Порученец Жукова Гуткин Михаил

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Успешно сдав весеннюю сессию после второго курса МЭИ, будущий системный администратор и программист Аня Истомина отправилась на лето к бабушке, в Республику Беларусь. В результате необъяснимого природного явления в момент аварии автобуса, следовавшего из Барановичей в Гродно, Аня перенеслась во времени в конец марта 1941 года. Аня знала, что через три месяца должна начаться Великая Отечественная война, а она без документов и без знания современных реалий оказалась в республике, по которой придется самый сильный первый удар немецких войск. А тут еще органы могут арестовать как подозрительное лицо без документов. Тем не менее действительность оказалась не такой страшной. Вроде бы ее никто ни в чем не подозревает, а диагноз «сотрясение мозга», с которым она попала в местную больницу, позволяет симулировать потерю памяти. Аня не догадывается о том, что сотрудники НКГБ почти с самого начала знали, что она из будущего.

Постепенно Аня вросла в местную жизнь. Хорошая спортивная форма позволила ей устроиться инструктором физподготовки в роту НКВД, а после того, как она сумела задержать трех бандитов, ей стали полностью доверять. Аня вышла замуж за лейтенанта НКВД Василия Северова. Через некоторое время ее тоже взяли в кадры НКВД в звании младшего лейтенанта (с учетом незаконченного высшего образования), причем приказ о зачислении подписывает сам Лаврентий Берия. Во время одной из операций в Гродно Ане удалось найти очень важные бумаги. Ее срочно вызвали в Москву, но, когда поезд Барановичи – Москва остановился в Минске, в купе вошли два сотрудника НКВД и объявили Ане, что она арестована.

Глава 1

Выходит, вот о чем думал майор? Или он просто подозревал нечто подобное? Неспроста предупреждал меня о значимости моей поездки и о том, кто именно ждет меня в Москве. Выходит, это какая-то местная самодеятельность. Кажется, я начала понимать. Ну погодите! Руки у меня были надежно заблокированы, но ноги в добротных сапогах пока оставались свободны. Поэтому я с небольшим поворотом корпуса изо всех сил стукнула старлея каблуком по верхней части стопы. Конечно, у него тоже сапоги, и это, возможно, сохранит ему кости стопы, но болевой шок обеспечен. Так и произошло. Он хотя и не выпустил мои руки, но хват заметно ослабил. Я, не теряя времени даром, резко передвинула старлея в направлении его напарника, одновременно ударив того ногой под коленку. Ногу если и не сломала, то повредила – это точно. Потом добавила головой в нос старлею и окончательно освободила обе руки. После этого выхватила «вальтер», наличия которого эти гэбэшники, конечно, не ожидали, и зашипела не хуже кобры:

– На пол, обормоты. Немедленно на пол. Или тут же пристрелю обоих!

Они, еще в шоке, повалились на пол. Перекинув «вальтер» в правую руку, я каждого из них стукнула рукояткой по голове. Пусть подремлют, пока я проясню ситуацию. Заодно и поезд тронется. Надо отметить, что все это протекало намного быстрее, чем пересказ моих действий, поскольку работала я на уровне рефлексов, когда думать просто некогда.

Осторожно выглянула из купе. Снаружи все спокойно. Обычная посадочная суета. Это хорошо. Значит, пришли вдвоем. Я закрыла и заперла дверь купе, после чего приступила к обыску тушек. Вытащила у них командирские удостоверения – оба показались мне настоящими. Оружие при них было только штатное – правда, не наганы, а ТТ. Понятное дело – ехали арестовывать глупую молодую девчонку. Чего тут вооружаться. Еще у каждого вытащила из карманов наручники. Вот это очень кстати. Тут же сцепила им руки за спиной, причем руки одного продела через руки другого. Расцеплять будет сложновато, но это уже не мои проблемы. Еще раз тщательно их обыскала и нашла ключи от наручников. Ключи решила спрятать подальше, чтобы мои пленники случайно не расцепились. Немного подумала и решила для страховки заткнуть им рты. Пришлось разорвать простыню и сделать два кляпа.

К тому времени, когда они пришли в себя, поезд уже набрал ход, а я удобно расположилась на полке и гипнотизировала их хищным взглядом. Старлей таращился на меня, а второй, как ни пытался, мог наблюдать за мной только краешком глаза. И хорошо. Мне пока и одного старлея достаточно.

– Так что, поговорим?

Оба негодующе замычали.

– Не поняла, попробуйте почетче.

Снова негодующее мычание.

– Что это вы только мычите? – проворковала я. – Хотите изобразить коров? Так не получится.

Кажется, они поняли, что я издеваюсь над ними. Оба перестали мычать, но если бы их взгляды могли испепелять, то я давно горела бы уже ясным пламенем.

– Ну, готовы к беседе?

Снова мычание.

– Нет, так дело не пойдет. С коровами я разговаривать не умею. А по-русски можете?

Наконец старлей кивнул.

– Значит, так. Я буду задавать вопросы. Вы будете на них отвечать. Не хочу грозить, а просто предупреждаю, что от правильности ответов будет зависеть ваша жизнь. И еще. Так как я никакая не шпионка, ваши военные тайны и секретные документы мне совершенно неинтересны. Вопросы будут совсем о другом. Понятно?

Старлей кивнул.

– Сейчас я выну у тебя кляп и поговорим. А твой коллега пока помолчит. Учти, если начнешь кричать, хуже будет.

С этими словами я выдернула кляп изо рта у старлея. Он сделал несколько рефлективных вздохов и уставился на меня:

– Ну ты, девка, попала. Ты не знаешь, с кем связалась.

– Вот она, людская благодарность! Я ему кляп вынула, а он сразу с угрозами. Будешь продолжать в том же духе – опять рот заткну.

Кажется, подействовало. Замолчал.

– Первый вопрос. Вы действительно работаете в НКГБ? Учтите, что в Москве я это проверю в первую очередь.

– Да, работаем. Проверяй хоть до посинения.

– Понятно, я так и думала. Значит, вы мои коллеги. Второй вопрос. Повторите точную формулировку приказа относительно меня. Обращаю внимание – точную.

– Тот, кто отдал приказ, сказал так: «Доставить ко мне Северову Анну Петровну». И дал ваши приметы, номер вагона и купе.

– Ты подтверждаешь, – обратилась я ко второму.

Тот кивнул.

– Значит, вам приказали меня доставить. Тогда почему вы решили меня арестовать?

Тут старлей задумался, потом как-то неуверенно сказал:

– Так обычно, когда приказывают доставить, это означает арестовать?

– А что, вам никогда не говорят: арестовать такого-то и такого-то?

– Говорят.

– Так почему же вы решили меня именно арестовать?

Старлей снова задумался, потом честно сознался:

– Не знаю.

– Хорошо. Вижу, что у нас наметилось некоторое взаимопонимание.

С этими словами я выдернула кляп у второго. Тот тоже задышал свободнее.

– Обратите внимание, я не спрашиваю, кто вам отдал приказ. Я и сама догадываюсь, но разбираться с ним будут другие. А вам очередной вопрос. Что про меня рассказал вам тот, кто отдал этот приказ?

– Ничего не рассказал. Только приказал доставить.

Теперь настала моя очередь задуматься. Тот, кто отдал подобный приказ, не удосужился даже сообщить им, кто я такая. Очень странно. Тем более что про мою командировку точно знал. Вряд ли он просто собирался меня задержать. Но тогда получается, что я должна была потом исчезнуть. Правда, как вариант, со мной всего лишь хотели познакомиться. Маловероятно, но попробуем исходить из этого. А что делать с сидящими передо мной обормотами? Пора это обсудить.

– Так, мужики. Слушайте меня внимательно. Я на вас особого зла не держу, потому что вы выполняли приказ, хотя не исключено, что поняли его не вполне правильно. Будем думать, как вас спасти.

При этих словах оба заерзали.

– Вам не сообщили, кто я такая. Не сказали, что я еду в Москву в командировку по вызову, подписанному самим товарищем Берией. И вдобавок вы переусердствовали. Что получается? Тот, кто отдал приказ, вас крепко подставил. Если я сейчас вас отпущу, а в Москве нажалуюсь (я обязана это сделать), то понятно, на кого все свалят. Вас объявят английскими или немецкими шпионами и застрелят при задержании. Поэтому нужно, чтобы вы доехали со мной до Москвы. Скандала не избежать, но максимум, что вам будет грозить, – это увольнение из органов. Хотя, может быть, обойдетесь только понижением в званиях. Уяснили ситуацию?

Старлей попыхтел, помотал головой, потом наконец созрел.

– Уяснили.

– Еще вам для информации. Если бы со мной что-нибудь действительно случилось, то полетели бы головы. Много голов. Понятно?

Оба кивнули.

– Вот и хорошо. А теперь я хочу поспать и прошу мне не мешать. Расцеплять вас не буду, чтобы ничего дурного в голову не пришло.

Им ничего не осталось, как печально согласиться. И как раз в этот момент в дверь купе постучали.

– Кто там? – недовольным голосом, как бы спросонья, проговорила я.

– У вас все в порядке? Мне послышался какой-то шум из вашего купе, – послышался голос проводницы.

– Не беспокойтесь. Все в полном порядке.

Стало тихо. Интересно. Чего это проводница вдруг забеспокоилась? Тут я сообразила, что один мой знакомый, большой жук, на самом деле все-таки послал со мной сопровождающего. Но тот, видя, что я из купе не выхожу, решил не вмешиваться, а только проверил. Ну, майор, погоди! Хотя он, конечно, молодец!

Глава 2

Когда поезд уже подходил к Белорусскому вокзалу, я вышла из купе и первым делом подошла к проводнице. Представилась ей по всей форме и приказала пока в купе не заходить. Заодно сказала, что случайно порвала простыню, и дала ей пятьдесят рублей. По довольному виду проводницы поняла, что переплатила, но ничего. Спокойнее будет.

На перроне сразу увидела знакомую фигуру. Трофимов! Ох, как он мне нужен! Я первой выскочила на перрон и сразу подбежала к капитану. Оп! А ведь он не капитан, а майор. Интересно, он и тогда был майором или только сейчас присвоили?

– Товарищ майор, разрешите доложить. У меня срочное дело.

– Здравствуйте, Анна Петровна. Что у вас случилось?

– Меня в Минске пытались снять с поезда и арестовать.

– Что? Кто посмел?!

– Это уж вы сами выясняйте. А парочка, которая пыталась это сделать, сидит у меня в купе и ждет вас. – Я открыла свой баул. – Вот их документы, личное оружие и ключи от наручников.

– Подождите здесь, Анна Петровна.

С этими словами Трофимов заскочил в вагон и там застрял на несколько минут. Потом из вагона вышли, сильно прихрамывая на разные ноги, оба лейтенанта, и вид у них был, как бы это точнее сказать… потрепанный. Наручники Трофимов с них снял. У старлея под глазом светил хороший фингал, у лейтенанта на щеке алела широкая царапина (как это я умудрилась?). За ними вышел майор. Мы все пошли по перрону и дошли до комнаты дежурного. Там Трофимов сделал пару звонков, после чего лейтенантов забрал патруль, и мы наконец смогли от них отделаться.

– Да, майор Григорьев точно что-то чувствовал. Недаром он просил встретить вас. Вот что. Я думал поместить вас в нашей ведомственной гостинице, но теперь полагаю, что это не очень хорошая мысль. Пару дней поживете на знакомой вам квартире. А там видно будет. Я сегодня же все доложу товарищу Берии. А вы отдыхайте. В четырнадцать часов у товарища Берии будет совещание, на котором вам обязательно нужно присутствовать.

Приехали в квартиру в Варсонофьевском переулке. Поздоровалась с Дарьей Федотовной, которая тут же ушла, распрощалась с Трофимовым и плюхнулась на диван. Думала, посплю, однако получилась «индейская национальная изба, или фигвам», как говорил Шарик. Как когда-то пару месяцев назад, мыслям стало очень тесно. С разных сторон прокручивала мое путешествие из Барановичей в Москву. То, что меня решил прихватить товарищ Цанава, – это как дважды два. Теперь понятно, почему Вася был озабочен и почему хмурился майор Григорьев. Напрямую они, конечно, не могли мне это сказать, но, наверное, у этого Цанавы репутация бабника, а должность наркома в Белоруссии позволяет ему вести себя как удельный князь. Мужики, наверное, надеялись, что обойдется, однако не обошлось.

Остались невыясненными два вопроса: почему, зная о моей командировке в Москву, он приказал меня снять с поезда и почему, не заполучив меня, как ожидалось, не попытался перехватить меня, пока я была в поезде? Я вертела варианты и так и этак, пока не пришла к следующим выводам. Во-первых, Цанава мог не знать, что меня вызывает лично товарищ Берия. Поездка младшего лейтенанта в Москву в командировку и моя поездка по личному вызову Лаврентия Павловича – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Капитан докладывал, кажется, только, что я еду в Москву. А о том, кто конкретно меня вызвал, он просто не знал.

Во-вторых, Цанава, отдав распоряжение, мог не сразу спохватиться, а заниматься какими-либо другими делами. Отрядил своих лейтенантов и занялся текучкой. А когда спохватился, поезд уже ушел. Ну, не совсем ушел, однако из границ Белоруссии вышел. Перехватить меня на промежуточной станции? Но международный поезд делает в пути не так уж много остановок. И какой приказ отдавать, тоже непонятно. Искать лейтенантов или искать меня? Провести шмон по всему поезду – это точно наделает шуму, и неприбытие командированного в Москву с этим шмоном наверняка свяжут. Я бы на месте Цанавы просто послала пару человек – стоп, стоп. Как это «послала»? Поезд догнать можно только на самолете – вертолетов пока нет. Значит, посылать вдогонку не имеет смысла. Остается только вариант – позвонить по спецсвязи вперед и попросить проверить такой-то вагон. Ну проверят – и что? Арестовать сотрудника НКГБ с официальным удостоверением и с командировочным предписанием – для этого нужны очень веские основания и, опять-таки, поднимется шум. А может быть, проверка и была, только мой сопровождающий от майора Григорьева ее перехватил, тихо все объяснил и проверяющие так же тихо ушли.

