Метро 2033: Путь проклятых Вардунас Игорь

Собравшаяся толпа притихла. Линь Им тщетно пытался выискать среди незнакомых лиц одно-единственное.

Великий Император не пришел, пожелав остаться на танкере.

– За причиненный ущерб нашему народу, – громко начал Семиброк, – и диверсию, вероломно учиненную на нашей земле в Хранилище Судного Дня, по законам братства ты приговариваешься к изгнанию в Северные леса.

Линь Им, полуобернувшись, молча слушал выступающего. Яков, то и дело стирая с лица наметаемый с неба снег, переводил.

– Ты чужак. Но на нашей земле наши правила. Твой народ отказался от тебя.

– Что мне делать? – щурясь от ветра, хрипло спросил Линь Им.

– Иди, – поднял руку Семиброк. – Иди и не возвращайся! Лешие решат твою судьбу.

Задрав голову, Линь Им оглядел возвышавшиеся над ним шумящие кроны деревьев.

– Дайте мне оружие.

– Оружие? – удивился Турнотур.

– Да, оружие, – повысив голос, потребовал кореец, сделав шаг в сторону людей.

– Не положено, – воинственно перехватив посох, отрезал Семиброк и указал на черный бронированный костюм корейца. – Все, что мы можем – это оставить тебе твою одежду.

– Ну, хоть что-нибудь, – голос изгнанника дрогнул. – Пистолет, топор… нож, наконец.

– Нет.

– Вы же не даете мне ни единого шанса!

– Как и ты нам не дал, – резонно заметил правитель. – Не так ли? Запалите ему факел! Пока огонь горит, твоей жизни ничего не угрожает и, может быть, к утру ты успеешь выйти из лесов с другой стороны. Хотя вероятность этого ничтожно мала. В этих краях никто не придет тебе на помощь.

Один из телохранителей Семиброка приблизился и поджег намотанную на палку тряпицу.

– Теперь иди, – бросил Турнотур.

Перехватив древко факела, Линь Им еще раз оглядел собравшихся на поляне людей и, больше не оборачиваясь, пошел в сторону леса. Вскоре свет от мятущегося на конце палки пламени скрылся среди деревьев.

– А если он вернется? – посмотрев на молчаливую чащу, спросил Турнотур.

– Не вернется, – покачал головой Семиброк. – Лешие не отпустят его.

По жесту правителя один из телохранителей сделал знак собравшимся расходиться. Лера и Милен задержались и еще некоторое время смотрели на волнующиеся над их головами кроны деревьев.

– Пойдем, – Милен тронула подругу за плечо. – В моем доме есть свободная комната.

– Но я думала, что должна идти с остальными, – заколебалась Лера.

– Почему?

– Они моя команда. Друзья.

– Они мужчины, – Милен подчеркнуто выделила последнее слово. – Там нет кают, как на лодке, а одна большая комната. У нас так не принято. Думаешь, тебе там будет удобно?

– Не знаю.

– Я дам тебе отдельные покои и настоящую кровать, – продолжала уговаривать Милен. – Когда ты последний раз спала на нормальной постели?

– Давно, – вспомнив родной Пионерск, согласилась Лера. – А… я не помешаю?

– Родители всегда рады гостям, – Милен взяла ее за руку. – Особенно тебе, после всего, что случилось. Так что перестань забивать себе голову. Идем.

На острова медленно опускалась ночная мгла. Моряков с «Грозного» расквартировали в одном общем доме, в то время как корейская часть команды предпочла вернуться на танкер. После небольшого совещания Тарас принял решение провести ночь на берегу. Вахтенного не выставляли – на лодку все равно некому было покушаться, кроме людей Императора.

Попрощавшись с Мигелем, Лера отправилась в жилище Милен. И если ей и хотелось остаться вместе со священником, то она решила отложить это желание до той поры, пока не поговорит об этом с Батоном. Сейчас старый охотник мог опять вспылить и наговорить лишнего.

После короткого ужина, забравшись в отведенную для нее постель, Лера еще долго не могла заснуть, вспоминая события прошедшего дня. Что станет теперь с Линем? Справедлив ли приговор Императора, обрекшего своего сына на верную гибель? А еще Милен, которая чудом избежала наказания за убийство…

Наблюдая за Чучундрой, игравшей на прикроватном столике с катушкой ниток, Лера изредка прислушивалась, словно желала услышать отдаленный крик.

Но фарерская ночь безмолвствовала. Потянувшись, девушка достала из кармана куртки Тахомы заветный контейнер, который принесла из Хранилища. Что же там внутри?

Открывать не решалась. Да и зачем это было делать сейчас? В очередной раз повертев предмет в руках при тусклом освещении прикроватного ночника, она прочитала таинственную надпись на боку контейнера. «Calla Lily. Zantedeschia aethiopica». Что бы это могло означать, девушка не представляла. Но наверняка что-то прекрасное. Что-то из того, навсегда исчезнувшего мира, который они столькими тщетными усилиями пытались вернуть. Иначе и быть не могло.

В дверь постучали, и Лера поспешила спрятать находку обратно в карман куртки, которую засунула под кровать.

– Еще не спишь? – Милен чуть приотворила дверь. – Можно?

– Зачем спрашивать, ты же у себя дома, – удивилась Лера. – Входи, конечно.

– И мне не спится, – пересекши небольшую комнату, Милен присела на край Лериной кровати. – Все из головы не идет сегодняшний суд.

– У меня тоже…

– Почему Император позволил так поступить со своим сыном?

– Не знаю, – Лера пожала плечами. – В конце концов, он же пошел против него. Уничтожил ваше Хранилище.

– Знаю, – кивнула Милен. – Но изгнание… Почему нельзя было взять под арест и отправить в тюрьму, как остальных сообщников? Как думаешь, на том корабле есть тюрьма?

– Наверное, – предположила Лера.

– И ведь в одну из них могли посадить и меня, – посмотрев вниз, Милен потеребила подол своей ночной сорочки. – Или изгнать в леса, хотя отец никогда бы этого не допустил. Но все-таки… Я же убила одного из людей Императора.

Только после этих слов Лера окончательно поняла, что на самом деле терзает девушку. Она сама через это прошла.

Чужая кровь.

Но помочь она здесь ничем уже не могла. Только успокоить.

– Послушай, – сев на кровати, Лера обняла подругу за плечи. – Что случилось, то случилось. Ты действовала согласно обстановке и спасла мне жизнь. Как я теперь могу оплатить такой долг? Я знаю, что у тебя на душе. Но это не удастся отпустить, как бы ты ни старалась. Как бы ни было тяжело. Поверь, я сама на такое пошла ради близкого человека… Жалею ли сейчас об этом? Уже не знаю…

Милен опустила голову, отчего длинная прядка распущенных волос закрыла ее лицо, и тихонько всхлипнула.

– Император сказал, что я и так уже наказана за содеянное. Как мне с этим жить?

– Держись, – продолжала утешать Лера. – Это наш мир с его жестокими законами. И на самом деле здесь давно уже каждый сам за себя.

– Почему наши предки все уничтожили?

Сколько раз Лера задавала сама себе этот вопрос! И никто в целом заброшенном на все эти годы пепелище не мог дать ей на это ответа. Тщетный, дурацкий, страшный. Не вызывающий ничего кроме тупой боли вопрос.

– Не знаю, – вздохнула она. – Думаю, они и сами не ответили бы.

– А это не повторится? – Милен подняла на подругу влажные глаза.

– Конечно же, не повторится, – тихо ответила Лера и погладила девушку по голове. – Ради чего? Если и так уже все разрушено.

– А разве ваша лодка не оружие?

– Да толку теперь от нее, – улыбнулась Лера. – Ракет-то давным-давно уже не осталось. Только реактор и ценен. Он помогает поддерживать жизнь в нашем Убежище.

– Вам нужно плыть домой, – Милен подняла с пола катушку, сброшенную со столика Чучундрой.

– Да, нужно, – согласилась Лера.

– Может, останешься? – с надеждой спросила Милен. – Останьтесь вместе с Мигелем. Чем у нас тут не жизнь?

– Я бы осталась, – призналась Лера, – но это не мой дом. Мой дом далеко отсюда. И меня там ждут. Надеюсь, что ждут.

– А можно поплыть вместе с вами?

– Зачем это тебе? – Лера снова ласково погладила подругу. – Условия, в которых мы существуем… выживаем… далеки от ваших. У нас в окрестностях фон. Мутанты. Вашей относительно чистой земле можно только позавидовать. Да и родители, твои родители, конечно же, не отпустят тебя.

– У нас мутанты тоже есть, – возразила Милен. – А я взяла бы с собой Олафа. У нас с ним послезавтра свадьба.

– Ух ты, – удивилась Лера. – А почему ты мне раньше не сказала?

– Я боюсь, – датчанка шмыгнула носом.

– Не стоит, ты чего, – Лера обняла ее. – Поздравляю! Я буду лучшей подружкой невесты.

– Правда?

– Обещаю.

– Что-то с нами будет, – вздохнула Милен. – Отец уже подыскал нам дом. Это на другом конце деревни.

– Все будет хорошо, – попыталась ободрить Лера. – Вам не приходится бояться болезней. Умирать от облучения и повышенной дозы радиации. Это страшно, поверь. С этим приходится жить. Тут у вас совершенно другая обстановка. Ты выйдешь замуж, у тебя будет семья. Радуйся. А как он сделал тебе предложение?

– Мы вместе выросли. Может, родители с Фредрикссонами давно решили все за нас. Но он мне нравится, честно. Это было красиво. Мы ходили в медузью бухту, – негромко проговорила Милен и, посмотрев на подругу, жалобно моргнула. – Значит, мы больше никогда не увидимся…

– Кто знает, – Лера взяла на руки мышь. – Как говорят у нас на борту, ветер еще может перемениться. В этом мире все может произойти.

– По крайней мере, вы уплывете не завтра, – с уверенностью кивнула Милен. – Папа вас всех пригласит на наше торжество. Вы увидите старинный обряд, это интересно.

– Мы обязательно будем. А касательно отплытия, все зависит от Императора, – Лера мысленно отметила, что этот титул стал вызывать у нее раздражение. – Без его людей нам не добраться.

– Они останутся жить в вашем Убежище?

– Наверное. В любом случае у Императора в руках такой корабль, который со временем сможет доплыть до нас и подобрать команду.

– Верно, – Милен немного помолчала и посмотрела в царящую за ставнями окна непроглядную мглу. – Интересно, как он там.

– Кто?

– Линь Им. Лешие уже вышли охотиться.

– Что бы с ним ни было, я ему не завидую.

– Без специальной сноровки в лесах не выжить. Правда, однажды был случай, когда изгнанному удалось уцелеть и перебраться на другой остров.

– Как? – удивилась Лера. – Он сбежал из лесов и украл лодку?

– Нет. На нашем архипелаге существуют подземные тоннели, соединяющие деревни. Раньше люди передвигались по ним на самоходных повозках, которые отец называет автомобилями.

Лера кивнула. Она видела их останки на улицах Пионерска.

– Такой где-то есть и здесь. Многие тоннели давно заброшены, но изгнаннику каким-то образом удалось найти один из них и спастись. Хотя по законам братства компаса преступнику не выдают. Он прошел шесть километров под морем и выбрался с другой стороны, представляешь?

– И что с ним стало потом?

– Никто не знает, как оно там, под землей. Но когда изгнанник вышел на поверхность с другой стороны, он был безумен и что-то шептал на непонятном языке, – понизив голос, поведала Милен. – Неизвестно, что он встретил в тоннеле, но оно свело его с ума. В здешних краях есть еще одно подобное место – гора Слаттаратиндур. Говорят, кто на нее поднимается, больше никогда не будет прежним.

– А если Линь найдет этот ход?

– Вряд ли. Это случилось очень давно, я была совсем маленькой. А природа с каждым годом меняется все сильнее. Не думаю, что ему так же повезет. Да и можно ли считать это везением? Так, только отсрочка… Линь Им обречен. И лично я считаю, что он получил по заслугам, – вздохнув, Милен решительно встала с Лериной кровати. – Ладно, уже поздно. Пора спать. Но пока вы здесь, я постараюсь показать тебе как можно больше всего интересного.

– Например?

– Ты когда-нибудь плавала под водой?

– Только на «Грозном», – растерялась Лера.

– Завтра мы идем вылавливать ракушки и морских ежей… Я возьму тебя с собой, – приоткрыв дверь, пообещала Милен.

– Ты умеешь плавать? – с ноткой зависти удивилась Лера, открыв для себя новое качество боевой подруги.

– Скорее ходить по дну, – ухмыльнулась Милен. – Для этого у нас есть специальное оборудование. А ты разве не умеешь? Я думала, все моряки должны уметь.

– Ну, я ведь не совсем моряк, – Лера вспомнила несколько уроков, которые ей давали в Убежище, как держаться на воде и как правильно нырять с маской. Но там она была в безопасности и не в открытом море. – К тому же у нас вода местами фонит, за исключением небольшого бассейна внутри. Вряд ли из меня выйдет хороший помощник. Может, возьмете кого-нибудь другого?

– У нас и так достаточно людей. Не бойся. Я все тебе покажу, это не так уж и страшно, – приободрила девушку Милен. – Главное, приноровиться, а ракушки с ежами водятся и на мелководье. К тому же с нами будет Олаф, а он лучший рыбак в нашей деревне.

– А это не опасно? – насторожилась Лера, во второй раз услышав незнакомое ей слово «еж». Может, это была какая-то разновидность мутантов, еще не известная ей? – Разве они не ядовиты?

– Нет, – улыбнулась Милен. – Если надеть толстые защитные перчатки, бояться их уколов нечего, хотя они бывают достаточно болезненными. Папа говорит, что воды, омывающие наши острова, когда-то считались самыми чистыми в мире. Да и температура подходящая, плюс семь градусов.

– А снаряжение? – Лера не хотела, чтобы Милен думала, будто она боится, но внутренняя тревога все-таки появилась. Отпустят ли ее дядя Миша и Мигель? И стоит ли вообще их об этом спрашивать?

– С ним есть определенные проблемы, но мы справляемся, – Милен посмотрела на картину Самала Йоенсена-Микинеса, висевшую над кроватью Леры и изображавшую китобойный промысел. – Завтра все покажу.

– Понятно. Тогда до завтра.

– Спокойной ночи, – пожелала Милен.

– И тебе спокойной ночи, – отозвалась Лера, забралась под одеяло и задула ночник.

Но все равно, лежа в кромешной тьме, она еще долго не могла заснуть, прислушиваясь к царившей за стенами ночи и вспоминая собственное пребывание в Фарерском лесу, а также обдумывая предложение Милен насчет завтрашней подводной охоты. Еще ее подруга выходила замуж. Здорово. Лера задумалась. А способна ли она сама примерить на себя роль жены? В конце концов, ее время уже подходило. Память услужливо подсунула образ Мигеля. Интересно, он был бы хорошим мужем? Лера пока не готова была заглядывать так далеко.

А когда она, наконец, заснула, воображение причудливо рисовало ей фантастические картины морских глубин, которых Лера никогда не видела.

* * *

Говори. Почему ты пошел против меня и моих убеждений?

Лес обступил бегущего Линь Има со всех сторон. Сколько он уже пробирался между деревьев, кореец не знал. Куда направлялся, тоже. Все его внимание было сосредоточено на пламени факела, который он крепко держал в руке.

Я действовал во благо!

Темнота вокруг сгущалась по мере того, как беглец все дальше углублялся в чащобу. Ориентиром служила лишь узенькая тропинка, лентой вившаяся у него под ногами. Куда она приведет его?

Плевать. В любом случае, тропинка – это люди. Выходит, на другом ее конце что-то есть. Главное – не останавливаться.

Голова была пуста. Мысли никак не хотели складываться в единое целое. Линь Им бежал и бежал, и лишь одно не давало ему покоя.

Твое решение, отец.

Это тяжелый выбор, но я не могу простить тебя. Хоть ты и мой единственный сын.

Отец предал его! Что ж, рано или поздно этого следовало ожидать. Старый глупец окончательно пал жертвой своих призрачных идеалов. Немудрено. Его методы слишком гуманны, в новом изменившемся мире нужно было действовать силой. Линь Им тоже верил во благо всего человечества! Но Император не видел этого, не хотел понимать. Или просто был уже слишком стар. Ведь, в конце концов, у него не хватило духу самолично решить судьбу сына и вынести ему вердикт.

Отец никогда не уделял ему должного внимания. Линь вспомнил свою юность. С самого детства, как он начал осознавать себя, с ним занималась мать и гувернантки. Он безумно ее любил, и так и не смог простить отца за то, что в день Великой войны они за ней не вернулись. «Черный дракон» не изменил курса, хотя Линь Им умолял Им Су вернуться домой и попытаться спасти Баожей и других, возможно, выживших после ядерного удара. Но нет. Будущий Император сослался на то, что не может подвергать риску уцелевших на корабле.

И его горячо любимая мать осталась где-то там, в объятом радиоактивным пожаром Сеуле. Линь Им был безутешен, однако не посмел идти поперек воли отца. Да и что бы он смог поделать? Заставить гигантское судно развернуться и лечь на обратный курс было не в его силах… Мальчик винил себя в том, что случилось. Ведь это был его день рождения, и мама должна была поехать с ними. Но она сослалась на дурное самочувствие и осталась на берегу.

– Отправляйся с отцом, – так она сказала ему тогда. – Это важно, что в этот миг ты будешь рядом с ним.

Это были последние слова, которые сказала ему мама, поцеловав на прощание и дав в дорогу сверток с его любимыми ттоками – сладкими оладьями из клейкого риса с добавлением орехов и сухофруктов, – которые всегда для него пекла сама. Как Линь любил эти маленькие домашние радости, возвращаясь из школы, откуда его привозил водитель! Он нередко брал оладьи с собой и делился со сверстниками на переменах. Линь Им был воспитанным и общительным мальчиком и не особо выделялся среди ровесников, у многих из которых было все, что только можно было пожелать, благодаря высокопоставленным родителям. Но дети не обращали на это внимания, принимая свое положение как само собой разумеющуюся данность. В их закрытом колледже понятия «средний класс» или «бедность» были не знакомы. Об этом узнавали только по телевизору или из разговоров взрослых. Главные заботы – хорошие отметки и похвала учителей. Мир был прост и ясен. Случилась и робкая первая любовь, о которой, как водится, никому не расскажешь…Но в один день все изменилось. Линь потерял маму, друзей-сверстников, оказавшись отрезанным от земли на борту плавучего гиганта, где его окружали в основном взрослые. Чтобы хоть как-то усмирить бушевавшую внутри боль, Линь стал заниматься с одним из телохранителей отца, постигая азы боевых искусств, и вскоре значительно преуспел в своих начинаниях. Надлом, произошедший в момент катастрофы, задал новый вектор развитию мальчика, который стал превращаться в выносливого и уверенного в себе юношу.

Время шло. Им Су провозгласил себя Императором, и Линь с горячностью примкнул к его спасительной миссии, направленной на поиски выживших, ютящихся на пепелище планеты. В сердце юноши горело стремление помогать нуждающимся, чтобы хоть у кого-то оставался шанс сохранить семью и близких, если уж не получилось у него самого.

Дело продвигалось, и танкер постепенно превращался в город-государство. Он процветал. На судне занимались науками, пищевым промыслом, бытовали ремесла, призванные восстанавливать утраченные культуры. Амбициозный судостроительный проект обернулся библейским Ковчегом, и все это произошло на глазах у Линь Има.

Но не все сигналы бедствия, поступавшие на борт, действительно оказывались просьбами о помощи. Попадались среди них и ловушки, хитроумно расставленные кочевниками или мародерами, жаждущими наживы. Но небольшой отряд солдат, сформированный Линь Имом после того, как он окончил обучение военной грамоте, умело нейтрализовывал злоумышленников. Кого-то брали в плен, кого-то оставляли дальше влачить свое жалкое существование в зараженной пустыне.

Сын стал правой рукой отца. Умелой, выносливой, способной отдавать и выполнять приказы. Казалось, ничто не может омрачить этот тандем. Линь со временем даже смирился с прошлым, рана об утрате матери постепенно зарубцевалась и позволила ему снова нормально общаться с отцом. Действительно – время лечит.

Но стычки с агрессивно настроенными выжившими становились все чаще, и Линь постепенно разуверился в правильности действий Императора. Тот старался работать на благо всего человечества, таков был девиз. Но Линь все чаще задумывался над тем, что в новом мире нужно играть по новым правилам. В их руках была неограниченная сила и мощь, которую обеспечивал «Дракон», и сын неоднократно намекал отцу, что пора применить эту силу, пустить ее в новое русло. Но Император не слушал. Не хотел или попросту игнорировал предложения своего слишком горячего отпрыска. Это вынуждало Линя в бессильной злобе сжимать кулаки.

Даже обнаруженная в Антарктике подлодка не помогла ему переменить взгляды правителя. А ведь с ресурсами «Грозного» они могли стать истинными правителями нового мира! Этот дар сам пришел к ним в руки. И что же сделал отец? Ничего! Опять решил все миром и договорился с командой лодки о сотрудничестве! И чем это все закончилось… Линя предал собственный родитель. Отдал на милость кучке дикарей, которые только и жаждут, что новой крови.

Теперь он изгнанник. Один против всех. И только высшим силам известно, что ждет его впереди.

Иди и не возвращайся! Лешие решат твою судьбу.

Оказавшись на небольшой полянке, Линь Им остановился и перевел дух. Запрокинув голову, посмотрел на далекое, сыпавшее мелким снегом небо, рваными лоскутами пробивавшееся сквозь густые кроны деревьев. Вокруг царила непроглядная северная ночь. Изо рта тяжело дышащего мужчины клубами валил пар. Ныло в боку. Лишний вес тяжелого бронекостюма увеличивал нагрузку на мышцы.

Приговорившие его старейшины сказали, что с ним ничего не случится, пока огонь будет гореть. Но откуда стоило ждать опасности? Какого рода? На растерзание кому его отдали?

Линь Им огляделся, вытянув руку с факелом. Сколько он уже преодолел? Как много времени прошло с момента, как он покинул деревню? Час, два, больше?

Нужно было спешить, пока пропитанная горючей смесью тряпка не выгорела окончательно. Линь сделал несколько шагов вперед и остановился. Появившееся несколько минут назад ощущение беспокойства неожиданно усилилось. Он огляделся.

В стороне из темноты выступал массивный вросший в землю камень, густо покрытый мхом, в проплешине которого тускло мерцали непонятные переплетающиеся письмена. Или беглецу только так на миг показалось?..

Что за черт! Линь Им приблизился. В ярком свете факела свечение стало бледнее. Словно сторонилось незнакомого чужака.

Он присмотрелся. Что это такое? Указатель? Какая-то метка? Ничего не разобрать. Куда его направляли? Что означали выдолбленные на камне символы?

Помедлив, Линь протянул руку и дотронулся до камня, почувствовав леденящий кожу холод. Свечение на какое-то мгновение притухло и в следующий миг разгорелось с новой силой.

Кореец отпрянул, снова осмотрелся, внимательно вглядываясь в сомкнувшиеся вокруг поляны узловатые стволы деревьев.

Кругом царило давящее безмолвие, но Линь Иму казалось, что за ним наблюдают. Или это сказывалось одиночество? Он замер и прислушался. Тьма между деревьями двигалась, кто-то невнятно шептал… Смотрел на него… Приближался…

Изгнанник вздрогнул: словно в подтверждение его тревоги, окружавшую тишину пронзил громкий заунывный вой. И источник его был совсем не далеко.

Линь Им побежал, не разбирая дороги.

Охота на него началась. Невидимые загонщики играли, уверенно преследуя добычу.

Кореец не останавливался, и казалось, сам лес гнался за ним.

Неожиданно земля расступилась под ногами бегущего, и Линь Им, выронив факел, кубарем покатился вниз по склону неглубокого оврага. Пролетев несколько метров, он рухнул на влажную землю и остался неподвижен.

Когда боль, вызванная падением, стала понемногу отступать, кореец поднял голову и поискал глазами оброненный факел.

Тот лежал в нескольких шагах от него и едва тлел, освещая лишь небольшой участок грунта вокруг себя. Время яркого пламени вышло. Приподнявшись на руках, Линь Им по-пластунски пополз к догоравшему спасительному огоньку. Шуршащий кронами деревьев чужой, незнакомый лес волновался над ним.

Добравшись до факела, Линь протянул руку, чтобы взять его, но тут тьма вокруг него пришла в движение, и кореец с ужасом увидел, как из-за деревьев ему навстречу выступает нечто большое, матово-черное, на две головы выше его. Отделившись от стволов, порождение леса замерло в нескольких шагах от человека, словно разглядывая его.

– Что… вы… такое… – прохрипел кореец.

Создание не ответило.

– Я вас не боюсь! – теряя самообладание от ледяного ужаса, сковавшего все нутро, повысил голос Линь Им, вцепившись в факел и выставив его перед собой.

Пламя дрогнуло. Последнее, что увидел Линь Им за секунду до того, как огонь погас, это черные большие глаза без белков и зрачков, сверху надвигающиеся на него, и вытянутая рука, ложащаяся на его голову. Будто из ниоткуда зазвучал низкий шипящий голос, словно чудовище заговорило с ним. Голову пронзила сильнейшая боль, и кореец закричал, пытаясь закрыться руками.

Тени обступили его.

Глава 2

Ожидание

«Судовой журнал.

Гренландское море. Фарерские острова.

Время cтоянки – … – ые сутки.

Итак, снова стоим. Надежды, которые мы возлагали на Хранилище Судного Дня, рухнули. Диверсия, устроенная под руководством командира корейского отряда, в результате сильнейшего взрыва навсегда погребла подземный схрон в недрах горы. Вынести из него получилось совсем немного и то только те образцы культур, которые принадлежали Корее и Дании.

Жаль. Все опять полетело к чертям и оказалось напрасно.

Вера во что-то светлое все слабеет… Как и в Антарктике, мы опять привезли разрушения на чужую землю. Как будто и без нас тут не хватает зла. Это похоже на проклятие.

Вчера на борту танкера «Черный дракон» состоялся суд над Линь Имом. Император отрекся от собственного сына и передал его в руки старейшин Фарерских островов. Те же в свою очередь приговорили корейца к изгнанию в леса, населенные какой-то нечистью, которая выползает только ночью. Говорят, это равносильно смертному приговору. Что ж, значит, такова его судьба. В этом драном мире уже давно свои правила.

Император обещал помочь местным с техникой и всем необходимым, чтобы восполнить утрату Хранилища. Пока стоим, будем помогать. Хотя нам нужно торопиться домой, но выделенная в мое распоряжение корейская команда вернулась на танкер. Без них мы не можем двигаться дальше. Все зависит от решения Императора. Но каким оно будет – одному Богу известно.

Остается ждать. Но от этого бессилия на душе еще тяжелее…

Принявший командование судном старший помощник Тарас Лапшов».

* * *

На следующий день обитатели «Черного дракона» приступили к выполнению приказа Императора о помощи населению островов. Ветряные мельницы, электрогенераторы, запасы топлива и инструментов – многочисленные лодки, выстроившись в вереницу, сновали между берегом и танкером несколько часов.

Также Император выделил рабочих, чтобы попробовать разобрать завалы, погребшие под собой вход в Хранилище Судного Дня. Но очень скоро стало очевидно, что если камни, преграждавшие основной вход, можно растащить в стороны, то пробиться сквозь обвал породы в тоннеле без специального оборудования категорически невозможно. Надежду вернуть Хранилище к жизни пришлось оставить.

Хотя Турнотур и помнил про вентиляционную шахту, о которой говорилось на пресс-конференции во время сдачи схрона в эксплуатацию, обнаружить ее в скалистой местности лазутчики пока не смогли. Может, со временем они и смогут попасть внутрь. Время покажет. Сейчас же посвящать чужаков в свои тайны не входило в планы старейшины. Община и так достаточно пострадала.

Пока команда «Дракона» была занята делом, предоставленные сами себе моряки бродили по деревушке, ища, где бы могли пригодиться их руки.

Встав спозаранку, Паштет и Треска запрыгнули в лодку и, сплавав на «Грозный», запаслись рыболовными принадлежностями. Не изменяя своей старой привычке, они решили как следует поудить в чужих краях.

– Знаешь, местные рассказали, какой рыбы тут больше всего, – налегая на весла, Паштет подмигнул возившемуся с удочками Треске.

– Ну и какой же?

– А ты отгадай, – предложил приятель.

– Понятия не имею, чувак.

– Палтуса и… трески!

– И что с того? – пожал плечами толстяк, сделав вид, словно не учуял подвоха.

– Ну как же. Треска плывет за треской! – захохотал Паштет.

– Очень весело, – буркнул напарник.

– По мне так очень.

– Вон, это, похоже, и есть акваферма, – разглядев что-то за спиной Паштета, поднял руку Треска. – Давай-ка подплывем и все как следует рассмотрим.

Они приближались к похожим на сетчатые шатры рыбным клеткам, на равном удалении друг от друга возвышавшимся над поверхностью воды. Как раз в это время рыбаки-водолазы, стоящие наверху, с помощью насосов накачивали в полые центральные стойки-поплавки сжатый воздух, чтобы клетки всплыли на поверхность для последующей очистки от накопившегося улова.

– Зырь, чувак, – при виде кишащей стальными спинами рыбы насторожился Треска. – Это что, палтус?

– Да, похоже, – обернувшись, пригляделся Паштет. – Но такого добра мы тут хрен с тобой наловим.

– Почему это?

– Смотри, они его разводят искусственно. Может, и нам у себя такую же штуку попробовать? – Отложив весла, Паштет достал из куртки тетрадь Птаха и, бережно перелистнув на чистую страницу, вооружился привязанным к корешку грифелем и принялся зарисовывать конструкцию фермы.

– А что, можно, – обрадовался Треска. – Только где ставить будем? Разве что у самого входа в док. В остальных местах фонит достаточно.

– Я знаю, – согласно кивнул Паштет. – Но помяни мое слово, что после возвращения мы вряд ли куда-нибудь еще поплывем в скором времени. И так нагулялись достаточно.

– Эй, мужики! – сложив ладони рупором, проорал Треска одному из водолазов. – Где тут такой рыбешкой разжиться можно, а?

Стоявший на вершине поплавка водолаз развел руками и жестом дал понять, что не понимает вопроса.

– Много рыбы-то?

Разговора не получалось.

– Тьфу ты, блин, – выругался Треска, подтягивая к себе поближе ведро с заготовленной наживкой. – Ладно, сами как-нибудь разберемся. Греби давай, а то у меня уже руки чешутся прощупать здешнее дно.

Лодка с рыбаками развернулась и стала быстро удаляться в сторону от аквафермы.

Лера тоже проснулась ни свет ни заря. Проспав всего несколько часов, она сгорала от нетерпения, что же ей приготовила на сегодня Милен. Жажда новых приключений на некоторое время вытеснила из головы девушки терзавшие ее грустные мысли.

Наскоро позавтракав жареным мясом гринды, Лера накинула куртку и отправилась через деревушку вслед за Милен. Батон и остальные моряки помогали выгружать лодки, курсирующие между берегом и танкером, и Лера решила никого не отвлекать. В конце концов, это ее дело, чем заниматься.

– Много лет назад, еще до войны, – рассказывала Милен подруге, – на одном из наших островов было место, где хранили снаряжение для подводных вылазок. Называлось это «дайвинг». Папа рассказывал, что к нам приезжали люди, которые назывались «туристы»…

– Туристы? – переспросила Лера, услышав незнакомое слово.

– Да. Так назывались люди, которые путешествовали по миру ради отдыха, – объяснила Милен. – У них не было особой цели.

Страницы: «« 12345 »»

Читать бесплатно другие книги:

Америка Сингер была той единственной, которой принц отдал сердце и корону в придачу....
Прошло больше десяти лет с того момента, как Александр, призванный одним из богов-игроков в другой м...
Известный телеведущий Игорь Прокопенко работал над этой книгой двадцать лет, в нее вошли поистине се...
Самая известная фраза Дональда Трампа – «Вы уволены!». Эпатажный, харизматичный, неудержимый миллиар...
На этот раз речь идет о применении Теории Ограничений не на промышленном предприятии, а в розничной ...
Этот сборник включает все знаковые произведения Мирзакарима Норбекова – весь цикл «Опыт дурака», кот...