Мохнатый бог Кречмар Михаил

Введение

Рис.0 Мохнатый бог

В августе 1984 года в городе Магадане произошло чрезвычайное происшествие. На окраине посёлка авиаторов Сокол, всего в двухстах метрах от околицы, бурый медведь убил и съел двух человек, пошедших по ягоды.

Рис.1 Мохнатый бог

Не сказать чтобы до этого случая «медвежья тема» совершенно не трогала магаданцев. Когда на одной шестидесятой части земного шара живёт всего полмиллиона человек и около пятнадцати тысяч медведей, понятно, что какие-то контакты между ними неизбежны. Даже такие, которые носят не совсем деликатный характер. Конечно, медведи приходили на сенокосные станы, отбирали рыбацкий улов на отдалённых точках, громили охотничьи избушки, но реакция народа на все эти проделки была однозначной: пусть бузят, на то они и медведи.

Рис.2 Мохнатый бог

Иногда случались происшествия более трагического характера – то NN пытался поймать медвежат и его сгребла в объятия медведица, то ММ неудачно стрелял на охоте и медведь снял с него голову. Но и к таким трагедиям общественность относилась если и с сочувствием, то вполне сдержанно. Охота, как известно, пуще неволи, а охоту на опасного зверя легко приравнять к войне. Соответственно тот, кто идёт добровольно на такую охоту, имеет шанс не только убить, но и быть убитым.

Поэтому рядовой обыватель не без основания считал, что пострадавший напрашивался на неприятности сам. Вот он, например, медведей не стреляет, и никто его не хапает когтистой лапой из-за куста.

Рис.3 Мохнатый бог

Бурый медведь весной.

Возможно, рядовой обыватель придумал бы своё объяснение и гибели двух ягодников непосредственно в городской черте, но 1984 год был годом особенным, призванным нарушить такое отношение к бурому медведю. Потому что в сентябре в среднем течении Колымы, в устье речки с романтическим названием Белая Ночь, бурый медведь напал на палатку со спящими людьми и убил двоих, а затем был застрелен третьим из револьвера.

Именно тогда к автору обратились геологи из Центральной комплексной территориальной экспедиции с просьбой составить инструкцию, которая бы «обеспечивала технику безопасности при проведении полевых работ», а говоря человеческим языком, – инструкцию, при соблюдении которой медведи вас точно не съедят.

Изучая бурых медведей с профессиональной точки зрения – как охотовед и биолог, – я хорошо понимал, что задача передо мной поставлена довольно сложная. Поэтому лекции о «медвежьей опасности», которые мне приходилось читать, я обычно начинал с не очень утешительного заверения, что большая часть написанного в моей инструкции – чушь, и если медведь на самом деле решит кого-нибудь съесть, тому уже никакая инструкция не поможет.

В самой инструкции я сделал основной упор на самые элементарные правила – нет, не техники безопасности, а санитарии, потому что, по моему глубокому убеждению, большая часть наших неприятностей от общения с дикими животными происходит от того, что мы не понимаем друг друга. Животные, которые привыкают питаться на отходах человеческой деятельности (можно было бы сказать: пищевыми отходами, хотя это не совсем так – пищевыми отходами нельзя, например, назвать отходы китобойного промысла или рыбы при производстве рыбной муки, которая и вовсе – удобрение; кроме того, «пищевые отходы» в нашем представлении – это что-то вроде вёдер с помоями, которые воруют официантки в столовых для того, чтобы кормить домашних свиней. А «проблемные» медведи чаще всего приходят на всякие крупные объекты, как, например, скотомогильники или места слива рыбных отходов. – М. К.), чаще всего не находят с нами взаимопонимания, а напротив – терпят от нас всяческие неприятности. А иногда – как в случае с медведями – кое-какие неприятности терпим и мы от них.

Рис.4 Мохнатый бог

Поэтому, по моему мнению, идеальные отношения с дикими зверями на лоне природы должны быть вроде самых лучших отношений между соседями по коммунальной квартире. Это значит – свести любые отношения к минимуму. Не ловить, не изводить, не предъявлять дурацких требований. Не преследовать и не убивать. Но и не заигрывать, не подкармливать, не пытаться приручить и вовремя убирать мусор. Выручат нас не ружья и пистолеты, собаки и колючая проволока, а знание особенностей поведения зверя.

Именно тогда я проникся довольно активным интересом к «медвежьей теме». Во многом этому способствовало то, что отец, профессиональный зоолог и прекрасный охотник, с четырнадцати лет стал брать меня с собой в экспедиции в самые интересные места на северо-востоке Азии. Этот угол Сибири без преувеличения может быть назван одним из самых «медвежьих» в России, а следовательно, и на земном шаре.

Рис.5 Мохнатый бог

Медведь на пастбище.

Медведи окружали нас повсюду. Они приходили по ночам к полевому стану, ловили в сумерках рыбу на другом берегу реки, бесшумно уступали дорогу, когда мы двигались их тропами. Я постоянно сталкивался с умом, хитростью, силой этого зверя, которого со всем убеждением считаю ровней человеку во многих аспектах жизни.

Неудивительно, что после окончания Пушно-мехового института я стал изучать именно медведей.

Стоит вспомнить, что медведи окружали нас не только в природе.

На экспедиционных стоянках и рыбацких станах, на становищах и лодочных пристанях медведи были обязательными героями рассказов. В них медведи шалили, строили козни, убивали людей и (чаще всего) умирали сами. Некоторые из этих случаев были поучительными, некоторые – забавными.

Со временем я стал собирать всё, что можно было узнать о взаимоотношениях медведя и человека. Сегодня я подготовил известные мне факты в той форме, в какой они Moiyr заинтересовать читателя – охотника, туриста и просто человека с натуралистскими наклонностями. Это не книга об охоте на медведей и тем более не книга о медведях-людоедах. И охотничьи наблюдения, и случаи людоедства рассматриваются в ней лишь как составные части одной проблемы – взаимоотношения двух видов млекопитающих: Homo sapiens и Ursus arctos. При этом я старался по возможности не цитировать воспоминания известных охотников на медведей. Вместо этого я обратился к воспоминаниям людей, понимавших в медвежьей охоте не меньше, чем прославленные медвежатники средней полосы России. Я говорю об известных путешественниках, чья жизнь прошла в соприкосновении с дикой природой. Многие из них были к тому же и страстными охотниками, не расставались с оружием и превосходно умели владеть им. Вряд ли полковник (на момент написания цитирующегося в данной книге «Третьего путешествия в Центральной Азии») Н. М. Пржевальский, полковник П. К. Козлов, арктический исследователь Ф. Кук понимали в медведях меньше, чем князь А. А. Ширинский-Шихматов и другие авторитетные охотники на «чёрного зверя».

И ещё. В книге приведено много сведений, относящихся к незаконной добыче, отстрелу и способам охоты на бурого медведя. Большая часть этих упоминаний носит чисто познавательный характер и, надеюсь, не будет рассматриваться как доказательство связи автора с браконьерским миром. Я намеренно не разглашаю имён многих людей, с которыми произошли эти случаи, – отчасти потому, что рассказ об их гибели и тщательный разбор обстоятельств её не доставят удовольствия их родственникам, отчасти потому, что некоторые из них действовали вопреки закону. Там, где я не являюсь специалистом, – особенно в той части, которая касается этнографии, – я старался обратиться к первоисточникам. Далее, я не буду стараться предстать перед вами специалистом по всем медведям во всём мире и специально оговариваю, что очерк по биологии бурого медведя, открывающий эту книгу, сделан на основе моих личных исследований на северо-востоке Сибири.

Не могу не высказать своей благодарности людям, которые сопровождали меня в экспедициях, походах, охотничьих турах, исследовательских экскурсиях. Без их помощи и замечаний эта книга вышла бы значительно менее полной и в неё не вошло бы много интересных и замечательных фактов. Особенно мне хотелось бы поблагодарить Владимира Аксёнова, Михаила Гунченко, Евгения Шевченко, Владимира Коваля, Ивана Перепелицу, Александра Кантурова, Никиту Малеева, Владимира Соловья, Владимира Дунаева, Павла Морзоева, Андрейса Вайводса, Владимира Бухонина, Виктора Емеца, Олега Ракова, Александра Кляцына, Владимира Арамилева, Василия Солкина, Алексея Костырю, Дмитрия Бахолдина, Гарри Рейнольдса, Ричарда Шайделера, Дэвида Клейна, Эрика Фоллмена и Джона Хехтеля.

