О школах. Терри Торри Ратушный Алексей

Предисловие автора

Нам надлежит разобраться с одним весьма важным элементом любой образовательной структуры, любой образовательной организации, любого образовательного учреждения.

Нам необходимо пристально всмотреться в то, как, куда и на что тратит свое время школьник.

На уровне обыденного сознания наш ребенок «ходит в школу».

Красиво сказано!

Мне довелось этот момент (ничего себе – «моментик»! ) прочувствовать на своей шкуре.

Дело в том, что мои бабушка, тётя и мама вообразили, что я достоин обучения в специальной «английской» школе и перевели меня «по случаю» в школу, располагавшуюся весьма не близко от дома.

Если бы сегодня вам предложили отправлять второклассника пешком через семнадцать гигантских кварталов в школу, вы бы рискнули?

Меня много лет не покидала боком прибившаяся в моё подсознание мысль, что в силу моей крайней болезненности и явных вывихов сознания мои дорогие родственнички втайне надеялись, что передвигаясь по криминальному городу я рано или поздно просто сгину и с глаз и вообще…

Но это так, к слову. За давностью лет не имеет значения.

Случилось теоретически невероятное.

Я выжил.

Мало того, что меня направили по предельно опасному маршруту.

В центре Свердловска тех лет были своеобразные «узловые пункты» криминала.

Это в городе в целом районы ВИЗа и Уралмаша, а вот в центре районы улицы Горького и двор Ленина, 5. Мне повезло жить бок о бок с улицей Горького, и учиться на окраине двора Ленина 5.

И там и там своих били, чтобы чужие боялись. И там и там хватало рисков на улице и без трансгородских перемещений. Но мне выпало счастье ежедневно восемь учебных лет перемещаться и по этим пунктам и пересекать город между оными. Уже в конце обучения я, между прочим, осилил подсчёт числа шагов на некоторых участках трассы. Например от моего дома до угла улиц 8 марта и Радищева было семьсот шагов. Семьсот шагов восьмиклассника, бегавшего, практически, быстрее всех в городе. В пробеге на 8 километров второго мая 1968 года я лидировал почти всю дистанцию и только в самом финишном створе меня опередили два взрослых соперника – юниоры бежали со взрослыми. Через год я стал чемпионом Краснодара среди юношей в беге на 3000 м и на 5000 м. Конечно это не бог весть, какие достижения, но шаги у меня были не хилые. Но этими семьюстами шагами (650 метров!) трасса только начиналась. Теперь следовало подняться на гору до улицы Московской (ровно 1000 метров!) и по ней спуститься до Дворца Молодежи и студентов (ещё 450 метров!).

450 м 1000 м 200м 150м и 300 м всего 2100 м (измерено по Яндекс. Картам)

2100 метров туда и 2100 метров обратно. 4200 метров по весьма темным местам. Это сегодня по Радищева и Московской вдоль всей этой трассы ходит трамвай. Во времена моей учебы там было тихо и спокойно. То есть группа подростков могла спокойно вас окружить и избить, ограбив при этом практически безнаказанно. Вот благодаря этим ежедневным тренировкам я и стал самым быстрым бегуном в городе. Во втором классе я обгонял практически любого восьмиклассника. Легко. А ещё мастерски попадал обломками кирпичей в лица нападавших. Техника была проста и на диво эффективна. Группа гналась за мной и нападавшие понемногу «растягивались». В какой-то момент я начинал, как раненная утка припадать на одну ногу, спотыкаться, и лидер догонявших стремительно приближался к «жертве» незаметно подбиравшей кирпичи. И вот здесь я встречал его лицом к лицу летящим в морду лица обломком.

После чего легко набирал ход и уходил от погони. Где-то, с шестого класса начиная, местные грабители ко мне предпочитали не приближаться. Все знали что я «ненормальный» и кличка у меня была «пробей голова».

