Семена огня Свержин Владимир

Лис начал было присматривать место для валяния, как вдруг носок его сапога зацепился за какую-то кочку, и он покатился кубарем, притормозив о ближайший куст. В тот же миг присыпанная сухой листвой кочка взвилась над землей, и прямо возле головы Лиса с лязгом сомкнулись две огромные челюсти, усаженные частоколом клыков.

Лицо Брунгильды выражало недовольство и оттого казалось особенно хищным. Она пристально рассматривала «внучатую племянницу Инсти», молча негодуя, что подобные красотки вообще существуют на свете.

– Расскажи о нем, – буркнула дама, ужасная во всех отношениях.

– О герцоге? – изображая на лице простодушие, достойное буколической пастушки, спросила Женя. – Он добрый, очень нежный, о его разуме ходят легенды.

– В смысле, все о том разуме слышали, а встречаться с его внешними проявлениями… – прокомментировал Лис.

– Да чего вы, в самом деле? Каждый может ошибиться, – обиженно вздохнул Карел.

– Цыц, заладила: добрый, нежный. О родиче своем рассказывай!

– Их много. Вот, скажем, есть у меня троюродный брат… – Женечка приготовилась к долгому разговору.

– Стало быть, о нем позже расскажешь. А сейчас говори об Инсти.

– Ах, вот оно как? – протянула Женя. – Вас действительно интересует эта персона?

– Да, – рыкнула Брунгильда, сжимая кулаки. – Очень интересует!

– Не стоит так волноваться, достопочтенная госпожа Брунгильда. Ваши переживания мне близки и понятны. Ну, конечно мы поговорим с вами об этом. Но вы же понимаете, что ваше нынешнее состояние любой бы признал типичным проявлением беспокойства? Вы страдаете нарушением общей гармонии физической и эмоциональной сферы восприятия. С одной стороны, это ведет к истощению нервной системы, а с другой – становится в некоторой степени проявлением навязчивого, болезненного идефикса.

– Кого? – Ошалевшая от подобной речи гроссфройляйн отвесила нижнюю челюсть.

– Идефикса, – оседлав виртуального конька, повторила Евгения. – Вы не можете ни есть, ни пить, сжигающая вас страсть замещает или вытесняет нормальные естественные потребности. Я более чем уверена, вы и сами это чувствуете.

Брунгильда искоса глянула на полуобглоданную кабанью тушу, но то ли была уже сыта, то ли девчонка и впрямь оказалась права – есть не хотелось.

– Вина мне! – крикнула она.

Один из слуг бросился наполнять кубок. Брунгильда схватила его так быстро, что красная лужица расплескалась по столешнице. Попробовала хлебнуть – вино показалось ей на удивление кислым. Она выплюнула его и в гневе отбросила чеканный кубок.

– Ну, говори, – протянула она, думая про себя: «Видать, колдунья. С такой нужно держать ухо востро».

– Для начала, уважаемая госпожа Брунгильда, вам необходимо расслабиться. Устройтесь поудобнее, хорошо бы сейчас негромкую приятную музыку, и давайте попробуем разобраться в ваших мотивациях.

Брунгильда хлопнула в ладоши, вызывая стражника.

– Эй, прикажи трубачам и волныщикам, пусть отойдут в лес шагов на пятьдесят и дуют, чтоб белки с веток попадали!

Глава 6

В бою соображай быстро, иначе первым, что придет тебе в голову, будет пуля.

Из трактата «Философия боя, или боевая единица сама в себе»

Сергей быстро перекатился, вскочил на ноги и стремглав бросился в лес. Челюсти вновь клацнули над самым ухом, он рванул в сторону, перепрыгнул через поваленное дерево и, втаптывая в грунт колонию занятых строительством муравьев, постарался забиться под вывороченный из земли комель.

«Ну, ни фига себе, проверки на дорогах! Это ж кто такое придумал – дракон, принимающий ванны из палой листвы?! Лишь бы искать не начал, а то лупанет от досады по стволу хвостом, и меня, когда найдут, скатают в трубочку и положат у кровати Отпрыска вместо коврика».

Секунды растягивались, подобно жевательной резинке, прилипшей к пальцам. Лис слышал учащенное биение сердца и возмущенный шорох негодующих муравьев. Дракон не подавал признаков жизни. Впрочем, к огорчению Лиса, и признаков смерти тоже.

«Ну и шо это было? Не стану настаивать, я не лакомый кусочек, но все же просто аж обидно! Пару раз мясорезкой своей над ухом щелкнул – и все, прошла любовь, завяли помидоры?!»

Лис выбрался из укрытия и по-пластунски, стараясь не шуметь, переполз к раскоряченному во все стороны вывороченному корневищу. Меж толстыми его щупальцами с комьями прилипшей земли легко было, притаившись, наблюдать за округой. Дракона видно не было, хотя опытный глаз прирожденного стрелка заметил нарушенный слой опавших листьев шагах в двадцати от укрытия.

«Улетел он, что ли? – Лис еще раз недоуменно оглядел место недавней встречи. – Да нет, было бы слышно. А куда ж тогда делся? Опять же, преследовать не стал, а это и вовсе странно… – Он поднялся во весь рост, отряхиваясь. – Вот же, хотел придать себе вид, как после схватки с драконом, – пожалуйста, любой каприз, и все за бесплатно! Даже обманывать никого не придется.

Но все же, если оставить в стороне мордобой и прочие невооруженные провокации, – фигня какая-то получается! Шо это за дракон-философ, ищущий уединения посреди лесной чащи? Здесь с его габаритами особо не развернешься, – он сделал несколько шагов к месту недавней стычки. – Стоп. Шо-то я туплю. Все ж прозрачно, как воды Байкала: дракон прилетел сюда только шо, это к гадалке не ходить – я видел его тень, – и зашхерился так, что в упор не разглядеть. И не где-нибудь, а возле тракта, по которому должны провезти юного Дагоберта Дагобертыча. Судя по тому, шо там, в крепости, поют насчет змеиного семени, это как раз та самая морда поддержки, которую хотела бы отловить Брунгильда. Как пить дать, дракон в полете срисовал движущийся кортеж и нашел удобное место для наблюдения. Чего удивляться – я и сам его выбрал для этой же цели».

Лис сделал несколько шагов.

– Уважаемый звероящер, я сто раз извиняюсь, но пока не началось, есть настоятельная потребность обговорить несколько мелочей, касающихся нас обоих.

Длинный шипастый хвост, словно бич, обвил ноги Сергея, молниеносно свернулся в тугое кольцо, а затем выпрямился, запуская господина инструктора волчком в сторону поваленного дерева. Лис пришел на руки, кувыркнулся, гася энергию, и, поднявшись, возмущенно фыркнул:

– Ну вот, началось! Зачем, спрашивается, это было делать?

– Между прочим, ты мне сапогом нос разбил! – послышалось в ответ. – Это же надо так с размаху в ноздрю попасть!

– А не надо разбрасывать ноздри, где попало!

– Ты об этом хотел поговорить? Да я тебя самого вмиг разбросаю, где попало! – возмутился дракон, в мгновение ока принимая человеческий облик.

– Все, ладно, аргумент принят. Мы квиты – мир, дружба, жвачка, китайские вьетнамки! Мои извинения за разбитый нос! Но вы так удачно замаскировались.

Лис с интересом начал разглядывать собеседника. «Да уж, и в человеческом образе задача не выделяться в толпе была бы ему не по силам». И в своем-то мире Лис считался вполне себе рослым, не всякий здешний абориген макушкой достигал его носа. Этот же был на полторы головы выше и раза в два шире в плечах. Могучий торс его был покрыт чешуйчатым панцирем какого-то блекло-желтого с сероватым отливом цвета. «На железо не похоже, – подумал Сергей. – И не золото. – Насколько он мог заметить, в драконьем облике незнакомец был точно такого же цвета. – Скорее всего, и человека-то здесь нет, – подумалось Лису. – Одна видимость, наведенная галлюцинация».

– Переходи к делу, если не хочешь стать моим обедом!

– Даже ужином не хочу. Уважаемый, простите, не знаю, как вас по имени, я ж так понимаю, вы тут в засаде засели, или это такой ритуал сезонной линьки?

Черные глаза незнакомца стали наливаться кровью – на огненно-красном фоне антрацитом темнели зрачки.

– Ты думай, что говоришь!

– Стараюсь. Вот шурупал, шурупал мозгами, и шо-то мне кажется, будто вы здесь дожидаетесь принца Дагоберта с его матушкой.

Дракон сделал шаг вперед, и заговорил тише, но жестче:

– А даже если и так, что тебе до этого?

– Ша, уважаемый, не палите нервы. Не перебивайте себе аппетит моим костлявым теловычитанием. Просто я тоже его жду, и совершенно с той же целью.

– Что ты можешь знать о моих целях?

– Судя по тому, что мадам Брунгильда захватила моих людей, о которых прежде не то что не знала, а и думать не могла, – она кого-то ждала. Скорее всего, именно вас. А раз так, конвой, сопровождающий юного Дагоберта, в первую очередь заточен на противодействие драконам.

– Ждала, – протянул дракон, и глаза его немного посветлели. – Ты говоришь странно, но разумно.

– Это еще что! Я не просто говорю, я еще и предлагаю.

Брунгильда захлопнула дверь, прищурилась так, что глаза стали похожи на амбразуры дота, обложенные мешками, и подошла вплотную к пленнице.

– Вам следует расслабиться, – тоном, полным сочувствия, произнесла та.

– Я еще не столько съела, чтоб меня расслабило.

– Нет-нет, это другое. Вы имели в виду, послабило.

– Расслабило, послабило – какая разница? – скривилась Брунгильда.

– Нет-нет, разница большая, вы слишком напряжены, а это негативным образом влияет на коммуникативные возможности. Сядьте поудобнее и расслабьтесь.

Глыбоподобная воительница негодующе фыркнула:

– Вот еще!

– Поймите, – увещевающе продолжала Женя, – спираль насилия начинается со спирали нарушенной коммуникации, что – через спираль взаимного неконтролируемого недоверия – ведет к полному краху межличностных взаимоотношений, – подняв вверх указательный пальчик, изрекла Евгения. – Вот такой замкнутый круг.

Как ни страшна была на вид сестра Пипина Геристальского, но, происходя из семьи потомственных майордомов, она получила кое-какое образование. А потому наставник ее, до того дня, когда был удавлен по приказу ученицы, успел вложить в ее голову некоторые знания благородной латыни и даже геометрии, без которой не обойтись при дележе завоеванных мечом земель.

Сейчас полученные в детстве знания, подобно червям после дождя, закопошились в ее мозгу, причиняя дискомфорт и вгоняя Брунгильду в состояние легкой оторопи. Она мучительно пыталась осмыслить услышанное, пыталась уразуметь, как спираль порождает спираль, и как в этом случае они представляют замкнутый круг. Внучатая племянница Инсти была обладательницей нешуточных тайных знаний!

Еще девочкой Брунгильда откуда-то знала, что спираль – это форма лабиринта, лабиринт – место, где сидит дракон. Спираль коммуникации, то есть, переводя на язык свободных франков, спираль сообщения… Нет, тут рубить сплеча нельзя, надо попробовать привлечь на свою сторону эту диковинную – она скривилась, не в силах отрицать совершенно очевидного, – красотку. Надо заключить ее в объятия до поры до времени, а там, когда все станет понятно и нужда в ней отпадет, задавить без лишних слов.

Брунгильда подошла к лавке, плюхнула на нее свое громоздкое тело и улыбнулась широко и благожелательно, так, что даже полуобглоданный кабан невольно вздрогнул.

– Что ж, продолжай.

– Прежде всего, давайте разберемся в ваших мотивациях, – назидательным тоном заговорила девица. – Чем обусловлена переполняющая вас агрессия, весь этот доведенный до абсурда поведенческий негативизм? Скажите, вас не любили в детстве? Вы росли без родительской ласки и внимания?

Глаза Брунгильды удивленно расширились. Эта девица глядела в ее прошлое, как в прозрачную воду ручья, и видела каждого головастика, каждый мелкий камешек. Родительская ласка – вот еще! Сколько она себя помнила, мать брезгливо отворачивалась от нее. Отец – тому просто не было дела до неказистой дочери. Лет с трех она росла на псарне вместе с собаками. Вернее, сначала мохнатые волкодавы скулили и шарахались, когда она прибегала к ним поиграть: пересчитать зубы в пасти или дернуть за потешно болтающийся хвост. Но вскоре она научилась подчинять их своей воле. Здоровенные клыкастые псы, лучше которых было не сыскать в Нейстрии и Австразии, выли от ужаса при ее появлении, но оставались сидеть, точно привязанные, ожидая команды.

Когда ей исполнилось лет десять, это заметил отец. Двенадцатилетнюю, начал брать ее с собой на охоту, а затем и на войну. А в четырнадцать она одержала свою первую, хоть и небольшую победу.

Три сотни тюрингов, ждавших в засаде властительного майордома, по ошибке напали на его дочь, возвращавшуюся с податями, собранными в одном из пфальцев[6]. Едва вошедшая в силу девчонка так рассвирепела, что лишь немногие объятые ужасом заговорщики смогли добраться до родных домов. Там до конца дней они рассказывали о чудовище в человеческом облике, растерзавшем их товарищей.

Впрочем, конец дней настал быстро: едва приехав к отцу, Брунгильда потребовала у него войск для карательной экспедиции. Тот сперва отказал наотрез: тюрингов были многие тысячи, неподготовленная вылазка не принесет результата. Бросаться очертя голову – лишь губить людей… Но Брунгильда столь грозно поглядела на него, что старый воин почувствовал себя побитым щенком. Ему, как и его волкодавам, захотелось завыть в ужасе. И, перекрестившись, он дал войска.

А через пару недель любезная дочь вернулась. К седлу каждого ее воина был приторочен кожаный мешок с отсеченными головами. Посреди двора она приказала высыпать их, точно драгоценный подарок досточтимому отцу. Тот, на свою голову, не оценил дара по достоинству и немедля велел захоронить останки подальше от дома. Но с тех пор мало кто отваживался бросить вызов свирепой воительнице. Да и отец после того дня, царствие ему небесное, долго не протянул…

– Итак, – между тем вещала Евгения, – давайте рассмотрим основные варианты мотиваций, как-то: меркантильный мотив, идеологический, мотив преобразования и активного изменения мира, власти над людьми, интереса и привлекательности террора, как сферы деятельности, товарищеские мотивы эмоциональной привязанности в террористической группе, и, наконец, мотив самореализации. Давайте начнем с последнего, хотя считается, что он встречается реже прочих. Однако, насколько я могу судить, в данном случае мы имеем дело как раз с ним.

Воительница слушала негромкую умиротворяющую речь, кивала головой, силясь понять, каким образом из плетения малопонятных словес вдруг, точно лиса из норы, выскакивают слова, имеющие самое что ни на есть прямое отношение к ее собственным мыслям и ощущениям.

Да, ей действительно нравилось сеять ужас вокруг себя, как о том на своем тарабарском языке говорила пленница. Но вслух она всегда твердила о справедливости, о пользе стране и церкви, о вынужденной необходимости. Эту вертихвостку было не провести. Она вдруг напряглась: грохот и шум из-за крепостной стены, все это время изводивший округу, отчего-то стих.

– Что там еще произошло?! Где моя тихая музыка?! – кустистые брови могучей дамы съехались на переносице, и лишь две глубокие морщины, подобно заградительным рвам, не дали им столкнуться, высекая молнию. Она ринулась к двери, горя желанием разнести вдребезги головы ослушников, но тут на пороге появился обескураженный стражник. Едва не столкнувшись с надвигающейся на него Брунгильдой, он отпрянул, торопясь спрятаться за дверью.

– Там!.. – закричал воин из-за своего дощатого укрытия. – Не велите казнить, там на дороге!..

Кавалькада двигалась легкой рысью, всадники без суеты, с напряженным вниманием оглядывали окрестности. Лес – идеальное место для засады. Стражники то и дело посматривали на проплывающие в небе облака, точно ожидая, что из-за них вот-вот появится драконья морда. Такое вполне могло случиться, но не здесь и не сейчас. Впрочем, конвою, сопровождавшему возок августейшей Гизеллы и ее сына, еще только предстояло в этом убедиться.

– Стойте! Стойте! – Лис, опираясь на толстую сломанную ветку, заковылял наперерез всадникам. – Стойте же! – он замахал рукой. – Дальше нельзя! Дракон, здесь дракон!

Суровый бородач, возглавлявший отряд, напрягся, его пальцы сами собой потянулись к висевшему на луке седла колчану.

– Вы что же, не встретили гонца? Где-то поблизости незримый дракон! Мадемуазель Брунгильда… – Лис закатил глаза и начал опускаться в траву, будто теряя сознание.

– Приди в себя! – рыкнул главарь, вытаскивая стрелу. – Где дракон?

– Где-то здесь. Совсем поблизости. – Сергей навел резкость. – Мы столкнулись с ним нос к носу, буквально ноздря в ноздрю. Я бился, как лев, однако мой конь, увы, так не смог. Будьте настороже – эта тварь появилась словно из ниоткуда. Мадам Брунгильда предупреждала, что здесь шастает незримый дракон.

Начальник конвоя наложил стрелу на тетиву. Стрела была необычной, собранной из нескольких тонких прутьев с тремя перехлестами вдоль древка. Сергею прежде доводилось встречать такие штуки, сделанные из чрезвычайно крепких и упругих ветвей экзотического дерева сенаб. Подобная стрела удерживала форму стержня лишь благодаря сплетенным из лозы перехлестам. Когда же лучник пускал ее в крыло дракона, крепеж от удара сдвигался в сторону оперения, и та, пронзив его, распускалась, точно цветок. Стоило привязать к древку сплетенный из конского волоса тонкий, но прочный шнур, как дракон оказывался «поставленным на якорь». В колчанах стражников таких стрел было великое множество.

– Так где же дракон, незнакомец? – озираясь по сторонам, уточнил командир отряда.

– Где-то тут, поблизости. Должно быть, притаился в засаде. Он уже почти одолел меня, но вдруг что-то почувствовал, взмыл в небо, а потом – бац, и в лес. А я вылез, и бац – уже тут. А тут – бац-бац! – и вы.

Начальник конвоя внимательно оглядел Лиса. Судя по одежде, вернее, ее ошметкам, тот был не из бедноты, а судя по речи… Суд удалился на совещание, да так и канул в неизвестность.

– Садись на козлы около возницы, – он махнул рукой на крытую повозку, едущую в середине колонны, – да покрепче держись. Раз так, дальше пойдем галопом.

– Вот тут-то нам всем и настанет со святыми упокой, – состроив взволнованную физиономию, скороговоркой выпалил Сергей. – Там дальше крутой спуск с холма. Самое место дракону, чтобы напасть. Мы же не муха на заднице, той все равно, как ползать – шеи нет, ее и не свернешь. А нам тут коней придется сдерживать, иначе поминай, как звали. Голова колонны не может быстро прийти на помощь хвосту, и наоборот.

– Будут меня тут всякие учить! – буркнул суровый бородач, но со вздохом признал резонность лисовских слов. – Большой дракон-то был?

– Да уж покрупнее курицы.

– И, стало быть, нас учуял?

– Так и было. Меня уже с ног сбил, пасть свою раззявил, а там клыков видимо-невидимо! Я уж с жизнью простился. А он вдруг раз, грызло свое захлопнул, ноздрями повел – и сюда.

– А тебя, выходит, не убил, живым оставил?

– Это не извольте сомневаться, живехонек, хотя, – Лис с кряхтением потер ноги, по которым совсем недавно пришелся драконий хвост, – чуть жив остался! – Сергей для убедительности даже всхлипнул. – На волоске судьба моя, и полон враг отваги, и бездну адову сулят зубов его зигзаги.

– Тихо! – прикрикнул начальник стражи. – Он выпустил тебя, экая хитрая тварь!

– Та шобы я, да с драконом? Да я своей жизни не жалел! Весь в клочья порватый…

– Нет, – перебил его конвоир, на миг задумываясь, – похоже, он другое замыслил. Решил, что мы тебя услышим и начнем лес прочесывать, вот тут-то он и прилетит, когда нас рядом с возком не будет. Хитрая бестия, но мы-то хитрее будем!

– Конечно, будете, – согласился Лис. – А как же.

– Вот тут-то мы его и поймаем, – продолжил командир отряда. – Будем ловить на живца. Ты, – он кивнул одному из сопровождавших его воинов, – найди поблизости небольшую полянку, такую, чтобы на нее мог опуститься дракон. Вы отгоните туда возок, можете распрячь коней и суетитесь рядом, как будто чините сбрую. Вы, – он указал рукой в противоположную сторону, – идите в лес, да шумите погромче, чтобы казалось, что вас там не пятеро, а человек двадцать. – Он подумал. – Хотя нет, лучше не упряжь. Снимите с повозки колесо, а вы будто ищете молодые деревца вместо шестов. Поломка в пути – дело обычное.

– Тут за деревьями полянка! – крикнул охранник, посланный разведать местность.

– Туда сворачивайте, – распорядился начальник стражи. – Всем притаиться в кустарнике, не чихать, не вздыхать, песен не петь. Как только гнусная тварь прилетит, стреляйте по крыльям, набрасывайте сети. Глядеть в оба, одним глазом в небо, другим – на возок.

Время шло, и, не бреди оно вместе со стрелками по кругу циферблата, уже вполне бы дошагало пешим ходом до лесной резиденции Пипина Геристальского. Возница и пара стражников суетились возле стоявшего без передних колес возка, симулируя кипучую деятельность.

– А что, если не прилетит? – шепотом, почти на ухо, поинтересовался Лис.

– Куда денется? Дракон – он же не просто так на охоту сюда примчался, он своих выручает. Он и тебя-то оставил, потому что родича единокровного поблизости учуял, – так же шепотом пустился в объяснения начальник конвоя. – А стало быть, прилетит, не будь я Тибальд Драконья Погибель! Они хоть твари разумные, так все ж небольшого ума, это я тебе говорю. Да ты сам-то не отвлекайся.

Страницы: «« 1234

Читать бесплатно другие книги:

Реакции на гибель молодой женщины в пригороде райского городка не последовало. Ее мужу чудом удалось...
Юля собиралась в санаторий с большой неохотой. Зачем ей лететь за тысячи километров и бросать заняти...
Наш современник, Алексей Терёхин, офицер фельдъегерской службы, после катастрофы пассажирского самол...
«Трианон» – вторая книга серии «Зерцалия». Главной героине Катерине и ее друзьям снова пришлось стол...
Ежедневно мы сталкиваемся с сотнями людей: с попутчиками в утренних пробках, в толпах метро, в кафе ...
Сколько уже написано и прочитано о кровавых событиях украинской истории первой половины XX века - ре...