Рис.6 Мохнатый бог

За сим приношу извинения за привлечённое внимание, заранее благодарный

Михаил Кречмар

Рис.7 Мохнатый бог

Часть I Медведь как он есть

Рис.8 Мохнатый бог

Глава 1 Медведи и люди: история взаимоотношений

Рис.9 Мохнатый бог

Сила есть – ума не надо. Детские впечатления о нашем герое чаще всего напоминают именно эту поговорку.

Бурый медведь известен каждому из нас с самой колыбели. Бурого медведя мы видим в детских книжках, народных сказках, анекдотах, детских игрушках. Для большинства это неуклюжий увалень, немного простоватый, немного коварный, однако по-своему симпатичный зверь. Он обязательно наделён неимоверной мощью, которую использует направо и налево, иногда с пользой, а чаще – без. Более глубокое знакомство с этим абстрактным персонажем заставляет нас относиться к нему более серьёзно.

Медведи как они есть, или по-научному как семейство млекопитающих, появились на исторической арене почти одновременно с первобытными людьми и в течение всей истории развивались, так сказать, бок о бок. В первую очередь это касается самого типичного представителя этого семейства – бурого медведя. И другие медведи занимали в истории человечества заметное место – как, например, медведь пещерный, – но об этом речь ещё впереди. Тем не менее обычаи и традиции, связанные с бурым медведем, до сих пор очень заметны в нашей повседневной жизни.

История совместного существования людей и медведей тесно связана с историей освоения человечеством земного шара. Однако всерьёз взаимоотношения этих двух видов млекопитающих обострились довольно поздно – в тот интереснейший период, которым ознаменован переход от Средневековья к Новому времени.

Рис.10 Мохнатый бог

Таким чаще всего предстаёт медведь человеку – размытый силуэт в полумраке.

Если XV–XVII века принято называть эпохой Великих географических открытий, то XIX и в особенности XX век было бы справедливо обозначить как века Великого освоения пространств. Только к этому времени – точнее, ко второй половине XIX столетия – человечество приобрело необходимую материальную базу, набрало ту гигантскую мощь, которая должна была принести победу в неизбежной, как тогда казалось, схватке с природой.

Схватки не получилось – человечество, вооружённое наисовременнейшей технологией, входило в живое тело природы, как нож в масло. Было время, когда казалось, что захват-освоение «диких земель» – дело лишь недолгого времени. Наступил момент, когда человечество занесло ногу над пропастью экологического краха и в ужасе оглянулось… Выяснилось, что природа и люди не могут существовать раздельно и, разрушая окружающую среду, человечество губит самоё себя.

В эпоху Великого освоения пространств в первую очередь пострадали именно крупные млекопитающие. Некоторые из них исчезли с лица Земли, как, например, тасманийский волк, другие вплотную подошли к роковой черте вымирания – это американский бизон, беловежский и кавказский зубры, яванский и белый носороги, амурский тигр.

Бурому медведю в данном случае повезло больше. Он не был поголовно истреблён, когда леса Сибири и Северной Америки наполнились сначала лихим народом, а потом – бесчисленными экспедициями освоения, и даже не оказался на грани исчезновения. Хотя не для всех подвидов этого зверя безудержная экспансия человечества прошла безболезненно.

Если говорить о поведении большинства людей в первый этап освоения Сибири по отношению к бурому медведю, то это поведение, безусловно, было направлено на истребление данного вида. Конечно, ни у нас, ни в Северной Америке не проводилось специальных экспедиций по очистке больших территорий от опасных животных, как это происходило в Восточной Африке, но не будем забывать, что с оружием не расставался ни один, пусть даже временный, житель тундры или тайги. И если он в каком-нибудь живом существе замечал угрозу для его жизненных интересов, то без особого раздумья пускал в него пулю. В первую очередь это касалось такого неудобного соседа, как бурый медведь.

Подобное отношение к нашему зверю привело к тому, что ряд его рас, или подвидов, оказались на грани исчезновения. В такое положение попали, например, сирийский и тянь-шаньский белокоготный медведи. В настоящее время все они строго охраняются законом.

Истреблению медведей способствовало также укоренившееся мнение о вредоносности этого зверя. В 30-х годах прошлого столетия, например, считалось, что около половины всех потерь крупного рогатого скота в деревнях приходится на долю отнюдь не волка, а бурого медведя. И в какой-то степени эти претензии к косолапому были оправданны. В Европейской части России, а также в освоенных районах Южной Сибири и Дальнего Востока в то время большая часть домашней скотины находилась «на руках». Условия её содержания были, конечно, далеко не идеальные, коровы и лошади нередко паслись на закрытых полянах, в лесу, присмотр за ними был чистой формальностью – тут, конечно, поле деятельности для хищников было обширное.

Дело доходило до того, что в некоторых заповедниках, как, например, в Карелии, отстрел медведей поощрялся круглый год. Во многих областях и автономных республиках за медведя выплачивалась премия – как за волка. И это тоже не способствовало процветанию медвежьего племени.

После Великой Отечественной войны в руках человека волей научно-технического прогресса оказалось оружие истребления, сыгравшее решающую роль в сокращении медвежьего поголовья. Я говорю не о дальнобойных винтовках и карабинах, в которых какие-то недалёкие люди склонны видеть корень всех зол, не моторную вездеходную технику и не малую авиацию, хотя отнюдь не склонен преуменьшать её роль, – я говорю о простейшей на первый взгляд штуке, сделавшей охоту на медведя делом, доступным каждому человеку и одновременно безопасным на 99 процентов. Я говорю о петле из стального троса.

Рис.11 Мохнатый бог

Конечно, самоловы на медведя были известны с незапамятных времён. Охотничьи книги прошлых десятилетий пестрят описаниями разных «щемих», «кулёмок», «опадней», «кряжей», избушек-живоловок. Просто поразительно, насколько народная мысль была хитра на изобретения такого рода.

Но, несмотря на присутствующее в подобных самоловах инженерное остроумие и смекалку, все они были далеко не просты в изготовлении, трудоёмки в работе и не давали гарантии успеха. В самом деле – медведь мог уклониться от щемихи, выскочить из жёма, а большой зверь был вполне способен разобрать изнутри избушку-живоловку. Время от времени это случалось, и насмарку шёл огромный, тяжёлый физический труд.

Петля дала возможность охотнику, как говорится, не уродуясь и не тратя излишнего времени, устанавливать на своём участке огромное количество самоловов. Конечно, и это дело, как всякое другое, требовало определённой сноровки, опыта и умения, но всё равно затраты на добычу медведя – а взять этого умного и осторожного зверя даже в наших чересчур медвежьих местах не так-то просто – свелись к минимуму.

Так как человеку в любом деле свойственно стремиться к совершенству, то очень скоро «петельная» добыча медведей тоже была возведена в ранг искусства. Петли ставили простые, двойные и дублированные, на тропах и на приваде, с «очепом» – вздёргивающие жертву мгновенно на дерево, и с «шалашиком». Одним словом, петлевой промысел за кратчайший срок – какие-нибудь десять-двенадцать лет – достиг невиданного расцвета. Всё произошло настолько быстро, что этот варварский промысел даже не успел найти практически никакого отражения в многочисленной романтизированной охотничьей литературе.

Рис.12 Мохнатый бог

Малая авиация – одно из основных средств истребления медведей в безлесных районах.

Нельзя сказать, что с петлями никак не боролись. С самого начала они были официально запрещены в охотничьем законодательстве. Но труднодоступность большинства медвежьих угодий, малочисленность «лесной охраны» и продержавшееся вплоть до конца 70-х годов отношение к медведю как к вредному хищнику привели к тому, что на подобные запрещённые методы власти часто закрывали глаза. Весь этот комплекс причин, способствовавших развитию браконьерства, имел в результате плачевные итоги.

В различных районах Чукотки и Камчатки, а также на юге Дальнего Востока появились охотники-медвежатники, хвастливо доводившие до сведения неискушённых слушателей совершенно фантастические сведения о количестве убитых ими животных. И самое удивительное – чаще всего эти цифры оказывались правдой! Если для степенного и неспешного промысловика довоенного времени, вооружённого примитивной трёхлинейкой или винчестером, это число за всю его беспокойную жизнь редко пересекало роковой сороковой рубеж, то в расцвет петельной эпопеи появились молодцы, набиравшие за десять-двенадцать лет на своём счету сотню-другую медведей. Число медвежатников росло и множилось, постепенно закрепилось представление о медведе как о звере примитивном и в добыче доступном. То, что время от времени такого горе-охотника мишка всё же сгребал в свои объятия, объяснялось элементарным нарушением правил «техники безопасности» – неквалифицированно прикрутил трос, установил слишком лёгкий «потаск» (тяжёлое бревно, привязанное к другому концу петли, которое мешает зверю двигаться) или дрогнула рука, когда добивал пойманного, уже, казалось бы, совсем беззащитного зверя. Пуля попала по петле, зверь вырвался и…

Рис.13 Мохнатый бог

Медведь на плавучих льдах.

Чукотский полуостров. Фото А. В. Кречмара.

Одним словом, элемент риска в этой охоте был сведён к риску пешехода, переходящего улицу. Правда, появился новый контингент покалеченных медведями людей – туристов, геологов, рыболовов – из тех, кто спокойно шёл по своим делам медвежьими тропами и попал в лапы разъярённого пойманного хищника.

Петли сделали гораздо больше вреда для сокращения поголовья медведей, чем проклинаемые всеми авиабраконьеры. Дело в том, что у медведей очень скоро выработался условный рефлекс на звук авиационного двигателя. Заслышав его, они сразу спешили в укрытие, которое частенько находилось поблизости. Это делало их в большинстве случаев малоуязвимыми для отстрела с воздуха.

Когда с петлевым промыслом начали вести наконец достаточно эффективную борьбу, численность медведей во многих районах СССР оказалась непоправимо подорванной. В частности, это относится к некоторым областям Европейской России, Западной Сибири, а также к ряду местностей на Камчатке.

Но существует и ещё один вид ущерба, нанесённого петлевым промыслом охотничьему хозяйству. Борьба за существование, с одной стороны, удалая азартная охота, на которой было воспитано не одно поколение российских воинов, солдат, борцов за свободу, мыслителей, писателей, таких как Л. Толстой, И. Тургенев, Н. Некрасов, – с другой были в одночасье подменены корыстной бесхозяйственной погоней за «длинным рублём». Дошло до того, что к середине 70-х годов, когда «петлевики» на практике стали отходить от дел, на северо-востоке Сибири практически не осталось людей, способных добывать зверя с оружием в руках.

Прекращение варварского петлевого лова практически означало прекращение промысла вообще. Способствовала этому в какой-то мере и введённая в ту пору лицензионная система: отныне за право добыть одного медведя охотник должен был внести пятьдесят рублей и получить специальную бумагу – лицензию. Отвыкшей от контроля вольнице это правило показалось каким-то недопустимым ущемлением охотничьих привилегий. Потребовалось несколько лет, чтобы положение хоть как-то нормализовалось. Одним словом, наступил такой момент, когда добыча медведей на Дальнем Востоке свелась к минимуму.

И медведи сразу повели себя по-другому.

Если в силу экономических, социальных или иных причин наступает перерыв в промысле куропатки, зайца или лося, результаты его вряд ли будут иметь абсолютно непредсказуемые последствия. Когда же дело касается крупного хищника, очень трудно заранее предположить итог его строгой охраны или недоопромышления.

Но всякое рациональное использование должно иметь под собой разумную научную основу – на то оно и рациональное! И такую же основу должна иметь под собой и охрана.

Известно достаточно много примеров, когда прекращение промыслового пресса со стороны человека давало у других животных, в частности крупных хищников, рецидив агрессивного поведения. Такие явления особенно ярко прослеживаются там, где строгая охрана сочетается с туризмом, а значит, и с большим количеством народа рядом со зверем. Это происходило в национальных парках Азии, Африки и Северной Америки. Очень ярким примером остаётся история с бурым медведем гризли в национальных парках США и Канады.

Рис.14 Мохнатый бог

Когда первые фронтиреры-скваттеры проникли на великие пространства за рекой Миссисипи, бурый медведь являлся типичным обитателем тех лесов и прерий. Конечно, недавних жителей окультуренных пространств Британии, Франции и Германии (да, добавим, и Новой Англии) не мог не поразить этот зверь, трансформированный их фантазией в какое-то допотопное чудовище. И поскольку они, видимо, считали, что соседство с медведем недопустимо для цивилизованного человека, то и к охоте на него они отнеслись со всей серьёзностью – как к индейским войнам. Словом, когда власти Соединённых Штатов, спохватившись, стали принимать меры по спасению своего гризли, то едва не опоздали…

Одним из национальных парков, призванных сохранить остатки американских бурых медведей, стал небезызвестный Йеллоустон. Кроме популяции медведей эта охранная территория должна была защищать от разрушения уникальный памятник природы – Долину гейзеров.

Прошли годы. Медведи в национальном парке размножились и наряду с гейзерами стали одной из самых привлекательных приманок для туристов.

А потом…

Рис.15 Мохнатый бог

Американский исследователь настраивает бочку-ловушку для медведя.

Рядом – грузовик для радиослежения за зверями.

Кое-кто считает, что винить в случившемся надо только туристов. Конечно, свалки пищевых отходов вокруг кемпингов привлекали медведей, и они потихоньку, сперва по ночам, памятуя о дальнобойных стволах винчестеров и ремингтонов, стали приближаться к человеческому жилью. Но огнедышащие стволы молчали. Медведи уловили перемену в поведении людей, обнаглели, принялись рыться в мусоре, невзирая ни на погоду, ни на время суток, ни на щелчки фотокамер и блеск объективов. Затем сочли (и справедливо), что территория вокруг кемпингов также является их собственностью.

В таком неустойчивом состоянии отношения между медведями и людьми пребывали недолго. На первые агрессивные выпады люди сперва не обратили внимания, усыплённые добродушным видом мохнатых увальней. До той поры, пока не начались первые несчастные случаи. И вот – первый смертельный исход.

Когда Департамент рыбы и дичи спохватился и закрыл на некоторое время национальный парк для посещений, агрессивное поведение, как пишут наблюдатели, стало нормой более чем для половины его обитателей. «Из машины не выходить!» – такая надпись прочно завоевала место на дорогах парка по сию пору.

Безотчётный страх перед человеком у большинства диких зверей, видимо, уже закрепился генетически, и поэтому говорить, что медведи Сибири и Дальнего Востока более агрессивны по отношению к человеку, – бессмысленно. Мнение, что европейские медведи осторожнее сибирских, имеет под собой более твёрдую основу. Возможно, дело в том, что на территории густонаселённых районов страны медведей, не проявляющих страха перед людьми, неизбежно отстреливают. И практически всех, быстро, не давая им достигнуть значительных размеров и прерывая их жизнедеятельность, так сказать, в зародыше. Одновременно с этим достигается и другой результат – у них меньше шансов оставить потомство и передать свои беспокойные качества преемникам.

Рис.16 Мохнатый бог

Американский исследователь надевает радиоошейник на усыплённого медведя.

Теперь зверя будет постоянно отслеживать радио.

Таким образом, в Европейской России уже давно действует искусственный отбор, направленный в сторону «уважения к человеку», несоприкосновения с ним и плодами его деятельности. Это и неудивительно, ибо там у медведей есть обширный материал для закрепления рефлексов. Другое дело, что в Сибири и на Дальнем Востоке, где добыча зверя всё же не столь велика, некоторая часть животных просто при отсутствии опыта может не увидеть «человека в человеке» и счесть плоды его трудов за свою законную добычу.

А может, и не столько добычу. Медведь крайне любопытен – это аксиома. Медведя интересует всё необычное, но отличить необычное от безопасного он может не всегда. Давно прошли те времена, когда даже слабый человеческий запах служил зверю безошибочным индикатором тревоги. Ещё в книге В. Каверзнева «Медведи и охота на них», выпущенной в 1933 году, медвежьи капканы рекомендуется вываривать в хвойном отваре. Сейчас же такая рекомендация вызывает только усмешку.

К настоящему времени на земле практически не осталось мест, где на расстоянии двадцати километров не найти предмета, сделанного человеческими руками. Человек заполонил собой, продуктами своего производства всё пространство. Консервные банки, полиэтиленовые пустые пакеты, доски с гвоздями, железные бочки из-под горючего можно встретить и в ледяной пустыне Антарктиды, и в арктической дриадовой тундре и на каменных папахах гольцов посреди эвенкийской тайги, на тропических островах Тихого океана и в южноамериканской сельве. Человек, по выражению В. Вернадского, создал вокруг себя антропосферу – сферу человеческой деятельности, и в этой сфере оказался весь растительный и животный мир планеты. Так что тревожный в былые времена человеческий запах стал неотъемлемой частью нашего мира, любого уголка земного шара. Неудивительно поэтому, что медведь не проявляет той прежней легендарной осторожности, которая отличала его, судя по работам прежних авторов, от других хищных зверей. Медведь с интересом обнюхает бочку с бензином, заглянет в окно промысловой избушки, опрокинет брошенный в тундре снегоход… Известен факт, когда медведь забрался в оставленный посреди тундры неисправный американский истребитель «Кобра»… Это произошло во время Второй мировой войны, когда на Северо-Востоке действовал корпус, который перегонял самолёты из Америки в сражающийся СССР…

Присутствие людей – фактор, в значительной степени ограждающий творения рук человеческих от посягательства зверья. Сами мы порой с трудом себе представляем, как одно наше присутствие удерживает животных на значительном расстоянии от нашего жилья – постоянного или временного. Не раз и не два экспедиции и туристские группы проходили по местам, буквально кишащим зверьём, так и не встретив никого на своём пути. Недаром в экспедициях 30-х годов бытовало выражение: «В дороге встретишь только того зверя, который сам на ловца бежит».

Именно такое определение часто подходит бурому медведю.

Однако зададим вопрос – нуждается ли бурый медведь в охране? Не совершаем ли мы, объявляя поход в его защиту, такую же ошибку, что была допущена в 70-е годы по отношению к волку? Тогда в результате ослабления усилий в борьбе с волками многократно вырос ущерб, наносимый ими животноводству. Не ошибкой ли было прекращение выплаты премий, запрещение неограниченной охоты, введение лицензионной системы? Зачем нам и нашему хозяйству бурый медведь?

Мне кажется, что уже давно разумное большинство людей на нашей планете пришло к выводу, что любой вид животных вне зависимости от его взаимоотношений с человеком имеет право на существование. В настоящее время никакая наука не в состоянии определить, что найдём мы через десять, двадцать, сто лет на том месте, где сегодня что-то потеряем. В конце концов мы придём к тому, что охране будет подлежать любая, даже самая маленькая часть живой природы. Так, истребляемый у нас ныне волк в Германии, Франции, Польше находится под охраной закона. А в Соединённых Штатах всерьёз рассматривают вопрос о повторном заселении волком тех штатов, в которых он ранее был истреблён. Постепенно наступает время, когда жители передовых стран осознают, что дикие животные – это не братья наши меньшие, а компаньоны по проживанию в одном доме – на планете Земля. И никому из нас другого дома не будет.

Рис.17 Мохнатый бог

Медведи на нефтяных приисках Аляски почти не боятся людей.

По крайней мере, их машин.

Ущерб, наносимый медведями охотничьему и сельскому хозяйству, вовсе не так велик, как его порой пытаются представить. Условия содержания лошадей и крупного рогатого скота в деревнях и посёлках Северной России и Сибири резко отличаются от довоенных. Можно сказать, что опасность со стороны этих мохнатых хищников в значительной степени миновала. Домашнему оленеводству медведь угрозы практически не представляет; посевы овса в лесной зоне сведены к минимуму, и вред зверя здесь также ничтожен.

Единственной серьёзной претензией, предъявляемой к бурому медведю, может быть то, что

БУРЫЙ МЕДВЕДЬ

В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

ЯВЛЯЕТСЯ ЕДИНСТВЕННЫМ МНОГОЧИСЛЕННЫМ

КРУПНЫМ ХИЩНИКОМ,

СО СТОРОНЫ КОТОРОГО ВОЗМОЖНО

НЕСПРОВОЦИРОВАННОЕ НАПАДЕНИЕ НА ЧЕЛОВЕКА.

С другой стороны, медведь всегда занимал в культурной жизни как русского народа, так и других народов Евразии своё, совершенно особое место. Медведь знаком нам и был знаком нашим предкам как персонаж сказок, баек, легенд, множества «медвежьих» пословиц, поговорок, присказок. «Неуклюжий, как медведь», «медведь на ухо наступил», «с медвежьей силой», «пусть медведь работает…» Издавна медведь неотделим от бескрайних просторов России, её глухих урманов, лесов, голубых пространств сибирской тайги. Выражение «русский медведь» прочно вошло в языки всех народов мира. Не случайно же именно медведь стал эмблемой Московской Олимпиады, ещё раз подтвердив свой титул исконно русского зверя.

Но даже если мы отложим на время в сторону соображения морального характера, то только один экономический эффект, получаемый (или который можно получать) от этого зверя, значительно превосходит небольшой ущерб, им причиняемый.

Об этом и ещё о многом другом, что удалось мне узнать, изучая бурого медведя, и будет рассказано в этой книге.

Рис.18 Мохнатый бог

Глава 2 Медведь как он есть

Рис.19 Мохнатый бог

Бурый медведь – крупный могучий зверь, облик которого всем давно и хорошо известен. Плотное, сбитое туловище, мощные лапы с кривыми длинными когтями, короткая сильная шея и большая лобастая башка с маленькими тёмными сонными глазками, которые отчего-то принято называть «свиными».

Служители зоопарков недолюбливают медведей именно за эти глаза. Утверждают, что по ним невозможно угадать, какие мысли шевелятся под черепом в мохнатой клыкастой башке.

Человеку, повстречавшему медведя в природе, на первый взгляд кажется, что зверь состоит из одной этой головы и приставленных к ней лап. Только чуть погодя видишь сверху над лапами и башкой колеблющийся мохнатый горб туловища – и это последнее, что успеваешь заметить, потому что зверь, почуяв на себе чей-то взгляд, тотчас растворяется в ближайших зарослях.

Так исчезать умеет только медведь – мгновенно и бесшумно, точно призрак. И ещё минуту стоишь неподвижно, соображая – видел ты кого-нибудь на пустом месте или только поблазнилось тебе, изнурённому пустынностью дикого леса. Но нет, подойдя к самой опушке, обнаружишь на полоске влажной земли крупные отпечатки, похожие на следы босой ступни с когтями. За эти следы и закрепилось среди аборигенов Сибири тайное прозвище бурого медведя – «босой старик».

Рис.20 Мохнатый бог

Заговорив о лапах, есть смысл вспомнить и о когтях.

Коготь бурого медведя может представлять довольно внушительное зрелище – в нашем доме до сих пор находится медвежья шкура с серыми когтями длиной 14 сантиметров. Но наибольшей длиной и остротой обладают лишь когти медведя, только что покинувшего берлогу. В течение лета они стачиваются и затупляются, с тем чтобы вновь отрасти за зиму.

Рис.21 Мохнатый бог

Когти бурого медведя – это вполне многофункциональное орудие труда с очень разнообразным использованием. Первое, что приходит в голову, когда рассматриваешь эти гибкие роговые крючки, – перед тобой орудие убийства. Конечно, когти медведя не обладают жалящей остротой когтей тигра или, к примеру, леопарда. Но ужас медвежьих когтей – в силе лапы, из которой они растут. А эту силу трудно преувеличить. От удара медвежьей лапы лопается борт дюралевой лодки, рвётся четырёхмиллиметровая стальная проволока, ломаются позвонки лошади или сохатого. Она в состоянии свалить лиственничный пень, по размерам сопоставимый с самим медведем, погнуть лист двухмиллиметрового железа, из которого сделан борт вездехода, разломать охотничью избушку или раздавить железную консервную банку. Даже осенью, когда весь зверь заплывает жиром перед тем, как залечь в берлогу, и тело его окутывается мягкой толстой шубой жировой ткани, лапы его остаются свободными от этого покрова. Они остаются тем, чем должны быть, – мускулистыми, жилистыми, молниеносными лапами хищника. Ибо бурый медведь остаётся хищником, что бы про него ни говорили любители теории всеобщего миролюбия.

Рис.22 Мохнатый бог

Скелет медведя – скелет настоящего хищника: массивные кости поддерживают тяжёлое мускулистое тело.

Когти – это как раз и есть один из главных инструментов этого хищника. Когда имеешь дело с медвежьими когтями, надо помнить, что они не растут просто из лапы пучком, как торчат гвозди из доски. Каждый коготь растёт из пальца, как ноготь на руке человека, и этот палец сам по себе способен к действиям. Медведь может подогнуть четыре когтя к ладони, а оставшимся проткнуть банку со сгущённым молоком. Когда медведь наносит удар, пальцы с когтями на его лапе растопырены, для того чтобы увеличить площадь поражения. После удара зверь сжимает ладонь – так, чтобы полукруглые костяные серпы ещё глубже вошли в тело жертвы и удерживали её, пока она не перестанет двигаться.

Рис.23 Мохнатый бог

Несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, медведь гибок и пластичен, как кошка.

Однако когти несут и другие функции, полезные для бурого медведя. Например, когтистая лапа – прекрасный инструмент для разламывания трухлявых деревьев в поисках насекомых. А ещё – нечто вроде экскаваторного ковша, если требуется разрыть нору арктического суслика или сурка, выкопать берлогу или разгрести неохраняемую могилу на кладбище.

Физическая мощь бурого медведя издавна вызывала самое неподдельное удивление у охотников и натуралистов, да и любого человека, кто с ним сталкивался. Казалось, люди не в состоянии спокойно относиться к живому существу, наделённому столь феноменальными способностями.

Медведь со светлой шкурой может оказаться родным братом медведя со шкурой тёмной (оба снимка сделаны в одном месте, на расстоянии 2 км друг от друга)

Рис.24 Мохнатый бог
Рис.25 Мохнатый бог

Медведь со светлой шкурой может оказаться родным братом медведя со шкурой тёмной (оба снимка сделаны в одном месте, на расстоянии 2 км друг от друга)

Ещё А. Черкасов писал о медведе: «Сила челюстей его удивительна: зубами он дробит огромные кости, перекусывает толстые берёзовые бастрыги, а лапами бьёт так сильно, что с одного удара убивает до смерти человека и роняет лошадь на землю. Сила его замечательна: он, стоя на дыбах, легко держит в передних лапах больших быков и лошадей и даже перетаскивает их с одного места на другое».

Рис.26 Мохнатый бог

Бурый медведь плавает не хуже белого.

Клыки у медведя также являются непосредственно орудием убийства. Их он использует по большей части для того, чтобы удерживать уже пойманную добычу. При этом пускает в ход всю мощь своих тяжёлых челюстей – их усилия бывает достаточно, чтобы промять насквозь ствол дробового ружья. По крайней мере, о таком случае рассказывает великий знаток русского медведя профессор Н. К. Верещагин.

Рис.27 Мохнатый бог

Зубная система бурого медведя производит на специалиста двойственное впечатление. Массивные острые клыки плотоядного хищника рядом с бугорчатыми плоскими коренными зубами, предназначенными скорее для перетирания пищи, говорят о том, что рацион бурого медведя включает в себя много элементов как животного, так и растительного происхождения.

Какой вид пищи и когда он предпочитает, мы поймём, когда подробнее рассмотрим всего лишь один год из жизни бурого медведя.

Глава 3 Медвежья жизнь как крайняя форма индивидуализма

Рис.28 Мохнатый бог

Жизнь медведя трудна, голодна и полна неожиданностей. Границы владений нашего героя протянулись от джунглей Южной Азии и нагорий Тибета до убогих чахлых тундровых кустарников и полосы лесотундры. Они образуют область обитания бурого медведя – его ареал.

Конечно, было бы наивно думать, что медведи, живущие в столь разных местах, во всём походят друг на друга. Как и люди, они образуют различные расы или подвиды. Учёные-систематики в разное время выделяли на территории СССР до 10 таких «медвежьих народов». Это, правда, не идёт в сравнение с дробной системой, которая была принята в Соединённых Штатах, – один американский исследователь ухитрился выделить на одной Аляске около 40 видов медведей. Но время прошло, систематики поуспокоились, золотой период их расцвета прошёл, и сейчас считается, что на территории Евразии, помимо четырёх основных подвидов бурого медведя: обыкновенного, восточно-сибирского, камчатского и маньчжуро-уссурийского, – выделяют ещё медведя сирийского, белокоготного и кавказского.

Рис.29 Мохнатый бог

Только медведица может уживаться со своим детёнышем – но не дольше двух с половиной лет.

Пожалуй, из крупных млекопитающих никто, кроме бурого медведя, не может похвастаться такой огромной «захваченной» территорией. Я добавлю, что пресловутый медведь гризли, обитающий в Северной Америке, по существу ничем не отличается от нашего русского топтыгина.

Между ареалами различных подвидов не существует резко проведённых границ. Пограничные территории шириной в десятки, а то и сотни километров заселены зверями, обладающими промежуточными чертами.

Каждая разновидность медведя выделяется своими характерными признаками, которые проявляются не только во внешнем облике, но и в поведении, в образе жизни. Их определяет бытие медведя.

А бытие нашего героя обусловлено прежде всего особенностями климата и способом добывания пищи.

Безусловно, бурый медведь никогда бы не смог завоевать такие огромные пространства в Евразии и Северной Америке, если бы не умел приспосабливаться ко всему на свете. У учёных принято говорить, что бурый медведь – вид экологически пластичный.

Науке известно огромное количество так называемых узкоспециализированных видов, как современных, так и давно вымерших. Хрестоматийный пример целого класса, вымершего в незапамятные времена из-за того, что жизнь резко переменилась, – пресловутые динозавры. Их в большинстве своём как раз и отличала необычайно узкая специализация. Из множества современных зверей такого рода можно вспомнить жирафа, ленивца и сумчатого медвежонка – коала. Коала питается только листьями определённой группы эвкалиптов, жираф – прекрасный пример приспособления к жизни в саванне и нигде более; ленивец – своеобразный приспособленец к висячему образу жизни в условиях изобилия корма. Он живёт (а может, правильнее – существует) в кронах деревьев южно-американской сельвы, повиснув спиной вниз на ветках и медленно жуя листья. Ленивец погибает, даже если расстояние между соседними деревьями – тем, которое он уже объел, и тем, на которое ему хочется перебраться, оказывается слишком велико.

Рис.30 Мохнатый бог

В противоположность этим узким специалистам, про которых можно сказать, что они постоянно пребывают на «лезвии экологической бритвы», существуют пластичные виды, для которых нет таких жёстких границ среды обитания. Среди них, конечно, чемпион по выживанию – «комнатная собачка дьявола» – серая крыса. А также волк, ворона и, конечно же, бурый медведь.

Одним из главных показателей пластичности животного является его всеядность.

Ещё один пример похожего «приспособленца» в дружной семье животных – кабан, также «захвативший» изрядный кусок земной поверхности. Тот всеяден настолько, что через эту свою черту вошёл в русскую народную мудрость. В пернатом мире повадками и образом питания очень похож на медведя ворон.

И что интересно – именно эти животные имеют и наиболее высокий среди зверей и птиц «интеллектуальный уровень». А если мы продолжим поиски всеядных аналогов, то в конце концов через обезьян упрёмся в самих себя. Люди всеядны в высшей степени.

Именно всеядность, как считают некоторые учёные, способствует выработке настолько сложного поведения у вышеперечисленных животных (включая человека). Кое-кто даже усматривает в нём первичные элементы разума. В самом деле – для того, чтобы поддерживать свою жизнь столь разнообразными способами, как это делает бурый медведь, можно предположить, что он обладает гораздо более широким набором реакций, чем, скажем, корова. Бурый медведь собирает ягоды и охотится на крупных копытных, ловит рыбу и выкапывает из нор сусликов, разоряет муравейники и ищет падаль, разыскивает гнёзда и громит охотничьи избушки… Всем этим он занимается во славу живота своего и для продления жизни.

С другой стороны, ошибочно считать медведя тупым пожирателем самого доступного корма – он отнюдь не прочь поразнообразить свой рацион. Опытные охотники знают, что во время нереста лососёвой рыбы медведь лучше всего «клюёт» на мясную приваду, а пытаться приманить его гнилой горбушей – дохлый номер. Зато в начале лета груда прошлогодней кеты для него – лучшее лакомство.

Интереснее всего, что медведь всякий раз пользуется новыми способами добывания пищи. Трудно найти другого зверя, столь быстро реагирующего на возникающие изменения в окружающей среде, как бурый медведь.

Тогда почему же медведи, раз они такие умные, так не любят друг друга?

Главный враг бурого медведя (кроме человека) – это сам бурый медведь.

…В Департаменте рыбы и дичи штата Аляска на шкафу моего друга Гарри Рейнольдса среди папок, карт и полевых дневников пылился костяк

медвежьей башки. Хорошо зная своего коллегу, я всё время удивлялся, как он может держать в своём крохотном кабинете такой здоровенный вонючий череп.

– Это не простой медведь, – хитро улыбаясь, сказал Гарри, – он был одним из сотни медведей, носивших радиоошейники в хребте Брукса, в нашем районе исследований. Мы брали у них пробы крови, позволяющие выяснить, кто в какой степени родственник друг другу. Ну и наблюдали за ними, само собой разумеется.

– Так вот, этот медведь – ему был присвоен номер 1652,—продолжал Рейнольдс, – убил и съел четырёх молодых медведей, которые, вероятно, были его детьми, а также старую медведицу, которая, судя по анализу ДНК, была его матерью. В конце концов, он возомнил себя самым крутым медведем на нашем участке тундры и вломился в балок к трапперам-эскимосам. Эскимосам он не успел объяснить, сколь он крут, потому что они его, не задумываясь, пришлёпнули.

Рис.31 Мохнатый бог

У этой лиственницы половина кроны ободрана медведем.

Случай, когда большой медведь напал и убил медведя поменьше, я лично наблюдал весной на Охотском побережье во время сопровождения группы иностранных охотников, приехавших в Магаданскую область охотиться на медведя.

Рис.32 Мохнатый бог

Дерево, помеченное многими медведями. Такие «верстовые столбы» медведи размещают вдоль своих троп и перекрёстков.

Один из гостей был германским банкиром и владельцем казино, охотой не интересовался и поехал с охотниками, что называется, за компанию. Он отходил от лагеря не более чем на 600 метров, сидел недолго на валунах, а затем возвращался обратно. Однако к концу поездки, когда его компаньоны начали обрастать трофеями, он забеспокоился.

Пригласив меня в палатку, он произнёс бессмертную фразу, почти дословно совпадавшую с фразой, прочитанной мной когда-то в книге Дж. Хантера «Охотник».

– Вы ведь охотник, правда? Вот и охотьтесь! Убейте мне приемлемого медведя, а я потом приду в это место, мы сфотографируемся – вот и у меня будет трофей!

Решение это меня несказанно обрадовало – перспектива иметь неотстрелявшегося клиента мне совершенно не улыбалась.

Должен сказать, что охота в одиночку и сопровождение клиента на охоте – это до такой степени разные вещи, что даже обсуждать их вместе несколько неудобно. В сопровождении охотника гид должен находить компромисс между поисками трофея и личными предпочтениями гостя. Иногда бывает так, что клиент просит вас объяснить ему, почему вы ведёте себя так или иначе, а вы не можете… Просто ваш личный опыт и какие-то необъяснимые, буквально витающие в воздухе приметы подсказывают, что поступать надо именно так, а не иначе. Но гость довольно часто, обладает собственным охотничьим опытом, иногда – не меньшим, а то и большим, чем у проводника, тем более – приобретённым в очень различных условиях. Когда же охотишься в одиночку, то считаться приходится только с самим собой.

Итак, я шёл вдоль скального клифа Охотского моря. В этих местах он не был сплошным обрывом – скальники перемежались длинными, уходящими вниз зелёными луговинами, на которых паслись медведи и снежные бараны. Внизу на скалах белыми кружевами висел прибой. Я шёл против ветра и вдруг увидел на кромке обрыва в полукилометре от себя довольно крупного медведя. Меня насторожило то, что медведь вёл себя беспокойно, время от времени садился на землю, крутил головой, будто пытаясь поймать крутящийся над скалами ветер.

Я прикинул– видеть меня он не может, – я нахожусь ещё довольно далеко от него и стою на фоне холмов. Ветер дует на меня – значит, он не может меня почуять. Правда, может быть, с наветренной стороны идёт ещё одна группа охотников из нашего же лагеря и медведь чует именно их. С другой стороны, вроде никто, кроме нас, в эту сторону не собирался идти. Но медведь совершенно очевидно выглядел встревоженным. Поэтому я решил двигаться как можно осторожнее и укрылся за камнями. Медведь же продолжал идти мне навстречу, постоянно останавливаясь и нюхая воздух. И в тот момент, когда я решил остановиться и подождать, пока медведь сам подойдёт ко мне на расстояние верного выстрела, зверь вдруг развернулся и кинулся вниз по уходящей к морю зелёной луговине и скрылся из вида. Почти сразу же оттуда раздался отчаянный медвежий крик, наподобие того, как орут медвежата, когда их шлёпает разъярённая их непослушанием медведица.

Рис.33 Мохнатый бог

Останки медведя, погибшего в схватке с другим медведем. Фото О. Мочаловой.

Я сразу сообразил, что произошло, – странное поведение большого медведя объяснялось тем, что он скрадывал другого медведя, который пасся на луговине внизу и которого я не видел. Сразу же прикинув, что медведям сейчас явно не до меня, я побежал по гребню обрыва, уже совершенно не скрываясь, и наконец увидел поразительную картину.

Рис.34 Мохнатый бог

Маркировка деревьев медведем.

На небольшой лужайке большой медведь прижимал лапами к земле маленького медведя – похоже, трёхлетку, только что отогнанного матушкой. Он держал его голову в пасти и, видимо, только что прокусил череп, потому что малыш уже не орал, а просто дрожал в агонии. Большой медведь тряхнул его раз-другой, словно желая наверняка убедиться, что медвежий подросток уже не оживёт.

Тут пуля из самозарядного карабина «Тигр» и пробила его грудную клетку, задев позвоночник. Он так и упал на землю, не разжав челюсти, которые раздавили череп молодого сородича.

Агрессивность медведей по отношению друг к другу, их крайний «индивидуализм», возможно, объясняются особенностями их питания. «Два медведя в одной берлоге не уживаются» – гласит русская поговорка. Благодаря своим размерам и образу жизни медведь – крайне энергоёмкий зверь, поэтому он испытывает необходимость есть постоянно и помногу. Запасы же пищи в наших суровых условиях отнюдь не безграничны.

Вот и ответ на вопрос, почему большие медведи так не любят друг друга.

Чем-то он сродни старой шутке времён застоя: у нас не может быть второй партии, потому что две мы не прокормим.

Американский зоолог Стефен Герреро считает, что взаимная агрессия является нормой поведения бурого медведя и не наблюдается только у самки по отношению к собственным детёнышам.

Как утверждает этот же автор, именно она обеспечивает равномерное расселение зверей по территории.

Неуживчивостью медведей долгое время занимался испанский зоолог Ривьеро Кольменьерес. Он изучал социальные отношения в группе бурых медведей. Зверей он держал не где-нибудь, а в Мадридском зоопарке, в большой открытой вольере. Его наблюдения показали, что небольшие молодые самцы вполне терпимы друг к другу и иногда между ними возникает даже что-то вроде взаимных привязанностей. Такие медведи часто играют между собой, уступают друг другу невостребованных самок и иногда даже совместно атакуют старых самцов.

Старые же медведи-самцы совершенно неспособны ужиться с кем бы то ни было и не переносят близкого присутствия других медведей. Конечно, будучи заключёнными в компанию себе подобных, эти звери чувствуют себя отвратительно. Жизнь их становится сущей каторгой, выходом из которой может стать только смерть. Однако в природе именно взрослые большие звери составляют касту самцов-резидентов (хозяев – по терминологии охотников-промысловиков), которая и является основой медвежьего населения.

Так что несколько медведей в одной берлоге уживаются только в случае, если это семья – медведица со своими медвежатами.

Кроме человека есть ещё два вида млекопитающих, которые могут попробовать поставить на место «хозяина тайги». На Дальнем Востоке – это тигр, а на всём остальном ареале в голодные годы – волки. Известный натуралист, исследователь Приморья Л. Капланов упоминает случаи успешного нападения тигра на бурого медведя.

Рис.35 Мохнатый бог

Амурский тигр – единственный реальный соперник медведя по силе и ловкости.

Однако, внимательнее читая литературу, постепенно приходишь к выводу о том, что гораздо чаще случается наоборот. В частности, В. Байков приводит два случая убийства медведем уссурийских тигров. Другой современный исследователь рассказывает о том, что когда медведи Сихотэ-Алиньского хребта выходят из берлог, они начинают тигров… тропить! Не для того, чтобы полакомиться кошатиной. Их задача гораздо проще. В принципе тигр как хищник гораздо «способнее» медведя. Средний тигр убивает за неделю двух-трёх подсвинков или одного-двух изюбрей. И тут выступает на сцену бурый медведь.

Рис.36 Мохнатый бог

Выступает он на неё в качестве вымогателя. Ему достаточно найти остатки добычи полосатого хищника, чтобы обеспечить себе пропитание. А если возле добычи ещё пребывает её законный хозяин, то последний предпочитает уйти, не связываясь с косолапым великаном.

Сведения о случаях нападения стай волков на медведя противоречивы и, главное, немногочисленны. Вероятнее всего, волки представляют для медведя опасность лишь в зимнее время и в голодные годы.

Капитан-исправник Анадырского края Н. Сокольников в начале прошлого века пишет: «Ламуты не знают, чтобы волки когда-либо загрызли медведя, они, случается, на него напирают, но не могут – кидаютца по одному, а он их лапой».

Русский натуралист А. Черкасов, напротив, приводит реальный случай, когда бурый медведь всё же пал жертвой стаи волков. Произошло это зимой в Забайкалье. Вот как он это описывает:

«Однажды глубокой осенью, уже по снегу, я нашёл в лесу до половины съеденного медведя, около которого, кроме волчьих следов, никаких других не было. Надо полагать, что медведь был растерзан волками живой, ибо около трупа место было избито, истоптано медвежьими и волчьими следами и видна была кровь, медвежья и волчья шерсть; кроме того, попадались карчи и камни, которые, по-видимому, лежали не на своих местах и, вероятно, служили медведю при обороне; они тоже были окровавлены и исцарапаны когтями. Промышленники утверждают, что медведи, преследуемые волками, не имея возможности спастись от них, заскакивают на поленницы дров или на зароды (стога) сена, оставленные или в лесу, или около – в логах окрестными жителями, и защищаются поленьями до последней возможности».

Рис.37 Мохнатый бог

Серьёзный отпор может дать медведю и великан северной тайги – взрослый лось. Советский орнитолог Владимир Правосудов весной 1987 года на реке Яме нашёл труп медведя, в грудной клетке которого зияла дыра, как будто пробитая поленом. Рядом держалась лосиха с лосёнком. На лосихе в бинокль можно было разглядеть многочисленные раны.

Однажды мне пришлось наблюдать поразительную картину, как крупный медведь пытался оценить возможность удачного нападения на семью лосей в бассейне реки Колымы.

…Был блёклый сентябрьский день на реке Кедон, правом притоке Омолона. Я медленно шёл вверх по реке, обходя острова леса, и был уже довольно далеко от лагеря. Прямо впереди серой черепахой поднимался осыпавшийся пологий склон сопки.

«Вот сейчас поднимусь на него, и вся пойма будет как на ладони – подумал я. – Листья уже пооблетели, так что больших животных я по-любому увижу…»

Склон, засыпанный крупными, покрытыми чёрным лишайником камнями, выглядел устрашающе круто. Тем не менее подниматься по нему было довольно легко – размеры камней где-то соответствовали высоте стандартных ступенек на лестнице. Так я и карабкался по этому холму-лестнице, вместо площадок используя систему ориентиров: возле жёлтенькой лиственницы передохну, под кустом стланичка посижу, а на моховой полянке огляжусь.

Рис.38 Мохнатый бог

Типичная медвежья тропа – две цепочки параллельных следов.

По склонам всегда поднимаешься не прямо в лоб а чуть-чуть наискось. Так и видишь побольше, и идти полегче. И всё время кажется, что будто за угол заглядываешь. А угол такой большой, практически бесконечный. И вот, поднявшись уже метров на двести, я заглянул ещё за один такой уголок…

Река, только что подошедшая прямо под сопку, чуть поодаль чуть-чуть отворачивала от неё, оставляя под бортом горы маленький островок леса – точнее, не леса, а так – метров двести тополей, метров двести мелкого чозениевого подроста, всё остальное – сплошной серый галечник. На другом берегу реки – жёлто-красно-коричневое лиственничное редколесье.

И вот… В этом маленьком островке, который всего-то – из винтовки насквозь перестрелить – стоят четыре лося. Причём как стоят!

Три лося находились вместе на опушке тополей: взрослый огромный бык-рогач почти чёрного цвета, самка и молодой лось прошлого года с маленькими рогами-шпильками. Чуть поодаль, в чозениевом подросте стоял другой лось-рогач, пришедший явно с недобрыми намерениями. Видно было, как он сшибает молодые деревца своими могучими лопатами-рогами, роет копытами галечник и ревёт. Причём как он ревёт, было именно что видно. Звуки с такого расстояния до меня не доносились, или их каким-то ветерком относило, только видно было, как из его морды регулярно вылетало облачко белого пара.

Несмотря на такое устрашающее поведение соперника, лось-семьянин даже и ухом не вёл. Не ревел, не рыл копытом землю и тем более не портил зелёные насаждения. Видимо, зело он был уверен в собственных силах и в привязанности подруги.

На другом берегу реки, в лиственничном редколесье, стоял пятый сохатый. Стоял он практически неподвижно. Только принюхиваясь и прислушиваясь. Видимо, пытался реально оценить свои шансы в предстоящей схватке гигантов.

Но и это было ещё не всё!

Прямо подо мной, на маленькой сухой протоке под склоном горы, буквально в двухстах метрах от меня лежал, вытянувшись, как кошка, большой бурый медведь. В отличие от меня он не мог видеть лосей, зато он их, без сомнения, слышал и прекрасно чуял. Он специально занял позицию с подветренной стороны и всячески пытался оценить возможность присовокупить кого-либо из лосиной семейки к своему столу. Мне, так же как и медведю, было очевидно, что большой бык-сохатый в разгар гона ему не по зубам. Поэтому медведь, скорее всего, хотел отбить от семьи молодого лося, но как это сделать?

Огромный зверь крутился на открытом месте, и, кажется, в сильную оптику можно было наблюдать, как шестерёнки, подсчитывающие вероятности, крутятся у него в голове. Его движения говорили о его животных желаниях гораздо красноречивее, чем выкрутасы стриптизёрши на подиуме. Он вставал столбиком на задние лапы, поводил огромной лобастой башкой направо и налево, пытаясь поймать тончайшие струйки лосиного запаха, который говорил бы ему о перемещениях семьи, ложился на живот, продолжая вертеть головой. Наконец, он успокоился и замер, лёжа на гальке, видимо, взвешивая все шансы добраться до лосиного подростка.

Через десять минут он поднялся, видимо, приняв какое-то решение, прошёл вдоль склона протоки, попутно обсасывая ягоды шиповника с ветвей, перешёл русло протоки по чёрному хрустящему льду, переплыл Кедон и направился по лиственничному редколесью к нашему лагерю. Туда он и пришёл через два дня. Но это уже совсем другая история.

Немного погодя ушёл (но только в другую сторону) и лось-пришелец – в поисках более доступной самки. Больше я его никогда не видел.

Надо обязательно сказать об одном качестве характера бурого медведя, накладывающем заметный отпечаток на его поведение. Это любопытство. Именно интерес – первая реакция медведя на какое-либо новое и не вполне понятное явление. Медведи интересуются решительно всем – бочками из-под бензина, надутыми резиновыми лодками, хлопающим пологом палатки или шевелящимся на склоне предметом, который может оказаться как снежным бараном, так и человеком или брошенной телогрейкой.

По большей части любопытство служит тому же «животному» интересу – нельзя ли это «нечто» по возможности съесть? Для того чтобы внести ясность в сей принципиальный вопрос, предмет сперва исследуется медведем на расстоянии. В первую очередь, зверь определяет, как пахнет объект его исследований. Одновременно выясняется, не издаёт ли предмет каких-либо подозрительных звуков. Затем зверь подходит поближе. Последняя стадия изучения – проба когтем или зубом. И если оказывается, что предмет беззащитен и съедобен, – тогда, увы…

Правда, исследование не всегда доводится до конца. Наряду с любопытством в характере медведя присутствует и такая традиционная для дикого зверя черта, как подозрительность. И если медведь по какой-то причине вдруг сочтёт, что объект его изучения может оказаться опасным, то ретируется.

Наиболее последовательны в своих изысканиях самые молодые и самые крупные звери. У первых смелость в обращении с незнакомыми предметами зиждется на недостатке жизненного опыта. Из-за этого они часто не способны правильно оценить опасность и соразмерить с ней свои силы. Уверенность вторых основана на осознании своей силы.

Здесь уместно немного поговорить о такой странной для дикого зверя черте, как «чувство собственного достоинства». Чаще всего оно проявляется как раз у самых больших медведей, не привыкших уступать кому-либо добычу, дорогу или просто место под солнцем.

Мой отец во время маршрута на полуострове Тайгонос в северном Приохотье заметил на поляне крупного медведя. Обойти его не представлялось возможным, и отец, не желая убивать зверя, нашёл, как ему показалось, выход. Он выстрелил из винтовки в куст перед носом зверя.

Рис.39 Мохнатый бог

После выстрела медведь повёл себя достаточно странно. Во-первых, сразу он не убежал, на что, признаться, рассчитывал отец. Он подошёл к кусту, обнюхал место, куда попала пуля, и вновь начал неторопливо пастись. Так, по крайней мере, могло показаться со стороны. Но во время пастьбы медведь довольно быстро занял место, на котором прицельный выстрел в него стал невозможен, а когда удалился под прикрытие густых зарослей, вдруг бросился удирать со всех ног от опасного места.

Впечатление «продуманности» поступков зверя вызывается тем, что медведь, как кажется, не предпринимает опрометчивых шагов. В книге зоолога Юрия Язана упоминается, что во время охоты на лосей в Печорской тайге «пустые» броски практически исключаются. «Чёрный зверь» никогда не бросится на другое животное – будь то лось, олень, кабан или человек, – не будучи заранее уверен в результатах своего нападения. Подготовка атаки проводится традиционными для хищника приёмами – преследованием, скрадыванием и засадой. Берёт медведь добычу на коротком рывке – так что жертва обнаруживает перед собой хищника лишь в самые последние секунды.

Рис.40 Мохнатый бог

Медвежонок, погибший при падении с берегового обрыва. Фото О. Мочаловой.

Сторонники теории врождённого «миролюбия» бурых медведей обычно приводят примеры из личной практики или наблюдений знакомых. Примеры эти заключаются в том, что, дескать, медведь проходил в ста метрах от оленя, сохатого или самого рассказчика и не проявил к нему никакого интереса. Действительно, если медведь не уверен в успехе своего нападения, то он считает своим долгом показать, что не очень-то ему и хочется этого мяса.

Надоело-с. Не барское это дело – за оленями гоняться. Что характерно, и противоположная сторона, т. е. потенциальная жертва, тоже знает, где и при каких обстоятельствах надо остерегаться медведя, а при каких – нет. Понимает, что заметный издали и спокойно идущий медведь в сто раз безопаснее скрытно крадущегося. Тем не менее, если кто глупый решит испытать судьбу и подойдёт к такому прогуливающемуся мишке на критические 10–15 метров, он мгновенно поймёт, что имеет дело не с библейским львом.

Потому что если медведь о чём-нибудь и думает, так это о том, что бы сегодня поесть.

Глава 4 Меню нашего героя

Рис.41 Мохнатый бог

Наряду со столь тривиальными блюдами, как кедровые шишки, ягоды, мёд и гнилая рыба, в меню медведя могут присутствовать и осколки бутылок, и консервные банки, и даже камни. Однажды мне повстречался медвежий помёт, почти целиком состоявший из изжёванного полиэтилена.

Я уже упоминал о том, что если внимательно рассмотреть медвежью пасть, то она производит некое двойственное впечатление: мощные клыки хищного зверя, призванные разрывать мышцы и дробить кости добыче, сосуществуют с плоскими поверхностями коренных зубов, перетирающих растительную пишу.

Анализ питания такого, в общем-то далеко не безопасного животного проводится довольно интересным способом. В самом деле, не подойдёшь же к мирно пережёвывающему на лугу пишу гиганту и не задашь ему вопрос, наподобие Нильса из сказки Сельмы Лагерлёф: «А не ответите ли вы, многоуважаемый Медведь, что изволите вы кушать в настоящее время?».

Первый способ изучения меню бурого медведя заключается в элементарном подглядывании. Исследователь следует за бурым медведем по пятам. Ну, не совсем по пятам, а на значительном расстоянии, вооружённый биноклем, и следит за всеми действиями своего подопечного, стараясь точно замечать места, где медведь решает перекусить. Заодно старается разглядеть и то, чем он перекусывает.

Рис.42 Мохнатый бог

Ягоды брусники – одно из главных лакомств сибирских медведей, когда они весной выходят из берлоги.

Другой метод изучения этого зверя сравнительно безопаснее, но возможен только ранней весной и поздней осенью, когда землю укрывает белый мягкий слой снега, на котором остаются отчётливые следы. По следам всё видно – вот мишка гнилую муравьиную колоду развалил, вот погрыз сухое бревно, вот копался на дне высохшей протоки, пытаясь добраться до снулой, оставшейся с прошлого года кеты – судя по глубине выкопанной ямы он учуял её почти что с метра из-под снега…

Третий способ, самый малопривлекательный и неаппетитный, но при этом и наиболее результативный – это разборка помёта зверя. Промывая эту массу, как старатель крупинки золота, исследователь находит в ней непереваренные стебли растений, семена трав, шелуху орехов, кости животных. Затем в результате многолетней практики он опознаёт бренные останки и фиксирует, кого и когда медведь удосужился слопать.

По-настоящему полную картину о медвежьей диете может дать только совокупность этих способов.

Страницы: 12 »»

Читать бесплатно другие книги:

Эта книга посвящена новейшим значительным достижениям в области нейро-лингвистического программирова...
Стресс – постоянный и безжалостный спутник современного человека. Но если стресс – неизбежное зло, м...
Рассказ о приключениях бродячих артистов в средневековом кельтском мире. Им предстоит разгадать неск...
О женщинах с разными судьбами и характерами. Всех их объединяет одно — неожиданная новость о грядуще...
Ваш мозг разрывается на части: вы не успеваете сдать проекты в срок, рабочий стол завален бумагами, ...
Мечта каждого астронома – открыть новую планету. Раньше это случалось редко: одна-две за столетие. Н...