Королевство шипов и роз Маас Сара

– Я займу у вас не больше двух минут, – заявила послушница, снова загораживая Несте дорогу.

Это надо было видеть. Неста выпрямилась во весь рост, расправила плечи и смерила послушницу взглядом королевы… правда, без трона.

– Ищи дураков и им втемяшивай ваш фанатичный бред. Нас на свою удочку ты не поймаешь.

Послушница сжалась. Ее карие глаза вспыхнули. Я старалась не выказывать своего отвращения. Разумнее всего было бы отговориться спешкой и уйти. Если сильно заденешь «Детей благословенных», потом сам не рад будешь. Весь их пыл и жар изольется на тебя.

Неста подняла руку, отогнула рукав и показала послушнице железный браслет. Такой же был и на руке Элайны – несколько лет назад сестры купили одинаковые украшения. Послушница чуть не вскрикнула, глядя округлившимися глазами.

– Это ты видела? – спросила Неста, надвигаясь на послушницу, та отступила. – Вот какие браслеты нужно вам носить, а не серебряные колокольчики, притягивающие фэйских чудовищ.

– Как ты осмеливаешься щеголять столь неслыханным оскорблением наших бессмертных друзей!..

– Поищите другое место для ваших бредней!

Мимо нас, держась за руки, прошли две пухленькие миловидные крестьянки. Как и мы, они направлялись на рынок. Стоило им увидеть послушников, добродушные лица исказились презрительной гримасой.

– Шлюха-обожательница, вот ты кто! – бросила одна послушнице.

Я целиком согласилась с пышечкой.

Послушники молчали. Подошла еще одна женщина, похоже жительница городишки. Видно, что из состоятельных, – на шее у нее красовалось витое железное ожерелье. При виде послушников женщина сощурилась и оскалила зубы.

– Идиоты! Неужели вы так и не поняли, какие ужасы творили эти чудища сотни лет подряд? Они и сейчас не прочь убить человека забавы ради, если сами сумеют улизнуть. Желаю вам попасть в руки фэйцев. Другой судьбы вы не заслуживаете, глупцы и шлюхи!

Неста кивнула, соглашаясь с женщинами, а те пошли дальше. Настырная же послушница и не думала уходить. Теперь даже Элайна сердито поморщилась.

Но послушница лишь набрала в легкие побольше воздуха. Ее лицо вновь стало безмятежным, и она заговорила:

– Сестры мои! Я не сержусь ни на вас, ни на тех троих. Я сама долго жила в невежестве, пока не услышала слово благословенных. Я выросла в городке, похожем на этот. Жизнь моя была серой и унылой. Но меньше месяца назад подруга моей двоюродной сестры отправилась к границе Притиании, дабы послужить живым приношением. Она не вернулась. Думаете, погибла? Нет. Она живет в полном достатке, поскольку теперь она – невеста знатного фэйца. И вас может ожидать такая же судьба, если не пожалеете нескольких…

– Скорее всего, подружку твоей сестры попросту съели, – возразила Неста. – Потому и не вернулась.

«Или что похуже», – подумалось мне. Никого из людей верховные правители Притиании просто так не допускали в свои земли. К счастью, мне самой не доводилось сталкиваться с этими жестокими существами, лишь отдаленно похожими на нас. Они правили Притианией. Помимо них, там жил еще один народ – фэйри. У тех были чешуйчатые тела, крылья и невероятно длинные тонкие руки, способные утащить человека глубоко под землю. Даже не знаю, какой конец ужаснее: оказаться под землей или попасть к хозяевам Притиании.

Лицо послушницы напряглось.

– Наши милосердные господа даже в мыслях не допускают жестокого обращения с людьми. Притиания – страна мира и изобилия. Если бы они благословили вас своим вниманием, вы были бы рады жить среди них.

