Дитё. Князь Поселягин Владимир

Под конец одна из бочек, что была с меня размером, сорвалась с подпорок на крутой волне – мы лежали в дрейфе – и прокатилась по ноге одного из крестьян, отца той малышки. Раздался хруст костей и сдавленный стон. Парень смог сдержать крик.

Первым делом мы втроём, я тоже не чурался тяжёлой и грязной работы, за что был уважаем не только вассалами, но и простыми крестьянами и рабочими, вернули бочку на место, чтобы она не успела натворить разрушения куда более страшные, чем раздавленная нога.

После этого я склонился над бледным парнем и наложил на его ногу свои руки. Ефрем, помощник капитана, был со мной давно, я его ещё в Новгороде подобрал, так что мои действия его не удивили, хотя смотрел он и с интересом, а вот оба крестьянина были не просто шокированы тем заживлением, что произошло на их глазах, они буквально благоговейно смотрели на меня. Парни не могли не заметить свечение, что исходило от моих рук.

Я не мог не воспользоваться этой ситуацией. Сейчас объясню, почему.

Церковь. Церковь и христианское вероисповедание встали у меня колом в горле. Большая часть крестьян, что я взял с собой, были насильно переведены в христианство и не сказать, что радовались от этого. Большая часть горожан тоже христиане. Были и истинно верующие, но таких было мало, однако я не мог не взять их. Без спецов в некоторых сферах мне будет трудно. В общем, чтобы что-то противопоставить церкви, я решил создать свою веру и даже уже составил некоторые догмы.

Если кратко, то по новой вере дело состояло вот как. Бог у нас Творец, его символ – это солнце. Он отвечает за все направления, специалист, так сказать, широкого профиля. Я верховный жрец будущего храма Солнца, который будет стоять в столице моего княжества. Кроме меня уже есть трое младших жрецов, которым ещё предстоит подняться по иерархической лестнице. Там пяток пунктов, если они их преодолеют, то получат сан жреца или главного жреца. Последние саны будут иметь только главы храмов. В приходах и простые жрецы могут справлять службы. Выше только сан верховного, и его имею только я, больше никто другой, только преемник.

Заветы Творца были похожи на христианские. Тоже не убей (без повода), не укради (если не трофей), не возжелай жену ближнего своего (если он рядом), ну и так далее. Только несколько отличий было от заветов христианства. Первое – кровная месть, Творец благоволил к мстящим. Я даже в закон княжества вписал несколько пунктов о кровной мести. Так что мстящий, подав официальную заявку в администрацию населённого пункта, не будет привлечён к суду в случае смерти его оппонента. Второй пункт – это двое- и троежёнство. Крестьянам разрешалось иметь не более двух жен, если они в состоянии их прокормить, дворянам и жрецам не более трёх. Князю и главному жрецу уместно иметь пять жен, в прямом и переносном смысле. Про наложниц никто не говорил, это по желанию бояр.

Многожёнство было одним из способов привлечения прихожан в наши ряды. Были желающие и немало, особенно из моих стрельцов и пушкарей. Среди холопов их было куда меньше. Перед отплытием многие стрельцы, что перешли в мою веру, взяв ссуды, женились. Некоторые дважды, таких было шестнадцать человек.

Кроме меня на флотилии находилось ещё трое жрецов. Это были мои старые воины, с которыми я уходил из Крыма. Двое уже были в возрасте, и это было идеальным для них продолжением жизни, третий был куда моложе. Старики уже никогда не перепрыгнут саны младших жрецов и до конца жизни будут вести литургии в храмах, разводить и женить, благословлять и освещать. Те пять пунктов, про которые я говорил, были написаны не просто так. Главный пункт – это умение писать и читать, а оба пожилых храмовника этого не умели, хотя и старались выучиться по минимуму.

С момента создания этой веры все трое получили неплохой опыт, они проводили богослужения, принимая в наши ряды новых верующих, было около сорока свадеб, освящение новорожденных, ну и похороны тех, кто не дождался отправки. Жрецы пользовались уважением среди крестьян, но не сильным. Про свои умения я молчал, не хотел, чтобы об этом пошли слухи и узнали в Великом Новгороде, и приказал молчать остальным свидетелям из своих людей.

