Босиком по осколкам войны… Cтихи Дыбцин Олег
от Афгана до Сирии
Он до сих пор устало смотрит в ночь,
Проснувшись от неведомых пожаров.
Душа его опять куда – то прочь,
Летит под плачь ровесницы гитары.
Туда, где днем в тени за пятьдесят,
Где горы снег обнял и перевалы,
Туда, где по весне цветет гранат —
Оттенком не привычно ярко – алым.
Он снова там на выжженной земле,
Обьят ее колючими ветрами…
И шепчут ему струны в тишине:
«Салам, Бача, споем вновь с пацанами.»
И по привычке, словно» на двоих»,
Он курит, половину, чтоб оставить,
А в окна лезет ярко – красный блик,
Рассветом вскипятив больную память.
Ах, сколько лет прошло, а он все «ТАМ»,
Синдром войны навряд ли чем излечишь.
Он до сих пор, «ушедшим» пацанам,
На» ВЫВОД ВОЙСК» в церквях всем ставит свечи.
И не понять его со стороны,
Но он то знает, он то точно знает,
Что от войны и снова до войны —
Солдат Отчизны бывших не бывает!
Михалыч
Шептались за спиной его соседи,
Когда он пьяный шел к себе домой:
«Сдурел, Михалыч, крыша что ли едет?
Уж третий месяц пьет, как заводной!
«А он рукой махал мол – «Всем здорова!»,
Включив в себе режим автопилот.
Он с виду только был мужик суровый,
Похож на тех, кто гвозди в узел гнет.
Я с ним не раз, на лавочке под кленом,
Из горлышка коньяк украдкой пил…
Он был в стихи Есенина влюбленный
И до безумства неба ширь любил.
Полковник авиации в отставке,
Прошедший череду тяжелых войн,
Мне говорил: «Давай, Олега для затравки,
За гул винтов «по маленькой» с тобой?!»
А дальше я читал свои стихи,
А он сидел хмельной и молча слушал.
Я видел, как сжимались кулаки,
От строк войны ему ломая душу.
Он никогда ни чем, не козырял,
И был открыт собой для всех, как небо.
Детей ему с женой Господь не дал
И для него семья осталась – небыль.
«Забыл совсем, Олега, вот, бери»
Он мне тянул две плитки шоколада.
«Жене своей с дочуркой подари,
Отставить разговорчики, так надо!
«И тихо плыл в улыбке душой,
Благодаря полковника по детски.
«Давай, пехота, по чуть-чуть еще —
За синь небес и мир, как в старой песне!»
Шептались у подьезда вновь соседи,
Глаза стыдливо опуская в пол.
««Сгорел», Михалыч… слышь, Олега в среду…
На небо свое чудное ушел…»
Вновь память упрямо…
- Вновь память упрямо,
- Под ночь, как ни странно
- К былому листает страницы назад,
- К провинции старой
- Под склон Гарибгара,
- Туда, где стоял наш Афганский рембат.
- Там возле Кабула —
- Дорога, под дулом,
- Ведущая с запада и на восток,
- По ней опаленной,
- Не раз шел в колонне
- Я с легких отплюнув горячий песок.
- Открытые фланги —
- Опасность Саланга
- Забравшая сотни мальчишеских душ,
- У всех, кто в походе
- Вновь нервы на взводе,
- Оскалился льдами седой Гиндукуш.
- Почти что два года
- Чужая погода,
- Нам мачехой злой и коварной была,
- Но песни мы пели
- О том, как шумели
- В родных городах листвой тополя.
- Нас девушки ждали,
- О свадьбе мечтали,
- Помадный в конверт поцелуй положив
- И дЕвичий почерк
- Грел в стылые ночи —
- «Молюсь за тебя, ты останешься ЖИВ!»
- Не легкая служба,
- Но выдержать нужно —
- Мы наших дедов подвести не могли.
- На вечно в альбомы
- О дальних кардонах
- В Афганских панамах нам фото легли.
А мне к утру приснилась снова Мать
А мне к утру приснилась снова Мать,
В глазах слеза от этого виденья.
В ушах вопрос звенит и память вспять,
Пошла обвалом в крупные каменья.
«Ну, что ж ты, сын, вновь взялся за свое,
Мои мольбы тебя не остудили?
Вот и опять на сердце вороньем,
Моем тревоги черные вскружили.
Ты весь в Отца – характером упрям,
Уж если, что решил – не двинешь с места.
Зачем ты, сын, пустив все по ветрам,
Шагнул опять, так слепо в неизвестность?
Четвертый месяц я не слышу голос твой,
Худые мысли с чувством моим в споре…
Зачем ты, сын, играешь вновь с судьбой?
Мне потерять тебя – большое будет горе!
Не мучь меня, сынок, живи, как все,
Я за тебя бояться, так устала…
Твоя дочь, «Папа», вновь вчера во сне,
Губами пересохшими шептала…
Уйди от этих войн – молю тебя…!!!
Довольно, хватит трупов для Отчизны…!!!
Из века в век марш траурный трубят,
Архангелы войны живым при жизни…»
И рубануло стоном под кадык,
Слеза пошла мне горло обжигая,
Сорвался из груди в надрыве крик:
«Я к вам вернусь, клянусь, я обещаю..!!!»
Юность
- Мы живем не смотря ни на что,
- Беспощадна ночами память,
- Плачет юность, а знает ли кто,
- Как вставала она под знамя?!
- Когда рвалась она на куски,
- В штыковую шла полным ростом…
- В третьем тосте запив сухпайки
- Свечи жгла за ребят на погосте.
- Как сжимала она в ладонь
- РГД ближе к сердцу, на всякий…
- И, как МАМА, под звон колокольнь
- Уставала в молитве плакать…
- Опаленная юность войной
- На плечах все весит бушлатом…
- Снова вспыхнул далекий тот бой…
- Старшина вновь в эфир вышел матом.
- И заплакала юность опять,
- Как девчонка в висок уткнулась,
- Тихо шепчет: «Устань воевать.
- Я к тебе не за тем вернулась…»
- Оглянулся, а не чего взять,
- Пелена, да по легким порох…
- Седина снова МАТЕРИ в прядь…
- На войне мне отметить сорок…
ЕЩЕ ВЧЕРА…
Брату моему по крови и духу посвящаю.
Еще вчера Афганский солнцепек
Броню калил, коснись – ладонь в ожоге,
Еще вчера в колонне на восток
Он уходил по пепельной дороге.
Еще вчера казалось этот груз
Солдатской доли юной будет вечен,
Но время шло и вот уже Союз
Его встречал сиренью в майский вечер.
Уже неделя, месяц, позади
Он потихоньку в шаг идет с «гражданкой»,
А по ночам свинцовые дожди
Во сне секут броню на его танке…
И он, как мог, держал себя в руках
Теперь иные здесь ему заботы,
Его обратно в штат взял Автопарк,
Где он до армии водителем работал.
И после смены, вечером одним,
Он ждал автобус свой на остановке.
Сограждан уж на ней, полно-полным —
Знать «барбухайка» встала от поломки.
А рядом проезжал старющий ВАЗ,
Откуда в нем к движенью были силы?!
Рывок, толчок, мгновенье и – ЕБ@КС!
Его глушитель газами пробило.
И что-то щелкнуло у парня в мозжечке,
«Подствольник!» – мысль сорвалась, как цунами.
«Ложись!» – уже он крикнул на земле
И голову свою прикрыл руками.
Секунды три проходит – тишина,
Он встал, смущенно грязь смахнув с ветровки
И тут услышал, как народ сполна,
Над ним смеялся весь на остановке…
Еще вчера Афганский солнцепек
Броню калил, коснись – ладонь в ожоге,
Еще вчера в колонне на восток
Он уходил по пепельной дороге.
Вечная память тебе, офицер!
- Он свой самолет положил на крыло,
- «Горит правый борт, до своих не добраться»
- И горло сдавили – обида и злость, Секунда…
- И срочная катапультация…
- И уже на земле, под градом свинца,
- Последний дал бой он, один против кодлы.
- Дотронулись пальцы, на гранате кольца,
- «За пацанов!» крикнул он «вам уроды!»
- И взрыв прогремел, пошатнулась земля…
- В безмолвье шагнул он… он успел подорваться,
- А небо по сыну от боли скуля,
- Снегами в России лишь смогло разрыдаться.
- Вечная память тебе, Офицер!
- Мужеству, что не имеет предела!
- Честь и Отвага – вот твой пример,
- Дано это тем, кто характером смелый!
- Скорбим по тебе, Филипов Роман,
- С сердец наших слезы будут долго срываться…
- Молча, ребята, поминальных сто грамм,
- За Героя России, за погибшего Братца!
Ставропольский десант
- Вот и тронул опять, окаем горизонта закат,
- Зазвенела распухшая вена не к добру у виска.
- В онемевшую руку словно врос навсегда автомат
- И неделю не сходит мозоль от спускового крючка.
- Первый снег лег вчера на землю пушистым ковром
- И завыли ветра, обжигая уставших солдат.
- Замком взвода в бреду все шептал окровавленным ртом:
- «Я в кольце. Поддержите. Вызываю огонь в свой квадрат…»
- Тихо слушали горы и небо, что шептал лейтенант,
- И смотрели в лицо его серое, и пытались понять —
- Как же мог в семером, против сотни, Ставропольский десант
- Больше суток высотку в круговой обороне держать?!
- В чем же дух этих войнов – не сдаться,
- ни шагу назад,
- И приказ боевой выполнять ценой собственной жизни?
- И пытались они заглянуть лейтенанту в глаза,
- И прочесть по слогам обожженные взрывом мысли…
- Тихо падает снег и скрепит под ногами упруго.
- Тишина. Словно не было здесь никаких канонад.
- Будут помнить те горы, в бою прикрывал, как друг друга
- Больше суток не сдавший позиций, Ставропольский десант.
- Их на волю и прочность всех проверила, там высота,
- Не в учебники бой тот не лег, не вошел в киноленты.
- Пулевые ранения затянут потихоньку года,
- И вот лишь лейтенант, встанет к ордену, с ними посмертно…
ПОМНИ, РОДИНА!
- Вновь отхаркал с ущелья свинцом,
- Гулким эхом прострел автомата.
- Утыкаясь в песок лицом,
- К перевалу проходят ребята.
- Боль и кровь на Афганских горах,
- Затяжной бой за лживую правду,
- Со слезами песок в глазах
- Смерть призревшие взять в награду.
- Ну, а, где-то идут дожди,
- Вечер в Нижнем, а может в Рязани.
- Знай же, Родина, помни и жди
- Сыновей своих в Афганистане.
- Тех, кто долг выполняя свой
- Был в последний путь оцинкован,
- Возвращался к земле Родной,
- К Матерям седым к юным вдовам!
- Кто без вести пропал в горах
- Или казни в плену был предан,
- Помни, Родина о сыновьях,
- Кто тебя не продал, не предал!
- Помни, как о своих живых,
- И калеченых той войною.
- Знай и помни твои Сыны
- Не остались в долгу пред тобою!
На Чеченской выжженой земле
- На Чеченской выжженной земле,
- Где война прошла без всяких правил,
- У подхода ночью к Ханкале
- Я себя на век душой оставил.
- Сука память… нервом под ребро
- Боль и стон… в свои раненье ноги…
- На х@я мне это «серебро»?
- Я оставил там от части многих..
- На х@я мне память, как жетон?
- Я живу, а сердце не остынет…
- В голове опять чугунный звон…
- Пофамильно в Стелле взвод мой выбит…
- Я ору, я плачу – «Ну зачем?!!!
- Лучше б сдох тогда я на растяжке!!!»
- Чем попасть в ужасно долгий плен,
- Памяти своей, больной и тяжкой…
- Не залечит, не сотрет с мозгов —
- Время мне на век слова и лица…
- Я «ровняюсь» вновь на пацанов,
- Третий тост… опять душа слезится.
В переходе
- В подземном переходе, где не раз,
- Я подавал бездомным и убогим.
- Тайком за них в душе перекрестясь,
- Я узнавал в лицо не всех, но многих.
- И с краю где – то, к выходу почти,
- Сидел в коляске молодой мужчина.
- Накрывши пледом стареньким культИ,
- Он под гитару пел хиты из «Сплина».
- Недели две наверное назад,
- Он появился в этом переходе.
- Кто ты такой безногий музыкант,
- Не маргинал по внешости же вроде…
- И как – то раз, с работы торопясь,
- Домой бежал я вновь через «подземку»,
- Тут в душу мне знакомая мелодия впилась,
- С его гитары… и поплыли стенки…
- И рухнул на пол свод и свет погас
- В моих глазах от тихого припева.
- Как будто «жахнул» рядышком фугас,
- Осколками пронзив грудину слева.
- Я обернулся в пол – плеча назад,
- Как истукан на месте одном замер
- И прочитал в его слепых глазах:
- «Салам, Бача! Споем же с пацанами…»
Письмо из дома
- Я вспоминаю, как прижмешь было порой
- К груди письмо не частое из дома,
- И тихнет сразу ветер за горой,
- И рвется память в край где все знакомо.
- Гляжу в смешной рисунок детский я —
- Мать от сестренки весточку вложила.
- Кому – то это так, одна мазня,
- А для меня – от Ангелочка сила!
- И где-то там сжимается внутри
- Вдруг сразу сердце в мощную пружину,
- Шепчу я сам себе: «Слезу сотри!
- Ведь ты солдат, ты воин, ты мужчина!»
- Как одиночный выстрел: «На броню!»
- Звучит приказ и завелись моторы.
- Ну, вот и первый снег накрыл Чечню
- И тяжелее задышали горы.
- И учащенно пульс стучит в виски.
- Во взгляде ротного искрой блеснула злоба.
- «Все… Понеслась… Ну, с Богом, мужики!
- Загоним «носорогов» вновь в утробу!»
- Взгляну на Мамин почерк еще раз,
- Рисунку улыбнусь – он самый лучший.
- Отцовский вспомню из письма наказ,
- В «нагрудный» «Ф-ку» положив» на всякий случай».
Ну, почему опять?
Читать бесплатно другие книги:
