Дневник Домового. Рассказы с чердака ЧеширКо Евгений

Русский Иван,

или Стереотипы

Иван проснулся раньше обычного. Медведь Федор уже не спал, а сидел в углу избы и бренчал на балалайке. Надев лапти, Иван пошел в ванную.

– Ах вы ж сволочи капиталистические! Опять горячую водку отключили, – пробурчал он и стал умываться спиртом из самовара. Умывшись и позавтракав икрой, Иван протер звезду на ушанке и пошел на работу.

Он работал на матрешечном заводе, а недавно устроился на полставки в русскую мафию. Друг Николай из КГБ звал его к себе, но Иван, пораскинув мозгами, решил, что, хоть в мафии и нет соцпакета, платят там все-таки больше. Пока взяли на испытательный срок, но один из работников через месяц должен будет уйти в декрет, и он надеялся, что именно его поставят на вакантное место на полный оклад.

С этими мыслями Иван шел по тайге. Пару раз злые чеченцы обстреляли его с Кавказских гор, но Иван, ловко увернувшись от пуль, показал в их сторону здоровенный кукиш. Чеченцы удивились, сели на заниженную белую «приору», и, по привычке высунув руки из окон, укатили восвояси.

Иван выдавил в рот походную водочную бутылку и, погрузившись в свои мысли, зашагал дальше. Два вопроса мучили его уже долгое время: «Что делать?» и «Кто виноват?». И если на второй вопрос ответ был очевиден – во всем были виноваты американцы, то на первый он никак не мог найти ответа. Уйдя полностью в себя, Иван чуть было не столкнулся с проезжавшим мимо велосипедистом-медведем. Покрыв друг друга трехэтажным матом и слегка поборовшись на руках, соперники разошлись по своим делам.

Иван вспомнил о Путине, и на душе стало легко и приятно. Он даже попытался улыбнуться, но у него это снова не получилось. Из всех ему знакомых людей улыбаться умел только Гришка Ковыряйло, но он был наполовину евреем, а наполовину заместителем начальника цеха по вкладыванию третьей матрешки в четвертую. Иван слегка ему даже завидовал. Когда ему было весело, он щурил свои славянские глаза и поглаживал густую бороду. А вот улыбнуться никак не получалось.

Закурив беломорину, Иван снова подумал о том, что на дворе июль, а снега меньше не становится. Накануне приходили из ЖЭКа на плановый осмотр реактора, сказали, что урановых стержней в этом году придется нарубить самому. Сергей Сидоров, начальник рудника на соседней улице, пообещал подогнать пару повозок взамен на двадцать автоматов АК. Придется опять выплавлять их из метеорита, упавшего неподалеку еще в мае.

Поклонившись памятнику Ленина, Иван, насвистывая «Калинку-малинку», решил станцевать вприсядку. Такое часто с ним бывало, просто русская душа развернулась и так захотелось справедливости… Хоть волком вой! Он обнял березку и заплакал. Где-то вдалеке затянул песню гармонист, а Иван стоял и думал: «Да пусть даже мы такие, пускай все о нас думают плохо и нет у нас друзей во всем мире. Пускай! Зато мы русские и любим свою матушку-Россию так, как никто не любит во всем свете свою страну! И живем, может быть, небогато, зато душа у нас есть! Мы – русские и с нами Бог! Суворов еще сказал…»

Неспокойные соседи

Я слышу эту ругань из-за стены практически каждый день. Не дают даже поспать. Они думают, что я ничего не слышу, а на самом деле стенка у нас тонкая. Вчера кричали из-за какой-то машины. Она, кажется, ее сломала, а он в который раз пообещал ее бросить и уехать. Снова плач, слезы… Уже привык. Помню, как поначалу, когда я здесь только поселился, слышал, что они вообще хотели меня убить. Чем-то я их очень раздражал, наверное. Думаю, что шутили. Как можно человека убить, даже если он им не нравится? Но потом ничего… Успокоились, но между собой не перестали гавкаться.

Я-то тихий, спокойный, в их дела не лезу особо… А он недавно еще и пить начал. То песни орет, то к ней пристает. Один раз ударил даже. А мне что делать? Сижу вот, слушаю все это. Но мне кажется, они все равно любят друг друга. Если бы не любили, разбежались бы уже давно. А они живут. Надеюсь, что успокоятся все-таки когда-нибудь. Думаю, приду как-нибудь к ним, скажу: «Ну что вы ссоритесь-то? Хватит уже!» Они посмотрят так друг на друга и скажут: «А и правда! Что это мы?» И заживут счастливо.

А вообще, я тут по распределению оказался. Особого выбора не было. Ну так, значит, так… Ничего не поделаешь. Недавно гости к ним какие-то приезжали, слышал, спрашивали что-то обо мне. А им-то дело какое? Все им нужно… Потом уехали, эти двое давай снова ругань поднимать! Как-то не так он на какую-то Машку смотрел. Вот нашли из-за чего орать!..

Я их, честно говоря, и не видел ни разу. Только слышу. Но мне и этого хватает. Могут и ночью начать отношения выяснять. Вот это, вообще, хуже всего. Не сплю, слушаю. А здоровье – оно же не железное. Голова как начнет болеть… А я-то молодой еще. С чего бы ей болеть? Все из-за нервов. В общем, не дают они мне покоя… А так хочется, чтоб все спокойно было! Сил уже нет.

Сегодня к ней врачи приезжали. Сказали, что ей нельзя так нервничать, потому что может случиться самое плохое. Интересно, а что это – самое плохое? Они уехали, а она давай снова рыдать… Да так жалостливо… Аж у меня мурашки по коже.

Но я думаю, что все наладится. Все хорошо будет! Я их все равно люблю!

Они же мои родители, а мне скоро уже рождаться…

Операция

Василий шел по улице в очень плохом настроении. Он-то ускорял шаг, то, наоборот, резко останавливался, делая вид, что неожиданно вспомнил о невыключенном утюге. Наконец его терпение лопнуло.

– Товарищ, вам самим не надоело за мной ходить? Я не знаю, чья это была шутка, но пошутили и хватит уже. Хотите, я посмеюсь даже? Ха-ха. Идите уже домой!

Высокий парень с двумя белоснежными крыльями, который следовал за ним в двух шагах от самого дома, удивленно обернулся.

– Я к вам обращаюсь, – неистовствовал Василий, – не прикидывайтесь дурачком!

– Ко мне? – Крылатый как-то по-детски ткнул себя пальцем в грудь.

– Да, черт возьми, к вам! Что вы меня позорите? Иду себе на работу, никого не трогаю… Что вы прилипли ко мне, как банный лист?

– То есть вы меня видите?

– Я еще и слышу вас к тому же! И то, что вы шаркаете своими тапочками по асфальту, раздражает меня не меньше вашего дурацкого наряда!

– А как же так получилось? – Молодой человек почесал свой светлый затылок. – Вы точно ко мне обращаетесь?

– Я… Честное слово, я сейчас вас по лицу ударю! Вы с какого отделения сбежали?

– Да что вы орете на меня, в самом-то деле?! Я, вообще-то, ваш ангел-хранитель! Попрошу не повышать на меня голос!

– Ааа… Вот так даже… – протянул Василий. – А вашего лечащего врача можно как-нибудь сюда телепортировать? Я с ним поговорить хочу.

– Как вы со мной разговариваете? – возмутился ангел. – Я тут хожу за ним, оберегаю от всяких неприятностей, а он еще и наезжает на меня! Ну знаете ли…

– Избавьте меня, пожалуйста, от одной неприятности в таком случае! Идите домой! Вы пьяны, по-моему.

– Ах, так! Ну тогда посмотрите вон туда, – с этими словами ангел протянул руку к строящемуся зданию, отделенному от тротуара жестяным забором, – никого там не видите?

Василий обернулся и посмотрел в указанном направлении. Облокотившись на забор и поглядывая на наручные часы, в черном одеянии с капюшоном стоял силуэт. Люди проходили мимо, абсолютно его не замечая.

– Это еще кто? Тоже из вашего шапито? – спросил у ангела Василий.

– Нет, это смерть ваша. Заждалась вас уже. Хотите, познакомлю?

– Да, черт вас всех подери, вы кто такие? Что пристали ко мне, а? Молодой человек! – Василий остановил проходящего мимо парня. – Скажите, не могли бы вы вызвать полицию? Меня вот этот человек преследует.

– Какой человек? – Парень подозрительно покосился на Василия и на всякий случай отступил на пару шагов.

– Вот. Этот. Человек. С. Крыльями, – выделяя каждое слово указательным пальцем, направленным в сторону ангела, ответил Василий.

Парень быстро оглянулся по сторонам, как будто пытаясь понять, в какую сторону ему лучше стартануть от этого сумасшедшего.

– Простите, но… Дело в том, что… Может, я не рассмотрел, а где этот человек с крыльями?

– Да вот же он, – закричал Василий, тыча в грудь ангелу, – вот этот, туды его в качель, человек!!!

Парень, судя по всему окончательно решив, в какую сторону ему лучше удалиться, не заставил себя ждать и быстрым шагом направился дальше по улице, иногда оглядываясь.

– Вот видите, он меня не видит, – уже спокойным голосом резюмировал ангел.

– Вот достал ты меня, а! Кто вас нанял? Лёха? Серёга? Ох и устрою я им…

– Да что вы так разнервничались? Пойдемте, я вас познакомлю все-таки со смертью.

– Вот так предложение… Ну что ж, пойдем. Может, она поадекватнее будет.

Через минуту молодые люди уже подходили к забору. Черный силуэт, заметив их, оживился и приветливо махнул рукой ангелу.

– Ну что, я акт приема-передачи заполнила уже. Сейчас распишешься или потом?

– Да тут дело такое, – замялся ангел, – в общем, он нас видит, представляешь? Это как так получилось, не знаешь?

Смерть взглянула на Василия откуда-то из темноты опущенного капюшона и засмеялась:

– Как это – видит?

– Еще и слышу к тому же, – вставил слово Василий.

Смерть вздрогнула и отпрыгнула от него:

– Ох ты ж… Ничего себе! Правда, что ли?

Ангел кивнул.

– И что теперь?

– Я не знаю. Ты, говоришь, документы уже заполнила?

– Ну, вообще-то, да.

– А что там в причинах?

– Несчастный случай. Кирпич с пятого этажа строящегося здания, – смерть махнула рукой в сторону стройки.

– Чего? Какой еще несчастный случай? – Василий немного напрягся.

– Такой. Самый обычный. Что вас удивляет? Вот документ. Тут все написано.

Василий вырвал из рук смерти бумагу и принялся ее изучать.

– У тебя было такое раньше? – шепнул ангел в капюшон.

– Неа, – также шепотом ответила смерть, стряхнув с плеча ангела белое перышко.

– И что делать будем?

– Без понятия.

– Интересно, – оживился Василий, – а почему тут нет места для моей подписи? Вообще-то, меня этот документ в первую очередь касается!

– Ого! Вот это запросы! – удивилась смерть. – Может, вам еще смс нужно было прислать: «Уважаемый Василий, сегодня в 8:40 вы отбросите коньки. Наденьте выходной костюм»?

– Смешная шутка. Очень, – с каменным лицом ответил Василий, – и что вы мне сказать хотите? Если я сейчас пойду мимо этого здания, то на меня упадет кирпич?

– Ага, – кивнула смерть.

– Так я сейчас на другую сторону дороги перейду, и ничего со мной не случится! – ухмыльнулся Василий.

– Ой, проблема прямо – пожала плечами смерть. – Тогда вас машина собьет. А я исправлю 8:40 на 8:50. Делов-то…

– А ты тогда на кой черт мне сдался? Ты ж ангел-хранитель! Чего не охраняешь?

– Потому что ваш срок вышел. Все умирают рано или поздно. Моя задача – сделать так, чтобы человек до этого срока дожил. А не сломал себе шею раньше времени. Вот и всё.

– Ааа… Это как наш Пенсионный фонд, только наоборот, да?

– Ну можно и так сказать, – усмехнулся ангел.

– Интересно… – Василий с сомнением взглянул на леса строящегося здания, по которому резво передвигались строители, – вот так ситуация…

– Ладно, давай уже иди. Дел много! – вздохнула смерть.

Василий замер на месте и уставился куда-то в сторону.

– Эй! Я к тебе вообще-то обращаюсь! – Смерть дернула его за руку.

Девушка шла навстречу Василию. Их взгляды встретились. Что-то внутри разлилось теплом по всему телу, голова слегка закружилась. Он стоял и смотрел в эти огромные глаза, которые приближались к нему с каждой секундой, не в силах проронить и слова.

Ангел слегка улыбнулся и незаметно толкнул его в спину. Василий шагнул навстречу, на ходу вспоминая все слова, которые в один момент вылетели из головы.

– Девушка… А… Вы не знаете, как тут… В общем, это… Я, кажется, влюбился в вас…

Девушка кокетливо улыбнулась, взмахнув ресницами, и остановилась.

– Ну вот, еще и умудрился влюбиться напоследок, – задумчиво произнесла смерть и покачала головой.

– Почему это напоследок? – раздался приятный голос за ее спиной. – Ты уж извини, подружка, но я его забираю.

Смерть резко обернулась. Любовь стояла перед ней в таком же одеянии, как и она. Отличался лишь цвет. Белый капюшон был слегка сдвинут набок.

– Это на каком таком основании? – возмутилась смерть.

– Ну ты ж сама прекрасно все знаешь! На основании моего права вето, – судя по голосу, она улыбалась.

– Ах, вот как! – Неожиданная догадка мелькнула в голове костлявой. Она резко схватила ангела за горло. – Это ты? Это ты специально этот цирк устроил, да? Говори!

Ангел не мог сдержать смеха:

– Ну не обижайся, а? Просто любовь к 8:40 не успевала. А как мне еще время потянуть? Пришлось показаться и тебя показать. Ты уж прости.

Смерть бросила под ноги документы и быстрым шагом направилась вдоль забора. Большой кусок белого кирпича с глухим стуком шлепнулся прямо ей на голову.

– Нет, ну это уже просто издевательство, – пробурчала она и, отряхивая пыль с капюшона, ускорила шаг.

Шантажистка

– Бабка! Бабка!!!

– Чего орешь? Совсем уже из ума выжил?

– Всё, помирать буду.

– Ну помирай, чего орешь-то?

Федор Степаныч помирал с завидной регулярностью. Раз в неделю из комнаты обязательно раздавался его крик, сообщавший о скором планируемом склеивании ласт. Его жена, Клавдия Михайловна, уже давно привыкла к показательным выступлениям своего мужа и относилась к ним как к очередному выпуску любимого сериала – вроде бы уже и знаешь сюжет, и концовку можно предположить, а все равно идешь смотреть.

– Чего опять удумал, старый? – спросила она, зайдя в комнату и подойдя к кровати, на которой в трагичной позе возлежал Федор Степаныч.

– Всё, на этот раз точно, – уверенно сообщил он, – вызывай попа, пусть отпевает.

– Вот дурной! Ты сначала помри, а потом уже все мероприятия будем проводить. Живого ж какой дурак отпевать будет?

– Ну пусть придет, чаю пока на кухне попьет. А я уж постараюсь к его приходу подгадать. Чтоб два раза не ходил.

– Вот сколько лет с тобой живу, а все понять не могу – как я за такого дурака замуж-то вышла? За что ж мне наказание такое?

– А это потому, что противоположности притягиваются, – улыбнулся старик, – но не в нашем случае. Я говорю – попа зови! Чего стоишь? Сейчас помру. Точно тебе говорю!

– Ой, да ты каждый раз точно помираешь, а как с кухни борщом запахнет, так сразу воскресаешь! Чудо прям расчудесное! Кому расскажи, не поверит никто.

Федор Степаныч прикрыл рукой глаза и откинулся на подушку.

– Вот в кого ж ты вредная такая? Послал мне Бог на мою голову…

– Слушай, старый, а давай я лучше тебе врача нашего участкового вызову?

– Не поможет мне врач, – сказал Федор Степаныч голосом, которому позавидовали бы лучшие артисты Большого театра, – всё, отжил я свое, пришло мое время…

– Так! Вот держи пульт от телевизора, включай и смотри. А у меня дел еще полно. Ясно?

– Вот же вредная старуха! Помереть по-людски даже не даст! – пробухтел старик и выдернул из рук старухи пульт.

Клавдия Михайловна вышла из комнаты и обернулась. Несколько секунд она смотрела на письменный стол, стоящий в углу комнаты, а потом, удостоверившись, что муж включил телевизор, подняла руку и поманила кого-то пальцем. Смерть нехотя поднялась и подошла к старушке.

– Я тебе говорила, чтоб ты сюда не ходила больше? – шепотом произнесла старушка.