Сейчас это уже не требовалось, наоборот – нужно показать свою святость, чтобы приманить новых членов, так как из всех людей на флотилии всего треть адепты новой веры, остальные – сочувствующие и сомневающиеся. Вот я и хотел этого паренька пригласить в жрецы – молодой, со временем поднимется выше, а пока побудет стажёром, это младший сан перед младшим жрецом. Этот крестьянин – идеальная фигура для этого, тем более я видел, что он пользуется уважением среди других моих холопов. Сын мельника, непростая фигура.

Мои слова, можно сказать, суть предложения, что я ему выложил, вызвали огромную радость у Ефима, как его звали. Тот, надо отдать ему должное, с минуту подумал и дал согласие. Так у меня появился ещё один священник.

«Святую книгу» – прототип Библии – я уже почти написал, сейчас дополнял, но многое уже было претворено из неё в жизнь. Например, мантии жрецы могут носить как в храме, так и на улице, но последнее не обязательно, главное, чтобы они были на богослужении. На улице жрец может ходить в обычной одежде горожанина, но обязательно с отличительным знаком. Нагрудный символ Творца у нас был не крестик, а пластинка с изображением солнца. На ней нижние лучи солнца были длиннее. Такие знаки, но небольшого размера, выдавались всем новым членам. Что уж говорить, мне приходилось постоянно носить такой знак верховного жреца, у других жрецов они были чуть меньше моего, но больше, чем у обычных прихожан. Вот и все отличия. Разве что только могу добавить, обычные верующие могут носить знак под одеждой, а вот жрецы обязательно поверх неё. И ещё у простых прихожан они были медными, у жрецов серебряные, а у главного, то есть у меня, золотая пластина.

Вернувшись на палубу, я отпустил остальных помощников и с Ефимом прошёл к себе в каюту, где, выгнав всех пассажиров, в торжественной обстановке принял нового члена нашего культа, выдав ему мантию и нагрудный серебряный знак. Мой ювелир их три десятка наготовил, причём все с номерами на обратной стороне. Ефим же мне вернул свой, малого размера. Как оказалось, Ефим уже был нашим прихожанином. Я об этом, кстати говоря, не знал. Не я его принимал.

Сообщив ему, в какое время завтра начнутся уроки – придётся уменьшить уроки по другим дисциплинам, чтобы втиснуть Ефима, ведь жрец в принципе не может быть безграмотным и не знать всех священных заветов, – я отпустил стажёра, который, накинув мантию, с гордо поднятой головой вышел из каюты.

Зашедший после него Немцов проводил того взглядом и, усмехнувшись, закрыл дверь. Снаружи уже давно опустилась темнота, поэтому большая часть пассажиров уже спали, только те, кто ночевал в моей каюте и которых я временно выставил, терпеливо дожидались на палубе.

Улыбка Федора меня позабавила. Среди тех, кто знал о моих умениях, пошло некоторое веяние. Они гордились тем, что они знают, а другие нет. Это выражалось в хитрых улыбках и гордых взглядах, которые можно было идентифицировать как «а я что-то знаю, а вам не скажу». Именно такая улыбка и была у Немцова.

– Новенький? – спросил он, кивнув вслед Ефиму.

– Да, мало у нас жрецов. Нужно хотя бы в каждом поселении, чтобы был такой и вёл необходимые службы. Вот и подготавливаю, принимаю… Ладно, что там по службе?

– Корабли легли в дрейф. Транспортные суда лежат тесной группой, боевые патрулируют вокруг. Два корабля, «Акула» и «Ёж», сегодня их смена. Пока всё тихо, чужих нет. Пушки для отражения заряжены ядрами и книппелями, дозорные внимательно следят за морем. Но как я уже говорил, пока всё тихо.

– Тут они атаковать не будут. Вот в проливе, уверен, нас уже ждут. Помнишь, дня три назад нас обогнала та фелюка? Посыльный это, точно.

– Да, шустро бежала по волнам.

– Именно. Ладно, завтра перед рассветом снимаемся и продолжаем движение. Меня будить, если на горизонте появится противник, остальное вы и так знаете. Курс проложен.

– Хорошо, князь.

– Ладно, зови моих, а то, наверное, уже продрогли на холодном ветру. Начало осени как-никак.

Через минуту, обнимая одну из своих девчат, я уткнулся ей в грудь и спокойно посапывал, засыпая. Девку, конечно, хотелось, но при холопах, что спали на полу каюты, этого делать не было желания. Мне хватало утра и дня, тогда я спокойно мог выпроводить пассажиров из каюты, и нам никто не мешал.

– …сперва эти два вышли, потом те четверо из-за мыска. Правда, мои мальчишки дозорные их мачты сразу заметили, так что неожиданным их появление для нас не было, – указывал рукой Фёдор.

Подняв личную подзорную трубу, я осмотрел два довольно крупных в местном понимании корабля. После недолгого изучения я обернулся и посмотрел за корму, где виднелись паруса ещё четверых кораблей-загонщиков. Как и ожидалось, нас решили перехватить на выходе из пролива.

Это не были те боевые корабли, про которые писали историки и писатели. То есть это не были корабли с рядом пушечных портов по бортам, до таких кораблей ещё не дошло, не то время, хотя один подобный корабль я лично видел, но это ещё в Крыму было. Помните испанскую каравеллу?

Обычно местные военные корабли отличались от торговых только корпусом, более стремительными обводами да парой пушек, обычно на вертлюгах. Вот и в данный момент нас встречали именно такие военные корабли.

В отличие от них, наши боевые корабли хоть и были меньше размером, но имели больше пушек и хорошо натренированные команды, так что появление противников для меня было даже в радость. Во-первых, мне надо потренировать команды. Во-вторых, корабли мне тоже пригодятся. Запасные команды у меня были в наличии. В-третьих, наконец на кораблях будет посвободнее. Вон, несколько десятков крестьян уже получили необходимый уровень умений, тоже их переведу с семьями, будут помогать командам хоть по мелочи.

– Скорость не сбрасывать, – скомандовал я, вернувшись к наблюдению за двумя кораблями, что шли нам наперерез. – «Ёж», «Нева» и «Змейка» пусть выдвигаются вперёд и перехватят обоих данов. Корабли мне нужны неповреждённые.

– Кто будет командовать боем на месте? – спросил Немцов, давая распоряжения сигнальщикам. Один из мальчишек тут же навесил нужные флаги на сигнальный линь, ожидая дальнейших распоряжений, что именно добавить перед подъёмом.

– Игорь, капитан «Змейки». Парень молодой, знания впитывал как губка. Пусть это будет его первый боевой опыт.

– У нас на боевых кораблях все капитаны молодые, – проворчал Немцов, но отдал распоряжения насчёт флагов.

С сигнальщиками у нас вообще интересная история получилась. Они нам были остро необходимы, но… в наличии их не было. Вот и пришлось брать одного смышлёного паренька из команды, тот уже умел хорошо писать и читать, мы его в Нижнем Новгороде взяли, и повесить на его плечи формирование сигнальной службы. Пареньку семнадцать лет, но он уже старший сигнальщик эскадры и имеет под командованием больше двадцати парнишек. Набирал он их сам, как и тренировал. Свод законов кораблевождения и эскизы сигнальных флагов я ему дал, а флаги они сами шили. Потом у меня в усадьбе поставили сигнальную мачту, а вторую на другом берегу реки, рассмотреть флажки можно было только в трубу. Вот так и начались их тренировки. Я проверял их раз в неделю и посчитал наработанный опыт вполне удовлетворительным, даже не хорошим, просто удовлетворительным. Опыт со временем наберут, будет отличным.

На каждом корабле у нас было по два сигнальщика, работали они посменно. По своду законов ВМФ Княжества и морские офицеры должны знать сигналы, но из-за лимита времени я оставил это на потом, тем более этот свод законов ещё был не готов до конца. Я параллельно писал и свод законов для торговых кораблей Княжества. Даже собирался открыть школу штурманов торгового и военного флота под моим патронажем. Но всё это мечты. Главное – дойти до Америки и закрепиться там. А капитаны наработают опыт, совершая постоянные рейсы из Княжеской Америки до Новгорода.

Через пару минут, получив необходимые распоряжения, три корабля, увеличивая скорость, направились к противнику. Два других боевых корабля шли позади нашей флотилии, пристально отслеживая все телодвижения четырёх противников, что догоняли нас. «Беда» же продолжала вести флотилию за собой. Особой паники на кораблях не было заметно, они всё так же шли двумя кильватерными колоннами.

– Посмотрим, как он освоил мои уроки по морской тактике и особенностям морского боя на деревянных судах, – сказал я и, немного поднявшись по вантам, метра на два над палубой, стал отслеживать все движения группы наших боевых кораблей.

Немного мешали мальчишки-пушкари, которые тоже висели гроздьями на вантах, им тоже было любопытно, но после моего окрика они поднялись выше и уже не так орали и трясли ванты, поддерживая своих товарищей, что сейчас шли в бой. Конечно, мне тоже хотелось поучаствовать в бою, как и мальчишкам-пушкарям, но я игнорировал их просительные взгляды. Не надо лезть везде самому, а нужно готовить тех, кто сделает это за тебя. Я более чем уверен, что Игорь, который сейчас стоял на корме и отдавал распоряжения команде и сигнальщикам, волнуется, зная, что я пристально наблюдаю за всеми его действиями, но надеюсь, он не обратит на это внимания и будет работать с холодной головой. Всё-таки мой лучший ученик. Именно его я планировал поставить командовать конвойными кораблями, которые будут водить и охранять караваны между континентами.

Та четвёрка, что шла сзади, меня не особо волновала. Шли мы не снижая скорости, а она у нас была фактически одинаковой. Не, если эти двое нас не задержат, до темноты эта четвёртка нас не догонит. Да, в принципе, уже без шансов. «Ёж» уже заставил одного из данов, на третьей мачте которого были косые паруса, уйти в сторону, освобождая путь, так что когда начался бой, флотилия без проблем проходила мимо пяти маневрирующих, окутывающихся пороховым дымом кораблей. Мы вырвались из ловушки и уходили всё дальше. Кстати, этот парусник у данов один был трёхмачтовым, остальные двухмачтовые.

Заметив умоляющие взгляды мальчишек, я сдался:

– Приказ «Лилии» – возглавить флотилию. «Волчонок» замыкающий. Курс тот же. «Беде» поворот оверштаг. К бою.

– Приготовиться к повороту… К бою! – тут же продублировал капитан «Беды» Михаил Дубов, кормчий, то есть капитан из последнего набора. Таких неопытных я старался держать при себе, давая им набраться того самого опыта. А парни, что уже получили бесценный опыт управления кораблями на море, сейчас командовали своими кораблями без моего надзора. Да что уж говорить, вся команда «Беды» – сплошные новички. На борту было всего шестеро ветеранов, в том числе я. Немцов, командир стрелков, он же старший десятник, начинал он, кстати говоря, простым стрелком со мной ещё в Крыму. Туда же входили командир артиллерии, один из старших пушкарей и боцман. Вот и все старики.

Ушкуй кренился на один борт под устойчивым ветром. Набирая скорость, мы пропускали по левому борту уходившие транспортные корабли и шли на четвёрку преследователей. Один против четверых. Посмотрим, кто кого.

Ухватившись за канат, я вскочил на фальшборт и стал пристально рассматривать надвигающиеся на нас корабли данов. Шли они сетью, раскинув её на километр, то есть между преследователями было двести пятьдесят – триста метров.

– Подсечём их! – крикнул я Дубову. – Как раз ветер устойчивый, приведёмся круто к ветру.

Моё решение было не лишено смысла. Ветер дул не только в корму моей флотилии, но и в корму данов, поэтому на пересечённых курсах ветер будет на их стороне. Конечно, на косых парусах и при мощной артиллерии это для нас мало имело значения, но команда, как я уж говорил, у меня была не особо опытная. Честно говоря, это был их первый выход на большую воду, вот я и решил обойти круто под ветер преследователей и зайти к ним со стороны кормы, чтобы они оказались между нами и флотилией. Тогда преимущество в ветре будет у нас, а это и скорость, и манёвр, можно кусать их при возможности точно и больно.

Тогда у них встанет выбор: или оставить нас за кормой и безответно пережидать наши укусы, или развернуться, плюнув на жирные в их понимании торговцы, и заняться нами.

– Смотри-ка, поняли, что мы решили сделать, – пробормотал я, наблюдая, как два дана развернулись и, не сбрасывая скорость, пошли к нам наперерез. Для нас проблема состояла в том, что ветер, бивший нам в правый борт, так накренил «Беду», что она фактически лежала на боку и часть парусов волны окунали в воду.

– Успеем, – цепляясь за леера и натянутые канаты, сказал подошедший Немцов.

– Успеем, но и даны могут открыть огонь, дистанция в точке встречи будет подходящей. Это мы из-за наклона палубы стрелять не можем, у данов с этим проблем нет, хотя они и идут галсами навстречу ветру. Меня больше волнует сохранность трофеев. Три корабля у данов – это бывшие торговцы, видишь, корпуса пузатые? Вот они нам пригодятся, вон, хотя бы скотину перевозить. Тем более корабли не сказать что маленькие, тонн по триста в каждом точно есть. Только тот мелкий, что вырвался нам наперерез, это явно военная постройка. Скоростной, создан для преследования контрабандистов, патрулирования и боя. Качает сильно, да и паруса у него часть борта скрыли, но похоже, он вооружён тремя пушками. Вот они нам тоже пригодятся. В те же крепости. Значит, так, мелкий расстреливаем, причём так, чтобы корпус остался на плаву, остальных берём на абордаж.

– На всех трёх торговцах много людей, – подзорной трубой при такой качке и наклоне было пользоваться фактически невозможно, поэтому Немцов, заслонив глаза ладонью от солнца, рассматривал преследователей просто так, без оптики. – Абордажные и перегонные команды?

– Да… Дубов, по передовому работаем книппелями и картечью! По остальным только картечью! Они мне нужны целыми! Абордажная команда, товсь! Сейчас пройдём под бортом того мелкого, нужно обстрелять его палубу! Цельтесь точнее! – приходилось кричать, чтобы переорать свист ветра в вантах и парусах, да ещё командиры подразделений вносили какофонию, отдавая приказы.

К сожалению, наперерез нам шло всего два корабля, это тот мелкий военный и один из торговцев, что привлекли к военной службе. Два других, не снижая скорость, продолжили преследование флотилии.

Кроме команды, на палубе никого не было, почти все пассажиры спустились в трюм к животным. «Беду» я планировал использовать как боевое судно, так что оно было загружено по минимуму. Всего три лошади – две кобылы и жеребец – да пару десятков крестьян из холопов. Вот другие боевые корабли загружены были больше, но надеюсь, с пассажирами у них тоже ничего не случится. Если будут трофеи, то я освобожу все боевые корабли от лишних.

– Командир! – окликнул меня сигнальщик, в вороньем гнезде наблюдавший за боем, что вели три наших боевых корабля с двойкой противника. – Один дан взят на абордаж, он сцепился парусной оснасткой с «Ежом», сейчас на палубах идёт рукопашная, плохо видно из-за порохового дыма, кто берёт вверх. Второй уходит в сторону, его преследует «Змейка», а «Нева» идёт малым ходом к сцепившимся кораблям. У неё сбита бизань-мачта. Наши уже срубили ванты и идут на парусах фок-мачты. Бизань буксируется следом, они её не бросили.