Мечта хранимая. Цикл «Мечтатели» Виксар

Бесед между нами постепенно становилось всё меньше: времени на философские проблемы почти не оставалось, в первую очередь приходилось думать о приземлённом.

Княжество прожило без проблем полторы недели, если считать с момента окончательного «введения в эксплуатацию». Дальше в сложном социальном механизме начались неполадки.

В Сереброве, городе восточнее Киева, технический прогресс дал немного не те плоды, которых обычно от него ожидают. В Княжеской Академии наук – да, у меня и такая появилась – открыли какой-то метод, позволяющий производить добычу металлов немного быстрее, чем раньше. На частичную замену оборудования и доставку необходимых химических реактивов, естественно, потребовались материальные и трудовые ресурсы, которых, что тоже естественно, на всех сразу не хватило.

К спору чиновников о приоритетности модернизации одних шахт перед другими подключились горняки, у которых имелись свои собственные взгляды на то, как должен выглядеть рабочий процесс. Химию никто не знает, обучать их некому, проблем от нововведений больше, чем пользы, потому как старые методы надёжнее и безопаснее. В общем, не надо никаких реактивов, а выделенные деньги лучше на что-то толковое потратьте.

Ответственные за передовое внедрение ни разобрать вскрывшиеся противоречия, ни удержать ситуацию под контролем не смогли, губернатор и вовсе не захотел брать на себя ответственность за происходящее. В результате ком прокатился по региону, дошёл до столицы и на полной скорости врезался во дворец.

Выслушав представителей каждой группы, я пришёл к выводу, что более чем переоценил свои возможности. В одиночку князь справиться с управлением всей страной в имеющихся условиях не мог, как бы там ни казалось первоначально, и даже градоначальники нагрузку почти не снимали – хорошо ещё, что не увеличивали. К вечеру того же дня во дворце прошло первое заседание кабинета министров Русского княжества. Забавно это, пожалуй, выглядело: большой зал, в центре круглый стол, за которым восседают серьёзные взрослые люди – и в центре их внимания единственный подросток, принимающий их доклады о планируемых действиях и на ходу тасующий сферы ответственности.

Посторонних наблюдателей там, к счастью, не было, но, вспоминая после свои ощущения, я подумал, что начинаю понимать фразу Альдена о необходимости саморазвития в качестве Правителя. Останавливать людей раза в два старше себя, когда они говорят не то, что хочешь слышать? Заставлять их говорить, когда хочешь этого? Заставлять говорить о том, что интересует тебя, а не что интересует их? Непредставимо, просто непредставимо в тех условиях, в каких я жил предыдущие полтора десятка лет. Какое там обращение к народу с высоты третьего этажа, они тебя один раз увидели и через десять минут забыли, о чём ты вещал! А здесь – ты будешь сидеть час, два, три, хоть сутки, ровно столько, сколько понадобится для вникания в ситуацию и решения проблемы. Зная, что каждый всплеск застенчивости заставит тебя выслушать очередную порцию совершенно лишней в данном случае информации, никак не приближающей к конечной цели.

Первый, тестовый состав кабинета сложился из министров просвещения, металлургии, товаров и торговли, финансов, медицины, правосудия и командующих армии и гвардии. Таким образом под его контроль попали все важнейшие сферы, что обещало хотя бы на первое время разгрузить мою собственную повестку. Тем не менее, с каждым новым днём тяжесть власти становилась всё ощутимее, несмотря на средние размеры страны, монархический строй и искусственную среду, исключающую политические группировки, борьбу за власть и прочее. От мыслей, каково пришлось бы в системе, сложившейся естественным образом, бросало в лёгкую дрожь – но в то же время все наличествующие заботы отходили на второй план: справлялись же средневековые короли со своими обязанностями, а я чем хуже?

Медленно, но верно голова заполнялась необходимыми знаниями и привыкала к новым категориям мышления. Светлый образ Альдена, сумевшего наладить работу собственного государственного механизма до аналогии с часовым, стал своеобразным ориентиром, напоминавшим о том, что конечный результат окупает затраченные усилия.

От самого Альдена, впрочем, вестей не поступало. Изредка я вспоминал про неоткрытое письмо, которое до сих пор должно было лежать где-то в комнате, но всякий раз находился достаточно далеко от него, чтобы отвлечься и забыть снова. Какую-то роль в этом сыграла и мысль, что, если бы в том письме было что-то важное, со мной попытались связаться повторно – хотя бы узнать, почему не отвечаю.

Время, между тем, всё равно работало на меня. Ора успела обжиться и, по-видимому, уже считала мой Дворец своим домом, что искренне радовало. Да и вообще, медленно, но верно она менялась в лучшую сторону: становилась общительнее, дружелюбнее, интересовалась окружающим не подчёркивая дистанцию, как это имело место в первый период. Каждый день я силился заметить в ней что-то новое, положительное, чего в ней раньше не было, и, что характерно, находил…

Я должен был доказать свою правоту. Человек может меняться, а в идеальном мире можно прожить без войны.

Потому что если это не так, то до идеала здесь очень далеко.

Мы с Орой спускались по центральной дворцовой лестнице, разговаривая о возможностях Правителя. Обычно я старался полностью контролировать ход подобных разговоров, взвешивал каждое слово, оценивая, какой эффект оно может возыметь пройдя через фильтр сознания инфернала. Сложность этого усугублялась отсутствием понимания, что вообще делать с Орой дальше и, следовательно, в чём именно её стоит убеждать.

Стояло субботнее утро, около десяти часов. В связи с резким увеличением профессиональной, так сказать, нагрузки количество тренировок пришлось уменьшить, и теперь они проводились только три раза в неделю. Сегодня я планировал съездить в Бризск – западный из двух крупных городов, лежавших на побережье, южной границе княжества, – посмотреть обстановку, а заодно и чуть развеяться. Море, всё-таки.

– …А ещё раз, как этот потенциал восстанавливается?

– Не знаю. Есть какие-то факторы, но о них почти ничего не известно. Если что – делимся теориями, ага?

Ора не ответила – снова задумалась, усваивая полученную информацию.

Половину поездок теперь приходилось совершать с сопровождением – чиновники, чтоб их. В первое время это заметно снизило темп перемещения с места на место; я даже думал над тем, чтобы и их обеспечить воздушным транспортом и таким образом компенсировать издержки, но всё-таки решил, что много чести для них. Не тот круг людей, с которым мне хотелось бы рассекать по небесам. Вопрос решился созданием специальных, «эскортных» коней, с увеличенными показателями выносливости и скорости.

Отряд ждал меня у подножия лестницы. Все верхом, уже готовые. Я поднял руку, поприветствовав поклонившихся в ответ сопровождающих, и начал забираться в седло.

– Ты надолго? – очнулась от раздумий Ора.

– До вечера. А что?

– Хм… Пожалуй, я тоже поеду.

Свита украдкой переглянулась. Я удивился:

– Ты ведь хотела сегодня потренироваться?

– Успеется. Я на море хочу, – спокойно ответила девчонка.

– Ну, давай… Только я большую часть времени буду занят, тебе придётся самой себя развлекать.

– Отлично.

Подняв руку, она сделала странный жест, а затем начала формировать из возникшего перед ней облака серого тумана что-то, в чём постепенно стали угадываться контуры лошади. Эскорт терпеливо ждал, а я задумался: учил ли я её созданию живых существ? Никакого личного транспорта у Оры до сегодняшнего дня не было, она первый раз вызвалась сопровождать меня куда-то. Впрочем… А, ну да, она же в самом начале, после перехода в мир, создавала армию. Интересно, а она использует тот же подход, которому учил меня Альден, или какой-то свой?

Через пару минут перед Орой появился готовый к выезду чёрный конь с белой гривой, белыми пятнами над копытами и белым хвостом. Ловко запрыгнув в седло, инферналка вдруг подняла коня на дыбы, вызвав удивлённые возгласы со стороны чиновников. Перевела горящие азартом глаза на меня:

– Ну что, едем?

Я усмехнулся, похлопал своего серого жеребца по шее – и отряд поскакал на юг.

К вечеру, закончив все дела, мы со свитой пришли отдохнуть на пляж, весь день находившийся в распоряжении Оры. Кроме нас там больше никого не оказалось, что достаточно красноречиво говорило об её активности. О том же свидетельствовали десятка три песчаных замков высотой в человеческий рост, неплохо, кстати, выполненных в деталях.

Закончив с песком, Ора перешла к воде. Точнее – к волнам. Причём непонятно, что конкретно она делала: то ли испытывала свои новые силы, то ли искала новые приёмы управления ими. Вообще, понаблюдав, как инферналка – инферналка? это?! – радостно бегает по мелководью в закрытом коричневом купальнике, я пришёл к выводу, что она просто-напросто впервые в жизни оказалась на море. У меня когда-то, ещё в старом мире, были те же эмоции… Правда, вёл я себя тогда на пару порядков тише: общественный пляж, все дела.

Интересно, где Ора жила раньше? Если предположить, что моя мысль верна, то она, видимо, тоже из какого-то мегаполиса. Но в отличие от меня, хоть и в детстве, но побывавшего пару раз в лагере, ей, по-видимому, так ни разу и не представилась возможность куда-нибудь выбраться. Хотя… А может, она наоборот, из глухой деревни, где автобус ездит несколько раз в день? В этом случае можно оправдать и её падение в инфернальность – тяжёлыми условиями…

Ладно, это всё бессмысленно. Чем строить теории и пытаться представлять абсолютно другой образ жизни, лучше просто набраться терпения и подождать, пока наши отношения оформятся настолько, чтобы она смогла рассказать всё сама.

На обратном пути в столицу я снова настроился на деловой лад, и в голове завертелись другие, гораздо более глобальные проблемы. Государство построено, первоначальная задача выполнена. Дальше его предстояло превратить из идеального для меня в объективно идеальное – а идей, как это сделать, не было абсолютно.

В какой-то момент мелькнула мысль, что в момент прихода в мир было легче: не имея ровным счётом никакой ответственности, я мог не торопиться и потратить пару недель на проработку концепции государства, отложив стадию реализации до её завершения. Это, во-первых, сильно сократило бы время непосредственно создания, во-вторых, позволило бы избежать многих структурных ошибок – в большинстве случаев для этого действительно достаточно было сосредоточиться и подумать логически.

Впрочем, разобрав эту теорию, я решил, что всё не так плохо. Да, исправлять пришлось многое, но эти исправления стали возможны только с появлением личного опыта управления. Без него можно было хоть десять раз продумать модель, это не сильно отразилось бы на её эффективности.

Размышления привели в итоге к тому, что в нынешних условиях имелось два пути построения идеального государственного механизма. В первом варианте ключевая роль отводилась экспериментам: необходимо не только, образно говоря, смазывать и ремонтировать его, но и постоянно видоизменять, даже если всё и так неплохо работает, – чтобы в итоге выбрать лучший вариант не из двух-трёх, а из десятка опробованных. Второй же наоборот, позволял мне расслабиться, сосредоточившись только на получении полезного опыта. В этом случае не требовалось даже стабильности в стране, вся суть заключалась в том, что, в конце концов, нынешнее государство будет стёрто под ноль, а вместо него возникнет новое, не имеющее ни одного из прежних изъянов.

Ни то, ни другое мне совершенно не понравилось, и я предпочёл временно закрыть для себя эту тему. Надо не забыть поспрашивать других Правителей, может, проблема возникла на пустом месте. По крайней мере, я на это надеялся.

Одна дельная мысль за время дороги всё же родилась, уже в пригороде Киева: Ору стоило ввести в руководящий состав. До сих пор её статус в княжестве определялся как «живёт во дворце», а этого слишком мало: нужно и стимулировать процесс перевоспитания, и свою пользу хоть немного извлекать. Работа с полной занятостью для этого подойдёт как нельзя лучше. На руководящей должности, конечно, – чем ещё заинтересовать потенциального Правителя?

Назначение на должность княжеского советника было воспринято совершенно спокойно: Ора лишь немного удивилась и пожала плечами в том смысле, что «ну, давай попробуем». Следующую неделю она также не проявляла никакого энтузиазма, присутствуя на собраниях и заседаниях, но исключительно молчаливой тенью.

Гром для всех грянул, когда инферналка посчитала, что более-менее разобралась в основных вопросах. С этого момента ни один доклад, ни одна сводка не оставались без её комментария. Если сходу дать оценку не получалось, докладчика ловили в коридоре или даже в его собственном кабинете и заставляли объяснять все непонятные моменты.

Должен признать, мне это тоже помогло: будучи не обделён здоровым самолюбием, я не мог позволить, чтобы монарх разбирался в делах государства и имел знаний меньше, чем его советник. Это было бы… ну, уж точно не элементом идеального государства. И потому мне пришлось удвоить рвение в изучении всего относящегося к государственному управлению.

Также новый формат работы, в котором проверке подвергалось всё и вся, помог мне вспомнить опыт старого мира и использовать его для выявления и устранения некоторых неочевидных проблем. Например, поистине гениальным для моего уровня решением стало введение должностных инструкций для чиновников, в которых чётко определена компетенция каждой должности. А после того, как через несколько дней мне принесли на заверение несколько ящиков этих инструкций, последовало и следующее, столь же гениальное решение о создании министерства юстиции, благополучно забытого ранее. По инициативе же лично Оры были учреждены выборные совещательно-контрольные органы при градоначальниках.

Так время и шло. Будучи единственными людьми в княжестве, знающими, кто мы есть на самом деле, мы с Орой познавали теорию и практику социальных технологий. Однако через некоторое время моего внимание потребовало очередное уникальное в своём роде событие. Началось всё с челобитной.

В Тронный зал вошли двое мужчин. Первый – командующий армией Марсин Антон Дмитриевич, среднего роста и крепкого телосложения. Мне он напоминал викинга: рыжие волосы, небольшие, но живые горящие глаза под густыми бровями, пышные усы, переходящие в бороду. Насколько он представлял своё место в мире – а я постарался, чтобы ему, как человеку из высших властных кругов, было что вспомнить, – сидеть в штабе он ненавидел, предпочитая наблюдать битвы вживую.

Второй выглядел практически противоположностью ему. Горнев Андрей Святославович, командующий гвардией, двигался плавно, но быстро, держась гордо и прямо во весь немалый рост. Его русые с проглядывающей сединой волосы тоже были подстрижены достаточно коротко, но нисколько не по-военному. Он олицетворял собой силу и достоинство гвардии так же, как Марсин – армии.

Не дойдя до трона двадцати шагов, они поклонились и застыли в этом положении, чуть приподняв головы, ожидая приказа приблизиться.

– Рад, что вы так быстро. Антон Дмитриевич, что вы знаете о недавних событиях на северных территориях?

Знал он столько же, сколько и я. В одной деревне, стоящей почти у Вечнозеленых лесов, то есть на самой границе, недели две назад начались пропажи скота. Сперва заснувший пастух потерял корову. Через день пропали ещё две животины, на этот раз вместе с пастухом. Деревня насторожилась, следить за стадом на выпасе начали отправлять мужиков группами не менее чем в пять человек с вилами наготове. Однако и теперь разбой не прекратился: раз в два-три дня похитители приходили ночью, разбирали крышу какого-нибудь из сараев и вытаскивали коров через верх – что было совсем уж странно. Армия, выполнявшая в том числе функции местной дружины, всё это время искала преступников, но не смогла найти ни одной сколько-нибудь значимой улики. Просто – ничего. Тогда отчаявшиеся жители деревни решили обратиться наверх.

– Какие есть мысли по этой ситуации? – поинтересовался я. – Как-то странно выглядит.

– Дружина начала работу после второй кражи, когда люди обратились за помощью, – ответил Марсин, – Всё сделали как надо, но пока никаких зацепок обнаружить не удалось. Единственное, что можно сказать с уверенностью, местные к кражам непричастны.

– Маловато, – я задумчиво почесал щёку, – надо всё-таки разобраться, что там происходит, раз люди аж до столицы дошли. Андрей Святославович, может, у вас есть идеи?

Горнев пожал плечами:

– Действует хорошо организованная группа, но остаются непонятными их цели. Хищения для пропитания? После второго эпизода гораздо проще было бы перейти к другому поселению, где скот по-прежнему выпускают на пастбище. Возможно, похитители привязаны к конкретной местности и не имеют возможности ходить далеко. Помимо усиления охраны деревни необходимо провести розыскные мероприятия в близлежащем лесу.

– Лес обыскивали, – кивнул Марсин, – там тоже пусто.

– Но это звучит более обнадёживающе, – заметил я. Добавил, размышляя: – Хотя, если это диверсанты, откуда они могли взяться в такие короткие сроки?..

– Разрешите взять дело под свой контроль? – командарм решил хоть и запоздалой, но инициативой загладить неудачу. Однако у меня появились другие мысли на этот счёт.

– Пожалуй, нет. Туда поеду я сам. – Взмахом руки оборвав собиравшихся было возразить главкомов, я продолжил: – Андрей Святославович, организуйте сопроводительный отряд. Не знаю, что может поджидать нас там, так что примите все возможные меры. На этом всё. Отправляемся сегодня вечером.

– Тебе что, давит? Какая разница, кто поедет, а кто нет?

– Во дворце должен кто-то остаться, – в который раз возразил я, заканчивая подбирать себе одежду – путём трансформации уже надетой. Так было быстрее, да и Ору выпроводить из комнаты хоть на несколько минут не представлялось реальным. – Мало ли, случится что.

– Типа здесь остаться некому? Министры, секретари! Полный дом бюрократов!

– Вот именно, бюрократов! Кому-то надо за ними присматривать.

– Да не хочу я ни за кем присматривать! Ты едешь отдыхать, и я тоже хочу!

Я стиснул зубы, сдерживая раздражение. Если в начале разговора можно было отшучиваться, то теперь инферналка, не желавшая слушать ничего поперёк своей линии, вызывала натуральную злость.

– Это не отдых. Там происходит что-то непонятное и в этом надо разобраться. Это может быть опас…

– Я еду, и разговор закрыт, – заявила Ора.

– Нет. Я тебе запрещаю.

– Засунь себе свои запреты, командир нашёлся!

– Ты находишься на должности и имеешь определённые обязанности. Как советник, ты должна остаться и поддерживать порядок в столице!

– Я никому ничего не должна!

– Ну так сложи полномочия, и дело с концом! – рассвирепел я, окончательно устав от спора. – Почему я делаю всё необходимое, не думая о том, нравится мне это или нет? Если ты собиралась ходить по дворцу и давать всем ценные…

Зарычав, инферналка выбежала из комнаты, не забыв напоследок как следует хлопнуть дверью. Я тоже со злостью ударил в дверцу платяного шкафа, сбрасывая напряжение.

Что-то странное с ней творится. Сам по себе скандал проблема небольшая – но по какому поводу! На несколько дней на Оре замыкались все управленческие цепочки, она становилась вторым человеком в государстве, совершенно официально, без хитростей. А она, видите ли, недовольна этим, потому как бегать по лесам и полям за любителями стрёмных перфомансов ей нравится больше. Может, она действительно предрасположена к такому формату работы, в отличие от аппаратных дел, но посылать её на первое же нестандартное задание не вариант. Пусть, во-первых, привыкнет к непосредственным обязанностям, прежде чем переходить ко всему остальному. А во-вторых, усвоит мысль, что последнее решение в вопросах о том, кому здесь чем заниматься, остаётся за мной. Иначе так, как получилось сейчас, станет нормой.

Ещё немного поворчав мысленно, я переключился на приготовления. На предстоящее мероприятие следовало взять боевое снаряжение, на данный момент включавшее в себя кольчугу и меч. Не бог весть что, но для остального есть охрана, не говоря уже об условности моих навыков фехтования.

Когда я появился на взлётной площадке, один из гвардейцев, следивший за лестницей, рявкнул:

– Князь!

Весь отряд, до этого стоявший свободно и общавшийся между собой, в секунду построился двумя рядами по десять человек. Поднявшись на площадку, я встал перед строем и оглядел бойцов в чёрных кафтанах с сиреневыми элементами.

Личная гвардия, элита из элит. Насколько обычные гвардейцы превосходили армейцев, настолько же личная гвардия должна была превосходить их самих. По силе, по ловкости – по всем параметрам. Кроме разума, чтоб не чувствовать себя совсем уж ничтожеством рядом с ними.

Единственным их офицером был верховный главнокомандующий.

– Все готовы? Хорошо. Тогда сейчас делаем вам транспорт и отправляемся.

Личная гвардия, как я себе её представлял, – огромная и при этом особая ответственность. Это не армия, последнее средство в отстаивании интересов Родины, у которой жизнь складывается из боевых столкновений и подготовки к ним. Не элитные гвардейские отряды, призванные затыкать самые крупные дыры и решать те задачи, с которыми никто не смог справиться до них. Это голос и рука царя, так же как сам царь – голос и рука всего государства.