Аарон Мелан Вероника

– Знаю.

– Читать, как всегда, не будете?

Короткий взгляд на документы.

– Как всегда. Не буду.

– Тогда до следующей встречи, Марго.

– До свиданья, Майнрад. Доброй вам ночи.

Рид. Майнрад Рид.

Она никогда не стала бы богатой, если бы не этот человек и не одна случайность, произошедшая в самом начале ее переезда в Ланвиль, на четырнадцатый, – полученный на сдачу в газетном киоске лотерейный билетик – бледно-желтый, с надписью «ГосЛотто – открой меня и выиграй».

Выиграй, как же – сие каждому прочитавшему призывное послание казалось нереальным, и Райна, к тому времени уже сменившая имя и фамилию, исключением не являлась.

– Выиграй, ага. Кому вы заливаете?

Она, обычная секретарша в крохотной конторке с зарплатой чуть выше прожиточного минимума, в чудеса давно не верила.

И зря. Потому что на косо оторванной и развернутой бумажке, жирной от ее пальцев, только что державших бутерброд с кетчупом, салатом и котлетой, значилась сумма в сто тысяч долларов.

– Да вы шутите…

Ерунда! Быть такого не может! Подделка? Дурацкий розыгрыш и съемки скрытой камерой? Точно – должно быть по ту сторону экрана, глядя на ее распахнутый, еще не протертый салфеткой рот, в эту минуту хохочет пара сотен тысяч жителей – хохочет, уссывается и покатывается по полу. Мол, давай, дурочка, пляши от радости, а мы пока надорвем животы; Райна спешно огляделась по сторонам – сыреющая от мелкой мороси мостовая, сухое пятно на лавке там, где она сидела, далекие, спешащие по своим делам прохожие, – и нигде ничего подозрительного: ни камеры в кустах, ни ведущего с микрофоном, ни чужой обидной ухмылки, предшествующей фразе «И вы купились? А мы на это и рассчитывали!».

Сто тысяч. Правда или нет?

Чтобы прояснить этот вопрос, она быстро скомкала обертку от бутерброда, швырнула ее в урну – по-дилетантски промахнулась – и поспешила обратно к находящемуся через дорогу газетному киоску.

– Правда, – желчно ответила ей продавщица и обиженно сверкнула глазами – мол, почему везет всегда не мне?

– А получать где?

– Где-где? Откуда я знаю «где»? – да, зависть – штука жесткая. Но уже через секунду тетка смягчилась, взяла себя в руки и пояснила. – Через два квартала у них офис – написано «ГосЛотто» – ярко, не промахнетесь. А по соседству офис мобильной компании «ЛанвильЛайн».

– Спасибо!

И Райна бросилась в указанном направлении.

Продавщица проводила ее взглядом, вновь сделавшимся обиженным.

В офис после обеда она вернулась уже с деньгами – пухлым конвертом, набитым купюрами.

«Сто тысяч, сто тысяч, сто тысяч» – звучало в голове, как мантра, – что с ними делать? Пропить, проесть, отложить? Купить много хороших вещей, новую квартиру, сохранить в банке? Что люди вообще делают с большими деньгами, что?

В тот день ей не работалось – в документы то и дело вкрадывались ошибки, и их приходилось набирать и перепечатывать заново. Клиенты по телефону называли свое имя по два раза и ворчали на секретарскую рассеянность – Марго плевала на них с высокой башни. Записывала в блокноте дни и места шефовых встреч, а сама думала о ста тысячах долларов – сладких, вкусных, пугающе привлекательных.

А в коридоре, когда день близился к концу, вдруг задала волновавший ее вопрос знакомому лишь по коротким встречам у входных дверей клерку, чье лицо всегда казалось ей умным.

– Дэйв? – кажется, так его звали?

– Да?

Ее имени он так и не вспомнил. А, может, никогда и не знал – Райна не обиделась.

– А что бы вы сделали, если бы выиграли в лотерею?

Служащий из соседнего офиса, верно, подумал, что с ним заигрывают, – нашли первую попавшуюся тему для разговора и флиртуют, – и потому весь приободрился, широко улыбнулся и расцвел.

