Торговец счастьем Диас Аджи
«Интересно, какой у меня дом», – подумал Коул, глядя на физиономии стариков, девушек и мужчин из кирпича.
Тут везде были вывески, рекламные плакаты, всякого рода лавки, магазинчики и уличные кафе. Горожане шли по широким тротуарам, а рядом проезжали многочисленные виды машин: двухместные пароциклы, странные шагоходы, напоминающие пауков или слонов, обычные паромобили на четырёх колёсах, гусеничные автобусы и кареты, запряжённые конструктами с большой сферой вместо ног и громадными ящерицами. Машины разнились своими формами, строением и размерами, но почти все они были выпущены с многочисленных заводов Гильдии купцов.
Коул присвистнул, когда вдалеке над крышами домов показались шпили Солнечного дворца, а мгновение спустя и само здание. Некогда обитель императоров, а ныне резиденция правительства Республики Серра, громадное, вытянутое вверх здание возвышалось над всем городом, не стесняясь своего величия. Многие годы в стенах этого древнего сооружения принимали послов из соседних стран, рождались и умирали императоры, объявлялись войны и издавались новые законы.
Дворец, сильно пострадавший во времена гражданской войны, ныне был отреставрирован, и лишь отсутствие одной из шести башен свидетельствовали о той жуткой бойне, случившейся пару десятилетий назад.
Внимание Коула быстро переключилось на множество круживших над городом летательных аппаратов. Столько дирижаблей Коул никогда не видел. Тут были и громадные грузовики, только-только поднимающиеся в небо с Вадмарпорта; туристические баржи, на которых гостям Арраса с высоты птичьего полёта демонстрировались красоты города; частные канонерки, шныряющие туда-сюда, словно воробьи, и хлипкие на вид винтолёты. Одни были громадными и неспешными, другие – совсем мелкими и шустрыми. Здесь имелись почти все известные Коулу виды воздушного транспорта. Небо Манселя не могло похвастаться подобной «оживлённостью», оно всегда было затянуто хмурыми тучами.
Патрульные фрегаты жандармов с прожекторами и грозными многострелами по бортам, готовые в любой момент спустить на канатах взвод бойцов, сейчас кружили недалеко от Ночи – самого мрачного района столицы. С удивлением Коул заметил, что на юге небо неестественно чёрное. Казалось, что какой-то маг заставил в том месте время замереть на полуночи. За крышами домов Коул не смог разглядеть красоты Ночи, но уже понял, что репутация у этого района не самая благополучная. Другой жандармский фрегат плыл вблизи Острова, увидев который, Коул буквально потерял дар речи. Десятки многоэтажных домов, сросшихся друг с другом, тянущиеся вверх и вниз, парили в двух сотнях метрах над землёй.
– Сколько чудес в этом городе, – с восхищением произнесла женщина.
– Я хочу туда! – тонким голосом заговорила девочка.
– Мы уже туда ходили, – ответила ей мама, улыбнувшись. – И ты плакала.
– Высоко было…
Коул, немного отойдя от шока, присмотрелся и увидел большое белое здание с колоннами у входа и какими-то статуями на крыше. Оно было гораздо меньше Солнечного дворца, но в архитектуре узнавались знакомые черты.
– Вам стоит туда сходить, – посоветовала женщина. – Арена Доблести. Там проводятся гладиаторские бои, гонки и прочее. Истинно мужское развлечение.
Коул снова проигнорировал её.
Вскоре замедление поезда стало гораздо заметным. Впереди появился вокзал, напоминающий приземистую круглую гору с десятью пещерами.
– Господа, мы прибыли в Аррас. Добро пожаловать, – заговорил проводник, стоявший в конце вагона. – Прошу быть внимательными со своими вещами, не оставляйте багаж без присмотра. В свете последних событий, всё, что останется после вашего выхода из вагона, будет отправлено на осмотр и уничтожено. Хозяева оставленных вещей будут найдены и наказаны в соответствии с новым указом Сената.
– Из-за чего это? – тихо спросил парень, сидевший за спиной Коула.
– Из-за бомб! – тут же ответил великовозрастный сосед. – Из-за этих чёртовых анархистов. Совет масок, будь им не ладно! Чего же им не хватает? Империю развалили, теперь и против Республики гавкают! Жили бы себе нормально. А не взрывали дома. Придурки!
– Кажется, вы ошибаетесь, революция начали Освободители, а не Совет.
– Много ты знаешь, сопляк.
Коул, слушавший этот разговор, удивлённо поднял брови: ведь в Манселе нет никаких анархистов, и про взрывы ничего не было слышно. В тамошних газетах наоборот писали, как всё хорошо, о новых достижениях в науке, о росте населения и прочей ерунде, которой кормят народ.
«Значит, дела не так хороши, как нас в этом уверяет правительство», – криво усмехнулся Коул.
Поезд, наконец, остановился, пыхтя паром и громыхая множеством поршней. Пассажиры один за другим направились к выходу. Коул шёл одним из последних, накинув на плечо сумку и опустив козырёк кепки пониже. За ним следовала приставучая женщина с девочкой.
Выйдя на перрон, Коул заворожено вгляделся в потолок. Перед его взором предстало настоящее произведение искусства. Масштабная фреска в потускневших тонах являлась ещё одним отголоском дореволюционной Империи. Рыцари на конях, облачённые в треснувшие доспехи, бились с шипастыми змеями.
– Впечатляет, правда?
Коул вздрогнул от неожиданности и резко повернулся к женщине из поезда. Теперь она стояла, сложив руки за спиной, и улыбалась. Дочка прижималась к её пышной юбке.
– Первые преторианцы. Герои, ставшие легендой.
– Мадам, что вы хотите? – наконец заговорил Коул, поправив сумку.
– Я хочу предупредить тебя, – ответила женщина. – Большой город меняет людей.
– Я из Манселя.
– Этот город не похож на Мансель. Здесь всё иначе. Не доверяй никому, – не мигая, говорила женщина. Голос её был спокоен, но за этим что-то скрывалось. – Тебя ждут великие деяния. Ужасные и великие. Сможешь ли ты забыть обо всём и с головой уйти в погоню за счастьем, богатством и славой?
– Чего? Кто… откуда?..
– Слушай внимательно, Коул Дрим, – резко перебила незнакомка. – От судьбы не уйдёшь! Тебе предстоит нелёгкий выбор: пожертвовать человечностью и воплотить свою мечту, или отказаться от всего и вернуться в Мансель. Твой выбор повлияет на жизни многих людей. Сделай правильный выбор, иначе твоя душа не обретёт покой. Береги себя, и всё же… – женщина улыбнулась, – осторожнее с мужчинами.
– Идите в бездну! – чуть было не выкрикнул Коул и поспешил уйти.
Женщина осталась стоять на месте, поглаживая голову дочки.
Выругавшись, Коул вошёл в поток людей, направляющихся к выходу. Мало ли на свете безумных мамаш, раздающих советы и предостережения направо и налево? Перечитают глупых романов и несут всякую чушь! А имя и фамилию она могла подглядеть в паспорте, пока Коул спал. Много таких аферистов-предсказателей!
У высоких дверей среди нескольких встречающих стоял мужчина лет сорока в строгом костюме и с куском картона в руках. На картоне большими буквами было написано: «Коул Дрим». Лицо мужчины было худым, со впалыми щеками и полосками морщин на лбу. За очками с тонкой оправой находились уставшие голубые глаза. Седые волосы незнакомца были зачёсаны назад.
– Здравствуйте, – буркнул из-под кепки Коул, подойдя к нему.
Он никак не ожидал, что его кто-то будет встречать. В письме имелся адрес его нового дома, и Коул планировал добраться до него своим путём. Но раз уж кто-то побеспокоился его встретить, так тому и быть.
Мужчина смерил странного щуплого юношу сдержанным взглядом и кивнул. Странность заключалась в одежде Коула. Большое серое пальто имело кучу складок, слишком длинные штанины брюк были свёрнуты несколько раз. Грубые ботинки, казалось, были велики Коулу на несколько размеров.
– Прошу, ваш паспорт, – тихим спокойным голосом попросил мужчина. – Меры предосторожности.
Коул, молча, достал из внутреннего кармана документ, открыл его и показал чёрно-белую фотографию себя с печатью в углу и с установочными данными сбоку.
– Снимите кепку и опустите воротник пальто, пожалуйста, – попросил вновь мужчина.
Сдерживая раздражение, Коул сделал, что требуется, показывая крайне короткие светлые волосы, напоминающие щетинки обувной щётки, бледное веснушчатое лицо и тонкую шею.
– Благодарю. Следуйте за мной, – сказал мужчина.
Выйдя из здания вокзала, Коул был в очередной раз удивлён. Раздражение улетучилось, как только он увидела машины, больше похожие на железную печь на колесах, шагоходы, напоминающие сороконожек и вытянутые пароциклы, скорее предназначенных для гоночных трасс, чем для улиц Арраса.
– Нам туда, – указал мужчина.
Они перешли через дорогу, затем пересекли вокзальную площадь, центр которой занимала статуя какого-то рыбоголова-писателя с бородой из запутанных щупалец, и оказались у припаркованной перед высоким инсуломом машины. Коул и раньше видел подобное. Вроде бы обычный дом, ничем не отличающийся от остальных, только фасад как-то ненавязчивого напоминает человеческое лицо с закрытыми глазами. Органика, скрытая под кирпичом, бетоном и черепицей. Живой дом, имеющий свой собственный разум и характер, организм, загнанный в рамки архитектуры. Однако в Манселе инсуломы исполняли роль не жилых домов, а заводов и фабрик. Громадные чёрные здания, пропитанные сажей, работали днём и ночью, производя самые различные вещи.
– Садитесь, – попросил мужчина, сев за руль синего «Маркла-7», машины, признанной одной из самых безопасных среди современных паромобилей. Машина была приземистой и вытянутой вперёд, с усиленным каркасом, толстыми колёсами.
– Кто вы? – решил спросить Коул через несколько минут.
Тем временем машина выехала с вокзальной площади и оказалась на улице, где все дома были покрыты цветами.
Фиалки, ромашки, орхидеи и ещё десятки видов разных цветов разводились шестилапами, прирождёнными эстетами и ценителями всего прекрасного.
– Я Стром Фустофер. Я с недавних пор являюсь вашим дворецким, – рассказал мужчина.
– Мой кто?! – рассмеялся Коул.
– Ваш дворецкий, – учтиво повторил мужчина. – Господин Крит велел доставить вас в ваш дом.
– Дом моих родителей, – тихо поправил Коул, глядя на шестилапа, поливающего свои драгоценные цветы.
– Как скажете.
– А кто этот Крит? – спросил Коул.
– Заместитель наместника Арраса, один из самых влиятельных людей в нашей стране.
Коул приподнял бровь.
– А причём тут я и эта важная шишка? – задал он очередной вопрос.
– Он был знаком с вашими родителями, – вежливо ответил мужчина. – Остальное он расскажет сам.
– Подождите, а откуда вы знали, когда меня нужно встречать? – с сомнением спросил Коул.
– За вами следили люди господина Крита, с того самого дня, как вы получили известие о наследстве, – ответствовал Стром Фрустофер, поглядывая в зеркало заднего вида.
Следующие двадцать минут Коул, молча, смотрел на мелькающие за окном витрины, дома и людей. Как оказалось, большая часть городских домов в центре являлись инсуломами, то есть живыми. Целые улицы и кварталы из кирпичных голов.
«Жутковато. Это место не похоже на Мансель», — думал Коул, разглядывая прохожих.
Здесь было слишком ярко, слишком… разнообразно. Улица, покрытая цветами, живые дома, водоёмы, Остров и Инсектариум, чей купол красовался на юге. Каждый район, каждый квартал не были похожи на другие. Складывалось такое ощущение, словно кто-то оторвал по кусочку с десятков разных городов и пришил лоскуты районов и кварталов в одну большую несуразную скатерть.
«Самое главное, чтобы моим наследством не оказался живой дом или дом с приведениями, — думал Коул. — Кто знает, кем были мои родители? Но если они были знакомы с заместителем городского наместника, значит… ничего это не значит! Хватит голову забивать всяким мусором. Скоро я итак всё узнаю».
Они долго ехали на запад. Инсуломы сменились обычными домами, последних сменили высокие здания различных учебных заведений с обширными территориями. Спустя двадцать минут они оказались в районе, где были только отдельные особняки, скрытые за высоким забором.
Машина остановилась, сангумный двигатель затих. Коул вышел первым и даже снял кепку, глядя на трёхэтажный мрачноватый особняк, видневшийся за решётчатыми воротами. Вся улица была усеяна подобными особнячками, некоторые были мрачными, другие приветливей, с красными или синими стенами и с цветущими садами. Где-то в начале улицы стоял дом, разукрашенный в самые немыслимые цвета.
– Это… тот дом? – спросил Коул.
Провожатый кивнул и прошагал к воротам.
– Это дом рода Марсов, оставленный вам по наследству, – рассказывал мужчина, открывая ворота. – Вся мебель, земля и иное их имущество ныне принадлежат вам. Вы имеете полное право распоряжаться им, как вашей душе будет угодно.