Но к числам! Два километра – это сорок минут хорошего хода для второклассника, если в пути нет помех. Какие «помехи» встречались регулярно, вы уже поняли. Они же довольно сильно меняли, порою, маршруты и трасса автоматически удлинялась и становилась непредсказуемой. Потому выходил я в школу за час до начала занятий. В первую смену это было семь утра. Большую часть года это было тёмное время. Ну вот. А еще предстояла обратная дорога. С теми же проблемами. Если это была вторая смена, то это было шесть-восемь часов вечера. И опять же по большей части учебного года в темноте. Таким образом либо туда, либо обратно я брёл «втёмную». Были и другие веселые трассы. Но по Горького это было почти гарантированное избиение, по Ленина почти гарантировано выбитые зубы, по Гоголя и Пушкинской почти гарантированные гонки преследования… Не все гладко проходило и по Московской, где уже бушевали группы с ВИЗа.

Так или иначе но два часа в учебный день занимала дорога.

Дорога в школу и обратно.

В сутках на всё остальное оставалось двадцать два часа.

Примем неизбежное. В десять меня укладывали спать и в шесть утра поднимали.

Таким образом еще восемь часов уходило на законный сон.

Оставалось 14 часов. Один час на подготовку к выходу в школу.

Пятнадцать минут на очередь в единственный в доме туалет – на девять квартир и примерно тридцать жильцов. Еще пять-семь минут на очередь к единственному в коридоре умывальнику.

Завтрак – десять минут максимум. Заправка постели, одевание, проверка портфеля. Это еще минут десять-двенадцать. Напутствие на учебный день. Выход. От 14 часов нам остается тринадцать. В школе мы пребывали либо с восьми до двух либо с двух до восьми – шесть часов.

Все эти часы мы еще рассмотрим наивнимательнейшим образом в дальнейшем. Пока же оценим оставшиеся семь часов. Предположим с трёх дня до десяти вечера, если мы учились в первую смену. На домашние задания в среднем я тратил два часа в день при любой погоде. Оставалось пять часов. Последние два часа перед сном никто уже не гулял. Это были вечерние семейные посиделки, ужин и подготовка ко сну. Оставалось три часа. Если я не болел (боже! Бывало же и такое!) то это были три часа на улице, во дворе, из которых один час, минимум, уходил на обязательные походы в магазины за молоком и хлебом, и с Роной на рынок. Поскольку я пристрастился к зоопарку, то почти каждый день час или полтора я проводил в этом богоугодном заведении, благо располагался он в десяти минутах быстрой ходьбы от дома. Со второго шестого класса (в шестом я учился дважды – из-за болезней) я подружился с Юрой Мещеряковым и потому всё оставшееся время проводил с ним и у него. А его отец – папа Вова – стал мне по сути заменой моего родного отца.

Ну, вот я и отчитался о том, как строился и тратился бюджет моего личного времени во время обучения в школе. Для понимания того, как и почему я пришел к мысли о подобных подсчётах.

Общий бюджет времени школы

Уже в третьем классе я начал задумываться о том, как мы тратим время в школе.

Посмотрим на итоги моих скромных подсчётов, каковые я осуществлял, когда на уроках мне становилось невыносимо скучно. Да-да! Я скучал на уроках и среди прочего занимал себя самыми разными подсчётами. Например, такими:

Школа «работает» круглый год.

То есть здание школы круглый год занято именно школой.

Рассмотрим простейший случай двусменной школы.

Школа работает с восьми утра до восьми вечера.

То есть половину суток.

А еще половину суток она стоит закрытая.

Получается, что школа половину года стоит закрытая!

У меня было с чем сравнивать.

Поверьте мне на слово!

Я пятнадцать раз лежал в больницах по месяцу с воспалением легких.

Реально!

И я точно знал: больница работает и днём и ночью и не знает выходных.

А вот школа их знает.

И любит!

И поэтому надо сразу вычесть из бюджета времени школы минимум 52 воскресения в году.

Итак: 365 дней. Минус 52 выходных остается 313 дней.

Минус три раза по восемь дней каникул (это я выходные учел!) то есть 313 минус 24 равно 289 дней.

Минус лето – минимум два месяца – 60 дней равно 229 дней. Их делим честно пополам так как ночами мы отдыхаем, и оказывается, что из 365 суток школа открыта и работает как школа 115 суток! КПД здания – 30 процентов!

Вот такая вот арифметика!

Академик Любищев и его открытия

Академик Любищев прославился тем, что предельно честно отсмотрел свой собственный «рабочий» трафик времени. Он пришел к грустному выводу, что собственно делом он занят едва ли не меньше часа в сутки.

Всё остальное время уходит куда угодно, но только не «на дело».

Всем желающим настоятельно рекомендую открытия и труды этого гениального ученого.

Урок и школьная перемена

Введено понятие «академический час».

А по-русски – сорок пять минут.

То есть говоря о 113 сутках школы мы еще не присмотрелись ко многим важным элементам.

И в первую очередь надо признать, что три четверти часа школа «обучает», а еще четверть часа дети проводят вне официального времени на «обучение».

Систему эту придумали давно.

Время отмерялось ударами колоколов, которые звонили каждую четверть часа.

Это было очень удобно.

Сорок пять минут «работаем» и пятнадцать минут «отдыхаем».

На самом деле здесь скрыто так много всего, что я предлагаю просто перевести дух и дождаться продолжения публикации… если конечно Бог даст…

В чём заключается высокий смысл несения учебника из дома в школу?

Какова роль этого предмета в портфеле или ранце школьника?

Для чего ребёнок нагружает себя и свой позвоночник, таская учебное пособие?

Когда я задавал эти вопросы себе, у меня не находилось достойных ответов.

Предположим, что во втором «а» классе, то есть в кабинете, где постоянно занимается второй «а» класс, хранится полный комплект учебников на каждого ученика.

Прямо на парте, или, ещё лучше – в ней.

Дети в школе занимаются по этим учебникам.

А дома у них, у каждого, есть еще один полновесный комплект учебных пособий – копия тех, что хранятся на рабочем месте в классе.

В этом, пока чисто теоретическом, случае необходимость переноски учебных пособий в портфеле, ранце, сумке – отпадает.

Исчезает и одна из причин неготовности к уроку.

«Забыть» учебное пособие дома или в школе – не получается.

Не получается его и потерять.

Книга, которую не носят туда – обратно, хранится лучше и дольше сохраняет свой товарный вид.

В Урае мы во время эксперимента по модульной технологии эту идею проверили.

Оказалось, что всё работает.

Никакой необходимости тащить тяжелый груз в портфеле нет!!!

Портфель школьника весьма солидно разгружается именно потому, что в нём нет самой тяжелой его части – учебных книг и пособий.

Нам остаётся разобраться с тетрадями и пеналами.

Но об этом – в следующий раз.

И не вздумайте петь песни об «экономии» бумаги.

Всё предельно рационально.

Бумага в таком случае расходуется гораздо экономнее.

С праздником Вас, дорогие мои Читатели!!!

Post Scriptum:

И одно замечание о тяжёлом портфеле для самых невнимательных.

Если вас окружает шайка-лейка, и вы собираетесь дать стрекача или дать дёру, или улизнуть, или оторваться – при любых манёврах отсутствие портфеля лучше, чем его тяжёлое присутствие.

Я убегал! Я знаю!

Весь маразм СОШ. А вы, друзья, как ни садитесь

Из цикла: «Весь маразм советской общеобразовательной школы»

«А вы, друзья, как ни садитесь…»

И.А.Крылов «Квартет»

В далеком-предалёком детстве тётя Рона раскрыла мне содержание одной старинной народной пословицы. «Свечи не задует, а в могилу уложит!»

Речь в ней идёт о… сквозняке. Оказывается тихий-тихий поток прохладного воздуха может оказаться страшнее множества явных угроз здоровью и самой жизни человека!

Рона всегда рассказывала мне потрясающие вещи. И вот настала пора определять: кто и где сядет в классе. В классе, который предстояло учить мне.

Говоря о внутренних, неустранимо порочных, моментах школоцентрической модели я предлагаю вам сегодня основательно вникнуть в тему рассадки малышей в классе. В обычном, стандартном учебном классе. Раньше это было помещение примерно шесть на восемь метров, теперь почти шесть на девять. Шесть – это в ширину. Восемь или девять – в длину. Естественно в обычном классе три окна. И от них, разумеется, дует. Зимой – сильнее, весной и осенью – слабее. В классной комнате – или кабинете – есть ещё и двери. Как минимум одна – в коридор школы, но в некоторых кабинетах имеется и вторая – в персональный кабинет педагога. Дверь – это всегда маленький равномерный приток свежего воздуха. Сифонят дверь и окна, как правило, синхронно и скоординировано.

На иллюстрации показан только один гипотетический поток прохладного воздуха. Кому-то из детей приходится сидеть «на сквозняке». Теперь несколько чисто практических замечаний. Вопреки распространённому мнению, что в первую очередь важно согревать ту часть ног, на которую мы надеваем носки, в реальности гораздо опаснее незаметное переохлаждение внутренней поверхностей бедёр. Особенно недалеко от колена. Именно отсюда поражаются в первую очередь почки. Коварно переохлаждение рук – оно бьёт по носоглотке и бронхам. Но самая важная часть тела – это нижние отделы позвоночника, мышцы спины вокруг позвоночника в районе поясницы. Именно с них начинается тот мерзкий озноб, который предваряет серьёзную простуду.

Как бы там ни было, но проблема размещения детей в учебном помещении вечно актуальна.

На схеме я показываю апробированную мною расстановку парт и организацию учебно-познавательной деятельности, при которой за учениками не закрепляется определённое место и они умудряются побывать на многих местах в классе за одно занятие. Речь идёт об игровом методе обучения, когда задания выполняются конкурентно в паре и «проигравший» отправляется на скамеечку «штрафников» (отмечена красным), а его место занимает уже побывший там товарищ. При интенсивном розыгрыше заданий буквально каждые сорок-пятьдесят секунд происходит «смена караула». При таком подходе ребенок не сидит постоянно на одном месте и к тому же несколько раз за занятие активно перемещается по кабинету. Я привожу эту технологию как альтернативу «крепостной» технологии советской общеобразовательной школы. Здесь я рассматриваю только один из множества аспектов её внутренних противоречий, которые в рамках административно-командного подхода неустранимы.

А закончить мне хотелось бы этот эписодий путём развития темы, вынесенной в заголовок в цитате из знаменитой басни Крылова:

«А вы, друзья, как ни садитесь…»

Но всё-таки не простудитесь!

ВЕСЬ МАРАЗМ СОШ. ВМФ И ШКОЛА

СОШ – средняя общеобразовательная школа.

Военно-морской флот Советского Союза – один из главных участников Всесоюзного педагогического эксперимента в городе Урае Ханты-Мансийского автономного округа. В этом году исполняется четверть века Конференции педагогической общественности Москвы и Московской области с участием представителей педагогической общественности из других регионов Советского Союза. Именно на ней был выработан комплекс решений, в том числе решение о необходимости создания экспериментальных педагогических площадок. Эта удивительная конференция – одна из немногих, все решения которой были претворены в жизнь, включая сюда и упразднение Госкобры (Государственный Комитет Образования СССР), и проведение Пленума ЦК КПСС по вопросам педагогической реформы в стране.

Трибуной, на которой вольнодумцы могли что-либо говорить народу, в те времена служила «Учительская газета», во главе с замечательным новатором Матвеевым.

В рамках конференции мы ставили те вопросы, которые касались узловых политических решений, позволяющих выходить на разрешение собственно педагогических вопросов.