– Ну, зависит от того, насколько большой выигрыш.

– Если большой.

– Если сто тысяч или больше, то обратился бы к финансовому консультанту. Нанял бы человека, который понимает, куда и что можно вложить.

– Ух ты!

– Умно, да? – мистер «я-знаю-что-ты-со-мной-заигрываешь» подмигнул, довольный собой и своим ответом.

– Умно, – подтвердила Райна.

Действительно умно. Даже слишком.

А для нее так вообще заумно.

Однако чем больше она размышляла над сказанным, тем больше убеждалась, что Дэйв дал ей воистину ценный совет. Куда может пристроить деньги необразованная в финансовых делах девчонка? В мусорную корзину – через клубы, выпивку и шоппииг. А вот финансовый консультант, наверное, может пристроить деньги правильно и, главное, выгодно.

Ведь может?

«Райна и финансовый консультант» – эти два понятия в ее голове сочетались так же плохо, как красная икра и мороженое.

Однако уже через сутки она пересилила себя и собственную неуверенность, отыскала в интернете список фирм, предлагающих искомые услуги и, выбрав самую известную, отправилась по указанному адресу.

Все лица, а точнее их выражения, были, как под копирку, – высокомерные, вычурные, воздающие триумф собственному мега-уму; висящий на первом этаже щит с именами она рассматривала не менее получаса.

– Мистер Даррен Косинг – советник первого ранга, мистер Гулан Турек – советник высшего ранга, мистер Вольдемар Бруттенберг – ну и имечко, затрахаешься произносить…

Ее губы шевелились, глаза скользили по десяткам глянцевых фотографий; с куртки и волос стекала на пол вода – на улице опять лило.

Холеная обесцвеченная секретарша в снежно-белом пиджаке, ожидавшая, пока посетительница соизволит, наконец, сделать выбор о том, с кем желает встретиться, в третий раз нехотя предложила замухрышке-Райне («в такой одежде достойные посетители не ходят») кофе.

– Нет, спасибо.

Кофе на самом деле хотелось.

Но еще больше хотелось не ошибиться с выбором – Райна подошла к этому вопросу со стороны интуиции: она не будет выбирать по рангу – она выберет того, чье лицо покажется ей наиболее симпатичным. Дурацкая идея? Может быть. Но другой у нее не было.

– Я бы хотела встретиться с мистером Ридом.

– Советником третьего ранга? – «третьего ранга» прозвучало с таким презрением, что за человека с невзрачным лицом, пегой растительностью на голове и бледными, как дождевая вода, серо-голубыми глазами сразу же стало обидно.

– Да, с ним.

– Не хотите рассмотреть кого-то другого?

– Я уже всех рассмотрела, – ответила Райна тоном, будто советников она рассматривала исключительно с позиции умственных способностей, а вовсе не по висящим на табло славы фотографиям.

– У нас есть… более опытные… специалисты. Мистер Рид работает здесь вторую неделю.

– Вот к нему и пойду.

«Ну и дура», – судя по взгляду, окончательно убедилась в сделанных ранее выводах секретарша.

– Я сообщу ему о Вашем приходе.

– Будьте так добры.

Взлетела к уху телефона трубка; пропикали несколько клавиш.

– Мистер Рид? К вам посетитель. Примите?

Ответ положительный – ей кивнули.

Тогда она еще была бедной Марго.

А спустя несколько месяцев стала богатой Марго.

Нет, не так – она стала очень-очень богатой Марго.

Он заявил сразу – «я беру пятьдесят процентов», а Райна не стала озвучивать норовящий соскользнуть с языка ответ «да хоть девяносто» – легко пожала плечами и кивнула.

На том и сошлись.

С тех пор Майнрад стал ее личным финансовым консультантом. Поначалу он еще пытался объяснять свои действия или решения, но быстро понял, что подробности мисс Марго Полански интересуют мало, и потому, заручившись ее согласием, принялся распоряжаться капиталом молча. Только время от времени приносил на подпись бумаги и указывал: «здесь, здесь и здесь».