– Продать могу? – тут же спросил Коул, заходя за ворота.
Его встретили запущенный сад с живой изгородью, выросшей выше человеческого роста, и дорожка из гравия.
– Конечно. Продать, заложить, подарить, – отвечал Стром. – Но я думаю, что вам для начала стоит поговорить с господином Критом.
– А когда я могу с ним поговорить? – уточнил Коул.
– Он ждёт вас в доме.
Дорожка привела их к давно не работающему фонтану с грязной водой. Проходя мимо, Коул увидел своё мутное отражение в «водоёме», который давно захватили лягушки. Подойдя к крыльцу особняка, Коул заметил кривую надпись на парадной двери. «Предатель!» было написано красной краской – яркая точка на мрачном фоне.
– Мародёры, – пожал плечами дворецкий.
– Краска не старая, – заметил Коул, знавший в этом толк.
– Раз в пару месяцев кто-то пробирается сюда и оставляет эту надпись, – рассказал Стром. – Прислуга господина Крита очищает краску, но мародёры возвращаются снова.
– Значит, дом пустует?
Дворецкий кивнул.
Как оказалось, внутри особняк был мрачней, чем снаружи. Приглушённый свет, серые стены, скрипучий пол и запах пыли напомнили Коулу о приюте. Он проследовал за дворецким вглубь дома и оказался в гостиной. Из-за плотно закрытых занавесок единственным источником света здесь служил огонь в камине. Перед ним, сгорбившись в кресле, с тростью в руках сидел господин Крамар Крит.
– Господин Крит, я привёл… его, – сообщил дворецкий и жестом пригласил гостя пройти вперёд.
Коул бросил на него недоверчивый взгляд и всё же прошёл в гостиную. Мужчина, опираясь о трость, поднялся, повернулся к нему и улыбнулся. Крамар Крит был в чёрном костюме и длинной накидке, скреплённой у шеи серебряной брошью. Драгоценность имела форму скрученной в круг двуглавой змеи. Коулу показалось странным наличие у ящерки второй головы вместо хвоста. Его всклокоченную, короткую бороду и зачёсанные назад волосы Крамара Крита давно захватила седина. Из-под густых бровей, на фоне испещрённого морщинами, угловатого лица выделялись серые, хмурые глаза. На вид Крамару Криту было около шестидесяти лет.
– Здравствуйте. Я – Крамар Крит, – представился мужчина мягким хрипловатым голосом. – Подойдите, пожалуйста.
Коул посмотрел на дворецкого, стоявшего в дверях, и подошёл к Криту.
– Пожалуйста, засуньте вашу руку в камин, – вежливо попросил Крит.
– Чего?! – Коул оторопел и тут же стал пятиться.
– Это просто проверка, – улыбнулся господин Крит. – Дом признает только своего хозяина. Если вы являетесь таковым, с вами ничего не случится. А если нет, то огонь обожжёт вас.
Коул нахмурил брови, осторожно подошёл к камину, нагнулся и медленно протянул руку к огню. Он почувствовал лишь лёгкое покалывание. Удивлённо улыбнувшись, Коул поиграл с языками пламени, возникающими и исчезающими между его пальцев.
– Невероятно. Наконец-то! – прошептал Крит взволнованным голосом. – Столько лет поисков. И ты вернулся домой!
– Что?
Коул не успел опомниться, как оказался в крепких объятиях Крита, который чуть не потерял равновесие, ступив на хромую ногу.
– Наконец-то! – повторил дрожащим голосом старик.
Коул сильно удивился, но всё же отталкивать незнакомца не стал. Ему это показалось невежливым.
– Нам очень многое стоит обсудить, – сказал Крит, отстранившись, но по-прежнему держа одну руку на плече гостя.
– Может, начнём с родителей? – подсказал Коул.
– О, да. Конечно. Сразу после обеда. Ты, наверное, проголодался и устал с пути.
– Не особо! – буркнул Коул.
– Мне нужно срочно отъехать по делам, – продолжил говорить Крит, захваченный своими собственными мыслями. – Пока можешь остановиться у меня. Вечером обо всём и поговорим.
– Нет. Я останусь здесь, – возразил Коул.
Лицо Крита на мгновение скривилось, застыло, и он всё же кивнул. Крит, видимо, не ожидал отказа, но спустя секунду засиял улыбкой.
