Консервированные дни Динельт Анна

В ночное время волна моста Мира мерцала всеми оттенками синего, а в прихотливом переплетении металлических конструкций прятались золотистые звёзды.

– Флаг Евросоюза, – Маттиас констатировал очевидное.

– Да, легко читается.

– Но вдохновлялся архитектор другим, – настал черёд моего собеседника делиться информацией из туристических проспектов и обзорных экскурсий. – Если приглядеться, то здесь можно найти спирали молекулы ДНК.

Рассматривая сооружение из стали, стекла и бетона в поисках скрытых смыслов, мы говорили о разных вещах. Похоже, что кто-то подсыпал в «Тархун» сыворотку правды:

– Я всегда стремилась быть идеальной. Лучше всех. Первая в классе, красный диплом в институте. А оказалось, что в жизни нельзя всё делать на отлично. Например, дисциплину «отношения» я провалила, хотя и там старалась быть лучшей версией себя.

Маттиас продолжил ночь откровений:

– В 27 лет я понял, что где-то свернул не туда. Всё было: хорошая работа, деньги, – но радости это не приносило. Неделю я просто лежал на кровати, ничего не ел, пока наконец не понял, что хочу другой жизни. Итог ты знаешь: я стал вегетарианцем и начал путешествовать.

Смена мест для Маттиаса, как и суета деятельности для меня, была кратковременным обезболивающим – таблеткой, сладкий вкус которой быстро заканчивался, оставляя нас снова наедине с собой.

– Однажды я тоже была вегетарианкой, точнее, я в принципе почти отказалась от еды, – откуда-то из глубины моей памяти всплыла эта история.

– Почему?

– Стремилась к совершенству.

Культ худощавых топ-моделей прочно укоренился в мыслях девчонок 90-х. Стройность на грани истощения сулила успех в любви, а курсы в модельном агентстве – светлое будущее. Первая влюблённость, которая случилась в институте, привела в действие какой-то странный механизм внутри: я решила любыми способами достичь идеального стандарта. Самодисциплина и упорство всегда были моими сильными качествами. Ценой неимоверных усилий, изнурительных диет и обмороков я получила желаемое, но, оказалось, что счастье заключалось не в фигуре с параметрами 90—60—90. Я захотела просто жить, а не погибать каждый день от низкого давления, озноба и головной боли. Сила воли, которая помогла мне вылепить субтильную блондинку, понадобилась уже для того, чтобы заставить себя есть. Я справилась.

Резонёры бесновались: они явно были недовольны выбранными темами.

– Мне нравится этот парк. Здесь нет прямых линий, – сказал Маттиас, когда мы устроились на скамейке в парке Рике. – В Германии слишком много квадратов.

Наступило молчание. На идеально чёрном небе Тбилиси, как в любом крупном городе, не было видно звёзд.

– Не хватает саундтрека, – пошутила я.

– Какая музыка это могла бы быть? – Маттиас передал пас.

Недолго думая, я нашла на YouTube песню City of Stars22 из мюзикла «Ла-Ла Ленд»23. Простая мелодия разлилась по безлюдному парку.

City of stars

Are you shining just for me?

City of stars

There’s so much that I can’t see…24

Снискавший благосклонность критиков и зрителей «Ла-Ла Ленд» не стал моим любимым фильмом, он даже не попал в личный топ-10. Единственное, что осталось в душе, – финальный видеоряд о будущем, которого не случилось. В португальском языке есть удивительное слово saudade25, оно о печали, когда уже нет надежды. Так вот для меня «Ла-Ла Ленд» – фильм о saudade – грусти о возможном, но оставшемся только в мечтах.

– Какие планы на завтра? – спросил Маттиас, но тут же поправил невольную ошибку: – То есть уже на сегодня?

На часах доходил первый час ночи.

– Винные заводы Кахетии, – улыбнулась я. – Кстати, не хочешь поехать со мной?

– Отличный план, – мой спутник начал рыться в телефоне.

Сначала была открыта карта Грузии, потом – погода на территории страны в течение всего дня.

– Небольшие осадки, – констатировал Маттиас.

– Думаю, что можно ещё посмотреть погоду в Новосибирске и Дрездене. Ну на всякий случай, – иронично добавила я, но собеседник вправду продолжил изыскания в электронном справочнике. Прогноз обещал в Новосибирске снег на 2 мая.

– Мои глаза! – ужаснулся немец.

– Бывает, – с долей гордости видавшего виды сибиряка ответила я.

– Представь, я как-то поехал в Грецию в надежде сбежать от немецкой зимы, а попал в ещё худший мороз, – вспомнил Маттиас.

Мы заговорили о странах, в которых нам довелось побывать.

– На Бали мне встретился хилер Кетут, тот самый из «Ешь, молись, люби»26, – похвасталась я.

Знакомство с древним старичком не перевернуло мой мир. Запомнились только куст какого-то розового растения и боль от солнечного ожога. В первый же день остров оставил следы на мне: плечи представляли собой красную линию, а новые шорты Levi’s покрасили бёдра в синий. В итоге я выглядела патриотично и весьма забавно в бело-сине-красных цветах российского флага на коже, но к прозрениям была не готова.

– Индонезия – это же «люби» в книге? – Маттиас был в курсе произведения.

– Италия – «ешь», Индия – «молись», а вот про «люби» не помню.

– Нет-нет, она на Бали встретила своего испанца, – кое-кто продемонстрировал знание предмета.

– Всегда думала, что это очень женская история путешествия.

– Так и есть, – подтвердил Маттиас. – Куда ты после Грузии?

– Пока не знаю. Хотя это странно, конечно, обычно у меня есть следующая цель. Сейчас у меня нет никаких планов. У тебя?

– Ближайшие – Иордания в сентябре.

– Настоящий Джеймс Бонд. У тебя, наверное, девушка в каждом порту, – съязвила я, подумав, правда, про Веспер Линд27.

– На самом деле нет. Это слишком сложно, – Маттиас перевёл разговор в шутку. – Я здесь с иранцем познакомился, так вот у него три жены. Непонятно, как бедный справляется.

Моим ответом стал перевод содержания песни «Если б я был султан»28. Маттиас оценил юмор.

Наш разговор мог продолжаться вечно, одна тема цепляла за собой другую. Однако благоразумие взяло верх, и мы покинули мост Мира.

Засыпала я с предвкушением новой встречи, прокручивая в голове все слова, которые мы сказали друг другу.

Утром меня ждало разочарование в виде сообщения на немецком. То есть оно сначала было на немецком, а потом с тысячей извинений превратилось в английский текст: «Привет, Анна! Думаю, что ночь у тебя была короткой. Похоже, я заболел, не смогу составить компанию сегодня. Давай спишемся позже».

Мои аналитики радостно захлопали в ладоши: «Вот видишь, он тоже понимает, что опасно продолжать». Каждая новая встреча приближала нас к дороге в аэропорт с лишним багажом. За перевес в таких случаях берут в валюте боли разлуки по очень высокому курсу.

Мне казалось, когда-то давно мы не закончили что-то важное, не договорили, не дожили. Спустя много лет нам дали ещё один день, 1 мая. А сейчас его магия исчезла.

Кахетия с её виноградными долинами, покрытыми зеленью холмами излечивает от любых скорбей. К тому же рядом был бесконечно весёлый гид Самвел, который знал каждую кочку на пути и каждый раз завершал свой рассказ словами: «Божественный красота, божественный страна».

Вечером меня ждали новости. Во-первых, Мераб принёс неутешительные известия из архива. Поскольку мы не знали точной даты крещения моей прабабушки и её брата и только могли предполагать их место жительства в центральных районах Тбилиси, это означало одно: нужно смотреть информацию по всем церковным приходам минимум за три года. Поиск мог затянуться на месяцы. Похоже, ни одна из поставленных задач в поездке не была решена. Более того, к ним добавились новые в виде Маттиаса, который написал мне сообщение с предложением встретиться до моего отъезда.

После долгих переговоров мы решили, что лучшим днём будет четверг, 4 мая. В среду же Мераб отправил меня в Вардзию, удалённый пещерный монастырь. Кельи и сложная система переходов, выбитые на приличной высоте в скале, вместе с историей сожжённых турками монахов производили впечатление на туристов. Наша группа расползлась по всей площади музея под открытым небом: с завидной регулярностью звучали шутки про риелторов и уютные вместительные квартиры-студии с видом на горы. Не без усилий я добралась до небольшой смотровой площадки, которая одновременно была частью часовни Успения Богородицы. На одной из стен висела икона сурового старца, возможно, из тех праведников, кто принял здесь мучения за веру, на другой – лик Иисуса с ярко-жёлтым нимбом. Перекрестившись, я поставила свечку у изображения Христа, пожелав ей: «Гори!». Мне пришлось прикрывать огонь рукой от порывов ветра. От усилий меня отвлёк телефон, который вдруг обнаружил связь.

«Что думаешь, если завтра поехать в пещеры Кумистави29? Тебе интересно?» – это было сообщение от Маттиаса.

Я ничего не знала про Кумистави, но написала: «Окей, давай».

Свеча погасла.

В качестве плана, как добраться до пещеры Прометея, у моего знакомого была карта, а также желание арендовать машину. Я предложила всё-таки спросить Мераба. После непростых переговоров «на высоте» мы наконец-то нашли решение. Хотя сложно без улыбки вспоминать эту трёхстороннюю WhatsApp-Viber-конференцию по вопросам доставки туристов.

«Добрый день, Мераб. У меня всё хорошо. Экскурсия отличная», – вкрадчиво начала я.

«Я очень рад».

«Хочу завтра в пещеры Прометея», – надо было переходить к сути, связь то и дело терялась.

«Но это далеко, групп в ближайшее время нет».

Цена за индивидуальный тур не устроила ни меня, ни Маттиаса.

«Может, машину арендовать?»

«Вы этого хотите???» – количество вопросительных знаков в сообщении Мераба превышало норму.

Я представила весь его ужас перед женщиной-водителем на дорогах Грузии.

«Нет, я поддаюсь на уговоры», – успокоила я собеседника.

«В пятницу есть вариант», – предложил мой куратор.

«Мы не можем в пятницу».

«Когда же вы увидите пещеры?» – задался риторическим вопросом Мераб.

«Видимо, никогда», – текст выглядел как маленькая трагедия.

«Вах. Так не пойдёт», – из этого ответа я поняла, что в пещеры меня теперь отправят хоть правительственным самолётом.

Вариант был найден. В 9:00 мы встречались с нашим водителем у офиса Мераба на улице Коте Абхази.

«Я так рад, что мы поедем вместе», – смайлик в конце предложения Маттиаса застенчиво улыбался.

За согласованием деталей завтрашней поездки я совсем не заметила, как оказалась в тупике. Радовало, что я была не одна, а с девушкой, отбившейся от группы. Вместе с Машей из Киева мы тщетно пытались найти выход из лабиринта узких ходов и полутёмных келий. Спас пару блондинок муж моей напарницы. В финале нашего бесславного путешествия в ход пошли беззлобные шутки о женской логике.