Играй, гормон! Impetuoso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 9 Амурчик Александр
Новелла первая. Пена памяти
Коктейль «Влад» («VLAD»)
Водка – 50 мл.
Ликер «Зеленый шартрез» – 15 мл.
Один дэш ракии.
Три дэша ликера мятного прозрачного.
Три дэша сиропа вишневого красного.
Четыре дэша соуса «табаско».
Одна чайная ложка молотого турецкого шалфея.
Одна чайная ложка давленого чеснока.
Коктейль назван по имени Влада Дракулы, в честь которого и был создан.
Природа торжествует, что права,
и люди, несомненно, удались,
когда тела сошлись, как жернова,
и души до корней переплелись.
И. Губерман
1
В воскресный день мы с Юлией, моей тётушкой, отправились к озеру «Фрумоаса» (название которого буквально означает «красивое») позагорать и искупаться. Прибыв на место и разоблачившись до купальников, мы пощупали пальцами ног воду, показавшуюся нам недостаточно тёплой для купания, после чего вернулись к своему пляжному покрывалу, брошенному на траву. Оглядев лежавших тут и там отдыхающих и не обнаружив среди них сколько-нибудь интересных для созерцания дамочек, я улегся поудобнее, а тётушка, вооружившись фотоаппаратом, отправилась в расположенный поблизости лесок, намереваясь поснимать там птичек, жуков, муравьев и прочих животинок; это у неё на тот период времени было такое хобби. Оставшись один, я задремал под легкое шуршание набегавших на берег волн. А очнулся спустя примерно час, когда нас стало уже трое: рядом с тетушкой Юлией на покрывале сидела молоденькая женщина по имени Люба, её новая подруга, о которой я прежде кое-что слышал со слов тётушки, но лично еще не видел. Пока они разговаривали, обсуждая общих знакомых, покуривая и при этом манерно держа сигареты, я, не подавая вида, что проснулся, исподволь стал разглядывать тётушкину подругу. Лет мне минувшей зимой исполнилось восемнадцать, то есть наступило совершеннолетие, и с этой поры мне были интересны женщины почти всех возрастов – от 15 до 40.
Люба – дамочка среднего роста с хорошей женской фигурой, брюнетка, волосы прямые, короткие, до плеч, уложены под каре, кожа слегка смуглая. Лицо приятное, черты правильные, рельефно выраженные: нос с небольшой горбинкой, средней полноты сочные губы; единственное несоответствие в лице – узко расставленные карие глаза. Зная об этом недостатке, хозяйка лица грамотно подкрашивала глаза по уголкам, чтобы они визуально выглядели более крупными. Голос у Любы был слегка хрипловатый, возможно, потому что обладательница его курила. Моя тётушка тоже курила, только, насколько я знал, редко и играючи, то есть не затягиваясь. Весь предыдущий год Юлия проживала вместе с нами – мною и мамой, приехав к нам «на юга» из города Новосибирска, где у неё остались родители и ещё одна сестра. Я, если честно, не имея братьев или сестер, был рад её приезду и гордился своей тётушкой, которая по возрасту – разница-то была всего в пять лет – более годилась мне в старшие сёстры, которой, как я теперь понимаю, мне так не хватало в жизни. Она была всесторонне развитой, современной, грамотной девушкой, любила музыку, была начитана, а также имела своё суждение на любую тему. Короче, мне рядом с ней было интересно и совсем не скучно.
Шевельнувшись, я выдал себя, и на меня одновременно уставились две пары глаз.
– Это и есть твой племянник? – шутливо спросила Люба, с интересом разглядывая меня.
– Ну да, познакомься, это Савва, я тебе о нём говорила.
– Очень приятно! – наконец сказала Люба, и я тут же отозвался:
– Взаимно.
Позднее мы пошли к воде уже втроём. Стали купаться, плескаться и брызгаться, в результате чего выяснилось, что вода вовсе не холодная, а очень даже приятная, бодрящая. Так проведя время до полудня – в попеременных купаниях и сеансах солнечных ванн, во время которых шёл общий разговор о чём угодно, – мы с Любой получше познакомились и даже стали испытывать друг к другу симпатию. Тётушка Юлия, уловив эти зачатки только-только зарождающихся между нами отношений, была, казалось, чуть-чуть покороблена, так как Люба была старше не только меня, но и её самой на целых три года, но виду не подала. Она пару раз щёлкнула нас своим фотоаппаратом «ФЭД», правда, не вместе, а порознь. К слову, моя тётушка целыми днями с ним не расставалась, так как работала журналистом в одной из местных газет. Домой мы уходили уже после обеда: Любу мы проводили до автобуса, а сами пошли пешком, так как идти было недалеко.
2
Спустя несколько дней я повстречал Любу в городе, она шла к себе на работу. Остановились, улыбнулись друг другу, поздоровались. И тут в ходе разговора выяснилось, что она работает кассиршей в нашем кинотеатре, единственном в городе. Какой кайф! А я как раз в тот период просто мечтал, что у меня когда-нибудь появится знакомая или знакомый, который мог бы доставать порой дефицитные билеты на всякие разные фильмы; или же хоть изредка пропускал на сеансы бесплатно…
– Ты хочешь сходить сегодня на 19.30 на итальянский боевик? – спросила меня Люба.
– Да, – затаив дыхание ответил я (она ещё спрашивает); мечты сбывались.
– А после кино, если хочешь, вместе погуляем. Ты как насчёт погулять, мама ругаться не будет? Время-то уже будет позднее.
Голос женщины слегка дрогнул, выдавая волнение, мне, впрочем, непонятное.
– А после проводишь меня. Тебе не в тягость будет тётеньку моего возраста домой проводить?
– Да подумаешь, я и до самого утра могу гулять, – самонадеянно заявил я, хотя и не помнил толком, когда такое случалось.
– Вот и замечательно, – подытожила Люба. – Пойдем, я тебе билетик презентую.
Не припомню уже о чем был тот фильм, а вот по окончанию его мы с Любашей встретились у рекламной тумбы кинотеатра, на которой были наклеены афиши, и отправились гулять по пешеходной улице Ленина, где даже в этот поздний час было ещё немало народу. Со мной то и дело здоровались парни-сверстники, коллеги по спорту, изредка знакомые девчонки, с Любой же раскланивались граждане постарше и посолиднее.
Поев мороженого, попив лимонаду и вдоволь наговорившись, мы отправились тёмной неосвещённой улицей в сторону автовокзала, где в одном из общежитийу неё, как мне сообщила Люба, была своя комната.