– Конечно, – кивнул он. – Располагайся. Дом твой. Просто в Солнечном дворце тебе было бы уютней.
– И так сойдёт, – бросил Коул. – И, кстати, я не намерен оставаться здесь надолго. Я продам дом и вернусь в Мансель.
Крит приподнял бровь, затем снова улыбнулся.
– Послушай… Коул, – сказал он мягко. – Я слышал, что с вами делали в приюте и что вбивали вам в голову те безумные монашки. Не надо торопиться. Я искал тебя двадцать лет не для того, чтобы просто поздороваться. Конечно, об этом я хотел поговорить вечером, но… твои родители были моими близкими друзьями. Твой отец, Феликс Марс, был моим соратником, братом по оружию. Мы являлись членами рыцарского ордена, преторианцами, личной гвардией Императора. Ты его наслед… наследник. Смотря на тебя, я вижу его. И твоё возвращение домой ознаменует новую эпоху. Эпоху преторианцев…
– Гвардия императора?! – резким голосом перебил Коул. Ему никогда не нравились речи, взывающие к благородству, патриотизму, долгу и прочей ерунде, которую агитировали военные вербовщики. – Эм… Вы не справились со своей задачей. Император умер ещё до моего рождения. И участвовать во всех этих подпольных играх я не собираюсь. Не знаю, кем были мои родители. Признаю, интересно, но не более. Дом я продам и уеду. Точка. Никакого триумфального возвращения не будет.
Крит закрыл глаза и вздохнул. По его мимике было видно, как он гасит внутри себя раздражение.
– О каких подпольных играх ты говоришь? – искренне удивился Крит.
– Анархисты! Собрание масок или вроде того, – раздражённо ответил Коул. – В Манселе нет всего этого. Я не желаю быть причастным к политическим преступлениям. И как вам не стыдно, с вашей-то должностью…
– Хорошо, – перебил Крит. – Будь по-твоему. Только… погости в городе несколько дней, пока не подыщешь достойного покупателя. И я надеюсь, у нас ещё будет время узнать друг друга получше. Ведь всё же ты мне… почти как… сын. И «Совет масок», а не «собрание». Ты ошибаешься, думая, что я на их стороне.
И, не попрощавшись, мужчина направился к выходу. Дворецкий последовал за ним.
– Вам будет тяжело, – сказал Стром, когда они вышли из дома.
– Плохо ты меня знаешь, дружище. Когда-то и Феликс был таким же, но мне же удалось затащить его в Орден, – усмехнулся хромавший Крамар Крит. – Оставайся здесь. Выполняй все поручения. Можешь даже провести экскурсию по городу. Покажи Аррас, всю его красоту.
– Задержать и завлечь? – уточнил дворецкий.
– Именно! – кивнул Крит, выходя за решетчатые ворота. – Я пока займусь подарком.
– Что по частным сыщикам? – спросил Стром. – Они уже отправились в Мансель?
– Да. Они заняты его подругой.
Крамар Крит криво ухмыльнулся, довольный догадливостью своего помощника.
В это время к воротам подъехали четыре чёрные машины с длинным кузовом. Крамар Крит сел в одну из них.
Глава 3
Она жестоко ошиблась, недооценив возможности некромонтула, посчитав, что днём он будет слабее.
«Надо было палить сразу, – корила себя Кера. – Хитрец тянул время, готовя своё гнилое тело к расчленению».
Кера подумала о своих пистолетах, длинных и чёрных, с древними рунами на стволах. Это было зачарованное оружие, обладающее особой силой против всяких магических тварей. Но они не сработали, хотя попаданий было достаточно. Калео Вагадар должен был скрючиться и стремительно сгнить, а его душа отправилась бы прямиком к Жнецу, как это случалось сотни раз с другими преступниками.
Отправившись в ближайшую деревню, странная женщина в чёрной мужской одежде хорошенько позавтракала в местном трактире и в полдень села в телегу фермера, направляющегося в город.
Прячась в скудной тени телеги, с трудом перенося жару, Кера начала жалеть, что не согласилась на предложение некромонтула. Нет, она не собиралась служить очередному культу фанатиков Спящего, её просто мучило любопытство. Какой силой обладает таинственный господин Калео Вагадара, если он смог уберечь его от зачарованных пуль? Или старый колдун придумал очередную хитрость? Наверняка его новый хозяин действительно обладал каким-то могуществом.
«Или у старика просто мозги в конец сгнили, и он сошёл с ума», – подумала про себя Кера.
От размышлений её отвлёк каркающий ворон. Кера попросила фермера остановиться и, спрыгнув с телеги, скрылась за ближайшими кустами. Мужчина громко усмехнулся, подумав совсем о других вещах. В какой-то момент в его голове проскользнула мысль проследовать за ней. А вдруг это знак? Но вспомнив о пистолетах, красующихся на пышных бёдрах женщины и жёлтых кошачьих глазах, скрытых в глубине капюшона, фермер мысленно махнул рукой на сомнительные утехи.
Тем временем за кустами Керу поджидал ворчливый толстый ворон. Он был больше своих сородичей, обладал мутными серыми глазами и был слишком умён для обычной птицы. В данный момент его карканье подозрительно напоминало издевательский смех.
– Заткнись! – раздражённо бросила женщина, присела на одно колено и закрыла глаза.
Перемещением это нельзя было назвать, ведь она всё ещё пребывала там, в кустах у дороги в Аррас. Но открыв глаза, Кера не увидела серо-зелёную степь, окружавшую дорогу, редкие кустарники или телегу фермера, запряжённую крупной серой ящерицей. Вокруг царила чёрная пустота. Кера встала и пошла по древнему каменному мосту. Впереди стоял алтарь, а за ними возвышались громадные врата. Из чего именно сделаны последние, было непонятно. Врата были покрыты с множеством трещин, напоминающих паутину, и имели постоянно меняющиеся символы. Что именно они означают, знал лишь сам Жнец, страж и хозяин этого измерения.
Жнец стоял перед алтарём. Слишком высокий для человека, ростом почти в три метра, сгорбившийся, в багровой ветхой мантии и с громадной костяной косой, рукоять которой некогда являлась чьим-то хребтом. Руки Жнеца, выглядывающие из глубоких рукавов мантии, были иссохшими и когтистыми, а головой ему являлся большой череп какой-то доисторической птицы с полуметровым клювом, торчавшим далеко вперёд. Черноту пустых глазниц Жнеца можно было сравнить лишь с вороньим опереньем, занимавшим его грудь, плечи и горб.
Кера не любила Жнеца. Никто не любит главного слугу смерти.
Имморалистка бросила короткий взгляд на древние врата за спиной своего хозяина. Врата, через которые проходят души, что она и многие подобные ей приносят Жнецу. Кера знала, что именно находится за вратами. Те, кто проходят через них, никогда не возвращаются, разве что избранные единицы. Женщину передёрнуло при мысли о пространстве за вратами.
– Он ушёл, – сказала Кера, переведя взгляд на пустые глазницы Жнеца. – Калео был под защитой сильных чар. Моё оружие и даже солнечный свет не смогли его остановить. Он бежал в Аррас. Я преследую его. Вагадар говорил о своём новом господине и Спящем. Знаю, что и раньше были попытки пробудить Титана, но, мне кажется, перед нами серьёзный враг.
Жнец выслушал её. Молча, простоял около минуты и, наконец, провёл левой рукой перед собой. Камень затрещал, и из него вырвались струйки чёрного дыма. Ещё пара секунд, и дым сжался в клубок, превратился в отвратительное вязкое нечто, напоминающее грязь. Булькая и капая на камень, это нечто обросло сначала головой с множеством мелких лап, а потом приобрёл в человеческие руки и ноги. Когда трансформация закончилась, перед Керой стоял мальчик лет восьми-девяти на вид, с большими голубыми глазами и аккуратно причёсанными чёрными волосами. Жнец сотворил даже одежду для существа: белая рубашка, бабочка, чёрный костюмчик, короткие штанишки и ботинки.
Сердце женщины сжалось, к горлу подошёл ком. Она бы заплакала, если могла.
«Не может быть! Не может быть! Чёртов урод», – кричала про себя Кера, но внешне оставалась спокойной.
– Зачем мне он? – спросила женщина, пытаясь не смотреть в эти большие и такие знакомые глаза мальчика.
Жнец не ответил. Он не разговаривал на языке смертных.
– Я буду помогать тебе, – радостно произнёс мальчик.
Женщина вздрогнула, узнав этот голос.
«Слишком жестоко! Даже для самой смерти! Ублюдок!»
– Я справлюсь сама. Мне он не нужен, – обратилась женщина к Жнецу.
Но смерть не терпит возражений.
Кера неожиданно открыла глаза и встала с колен. Степь, кусты, просёлочная дорога и солнце. Ей не хотелось оборачиваться назад.
– Не волнуйся, я не твой сын, – сказал мальчик. – Жнец не обманул тебя. Его душа не прошла через врата и отправилась в другое место.
Кера резко повернулась, выхватила пистолет и выстрелила мальчику прямо в лицо. Лёгкое тело отбросило почти на два метра, но след на земле оказался гораздо больше, чем положено. Где-то на юге ввысь вспорхнули стайки птиц.
– Как грубо! – улыбнулся мальчик, поднимаясь на ноги и стряхивая с себя пыль.
Улыбка вышла жуткой, учитывая то, что верхняя часть его головы, начиная от носа, отсутствовала. Ни мозгов, ни крови, лишь чёрная жижа, булькая, снова формировала голову мальчика.
– Что произошло?! – спросил прибежавший фермер.
Увидев лицо мальчика, он выпучил глаза и начал орать во весь голос.
– Человечина! – улыбнулось существо и резко накинулось на мужчину.
Вскоре крики прекратились. Кера, не захотев быть свидетелем мерзкого представления, села в телегу бедняги и поехала дальше. Спустя минут десять существо присоединилось к ней.
«Он не мой сын. Он не мой сын», – повторяла себе Кера, глядя вдаль, где на горизонте виднелся город.
– Жёсткое мясо. Люблю молодых, – признался мальчик, севший рядом с ней. – Кстати, меня зовут Марк. Шучу, конечно, меня зовут иначе, правда, на языке смертных его не выговоришь. Мне просто нравится это имя. Как-то мне достался один путешественник с этим именем. При нём имелись различные специи. Он был невероятно вкусным.
***
Первый час Коул провёл, осматривая дом. Стром с лампой в руках водил его по всем комнатам. Начал он с подвала, вонявшего чем-то едким и захваченного целой ордой пауков, комаров и прочей мелкой живностью. Затем последовали многочисленные спальни для гостей, гостиная, столовая, кухня, уборная, библиотека и галерея. Стром лишь называл, какая это комната, открывал дверь, светил лампой, показывая застеленную белой материей мебель, и шёл дальше. Коул следовал за ним, прислушиваясь к скрипу половиц и странным звукам где-то под стенами.
– В доме есть крысы? – спросил Коул, когда они поднимались по лестнице на третий этаж.
– Сам дом издаёт такие звуки, – ответил дворецкий, осторожно поднимаясь вверх. – Дом живой. Конечно, сейчас он дремлет. Но с вашим возвращением он пробудится.
– Инсулом? – уточнил Коул. – А с виду обычный дом.
– Вы знаете о природе живых домов? – спросил Стром.
– Не особо.
– Инсуломы – это существа, созданные с помощью алхимии и магии, – рассказывал дворецкий. – По своей природе нечто схожее с грибами и… человеком. Строители сначала создают каркас дома, фундамент, стены и прочее. А потом в дело вступают микологи и алхимики. Они, как бы это сказать, сеют споры. Те произрастают под панелями дома, формируя все свои органы, и в нужный час дом, наконец, пробуждается.
– Вам надо было работать учителем, – буркнул Коул.
– Приму это за комплимент, – улыбнулся Стром. – У инсуломов есть сознание. Каждый дом имеет свою индивидуальность, схожую с личностью хозяина. Но все они связаны между собой многокилометровой сетью корней, растянувшейся под городом.
– Какой человек – такой и дом? – уточнил Коул.
– Правильно. Если хозяин меняется, со временем дом подстраивается под него.
Третий этаж, как и остальные, пребывал в темноте. Окна, закрытые занавесками, не пропускали ни единого лучика солнечного света.
– Хозяйская спальня, – сказал Стром, открыв очередную дверь.
– Спальня моих родителей? – спросил Коул, не скрывая волнения.
Дворецкий кивнул, ступая внутрь. Коул не сдержался и, быстро подойдя к окну, сорвал пыльные занавески. Солнечный свет хлынул в комнату. Пылинки судорожно поднялись вверх. Обернувшись, Коул увидел большую кровать. Сделал несколько шагов и начал срывать белые куски ткани, которыми была накрыта вся мебель. Шифоньер, большое зеркало, картина, часы, прикроватный шкафчик и фотографии в серебряной рамочке… Коул замер. Он осторожно взял в руки две рамки. На одной фотографии присутствовали молодой парень и девушка в белом платье, на другой – те же люди, только чуть старше и в другой одежде. У обоих были светлые волосы, оба улыбались. Как заметил Коул, на втором снимке у девушки выступал живот.
– Это они? – спросил он.
– Да, – кивнул дворецкий, заглядывая ему за плечо. – В день свадьбы и чуть позже, уже дома, за несколько месяцев до вашего рождения.
– Они кажутся счастливыми, – прошептал Коул.
– Вы похожи на них.
Коул бросил короткий взгляд через плечо и спешно вернул фотографии на место.
– Продолжим, – сказал он и вышел из спальни.
Через пар минут дворецкий остановился у очередной комнаты.
– Личный кабинет вашего отца… – уже начал было Стром, но Коул жестом остановил его.
– Нет. Так не пойдёт, – сказал он, хмурясь. – Нужна уборка. Этот дом спал слишком долго. Пора бы его разбудить.
Стром встревожился, но, вспомнив слова господина Крита, кивнул. Они спустились на первый этаж, взяли из кладовки швабры, вёдра и тряпки.
– Начнём с окон! – провозгласил Коул и принялся открывать все шторы в доме.
– Может, позвать прислугу? – с надеждой спросил дворецкий, бегающий за ним следом. – Нам двоим не справиться с этим домом! И, тем более, я не занимаюсь уборкой.
– Ой, перестань. Управимся до вечера! – бодро произнёс Коул, поправив кепку.
Дворецкий жалобно заскулил, не желая марать свои руки грязной работой. Он слишком привык раздавать приказы служащим в Солнечном дворце и выполнял лишь личные поручения господина Крита, но деваться было некуда. Он следовал за Коулом, приносил то, что нужно, делал, что велели, мастерски скрывая раздражение. Сначала были открыты все окна в доме. Затем уборщики, повязав платки на лица, не желая задохнуться от вселенской пыли, принялись подметать. Сломанная мебель, многочисленные пустые бутылки, какие-то бумажки, тряпки, давно сгнившие объедки фруктов и трупы тараканов, павших смертью храбрых – всё это не могло поместиться в двух больших мусорных урнах, выставленных перед входом в дом. Коул велел найти какую-нибудь бочку, и Стром, закатив глаза и тихонько вздохнув, отправился в подвал. На второй час работы дом издал странный утробный звук, напоминающий кошачье урчание. К этому моменту на его крыльце красовались уже четыре бочки с мусором.
– А ему нравится! – усмехнулся Коул, орудовавший метлой в библиотеке.
Дворецкий, возможно, что-нибудь да ответил бы, но был слишком занят, оттирая щёткой грязь с пола. Слишком разгорячённый работой Коул скинул с себя пальто и кепку. Лишь через минуту он понял, что Стром, сидевший на четвереньках со щёткой в руках, таращится на него. Дворецкий словно забыл, кто именно стоит перед ним и опомнился лишь, когда Коул бросил на него раздражённый взгляд. Слишком тонкая шея, наигранно грубый, прокуренный голос, мягкие черты лица и узкая талия, просвечивающаяся под рубашкой…
– Что-то не так?! – с вызовом спросил Коул, поджав пухлые губы.
– Нет-нет-нет, – быстро ответил Стром, но было поздно.
Его тут же отправили убираться в уборных, а их было всего три, по одному на каждом этаже. Всхлипывая от возмущения и негодования, бедняга Стром Фрустофер поплотней привязал свою повязку и вошёл в первую из страшных комнат.
Час за часом количество мусора перед дверями особняка росло. Две урны, шесть больших бочек, целая гора из четырёх мешков и кучка сломанной мебели. Глядя на всё это Коул, снова облачившись в пальто, улыбнулся. Позади, кряхтя, показался Стром, волочивший что-то тяжёлое.
– Вам не кажется, что… пора бы… – пыхтел Стром, который, согнувшись пополам, нёс на руках разбитый унитаз. – Как-то… мне… ах…
– Перекур! – объявил Коул, сев на крыльцо.
В этот же момент серый фарфор сорвался с рук Строма и с грохотом упал на половицы крыльца. Дворецкий с трудом выгнул спину и, схватившись за поясницу, произвёл целую серию жалобных вздохов.
– Видно, редко ты занимаешься уборкой, – хмыкнул Коул, достав из кармана мятую пачку сигарет и спички.
– Для этого есть прислуга, – ответил Стром, глядя на плоды своих трудов.
– А ты у нас кто? – усмехнулся в ответ Коул и закурил сигарету.
Читать бесплатно другие книги:
