Вор в науке Игнатков Николай

Сжигает сон последнюю надежду

Сжигает сон последнюю надежду,

Куда-то уплывают фонари.

И я иду один как будто между,

На горизонте солнечной зари.

И ветер, обволакивая спину,

Щекочет, за собой меня зовет.

А я себя, разбив на половину,

Назад уйду, затем пойду вперед.

И совестью наполненные реки,

И воды шепчут: «ты один у нас».

И люди мы, и просто человеки,

Сегодня здесь, и прямо тут, сейчас.

Растут за спиною колоны

Огни отгоревших надежд,

Туманами стелется слякоть,

Толкается куча невежд,

И ты уже сочная мякоть.

Себя растворить среди них,

Прикинуться просто волчонком,

И ты там один за двоих,

По льду пробираешься тонком.

И гонишь волну перемен,

Из ветра, сшивая заслоны.

И ждешь, что подержат взамен,

Растут за спиною колоны…

От страха

От страха по стенам крадется туман,

Заглянет в окно и просунется в щели.

Своим одиночеством пойман в капкан,

Никто ведь ему не постелет постели.

И серая мгла не подруга ему,

И осень листву разбросает под ноги.

А жить в этой жизни ему одному,

И ночи, и дни одичалые строги.

И враг угрожающий близко – мороз,

Он сердце его навсегда заморозит.

Останется в памяти только покос,

И снегом уже все проулки заносит.

Так закрутили спираль

Красками грязными, серыми,

Тупо размыта мораль.

Совесть забывшие первыми,

Так закрутили спираль.

Пригорок седеющих лет

Стеной закрывающих дней,

Желанием трепетной ночи,

Я думаю больше о ней,

Чье имя тогда опорочил.

Пригорок седеющих лет,

Где воздух кристальный и хрупкий,

Она отвечала мне нет,

А я грубовато не чуткий.

То время вернуть мне назад,

Минутами бьются закаты,

И совести пойманный взгляд,

И мысли мои виноваты.

Простуженных колких шагов,

Уносят, замытые дали,

Не зная своих берегов,

Другими сегодня мы стали.

И будем когда-нибудь мы ,

В той жизни, вернувшись младенцем?

А в этой всего лишь холмы,

Прожитые искренне сердцем.

Засосет болото

Белой скатерти края,

Обтрепались что-то.

Рюмка водки рядом я,

Жаждущий чего-то.

И горит душа не зря,

Скверная работа.

Рюмка водки рядом я,

Жаждущий чего-то.

И накроет нас земля,

Засосет болото.

Рюмка водки рядом я,

Жаждущий чего-то.

Хоть плюй в глаза – всё божья роса

Есть поговорка жесткая словами,

Но как правдиво отражает суть.

Они взлететь хотевшие над нами,

Не пожелают сами утонуть.

И будут рвать на части идеалы,

Змеею, извиваясь, и ползти.

Такие там царят сегодня нравы,

И как они смогли нас обвести?

На самый верх, где выше только Боги,

Они рядами стройными идут.

Мы ведь к себе самим настолько строги,

Так почему их не дадим под суд?

Эти лживые твари сочатся со стен

Эти лживые твари сочатся со стен,

Из оконных щелей вылезают наружу.

Души наши кричат: «перемен, перемен»,

А они нам взамен непролазную лужу.

Где стоптали мораль в эту жидкую грязь,

Пены серой налет так въедается в совесть.

И теряется правил духовная связь,

Разъедает пространство гремучая помесь.

И где правда теперь, где главенствует ложь,

Силы зла не боясь, о себе заявили.

Глянь в себя и ответь: «на кого ты похож?»

Если мысли извилины все не изрыли.

Затихли муравейники

Затихли муравейники. Застелет

Росою одеяла тихо ночь.

И группа светлячков во тьме подсветит,

Они тебе стараются помочь.

Найти себя, коль потерялся где-то,

И силу обрести, и тот покой.

И назовешь потом ты как-то это,

Что подержать сумел своей рукой.

И крыльями взмахнет седая совесть,

И понесет тебя куда-то ввысь.

И за других отныне беспокоясь,

Ты перестанешь больше волком выть.

Огонь догорающих лет

Огонь догорающих лет,

Безжизненный образ заката.

Зачем мы искали ответ,

Где мысли тонули когда-то?

Зачем мы искали ответ,

Где мысли тонули когда-то?

Струна разорвалась сама,

Не выдержав липкие руки.

Кому не хватило ума,

И те улетевшие звуки?

Кому не хватило ума,

И те улетевшие звуки?

Израненный в клочья солдат,

Останется символ живого.

Навылет пробитый бушлат,

И мир не увидит иного.

Навылет пробитый бушлат,

И мир не увидит иного.

Туман почерневших ночей,

И копоть, вошедшая в разум.

И сотни зажженных свечей,

Одну поджигают нам фразу.

И сотни зажженных свечей,

Одну поджигают нам фразу.

Зачем для нас столько смертей,

И мир для кого мы меняем?

И в людях не видим людей,

И вряд ли уже понимаем.

И в людях не видим людей,

И вряд ли уже понимаем.

И бесправная честь

Где та яркость границ,

Где из холода в жар?

Где истертых страниц,

Еще дышит пожар.