Алмазный трон Мельников Руслан
Вот шальная стрела сбила в прыжке-полете одного из «леопардов». Видимо, попала в оперенный хвостовик и изменила траекторию движения. Поврежденная стрела-хоцзян резко ушла в сторону от воронки, закрутилась зигзагом, взмыла в небо, оставляя за собой густой дымный след. Взорвалась где-то высоко-высоко, запятнав облака огненной сыпью.
Зато остальные девяносто девять «леопардов» устремились туда, куда были посланы. Все девяносто девять сгинули во тьме. Шипение и свист оборвались. Воронкообразный срез отсекал любые звуки.
Больше из бреши в воздухе не вываливался никто. Бешеный натиск хоцзян, несущих в себе огонь и мощный магический заряд, повернул движение чужой Тропы вспять.
Плотный неохотно рассеивающийся дым медленно-медленно относило в сторону.
Чжао-цзы улыбался, прикрыв глаза-щелки. Огненные «леопарды» были сейчас его глазами. Дымные хвосты связывали его с хоцзян.
Чжао-цзы видел, как стрелы ударили в людей и коней, толпившихся в колдовском проходе. Массивные наконечники проламывали доспехи и разрывали плоть, раскалывали щиты, отсекали головы и конечности, сносили с седел всадников и валили с ног обезумевших лошадей. Все происходило в полной тишине. «Леопарды» на Тропе Диюйя охотились беззвучно.
И безжалостно.
Одни стрелы, намертво застревали в месиве из железа и плоти, дергались, словно в агонии, яростно плевались огнем и дымом, и взрывались, будучи не в силах больше лететь дальше. Другие, метались, вращались туго закрученными дымными спиралями, пробивались сквозь завалы людских и конских тел, царапали колышущиеся черные стены и своды. Но, не увязали в них, а лишь ускоряли движение, и стремительно неслись дальше, дальше…
Огненные стрелы оставляли позади себя растерзанные трупы и фонтаны крови, которую жадно впитывала Тропа. Хоцзян заполняли тесный проход густым смрадным дымом и те, кому удавалось увернуться от их наконечников, все равно погибали от удушья. Колдовские искры Тропы, мешаясь с дымом и кровью, светили все ярче и кружились в безумной пляске.
Но пучки дымящихся снарядов быстро редели, сбивались и рассеивались. Одни стрелы вырывались вперед, другие отставали. Огненных «леопардов», пробивавшихся к выходу с Тропы, становилось все меньше, однако они при этом становились все злее.
Что именно выплюнула безмолвная Тропа, Тимофей смог понять не сразу.
Было устрашающее шипение. Был грохот. А потом…
Крысий потрох! С колдовского пути вывалилось что-то бесформенное, громыхающее железом, брызжущее кровью и искрами, пышущее зловонным дымом. Какое-то переплетение…
Угрим взмахнул рукой и выкрикнул заклинание. Странный клубок замер на месте.
Да, так и есть – переплетение тел. Конь, рыцарь Феодорлиха и нукер Огадая. Два человека и лошадиная туша были нанизаны на одну стрелу – длинную, как копье. Под массивным граненым наконечником на треть окровавленного древка топорщилась полая деревянная трубка. Из трубки вырывалось пламя. За стрелой тянулся густой шлейф дыма и пучок чьих-то кишок, намотанных за оперение из тонких медных пластин.
Огненная стрела-копье, остановленная волшбой Угрима, сотрясалась в воздухе, словно тщась сбросить свой груз. Древко аж изгибалось под воздействием чар, удерживавших его на месте. Наколотые на стрелу трупы и жеребец дергались в чудовищном пляске смерти.
«Это ж какую силищу нужно иметь, чтобы выпихнуть с Тропы такое?!» – поразился Тимофей.
Впрочем, у ищерского князя-волхва силы оказалось поболее. Раз уж стрела все еще висит на месте. И если даже дымный хвост, связывающий ее с Тропой, не спешит рассеиваться.
А впрочем, нет! Стрела уже не просто висит!
Стрела взрывалась! Прямо на глазах Тимофея. Точнее, не сама стрела. Полая трубка, прикрепленная к ней.
И, вернее, не совсем взрывалась. Не так, по крайней мере, как рвутся татарские громовые шары.
Этот взрыв происходил медленно-медленно. Опять какие-то колдовские штучки со временем, – понял Тимофей. Что ж, князь это умеет. И очень хорошо, что умеет! Если бы не незримая колдовская хватка, стиснувшая стрелу, сейчас была бы яркая мощная вспышка. И вспышка эта, скорее всего, оказалась бы последним, что увидел бы в своей жизни Тимофей. Да и не он один, пожалуй.
А так…
Тимофей видел, как лопается деревянная трубка. Как высвобожденная сила ломает древко и начинает рвать в клочья, нанизанные на него человеческие тела и конскую тушу. Нет, для такого одного громового зелья мало. Тут, наверняка, замешана еще и чужая магия. И притом, магия мощная.
Угрим сумел только растянуть взрыв во времени, но не остановить его.
Там, где в воздухе висела стрела, теперь появился дымный шар с огненным ядром. Медленно-медленно разлетались, словно расплывались по воздуху, куски тел и фрагменты доспехов.
Дымный шар раздувался, рос, ширился.
После штурма горной крепости, Тимофей знал, насколько опасным может быть дым, если к нему приложено колдовство, а потому поспешно отшагнул назад.
Конный нукер Огадая, оказавшийся ближе всех к дымному разрыву, сделать этого не успел. Кочевник развернул коня и поднял щит, надеясь прикрыться, но дымное облако уже коснулось его. Всадник вместе с лошадью рухнули замертво.
Угрим продолжал творить волшбу. Еще один взмах княжеской руки сбил и дым, и огонь и даже шлейф, тянувшийся за стрелой от Тропы. Будто ладонь невидимого великана отбросила обратно на колдовской путь ту гадость, которую принесла с собой стрела-копье. Куски двух разорванных бедолаг и лошадиной туши кровавыми ошметками посыпались на землю.
Невнятное бормотание. Новый магический пасс – уже двумя руками… Быстрое движение княжеских ладоней от Черных Костей – к Тропе. Угрим словно возвел перед прорехой в пространстве незримую стену.
И как вовремя!
С Тропы сунулась, было, вторая стрела. Уткнулась наконечником в прозрачную преграду. Чуть сдвинула ее. Замерла.
И еще одна стрела. И еще…
Собственно, самих стрел, уже видно не было. Не было видно даже трубок, прикрепленных к древкам. Только граненые окровавленные наконечники торчали из мрака Темной Тропы, усеянного магическими светляками.
Угрим ударил перед собой раскрытыми ладонями. Вдавил на Тропу прогнувшуюся колдовскую защиту. Наконечники исчезли. Тимофею почудилось, будто где-то среди колдовских искорок беззвучно полыхнули три или четыре вспышки. Во тьме стали различимы белесые прожилки.
«Почему князь просто не закроет Тропу!» – недоумевал Тимофей.
Объяснений этому могло быть два. Либо, кто-то с той стороны мешал этому. Либо Угриму самому еще нужен был этот путь.
– Тимофей! – чуть слышно процедил Угрим. – Бери Кости… Иди за мной…
Лоб князя покрылся испариной. Глаза сверкали. Губы быстро-быстро шевелились.
Волшба продолжалась.
Тимофей бросил щит, подхватил три княжеских кристалла.
Угрим упершись во что-то ладонями, шагнул к Тропе. Он с явным усилием толкал впереди себя незримый щит, поставленный против огненных стрел.
Как же так? Тимофей растеряно обернулся. Сзади нервно переглядывались Огадай и Феодорлих. Всадники, так и не успевшие войти на Тропу, едва удерживали перепуганных коней. Неужели Угрим пойдет по колдовскому пути без подмоги?
– Тимофей!
Других помощников князь-волхв с собой не звал. Тимофей поспешил за ним.
Утешало одно. Этот путь был открыт Угримом. Значит, его магия имеет здесь преимущество перед вражеской. А уж если к ней присовокупить силу трех Черных Костей. Вряд ли новый противник глуп настолько, чтобы атаковать князя на Тропе.
Однако и самому Угриму, наверное, не стоит пока покидать свою Тропу.
«Куда мы, княже?» – на Темных Тропах царит вечная тишина и общаться здесь можно только так – мыслью, а не словом.
«Хочу увидеть сам, – раздалось в голове Тимофея. – Хочу понять. Все хочу понять, до конца».
Казалось, само Великое Синее Небо-Тэнгри разверзлось над его головой. Грохот, рев, шипение, вой и свист. Огненные молнии, вырвавшиеся из-за башенных зубцов и потянувшие за собой густые дымные шлейфы… Десятки искрящихся, пылающих и дико, словно ночные демоны-мангусы, завывающих огней, влетали в черный воронкообразный зев Тропы и исчезали во мраке.
Это было так неожиданно, так громко и так жутко, что Бельгутай едва не выронил зажатый в зубах кинжал и чуть не выпустил веревки, по которым карабкался наверх. К счастью, не произошло ни того, ни другого.
А через несколько мгновений все закончилось. Только густой дым, словно облачный мост, клубился между башней и зияющей в воздухе Темной Тропой.
Что это было? Магия?
Бельгутай ощутил знакомый запах.
Или ханьский громовой порошок?
Или магия, смешанная с громовым порошком? А впрочем, неважно! Ему-то какая разница?! Главное для него сейчас – во что бы то ни стало забраться наверх. Оставалось-то уже совсем ничего.
Бельгутай быстро преодолел последний отрезок пути. Перемахнул через крепостные зубцы. Перехватил нож в руку.
Вся башенная площадка была застлана вонючим дымом. Ну точно, здесь не обошлось без громовой смеси.
Нога наткнулась на что-то мягкое. Труп! Невысокий воин с желтым лицом. Стрела в правой глазнице. Рука, вцепившаяся в веревку, один конец которой привязан к каменному зубцу, а другой – тянется к стальным когтям на панцире Бельгутая. Вот, значит, кто поймал его на крючок…
Немного левее лежит второй защитник башни. Этот тоже, судя по всему, успел метнуть в Бельгутая свою железную «кошку», но сам при этом попал под стрелу. Третий и четвертый распластались возле дымящегося короба в центре башни.
Двое были мертвы. Двое других умирали. Их раны – тяжелые, смертельные, и этих противников можно было не опасаться. Но сквозь дымную пелену Бельгутай уже разглядел пятого защитника башни. Ни его самого, ни обнаженную колдунью, лежавшую у его ног, стрелы даже не оцарапали.
Колдунья, похоже, колдовать не могла, а вот пленивший ее чародей… Запахнутый зеленый плащ, широкая коническая шляпа, надвинутая на желтое лицо… Он вновь стоял неподвижно, прикрыв глаза. Ничего вокруг себя не замечал и к чему-то прислушивался.
Но явно не к шагам Бельгутая.
Такое состояние бывает у шаманов, целиком и полностью поглощенных камланием. Но как долго оно продлится?
Не отрывая взгляда от неподвижного противника, Бельгутай расцепил стальные когти, впившиеся в доспехи, и осторожно положил их на плиты. Затем сделал шаг к человеку в зеленом плаще. И еще один шаг.
Он крался тихо, как кошка. Он почти подкрался.
Бельгутай поднял нож и уже приготовился к прыжку, когда кто-то вцепился ему в ногу. Быстрый взгляд вниз… Проклятье! Его держал смертельно раненный защитник башни. И откуда только силы взялись?!
Умирающий что-то прохрипел.
Пришлось наклониться и добить его ножом. Хрип оборвался.
Но человек в круглой шляпе и зеленом плаще уже открыл глаза. Улыбаясь, он смотрел на Бельгутая.
Бельгутай ринулся вперед.
– Учитель! Враг!
Его предупредили вовремя. Линь гуй даже на пороге смерти оставались верными своему учителю и господину.
Чжао-цзы удивился. Варвар-кочевник, которого его «демоны» поймали при помощи метательных когтей фэй-цзинь-лун-чжа, оказался крепок и проворен. После удара о стену он пришел в себя раньше, чем рассчитывал Чжао-цзы, и умудрился даже самостоятельно подняться наверх. Кроме того, при нем был нож. И кочевник, как выяснялось, умел им пользоваться.
Молниеносным ударом чужак пронзил шею раненного «демона», который пытался остановить чужака.
Что ж, никогда не стоит недооценивать вражеских воинов.
Тем более, что этот кочевник, явно, был не из рядовых бойцов. Скорее всего, сотник, тысячник, или, быть может, целый князь-ван. Летающие когти золотого дракона сдернули с седла всадника, скакавшего впереди и увлекавшего за собой остальных. Такой пленник может обладать ценными сведениями.
Хорошая добыча. Полезная. Чжао-цзы мысленно поблагодарил мертвых уже метателей когтей.
Легкое движение кисти. Варвара, кинувшегося, было, в атаку, отбросила назад волна сгустившегося воздуха. Чжао-цзы провел пальцем невидимую черту через кинжал в руке чужеземцы – и короткий чуть изогнутый клинок, со звоном откололся от костяной рукояти.
А пока обезоруженный противник пребывает в растерянности – заключительный взмах рукой. Веревки фэй-цзинь-лун-чжа, лежавшие позади чужака, ожили, свились в силки и петли, вновь поймали свою жертву стальными когтями, туго натянулись…
Ну, вот и все! Не понадобилось даже тратить силы на парализующее заклятие. Легкая волшба обмотала веревки вокруг кочевника и двух башенных зубцов. Беспомощный пленник повис в проеме между ними, словно гигантская личинка шелкопряда.
Чжао-цзы подошел к чужеземцу.
Заглянул в глаза.
Задал первый вопрос…
«Кто твой господин?»
И – второй…
«Кто является союзником твоего господина?»
И – третий…
«Что умеет колдун, отправивший вас сюда?»
Для безмолвной речи не нужны слова и посредники-толмачи, она льется напрямую, из глаз в глаза, из разума в разум. Чжао-цзы знал, как сделать ее понятной. И как сделать так, чтобы получить честные ответы на все свои вопросы.
Чжао-цзы получал их, избегая лжи и недомолвок. Пленник отвечал, потому что попросту не мог иначе. Он не был магом, способным противостоять колдовству Чжао-цзы. Зато он, действительно, обладал кое-какой информацией.
Чжао-цзы выпытывал все, что чужак знал о Костях Силы. Особенно его интересовало тулово Яньвана. Допрос, впрочем, длился недолго. Договорить до конца им не дали.
Глава 3
Такой Темную Тропу Тимофей еще не видел. Угрим шел впереди, двигая перед собой незримый чародейский щит, а за щитом князя-волхва…
За щитом вповалку лежали изуродованные огненными стрелами мертвецы. Кони и люди. Текли кровавые ручьи, впитываемые колышущимися стенами и полом. Густой дым, мешался с мраком Тропы. Снопы искрящегося пламени беззвучно били из застрявших в трупах стрел – пламени настолько яркого, что приходила мысль о сильной, очень сильной магии, способной поддерживать такое горение.
Маленькие разноцветные огоньки, указывавшие путь по колдовской дороге, уже напитались кровью. Огоньки кружились и метались, как безумные. Их дикая пульсация мешалась со всполохами пламени.
А из тьмы и плотной дымной пелены вылетали все новые и новые стрелы-копья с дымными хвостами. Но, наткнувшись на Угримову преграду, стрелы зависали в воздухе, бессильно брызжа огнем и дымом, вязли в колдовском щите. Взрывались.
Вот одна яркая бесшумная вспышка. Вторая. Третья…
Взрывы, впрочем, не причиняли вреда. Магический щит, подпитываемый силой Черных Костей, хорошо держал удары. За щит не пролетал ни единый осколочек, не проскальзывала ни одна искорка, не просачивалась ни струйка дыма.
Зато по ту сторону щита дымные клубы становились все гуще. Но наступавший Угрим уверенно выдавливал с Тропы дым, огонь и чужую магию. Тимофей с колдовскими кристаллами шел позади князя. Хотя, может быть, это сама Тропа заставляла его идти, не отставая от Угрима?
Они шагали по телам павших воинов, для которых колдовской путь станет теперь братской могилой. Взбесившиеся разноцветные огоньки за их спинами успокаивались и прекращали мельтешение. Тропа узнавала и принимала своего хозяина. Тропа очищалась от чужих чар, восстанавливала свое первоначальное движение, несла вперед. Вперед…
Огненные стрелы-копья больше не били в щит Угрима. Тесный проход очистился от дыма и огня. Тропа закончилась. Как-то уж очень неожиданно. Тимофею показалось – неожиданно даже для Угрима.
Князь взмахнул руками. Их движение и движение Тропы прекратилось. Сила колдовского пути удержала Тимофея на полушаге. И вовремя.
Нет, это не выход! Темная Тропа выворачивалась наружу широким пульсирующим окоемом. Что-то тут было не то. Что-то было не так.
Тимофей выглянул из-за плеча Угрима…
Ветер постепенно рассеивал выдавленные с Тропы клубы дыма, и уже можно было кое-что разглядеть.
Тропа обрывалась в воздухе, на изрядной высоте. С такой грохнуться – переломаешь все кости.
Напротив возвышалась массивная квадратная башня. Судя по всему, Угрим протянул свой колдовской путь к ее верхней площадке. Но почему-то не дотянул.
Почему? Пока трудно сказать: верхние ярусы еще закрывал дым.
Зато под башней и под Тропой дыма не было. Внизу громоздились завалы из людей и коней. Рыцари Феодорлиха, воины Огадая… Впечатление такое, будто всадники рвались к башне, но не смогли ни добраться до нее, ни вовремя остановиться. Так и рухнули вниз, на головы друг другу.
С примыкавших к башне стен летели стрелы. Лучники добивали тех, кто еще копошился внизу.
Несколько стрел устремилось и на Тропу. Но вскинутая рука князя отбросила их в сторону.
Что это за крепость? Тимофей глянул по сторонам. И не поверил собственным глазам.
Это была не крепость. Это была сплошная стена, укрепленная приземистыми башнями. Стена тянулась от горизонта до горизонта. На просторных башенных площадках горели костры. На широких стенных пролетах между ними стояли воины в незнакомых доспехах и с диковинным оружием в руках.
Чьи это воины? Неужели все они служат…
Руки Угрима снова пришли в движение. Тимофей не слышал заклинаний, да и не смог услышать их на Тропе. Но и так было понятно, что князь опять творил волшбу.
Плотный сгусток дыма, закрывавший верхнюю часть башни, разошелся, словно рваная холстина.
Посреди башни дымилась странная утыканная татарскими стрелами конструкция на широкой подставке. Она напомнила Тимофею осиное гнездо с пустыми пожженными сотами.
Возле дырявого короба скорчились два человека в чудных длинных одеждах. Еще двое лежали возле зубчатого заборала. Один – висел между башенных зубцов, опутанный веревками, словно жертва гигантского паука – паутиной.
«Бельгутай!» – узнал висевшего Тимофей.
Кажется, нойон был жив.
Рядом с Бельгутаем стоял еще один человек. И что-то, похожее на человека лишь отдаленно, лежало в стороне. Женщина? Да, это было обнаженное женское тело, стиснутое и измененное чудовищными магическими заклятиями. Гречанка-ворожея это была. Арина! А тот, кто стоит сейчас перед Бельгутаем…
Крысий потрох! Да ведь это же он! Тот самый! Желтолицый бесермен в зеленом плаще и круглой островерхой шляпе, похитивший Кощеевы Кости и бывшую ищерскую княгиню в придачу. Или бесермен, очень похожий на него. Да нет же, точно он: вон и кристаллы с Костьми – при нем, здесь же, на башне, весело поблескивают и искрятся в солнечных лучах. Колдовские самоцветы были то ли вмурованы, то ли вбиты в каменные плиты перекрытия.
Стрелы со стен все еще летели к Тропе. Но защита князя-волхва легко отклоняла обычные стрелы. А что, если полетят необычные?
Мгновение – не больше – бесермен и Угрим смотрели друг на друга. И оба нанесли удар почти одновременно.
Два мага вскинули руки.
Две ветвистые, добела раскаленные молнии полыхнули с башни и из Тропы. Молнии с шипением рассекли воздух над крепостными зубцами и наткнулись друг на дружку, будто вилы. Сплелись, воедино.
Не погасли. Запылали ярче, наливаясь багровым, с просинью светом. Бешено извиваясь, словно клубок многоголовых змей, молнии давили и ломали одна другую.
Видимо, Угримова все же оказалась сильнее. Постепенно оттесняя вражеские чары, волшба князя тянулось к башне. Трепещущая молния бесермена, наоборот, теряла силу, истаивала и врастала обратно в руки своего создателя.
Еще немного – и ветвистое колдовство Угрима перевалит через защитные зубцы, хлынет на башенную площадку. Сожжет! Испепелит!
Ан нет, не хлынуло!
Едва достигнув зубчатого заборала и коснувшись кладки стены, сверкающая паутина чародейских молний брызнула в стороны.
Рассыпалась.
Погасла.
Угрим покачнулся так, что Тимофею пришлось подставить князю плечо.
В ослепительной вспышке полыхнули огнем и порвались наброшенные на Бельгутая путы. Кочевник не удержался наверху и упал с башни.
Угрим взмахнул руками…
Новая княжеская волшба удержала нойона у самой земли. Бельгутай не рухнул в груду мертвых коней и всадников под стеной. Нелепо перекувыркнувшись в воздухе, он летел уже не вниз, а вверх. И чуть наискось. Словно мир перевернулся и теперь не земля, а Тропа притягивала упавшего с башни человека.
Притянула… Бельгутай ударился об упругий свод колдовского пути, рухнул на пружинящий пол.
Тимофей покосился на князя. Это не было похоже на Угрима. В последнее время тот редко кого спасал просто так, если не видел в этом пользы. Наверное, Бельгутай для чего-то нужен князю.
Нойон выдрал из доспехов крюки-когти («знакомая конструкция!» – отметил про себя Тимофей) с тлеющими обрывками веревок и выбросил их с Тропы.
А заморский чародей на башне уже стряхивал с пальцев сияние ослабших чар и поднимал руки для нового удара.
«Держи кристаллы!» – услышал Тимофей безмолвный приказ князя.
Вообще-то, он и так держал самоцветы крепко, прекрасно понимая, что именно из них Угрим сейчас черпает силу. Но теперь Тимофей и вовсе вцепился в Черные Кости мертвой хваткой.
Князь опередил противника на долю мгновения. Тот только-только начинал рубить руками воздух, когда Угрим резко выбросил перед собой ладони.
Словно отталкивая от себя что-то. Или отталкиваясь сам. Тимофей почувствовал, как его повлекло назад, вглубь Тропы. Будто кто-то дернул за шиворот. Угрим тоже отпрянул от башни.
Что-то волокло вместе с ними и Бельгутая.
Тропа втянула в себя всех троих.
Что это было? Отступление? Позорное бегство?
Увы, не так-то просто оказалось сбежать. Даже по Темной Тропе.
Вот только что перед ними был стремительно удлиняющийся коридор, в конце которого едва виднелся проблеск удаляющегося солнечного света. И – р-р-раз – Тропа вздрогнула, всколыхнулась.
И коридора впереди не стало. Черные стены, своды и потолок рассыпались. Темнота навьих дорог растеклась и рассеялась в ярком солнечном свете. Поблекли и исчезли колдовские искорки.
Тимофей, Угрим и Бельгутай вновь оказались у края Тропы. Только теперь башню, на которой остался противник, и зияющую воронку с загнутыми краями разделяло расстояние в два-три полета стрелы.
Бесерменский маг нанес удар по Тропе! И каким-то образом умудрился срезать ее часть. Не отступи князь вовремя и не отбрось назад Тимофея с Бельгутаем, вражья волшба, наверное, смяла бы вместе с Тропой и их.
Что-то давало этому желтолицему власть над чужими Тропами. Вот почему пущенный по Тропе отряд не смог добраться до башни.
Еще один скачек назад. И еще часть черного коридора впереди исчезла, словно отгрызенная невидимыми зубами. Но на этот раз – лишь малая его часть. Стена сильно отдалилась. Ее уже почти не различить.
И еще скачек. И еще… Просвета в черном коридоре больше не было. Тропа продолжала уносить их назад. Колдовской путь больше не рассеивался. Проклятая бесерменская магия была сильна, но не всесильна. Разрушить всю Тропу Угрима она не могла.
Враг ушел. Успел уйти. Сумел отбить пленника и сам увернулся от удара…
Далеко-далеко за Стеной еще виднелась маленькая черная точка. Надрезанный колдовской путь смыкался. Вывернутая воронка Тропы Диюйя сжималась и втягивалась сама в себя. Сквозная рана в ткани мироздания зарастала.
И с этим Чжао-цзы ничего поделать не мог. Достать противника на таком расстоянии было уже невозможно.
Чжао-цзы вздохнул.
Он разрушил выход с Тропы Диюйя. Но дальше его власть над дорогой, проложенной чужими чарами, заканчивалась. Дальше Великая Стена не поможет. А силы двух магических кристаллов и его собственной силы будет недостаточно для того, чтобы крушить мертвые пути колдуна-иноземца.
Чжао-цзы задумчиво смотрел вдаль. Хорошо, конечно, что благодаря Стене, он способен обрубать Тропы Диюйя на таком расстоянии. Но плохо, что теперь врагу известно, насколько далеко действует защитная магия Великой Стены.
Хотя с другой стороны… Он ведь тоже узнал кое-что о силе и возможностях противника. Пробная стычка, в которой победа осталась за ним, показала, что на Стене можно отбиться от сильного врага, владеющему тремя Костьми Яньвана.
Можно даже обратить врага в бегство.
И все же это была только пробная стычка. Чжао-цзы вздохнул. Да, пока враг отступил. Но скоро он придет снова. И приведет за собой всю свою армию. Армию, которой нужно что-то противопоставить.
Чжао-цзы оглянулся назад. С его Тропы выходили новые отряды. Тысячи воинов строились под Стеной, тысячи – поднимались на Стену.
По башенной лестнице снова взбежал гонец.
– Учитель, прибыла конная гвардия генерала Дунь, – прозвучал доклад. – Три тысячи всадников.
– Пусть строятся у Башни Серебряной Луны, – распорядился Чжао-цзы.
Двумя взмахами руки он закрыл Тропу, перенесшую конницу Дуня и открыл на ее месте новую.
К Великой Стене еще должны были подойти несколько отрядов из разных концов Поднебесной. Его Тропам Стена не мешала. Он был хозяином Стены, он управлял накопленной в ней силой. И все же…
Перед мысленным взором Чжао-цзы вновь возникла недавняя картина. На краю черной воронки стоит чужак-колдун из западных варварских земель. Его чары теснят и прижимают к Стене ветвистую молнию боевых заклинаний Чжао-цзы.
Он снова ощутил мощь чужой магии. Малейшая ошибка – и такая мощь раздавит человека как букашку. Любого человека, даже его.
«Силен, – вынужден был признать Чжао-цзы. – Враг очень силен. Силен, как дявол-гуйцзы. Чтобы одолеть такого противника, нужно использовать любое преимущество».
«Ну что, демон, ты по-прежнему считаешь, что сможешь выиграть эту войну без моей помощи?» – неожиданно сбило его с мысли чужое вмешательство.
Чжао-цзы усмехнулся. Пленная колдунья подала голос. Ведьма или подслушала его размышления, или – что вероятнее – почувствовала его сомнения.
Собственно, это был и не голос, как таковой. Язык колдуньи прирос к гортани, и пленница не смогла бы произнести вслух ни слова. Это была безмолвная и понятная им обоим магическая речь. Чародеи разных народов, в отличие от простых смертных, умеют общаться без толмачей и без ненужного сотрясения воздуха.
«Нет, я так не считаю, – ответил Чжао-цзы, глядя на полонянку сверху вниз. – Без тебя я могу и не выиграть войну. Мне, действительно, нужна твоя помощь. И ты мне поможешь».
«Мы снова начинаем торг? – Пленница вывернула голову, стараясь поймать его взгляд. – И что же я получу, если выступлю на твоей стороне?»
Тело колдуньи, сковавшее само себя, нелепо, по-змеиному изогнулось и напряглось. Чжао-цзы скользнул насмешливым взглядом по рукам, вросшим в бока, по ногам, сросшимся одна с другой. Спросил:
«А разве я тебе что-то предлагаю?»
«А разве тебе не нужен союз со мной?»
«Мне нужны твои знания, твоя память и… – он помедлил, – и твоя сила».
Да, она тоже лишней не будет.
Пленница вымученно улыбнулась.
«Демон, мы ведь уже обсуждали это. Ты смог пленить меня, но тебе не удастся взять то, чего я не пожелаю отдавать. Я не откроюсь тебе, если не захочу».
«Откроешься», – Чжао-цзы склонился над пленницей и широко улыбнулся.
Белые зубы на желтом лице, глаза-щелочки. Такие улыбки не предвещают ничего хорошего. Такие улыбки пугают.
«Пусть не мне, но ты все равно отдашь то, что знаешь и что умеешь, колдунья. И случиться это быстрее, чем ты думаешь».
– Все дело в Стене, – хмуро произнес Угрим.
И замолчал.
Огадай и Феодорлих озадачено переглянулись. Тимофей недоуменно смотрел на князя.
Бельгутая с ними уже не было: нойона отослали к ханской свите. Едва выйдя с Тропы и закрыв за собой колдовской путь, Угрим первым делом тщательно осмотрел Бельгутая. Не обнаружив на нем следов опасного колдовства, князь долго говорил с татарином и внимательно всматривался в глаза нойона, стараясь понять, о чем успел расспросить того чужой маг, что хотел выведать и как намеревался использовать полученные сведения. Видимо, только ради этого Угрим и спас Бельгутаю жизнь. Князь вытянул из кочевника все, что мог, но не выглядел удовлетворенным. Разгадать планы противника ему не удалось.
Наверное, поэтому Угрим не спешил прокладывать новую Темную Тропу. Пока он объяснял ситуацию союзникам. И, возможно, осмысливал ее сам.
– В Стене все дело, – повторил князь. И умолк опять.
Пауза затягивалась.
– При чем тут стена, урус? – пробормотал Огадай.
– Это очень длинная стена, – отозвался Угрим.
Читать бесплатно другие книги:
