Последний шанс Аксат Федерико

Я чихнула, отрицательно помотав головой, размышляя о людской подлости.

Анночка шарахнулась от меня, даже не успев убрать улыбку с лица. Все воспринимали меня в этот день не иначе как тайное бактериологическое оружие массового поражения. Скорей бы выздороветь.

– Заходите в дом. Стол накрыт, – скомандовал Вован, не обращая внимания на смущение жены. – Машину я из шланга ополосну и в гараж загоню. И тебе, Аня, нечего на ветру стоять. Марш на кухню.

Стол ломился от простой, но сытной еды.

– Все продукты свежие, деревенские, – сообщила мне Анночка, стараясь держаться на максимально допустимом приличиями отдалении. – Пироги с капустой и с яблоками. Хорошо опару загодя поставила. Как Макар позвонил, я сразу напекла.

Есть мне не хотелось. Проклятое горло! Я платонически обозрела жирную густую сметану, рассыпчатый творог, головку домашнего сыра, розовое прозрачное сало и жареные свиные ребрышки с картошкой. На плите дымился украинский борщ. Ничего, буду утешаться мыслью о том, что берегу фигуру. Скоро стану изящной, талия – осиной, пальцы, как у пианистки, кожа прозрачной, появятся синяки под глазами и начнет шатать от ветра. Подумав так, я расстроилась еще больше.

– Чаю попейте, с медом, – жалостливо предложила Анночка. – И рыбку берите. Вовочка вчера сам поймал. Где ж вас так прихватило?

– Самой интересно, – буркнула я, зачерпывая ложкой светлый липовый мед.

– Ничего, поживете здесь… – Анночка замялась, ей, видно, совсем не хотелось, чтобы я со своим гриппом-ОРЗ-ангиной околачивалась рядом с ней и ее будущим ребенком. – Поживете с недельку, быстро на ноги встанете. Сейчас Вовочка придет, мы посидим. Вы с ним полечитесь. – Она выставила на стол большую бутылку с первачом.

– Я работать приехала, – просипела я, ковыряя вилкой картошку.

Анночка, глядя в сторону, продолжала:

– А к вечеру баньку истопим. Макар сказал, чтобы все по высшему разряду. Комнату велел вам гостевую выделить. Мы-то тут рядом, в пристроечке живем.

– Мне компьютер искать надо. Что вы знаете о краже? – Я подавилась и закашлялась.

Анночка терпеливо переждала мой приступ.

– Вы об этом лучше с Вовочкой поговорите. Он вам доходчивее объяснит. Попробуйте варенье. Оно из облепихи. Полезное, говорят.

– Где вы были в момент похищения компьютера?

– Да где же мне быть? При муже была. Ой! Совсем забыла! – Она всплеснула руками и, переваливаясь, куда-то заторопилась.

Я насторожилась. Вот оно! Сейчас всплывет что-нибудь интересное, какая-нибудь важная деталь, проливающая свет… Но додумать я не успела. Анночка появилась в дверном проеме, обнимая двухлитровую банку.

– Грибочки-то не достала. Обязательно попробуйте. Грузди квашеные. Если понравятся, я рецепт дам. У нас тут такие места грибные. Полегчает вам, обязательно сходите, пособирайте. Вовочка у меня такой грибник знатный.

Ох, не могу больше! Скоро от слова «грибы» буду подскакивать, как павловская собачка от удара током, и лаять. Быстренько переводим тему.

– Вы кого-нибудь подозреваете в краже?

Анночка подняла на меня светло-карие спокойные глаза и задумалась, как я по наивности надеялась, над моим вопросом. Постепенно ее лоб пересекла тонкая вертикальная морщинка. Какая-то мысль заняла Анночку чрезвычайно. Она внимательно посмотрела на меня и недоверчиво покачала головой. Я внутренне напряглась. Ну, давай же. Давай!

– Я подумала… – нерешительно начала Анночка.

– Ну? – Я почти вскрикнула.

– Вы стрелять умеете?

– Ну… – я поразилась, неужели все так серьезно.

– В субботу все наши, – застенчиво сообщила Анночка, – на охоту собираются. Может, вы тоже хотите? Если поправитесь, конечно, – торопливо добавила она. – Весело будет, не пожалеете. Я-то сейчас не могу, иначе обязательно бы пошла.

Она погрустнела.

Я чуть было не завыла от разочарования. Ну и послал бог дурищу. Недаром говорят, что у беременных мозг на треть не функционирует. Ладно, попытаюсь еще раз.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Какой вопрос? – простодушно удивилась Анночка.

– Вы кого-нибудь подозреваете?

– Ах, вы об этом… – она поморщилась, будто я затронула неприличную тему. – Вы лучше с Вовочкой поговорите. Он меня бережет. – Она любовно погладила большой живот. – Всего не сообщает, чтобы не расстраивать. Что ж вы ничего не едите? И так худая, как рыбий скелет, откуда уж здоровью взяться? Не обижайте меня, – она улыбнулась. – Я вам сейчас молочка налью.

Ну и как мне прикажете вести следствие? Вован явился через час. К этому моменту я успела прослушать добрый десяток рецептов заготовки грибов и консервирования баклажанов, столько же – по улучшению вкусовых качеств рыбы да вдобавок кучу местных сплетен. И выпить ведро чая. В общем, убедилась в том, что жизнь в деревне, как твердит реклама, приятна и нетороплива. До тех пор, пока не выяснишь, что удобства во дворе, а чая выпито слишком много.

Недавно чистая рубашка Вована была покрыта глубоко въевшейся грязью. Не иначе, ополаскивание моей тачки оказалось делом трудным и требующим гражданской самоотверженности.

Еще час я потратила, наблюдая, как Вован поглощает пищу, а Анночка хлопочет около него. Занятное зрелище, но меня начало клонить в сон. Когда священнодействие было закончено, я уже вовсю клевала носом. Анночка предложила отвести меня в мою комнату. Неплохо было бы поспать после обеда, но не за тем я здесь, напомнила я себе.

– Хочу осмотреть место преступления, – заявила я.

Вован посмотрел на жену. Она ласково улыбнулась сначала ему, а потом мне.

– Так любопытно видеть живого сыщика. Я раньше только в кино такое видела, – Анночка мечтательно вздохнула. – Вы… «Собаку Баскервилей» смотрели?

Я раздраженно кивнула.

– Бася, иди сюда, – нежно позвала Анночка.

Где он раньше прятался, понятия не имею. Как я проглядела такую зверюгу? На кухне почти бесшумно возник здоровенный ротвейлер. Он обнажил клыки и настороженно вперил в меня оловянные глаза. В кухне сразу стало тесно, и совершать необдуманные, да и обдуманные движения сразу расхотелось, я старалась дышать потише и занимать места поменьше.

– Правда, большой? – обрадованно спросила Анночка. – Свой, Бася, свой. Ну, обнюхай тетю. Теперь иди на улицу, побегай. – Она подпихнула чудовище к выходу.

Бася утробно заворчал, но послушался и исчез за дверью.

– Люблю я детективы, – покаянно вздохнула Анночка, будто признавалась в страшной тайне. – Вовочка, можно мне с вами?

– Ну раз вы обе настаиваете, – буркнул Вован, давая понять, что глупые бабьи просьбы его уже достали.

Пока мы поднимались по лестнице на третий этаж, я размышляла. Работай я охранником и случись во время моего дежурства кража, я бы места себе не находила. А Вован с женой невозмутимы и довольны, как два бегемота, жуют, зевают, улыбаются. Это нормально? Кто их разберет. Я понятия не имею, что их связывает с хозяином дома, что они вообще за люди и насколько причастны к краже. Может, у них нервы толщиной с железнодорожные рельсы и затронуть их способен лишь крупномасштабный взрыв? А может, у каждого из них сейчас буря в душе, только на лицах она не отражается из-за паралича лицевого нерва. За время работы я ко всему привыкла. Ходит человек, улыбается. Как дела? О’кей. А потом в один прекрасный момент поджигает дом, душит любимую кошку, съедает за раз содержимое аптечки, и тут про этого человека такое выясняется… В общем, жизнь прекрасна и удивительна, а сюрпризы встречаются гораздо чаще, чем хотелось бы.

Вован распахнул дверь, и мне показалось – я перенеслась в прошлый век. Кабинет Макарки напомнил мне кабинет Петра I в Большом дворце. Рядом с дубовыми панелями, с литографиями парусных судов на стенах, старинным большим глобусом на бронзовой подставке – жалюзи, телефон и телевизор с видеомагнитофоном «Sony» казались тут нахальными чудаками. На книжных полках фолианты с тисненными золотом корешками чередовались с яркими журналами типа «Playboy», «Vogue», «В мире бизнеса» и толстенными каталогами товаров. Паркет, выложенный из разных пород дерева, почти полностью покрывал потертый, но явно настоящий турецкий ковер.

– Как тут красиво… – выдавила я.

– А, – отмахнулся Вован. Если он когда-нибудь, в чем я сомневаюсь, и испытывал восторги по поводу данного интерьера, то они уже давно поутихли. – У Макара родственничек один есть, помешанный на старье. Хватает что ни попадя, а после ненужное всем подряд распихивает. Весь дом забарахлил. Пылища.

– Я не жалуюсь, – вставила слово Анночка. – Хотя хлопотно, конечно.

– Компьютер здесь стоял? – осведомилась я, изучая солидный широкий письменный стол. Ковер рядом с его ножками, напоминающими львиные лапы, был завален рекламными проспектами туристических фирм, дискетами, видеокассетами, плакатами с изображением красоток, афишами Тарасовского художественного музея с информацией о выставке икон, открытие которой должно состояться в ближайшую субботу, а также фотографиями машин и отелей.

– А то как же. Где ж ему еще быть-то? – неодобрительно изрек Вован.

– Кошмар, какой беспорядок! – вздохнула Анночка. – Это надо же было так неаккуратно компьютер снимать со стола, чтобы все поскидывать. Безобразие.

– Ты это ворам скажи, – хмыкнул ее муженек.

Я, пристально глядя ему в глаза, задала уже поднадоевший мне вопрос:

– Где вы были в момент совершения кражи?

– Жену в больницу возил. – Взгляда Вован не отвел, даже, наоборот, воззрился на меня с преувеличенным вниманием.

Я, конечно, привыкла, что мужики на меня пялятся, но не так же! Этот смотрел, как ученик на училку, мол, правильно ли ответил или нет?

– И я вам об этом говорила, – непоследовательно поддакнула Анночка.

– В какую именно больницу?

– В тарасовскую.

– Адрес?

– Проверять собираетесь? – Вован скис. Уверенности у него заметно поубавилось.

– Дело в том, – пришла ему на помощь жена, – что до больницы мы не добрались. Точнее, мы в нее вообще не ездили. У родни были. Посидели. Мужчины выпили, вы не подумайте, совсем немножко, но за руль уже не сядешь. Наутро вернулись, и на тебе, пожалуйста! Надо было для Макара уважительную причину придумать… Он не против того, чтобы мы иногда отлучались: Бася хороший сторож, но все равно неприятно. Если надо будет, мы Макару правду расскажем. Верно, Вовочка? – Анночка замолчала, выжидающе глядя на меня.

Адрес и телефон родни Вован дал мне с превеликим удовольствием. Поклясться могу: позвони я туда, на том конце мне подтвердят все, что угодно. Вплоть до пришествия инопланетян. М-да, поторопилась я с выводами насчет Анночки, не такая уж она простушка.

– Кто знал о вашем отъезде?

– Да кто угодно, – Вован нахмурил брови, изображая тяжкую умственную деятельность. – Мы через деревню ехали. Сама понимаешь, каждая собака видеть могла и другой набрехать.

– Как воры проникли в дом?

– Окно на первом этаже грохнули. Только я его уже застеклил.

Молодец. Хозяйственный мужик. Так что про улики ему говорить уже без толку.

– Следы под окном были? – без особой надежды спросила я.

– Не посмотрел, – Вован провел пятерней по волосам.

Грандиозный ответ!

– Не было их. Там под окнами дорожка асфальтовая, а не клумба, – подсказала Анночка.

– Собака где была?

– Это… – Вован помешкал. – Спала она, то есть он, когда мы приехали, даже не гавкнул. Дрянью, наверное, какой-нибудь накормили. Снотворной.

Во мне крепло убеждение, что ни слова правды я не услышала. Однако ни Вована, ни Анночку ничуть не смущало мое недоверие. Если компьютер украли они, их спокойствие поразительно, если нет – подозрительно. Какой версии придерживаться, я пока не решила. И в последний раз окинув взглядом кабинет, вздрогнула.

– Ой! Что это? – На стене повыше розетки сияло небольшое пятно. Видно, что его пытались соскоблить, но до конца не удалили. Потеки достигали паркета, на коем можно было различить следы от красноватой лужицы.

После увиденного мною кетчупового пятна в кафе не стоило обольщаться.

– Да, – Вован повеселел. – Этим летом было дело. Макарова бабешка в него лаком для ногтей швырнула. Косая, с двух метров попасть не могла.

– Как?

– Она педикюр делала. Поставила ноги на клавиатуру компьютера, – с удовольствием объяснила Анночка. – Для массажа ступней. Макар начал возмущаться. Тогда она заявила, что ему его паршивый компьютер дороже ее, то есть Ларисы. Она еще и пепельницу тогда в него бросила.

– Точно, косая, – прокомментировал Вован. – Я потом сам стекло вставлял.

– А под окном гости курили.

– Нет, все-таки не косая. Михалычу «Скорую» вызывать пришлось.

– Ничего, все обошлось, – успокоила меня Анночка. – Только у Михалыча теперь нервный тик, и заикаться он стал.

Веселенькая история, до слез веселенькая, но толку мне от нее никакого. Надо же! Отвечают охотно, подробно, ничего не тая, на все мои вопросы, а следствие не движется.

Мы отправились осматривать окно, через которое похитители попали в дом. Здесь меня поджидала еще одна неожиданность. То ли зрение у меня ухудшилось, то ли Анночка такая классная уборщица, то ли стекло никто не бил, но ни на ковре в комнате, ни на асфальтовой дорожке снаружи я не обнаружила даже намека на осколки, ни кусочка величиной с пылинку!

Далее я высказала пожелание пройтись по дому: где-нибудь преступники да должны были оставить свои следы. Меня без возражений провели по всем комнатам. Живут же люди! Завидный жених Макарка! Звучит смешно, но абсолютная правда. К моему изумлению, обилие ценных вещей воров не прельстило. Зачем понадобился им компьютер? В игрушки поиграть захотелось?

Мы добрались до спальни Макарки. На шатком журнальном столике недалеко от кровати стоял еще один компьютер с полным набором комплектующих. Обыкновенный такой «IBM», беленький с кривоватым кактусом в горшке на процессоре. Кактус, как я полагаю, предназначен для поглощения вредного излучения. У половины моих знакомых рядом с компьютерами стоят родные братья этого заморыша.

– Этот почему не украли? – спросила я, имея в виду компьютер, а не кактус.

– Так мы их, наверное, спугнули, – выдвинул версию Вован. – Дача-то на холме, издалека видно, кто к дому подъезжает. Они нашу машину разглядели, цапнули первое попавшееся и бежать.

Я покивала головой, будто бы удовлетворена объяснением. Интересно, какая это документация содержалась в похищенной машине, раз преступники взяли именно ее? Если они проникли через окно, указанное Вованом, то почему не заглянули сначала в спальню, расположенную ближе, а потащились в кабинет на другом конце дома? Или у них привычка хватать сначала что подальше. Воры-дальнобойщики. Впрочем, если они – знакомые Макарки, бывали в доме, а этот компьютер поставлен недавно, то могли и не ведать о его существовании. Надо проверить.

– Давно он здесь стоит?

– Полгода, год, разве упомнишь? – Вован пожал плечами.

Я опять покивала. Напрасно. По затылку разлилась тупая ноющая боль. Вранье в больших дозах мне противопоказано. Немедленно отсюда уезжаю. Сообщу все, что выяснила, Макарке. Пусть разбирается со своими людьми.

Мое решение об отъезде было встречено в штыки.

– Куда же ты, – гундел Вован, идя следом за мной к гаражу, – дождь собирается, дорога скользкая будет.

– Вы такая больная, – поддакивала Анночка.

– Руль держать будет сложно, а путь неблизкий.

– Темнеет уже, страшно. Столько ужасов про дорожные происшествия по телевизору рассказывают.

– Оставайся.

– Не могу. Макару отчет завтра представить должна, – вяло оправдывалась я.

На самом деле ночевать с людьми, которых подозреваешь в преступлении, пользоваться их гостеприимством и есть их хлеб мне совсем не хотелось. Провожать меня вышли втроем – с серьезным Басей.

– Пирожков на дорожку возьмите, – Анночка плюхнула на сиденье рядом со мной объемистый сверток.

Я принялась аккуратно выводить машину из гаража, но приглушенное «бух» оборвало мою надежду на спасение.

– Хо-хо! – загоготал Вован. – Как чувствовал, что по-моему будет! Заднее правое у тебя тю-тю.

Он обошел машину и потыкал носком кроссовки в колесо.

Я, чертыхаясь, вылезла.

– Что такое? – Я наклонилась и подняла доску, утыканную гвоздями.

– Моя вина, – заржал Вован. – Сарайчик сегодня собирался починить. – Ты приехала на грязной тачке, и пока я ее мыл, стройматериалы убрать забыл. Как же ты доску-то не разглядела?

Онемев от возмущения, я с ненавистью посмотрела в его нагло ухмыляющуюся рожу. Забыл он, держи карман шире! Двинуть бы ему, мерзавцу, левой пяткой по правому уху, вмиг бы улыбочку стерло. Вместо этого я принялась остервенело вымещать обиду на ни в чем не повинном колесе. Лупанула по нему пару раз и почувствовала, сейчас упаду: в глазах потемнело, в ушах загудело, в носу заклокотало. Таким образом трех чувств из пяти я моментально лишилась.

Анночка забегала вокруг меня, засуетилась.

– Зачем же вы так расстраиваетесь? Судьба, значит, вам остаться. Радоваться надо, прихвати вас так в дороге, страшно подумать, что могло бы произойти.

Меня отвели на кухню и начали отпаивать чаем с травами. Я не сопротивлялась. Знай я, что в чашке находится яд, и тогда бы не нашла в себе сил возражать.

– Отдохните пару денечков, – уговаривала меня, как неразумного ребенка, Анночка, – подлечитесь, нам не в тягость. – И мило так мужу: – Макар – поросенок, в такую даль бедную больную девочку погнал.

Бася сидел рядом и раздраженно взирал на то, как его хозяева возятся со мной. Похоже, он привык, что все их внимание принадлежит ему. Невесть откуда взявшийся конкурент пришелся ему не по душе.

– Хорошая собачка, – прошептала я. Он единственное здесь честное существо, после меня, конечно, так зачем же нам портить отношения? – На песик, возьми, – я протянула ему кусочек кровяной колбаски.

Бася высокомерно взглянул на меня и широко зевнул.

– Он у чужих не берет, – гордо сообщил Вован. – Дрессированный. Ни-ни! – Он забрал у меня колбасу и швырнул Басе.

Пес взвился и на лету сцапал кусок.

– Умница, – похвалил довольный хозяин.

Меня отвели в гостевую комнату.