– А чего это вы мне указываете куда мне ходить, а куда – нет? У меня вообще-то все согласно графику. А у мужа вашего уже давно все сроки вышли. Еще полгода назад.

– Слушай, ну договаривались же – или вместе с ним, или никак!

– Ну а что я сделаю, если не приходит мне на вас ориентировка?

– Ну раз не приходит, то и ты не приходи.

– У меня план, понимаете? Нельзя мне возвращаться с пустыми руками.

Старушка задумалась.

– Ладно, давай тогда как обычно. Ты ж по-хорошему все равно не уйдешь. Держи, – Клавдия Михайловна протянула руку.

Смерть аккуратно взяла ее своими холодными костлявыми пальцами и прижалась к ней губами. Лицо старушки побледнело и покрылось маленькими капельками пота. Веки стали тяжелыми и начали давить на глаза. Через минуту старушка покачнулась и схватилась руками за стенку.

– Хватит, – еле выдавила она из себя, с трудом шевеля пересохшими губами.

Смерть отпустила руку, и та безвольно повисла у туловища.

– Тут даже на неделю не хватит, – сказала костлявая, – максимум – дня три, не больше.

– Ну хоть три дня твою морду противную не видеть. Все, иди уже с глаз долой. – Старушка покачнулась и, придерживаясь за стенку, направилась в комнату.

– Чего ты? Плохо тебе? – Старик убавил громкость телевизора.

– Да нет, Федь… Все хорошо, сердце что-то побаливает… Все хорошо. Пойду сейчас прилягу, пройдет все. Все хорошо, Федь, ты не беспокойся.

– Полежи, конечно, полежи, Клав. Я пойду пока покурю.

Старик с трудом встал и вышел на кухню. Смерть стояла у холодильника, облокотившись на столешницу.

– Опять ты? Я тебе говорил – или с ней меня забирай, или чтоб духу твоего тут не было! Я тебе ее не отдам!

– Я ж вам говорила – нет на вас распоряжения. Так что вашу жену я с собой беру.

– Ну ты и карга старая! На, кровопийца, пей! А ее не трожь, поняла? На сколько там хватит?

Смерть обхватила протянутое запястье старика:

– Дня на три, не больше.

– Ну хоть так… И чтоб я тебя тут не видел эти три дня, поняла? Потом придешь – сразу ко мне. Только попробуй ее хоть пальцем тронуть!

– Как скажете, как скажете… – усмехнулась смерть и прильнула губами к руке.

Сказка о Змее, Богатыре и дорожных работах

Богатырь поправил шлем и слегка натянул поводья. Конь остановился моментально. Немного посидев в седле, щурясь и беззвучно шевеля губами, Богатырь вздохнул и принялся спускаться на землю. Наконец ему это удалось.

– Никуда не уходи, понял? – обратился он к коню, обрадовавшемуся остановке и сразу же опустившему голову к земле в поисках зеленой травы.

Еще раз поправив сдвинувшийся на затылок шлем, он подошел к камню.

– Так, что тут у нас? – еле слышно прошептал он. – Налево пойдешь – коня потеряешь.

Богатырь обернулся и посмотрел на своего спутника.

– Не, не пойдет. Мне пешком совсем не с руки ходить. Да и вообще, что это за предложение такое – коня потеряешь?! Интересно, хотел бы я посмотреть на того, кто туда пошел! Подходит он, значит, к камню, читает эту надпись. И что дальше? Что его должно заставить туда пойти? Дай, думает он, коня потеряю, а то скучно как-то, да и давно я ничего не терял! Так, что ли? Это, в общем, не подходит. Что тут дальше? Прямо пойдешь – ничего не найдешь, ибо проезд закрыт, ведутся дорожные работы.

Богатырь попытался почесать затылок, но получилось лишь поскрести ногтями по металлу.

– Дорожные работы… Значит, мне тоже не туда. А направо что тут? Ага. Направо пойдешь – смерть свою найдешь. Вот радость-то какая! Смерть свою найду! И что ж мне теперь делать?

Он еще раз оглянулся на коня. Конь щипал траву и подозрительно поглядывал на своего хозяина.

– Жалко как-то животину. Да и самому помирать неохота. Эх, была не была. Может, не так смерть и страшна на самом деле, как о ней говорят. Пойду направо, – с этими словами он подошел к коню и вставил ступню в стремя.