Город оживших снов Неволина Екатерина

Глава 1

Чемоданное настроение

– Свитер взяла? А теплые колготки?

Я поспешила закрыть сумку, чтобы не было заметно, что там сплошь легкие кофточки. Мама думает, что если зима, то нужно носить страшные теплые вещи. Ненавижу свитера, потому что кажусь себе в них толстой и неуклюжей. А мама не понимает, как будто сама была молодой не меньше чем сто лет назад, и уже не помнит, каково это – быть шестнадцатилетней.

– Марина! Я тебя спрашиваю!

– Да, мам, взяла, конечно! – крикнула я, застегнув последнюю молнию.

Хорошо, если обойдется без досмотра. Таможенники всего мира спасовали бы перед моей мамой. Год назад я начинала курить. Даже не начинала, а так, баловалась. Чтобы компанию поддержать. А что такого – мальчишки почти все давным-давно курят. Так мама ухитрилась обнаружить единственную завалявшуюся в кармане куртки сигарету и подняла такой скандал, что просто туши свет. Пришлось тогда сказать, что сигарета Мишкина, и поклясться, что не буду курить как минимум до окончания одиннадцатого класса. На самом деле я даже не соврала. Сигареты действительно были Мишкины, просто он угостил меня, а я с тех пор и вправду не курю и ничуть не жалею, так как действительно не понимаю прелести вдыхания дурно пахнущего дыма, от которого першит и сушит горло.

Но все это – к слову. На самом деле речь совершенно о другом. А именно о Рождестве и новогоднем празднике.

В нашей школе каждый год два старших класса отмечают Новый год где-нибудь за границей. В прошлом ездили в Прагу, в этом году наш десятый попадет в Ригу. На целую неделю, потому что в программу войдет все праздничное время от католического Рождества до Нового года, то есть с 24 декабря по 1 января. Нас даже от занятий ради этого освободили. Разумеется, при условии, что с учебой все нормально. У меня, к счастью, в порядке. Была, правда, случайная пара по физике, но учительница, конечно, не стала портить общую картину и, помучив немного, исправила двойку на четверку и вывела четверку за полугодие.

Я очень волновалась перед поездкой, хотя это уже второе школьное путешествие, в которое меня отпустили. Первое было этим же летом, когда мы ездили в Карелию. Жили в палатках, купались в озере и даже сплавлялись по порожистой речке. Очень здорово и романтично, особенно вечерние костры и песни под гитару. Тогда некоторые наши парни вдруг раскрылись с незнакомой стороны. Например, Юрка. Ему удивительно идет гитара и мягкий свет костра, зажженного скорее от желания романтики, чем по необходимости – в июле в Карелии удивительно светлые ночи. Уже полночь, а видно как днем. Тогда Юрку заметила не только я, но и Наташа – моя лучшая подруга. С ней-то мы неразлучны с самого первого класса. Эта дружба получилась совершенно случайно – мы обе недавно переехали в новый район и не знали никого в школе, а поэтому растерялись. Учительница посадила нас за одну парту. Так и подружились. А сейчас я со страхом думаю, что случилось бы, если бы нас вдруг рассадили по-другому? Не представляю себя без Наташки. Когда мы с ней с кем-нибудь знакомимся, то частенько даже представляемся сестрами, и нам верят, хотя внешне мы не похожи: она – темноглазая шатенка с легкой рыжиной в волосах, я – зеленоглазая, очень светлая блондинка.

Дороже Наташки у меня нет никого. Мы с ней везде ходили вдвоем. До той самой поездки в Карелию. Теперь нас трое.

Вот уже полгода Наташка и Юрка вместе. А я при них третьей лишней. Разумеется, Наташка меня не гонит, хотя я частенько ощущаю себя непонятным и ненужным придатком. Наташка вообще добрая. Она всегда зовет меня, когда они собираются в кино или, скажем, в парк Горького. И я по малодушию частенько соглашаюсь, хотя сама же страдаю. Если хорошенько подумать, то видеть, как Юрка обнимает Наташку за талию, кормит из ложечки мороженым и целует – удовольствие небольшое. Наташка отталкивает его, притворно сердится, но когда считает, что я не обращаю внимания, с удовольствием льнет к нему.

Мне от ее жалости только горше. Но что делать – сама нарываюсь. Вот кто тянул меня за язык, когда я соглашалась на поездку в Ригу? Теперь, так и чувствую, испорчу им праздник. Над нами уже в классе смеются и святой троицей называют… Сидела бы уж лучше с родителями дома…

– Марина, и запомни, ты будешь в чужой стране, поэтому особенно следи за своим поведением, – заглянувшая в комнату мама отвлекла меня от тягостных раздумий. – Не отставай от группы, не оставляй без присмотра вещи и деньги. И еще не забывай, о чем мы с тобой договаривались.

Это она о курении. Целый год прошел, а ведь помнит.

– И не ввязывайся ни в какие авантюры, – добавила она.

– Хорошо, мам. Ты не волнуйся, – я отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. Какие там авантюры – так и стану ходить за классной как привязанная все то время, когда не буду досаждать Наташке и Юрке, таскаясь за ними и мешая целоваться в самых романтичных местах города.

– Как же не волноваться? Ты у меня еще глупенькая, – мама потрепала меня по волосам. – Даже завидую тебе. Старая Рига – сказочный город. Все эти черепичные крыши, узкие мощеные улочки, флюгеры… Я видела Ригу давным-давно, еще до твоего рождения. Знаешь, именно там мы и познакомились с твоим папой. Мы оба были тогда совсем молодые и сумасшедшие!..

Мама задумчиво вздохнула, присаживаясь на мою кровать, и лицо ее от прекрасных воспоминаний будто озарилось внутренним светом.

– И что, тогда папа не пропадал целыми днями на работе? – с подозрением спросила я. Историю про Ригу я уже слышала, но все равно с трудом могла представить своих родителей молодыми и беззаботными.

– Что ты! – Мама положила подбородок на скрещенные руки и мечтательно подняла глаза к потолку. – Тогда мы оба были студентами, в Ригу приехали отдохнуть. Твой папа был душой компании, и я влюбилась в него сразу же, как только увидела. Я с первого же взгляда поняла, что мы всю жизнь проживем вместе. Он был таким романтичным! Мы много гуляли по старым улицам, держась за руки, бесконечно целовались… – Мама снова вздохнула. – Впрочем, тебе об этом думать еще рано, – опомнилась она. – Но Рига тебе непременно понравится! Даже не сомневайся! Жаль только, мы с папой будем скучать…

– А хочешь, я останусь? – вдруг предложила я, отставляя в сторону дорожную сумку. – Мне на самом деле не так уж и хочется.

Разумеется, я лукавила, испытывая скорее сложные чувства: то мне казалось, что я умру от тоски и ревности, если останусь дома, то понимала, что это случится, как раз если я поеду.

– Не выдумывай, Марина! – рассердилась мама. От былого романтичного настроения не осталось ни следа. – Ты же видишь, что отец целыми днями на работе, деньги достаются ему нелегко, чтобы транжирить их просто так и оплачивать поездку, которая даже не состоится!

Ну вот, как всегда. Мама только и думает, что о деньгах, приличиях и прочей чуши, считая это главным в жизни. Никогда не стану такой! Если у меня будет ребенок (что навряд ли, потому, что, наверное, я умру в одиночестве старой девой), я не стану сводить все проблемы к простым и материальным, а постараюсь разговаривать с ним как с равным. Это вовсе не сложно.

– Не волнуйся, мам, я пошутила, – ответила я, оборачиваясь к ней. Слезы на глазах уже высохли.

– Глупые у тебя шутки! – Мама и не думала успокаиваться, мои слова будто рассердили ее еще сильнее, и она, обиженно хлопнув дверью, ушла на кухню.

А я легла на кровать и уткнулась носом в подушку. Если в жизни и был какой-то смысл, он все время ускользал от меня.

– Тебя к телефону! – как ни в чем не бывало заглянула в комнату мама.

Я поднялась на локте и неохотно взяла трубку.

– Привет, Маринка! – послышался веселый Наташкин голос. – Ты как, подруга, уже собралась?

– В процессе, – сообщила я.

– А что так мрачно?

Сама Наташа так и излучала радость. Еще бы – это будет самый прекрасный Новый год в ее жизни: зимняя Рига, любимый человек рядом – что еще нужно! Она и представить не может, что кто-то чувствует по-другому.

– Да ничего. С мамой немного поссорилась, – ответила я – не признаваться же подруге в истинной причине расстройства. В моем голосе искренности было не много, но Наташка, как все счастливые люди, оставалась слепой и глухой.

– Ну это у вас всегда! – засмеялась она. – А я уже подарки купила. И тебе, и Юре. Про свой и не спрашивай, все равно не скажу. А ему – туалетную воду. «Адидас». Очень миленькая.

Я тоже купила Юрке в подарок туалетную воду. «1881» от Черутти. Выбирала, наверное, целый час. Перенюхала весь ассортимент «Л’Этуаля», и этот запах – с легким-легким оттенком дыма – показался мне необыкновенным.

– Отличный подарок. Ему наверняка понравится, – ответила я, расстегнула кармашек сумки и выложила подарок. Действительно, дурацкая идея. Пусть Юрке его девушка туалетную воду дарит. Два парфюма – явный перебор.

Мы еще немного поболтали с Наташкой, и я, сославшись на массу дел перед отъездом, попрощалась с ней.

Глава 2

Ангел Рождества

Ну вот, наконец позади суматоха проводов, полный перрон родителей, дающих последние наставления своим чадам, классная – Галина Дмитриевна, носящаяся от одного к другому и постоянно пересчитывающая нас. Подумаешь, высшая математика – четырнадцать человек.

И вот я уже машу из вагона. Поезд разгоняется, стучат колеса, и родители остаются далеко позади. Мы сидим в купе. В нашем отделении, кроме нас четверых – меня, Наташки, Юрки и Юркиного друга Мишки, того самого, который угощал меня сигаретами, – набилось еще пятеро. Большая часть всех поехавших. Мишка рассказывает анекдоты, все смеются и болтают, перебивая друг друга. Альтернативная компания завидует нам. С их стороны – напряженная тишина, прерываемая отдельными репликами.

Я сижу во втором ряду, у самой стенки. Рядом – Наташка, прильнувшая к Юркиному плечу. Они тоже смеются. Он не болтает так много, как другие мальчишки, выпендривающиеся перед девчонками. Ему не нужно – стоит только запеть, и внимание гарантировано. Но Юрка вообще не интересуется другими девчонками. Он смотрит только на Наташку. Она сказала, он признался, что добивался ее внимания аж с третьего класса, и теперь, глядя на них, я в это верю. Кстати, делал он это так ненавязчиво, что ни я, ни Наташка толком не догадывались ни о чем до самой Карелии.

Там, после первого вечера у костра, Наташка сама подошла к Юрке.

– Здорово поешь, – сказала она небрежно и улыбнулась.

Я наблюдала за ними, прижимаясь щекой к шершавому, остро пахнущему смолой и хвоей стволу сосны, и видела, как Юркино лицо вспыхнуло от радости – как будто внутри вдруг включили лампочку ватт на триста. Уже тогда я прекрасно поняла, что мне ничего не светит.

Только не думайте, будто я такая дрянь, что стала бы отбивать у лучшей подруги парня. Наташкин друг – это святое. Я не стала бы с ним даже разговаривать, если бы он вдруг решил переметнуться ко мне, но все равно как-то неспокойно и больно. Может, я и дрянь.

– Эй, Маринка, чего такая смурная? Нам ли быть в печали?! – орет Мишка, обнимая меня за плечи.

Я осторожно высвобождаюсь. Когда-то мы с ним встречались. Совсем непродолжительное время – месяца два, наверное. Мне тогда ужасно хотелось встречаться хоть с кем-то. С первым, кто этого захочет. Подвернулся Мишка, но я быстро поняла, что мы с ним друг другу не подходим, и пресекла отношения в самом начале. Вот только Мишка до сих пор не понял, из-за чего мы расстались, парни вообще частенько бывают тугодумами.

Вот и сейчас Мишка сделал вид, будто не замечает, как я ненавязчиво высвобождаюсь из-под его тяжелой руки, по-хозяйски обнимающей мои плечи, и прижал меня к себе еще сильнее. Пришлось прикрикнуть. Он явно обиделся, но тут же снова включился в беседу, перетягивая на себя внимание общества. Ненавижу парней, которые думают, что весь свет должен вращаться вокруг них. Я узнаю их по громкому голосу, неумению слушать собеседника и обилию разнообразных историй, которые случились с ними или, на худой конец, с их друзьями или соседями и которые всенепременно должны услышать все. Такое ощущение, что их бывает слишком много. Вот и без того не маленький Мишка словно занял собою весь наш отсек. Не люблю показушников, работающих на публику, хотя многим девчонкам такие нравятся. Вот, к примеру, наша одноклассница Юлька глаз с Мишки не сводит, с готовностью смеется над каждой его шуткой и, кажется, вот-вот захлебнется от восхищения. Вот пусть Мишка с Юлькой и водится. Я уж точно обойдусь. Лучше остаться одной и стать старой девой, чем связываться абы с кем, просто так.

– Ребята, у вас все нормально? Не шумите, вы мешаете соседям! – строго объявила классная, проходя мимо. Она и тетя Лена из родительского комитета, которая тоже поехала с нами, расположились через два купе от нас.

– Что вы, Галина Дмитриевна?! – бодро отозвался все тот же Мишка. – Мы тише травы!

И Юлька с готовностью захихикала.

– Смотрите, ребята! И помните: завтра у нас очень насыщенный день. Будем много ходить по городу, так что отдыхайте и набирайтесь сил, – закончила классная.

– Набирайтесь сил, ребята, – шепотом передразнил ее Мишка. – Как насчет того, чтобы набраться? – спросил он, многозначительно похлопывая себя по карману.

У него там две банки коктейля. Это знают все, кроме сопровождающих нас взрослых.

Мы с Юлькой ответили одновременно.

– Нет, спасибо, – это я.

– Да, пойдем! – она.

Почти все ребята отправились за Мишкой в тамбур – выпить коктейля и покурить. Остались только мы втроем. Я, Наташка и Юрка – неразлучная троица.

– Ты и вправду какая-то грустная. Что-то случилось? – спросила Наташка, когда мы остались без лишних свидетелей.

– Да нет. Все в порядке, – ответила я, поплотнее закутываясь в одеяло. В вагоне было не то чтобы жарко.

Мы помолчали.

– Тебя Мишка достает? Только скажи, и я поговорю с ним по-мужски, – предложил Юрка.

– Нет, спасибо, – я отвела взгляд.

Его благородство – вот что меня убивает. Даже жалко, что я не разглядела Юрку до Карелии, до Наташки. Тогда у меня еще был шанс все изменить.

Наташка сердито отстранилась от Юрки и, передвинувшись поближе ко мне, обняла за плечи.

– Не расстраивайся. Все будет хорошо. Я знаю это совершенно точно, – пообещала она, заглядывая мне в лицо. – Вот ты веришь, что под Рождество случаются чудеса?

Я помотала головой, не в силах ответить.

– А вот я верю. И знаю, что с тобой обязательно произойдет какое-нибудь чудо.

В проходе послышались голоса и смех.

Возвращалась Мишкина компания.

Ну сейчас начнется «Что за секреты?» и тому подобное.

Наташка тоже поняла это, потому что, погладив меня по плечу, вернулась к Юрке и демонстративно занялась своим чаем.

Рождество, Новый год, чудеса… не скажу, чтобы я в это верила – мне все-таки, слава богу, не пять лет, а шестнадцать. Однако в эти дни вдруг совершенно независимо, отключив мозги, начинаешь на что-то надеяться. Как будто простая календарная дата может изменить твою жизнь. Сегодня – 23 декабря, и поезд мчит нас в один из самых красивых и сказочных городов. Так почему бы и не понадеяться на чудо?..

Я засыпала под мерный стук колес, думая о том, что дорога всегда дает надежду и новые горизонты, а двигаться куда-то все-таки лучше, чем оставаться на месте.

* * *

– Подъем! Подъем! Через час прибываем!

Чужой громкий голос ворвался в мой сон, оставив от него одни осколки. А жаль. Мне снилось что-то удивительно красивое и романтичное.

Пробурчала что-то сонная Наташка, завозился на верхней полке Мишка…

Мне еще не хотелось отпускать сон, но вторжение реальности уже не остановить.

– Марина, Юра! Я занимаю вам очередь! Вставайте!

Верная Наташка потрясла меня за плечо, разгоняя остатки сновидения.

Пришлось тоже вставать, брать полотенце, зубную щетку и пристраиваться в очередь, где уже стояла Наташка.

– Пропустите! Экстренный случай! Острая необходимость! – К нам протолкался Мишка и без излишних колебаний встал впереди всех. – Мне сегодня ужасы снились! – глубокомысленно заявил он. – Открываю глаза – и вижу: собака! Огромная. Смотрит на меня и скалится! Я аж чуть не заорал.

– Миш, так это пограничники были, – улыбнулся Юрка. – Мы же ночью латвийскую границу пересекали.

– А я что? Я же не сказал, что это была собака Баскервилей?! – оправдывался Мишка. – Хотя, если честно, похожа до жути. И глаза, и зубы знаете какие?..

Вскоре поезд остановился, и мы вышли на засыпанную снегом платформу. Рига встретила нас хмурым серым небом, чуть оттененным белыми крапинками снежинок. Все сели в автобус, я – за Наташкой и Юрой, одна, Юлька за мной и рядом с Мишкой. Вот, думаю, скоро образуется еще одна пара. Тем лучше. Мишка мне давно уже надоел, да и он, хотя еще на что-то надеется, начинает все-таки понимать, что мы, как сказали бы в романе, не созданы друг для друга.

До гостиницы на автобусе совсем близко. Минут, наверное, пять, не больше. Гостиница высокая, устремлена в серое небо, мне она очень понравилась, как и церковь напротив. Снежная пелена придает городу романтичный флер, она – словно сказочная вуаль, наброшенная на повседневность. Сквозь нее все кажется загадочным, немножечко потусторонним. Возможно, в этом виноват канун Рождества – время, когда все вокруг вдруг начинают верить в чудеса.

Женщина на ресепшен показалась мне похожей на подросшую Снегурочку. Наверное, из-за светлых волос, заплетенных в аккуратную косу, и голубого, с белой опушкой, строгого костюма. Хотя странно вообразить себе Снегурочку уже не слишком молодой и к тому же в очках. Но она так по-доброму улыбнулась нам и с легким, едва заметным прибалтийским акцентом сказала: «Добро пожаловать!», что у меня еще больше поднялось настроение.

Наша группа устроилась в гостинице. Мы с Наташкой – в одном номере. Юрка с Мишкой – в соседнем.

Бросив сумки на кровать, мы поспешили спуститься вниз, в холл. Сегодня нам обещана экскурсия.

Пока мы гуляли по Риге, мне показалось, что я попала в старую книгу сказок. Под ногами лежали булыжные мостовые, улочки узкие, словно средневековые, черепичные крыши припорошил снег… Острые шпили, флюгеры, изящные литые фонари и рождественская мишура – венки или еловые ветви над дверями, большие тыквы и ягоды остролиста усиливали впечатление. Словно ты – в сказке Андерсена и все может ожить в любой момент: выгнувшая спину чугунная кошка на крыше – фыркнуть и повести усами, статуя последнего губернатора – улыбнуться и кивнуть, приветствуя гостей города. А еще так и ждешь, что вот-вот из-за угла появится трубочист в высокой черной шляпе и с маленькой лесенкой в руках.

Ощущение чуда так и висело в морозном воздухе, сияло улыбками на лицах прохожих, звенело в голосе колоколов, далеко разносящемся по радостно гудящему городу.

Зимние праздники в Риге начинаются с 24 декабря – Рождества, отмечаемого католиками, и продолжаются аж до 7 января – Рождества православного. Таким образом, праздник растягивается. Нам повезло, что мы попали в город как раз на Рождество. Оно в Риге, как и во многих европейских странах, значимее Нового года. Вроде Рождество католическое, до нашего еще далеко, но все равно невольно заражаешься праздничным настроением.

Погуляв по городу и полюбовавшись на маленькие рождественские базарчики, мы зашли в кондитерскую. Сегодня, как сообщила официантка, говорящая по-русски довольно неплохо, особое меню, и нам непременно нужно отведать рождественское печенье со смешным названием пипаркукас. «Печенье с перцем», – перевела она. Признаюсь, что решилась попробовать эту странную штуку не сразу. Вопреки опасениям, печенье оказалось вовсе не горьким, а сладким, в то же время с ярко выраженным пряным привкусом. Пахло гвоздикой, перцем и еще чем-то неопознаваемым. Мне понравилось.

Наши печенья были выполнены в форме рождественских звезд, ангелочков и сердечек. Я заметила, что Наташка с Юркой съели одно сердечко на двоих – ровно по половинке, – и отвела взгляд, словно увидела нечто неприличное. Благодаря светлой коже я краснею очень легко по поводу и без него. Вот как сейчас. И ненавижу в себе эту особенность.

В кафе мы проторчали, наверное, целый час, пока Галина Дмитриевна чуть не силой вытолкала нас оттуда – далее запланирован рождественский концерт в одном из знаменитых соборов. Мы с Наташкой не любители классической музыки, да и среди остальных, пожалуй, нет фанатов. Поэтому мы посмеивались, слушая охи классной, расписывающей, какое нас ожидает чудо. Но стоило войти в собор, как настроение переменилось. Там было очень красиво. Высокие колонны и льющийся через яркие витражные окна свет, тоже казавшийся цветным… Модель рождественского вертепа – с елочными ветками и куколками, изображающими волхвов, пастухов и Мадонну с младенцем… Все вдруг показалось милым и отчего-то таким знакомым, словно я после долгих скитаний наконец вернулась домой… Проходя меж рядов высоких скамеек – в отличие от наших церквей в католических храмах во время службы сидят, – я чувствовала себя странно. Как будто это уже происходило со мною когда-то. Так давно, что и позабылось… А может, я видела это место во сне?.. Трудно сказать.

– Сосновская! Сядь, пожалуйста! Концерт вот-вот начнется. Ты мешаешь людям!

Громкий голос классной вернул меня к реальности. Я на миг зажмурилась и тряхнула головой, словно просыпаясь. Придумала тоже: знакомое место! Разумеется, я никогда не ездила в Ригу. А что, если это генетическая память? Ведь мои родители познакомились здесь и наверняка бывали в соборе: ступали по черно-белым плитам пола, истертым сотнями тысяч ног, стояли под этим высоким арочным сводом, смотрели, как трепещет от сквозняка пламя свечей…

– Марин, что с тобой! Пойдем же, Юра нам занял место! – Наташка нетерпеливо дернула меня за полу дубленки.

Я села рядом с Наташкой, мельком заметив, что Юрка попытался накрыть ее руку своими пальцами, но подруга, покосившись на меня, высвободилась.

Концерт, как оказалось, был органный. Огромный орган располагался позади нас, на специальном балкончике, поэтому, когда зазвучала музыка, мне показалось, будто она идет с неба. Звуки были тихими и торжественными, но постепенно темп и громкость нарастали и обрушивались на нас целыми каскадами. Подчиняясь странной магии, я на время забыла обо всем. Сердце билось в такт с мощными аккордами: бах-бах-бах, бах-бах-бах! Я закрыла глаза, сосредотачиваясь на непривычных ощущениях, и мне вдруг показалось, что все набившиеся в огромном зале люди исчезли и я осталась в соборе одна. Время словно остановилось и, неожиданно повернув назад, полным ходом понеслось в прошлое. В те дни, когда этот собор был еще молод. Мне казалось, что я стою на коленях на холодном полу, погруженная в молитву.

Бам! Особенно громкий аккорд заставил сердце тревожно замереть. Мне почудился стук распахнувшейся двери и странные металлические, лязгающие шаги за спиной – как будто ко мне подходил некто, целиком облаченный в железо.

Я вздрогнула, открыла глаза и поняла, что снова нахожусь среди людей. Кто-то тихо, но натужно кашлял, скрипела спинка – сидящая передо мной женщина никак не могла устроиться на своем месте. И как же я не слышала этого раньше? Но теперь волшебство рассеялось, словно его и не было, и только Мадонна, прижимая к груди младенца, смотрела на меня печально и пристально. Прямо на меня! Я могла бы в этом поклясться!

Интересно, что со мной сегодня?..

Посещение собора закончилось вовсе не на романтической ноте. Когда орган смолк и слушатели стали расходиться, обнаружилось, что Мишка умудрился заснуть и даже сладко похрапывал.

Мы вернулись в гостиницу, где ждал торжественный рождественский ужин. Признаюсь, я чувствовала себя слишком уставшей и переполненной впечатлениями, чтобы уделить ему достойное внимание, и отправилась спать, едва попробовав замечательную утку с черносливом.

* * *

Я стояла на башне замка, одетая в старинное платье с широкими летящими рукавами. Волосы тоже свободно летели по ветру светло-золотой волной. Я видела себя одновременно и снаружи, и как бы изнутри.

Внизу, на дороге, был рыцарь в темных доспехах и на вороном коне, нетерпеливо перебирающем ногами. Кажется, я провожала рыцаря в дальний путь, но при этом никак не могла вспомнить его лица. Я пыталась разглядеть его, но было слишком далеко, к тому же на всаднике – глухой шлем с когтистой птичьей лапой на макушке.

Была зима, снег лежал на перилах и на открытой площадке у меня под ногами, а снежинки все опускались и опускались, медленно танцуя с легким ветерком. Я захотела поймать одну из них в открытую ладонь, но сделала резкое движение и… проснулась.

Серый предутренний свет проникал в комнату сквозь неплотно задернутые шторы. Я приподнялась на кровати и удивленно огляделась, вспоминая, где нахожусь. На соседней кровати тихо сопела Наташка, должно быть, видя десятый сон, а на тумбочке возле меня лежал рождественский ангел, сделанный из золотисто-коричневого пряного теста. Наверное, подруга принесла его, когда я уже уснула. Я осторожно взяла хрупкую фигурку и улыбнулась. Рига… Рождество… чего еще можно желать?..

Глава 3

Снег на старой площади

А с утра мы уже садились в автобус, покидая город. Несколько дней – до 28 декабря – предстояло провести в Юрмале. Это знаменитый латвийский курорт. Многие приезжают сюда летом, мы попали зимой, однако впечатления от этого оказались не менее яркими. Высокие тонкие сосны, кажущийся нереальным заснеженный пляж и бурное море, темно-серое, как и небо над ним, поразили мое воображение. Мы много гуляли, как в детстве, катались на санях, разглядывали хорошенькие, словно кукольные, домики с черепичными крышами. Дни проходили весело, ночи пролетали быстро – я спала спокойно и, кажется, даже без сновидений. В общем, время пробежало незаметно, и мне было немного жаль покидать уютную Юрмалу. Но и Рига манила к себе – таинственностью и какой-то серьезной торжественностью.

Мы вернулись в ту же гостиницу, заняли прежние номера, а после обеда вновь отправились на прогулку. В день приезда нам удалось посмотреть только маленькую часть города, поэтому сейчас открывали его для себя заново.

Рига – очень романтичный город. По нему хорошо гулять вдвоем, взявшись за руки. Как Наташка и Юра.

Они идут на шаг впереди меня, слишком занятые друг другом и своими впечатлениями, чтобы обращать внимание на что-то еще. И, честно сказать, я их понимаю.

– Давай отстанем! – шепчет, обернувшись ко мне, Наташка.

Ее глаза задорно сверкают, щеки разрумянились от мороза, а из-под белой шапочки выбились темные, с проволочной рыжиной, пряди волос. Она сейчас очень красивая. Этот город идет ей, и я понимаю, почему Юрка смотрит на нее, не отводя взгляда.

Мне бы надо отказаться, но сказка слишком манит к себе, и, не выдержав, я киваю.

Чуть отстать от группы и нырнуть в узкий проход между домами – несложное дело. И вот уже мы втроем идем по незнакомым улицам среди чужих людей. Вернее, не втроем: их двое и я следом. Мы заходим в кафе, витрина которого украшена разноцветными огоньками новогодней гирлянды, берем горячие вафли и кофе латте в высоких бокалах, о которые можно греть озябшие на улице пальцы.

– Хорошо, что мы сюда приехали, – говорит Юрка, заботливо подвигая к Наташке тарелочку с вафлями, политыми темным, густым, сладко пахнущим сиропом.

Наташка смотрит на своего парня счастливыми глазами и кивает.

А я снова чувствую себя одинокой. Даже когда подруга, спохватившись, заводит общий разговор, расспрашивая меня о чем-то.

Выйдя из кафе, Наташка и Юрка пошли рядышком, держась за руки. Они даже сняли перчатки, чтобы чувствовать тепло рук друг друга. И только мои пальцы нещадно мерзли, несмотря на дурацкий утеплитель.

Глядя на идущую впереди пару, я замедлила шаг. Наташка и Юрка не оглянулись. Хорошо… Я остановилась, прильнув щекой к шершавому стволу обмотанного гирляндами дерева, и, словно партизан из засады, наблюдала за их удаляющимися спинами. Они не заметили моего исчезновения. Я знала, что не нужна им. Конечно, через какое-то время они очнутся и даже поорут: «Марина! Марина!», но мне не нужны жалкие подачки чужого внимания. Резко развернувшись, я пошла прочь.

Узкие улицы были запруждены народом. Щелкали фотоаппараты, рассказывали что-то многочисленные гиды. Рига оказалась полным-полна туристов. Затеряться среди них – проще простого. Я и шла от толпы к толпе, прибиваясь то к одной, то к другой экскурсии, ловила обрывки фраз и историй – то на русском, то на английском. По мне скользили чужие равнодушные взгляды. Я была белой вороной на чужом пиршестве, вороной, которую никто не замечал.

Старый собор – тот самый, где мы слушали органную музыку, – вырос передо мной внезапно. Такой огромный и красивый, словно он снился мне. Очередной экскурсовод рассказывал что-то скучающим туристам, но я, не слушая, шагнула вперед. Между камнями, составлявшими стену, темнели глубокие щели, похожие на старые раны. Сами камни были словно обкатаны временем. Не в силах удержаться, я сняла перчатку и приложила ладонь к гладкой поверхности. На минуту мне вдруг показалось, что собор живой и дышит.

Я пошла вдоль стены, очерчивая пальцами свой путь, пока не наткнулась на большую плиту, вмурованную среди прочих камней. На ней был выбит уже почти стершийся, едва различимый, странный крест, напоминающий цветок. Удивительно, но эта плита показалась мне иной, словно бы чужеродной собору. И еще. От нее будто веяло сыростью. Пальцы вдруг обожгло холодом, и я отдернула руку.

Бывает ли у вас странное ощущение, словно на вас смотрят? Так и казалось, что мне в затылок уперся чей-то тяжелый взгляд. И я застыла у стены, боясь даже пошевелиться. Затылок ломило, но оглянуться не было сил.

Ерунда. Расскажи я об этом Наташке, она, конечно, посмеялась бы надо мной и сказала, что во всем виновата моя любовь к чтению и обилие новых впечатлений. Ничего необычного, просто порой я бываю мнительна.

Умом я понимала все это, но рассудок словно отключился, существуя отдельно от меня. Остались только тревога и ожидание. Чего? Я и сама не знала.

– Тебе тоже нравится это место?

Незнакомый мальчишеский голос прозвучал так внезапно, что я, готовая к неожиданностям, испуганно вздрогнула.

Я оглянулась.

На вид ему было, наверное, лет семнадцать. Серое короткое полупальто, светлые джинсы, небрежно повязанный черный шарф, растрепанные светлые волосы и серые колючие глаза… Не похож на туриста. Скорее рижанин, хотя и говорит чисто, без акцента.

– Странное место. Стремное какое-то, – ответила я, продолжая совершенно беззастенчиво разглядывать парня.

– А ты права, – он улыбнулся, и на щеках появились ямочки. Ну точно прибалт – как из старого фильма, который мы с мамой смотрели совсем недавно. – Знаешь, в Средневековье был дикий обычай – те, кто желал возвыситься в Царстве Небесном и пострадать на земле во имя Христа, решались на странный подвиг: велели замуровывать себя в стенах храма и погибали через какое-то время от жажды и голода. Очень мучительная и тяжелая смерть, но люди верили, что после – прямая дорога на небеса, как на скоростном лифте: раз – и уже в раю. Уверен, что в этой стене можно найти не одно такое захоронение. Кстати, места таких погребений помечали особым знаком.

Я тревожно покосилась на странный крест и невольно отступила от стены, едва не налетев на чересчур умного незнакомца.

– Зачем ты меня пугаешь? – спросила я.

– Я не пугаю, я рассказываю. Рига вообще полна тайн. В старом городе, которому уже почти девятьсот лет, каждый камень – это история. Основали Ригу немецкие рыцари, прибывшие сюда во главе с епископом Альбертом.

Услышав про рыцарей, я насторожилась и стала слушать внимательнее.

– Они обманом получили у жителей кусок земли, – продолжал парень, – вообще-то такая легенда есть, скажем, и у греков. Когда гости прибывают к чужим берегам и просят у местных кусок земли размером с бычью шкуру. Местные, конечно, смеются и соглашаются, думая, что могут отдать такую малость чудакам-пришельцам. Но не все так просто. Прибывшие разрезают шкуру на тоненькие-тоненькие ремешки, благодаря чему удается окружить и получить в собственное владение весьма солидный земельный надел. А глупым хозяевам остается только кусать локти.

– Да, здорово, – согласилась я. – И что же после? Неужели обманутые прощают?

– Нет, конечно. Местные жители вели с орденом беспрерывные бои, а рыцарские замки то и дело подвергались нападению. Так случилось, например, и с замком Бауски. Его строительство рыцари поручили очень известному архитектору. Были составлены планы, закипела работа. День ото дня стены становились все выше и выше, и вот в небо уже поднимались прекрасные башни, однако масштаб работ оказался таким грандиозным, что до окончания было далеко. И вот одной безлунной ночью подкрались литы. Случилось так, что оба стоящих на страже воина заснули, и враги беспрепятственно миновали их, поднялись в башню, нашли и жестоко убили мастера, а после сожгли все чертежи – чтобы замок уж точно никогда не был возведен…

Он сделал паузу. Я слушала, позабыв о холоде и, наверное, глупо раскрыв рот.

– Так вот, – таинственно произнес незнакомец, – литы не знали, что в казне ордена меченосцев, так называли себя рыцари, хранились копии всех чертежей, поэтому замок все-таки достроили… Однако судьба его не оказалась счастливой. Его беспрестанно захватывали, жгли, разграбляли, пока не уничтожили ровно через пятьдесят лет. Остались только руины, но есть много свидетелей, уверяющих, будто каждое полнолуние на самой высокой башне Бауского замка появляется человек, укладывающий камни. Это убитый мастер, а оба провинившихся стражника искупают свой грех, подавая ему кирпичи и поднося раствор.

– Бр-р! – сказала я, зябко поводя плечами. – Мрачная история. Но все это – дела давно минувших дней.

– Не скажи, – парень хитро покосился на меня. – Ты вот как учишься?

Не ожидая такого вопроса, я, естественно, растерялась.

– Нормально. В основном четверки-пятерки, но вот почти в конце четверти, как специально, пару по физике схватила. За невыполненное домашнее задание, – зачем-то призналась я.

– Пару, говоришь? – он подмигнул. – А вот в рижских университетах в тот момент, когда в городе начинается строительство новых зданий, резко повышается успеваемость.

Он снова замолчал. Я понимала, что он ожидает от меня вопроса, и собиралась было разочаровать его, но любопытство все-таки взяло верх.

– Ну и почему? Рассказывай!

– А потому, что в старину существовал славный обычай: чтобы здание стояло века, нужно замуровать в основание человека. Последняя такая жертва была принесена… в начале двадцатого века. Тогда как раз строился центральный Рижский рынок, и ректор университета, по совместительству – глава тайного общества, предложил принести в жертву самого нерадивого и бесполезного студента. Такой был выбран. Члены тайного общества заманили беднягу к себе, напоили рижским бальзамом и, приковав к стене подземелья тяжелыми цепями, замуровали. Говорят, жители до сих пор боятся спускаться в разветвленные подземные ходы, находящиеся под рынком, поскольку там частенько появляется призрак бедного юноши, который громко стенает, гремит цепями и жалуется, обещая учиться лучше.

– Врешь! – не выдержала я.

– Конечно же нет. Такая легенда существует.

– Ну тогда ее придумали преподы, чтобы поднять успеваемость! А что, удобно! – догадалась я.

– Не уверен, – незнакомец улыбнулся, и на его щеках снова показались лукавые ямочки.

– А что с рыцарями?

– Они успели хорошо погулять в этих краях, прежде чем орден все же распался. Эпоха его владычества закончилась. Местные земли отошли под власть Польши, затем Швеции, а потом уж и России.

– Откуда ты так много знаешь? – спросила я.

Он пожал плечами.

– Просто мне интересно.

Я хотела спросить его еще о чем-то, но вдруг отчетливо расслышала свое имя.

– Марина! Марина! – кричал кто-то.

На другой стороне площади стояли Наташка и Юрка и отчаянно махали мне руками.

– Это меня, – рассеянно обернулась я к незнакомцу.

– Ну что же, тогда пока!

Он отсалютовал мне рукой и двинулся было прочь, но вдруг обернулся.

– Вспомнил! – воскликнул парень, изрядно удивив меня. – Пока мы болтали, я все пытался сообразить, где мог тебя видеть.

Я презрительно скривила губы: подумаешь, тоже мне – оригинальный способ знакомства. Тем более что вполне можно было без него обойтись: диалог и так шел.

– Ну и где? – спросила я скорее из жалости к его повисшей в морозном воздухе реплике.

– В книге, – ответил он, ничуть не смущаясь нелепости своего ответа.

Я растерялась.

– То есть? Ты шутишь?

– Да нет же. В старинной книге. Она хранится в местном музее. Готов поспорить: в ней есть портрет девушки, похожей на тебя как сестра-близнец, только в одежде века, наверное, пятнадцатого. У тебя не было сестры-близнеца в пятнадцатом веке?

Кровь ударила мне в лицо, заливая щеки багровым румянцем гнева.

– Ты издеваешься?!

– Нет. Не веришь – могу доказать!

Я перевела взгляд на маячивших вдалеке Наташку и Юру. Мы и так задержались. Галина Дмитриевна наверняка уже заметила наше отсутствие и подняла всех на ноги.

– Сейчас не могу, тороплюсь. Где мы с тобой сможем встретиться? – быстро спросила я.

Наташке надоело ждать, она направлялась к нам.

– Давай здесь же. Приметное место, – улыбнулся парень. – Хорошего тебе вечера и приятных впечатлений!

– Подожди, а как тебя зовут?

– Артур, – небрежно бросил он через плечо. И ушел, растворившись в снежной дымке.

Артур – ну точно рижанин…

– Маринка, ты куда делась? Мы тебя уже целый час разыскиваем! – затормошила меня подбежавшая Наташка. – А с кем это ты разговаривала?

– Так, – я махнула рукой, – парень местный. Байки про Ригу рассказывал.

– Симпатичный? – тут же поинтересовалась подруга.

– Не обратила внимания.

Я ответила почти правду. Внешность Артура большого значения не имела, и решить, симпатичный ли он, сложно. Все эти нордические блондины с правильными чертами лица и обаятельными ямочками на щеках – на любителя. Меня такие никогда не волновали. Люблю другой типаж.

– Как это не обратила внимания?! Куда же ты вообще смотрела? – расстроилась Наташка. Присоединившийся к нам Юрка посмотрел на нее с укором. – Вдруг это настоящий сказочный принц?

– Если и принц, то не мой, – ответила я раздраженно. Что-то мне стало казаться, что Наташка мечтает подыскать мне пару, чтобы я не таскалась за ними хвостиком. Ей подойдет любой мало-мальски симпатичный рижанин с ямочками. Вот и пусть забирает себе, мне уж точно не надо.

– Девчонки, пойдемте в гостиницу, а то Галина Дмитриевна уже звонила, интересовалась, где мы, – примирительно сказал Юрка.

Я вытащила из сумки мобильник. Один пропущенный звонок. Странно, я не слышала вызова. Как будто в тени собора стала недосягаемой, хотя это, конечно, опять фантазии – скорее я просто заслушалась рассказчика.

Но пора идти. Не нужно обращаться в Гидрометцентр, чтобы предсказать: сегодня нас ждет буря.

Читать бесплатно другие книги:

После развода психолог Джуд Мюррей замкнулась в себе и втайне мечтает сбежать на край света. Потерян...
Куда исчезли жители Аркаима? Как избавить людей от страшных болезней? Как сбежать от недреманного ок...
Случайно завладев уникальным прибором сигвигатором, Иван Загралов становится обладателем необыкновен...
В смертельной схватке с Детищем Древних знаменитый колдун Кремон Невменяемый утратил свои магические...
Ты менеджер по продажам в компьютерном салоне, у тебя спокойная тусклая жизнь… И вдруг – планета джу...
Танюша, твоя маленькая повестушка про рисовальщика – очень и очень поэтичная, умная проза и психолог...