Поначалу Райна была практически уверена, что ее облапошат, – снимут со счета все деньги до последнего цента, оставят с нулем и рваным башмаком в шкафу и сбегут в неизвестном направлении, но Рид, как ни странно, сбегать не торопился. Назначал встречи каждый вечер, вежливо интересовался – хотите узнать подробности сделок?

– Не хочу, – однозначно звучало в ответ.

А уже через пару месяцев Райна обнаружила на своем счету на начальные сто тысяч долларов (и не ноль на палочке), а двести сорок три тысячи. Еще через месяц уже триста семьдесят восемь… А через полгода благодаря невзрачному на вид, похожему на рыбу мистеру Риду у нее появился свой первый в жизни миллион.

Вот и выбирай после этого консультантов по рангу – не права была секретарша, ой, не права.

И понеслось – что ни месяц, то прибавка в денежных средствах, что ни квартал – новая машина у Рида.

Она не злилась на него за новые костюмы и крайне довольный собой вид.

Она за него радовалась.

Карандаш в пальцах дрожал.

Получится нарисовать или нет? Белый лист бумаги казался входом в рай – нужно просто изобразить на нем то, что хочешь, и оно обязательно сбудется. Того, кого хочешь.

Но Райна знала, что не изобразит, – не сможет. Она пыталась нарисовать человека со шрамом на виске много раз – десятки, если не сотни, – но все портреты, несмотря на усилия и многочасовой труд, лишь отдаленно напоминали оригинал. Где-то совпадал взгляд, где-то разлет бровей, где-то искривленный в ухмылке рот, но никогда у нее не получалось составить все элементы в одно целое – лицо Аарона Канна.

Бесполезно. Бессмысленно. Зря она отучилась на художественных курсах, зря платила лучшим репетиторам за частные уроки, зря оборудовала целую мастерскую и уставила ее мольбертами, холстами и красками – образ Канна ускользал.

* * *

(Asheni – Only Magic – Chris Wonderful Remix)

Россып звезд на бархате неба. Иногда Райне казалось, что пентхаус на верхнем этаже небоскреба она приобрела именно из-за этого – из-за террасы, с которой открывался потрясающий вид на ночной небосвод.

Небо ее успокаивало – оно одновременно видело их обоих – ее и Аарона. Как бы далеко они друг от друга ни находились.

Два покрытых тонкими матрасами лежака; ласковый ветерок, колышущиеся в горшке раскидистые листья Медеи. И звезды. Много звезд.

Райна подошла к лежаку, осторожно прилегла на него и положила руку на матрас второго, стоящего рядом. Уперлась взглядом в небо, медленно и привычно провалилась в параллельную реальность – ту, которая не существовала. Где Аарон всегда был рядом с ней, где они никогда не разделялись.

Какое-то время молчала, затем тихо спросила:

– Как прошел твой день?

Минута тишины; блеск недосягаемых планет в вышине.

– Мой? Мой тоже хорошо… Я хочу испечь тебе торт завтра. Будешь? Или лучше вафли?

На деле она не пекла так давно, что едва ли вспомнила бы хоть один рецепт, но в эту минуту все это не являлось важным. Ничего не являлось, кроме него – воображаемого любимого мужчины рядом.

Райна прикрыла глаза, улыбнулась – мягко, нежно.

– Я знаю, что ты больше любишь торты. Но я могу сделать вафли с кремом… или сгущенкой.

Ее рука ласково поглаживала не матрас – его невидимые пальцы.

– Кури… Я не против. Мне дым не мешает.

Ничего не мешает.

И он курил. Лежал рядом и курил. А еще смотрел на нее с любовью в серых глазах – смотрел, не отрываясь. Тепло, с глубоким, самым нужным в мире чувством. Ее Ааарон…

В эти минуты по ее щекам текли слезы, но Райна не видела их – не чувствовала.

– Ты ведь будешь сегодня спать со мной, да?

Тишина; мягкие кивки цветка Медеи справа.

– Всю ночь? И не отпускай, ладно? Прижми, как вчера…

И я буду спать. Буду спать всю ночь.

Если воображаемый любимый что-то и говорил, то его никто не слышал.

– До самого утра, ладно? Мне так тепло с тобой. Не уходи. Не уходи.

Никогда не уходи.

Только рядом с ним она отогревалась, расслаблялась, делалась мирной.

– Мы переплетем пальцы… Так люблю, как пахнет твоя кожа.

Ее затылок, совсем как тогда – в зимнюю ночь, – гладили невидимые теплые мужские пальцы.

– Как хорошо, когда ты рядом. Хорошо…

В эти странные моменты, лежа в одиночку на террасе под ясным ночным небом, Райна чувствовала, что кому-то нужна в этом мире.

Глава 3

  • Быть кому-то нужной –
  • Нет мечты прекрасней.
  • Слабой, безоружной
  • Стать пред этим счастьем.
  • Не железной леди
  • В латах и с забралом.
  • Я такой, поверьте,
  • Быть уже устала.
  • Нужной быть кому-то
  • Не корысти ради.
  • Просыпаясь утром,
  • По щеке погладить.
  • Быть кому-то нужной,
  • Разве это прихоть?
  • Приготовить ужин,
  • Сесть напротив тихо.
  • Ласковым котёнком
  • На груди пригреться.
  • Засмеяться звонко,
  • Разморозить сердце.
  • Чувствовать заботу,
  • Быть необходимой.
  • Знать, что для кого-то
  • Больше всех любима.
  • Быть ежеминутно,
  • (Поделюсь секретом),
  • Нужной не кому-то,
  • А тебе конкретно.
(Автор: Марина Яныкина)

Ее мозг оплетал паутиной непонимания тот факт, что Джокер то применял силу, то вдруг становился мягким, полностью человечным – интересовался ее мнением, даже прислушивался к нему, кивал. А иногда будто срывался с цепи – приезжал в три часа ночи, требовал открыть ему дверь и даже грозил вырезать по одному соседей, если Райна не послушается.

Райна открывала, потому что боялась. И тогда ее называли «хорошей».

Он начал следить за ней с их первой встречи: если шла в спортзал, присылал смс «откручу твоему тренеру голову», если в магазин – «не забудь купить шампанского и на меня тоже. Люблю Грандо», если на работу – «не вздумай флиртовать с начальником». Казалось, что чертов Джокер везде – за спиной, за каждым углом – разлит, как окись азота, в воздухе. И куда бы ни поворачивалась голова, Райне мерещилась выезжающая из-за поворота белая Лунди.

Она стала ненавидеть белые машины.

В один из приездов он нагло заявил:

– Сниму тебе квартиру, будешь жить в ней. Ждать моего звонка, быть «готовой».

Что означало «быть готовой» не пояснил – мастурбировать в его отсутствие двадцать четыре часа в сутки, чтобы мочь принять мужской член тогда, когда он вздумает скользнуть внутрь?

Требование напрягало.

– А почему ты не хочешь, чтобы я просто жила с тобой?

Спросила не потому что хотела жить вместе – из любопытства.

– Потому что я уже живу с женщиной на постоянной основе.

Райна только в этот момент заметила на его пальце тонкий ободок золотого кольца.

Женщина? Вторая половина? А она тогда кто – любовница?

– А ее ты тоже, прежде чем поиметь, ставишь на колени и зовешь шлюхой?

Знала, что любопытство – не всегда безопасная штука, но не сдержалась.

И в ответ получила полный злости предостерегающий взгляд.

* * *

Аарон Канн. Человек, при первой встрече которому она выстрелила в живот. Человек, которому располосовала лицо – оставила на виске кривой и некрасивый шрам, человек – которого она спустя какое-то время полюбила.

Почему так случилось?

Потому что Барни – парень, с которым она жила на Восьмом, прежде чем испариться, оставил именно его – Канна – номер телефона?

«Он поможет тебе, если со мной что-то случится».

Кто он? Почему он?

Почему не кто-то другой, но именно угрюмый коренастый тип – жилистый и сильный, как медведь, и немногословный, как великая статуя Унтая на гористых холмах островов Оно? Что за отношения связывали вместе ее безалаберного дружка – как оказалось, торговца наркотиками, – и волка-одиночку – мужчину с военной выправкой?

Сие так и осталось для Райны загадкой. Как и причина, по которой ей потом нравилось жить у него дома, печь торты, убираться в квартире, мечтать о нем же – о хозяине приземистого домика – по ночам.

А ведь в ту зиму вместе они прожили совсем недолго.

Ей часто вспоминалась их первая встреча – нет, не на улице, когда, будучи под кайфом, Райна выстрелила с разворота, как она предполагала, по мусорному баку и попала в человека, – а та, другая, когда после ее отловили для того, чтобы отомстить.

– Хочешь, я переломаю тебе руки и ноги? Хочешь? Или, может, искалечу всех, кто тебе дорог? А, может, просто, как и ты, мне выстрелить тебе в живот? Что ты скажешь на это, Райна Вильяни?

Она ничего не сказала попросту потому, что от страха в тот момент напрочь разучилась говорить. Знала, что поймают, знала, что пожелают отомстить, но не знала, как именно, а потому, будучи запихнутой в чужую машину, едва не поседела от ужаса.

А жертва ее пари с Барни оказалась человеком не просто суровым, но жестким, как окаменелые сгустки лавы, некогда извергшиеся из недр вулкана.

Жестким, но не жестоким.

Да, плюнул ей в лицо, да, обрил наголо. Но ведь не изнасиловал, не выстрелил в живот – даже не ударил, когда она ножницами располосовала ему лицо…

А после помогал. Когда среди зимы, оставшись совсем одна, – без исчезнувшего в неизвестном направлении Барни, – она набрала незнакомый номер телефона и попала вновь на того, кого с того злополучного дня видела лишь в кошмарных снах. Не отказал в помощи – приютил ее у себя, кормил, заботился, как умел, – молча, но тщательно. Следил, чтобы спала в тепле, чтобы ела досыта, чтобы не нуждалась хотя бы в самом необходимом.

А после, когда Райна немного оклемалась, отпустил, предварительно снабдив ее деньгами на обучение, одеждой и ключами от новой квартиры.

Он дал ей все. Не дал одного – себя, своего сердца. Не оттолкнул, когда в один из темных студеных вечеров она забралась к нему на колени, но и не принял в дар то, что она предлагала. Поцеловал, а после долго держал в тишине, прижав голову к своей груди, – грел, успокаивал, прощался.

Но не прощалась она. Знала, что уходит не навсегда, что когда-нибудь они вновь встретятся. И к тому времени она станет другой – не тощей девочкой, которую он, шутя, звал «Рейкой», но прекрасной женщиной, достойной его – Аарона – любви.

Прошло время. Она встала на ноги, сумела подняться из грязи на верхний этаж придирчивого социума. Вот только красивой, достойной его любви женщиной так не стала – вместо этого, пытаясь забыть того, кого так и не смогла завоевать, превратилась в искалеченного изнутри и снаружи урода.

* * *

(Hoobastank – The First Of Me)

– Прекрати мучить себя, Марго. Забудь его.

– Не могу.

– Можешь. Найми сенсора, сотри память и живи дальше.

– Не хочу.

– Не хочешь? Ну и дура – всю душу уже себе изодрала.

Дора всегда курила сигареты с ментолом. Эксцентричная, пожилая, красившая волосы в неестественно яркий бело-золотой цвет она всем казалась циничной взбалмошной и слишком прямолинейной старухой, однако с Райной она в корне менялась – вдруг делалась мудрой, понимающей и совершенно адекватной.

Они познакомились на одной из светских вечеринок и сразу же слиплись – молодая и старая. Обе изодранные изнутри, битые жизнью, привыкшие на людях прикидываться совершенно другими личностями женщины. Обе богатые и осознающие простую истину: если смысла в жизни нет, то никакие деньги его не добавят.

И изредка общались – никогда о «погоде» или пустяках, но всегда о чем-то важном.

Как теперь.

Дора сидела в обшитом позолоченным шелком кресле с белой витой спинкой, смотрела в окно и не обращала внимания на то, что пепел с сигареты иногда падал ей прямо на дорогую юбку.

– Сколько ты уже тащишь с собой эти воспоминания?

– С Восьмого.

