив за нее по три пенса каждый. Начинание вошло в моду и вскоре и в других крупных городах были основаны аналогичные учреждения, которые начали практическую деятельность.

Эта биометрическая программа Гальтона завершила теоретические конструкции о необходимости отборного лицензированного размножения. Задолго до немецкой Lebensborn, в 1910 году, в Британии уже существовала сеть социальных работников, решавших вопросы стерилизации и отбора детей из семей. Примечательным фактом здесь является подмеченное Элизабет Эдвардс в книге «Антропология и фотография. 1860–1920» обстоятельство: знаменитая Kodak преуспела только за счет заказов правительства, которому требовалось оборудование, способное зафиксировать цветовые расовые различия (цвет глаз и тому подобное) для специальных биометрических картотек, в то время как портретная фотография продолжала существовать черно-белой и после середины прошлого века [32]. Сей факт, кстати, заставляет задуматься о назначении современных биометрических паспортов, которые, естественно, служат строго для профилактики терроризма. Eastman Kodak имел совместное с экономическим советником Гитлера Вильгельмом Кепплером предприятие Odin-Werke, производящее фотопленку [34]. Кстати, Кепплер, видимо на заработанные Odin-Werke деньги, финансировал исследования Гиммлера [35].

Гальтон придерживался мнения, что бедняки не жертвы обстоятельств, а просто стоят на более низкой ступени биологического развития. В книге «Наследственная гениальность» (Hereditary Genius, 1869 г.) Гальтон высказывает предположение, что система браков по расчету между мужчинами аристократического происхождения и знатными женщинами позволит в итоге «вывести» качественно другой народ [33]. Английский экономист и социолог Бенджамин развил вывод в книге «Социальная эволюция»: «Следует ожидать, что в умах западных народов все с большей и большей силой восстанет мысль о нецелесообразности оставлять незаселенными обширные области земного шара – именно: тропические страны, не эксплуатировать их естественных богатств; предоставить их неудовлетворительному хозяйничанью местного туземного населения, стоящего на весьма низком уровне общественного сознания». По мнению Мануэля Саркисянца эту идею с незначительными изменениями, перенял гитлеровский идеолог Альфред Розенберг [32].

Читать бесплатно другие книги:

Что отличает просто хорошего спортсмена от чемпиона? Как мотивировать себя на достижение максимально...
 В век сложных технологий голова идет кругом и хочется ясности и простоты. А простота – это по сути ...
Я – актриса из Техаса, карьера которой трещит по швам. Он – молодой голливудский актер, самовлюбленн...
The story continues. Puppies and kittens are met by the Aliens from another Universe. They help them...
В детстве, когда вы болели, ваша бабушка давала вам куриный бульон. Сегодня питание и забота нужны в...
Прочитав эту книгу, вы увидите, какие вопросы кроются в тех или иных жизненных неурядицах. Вы сразу ...