– Ложитесь, поспите до ужина, – ворковала Анночка.

Я покорно улеглась, собираясь дождаться, когда хозяева про меня забудут, и тогда попробовать удрать. А пока есть возможность все хорошенько обмозговать.

Что я имею? Окно, которое не разбивали. Дом, забитый ценными вещами, аппаратурой, которые никто не тронул. Спавшую во время ограбления собаку, которую посторонний человек накормить снотворным не в силах. Кроме того, отбывший в неизвестном направлении охранник с женой. Какой следует из всего этого вывод? Одно не ясно: почему они стараются задержать меня? Чтобы тихо укокошить и в полночь закопать на грибной полянке? Такое предположение мне совсем не понравилось, но оно великолепно объясняло хладнокровие Вована и его жены: они не боятся быть раскрытыми. С другой стороны, я настолько не в форме, что ждать ночи им вовсе не обязательно, а тем более печь ради меня пироги. Будь их воля, я бы давно уже покоилась с раскроенным черепом на дне бочки с груздями. Так нет, они вполне искренне за меня беспокоятся.

Менделеев открыл свою таблицу во сне, а Пушкин во время сна сложил некоторые свои стихотворения. Чем я хуже? Я задремала, но почти сразу же очнулась. В голову одна за другой пришли две мысли. Они заставили вскочить с постели и на цыпочках подкрасться к двери. Я прислушалась. Анночка гремела кастрюлями на кухне, а Вован гонял хозяйский телевизор. Я прошмыгнула в Макаркину спальню.

Так, сначала проверим клавиатуру. К моему разочарованию, она оказалась чистой. Я пораскинула мозгами и взялась за шнур. Компьютер был подключен к сети через сетевой фильтр «Заслон». Ура! Поближе к розетке на проводе выделялось несколько красненьких пятнышек. По внешнему виду – лак для ногтей. Я пристально посмотрела на компьютер, словно ожидала, что он заговорит и расскажет обо всех преступлениях хозяев. Мое внимание привлек кактус – жертва радиации. Кажется, обычно цветы клонятся к источнику света, а этот упрямо отворачивается от окна. Я припомнила планировку в кабинете. Да, там несчастное растение не нарушало бы законов биологии.

Словом, не крал, Макарушка, никто твоего компьютера. И есть у меня подозрение, что тебе это хорошо известно. Зачем тебе надо устранить меня из города, я пока не докопалась, но обязательно выясню. Я вредная, упорная и не люблю, когда мною пытаются манипулировать. Я все разузнаю, чего бы мне это ни стоило. Очень опрометчивое заявление.

Стараясь не шуметь, я спустилась по лестнице и выскочила из дома. Теперь в гараж. Слава богу, Вован его не запер. Рядом с моей «девяткой» стояла белая «Нива». С минуту я раздумывала, не воспользоваться ли мне ею. Отсутствие ключей – не проблема. Мои колебания прервал появившийся на пороге Бася. Он не рычал, не лаял, не делал угрожающих движений, а улегся у входа, наблюдая за мной и давая понять, что разворовывать хозяйскую собственность не позволит.

Стараясь не поворачиваться к псине спиной, я принялась ставить запаску. Одного этого обычно хватало, чтобы испортить мне день, но сегодня я уже притерпелась к крупным и мелким неприятностям. Возилась я долго. Руки тряслись, я покрылась испариной и дрожала от сквозняка. Оброненные инструменты мешал искать сумрак: свет включить я не рискнула.

Закончив работу, я украдкой пробралась до ворот и настежь их распахнула. Выезжая со двора, я успела заметить, как из дома выскочил Вован, но было уже поздно – я вырвалась на свободу.

На третьей космической скорости промчалась по деревне. Гуси, утки и коровы врассыпную разлетались из-под колес. Обошлось без жертв. Как сумасшедшая, я вылетела на трассу. Глянула в зеркальце – никого. Можно сбросить скорость, не ровен час, кого-нибудь сшибу.