– С Восьмого! – пожилой голос «подруги» прозвучал цинично и с примесью горечи. – Ты давно уже должна была забыть о нем. Еще на Девятом.

Должна была, но не забыла. Каким-то непонятным образом Райна прятала ценные ей воспоминания так глубоко, что при Переходе до них не добиралась система – сжирала все остальное – память о прежней работе, друзьях, подругах, знакомых, но вот его – Аарона – не трогала. Райна бы ей не дала.

Никому бы не отдала.

– Зачем ты его ищешь?

– Чтобы увидеть еще раз. Чтобы извиниться…за шрам.

– Да он давно забыл о тебе! Тысячу лет назад залечил свой шрам, нашел себе другую женщину и счастлив с ней. Ты это хочешь увидеть? Он не помнит тебя, Марго, не помнит. С чего бы ему помнить?

Райна смотрела в то же окно сухими глазами. Их разговор напоминал ей бусы – всегда одна и та же последовательность слов, а звенья замкнуты на круг – один и тот же результат.

– Может, и не помнит, – отвечала ровно. – Только все равно хочу увидеть.

– Сколько ты уже ищешь? Сколько шерстишь базы данных, справочники, телефонные книги? Шесть Уровней? Марго, ты сейчас на Четырнадцатом. Сколько еще тебе нужно пройти, чтобы успокоиться?

Пока не найду.

Райна и сама не знала, зачем искала его, – Дора была права: Аарон не помнил ее. Давно уже не помнил. И не нужны ему ее извинения, но они нужны ей. В них – смысл ее жизни, потому что другого у нее давно уже нет. Изуродовав, Джокер закрыл ей путь к самому главному и ценному – любви, – а без любви разве есть смысл? Какой?

Райна его не видела. А вот когда найдет Аарона, когда выполнит эту миссию – хоть какую-то миссию в жизни, – тогда спокойно и завершит начатый путь. Уже без сожалений.

– Ты обращалась к информаторам? Я учила тебя, как.

– Обращалась.

Серебряный поднос, чай, меленькие пирожные – все чинно, цивильно. Дорогая комната, шитые золотой ниткой пушистые ковры, мягкие диваны.

– И?

Изогнутая в нетерпеливом ожидании тонкая, аккуратно подкрашенная коричневым карандашом бровь.

– Они ответили, что на эту информацию куплен «обет молчания».

– Тьфу!

Старуха смачно сплюнула и качнула рукой так яростно, что пепел вновь полетел на юбку и соскользнул на ковер.

– Ты предлагала больше денег?

– Все, что у меня есть.

– И что?

– Ответили, что «обет молчания» не перекупается и положили трубку.

– Ну и типок – этот твой Аарон. Не добраться! – короткий взгляд в сторону Райны. – А ты вообще уверена, что его зовут Аарон?

– Уверена.

Молчание. Тяжелый вздох.

– Хорошо, а что ты будешь делать, когда найдешь его. Найдешь и извинишься. И что?

– Позвоню доктору.

– Зачем? Ведь твои шрамы невозможно свести?

– А я не буду пытаться их сводить.

Райна выглядела спокойной – неестественно спокойной, – и Дора тут же заподозрила неладное.

– Зачем тебе доктор, если твое тело не вылечить?

Тишина.

– Марго?

Взгляд в сторону. В глазах ни слезинки, душа прикрыта зеркалом.

– Марго?

– Я не буду пытаться лечить тело.

– А что тогда?

– Душу.

– Что – «душу»?

– Я вылечу душу.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Карл Сьюэлл – успешный бизнесмен, которому удалось поднять продажи до невиданных высот благодаря при...
Женщинам с раннего детства внушают, что они должны быть «хорошими». Их главное предназначение в жизн...
Застенчивость способна серьезно усложнить жизнь человека: она мешает работать, отдыхать и любить, от...
Красивый страшный он идёт,И зло как дым за ним ползет.Четыре вороных коняЧетыре вестника "добра"И вс...
Великий писатель Х. Л. Борхес в рассказе «Роза Парацельса» устами великого алхимика спросил: «А где ...
Книга, созданная специалистами компании Reuters, является практическим пособием для начинающих инвес...