Так, вроде бы сошлось. Осталось понять, что теперь предпримет товарищ Цанава. Мои анкетные данные ему ничего не скажут. Кстати, очень интересно, что там понаписали? Я ведь свою кадровую анкету не видела. Приняли на работу – и хорошо. Мой уровень товарищ Цанава не знает, если только не догадался связаться с майором. Но и майор может доложить ему не так уж много. Правда, то, что в НКГБ на работу меня принял сам товарищ Берия, сказать может. А товарищ Цанава наверняка не дурак. Иначе бы не добрался до такого поста. Значит, теперь он должен что-то предпринять. При этом исходить из того, что я уже все доложила и начальство в курсе.

С точки зрения товарища Цанавы я не такая уж значительная величина, чтобы из-за меня получить серьезный нагоняй. Поэтому особо беспокоиться он не будет. Кстати, приказ, если верить этим придуркам, он отдал аккуратный: именно доставить, а не арестовать. Поэтому будет упирать на то, что подчиненные его не так поняли. Сильно их топтать ему тоже не с руки: что ты за начальник, если у тебя подчиненные – дураки. Тогда можно предположить следующее: получил очень интересный материал и хотел сразу поговорить с тем, кто его добыл. А потом отправить товарища Северову в Москву следующим поездом. Виноват, что приказ отдал неточный, готов извиниться перед товарищем Северовой.

Теперь вопрос мне: приму ли я извинения? Приму! Мне еще работать в Белоруссии. И Васе тоже работать. Такой тип при желании может сделать много гадостей, а у нас на носу война. Значит, ссориться с ним не с руки. Но за прощение надо будет что-то с него слупить. Итак, план действий: все выслушиваю, хлопая глазами. Со всеми утверждениями соглашаюсь, сама огорчаюсь глупости посыльных, жалею, что с ними переборщила, принимаю извинения и прошу. А что прошу? Пока не знаю. К разговору что-нибудь придумаю. Э, а когда состоится такой разговор? Если все расположила правильно, то сегодня или завтра. Иначе товарищ Цанава сильно рискует.

Пока я все это обдумывала, прошло не менее часа. И вдруг зазвонил телефон.

– Товарищ Северова, Трофимов беспокоит. Наши планы немного изменились. Совещание начнется не в четырнадцать часов, а в тринадцать. И проходить оно будет не в нашем наркомате, а в МЭИ. Надеюсь, вы понимаете тематику? При этом возможно, что наш нарком туда не приедет. Вам все равно там следует быть, но в штатской одежде. Вы приехали в форме, поэтому сейчас идите в Малый Кисельный переулок. Знаете, где такой?

– Так точно, знаю. Совсем рядом.

– Правильно. В доме 4 находится ателье нашего наркомата. Там вам подберут гражданскую одежду. Свою форму и штатное оружие оставите там. Вечером, после всех встреч, зайдете туда и снова переоденетесь. Если захотите оставить одежду себе, то оплатите. Деньги у вас есть?

– Деньги есть.

– До МЭИ сможете доехать сами?

– Смогу.

– А каким транспортом знаете?

– Зна… ой нет, не знаю. Помню, что трамваем, а где он здесь ходит – не знаю.

– Тогда слушайте внимательно. Из ателье снова выйдите на улицу Дзержинского, перейдите на другую сторону и садитесь на любой троллейбус. Поезжайте до остановки «Ботанический сад» – это вторая остановка после Колхозной площади. Там ходит трамвай номер семь. Он пересекает Первую Мещанскую, на которой находится остановка троллейбуса. Вам нужно ехать направо от Первой Мещанской. Доедете прямо до МЭИ. Время на троллейбусе – примерно десять минут. Время на трамвае – примерно тридцать минут. И на ожидание минут десять. Полагаю, что за час сумеете добраться. Из МЭИ позвоните мне, мой телефон помните?

– Конечно помню.

– После совещания пообедайте и к нам в наркомат. Вас будут ждать в шестнадцать часов. Вопросы?

– Вопросов нет.

– Да. Майору Григорьеву я позвонил. Сказал, что с вами все в порядке.

– Спасибо, товарищ майор. А то я совсем забыла.

– Валентин Петрович меня предупредил о вашей забывчивости. Ну ладно. Удачи.

Телефон отключился, а я перехватила пару булочек с чаем, взяла сумочку с пистолетом и отправилась в ателье.

Малый Кисельный переулок. Помню. Это выйти на улицу Дзержинского и повернуть налево. Там первый переулок налево будет Большой Кисельный. Пойти по нему вниз, и через два или три дома направо будет Малый Кисельный. Вот и дом 4. Дверь заперта, но есть звонок. Позвонила. Мне приоткрыли и спросили:

– Вы к кому?

Я показала удостоверение и сказала, что иду в ателье. Меня впустили и пригласили пройти на третий этаж. На третьем этаже меня встретили две важные дамы и провели в пустую комнату с зеркалами. Там одна предложила мне раздеться и сдать штатное оружие. Вторая оценивающе посмотрела на меня и куда-то нырнула. Минут через десять вышла с платьем, чулками и туфлями. Туфли оказались впору, а вот платье было коротковато. Дама подумала, забрала платье и снова исчезла. Еще через десять минут она возвратилась с другим платьем. Это оказалось впору и смотрелось на мне очень даже неплохо, учитывая современную моду. Конечно, в XXI веке в таком платье я рискнула бы пойти разве что на маскарад.

– Подождите, – сказала вторая дама. – Вам к этому платью нужна другая сумочка.

Она выскочила за дверь и тут же вернулась с сумочкой. То, что я переложила из своей сумочки в новую пистолет, их нисколько не смутило. Я сотрудник НКГБ и сама знаю, что делаю. Когда я была полностью экипирована, мне протянули две бумаги: одну с перечнем выданных вещей, а вторую с перечнем того, что я оставляю здесь.

– Если вы решите оставить эту одежду и сумочку себе, то, вернувшись к нам, заплатите в кассу сто двадцать три рубля семьдесят две копейки, – сказала первая дама. – Ателье работает круглосуточно, но наша смена заканчивается в 22:00. Потом вам придется дольше ждать, пока все оформят и найдут ваши вещи.

Я поблагодарила и выскочила на улицу. Пора ехать в МЭИ. Дождалась троллейбуса и поехала. Улица Дзержинского, Сретенка. После Колхозной площади с удивлением поняла, что Первая Мещанская, по которой сейчас едет троллейбус, – это в моем прошлом проспект Мира. Вышла там, где лет через двадцать будет станция метро «Проспект Мира», и пересела на трамвай. Все, спокойно еду до МЭИ. Чтобы лишний раз не вытаскивать удостоверение, прилежно покупала у кондукторов билеты. Оказалось, что цена билета зависит от протяженности маршрута. Пришлось сознаться кондукторам, что я приехала из маленького белорусского городка, где о таких вещах и не слыхивали.

Глава 3

ВМЭИ я вошла по удостоверению и сразу отыскала комнату первого отдела. Там меня ждал Ковалев. – Здравствуйте, Елена Сергеевна. Товарищ Трофимов уже два раза звонил, интересовался вами. Звоните ему с этого телефона. Я подожду за дверью.

Я набрала номер Трофимова, и он тут же снял трубку.

– Анна Петровна. Слушайте внимательно. Товарищ Берия приехать не сможет. Его замы тоже. Наш наркомат представлять будете вы. Совещание будет вести академик Йоффе. Он должен в первую очередь предоставить вам слово. Представьтесь своей настоящей фамилией. Вы скажете о том, что это направление курирует наш наркомат, и напомните о режиме секретности. Ковалева я уже проинструктировал. Потом тихо сидите и внимательно слушаете. Вечером напишете отчет. Вопросы?

– Вопросов пока нет.

– Вот и хорошо. Желаю успеха.

Опять вляпалась! Совещание ведет академик с мировым именем. Присутствовать будут крупные специалисты, а сопливая девчонка станет их всех учить секретности. Но деваться некуда. Придется выполнять.

– Товарищ Ковалев, я получила все инструкции. Куда идти?

– Сейчас я вас провожу. Сегодня совещание пройдет в спецлаборатории. Там есть и доска, и нужные приборы. Вы приехали немного раньше других, так что придется подождать. Впрочем, можете пока осмотреть наш институт.

Тут я чуть было не ляпнула, что за два года учебы неплохо его изучила, но вовремя спохватилась:

– Спасибо, товарищ Ковалев, но лучше в другой раз, а сейчас, если можно, давайте сразу пройдем к лаборатории. Я подожду там.

– Как скажете.

С этими словами Ковалев вышел из комнаты и зашагал по коридору. Я потопала за ним. Поднялись на два этажа и остановились перед железной дверью с двумя врезными замками и с классической табличкой «Посторонним вход воспрещен». Снаружи стоял мрачный тип с какой-то бумагой в руке. Я предъявила удостоверение, этот тип сверил мою фамилию со списком, после чего открыл дверь и разрешил пройти внутрь. Ковалев остался снаружи. Наверное, побежал встречать других гостей. Я огляделась. Помещение просторное. Видно, что для совещания тут провели некоторые перестановки. Столы расставили в центре буквой «П». В одном углу небольшая переворачивающаяся доска, рядом с которой на столике лежат несколько кусочков мела и тряпка. В другом углу пара столов, на которых расставлены приборы. С приборами возились двое ребят в белых халатах, которыми командовал Зимов.

На столах стояли несколько бутылок с минералкой, стаканы и лежали конверты с фамилиями. Нашла конверт со своей фамилией и открыла его. В нем была тонкая тетрадка, прошитая нитками. На нитках печать. Понятно. Сюда делать записи, а потом все прятать в конверт. Эта система мне уже немного знакома. Пока я изучала содержимое конверта, Зимов заметил меня и подошел поздороваться.

– Здравствуйте, Елена Сергеевна.

– Тсс, – шикнула я на него, – я Анна Петровна. Про Елену Сергеевну можете забыть.

Он немного оторопел. Потом сообразил и кивнул.

– Лучше скажите, как у вас успехи. Вижу, что результаты есть.

– Есть, да еще какие! – с энтузиазмом откликнулся Зимов. – Иначе не собрали бы здесь такое представительное совещание. О, посмотрите, Абрам Федорович Йоффе пришел.

В дверь как раз зашел высокий пожилой представительный мужчина с седеющими усами. Мне почему-то вспомнился «дядя с большими ушами»[1], и я чуть не захихикала. Академик тем временем вежливо и немного снисходительно стал со всеми здороваться. На меня он внимания не обратил. Пришлось инициативу брать на себя.

– Уважаемый Абрам Федорович. Я младший лейтенант НКГБ Северова Анна Петровна. Руководство поручило мне представлять на этом совещании наш наркомат. Поэтому прошу вас, как ведущего совещание, с самого начала предоставить мне слово.

На лице академика мелькнуло кислое выражение, но он тут же взял себя в руки и галантно сказал:

– Разумеется, Анна Петровна. Всегда приятно, когда совещание начинается с выступления такой красивой девушки.

– Спасибо, Абрам Федорович, – для приличия я немного покраснела, – постараюсь вас не разочаровать.

– Что вы, что вы. Разве представитель вашего уважаемого наркомата может кого-либо разочаровать.

– Конечно нет. Тут я полностью с вами согласна.

На этом я сочла обмен любезностями законченным и постаралась увильнуть. Кажется, академик тоже вздохнул с облегчением. В это время дверь снова открылась, и вошли еще два человека в сопровождении Ковалева. К моему удивлению, академик, вместо того чтобы занять председательское место, направился к пришедшим и тепло поздоровался с одним из них. Зимов, снова оказавшийся около меня, прокомментировал:

– Товарищ Йоффе сейчас поздоровался с Евгением Николаевичем Геништой – нашим ведущим специалистом в области радиотехники. Товарищ Геништа, не имея диплома о высшем образовании, руководит лабораторией опытных разработок крупнейшего в стране радиотехнического завода. Кроме того, в нашем институте он читает курс лекций по производству радиоаппаратуры. Ну вот, все в сборе. Товарищ Ковалев, дайте сигнал.

– Товарищи, – громко объявил Ковалев, – все в сборе, и можно начинать. Председательствовать на этом совещании будет наш уважаемый гость из Ленинграда, академик АН СССР, товарищ Йоффе Абрам Федорович. Товарищ Йоффе, прошу. А я удаляюсь.

С этими словами Ковалев быстро вышел из лаборатории и тщательно прикрыл за собой дверь.

Все, кроме Зимова и его помощников, уселись за столы. Йоффе встал и обратился к присутствующим:

– Уважаемые товарищи. Сегодня мы собрались, чтобы обсудить открытие, сделанное в стенах Московского энергетического института. Но прежде всего хочу дать слово представителю того наркомата, по инициативе которого и проводится данное совещание. Товарищ Северова, прошу.

Я глубоко вздохнула – ни разу не выступала перед такими серьезными людьми – и начала:

– Уважаемые товарищи. Я являюсь младшим лейтенантом Наркомата государственной безопасности. Наш наркомат внимательно следит за всеми открытиями и изобретениями, сделанными в нашей стране. Правительству во главе с товарищем Сталиным крайне важно, чтобы ни об одной новинке, созданной в нашей стране, не стало известно империалистам. Тем более о таких открытиях, которые могут иметь военное применение. Поэтому прошу вас соблюдать режим чрезвычайной секретности по поводу этого совещания. У каждого есть конверт, помеченный его фамилией. Там находится тетрадь. По ходу совещания в этой, и только в этой тетради вы можете делать записи. После окончания совещания каждый должен положить свою тетрадь в конверт и конверт заклеить. Все конверты следует сдать под расписку начальнику первого отдела МЭИ товарищу Ковалеву. Он разошлет эти конверты по первым отделам ваших организаций. Есть ли ко мне какие-нибудь вопросы? Вижу, что вопросов нет. У меня все. Йоффе снова встал и объявил:

– Мы выслушали правила соблюдения секретности. Теперь пора бы узнать, а что, собственно, было изобретено. Товарищ Зимов, прошу вас.

Зимов встал и в первую очередь посмотрел в мою сторону. Я, на всякий случай, исподтишка показала ему кулак. Он слегка кивнул (интересно, как этот кивок восприняли остальные) и заговорил. Слушая его выступление, я обзавидовалась. Вот что значит «преподаватель от Бога». Все мысли четкие, все идеи аккуратно разложены по полочкам. Все, с одной стороны, максимально просто, но, с другой стороны, подано так, что никто не скажет, что это детский лепет. Он рассказал, как эта идея пришла ему в голову во время принятия зачета у одной студентки третьего курса (гад, почти угадал), как поставили эксперимент. Как после первой удачи несколько последующих экспериментов оказались пустыми. И что только в последний месяц, после налаживания производства достаточно чистых полупроводников, результаты стали стабильными. Затем он перешел к проблемам:

– Главная наша проблема – это катастрофическая нехватка людей и оборудования. Кроме меня и присутствующих здесь моих помощников по этой теме работают еще только два человека. Теории у нас пока нет. Все делаем «на коленке». В то же время чувствуем, что за такими полупроводниковыми приборами большое будущее. Поэтому мы обратились наверх, чтобы данное направление получило должное развитие. В первую очередь нас поддержал Наркомат госбезопасности, который и организовал данное совещание. Теперь все будет зависеть от выводов уважаемой комиссии.

В качестве демонстрации хочу показать низкочастотный усилитель, собранный на полупроводниковых триодах. Для сравнения рядом стоит аналогичный по возможностям ламповый усилитель. Желающие могут подойти и посмотреть.

Глава 4

Зимов закончил выступление, и сразу встал Йоффе:

– Большое спасибо, товарищ Зимов. Выступление было очень интересным, и мы обязательно посмотрим ваш прибор в действии, но чуть позже. А сейчас вопросы к докладчику.

Несколько секунд было молчание, а потом вопросы посыпались один за другим. Температурные режимы, ударопрочность, возможность серийного производства, надежность и тому подобное. На большинство вопросов Зимов отвечал отрицательно в том смысле, что вот изобретение, оно работает, а все исследования только начинаются. Но на один вопрос он ответил почти сразу. Задал этот вопрос академик, и ответ он выслушал буквально открыв рот. Вопрос касался получения полупроводников нужной чистоты. Сочетание «придуманного Зимовым» способа зонной плавки и выращивания кристалла по методу Чохальского для него явилось откровением. Мне стало ясно, что на это направление Йоффе запал.

А вот еще один серьезный вопрос инициировал Геништа:

– Уточните, пожалуйста, Андрей Леонидович, частотные диапазоны.

– Пока наши полупроводниковые триоды устойчиво работают на частоте до одного мегагерца.

– А как быть с более высокими частотами?

– В данный момент не знаю. Может быть, что германиевые полупроводниковые триоды для более высоких частот не подойдут.

– А вы пробовали другие материалы?

– Еще нет. Нас хватило только на эти исследования. Как я уже говорил, на все не хватает сил, средств и времени.

Тут я кое-что вспомнила и решила вмешаться:

– Товарищ Зимов, может быть, триоды из кремния будут более быстродействующими? Кремний ведь тоже полупроводник.

Йоффе и Геништа посмотрели на меня так, как будто заговорила валаамова ослица[2].

– Вполне возможно, товарищ Северова, – вежливо ответил Зимов. – Только с получением чистого кремния у нас возникли большие проблемы, поэтому мы пока его не исследовали.

– А что за проблемы? – Это уже Йоффе.

– Дело в том, что кремний вблизи точки плавления становится химически активным, правильнее даже сказать агрессивным, и реагирует с материалом тигля. Поэтому метод зонной плавки, о котором я говорил, здесь не подходит.

– Может быть, не метод не подходит, а неверное его применение? – не отставала я.

Зимов несколько оторопел, так же, впрочем, как и остальные участники.

– Если нельзя выплавлять в тигле, то нужно выплавлять без тигля.

– Это каким образом? – оживился Зимов. В отличие от других он-то чувствовал, что я говорю не просто так.

– Попробуйте подвесить стержень из кремния на соответствующей нити и двигайте индукционные катушки не горизонтально, а сверху вниз.

– Так ведь расплав капать будет.

– Не обязательно, – вмешался академик. – Вы забыли о поверхностном натяжении. Сделайте стержень достаточно тонким, и капля будет просто висеть внизу. Товарищ Северова предлагает вполне разумный вариант.

При этом все на меня уставились, а я густо покраснела. И чего вмешалась? Нужно было сказать то же самое, но лично Зимову. Говорил же Трофимов, что сидеть нужно тихо. А теперь поздно пить боржоми.

Снова взял слово Геништа:

– Скажите, Андрей Леонидович, а не может быть так, что частотные характеристики зависят от способа создания триодов? Вы не варьировали способы соединения полупроводников разных типов?

– Нет, Евгений Николаевич. На это тоже пока нет сил.

– Давайте перейдем к приборам, – предложил Геништа. – Очень хочется руками пощупать.

Все встали из-за столов и подошли к столикам с приборами. Все, кроме Йоффе. Он почему-то предпочел подойти ко мне.

– Анна Петровна. Что вы окончили, кроме спецкурсов вашего наркомата?

– Уважаемый Абрам Федорович. Открою небольшую тайну – спецкурсов я как раз и не заканчивала. А справку о моем образовании вы можете получить, обратившись к нашему наркому.

– Уели, – добродушно засмеялся Йоффе, – но теперь я, по крайней мере, понимаю, почему на это совещание от наркомата прислали именно вас.

– Вы правильно понимаете, товарищ академик. А что скажете про это открытие?

– Подождите несколько минут. Сейчас все выскажутся, и я в том числе.

Все вернулись за стол, и Йоффе взял слово:

– Товарищи. В первую очередь я должен упрекнуть товарища Зимова, который несколько ввел нас в заблуждение. По сути, здесь нам представлены не одно, а два открытия: полупроводниковые триоды и метод получения чистых полупроводников. Лично я пока не берусь судить, какое из этих открытий важнее, но очевидно, что без получения чистого исходного материала дальнейшие работы в этом направлении имели бы весьма смутные перспективы. Поэтому хочу внести следующее предложение, точнее, несколько предложений. Первое. Признать то, что нам рассказал и продемонстрировал товарищ Зимов, двумя важными научными или, скорее, научно-техническими открытиями. Второе. С учетом того, что проблема производства полупроводниковых триодов нуждается в тщательной проработке, создать специальный отдел по полупроводникам, например на заводе, где работает товарищ Геништа. Третье. На Ленинградский завод электронных приборов передать описание метода зонной плавки для организации серийного производства таких устройств. Четвертое. Теоретическую проработку данного открытия мой институт готов взять на себя. Пятое. Общую координацию работ возложить на товарища Зимова. Просить руководство МЭИ расширить штат его лаборатории. Шестое. Поручить присутствующим здесь руководителям НИИ радиотехнической направленности самим подготовить предложения об участии в этих работах. С ходу они, может быть, не готовы сделать такие предложения. Седьмое. Сообщить в Наркомат ГБ об исключительной важности и перспективности этих работ. Пусть там тоже принимают соответствующее решение. Есть у кого-нибудь замечания, дополнения?

Все загудели, стали переговариваться, но через несколько минут пришли к общему мнению, что академик все изложил достаточно точно и полно и на данном этапе дополнять нечего. На этом совещание закончилось.

Я вскочила и громко напомнила:

– Товарищи, прошу не забыть про тетради и конверты. Сейчас товарищ Ковалев будет их собирать.

Академик Йоффе первым сдал свой конверт и опять подошел ко мне:

– Анна Петровна, будете в Ленинграде – милости просим. Вот мои телефоны. – Он протянул мне листок со своими координатами.

– Абрам Федорович, – чуть не плача, подбежал к нему Ковалев. – Нельзя здесь делать никакие записи.

– Ничего страшного, товарищ Ковалев, – взяла я академика под защиту. – Это не записи, а адрес и телефон товарища Йоффе. Можете посмотреть сами.

Ковалев посмотрел, вздохнул, покачал головой, но отошел.

– Спасибо за приглашение, Абрам Федорович. Буду в Ленинграде – обязательно свяжусь с вами.

Я распрощалась со всеми и снова подошла к Зимову:

– Поздравляю вас, Андрей Леонидович. Было очень интересно, и даже я все поняла.

– Издеваетесь?

– Ни в малейшей степени. Вы, и только вы. И рассказывали очень доступно. Вот через пару лет поступлю в МЭИ и не пропущу ни одной вашей лекции.

– А почему так не скоро?

– Есть свои причины. А пока не подскажете, где тут можно прилично пообедать? Я страшно проголодалась, а еще работать и работать.

– За углом есть диетическая столовая. В ней неплохо кормят. В квартале отсюда – ресторан. Он дорогой, но говорят, что кухня там отличная.

– Знаете что, Андрей Леонидович? Я сейчас вас арестую и отведу в этот ресторан. Там мы отметим ваше выступление. Расходы беру на себя.

– Анна Петровна, это неудобно.

– Уважаемый товарищ Зимов. Неудобно будет, если вы попробуете надеть брюки через голову. А отказать даме, да еще представителю органов, не име ете права. Одевайтесь, гражданин.

– Да что тут надевать. Вот он я. Только предупрежу на кафедре.

Зимов исчез на несколько минут и появился какой-то приглаженный. Даже галстук успел раздобыть.

– Все, я готов.

– Веди, Вергилий.

– Вы и Данте читали, Анна Петровна?

– Да, сидели как-то в засаде, делать было нечего. Вот и прочитала всю «Комедию»[3].

Зимов, кажется, понял, что я его немного приколола, но не обиделся, а усмехнулся.

Страницы: 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

Если бы год назад кто-то сказал московской студентке Анне, что вместо обычной поездки к бабушке она ...
Это настоящая энциклопедия для всех предпринимателей, открывающая секрет успеха стартапов – революци...
Майкл Микалко, один из ведущих экспертов по креативности в мире, в своей книге собрал и систематизир...
Хотя учение о марксизме зародилось еще в конце XIX века, оно и в XXI веке отвечает веяниям и тенденц...
Это первая и пока единственная книга по данной теме, которую мы постарались сделать максимально поле...
Если для нас «любить» означает «страдать», значит, мы любим слишком сильно. В этой книге рассматрива...