Неста выпучила глаза. Элайна беспокойно поглядывала то на нас, то на рынок. Вокруг уже собирались зеваки. Пора заканчивать этот балаган. Одежды послушницы были не белесыми, а бледно-голубыми – чистенькими, как и ее кожа, нигде ни пятнышка.

– Тяжелое сражение ты выбрала, – сказала я ей.

– За достойное дело, – лучезарно улыбнулась послушница.

Я подтолкнула Несту, чтобы шла дальше.

– В нем нет ничего достойного, – бросила я послушнице и двинулась прочь.

Толпа послушников глядела нам в спину, но я не оборачивалась. Убедившись, что здесь их не хотят слушать, «благословенные» отправятся дальше. Главное, не столкнуться с ними снова, когда будем возвращаться.

Мои сестры никак не могли успокоиться. Элайна сердито морщилась. Глаза Несты дико сверкали, а губы вытянулись ниточкой. Неужели у нее хватит ума догнать послушницу и снова сцепиться?

Впрочем, сейчас это не важно.

– Встретимся через час, – объявила я сестрам и скрылась на людной площади, не позволив им увязаться за мной.

Прошло минут десять, и я уже знала, кому предложить шкуры. Во-первых, местному сапожнику с морщинистым лицом. Во-вторых, остроглазому портному, приезжавшему сюда из соседнего города. Они не впервые покупали у меня. Третьей возможной покупательницей была женщина могучего телосложения. Настоящая гора. Она сидела на краю чаши сломанного фонтана, рядом не наблюдалось ни лотка, ни тележки. Зато обилие шрамов и оружия сразу выдавали род ее занятий. Наемница.

Сапожник и портной во все глаза смотрели на меня, что не мешало им изображать безразличие. Так я вам и поверила! Им хотелось поскорее узнать, каким товаром набит сегодня мой заплечный мешок. Прекрасно. Значит, можно поторговаться.

Я подошла к наемнице. Ее густые темные волосы были довольно коротко подстрижены, оканчиваясь где-то на уровне подбородка. Смуглое лицо казалось высеченным из гранита. Увидев меня, наемница прищурила темные глаза. Какой интересный у них цвет! Я приняла их за черные и ошиблась. Глаза этой женщины сотканы из множества оттенков коричневого. Я отодвинула подальше ту часть собственного разума, которая на все смотрела с позиции художника, оценивая цвет, форму и освещенность, и двинулась к наемнице, широко расправив плечи. Кого она видела во мне? Быть может, ту, кому понадобились услуги наемницы? Опасности для нее я не представляла. Далеко не каждый мужчина отважился бы задеть особу с такой недюжинной силой и зловеще поблескивающим арсеналом кинжалов и ножей. Я подошла не вплотную, а остановилась на некотором расстоянии.

– Я не беру за свои услуги натурой. Если что нужно, плати звонкой монетой.

Говорила она с акцентом, которого прежде я не слышала.

Несколько местных жителей усиленно делали вид, что не прислушиваются к нашему разговору, особенно после моих ответных слов:

– Тогда тебе вряд ли повезет в здешних краях.

Даже сидя она была на голову выше меня.

– В таком случае что тебе, девчонка, от меня надо?

Ей самой, наверное, от двадцати пяти до тридцати, но я, в своем куцем плаще, отощавшая от постоянного недоедания, казалась наемнице девчонкой.

– Я принесла на продажу пару шкур: оленью и волчью. Может, они тебе понравятся и ты их купишь.

– Шкуры поди украла?

– Нет, – возразила я, выдерживая ее взгляд. – Добыла на охоте. Клянусь.

Темные глаза наемницы вновь проехались по мне.

– Как?

Ее «как» прозвучало не столько вопросом, сколько приказом. Возможно, наемнице попадались те, кто не видел в клятвах ничего священного и легко бросался словами. И она наказывала их подобающим образом.

Я во всех подробностях рассказала, каким образом добыла шкуры. Едва я закончила, ее рука потянулась к моему мешку.

– Дай-ка на них взглянуть.

Я достала бережно сложенные шкуры.

– А ты не соврала. Волчище и впрямь был громадным, – пробормотала наемница. – Да и на фэйри не похож.

Чувствовалось, женщина понимала толк в шкурах. Глазами знатока она осмотрела мех, погладила его и потрогала изнанку каждой шкуры. Наконец сказала, что берет обе, и назвала цену.

Я оторопела, но постаралась скрыть удивление. Цена, названная наемницей, в несколько раз превосходила ту, что я рассчитывала получить за шкуры. Я молча смотрела на щедрую покупательницу.

Наемница тоже смотрела, но не на меня. Поверх моей головы.

– Те две девки – твои сестры? Волосы у вас одинаковые. И жрать вам троим постоянно хочется. Плохо у вас с харчами.

Мои сестрицы умирали от желания подслушать наш разговор и пытались сделать это незаметно. У них ничего не получалось.

Последняя фраза наемницы задела мое самолюбие, и я сказала:

– А вот в жалости твоей я не нуждаюсь.

– Само собой, не нуждаешься. Зато мои денежки тебе ой как нужны. А сегодня торговлишка хилая. Сбили ее эти чертовы послушницы с телячьими глазами.

Женщина кивком указала на «Детей благословенных». Те продолжали звенеть серебряными колокольчиками и ловить всякого, кто оказывался у них на пути.

– Ну так как, девка, продашь мне свои шкуры?

– А почему вдруг такая высокая цена? – спросила я, сознавая, насколько глуп и неуместен мой вопрос.

Я думала, наемница ответит что-нибудь вроде: «Хочешь поменьше – давай сбавлю». Но она лишь пожала плечами и слегка улыбнулась:

– Мне когда-то тоже помогли. Нашей семье тогда очень тяжело было. Вот я и решила, что настал мой черед помогать.

Я задумалась над ее словами.

– А знаешь, у меня отец режет по дереву красивые вещицы. Я могу добавить их к шкурам. Так честнее будет.

– Я странствую налегке. Надобности в безделушках у меня нет. А вот твои шкуры, – она снова провела рукой по волчьему меху, – избавили бы меня от необходимости охотиться самой.

Я кивнула, чувствуя, как краснеют мои щеки. Наемница полезла внутрь своего тяжелого мехового плаща и достала увесистый кошелек. Я плохо различаю монеты по звуку, но в этом кошельке хватало серебряных и даже золотых. В наших краях наемники получали щедрую плату.

Наши края были весьма скромных размеров и очень бедными. На содержание постоянной армии, размещенной вдоль Стены, отделявшей нас от Притиании, у властей не хватило бы средств. Простым людям оставалось лишь уповать на силу Соглашения, заключенного пятьсот лет назад. Но отдельные богатые семьи могли себе позволить услуги наемников для защиты своих земель, граничащих с миром бессмертных. По правде говоря, это была лишь видимость защиты, сродни оберегам на порогах хижин. В сознании бедных и богатых давно укоренилась непреложная истина: бороться с фэйри бессмысленно и смертельно опасно. В каком бы сословии ни рождались дети, им с колыбели внушали страх перед фэйри. Об этом повествовали многие сказки. Это подросшие ребятишки слышали, приходя в школу. Фэйцы были еще опаснее, чем фэйри. Фэец мог с расстояния в двести локтей испепелить человека. К счастью, мы с сестрами никогда не видели ни фэйцев, ни фэйри.

И все-таки людям хотелось верить в существование амулетов и заговоров, способных уберечь от внезапной встречи с бессмертными злодеями. Всем этим торговали несколько лотков на рынке, там имелись и амулеты, и дощечки с заговорами. Особенно ценились кусочки железа. Я бы не стала тратить деньги на подобные штучки. Если они и вправду помогают, то принесут лишь несколько дополнительных минут на подготовку. К чему? К смерти, поскольку от фэйцев не убежишь. Я уже не говорю о попытках сражаться с ними. Однако Неста и Элайна, выходя из дому, всегда надевали железные браслеты. У Икаса вообще была целая железная манжета на запястье, под рукавом рубашки. Как-то он предлагал купить такую же и для меня, но я отказалась. Подарок-то подарком, но я бы постоянно ощущала необходимость отплатить… И потом, эта железная штучка служила бы назойливым напоминанием о наших отношениях, которых как не было, так и нет.

Наемница переложила деньги в мою протянутую ладонь. Я тут же спрятала монеты в карман, который стал тяжелым, словно жернов. Конечно же, глазастые сестрицы заметили, сколько монет отвалила мне наемница, и уже придумывали, как бы уговорить меня поделиться с ними.

Я поблагодарила наемницу, так и не сумев убрать из голоса интонации горечи и сарказма. Сестры стронулись с места. Их тянуло на дармовые деньги, как стервятников – на падаль.

– Хочу дать тебе совет, как охотница охотнице, – сказала наемница, поглаживая волчью шкуру.

Я вопросительно подняла брови.

– Далеко в лес не ходи. Я бы не рискнула сунуться туда, где ты позавчера охотилась. И не из-за громадного волка. Что волк? Зверь, да и только. Я все чаще слышу рассказы про тех тварей. Они проскальзывают через Стену в наш мир.

У меня по спине поползли мурашки.

– Никак собираются напасть на наш край?

Если это правда, я бы не стала дожидаться, пока бессмертные твари хлынут на наши земли из-за невидимой Стены, разделяющей миры. Я бы нашла способ увезти родню подальше на юг, где не так сыро и не так опасно.

В далеком прошлом люди были рабами у фэйских правителей, и рабство длилось не одну тысячу лет. Люди потом и кровью создавали для жестоких хозяев прекрасный, величественный мир, строили красивые храмы для их кровожадных богов. Но однажды терпение людей лопнуло, и они подняли восстание. Мятеж быстро охватил все земли, началась невероятно кровавая и разрушительная война. В исторических хрониках ее так и называют – Война. Чтобы прекратить бойню, людям пришлось отдать фэйцам шестерых смертных королев. Только тогда было заключено Соглашение и возведена Стеа, разделившая два мира. Все лучшие земли севера достались фэйцам и фэйри. Людей оттеснили на юг. Фэйцы и фэйри забрали с собой всю магию, вынудив смертных в поте лица добывать скудный хлеб свой.

– Никто не знает фэйских замыслов, – ответила наемница, лицо которой вновь стало каменным. – Может, у верховных правителей ослабли поводки и часть их зверья сорвалась. А может, решили окончательно уничтожить людей. Я служила у одного богатого, знатного старика. Он говорил, что за последние полвека все стало только хуже. Пару недель назад он сел на корабль и уплыл на юг. И мне посоветовал не мешкать, если мозгов хватает. Накануне отъезда он получил жуткую весть от своего давнего друга. Тот писал, что под покровом ночи стая мартаксов пересекла Стену и уничтожила половину деревни вблизи его усадьбы.

– Мартаксов? – переспросила я, и меня вновь зазнобило.

Я знала, что у фэйри есть разные породы. Про мартаксов только слышала, не представляя, как они выглядят. Когда я спросила у наемницы, ее удивительные глаза хищно вспыхнули.

– Туловище большое, как у медведя, голова напоминает львиную. И три ряда зубов поострее акульих. По жестокости превосходят медведя, льва и акулу, вместе взятых. Мой бывший хозяин читал мне письмо. Сонных людей мартаксы искромсали в клочья.

У меня свело живот. Не от голода. От страха. Я посмотрела на болтающих сестер. Красивые и хрупкие живые куклы, искромсать таких в клочья – секундное дело. Людям против мартаксов не выстоять. До чего же глупы эти «Дети благословенных»! Хотела бы я видеть, как повела бы себя сладкоречивая послушница, оказавшись один на один с мартаксом.

– Так что покуда все теряются в догадках, – продолжала наемница, – мне грех жаловаться. Предложений – выше головы. А тебе еще раз говорю: держись от Стены подальше. Если кто из верховных фэйских правителей затевает набеги на здешние земли… в сравнении с ними мартаксы нам дворовыми псами покажутся.

Я смотрела на потрескавшиеся от мороза, испещренные шрамами руки наемницы.

– Скажи, а фэйри других пород ты тоже видела?

Ее глаза превратились в щелочки.

– Лучше тебе не знать, девка, не то твое пузо вывернет все, чем ты его с утра набила.

Мне уже было не по себе. Я злилась на свое любопытство, но все же спросила:

– Неужели есть кто-то страшнее и опаснее мартаксов?

Женщина молча закатала рукав мехового плаща. Ее смуглую, мускулистую руку покрывали ужасающего вида шрамы. Их цепочка очень напоминала…

– Эта тварь была помельче мартакса и не такая свирепая. Зато ее укус впрыснул в меня яд. Целых два месяца я лежала в лежку и потом еще четыре набиралась сил.

Решив показать мне все, наемница нагнулась и завернула левую штанину. У нее была красивая, сильная нога. Странный узор на ноге тоже по-своему красив, но у меня внутри все заледенело от ужаса. По смуглой коже тянулась черная паутина, похожая на грязный иней.

– Лекарь сказал, что против такого яда никаких снадобий нет. Мне еще повезло, раз яд не мешает ходить. Пока не мешает. Что будет потом… лекарь честно признался: он понятия не имеет. Может, сразу помру от этого яда. А может, калекой стану. Одно утешение: я все-таки убила ту тварь.

Я едва ощущала собственные ноги. Наемница молча опустила штанину, потом рукав. Если кто из невольных зрителей видел жуткое зрелище, говорить не решался, а уж тем более подходить ближе. Я решила, что и с меня на сегодня хватит, и попятилась, пытаясь совладать с услышанным и увиденным.

– Спасибо за предостережения, – сказала я наемнице.

Она снова посмотрела мне за спину и улыбнулась одними губами:

– Удачи тебе, девка.

Изящные пальцы старшей сестры дернули меня за рукав и потащили прочь.

– Они такие опасные, – шипела Неста, все дальше оттаскивая меня от наемницы. – Больше никогда к ним не подходи.

Я взглянула на нее, потом на Элайну. Лицо средней сестры побледнело и вытянулось.

– Вы собрались мне о чем-то рассказать? – тихо спросила я.

Уже и не помню, когда в последний раз Неста меня о чем-то предупреждала. Помимо собственной персоны, она снисходила разве что до заботы об Элайне.

– Эти наемники – жуткие чудовища. Им ничего не стоит отобрать у человека последние деньги. Добром не отдаст – заберут силой.

Я обернулась. Наемница по-прежнему разглядывала купленные шкуры.

– Никак она успела тебя ограбить?

– Речь не об этой, – шепотом возразила Элайна. – Наткнулись мы на одного. Денег у нас было – два-три жалких медяка. Он как увидел деньги – просто спятил. Решил, что остальные мы где-то прячем.

– А почему вы властям не заявили? Мне почему не сказали?

– И что бы ты сделала? – ехидно спросила Неста. – Вызвала бы его на поединок? Стреляла бы в него из лука? Этот городишко – сточная канава. Кто почешется из-за наемника, ограбившего таких, как мы?

– Кто почешется? Хотя бы твой Тимас Мандрэ, – холодно ответила я.

Глаза Несты сердито вспыхнули, но потом она что-то увидела у меня за спиной и попыталась учтиво улыбнуться. Видимо, вспомнила про деньги в моем кармане.

– Твой дружок тебя дожидается, – сообщила она.

Я обернулась. На другом конце площади, прислонившись к стене дома, стоял Икас. Он был старшим сыном единственного зажиточного крестьянина в нашей деревне, однако и он исхудал за зиму. Его каштановые волосы потеряли блеск и топорщились в разные стороны. Довольно миловидный, вежливый, уравновешенный. Но под всем этим жила какая-то темнота. Она-то и сблизила нас. Мы оба хорошо понимали, сколь никчемны были, есть и будут наши жизни.

Несколько лет я вообще не обращала на него внимания, как и он на меня. Но однажды дорога свела нас вместе. Мы оба шли на рынок. Отец послал Икаса продавать яйца, я заглядывала в корзину, которую он нес, и любовалась оттенками скорлупы. Попадались яйца почти коричневые, были кремовые, с вкраплениями зеленых и голубых пятнышек. Разговор у нас завязался простой, легкий. Может, каждый из нас что-то говорил невпопад. С рынка мы тоже шли вместе. У нашего дома Икас простился, а я вдруг почувствовала себя… не такой одинокой, как прежде. Через неделю я сама потащила его в ветхий сарай.

Икас был моим первым любовником и оставался единственным все два года наших встреч. Порою мы неделю подряд встречались каждый вечер, а потом не виделись целый месяц. Однако каждый раз картина повторялась. Мы торопливо сдергивали друг с друга одежду, наше шумное дыхание сливалось воедино, языки тоже сплетались… Иногда мы разговаривали. Обычно говорил Икас, жаловался на отца, который непомерно нагружал его работой и давил своей властью. Нередко мы обходились без слов. Не скажу, чтобы мы особо преуспели в телесных утехах, но они дарили нам кусочки свободы и позволяли хоть ненадолго забыть об окружающей жизни.

Между нами не было любви. По крайней мере, в моем понимании, которое строилось на чужих рассказах и на тех немногих книгах, что мне читали сестры. И все же во мне что-то оборвалось, когда он сообщил о грядущей женитьбе. Впрочем, отчаяние меня не захлестнуло и я не стала просить Икаса о продолжении наших встреч после его свадьбы.

Икас не собирался подходить ко мне на площади. Он подал мне знакомый знак, затем развернулся и зашагал прочь из городишки, держа путь все к тому же старому полуразвалившемуся сараю. Мы не особо скрывали наши отношения, однако старались, чтобы они не привели к нежелательным последствиям.

– Надеюсь, вы оба понимаете, что в таких делах надо осторожничать, – заявила мне Неста, провожая взглядом удалявшегося Икаса.

– Поздновато ты проявила сестринскую заботу, – ответила я сестре.

И тем не менее мы осторожничали. Поскольку у меня не было денег на предохранительные снадобья, Икас взял это на себя и постоянно пил особый отвар. Он знал, что иначе я не подпустила бы его к себе.

Я достала из кармана большую медную монету. Элайна затаила дыхание. Не глядя на сестер, я вложила монету в ладонь Элайны и сказала:

– До встречи дома.

Мы славно поужинали жареной олениной и собрались возле очага. Я любила эти тихие часы между ужином и сном. Сестры о чем-то шушукались и хихикали. Какая-то часть меня всегда завидовала их близости. Деньги, что я им дала, они потратили целиком. Куда – я не знала, хотя Элайна принесла отцу новую стамеску для резьбы. Плащ и сапоги, которые они клянчили накануне, стоили слишком дорого. Я не упрекала сестер за потраченные деньги, тем более что Неста, вернувшись домой, без всяких понуканий сама отправилась колоть дрова. К счастью, на обратном пути им удалось избежать нового столкновения с «Детьми благословенных».

Отец дремал, прислонив палку к покалеченной ноге. Я решила, что сейчас самое время поговорить с Нестой о Тимасе Мандрэ, повернулась к старшей сестре, открыла рот… но не успела произнести ни слова.

Раздался оглушительный рев. Сестры испуганно завопили. Дверь распахнулась, и ветер наполнил комнату вереницей снежинок, а в проеме появилось нечто огромное и злобно зарычало.