Когда мы поднимались по лестнице и проходили по коридору, Люба слегка напряглась, боясь, что кто-нибудь заметит нас в этот поздний час вместе, но нам повезло проникнуть туда незамеченными. Комната на втором этаже двухэтажного здания, расположенного напротив автостанции, оказалась большой и довольно уютной.
Входя Люба включила, а уже спустя несколько секунд выключила свет в комнате, потянувшись ко мне всем телом, а я, хотя был тогда еще малоопытный и робкий малый, от такого доверия почувствовал себя совсем взрослым и открыл ей навстречу свои объятия. Спустя минуту мы уже лежали в постели, сумбурно помогая друг дружке избавиться от одежды. Ах, этот сладостный миг близости, слияния, соития, – на нём, как мне тогда казалось, зиждется мир. Сделав с «голодухи» три захода подряд, я решил перекурить; и тут оказалось, что для этого в комнатке Любы имелся особый закуток – миниатюрный уютный балкончик.
– Как тебе со мной? – спросила меня Люба, когда мы вновь завалились в постель.
– Классно! – честно ответил я.
– А у меня такое ощущение, будто ты, начиная меня любить, каждый раз разрушаешь мою девственность.
– Ну, в общем-то… Только отчего же так? —спросил яудивленно. – Ты ведь рожала, дочке-то восьмой год.
– Не спрашивай, это вообще особая история. Ты же чувствуешь, какая «она» у меня узенькая? Словно соколиный глаз, есть даже такая поговорка. Иногда еще говорят так: «мышиный глаз».
И она засмеялась счастливым мелодичным смехом.
– Ну да, точно, слышал как-то в разговоре между парнями такие слова, – неуверенно сказал я, не имея достаточного опыта в этом деле.
Прошло несколько недель. Теперьс регулярностью два-три раза в неделю мы с Любашей уединялись в её комнатке, казалось, наэлектризованной любовью. Если в постели нам в какой-то момент становилось жарко, мы включали огромный вентилятор, стоявший в углу комнаты, который приятно охлаждал наши разгорячённые любовью тела; жажду же мы удовлетворяли холодным пивом или вином, которое всегда присутствовало в холодильнике. Вскоре поменялся и наш любовный темп: если поначалу я кончал трижды, а она за этот период лишь раз, то теперь стало наоборот: мне хватало и раза, чтобы заставить её кончить трижды.
Короче, всё у нас было прекрасно, но вот незадача: кое-кто из начальства, курировавшего данное общежитие, имел, судя по всему, свои собственные виды на Любу и никак не желал, чтобы она водила в комнату общежития посторонних, желая заполучить дамочку для себя лично. Это я понял из её разговоров с подругами и кое-каких намеков. Короче, Любу вскоре выдворили из общаги, и стала она ездить, – а то и пешком ходить, – в село Рошу (Красное), что в пяти километрах от города, где у неё имелся, как оказалось, собственный домик.
3
Итак, из группы просто знакомых между собой молодых людей, в которую раньше входили моя тётушка со своим женихом Илюшей и две её подруги – Люба и Мара, у нас теперь создалась крепкая компания, состоявшая из трёх пар: это были сама Юлия с женихом, я с Любой, и третья их подруга Мара со своим Владом. Если у Юли с Илюшей было всё путем, то есть всё складывалось благополучно и дело шло к свадьбе, а наши с Любой отношения всем понятны, то у Влада с Марой всё еще было неясно. То они были вместе и являли для окружающих пример любви и единодушия, то вдруг наступал период охлаждения, а то и вовсе отчуждения, чуть ли не ненависти, и тогда мир нарушался энергичным скандалом, доходившим порой, как мне казалось, и до рукоприкладства, причём непонятно было, кто кого лупил, учитывая мощное сложение и буйный темперамент Мары.
Вот вам к примеру случай, имевший место всего неделю назад, когда моя мама отправилась отдыхать на курорт в город Сочи. Юля теперь все вечера (а иногда и ночи) проводила у своего жениха, а я, скучая по Любе, которая по какой-то своей срочной надобности взяла отпуск и полетела к себе на родину, куда-то в Сибирь, временно вернулся к прежней своей «любви» – Ирине. Семнадцатилетняя Ирина – стройная, утончённая и нежная, имела и натуру хрупкую, почти воздушную, являя собой образ этакого ангелочка. Одухотворённое, с мелкими чертами хорошенькое её личико только подчеркивало это впечатление, а нежный голосок и длинные, ниже лопаток, светлые, слегка вьющиеся волосы закрепляли его. И вот в описываемый вечер, устроившись с Ириной на тахте в моей комнате, мы затянули нежную и томную песню любви. Но едва мы, уже обнажённые, только-только сблизились, как в дверь сильно постучали. Мне пришлось извиниться перед партнершей, встать, надеть труселя и, заранее состроив грозное лицо, отправиться выяснять, кто пришёл.
Пришла… Мара, которая вела за собой за руку своего нового ухажёра… певца нашего городского ансамбля, любимчика публики, Юрку Павленко.
– Что случилось? – негромко спросил её я, но Мара, находившаяся под сильными алкогольными парами, втащила своего партнёра внутрь, попутно дохнув на меня мощным перегаром, икнула, и только после этого спросила, где моя тётушка Юлька.
– В городе где-то со своим гуляет, – ответил я, после чего Мара, ухватив меня за руку, повела к двери спальни, по дороге шепча: «Ты побудь пока, дорогой мой Савва, там в спальне. Самую малость, а мы тут с товарищем отдохнем в зале».
Отвлекусь тут на минутку и опишу внешность Мары: она была крепко сложена и вытесана грубовато: плечи, груди, бёдра, ноги – мощные и объёмные; кожа смуглая, волосы чёрные как смоль, лицо круглое, глаза огромные, выпуклые, тёмно-карие, крупный нос с горбинкой, большой чувственный рот с двумя родинками над левой губой.
«Отдыхали» Мара с Юркой довольно долго, с час примерно, и сопровождался этот «отдых» дикими вскриками, охами и вздохами Мары, а финалом этих звуков оказался громкий треск. Спустя пару минут я, сторожко приоткрыв дверь, выглянул в зал. Диван, одна из ножек которого была подломлена, стоял перекошенный, а парочка в комнате отсутствовала. Я было обрадовался, что они уже ушли и пошел проверить заперта ли дверь, но парочка обнаружилась в туалете, причём его дверь была не заперта. Юрка сидел голышом на унитазе, Мара же, стоя перед ним на коленях, энергично двигала головой. Ничего не поняв из происходящего, я вернулся к Ирине. О сексе нечего было и думать, так как сумасшедшая Мара могла ворваться в нашу комнатку в любую секунду.
Тем временем стемнело. Одевшись, мы потихоньку стали выбираться из комнаты, но тут откуда-то наперерез нам выскочила Мара. Она была в одной ночнушке, а её партнера нигде не наблюдалось.
– Савва, извини что диван ваш сломала, – гортанно рассмеялась она, – починим, не волнуйся. А могу я твою девушку попросить ещё немного в комнате посидеть, а? А ты мне тем временем разок-другой вдуешь, хорошо? Партнер-то мой слабеньким оказался, два раза стрельнул и сбёг. Хуже нет, чем быть недолюбленной. Не побоишься ведь тётке Маре вдуть, а?
От Мары несло резким запахом пота, словно от тигрицы в зоопарке, не считая запаха алкоголя, да и вообще, блин, всё это было уже слишком, поэтому я без слов решительно отстранил её рукой и мы с Ириной подались к двери.
– Охолонись, Мара! Жду тебя снаружи через пять минут, собирайся и на выход, – выкрикнул я.
Но Маре на этот раз хватило и трех минут; обиженная женщина, успев за это время одеться, выскочила из квартиры, словно пробка из бутылки шампанского, и без слов побежала по ступенькам вниз. Моя Ирина, под впечатлением самого вида Мары и особенно её слов, так побледнела, что я уже стал опасаться за её здоровье, и мне пришлось дорогой её успокаивать.
Получасом позднее, гуляя по улице Ленина, мы с Ириной, которая только-только пришла в себя, повстречали мою тётушку с её женихом, вместе с ними был и Влад. Мы поздоровались, перебросились парочкой фраз, и тут Влад, ухватив меня за руку, отвёл в сторону.
– Савва, ну ты же наверняка знаешь, где моя Мара, ну-ка, скажи мне скорее!
– Нет, мне нечего тебе сказать, – ответил я, – потому что сегодня мы с Марой не встречались.
Жалко мне было Влада, но не говорить же ему правду. Они поссорятся, затем она набрешет ему «с три короба арестантов», после чего они лягут, полюбятся-помирятся, на десерт Мара сделает ему приятно, и по оконцовке я останусь виноват. А то, что я гулял с девушкой, так тут мне было легко соврать: тётушка сразу поверила, что Ирина просто подружка мне, невинная ещё.
4
Спустя пару недель после описанных выше событий вернулась мама с курорта, затем и моя Любаша прилетела; ножку дивана починили ещё раньше, и всё вернулось на круги своя. Даже Ирина осталась в выигрыше: её сосед Игорь, парень из довольно зажиточной семьи, предложил девушке выйти за него замуж. Она поплакалась вечерок на моём плече, пострадала, но делать было нечего, ведь я жениться в свои восемнадцать никак не был готов…
5
Как-то вечером Люба закончила свою работу в кассе кинотеатра немногим раньше обычного и упросила меня сходить вместе в ресторан. Я, по правде говоря, ещё не был избалован подобными мероприятиями, но бодро повёл свою даму в это заведение, зная, что в нашем ресторане цены вполне разумные, а у меня в потайном кармане было заныкано целых тридцать рублей – на всякий случай.
Невозмутимый швейцар с поклоном принял у нас куртки, и мы вошли внутрь. Большинство столиков было занято, и нам был предложен четырёхместный столик у стены. Люба заказала официантке бутылку марочного вина «Примэварэ» (что означает «весна»), салаты, а также отбивные. Я сказал, что целиком полагаюсь на её выбор.
Публика в зале в этот вечер была средненькая, судя по скромным нарядам, но пёстрая по составу: пара компаний по 5—6 человек – местных граждан, которых я с легкостью отличал от остальных – праздновали дни рождения, о чём мы узнали из прозвучавших вскорости «музыкальных подарков» в исполнении ресторанного ансамбля. Ещё были несколько парочек, а также десятка два водителей трёх городских автобаз, заскочивших сюда выпить и закусить; ну и немногочисленные командировочные, которых можно было вычислить по одежде, говору, манере держаться и скромным заказам.
Я смаковал вино «Примэварэ», довольно вкусное, кстати, втихарька разбавляя его минералкой. Люба же тем временем, одетая с претензией на шик, держала бокал высоко в руке и торжественно оглядывала зал, словно заявляя: «Смотрите, вы, завидуйте, какой у меня молодой и симпатичный любовник». В зале действительно было довольно много её знакомых; или же, скорее всего, она была здесь частой гостьей, так как многие с ней раскланивались. Я же, принимая саму Любу и наши с ней отношения как некую подготовку к «взрослой жизни», избрал для себя позицию спокойного или даже как бы стороннего, насколько это возможно, наблюдателя. Вечер плавно тёк, мы с Любашей пару раз потанцевали под музыку оркестрантов, затем продолжили возлияния за столиком под немудрёную беседу. Но к нам неожиданно подошёл мужчина среднего возраста, невысокий, явно еврейского типа, энергичный и подвижный, но с животиком. Я сразу узнал его: Люба ещё раньше описала мне его как своего кандидата в женихи. Семён, так звали этого товарища, работал на городских стройках прорабом и обещал Любе достойную и даже роскошную жизнь, как только она выйдет за него замуж.
Поздоровавшись, Семен представился, Люба назвала ему моё имя, и мы пожали друг другу руки. Замечу к слову, что мы с Семёном были шапочно знакомы и прежде. Город наш небольшой, все в нём так или иначе друг друга знают.
Семён, не долго думая, уселся за наш столик, а тут как раз какой-то мэн пригласил Любу на танец. Подумав пару секунд, я согласился её отпустить, и таким образом, мы с Семёном остались вдвоём. Возможно, что и сама Люба желала этого разговора между нами. Семён же, оставшись со мной за столиком, повёл разговор не совсем о том, о чём я мог предполагать. Он стал мне рассказывать, что Люба в постели прямо огонь, отдаётся, как богиня, и прочее. Я спокойно глядел в упор на него и не мог понять, чего он добивается; Люба сказала мне, что с ним никаких отношений не имела, не имеет и иметь не хочет; он же, судя по всему, решил, что у нас с ней этих самых отношений ещё нет, потому и понёс эту выдуманную им галиматью, вероятно, с целью оттолкнуть меня от неё. К слову сказать, всё, что он говорил, никак не вязалось с реальностью: во-первых, Люба секс-бомбой не была, а была вполне обычной партнёршей, довольно пассивной в постели, но по многим параметрам приятной… Ну, и так далее. Его же слова – всё мимо, как говорится. Но к чему тогда весь этот базар, как у нас выражаются? Чтобы дать мне понять, что я – лишний? Убрать соперника? Прогнать мальчишку-сопляка, указав ему его место?
Мы позволили Любе еще один танец с тем же партнёром, сами же налили и выпили по сто граммов водочки, которую принесла по просьбе Семёна официантка. Но разговора у нас не получилось, так как мой собеседник чувствовал, что я его всерьёз не воспринимаю, и даже сказанные им слова о «секс-бомбе» на меня не возымели действия. И это его, мужчину в самом соку, задевало: как это я, мальчишка, столь хладнокровен в разговоре с ним. Тогда Семён, глянув на часы и сменив пластинку, с фальшивым сожалением сообщил мне, что его якобы где-то срочно ждут, и с тем сразу же по возвращению Любы убрался восвояси, заплатив, впрочем, за весь наш заказ. Я об этом не знал, пока позднее не попросил счет. Официантка, едва заметно улыбнувшись, сказала, что за всё уже уплачено. Я проглотил и это, где-то подсознательно понимая, что на месте Семёна и сам бы поступил так же. Да и счёт, откровенно говоря, был смешным, – не более десяти рублей.
6
– Ты пойми, Савва, – говорила мне дорогой Любаша спустя полчаса, когда мы, покинув ресторан, шли неторопливо по улице Ленина. – Ну не могу я выйти за него замуж, не люб он мне. Ростом низенький, живот вон какой, а ведь ему всего тридцать. То ли дело ты – высокий, стройный, красивый.
– В твоей ситуации, я считаю, Любанчик, кивать на живот предположительных женихов неразумно, – с умным видом сказал я. – Я тоже со временем приобрету медвежью фигуру, это вполне даже вероятно для спортсмена-борца. Но ведь он, Семён, реально сегодня существует, любит тебя, замуж зовёт. С деньгами человек, и, судя по всему, ребёнок, то есть дочечка твоя, ему не помеха. Очень много факторов за него. Подумай хорошенько. Ты ему ещё родить сможешь, жизнь продолжается.
Любаша от моих слов выглядела сконфуженно, даже подавленно.
– Ты считаешь? Стоит выйти за него? Но ведь я его не люблю.
Она выдавала эти сентенции скороговорками.
Я приподнял брови, но промолчал.
– Ну что ж, раз ты так считаешь, то я согласна, – наконец сказала она, поняв моё молчание. Видно было, что это решение далось ей нелегко, хотя разговор наш был просто разговором,
– Но при одном условии: ты останешься моим любовником.
– А может, он лучший любовник, чем я, – пожал я плечами. – Может же быть такое? Кстати, он сказал мне, что вы с ним давние любовники.
– Брехло, – лицо Любаши вспыхнуло. – Наглая ложь. Вот потому-то ещё я за него и не выйду, так как он пустой балабол. Я ему даже руку не позволяю себе целовать, а он – туда же… А ты, Савва, значит, считаешь, что семь с половиной лет, которые нас с тобой разделяют, непреодолимый барьер для того, чтобы быть вместе?
– Нет никакого барьера, Люб. И ты классная, спору нет! – откровенно сказал я. – Просто я ещё незрелый товарищ в качестве жениха, мне ни дама твоего возраста, ни девушка восемнадцати лет (тут я вспомнил Ирину), сегодня никак для брака не подходит. Я ещё попросту не готов к семейной жизни.
Этот разговор для нас обоих был тяжелым, но, как я понимал, необходимым. И последняя фраза, сказанная мной, поставила точку в выяснении наших отношений. Любаша эту тему больше не поднимала и не развивала, я – тем более. Но мы и в последующие дни всё еще оставались друзьями-любовниками. Нередко теперь после работы я провожал её домой, в село под названием Рошу, до которого идти хорошим темпом было не менее часа. И ещё столько же мне требовалось, чтобы вернуться домой. При этом мы часто, добравшись до ж.-д. станции, расположенной на краю города, а это было нам по пути, присаживались на полюбившуюся нам деревянную скамеечку, стоявшую в паре со столиком в тени двух крупных деревьев, кроны которых успешно отбивали свет от мощных станционных светильников, установленных на вышке. Тут Любаша, оперативно снимая трусики, забиралась на мои колени лицом ко мне или же задом, и мы в этих позах предавались любви. Очень редко в этот час кто-то проходил мимо, но увидеть что-либо со стороны было невозможно, разве что услышать наши охи-вздохи.
7
Приближался август, тётушка моя вот-вот должна была выйти замуж, а Любаша всё чаще бывала грустной.
– Что с тобой происходит, милая? – спросил я Любу одним вечером, когда весьма неожиданно для меня милицейский воронок, которым управлял какой-то знакомый Любы, подхватил нас в центре города и подвёз до Рошу, до самого её дома.
– Да вот подруга моя, тётка твоя, Юля, замуж выходит. Влад с Марой как будто тоже решили пожениться, а я, значит, одна остаюсь…
– Мы с тобой, Любаша, уже обсуждали эту тему, – мягко сказал я.
– Да, я помню… Короче, знай, сразу после Юлькиной свадьбы я уеду в родные свои места, в Сибирь. Что-то мне тут не климатит: жильё так себе, да и с работой никак не установится. И в любви не везёт. Таким образом, у тебя есть неделя, чтобы решить и дать мне знать, передумал ты или нет меня отпускать.
– Хорошо, – согласился я. – Пусть будет неделя.
Откровенно говоря, Любаша, конечно, мне тоже запала в сердце и мне было больно расставаться с ней, но жениться… Нет, на этот шаг я решиться не мог.
Вечером следующего дня я, гуляя по городу, случайно увидел стоявшую на Ленина милицейскую машину-газик, на которой нам с Любашей вчера повезло добраться до самого её дома. Я подошёл и увидел, что водитель в ней тот же, что и вчера.
– Приветствую, сержант, – натянуто улыбнулся я. – Хочу еще раз сказать спасибо, за то что вчера ты нас довёз до Рошу. Помнишь?
– Ах, да, – сказал милиционер, протягивая мне для рукопожатия руку. – С тобой была еще эта… Не помню, как её зовут.
– Соседка моя, Любой зовут, – уверенно подсказал я. – А я подумал было, что вы старые знакомые.
– Ну да, я её уже несколько раз туда возил, – сказал сержант. – Раньше-то проще было, она у автовокзала жила, теперь вот в Рошу переехала. Любовница она нашего Первого…
– Какого первого? – не понял я.
– Первого секретаря райкома, кого же ещё, – проговорил он. – Пару месяцев назад наш шеф, капитан, её домой повёз, дорогой всё в гости напрашивался, так Первый назавтра вызвал его к себе в райком и сказал, что ефрейтором сделает, хе-хе. Так-то, брат. А ты с ней серьезно, что-ли, встречаешься?
– Да нет, говорю тебе, соседи мы.
– Да-а? А то мне вчера показалось…
– Показалось…, – стараясь выглядеть равнодушным, сказал я.
Таким образом, после его слов все сомнения мои испарились, и я без сердечных мук расстался с мадам Любой. Встретились мы с ней в последний раз на свадьбе у Юлии с Ильёй, но там из-за суеты, шума и громкой музыки едва двумя словами перемолвились. А ещё несколько дней спустя она таки уехала. На родину, в Сибирь. За новой любовью, за новым счастьем.
Новелла вторая. Ромашка
Коктейль «Голубой гавайский»
Это популярная разновидность «Пина-колады». В клубах и барах этот вариант пользуется популярностью за счет эффектного внешнего вида, а именно – красивого неонового синего цвета.
Ингредиенты:
Ром (светлый) охлаждённый – 20 мл;
сок ананасовый – 60 мл;
кокосовый крем – 20 мл;
Blue Curacao – 20 мл.
В чистом виде лёд в данной композиции не используется, но его можно добавить по собственному желанию. Ингредиенты смешиваются в однородный состав, презентуется коктейль в высоком бокале с трубочкой. Вместо указанного ликёра можно использовать любой другой, экспериментируя со вкусами.
Слежу со жгучим интересом
за многолетним давним боем.
Во мне воюют ангел с бесом,
а я сочувствую обоим.
И. Губерман
Как-то раз, ранним ещё вечером я, войдя в cвой родной город со стороны ж.-д. вокзала, взглянул на него как бы отвлечённым взглядом – со стороны, и вдруг эта местность, дома и виды, возникшие передо мной, пробили меня на лирику.
Вот тут, вспомнил я, минуя здание вокзала, мы с Любашей, героиней предыдущей моей истории, гуляли; на вон той скамеечке, потемневшей от времени и тепловозной гари, сиживали поздними вечерами и не просто сидели, а миловались. Люба была старше меня на семь лет, я с ней, можно сказать, опыта набирался. Давненько это было, лет десять тому. Теперь я уже сам кому угодно набранный опыт передать могу.
А вот тут, где начинается собственно городская черта, слева по ходу, в самом первом по ходу, крайнем доме, жила, да и теперь возможно живёт, моя «первая любовь» – Татьяна с «птичьей» фамилией – Скворцова. Почему слова «первая любовь» я взял в кавычки? Пожалуй, не любовь это была, а так, горячка юных сердец: мне – 17, ей – 16. Несколько месяцев мы почти ежедневно были вместе, нас связывал секс и только секс, ну и разве ещё взаимная симпатия, без которой никак, но потом обстоятельства нас разметали: она замуж вышла, а я продолжил гулять с девушками.
Далее по ходу дорога идёт на подъем. Вот тут, через дорогу, в этом весело разукрашенном в три цвета домике живёт ещё одна моя симпатия по имени Татьяна, и тоже – не поверите – Скворцова.
Вспоминаю всё это с улыбкой и иду дальше. Прохожу ещё квартал, второй, и вот я почти поравнялся с местечком, носящим название «Шурин магазин». Уже мало кто помнил, что за Шура тут когда-то жила и торговала, я-то уж точно нет, хотя проживаю в городе с 1970 года, то есть уже пятнадцать лет, а вот название осталось.
Слева показался большой приземистый каменный дом за хлипким дощатым забором, тут Нинка живёт, подруга моя первая; но не любовница, нет, до этого у нас с ней не дошло. От неё через пару домов прежде жила девушка Ирина, она же героиня предыдущего рассказа вкупе с Любой. Дамочки эти – Ирина и Люба, слава Богу, в жизни так и не встретились, а вот с Ниной Ирине пришлось как-то раз отношения выяснять. Из-за меня девушки подрались прямо на улице, благо, будучи соседками, ходили одними дорожками. Я потом хотя и был весьма горд этим событием, но Ирину поторопился успокоить словами о том, что мы, с Ниной, дескать, просто друзья-приятели, а она – любимая, ну или любовница. Та хоть и ворчала позже, что от друзей до постельных партнеров в наше ненадёжное время – один шаг, но всё же моему объяснению рада была.
Вот так шёл я от двора к двору, от улицы к улице, и меня вскоре буквально распёрло от осознания того, сколько у меня в нашем городе имеется женщин и девушек – близко, то есть телесно знакомых.
А вот справа по ходу стоит небольшой двухэтажный дом, весь состоящий из странных полуторакомнатных квартир. Дурацкий проект какой-то, с помощью которого хотели «осчастливить» население СССР: малая площадь, много квартир. Мне как-то приглянулась жившая в этом доме девушка по имени Олеся. Имя у неё было редкое для наших краёв, романтическое, да и песня тогда от «Песняров» была в моде про Олесю, а вот сама Олеся на моё внимание никак не прореагировала. Тогда я всерьез заинтересовался, какие же именно мужики ей нравятся. Но вот незадача: мне вскоре пришлось узнать, причём совершенно случайно, что Олеся парней и мужчин не любит в принципе. А любит представительниц своего пола, то есть девушек. Тогда это было что-то из ряда вон, необыкновенная, даже шокирующая новость. Выяснилось, что подружка её и, соответственно, партнёрша – Заира, татарка. А спустя какое-то время я был окончательно шокирован, узнав, что дамочек этих в итоге образовалось целое трио, – к ним присоединилась Тамара. Вот такой треугольник: русачка Олеся, хохлушка Тамара и татарка Заира. Внешне, кстати, все трое довольно привлекательные мадамки. Девушки так и поселились вместе в полуторакомнатной квартире, а позднее Заире по наследству от дяди достался большой дом почти что в центре города, и они тем же составом перешли жить туда. Поначалу многих шокировал тот факт, что они живут втроём, что ни одна из девушек так и не вышла замуж и деток из них никто так и не родил, но со временем люди привыкли и потеряли к ним интерес. Ну, а я, понятное дело, потерял его ещё раньше.
Когда я, прошагав полгорода, свернул на главную улицу – Ленина, на город уже легли сумерки. Народу на улице в связи с будним днём было немного, лишь у кафе «Весна» было кое-какое оживление, и я стал всматриваться в лица людей, стоявших тут и там. По большей части это были местные парни – наши городские бывшие и действующие спортсмены, а ныне сплошь хулиганы, только-только начинавшие в описываемый период сбиваться в группы, составившие впоследствии – забегу немного вперёд – местную мафию. Тут были хорошо знакомые мне боксёры из нашей спортшколы – Костик, Валера, ещё один Валера, Юра, Миша, и – да уж! – опять Валера. Все они хитренько так переглядывались между собой и как-будто чего-то ожидали.
Остановив одного из них, Костика, парня, наиболее, пожалуй, интеллигентного среди всей это шоблы, я, кивнув на двери кафешки, спросил:
– Чё это там, братишка, такое интересное происходит?
– Да так, – улыбнулся он, пожимая мне руку, – вот девчонок ждём на выход. Тут сегодня гуляют студентки-заочницы, окончившие наше педучилище в этом году. Ну, сам понимаешь, и мы ведь должны их поздравить с выпуском; уедут теперь, скорее всего, навсегда, и не увидимся больше.
Слегка заинтересовавшись его словами, я заглянул внутрь кафешки в надежде увидеть кого-либо из знакомых, но какой-то молоденький официант-лопух, исполнявший сегодня роль швейцара, не виденный мною прежде и не знающий меня лично, цыкнул на меня: не видишь, мол, тут компания гуляет. В другой раз я бы встряхнул его слегка, взяв за шиворот, да объяснил бы популярно, кто есть кто в городской иерархии, но промолчал, просто лень было. Прошло ещё несколько минут, двери кафешки распахнулись и на улицу высыпало до полусотни девушек и молоденьких женщин. Все они, нарядно одетые, были весёленькие и румяненькие от ощущения праздника и выпитых горячительных напитков. Вскрики, возбуждённые возгласы, визг и писк, объятия и дружеские поцелуи, – и вот они становятся в круг, хлопая в ладоши, занимая тем самым весь тротуар от кафе до дороги и саму дорогу, то есть всю проезжую часть. Правда, в нашем городе по улице Ленина транспорт не ездит, разрешается только «скорым» и милиции. На мгновение у меня в голове мелькнул вопрос: а что я делаю на этом празднике жизни? Ответ нарисовался сам собой: наши ребятки, спортсмены-хулиганы, а в этот вечерний час ещё и половые разбойники, начали выхватывать из этого цветника или клумбы, если возможно такое сравнение, то одну, то другую дамочку и уводить с места событий. «Вот уж никогда бы не догадался до такого способа съёма, – подумал я, оглядывая оставшихся после первой обвальной атаки нескольких девушек; – так акулы в океане охотятся на сельдь, если не ошибаюсь. Или ещё так обрывают цветок, ромашку – лепесток за лепестком». Мы с читателем – люди опытные, многое знаем об эротических «ромашках», когда несколько девушек, голеньких, разумеется, становятся в круг на коленки головами наружу с приоткрытыми ротиками. Или, что гораздо интереснее, головами к центру круга, а попками, соответственно, наружу. Но это я малость фантазирую.
Одна из девушек, полненькая такая симпатяшка, знакомая мне, кажется, ещё по тем временам, когда я трудился здесь, в баре, глянула на меня как-то то ли испуганно-растерянно, то ли с надеждой, из чего я понял, она бы не против была, чтобы я её отсюда забрал. Пока я соображал, стоит ли мне принять участие в этой своеобразной охоте, как девушку увели, и из сельдей, то есть из целого круга девушек, осталась всего одна. На вид совсем еще малёк, то есть девчушка – ни ростом, ни весом не вышла. Однако стройная и сложена гармонично, а для меня в женщине гармония – главное. Таких ещё, насколько я помню, называют статуэточками. Казалось, она даже вздохнула с облегчением, когда я, быстро шагнув навстречу, подал ей руку.
– Надеюсь, моим партнером на сегодня окажется джентльмен? – прозвучал вопрос, показавшийся мне слегка вульгарным, но я с подбадривающей улыбкой кивнул девушке, и мы, не сговариваясь, пошли с ней вдоль по улице. От меня даже при беглом взгляде на девушку не ускользнуло выражение растерянности и лёгкого страха, написанное на её лице, следовательно, и вопрос ею был задан в надежде на доброе к ней отношение. Мы шагали прочь от ресторана. За это время навстречу нам пробежали несколько запоздалых запыхавшихся ухажёров, оставшихся без спутниц. Я вгляделся повнимательнее в лицо своей попутчицы. Оно было обыкновенным, по форме чуть удлинённым, на первый взгляд почти без косметики. Черты лица, насколько я их мог рассмотреть, обычные, а вот губы её, чётко очерченные, великолепной формы, мне показались очень красивыми. Волосы ниже плеч, тёмно-русые, слегка волнистые.
Итак, у меня на ближайшую ночь образовалась партерша, внезапно понял я. «Ну и куда мне её теперь вести и чего от неё ждать?» – подумал я, исподтишка разглядывая дамочку. Ростом маленькая, от силы метр пятьдесят пять, она и фигурой не вышла, казалось, в ней всего два с половиной пуда веса от силы (около 40 кг).
«Потому-то её никто из ребят и не зацепил, она ведь тощая, – прозвучал в моём мозгу мой же внутренний голос с немалой долей сарказма, – тебе вон досталась». «А что, я люблю миниатюрных дамочек, – мысленно гаркнул я на свой внутренний голос. – С ними веселее, да и любая поза в сексе им не проблема». На этом наш диалог с внутренним голосом иссяк.
По дороге познакомились: девушку звали Дина; я назвал ей своё имя.
– Говорили мне девчонки, чтобы я в общаге осталась, а еще лучше, сразу, вместо похода в кафе, домой поехала, да разве хорошо это – оказаться вне праздника, оторваться от коллектива? Ведь три года вместе…
– Нехорошо, – однозначно ответил я.
– Скажи, Савва, ты ведь меня не обидишь? – вновь задала вопрос она.
– Смотря что принимать за обиду, – ответил я, решив играть в открытую и вести девушку на хату, то есть оборудованную для подобных встреч квартирку, куда я обыкновенно водил девушек.
– Одну обидишь тем, что откажешься любить её, другую – наоборот, – забросил я удочку.
– Я… Даже не знаю, – растерялась моя новая подружка. – Я вообще-то замужем.
– И давно? – спросил я.
– Год уже! – с оттенком гордости сказала Дина. – Мне скоро двадцать.
– Да уж, срок немалый, да и возраст солидный, – почему-то сказал я, а сам подумал, что с замужней дамочкой проблем вообще быть не должно.
– Ребёночка еще завести не успели? – вновь спросил я.
– Да вот, решили, что доучусь вначале, и уж тогда…
– Всё правильно, умнО, – сказал я, мы как раз подходили к нужному дому.
– Прошу, – я вновь подал девушке руку, взял её тонкие прохладные детские пальчики в свои и уверенно ввёл внутрь дома, в подъезд; а двадцатью секундами позднее – в квартиру, которая находилась на первом этаже.
Несколько минут девушка с интересом разглядывала интерьер трехкомнатной квартирки, в которой я не находил ничего достойного восторга. Я помог ей снять лёгкую курточку и с лёгким сожалением стал разглядывать свою новую пассию. Она оказалась, как я и предположил, словно статуэточка: прекрасно сложена, но немыслимо миниатюрна. Интересно, а её никак не пугают мои мощные габариты? Про себя, пожалуй, я уже давно знал, что крупные женщины, особенно с большими округлыми бедрами, типа как на картинах всемирно известного художника Рубенса – «крупняшки», как я сам их называю, – меня привлекают меньше прочих, потому что сам я «в некоторых местах» отнюдь не богатырь, а чтобы удовлетворять подобных дамочек, надо быть более мужественным, что ли.., а ещё грубым, примитивным, прямолинейным. А я вот больше по мелким девицам, эти, на мой взгляд, более подвижные, они же и более выносливые, зачастую темпераментнее крупных, однако же у них все размеры поменьше, что меня прельщает, ведь хочется чувствовать себя рядом с партнёршей если не гигантом, то хотя бы подходящим. А ещё с «малышками» в постели можно заниматься чем угодно, даже изощрённой сексуальной акробатикой, было бы желание и подходящее настроение, конечно. Да, я подсознательно понимал, что боязнь крупных женщин – уже комплекс, но что поделаешь, все мы не без комплексов… Возможно ещё, что мой – не самый худший.
Дина тем временем остановилась перед стеклянным подсвеченным баром, оборудованным в мебельной стенке, и с интересом стала разглядывать бутылки; оказалось, её заинтересовал один из импортных ликеров необычного голубого цвета.
– Ты не голодна? – спросил я девушку, доставая из бара бутылку с ликёром и коньяк «Бисквит».
– В кафе наелась, – просто ответила девушка, принимая из моих рук рюмку с искрящимся голубым ликёром.
– Ну, за окончание студенческих мук, – сказал я, легко соприкасаясь своим бокалом с её рюмкой. – За твой диплом!
– Да… Действительно, даже не верится, что всё уже позади, – задумчиво отозвалась девушка, пригубляя напиток.
– У тебя тут есть ванная? – спросила меня девушка получасом позднее, когда мы достаточно напробовались ликёров нескольких сортов.
– Да, конечно! – отозвался я.
Спустя некоторое время, когда Дина вышла из ванной, я, стараясь не глядеть на неё, чтобы не возбудиться раньше времени и не заключить её в свои любвеобильные объятия прямо сейчас, на пороге ванной, проскользнул мимо и по-быстрому ополоснулся. Нет, мне хотелось не быстрого секса, а улечься с девушкой в постельку, чтобы прочувствовать всё по полной программе. И всё же я мельком успел заметить, что пропорции тела моей новой подружки были совершенными, с чем себя и поздравил; это помогло мне настроиться на «боевой» лад. Прикрывая полотенцем наготу, я без лишних церемоний скользнул вслед за Диной в постель, в пару секунд «отвоевав» у неё кусочек покрывала; после чего двигаясь к ней мало-помалу, привлёк её к себе вплотную. Комната была слабо освещена светильником, стоявшим у кровати и дававшим тёплый тёмно-красный свет.
– Боже, какой ты гигант по сравнению со мной, – шептала она, лёжа рядом и водя пальцем по моей груди, а я, хотя уже и был готов на все сто, не торопился, давая девушке время ко мне привыкнуть. – Если честно, в моей жизни до сих пор был только один-единственный мужчина – мой муж. Даже не представляла себе что вот так, легко, я смогу ему изменить…
– Но ведь этого еще не произошло, – сказал я, беря её ладонь и опуская вниз, на своё бедро. Моё естество отреагировало на это мощной эрекцией, а её рука, коснувшись его, вздрогнула.
– Но это произойдёт, – просто произнесла она, осторожно освобождая моего «удальца» из плена трусов.
– Савва, да он у тебя огромный, – произнесла она, сжимая головку члена в своей ладошке. – Боже, у моего мужа такой, ну, как твой палец… А у тебя в два раза длиннее и толще тоже в два раза… Он же в меня попросту не войдёт. Надо же, аж вдвое больше, чем у моего мужа… Я даже не представляла, что есть такие…
– Не волнуйся, – сказал я, едва сдерживаясь, чтобы немедленно не насадить этот цветочек на своё естество.
– Во-первых, хочу тебя успокоить, войдёт, – прошептал я, ласково оглаживая её прелестное тело и вздрагивая от предстоящего удовольствия. – Ну, может, вначале будет чуть-чуть больно, но потом приятно.
– А во-вторых, – повысил я голос, – насколько я помню из географии, если фигура вдвое длиннее и вдвое толще другой фигуры, то она в объеме больше не вдвое, а в восемь раз.
Надо сказать, что я наслаждался, сказав это и видя реакцию на эти слова на лице Дины. А реакцией её были почти ошалелые глаза и руки, инстиктивно прикрывавшие груди размером с её кулачок. Вот потому-то я и люблю иметь дело с миниатюрными женщинами, с ними, повторюсь, можно почувствовать себя «гигантом».
Я стал целовать её прекрасные грудки-яблочки, затем шею, спину, и дождался того момента, когда моя партнерша пришла в возбуждение. Прижимая стопу её ножки размером с мою ладонь, к своей щеке, я выгнул её так, чтобы её вагинка хотя бы чуть-чуть приоткрылась навстречу мне, после чего медленно направил своё естество навстречу щёлочке с миниатюрными губками, покрытыми тонким пушком. Девушка, принимая меня, вздрогнула и слегка напряглась. Признаться, несмотря на взаимное желание поскорее слиться воедино, удалось нам это не сразу и не без труда. Но мы очень хотели, уже просто жаждали друг друга, и нам это, в конце концов, удалось. Каждое моё движение рождало стон моей партерши, но то были стоны не боли или страдания, а стоны призывные, я чувствовал, что партнерше уже просто необходимо ощутить моё естество на всю глубину свой вагинки. С первого раза не получилось достичь полного контакта, мой «удалец» словно во что-то упёрся, но у нас будет еще возможность закончить начатое, подумал я, вынимая его наружу. Из-за узости «дундочки» моей партерши, мой «удалец» слегка побаливал, и я, ласково, но уверенно притянув голову Дины к своему паху, вставил его ей прямо в изящный ротик. Негодовать было уже поздно, хотя я видел по глазам девушки, что она не слишком рада моим действиям. Но он уже находился внутри, и Дина принялась его ласкать.
– Я не хотела глотать, но струя такая мощная, что я чуть не захлебнулась, – словно оправдываясь, сказала она несколькими минутами позднее, когда я излился в её кукольный ротик.
– В этом нет ничего неестественного, – сказал я, целуя её плечико. – А что естественно, то не безобразно.
– Если честно, мы с Вадиком, мужем моим, иногда практикуем это, особенно когда я хочу его во второй или третий раз, – прошептала девушка, вытягиваясь под одеялом поудобнее. – Но тут, испробовав такого гиганта, еще долго не захочешь повторения.
– Но ведь он вошёл туда, и почти целиком, как я и говорил, – прошептал я, чувствуя, что на меня накатывает сонливость.
– Ага, и что мне теперь с этим делать? – на слегка капризной ноте прошептала девушка. – Теперь нужна неделя, чтобы всё там восстановилось, а то ведь Вадик не поймёт, отчего это там так свободно сделалось.
– А рожать когда время настанет, – прошептал я, соединяя вместе указательные и большие пальцы обеих рук и показывая ей. – Вот головочка ребенка, и ты должна его оттуда выпустить наружу.
– Да, ты прав, – со вздохом сказала Дина, прижимаясь ко мне своим сладостным телом.
Мы уснули одновременно и так же одновременно, как мне показалось, проснулись, хотя прошёл от силы час. На этот раз я уже без особых ухищрений ввёл в неё своего «удальца» и медленно, с оттяжкой, выдал своей партнерше получасовый сеанс секса при отличной эрекции. Дина закусывала губы, чтобы не вскрикнуть, она стонала, выгибаясь мне навстречу своим гибким телом, умоляла поскорее закончить «экзекуцию», и я пошёл ей навстречу, выплеснувшись в неё всем своим запасом семени. Мы, обнявшись, замерли под тёплым покрывалом и задремали.
Когда я открыл глаза, за окном уже светало.
– Скажешь своему, как его, Вадиму, что у тебя месячные, пусть потерпит несколько дней, – грубовато сказал я Дине на прощание, часом позже выпроваживая девушку из квартиры после кофе с пирожными, которые, к моей радости, обнаружились в моём почти пустом холодильнике. Ей надо было спешить на автовокзал, чтобы успеть на рейсовый автобус, а прежде еще заскочить за вещами в общагу. – Меня, Диночка, если что, всегда можно найти в баре.
Девушка на мои слова только кивнула. Я обнял её и нежно поцеловал в ушко, затем, после легкого замешательства и борьбы с самим собой – в губы. Да, я понимал, что эта наша с ней встреча первая и последняя, однако же – пусть у неё после неё останутся лишь позитивные воспоминания.
Новелла третья. Свингеры
Коктейль «Дайкири»
1 мера светлого рома;
свежевыжатый сок лайма или лимона;
чайная ложка сахара или 4 капли сахарного сиропа;
измельчённый лёд;
ломтик лайма или вишенка для украшения.
Наполнить шейкер льдом на три четверти, добавить ром. Смешать сок лайма и сахар, добавить в шейкер. Тщательно встряхнуть и сцедить в бокал для коктейлей или стакан «Мартини». Украсить вишенкой или ломтиком лайма.
Весьма порой мешает мне заснуть
Волнующая, как ни поверни,
Открывшаяся мне внезапно суть
Какой-нибудь немыслимой херни.
И. Губерман.
Виталий, мой давний товарищ, а также партнер по бизнесу, – он, работая на смешторговской базе нашего города старшим товароведом, поставлял мне для спекулятивных операций самые разнообразные товары, – позвонил мне в четверг и пригласил нас с подругой моей Симой в гости к себе домой в воскресенье. При этом он что-то затаенно и многообещающе шептал в трубку, из чего я понял было, что у него на базе появился новый дефицитный товар, и он не хочет говорить об этом по телефону, а желает всё рассказать при личной встрече.
Но вот настало воскресенье и мы с Симой отправляемся в гости. Дом, в котором жили мои друзья, расположен в самом центре города. В руках у меня букет цветов – алые розы. Мы позвонили у калитки и ухоженной дорожкой прошли к дому. Чета Свиридовых ожидала нас у входа. Одеты они были не по-домашнему – Виталий в костюме, Мила в элегантном платье. Мы подошли, поприветствовали хозяев, по новомодному соприкоснувшись щеками и изобразив поцелуй, затем все вместе вошли внутрь. Стоит сказать, что жилище моего товарища и его супруги Милы было весьма презентабельным на вид и при этом довольно уютным: импортная мебель, подобранная со вкусом, заполняла все пять комнат их большого собственного дома; светильники, ковры и прочие причиндалы – «маде ин не наше» – соответствовали. Вымыв в ванной комнате руки, мы в сопровождении хлебосольной хозяюшки проследовали в главное помещение дома. Стол был накрыт в зале – самой большой комнате в доме. Горка отбивных на блюде, картофель, приготовленный в духовке и посыпанный зеленью, салаты, закуски, рыбное заливное. В центре стола запотевшая бутылка водки – «столичная», экспортный вариант, и шампусик – «Советское полусладкое» в окружении бутылочек «пепси».
Я огляделся по сторонам, обстановка зала была мне уже хорошо знакома: в углу пианино, к которому наверняка уже лет …надцать никто не прикасался, на противоположной стороне комнаты мощный, облицованный мрамором двух цветов – чёрного и серого – камин, сбоку от которого на тумбе устроился огромный телевизор. Прямоугольный стол, за который мы уселись вчетвером, рассчитан на двенадцать персон, ну и комплект мягкой мебели у камина – диван и пара кресел, – вот и вся обстановка.
У Виталия и Милы есть сын восьми лет, Алёша, который теперь, в связи с летними каникулами, находился в деревне у бабушки, мамы Виталия, под городом Пенза.
– Давайте, друзья, выпьем за наш с Милой юбилей! – вставая со своего места, воскликнул Виталий и поднял свою рюмку. – Сегодня исполнилось десять лет, как мы поженились.
– И не предупредил ведь, – сказал я, тоже поднимаясь, – не объяснил, по какому поводу встреча. Хорошо хоть, мы с цветами явились, а то было бы совсем неудобно. Да, кстати, подарок за нами, хотя я и не представляю себе, чем вас, друзья мои, можно удивить.
И действительно, чем можно удивить человека, который вот уже две полноценные пятилетки усердно трудится на база горторга, имея доступ к любым группам товаров и хорошие отношения со всеми заведующими складами. На этом и был построен наш с Виталием бизнес: он мне гнал с базы дефициты, в последнее время уже целыми машинами, а я переправлял всё это в прекрасный город Одессу, которая поглощала всё в любом количестве, щедро доплачивая за импортное качество.
Читать бесплатно другие книги:
