Опасный дом Баркли Линвуд
– Картер и Кайл тоже здесь?
Парень кивнул.
– Завидная память! Парни, черная дама-полицейский желает с вами побеседовать! Не про шум!
И он, улыбаясь, повел ее в гостиную, закиданную пустыми пивными бутылками, заставленную полными окурков пепельницами, заваленную пустыми коробками из-под пиццы.
– Мы только что поужинали, – объяснил Брайан. – Пивка?
Уидмор покачала головой:
– Нет, благодарю.
Судя по шагам, двое уже спускались по лестнице. Картер и Кайл оказались сверстниками Брайана. Картер был потяжелее двух других.
– Слушай, друг, – обратился Картер к Брайану, – что ты себе позволяешь? «Черная дама-полицейский» – куда это годится?
Брайан поморщился и виновато покосился на Уидмор.
– Прошу прощения.
– Может, присядем? – предложила она.
Кайл торопливо сбросил со стула коробки от пиццы, чтобы Уидмор было где примоститься. Прежде чем сесть, она придирчиво осмотрела стул и стряхнула с него крошки.
– Вы выяснили, кто укокошил стариков? – осведомился Кайл.
– Аресты пока не произведены, – ответила Уидмор. – Полагаю, вам троим с тех пор не по себе.
Молодые люди переглянулись, а потом пожали плечами.
– В общем-то, да, – кивнул Кайл. – Дрянная история, ясное дело. Однако мы слишком заняты, чтобы постоянно об этом вспоминать.
Остальные двое кивнули. «Вот тупицы!» – подумала Уидмор.
– У вас возникли новые вопросы? – спросил Картер.
– Хочу спросить вас о другом человеке. Думаю, он одно время тоже здесь жил.
– Валяйте!
– Следи за языком, балбес! – воскликнул Кайл.
– Вечно я болтаю не то, – вздохнул Брайан. – Все из-за пива. Как бы мне не угодить в историю!
Его друзья захихикали.
– Здесь живет Элай Гоуман?
– Элай? Жил тут такой года два. Я сюда въехал вместе с Брайаном, когда он доживал здесь последний год. Вскоре Элая сменил Картер.
– Я с ним не пересекался, – уточнил Картер. – Просто слышал про него.
– Но вы с ним знакомы? – обратилась Уидмор к Брайану и Кайлу. Те кивнули.
– А что с Элаем? – поинтересовался Брайан. – Он смылся, не внеся свою долю арендной платы за последний месяц.
– Он учился, когда жил тут? – спросила Уидмор.
– Да. Там же, где и мы.
– Почему переехал?
Брайан пожал плечами:
– Он был кретином. Я не желал его здесь видеть. Кайл тоже.
– Почему?
– Не тянул он, – взялся объяснять Кайл. – Мы стараемся кое-как вести хозяйство: следим, чтобы в холодильнике имелось пиво, чтобы в доме было прилично…
Уидмор удивленно оглядела беспорядок в комнате.
– А Элаю это было ни к чему. Работа по дому была, видите ли, не для него. Он выше этого.
– Точно, – подхватил Брайан. – Если мы заказывали пиццу на троих, он всегда говорил: «Черт, забыл сходить к банкомату, можно мне расплатиться завтра?» Завтра обращаешься к нему, а он: «Что я там съел, так, кусочек, вы сами все сожрали!»
– Ну, мы ему и говорим: «Ищи-ка ты себе другую конуру!» – продолжил Кайл. – Стали его понемногу выживать. В конце концов до него дошло, что его больше не хотят, и он смылся.
– Напомните, когда это произошло?
– Год назад, – ответил Брайан.
– В его водительском удостоверении указан этот адрес.
– Подумаешь! – Он пожал плечами. – В моем тоже значится не этот адрес и даже не прошлый, а позапозапрошлый.
Уидмор бросила на него укоризненный взгляд.
– Ваша обязанность – уведомлять о перемене адреса.
– Теперь обязательно сообщу.
– Где Элай поселился, когда съехал?
Брайан и Кайл переглянулись.
– Я не в курсе, – сказал Кайл. – После того как он отсюда съехал, сюда еще приходила почта для него, но он не предупредил нас, куда подался, поэтому мы все это выбросили.
– Вы не объяснили, почему спрашиваете об этом, – спохватился Брайн.
– Значит, после его отъезда ни один из вас с ним даже не разговаривал?
– Лично я – нет, – подтвердил Брайан.
– Я тоже нет, – сказал Кайл.
– А я бы его даже не признал, если бы встретил, – заявил Картер.
– Вы не слышали про какие-нибудь неприятности, в которые он попадал? Не здесь, в доме, а в других местах? С людьми, с полицией?
Троица дружно покачала головами.
– А про его родню вам что-нибудь известно? Где живут его родители? Они здесь, в Милфорде?
– По-моему, не то в Небраске, не то в Канзасе. Где-то там, – ответил Брайан.
– А точнее? Все-таки Канзас или Небраска?
Он покачал головой:
– Для меня это одно и то же.
Уидмор не очень беспокоила невозможность добиться от них толку. Гоуман – не такая уж распространенная фамилия, и поиск в Интернете телефонных номеров ее обладателей в двух этих штатах не должен был увенчаться слишком длинным списком.
– Если честно, странновато это как-то… – пробормотал Брайан.
– Что именно? – спросила Уидмор.
– Во второй раз за неделю он кому-то понадобился.
Она резко подалась вперед.
– Кто-то заходил сюда до меня?
Брайан передернул плечами.
– Ну, не знаю… Сначала я подумал, будто это коп вроде вас. Правда, он не показал ни значка, ни документов.
– Он назвал себя?
Он покачал головой.
– Почему тогда вы приняли его за копа?
– За кого еще мне было его принять? Здоровенный тип, в костюме, короткая прическа. И – не знаю, можно ли так говорить… – Брайан покосился на Кайла. – В общем, он был чернокожий. Вылитый сыщик из сериала «Прослушка», понимаете?
– Что ему понадобилось?
– Сказал, что ищет Элая. Мол, у них какие-то общие дела, раньше они часто общались, а потом он куда-то подевался. Он думал, что Элай все еще здесь живет. Я ему: да он уже год как отсюда съехал.
Будь посетитель полицейским, он показал бы значок, подумала Уидмор. Раз его приняли за копа, значит, он – бывший сотрудник полиции.
– Он был высокий? Я про того, кто искал Элая до меня.
– Футов шесть. Он напоминал бывшего футболиста.
– А возраст?
– Немолодой. Лет сорока.
Уидмор кивнула.
– Да, еще у него была дырка между зубов, где-то здесь. – Брайан прикоснулся пальцем к своим верхним зубам.
Уидмор приподняла брови.
– Точно?
– Да.
– А нос? – продолжила Уидмор. – Случайно, не свернутый набок, как после давнего перелома?
– Вроде того. Я даже спросил его, как это вышло.
– Это в твоем духе, – вставил Кайл.
– Он ответил, что ему заехали локтем в нос во время матча.
Этого детективу Уидмор вполне хватило. Перед ее мысленным взором предстал Хейвуд Дугган – такой, каким он был, когда работал в полиции штата, а Уидмор спала с ним и называла его Вуди.
Глава 14
– Я вроде как вырубилась, – объясняла Грейс, сидя со мной в машине. Мы пытались найти дом, в который они вломились со Стюартом. – Опомнилась уже снаружи. Револьвер, наверное, где-то выронила. Может, еще в доме. Скорее всего там – как бы я его удержала, когда вылезала из подвала? – Она напряженно соображала. – Еще я могла положить его на землю, прежде чем вылезти. Потом могла поднять его и выбросить в кусты по пути на заправку.
– Думай, Грейс! Это важно.
Она опустила голову, разглядывая свои руки.
– Не знаю. В доме. Да, там, я уверена. Вспомнила: я пыталась открыть входную дверь обеими руками.
– Уже лучше, – подбодрил я. – Молодчина!
На пересечении Нью-Хейвен и Галф я притормозил.
– Откуда ты бежала?
Дочь указала вправо, на Галф:
– Оттуда.
Я включил поворотник и еще больше сбавил скорость, чтобы Грейс освоилась с местностью. Первая поперечная улица на нашем пути называлась Джордж-стрит.
– Может, здесь? – спросил я, кивнув влево. – Или там? – Я указал в другую сторону.
– Не знаю. Непохоже. Все такое одинаковое!
Так оно и было. В темноте, при свете редких уличных фонарей, едва позволявшем отличить один дом от другого, я понимал, как ей трудно.
– Может, когда я увижу его машину, то пойму, та ли это улица, – произнесла она.
– Что это была за машина?
– Старая, большая. Бурая такая. Я бы ее узнала, если бы увидела. Он оставил ее не прямо перед тем домом, а за несколько домов.
Я миновал Джордж-стрит, тянувшуюся влево Анкоридж-стрит, а вскоре и Бедфорд-стрит справа.
– Подожди, – сказала Грейс. – Вот это я помню. – Она указала на желтый пожарный гидрант. – Помню, как пробежала мимо него.
– Тогда ты прибежала с Бедфорд-стрит. – Я повернул направо.
– Да, кажется, здесь.
Я едва прикасался ногой к педали акселератора.
– Узнаешь какие-нибудь дома?
Грейс молча покачала головой.
– Где его машина?
– Наверное, это не та улица.
Мы добрались до Глен-стрит, примыкавшей к Бедфорд-стрит с юга.
– Здесь! – крикнула дочь. – Помню этот указатель.
Я вывернул руль влево. Впереди Глен-стрит плавно уходила вправо.
Никаких больших старых автомобилей вдоль улицы не стояло. Почти ко всем домам были широкие подъездные дорожки, на каждой помещалось по нескольку машин, поэтому у местных жителей не было необходимости оставлять их на проезжей части.
Через несколько минут я понял, что дальше нам ехать некуда: Глен-стрит заканчивалась тупиком.
– Если машина на этой улице, значит, мы ее уже проехали, – сказал я.
– Я все глаза проглядела. Нет ее здесь!
– Может, Стюарт не пострадал и укатил домой? – предположил я.
– Наверное.
В конце улицы я развернулся.
– На обратном пути разглядывай сами дома, – велел я. – Ищи дом, похожий на тот.
Я убеждал себя, что отсутствие на улице полицейских машин с «мигалками» – хороший признак. Если здесь что-то произошло, то, судя по всему, никто еще об этом не пронюхал. Кто-нибудь ведь наверняка услышал бы револьверный выстрел и вызвал бы полицию? А раз этого не случилось – значит… Но часто люди, услышав один выстрел, ждут второго и, не дождавшись, снова засыпают.
– Расскажи про дом, – попросил я.
– Двухэтажный, гаража с улицы не видно, потому что он за домом. Может, вот этот, или вот этот, или… Каунтчиллы!
– Что?
– Это их фамилия. Фамилия людей, которые там живут. Так сказал Стюарт.
Я затормозил, вынул сотовый, открыл приложение поиска адресов и телефонов и ввел «Каунтчилл» и «Милфорд». Через пару секунд перевел взгляд на первый из домов, на который показала Грейс.
– Этот!
Я выключил фары и заглушил мотор.
– Пойдем.
Я достал из-под сиденья фонарь. Грейс поспешно вылезла наружу, и мы двинулись по дорожке к дому.
– Я не соглашалась, – прошептала Грейс, схватив меня за руку и прильнув ко мне. – Поверь, я не хотела!
Я промолчал. Надо было бы спросить, о чем она думала. Наорать на нее. Но не сейчас. Сейчас главное – не шуметь. С нотациями следует повременить. Я подозревал, что нотация – наименьшая из нависших над моей дочерью бед.
– Где вы проникли в дом?
– Сзади. Стюарт сумел сделать так, чтобы сигнализация не сработала. Знаешь, как ловко? – Грейс проверила, смотрю ли я на нее. Я глаз с нее не сводил. – Наверное, он уже поступал так раньше.
Я промолчал, но мой взгляд был выразительнее любых слов, и дочь втянула голову в плечи. Увидев за домом гараж на две машины, я включил фонарь. Сначала я посветил в гаражное окно и разглядел внутри красный «порше» и еще один автомобиль. Мне было, конечно, любопытно, продолжил ли Стюарт осуществлять свой план угона после бегства Грейс. В том случае, если не пострадал. То, что автомобиль остался в гараже, – нехороший признак. Но считать это совсем плохим признаком пока не было причин.
Я направил луч фонаря на дом и увидел открытое подвальное окошко. Я поискал на земле револьвер. Его там не оказалось.
– Мы влезли здесь, – сказала Грейс.
Я приблизился к окну, посветил внутрь подвала и увидел внизу, на ковре, осколки стекла.
– Посмотрим, можно ли как следует все осмотреть, не залезая в подвал, – произнес я.
Мне хотелось заглянуть в окна кухни. Кухня в таких домах чаще всего располагалась сзади. Окна первого этажа находились примерно на уровне моей шеи. Мне было удобно заглянуть в них. Дом был окружен опалубкой, поэтому мне не пришлось топтать газон, чтобы ткнуться носом в стекло. Окно было закрыто жалюзи, но они были повернуты так, чтобы пропускать свет, поэтому я мог что-то разглядеть между рейками. Я поднял фонарь и направил луч под углом, чтобы он проник в дом.
У меня получилось! В центре кухни высилась широкая стойка с гранитной поверхностью, у дальней стены поблескивал холодильник.
– Что-нибудь видно? – спросила Грейс.
Проблема заключалась в том, что я не мог увидеть пол кухни. Вдруг там кто-нибудь лежит?
– Почти ничего, – отозвался я.
Выход напрашивался сам собой: позвонить в полицию Милфорда. Полицейские смогут попасть в дом через дверь, а не через подвальное окно, связавшись с охранной фирмой, следившей за домом. Но у них возникли бы вопросы к Грейс. Про их со Стюартом план угона «порше». Про то, как они проникли в этот дом. На тот маловероятный случай, если все окажется неплохо, я хотел как можно дольше не посвящать во всю эту историю полицию. Предпочтительно никогда. Подозревал, что Грейс смирилась бы с любым наказанием, которое на нее обрушат родители, лишь бы не угодить за решетку. Нет, лучше не тешить себя иллюзиями. Я опустил фонарь и попятился от дома.
– Ничего не вижу, – сказал я. – Только кухню, и то поверху. Звук мог доноситься откуда-то еще.
Пора было решаться. Вызвать полицию или…
– Придется лезть, – проговорил я, глядя на чердачное окно.
– Не могу, – простонала Грейс. – Я больше не могу!
– Я тебя и не прошу. Останешься здесь. Будешь звонить мне по сотовому. Остаемся на связи все время, которое я там проведу.
Мы достали свои телефоны. Я велел дочери выключить звук и сам поступил так же. Грейс позвонила мне, телефон завибрировал у меня в руке, я принял звонок.
– Хорошо. Если возникнет проблема, сообщи мне.
Она кивнула, я сунул телефон в карман рубашки, чтобы не пропустить вызов. Осталось только опуститься на корточки и пролезть в открытое окно.
Глава 15
Синтия Арчер не находила себе места от тревоги. Почему Терри не позволил ей забрать Грейс? Почему обязательно хотел сделать это сам? Ведь он должен понимать, как это важно для нее. Как важно дать понять дочери, что, даже несмотря на свое временное бегство, она по-прежнему любит ее и заботится о благополучии. Даже таким простым способом, как подвезти дочь домой.
Может, Терри зол на нее? Из-за пива? Или из-за ее грубости? Неужели из-за Натаниэла? Ему хватило нескольких секунд разговора, чтобы что-нибудь заподозрить? Или сегодняшние события здесь ни при чем, просто Терри вообще надоело все происходящее в последнее время?
Или причина в чем-то ином? Вдруг проблема в Грейс? Например, Терри не захотел, чтобы Синтия ехала за Грейс, потому что девочка попала в беду? Не обязательно что-либо опасное, просто что-то такое, во что ее, Синтию, лучше не посвящать. Неужели они так к ней относятся? Как к динамитной шашке: при неправильном обращении возможен взрыв!
Вечно Терри и Грейс пытаются от чего-то уберечь ее, оградить, не позволить ей тревожиться. Вернее, это Терри всегда озабочен тем, чтобы защитить ее. Грейс больше увлечена самозащитой, потому и скрывает многое от матери. Но беда в том, что чем больше они ограждают ее от волнений, тем больше Синтия волнуется. Если дело обстоит именно так, то они что-то утаивают. У Грейс неприятности в школе? Она прогуливает уроки? Не выполняет домашние задания? Постоянно опаздывает? Испытывает трудности в общении с мальчиками? Курит? Пьет? Пристрастилась к наркотикам? Секс? С девочками-подростками может произойти что угодно, и их мамам от всего этого грозит психушка!
Синтия знала об этом лучше других. Отдавала себе отчет, что в таком возрасте сама была ходячей проблемой. Но знала и другое: какую бы головную боль ни доставляла своим родителям – пока они еще присутствовали в ее жизни, – она оставалась неплохой девочкой. Ну, делала иногда неверный выбор, как любой подросток. Например, зря она болталась той роковой ночью с Винсом Флемингом, семнадцатилетним обладателем скверной репутации. Ладно еще, если бы он всего лишь был склонен к шалостям, непозволительно быстро гонял на машине и злоупотреблял спиртным! Нет, все было гораздо хуже: его отец был прожженным гангстером, а, как говаривали ее мать и тетя Терри, «яблоко от яблони недалеко падает».
События той майской ночи 1983 года запомнились ей во всех подробностях, как ни пьяна она тогда была. Во всяком случае, все, что происходило до возвращения домой, где Синтия уснула мертвецким сном. Помнила, как отец нашел ее в «мустанге», где она сидела с Винсом, как выволок оттуда и увез домой. Дальнейшая уродливая сцена возникала у нее перед глазами, словно все происходило вчера.
А дальше – ужасные, ужасные события! Пробуждение утром в пустом доме – и неведение на протяжении последующих двадцати пяти лет, что за судьба постигла ее мать, отца и брата. А потом мучительные попытки смириться с тем, что семьи – той, в которой она росла, – больше не существует. Все это произошло не по ее вине.
Именно это Синтия твердо уяснила и приняла после тех лет благодаря доктору Наоми Кинзлер. По иронии судьбы дурное поведение той ночью и опьянение спасли тогда четырнадцатилетней Синтии жизнь. Она отключилась – и все пропустила. Хватит копаться в прошлом! Но в том-то все и дело, что она была не в силах это остановить. Травма, пережитая в подростковом возрасте, остается с тобой на всю жизнь. Синтия знала, что эта самая глубоко укоренившаяся тревога – причина ее беспокойства за Грейс и за Терри. Не важно, насколько безупречна их жизнь: она не переставала испытывать ужас перед тем, что подстерегало их за ближайшим углом.
На этот случай существовали лекарства. Но ей не нравились их последствия, не нравилось свое самочувствие от лекарств. Да и вообще, разве это дело – вечная настороженность? Готовность к неприятностям? Ложная, противоестественная успокоенность только раздражала Синтию. А жить в неизбывной тревоге – разве жизнь?
Эта квартира, при всех ее достоинствах, ее тоже не слишком устраивала. Совмещенная с кухней гостиная, спальня, ванная. В квартире напротив обитал Натаниэл, внизу проживали библиотекарша Уиннифред и пожилой Орланд. В подобном окружении ей не грозили шумные вечеринки. Из всех соседей Синтия свела знакомство только с Натаниэлом Брейтуэйтом. Звонкая фамилия для человека, зарабатывающего на жизнь выгулом собак в то время, когда их владельцы заняты на работе!
Синтия упрекнула себя за критику в его адрес, пусть даже мысленную. Натаниэл был приятным соседом: тридцать три года, жгучий брюнет, стройная фигура. Наверное, выгул собак позволяет сохранить форму не хуже, чем посещение гимнастического зала. По его словам, он преодолевал за день миль десять. Да еще постоянные наклоны, чтобы убирать за собаками, – чем не ритмическая гимнастика? Нагрузки через край!
Раньше у него была собственная IT-компания в Бриджпорте: они разрабатывали приложения для оператора сотовой связи, обанкротившегося пару лет назад. Натаниэл разъезжал на шикарной машине, владел квартирой в кондоминиуме с окнами на залив и недвижимостью во Флориде. Но когда его главный клиент прекратил платежи и не вернул Натаниэлу двухмиллионный долг, его компания заодно с неплательщиком пошла ко дну. Натаниэл лишился не только компании, квартиры и всех своих средств в банке. От него ушла жена. Они познакомились, когда Натаниэл находился на гребне волны, она успела привыкнуть к определенному уровню жизни. Когда все рухнуло, распался и их брак.
Позднее, как он рассказывал Синтии, когда они останавливались поболтать в холле или на лестнице, он повредился рассудком. Натаниэл называл это нервным срывом. Взрывом мозга с добавлением весомой доли депрессии. Это продолжалось около года, бедняга даже провел неделю в больнице, когда был близок к самоубийству. Выплыв наконец из темноты на свет, выбрал более простое, менее амбициозное, не грозившее стрессом существование.
Он не собирался возвращаться в прежнюю рискованную колею еще полгода, а может, год. Возможно, навсегда со всем этим покончил. Сначала Натаниэл обзавелся квартиркой, потом научился обеспечивать себя кое-какой едой и даже набивать холодильник пивом. А еще он любил собак. В детстве у него всегда были собаки. О нескольких годах учебы на ветеринара Натаниэл не помышлял, но не сомневался, что для того, чтобы их выгуливать, диплом ни к чему. Завел несколько клиентов, чьи собаки ежедневно нуждались в уличном выгуле – где еще им было делать свои дела?
Синтии нравился Натаниэл. Она старалась не испытывать к нему жалость. Он утверждал, будто счастлив, не нуждается в жалости, однако выглядел так, будто мог в любой момент сорваться. Она ничего не могла с собой поделать: Натаниэл вызывал у нее нежность, материнские чувства. Все-таки он был моложе Синтии на целых тринадцать лет. Да еще красавчик.
Но в данный момент ей было не до Натаниэла. Все мысли Синтии были посвящены поиску ответа на один вопрос: почему Терри не захотел, чтобы она отвезла Грейс домой? Что-то здесь было не так. Возникал и другой вопрос: следует ли ей что-либо предпринять? Если да, то что? Перезвонить через час и убедиться, что Грейс благополучно вернулась домой. Синтия шагала взад-вперед по квартире, размышляя, как поступить. Выпить чашку чая и лечь в постель – вот что нужно сделать. Будто она на это способна! На маленьком обеденном столе выросла стопка брошюр ее собственного сочинения – любимое чтение за едой, – слипшаяся и грозившая заплесневеть от долгого забвения. Синтия взяла одну и сразу пришла к заключению, что все то же самое можно было бы выразить гораздо проще, не так заумно.
От чтения ее отвлек шум в холле. Вдруг Терри надумал навестить ее вместе с Грейс? Можно ли надеяться на подобный сюрприз на ночь глядя?
Но до ее слуха стали доноситься голоса, звучавшие на повышенных тонах. Это были двое мужчин, и Терри среди них не было.
Распахнув дверь, Синтия увидела Орланда, соседа снизу, пытающегося открыть дверь квартиры Натаниэла. Он крутил дверную ручку, но запертая дверь не поддавалась.
Орланду было лет семьдесят. Очень тощий, в свое время в нем было, наверное, шесть футов, но теперь он горбился и казался ниже. Жидкие волосы растепаны, словно Орланд недавно снял головной убор, которого, правда, у него в руках не наблюдалось. Брови косматые, из ушей торчали волосы, очки в серебряной оправе сидели на носу криво.
Натаниэл, находившийся в десяти футах от него, в конце холла, у самой лестницы, спросил:
– Я могу вам помочь?
Орланд оглянулся:
– Что? Да. Помогите мне открыть эту чертову дверь.
Он ударил в дверь кулаком.
– Милая! Да открой ты эту дверь! – Он посмотрел на Натаниэла. – Жена выгнала меня и заперлась. Вот стерва!
Синтия вышла в холл и мягко положила руку ему на плечо. Он повернул голову и взглянул на нее поверх очков.
– Вы не моя жена.
– Это я, Синтия, ваша соседка сверху. По-моему, вы ошиблись дверью.
– Что?
– Орланд, – произнес Натаниэл, – позвольте, мы проводим вас вниз.
– Моя жена переехала?
Натаниэл и Синтия повели его к лестнице, вернее, Натаниэл вел, а Синтия шла следом. Дверь в квартиру Орланда была не заперта. Они усадили его в кресло перед включенным телевизором.
– Я смотрел телевизор, – сообщил Орланд.
В квартире больше никого не было. Охота на жену пока прекратилась.
– Вам ничего больше не понадобится? – спросил Натаниэл.
– Я в порядке. Что вы здесь делаете?
– Спокойной ночи, Орланд, – промолвила Синтия и вместе с соседом покинула квартиру. – Никогда его таким не видела, – заметила она.
Читать бесплатно другие книги:
