Свидание на небесах Романова Галина

– Зачем? – она подозрительно прищурилась. – Адрес узнавал?

– Нет. Адрес я узнал и без него. Прямо как вернулся в Челябинск, так тут же все о тебе узнал. – Он легонько щелкнул ее по носу и уточнил: – Все, что мне надо было узнать, узнал.

– Что конкретно?

– Где живешь? Сколько лет? Что не замужем узнал, детей нет. Родителей нет. Бабушка с дедом, которые тебя воспитывали, умерли, оставив тебе в наследство этот дом.

– И это все?

– Остальное неважно. Меня не интересуют твои бывшие, Ева, если ты об этом, – догадался он по ее сведенным к переносице бровям, что ее тревожит. – До меня – хоть потоп. Со мной – все по-честному. Или…

– Или убьешь?! – Она схватила себя руками за горло и начала хрипеть, изображая удушенье.

– Нет, просто уйду, – он не принял ее шутки. И кивнул вдогонку своим словам: – Навсегда уйду.

– Ладно, проехали.

Она криво усмехнулась, тут же поняв, что Воинов Александр – это совсем не современный, не отягощенный принципами Серхио, от которого она потеряла голову в Испании. Это стабильный, надежный, как скала, мужик. Где-то чрезвычайно правильный, где-то излишне суровый, не подлый, не гадкий, не скользкий и… не прощающий. Сам не согрешит и никому не спустит.

Он такой ей нужен? Вернее, не так. Правильнее, не о таком ли она всегда мечтала, слоняясь по жизни и миру в поисках вечного счастья?

– Ты, Ева, как тот ослик, что вечно счастья искал, – сетовала не раз Верочка. – А нашел его в своем собственном доме.

Сашка вон тоже ее в собственном доме нашел. Станет ли он для нее счастьем, а? Или так, друг на час? Он, конечно, супер в постели, и еще у него может быть масса достоинств. Испанский вот, к примеру, неплохо знает, сволочь.

– Так что там сплетничал обо мне Белов? – встряхнулась она от досадных думок.

– Ничего, – соврал Саша. – Я сам позвонил ему. Спросил про тебя. Он ответил, что ты ему недавно звонила. Беспокоилась о подруге. Так что там с ней, Ева?

– Верочка… Она… Кажется, она попала в беду, Саш!

Глаза ее тут же снова наполнились слезами, и она расплакалась.

– Ну, ну, чего ты? Чего раньше времени? Еще же ничего не известно.

Он обнял ее, погладил по голове, наслаждаясь ее запахом и близостью. Эгоистично, конечно, но никакие тревожные мысли сейчас его не беспокоили. Никакие! Кроме одной, быть может: он поставил на плиту варить кофе и мог запросто упустить.

– Известно! – Ева выкарабкалась из его рук, кивнула ему за спину. – Следи, а то убежит!

Он успел подхватить турку до того, как пенная кофейная шапка выползла через край. Кивком указал Еве на стол, где уже стояла тарелочка с нарезанной сырокопченой колбасой и распахнутая баночка шпрот.

– Ты давай, присаживайся, перекуси и попутно рассказывай, идет?

Он вдел ее пальчик в ручку чашки, которая первой попалась под руку. Всыпал в ладонь колбасных кружочков, глянул строго.

– Ешь!

– Хорошо. – Ева послушно хлебнула, откусила. Забубнила с полным ртом: – Что мне известно, гражданин начальник?

– Что?

Он тоже пил кофе из первой попавшейся чашки, больше напоминавшей пиалу с ручкой. Жевал колбасу, таскал из консервной банки шпроты. Слушал Еву и поражался.

А говорят еще, что красивых и умных не бывает! Логике в суждениях любой из его бывшего отдела позавидовал бы.

– В общем, как я понял, досмотр личных вещей ты провела.

– Дважды! – подняла Ева вверх указательный пальчик, перепачканный жиром от сырокопченой колбасы.

– Вывод сделала. Вывод? Вера куда-то подевалась в том, в чем ушла из дома?

– Да.

– Две недели до твоего приезда она отсутствовала?

– Приблизительно. Это я на основании маркировки на продуктах сделала вывод и по протухшей каше на плите.

– Молодец, – похвалил Саша.

Он задумчиво рассматривал дно кружки со шлепком кофейной гущи, хоть переворачивай и гадать принимайся, куда ее подруга подевалась. Дело могло не стоить выеденного яйца. Это если Вера укатила куда-нибудь с новым ухажером, завербованным в брачном агентстве.

А могло быть и дрянью. Это если Вера влипла в историю.

А на последнее, надейся не надейся, указывает множество фактов. И Ева – умница такая – их безошибочно обнаружила.

Зубная щетка на месте, вещи все на месте, холодильник забит продуктами. С газовой плиты не убрана пища. На Веру – если верить Еве – это вовсе не похоже.

Опять же он мог сделать скидку на романтизм ситуации. На то, что у Верочки случилась забывчивость, сказалось головокружение от успехов. И она могла наплевать на кашу и сосиски, оставленные пропадать дома.

Но деньги! Деньги-то почему все целы на счетах? Она же не могла броситься в объятия вновь обретенного любовника с голым, пардон, задом?! Пару комплектов белья, предметы личной гигиены, в конце концов, она просто обязана была купить. К тому же, ей надо было платить за услуги брачной конторы. А там, по словам Белова, расценки о-го-го какие. И опять же, с его слов, деньги там качали достаточно продолжительное время, прежде чем свести избранников лицом к лицу.

А деньги целы…

– Вот-вот! – подхватила Ева, он, кажется, выпалил последнюю фразу вслух. – Как такое возможно, Саш?

– Поквартирный обход? – напомнил он ей, на чем она остановилась.

– Была у дамы, которая под Верочкой живет. Она тоже подтвердила, что не слышала шагов над головой пару недель.

– Две недели, – он положил две их чайные ложки рядом и посчитал: раз, два. – Это с которого дня отсчет?

– С позавчера. Я тогда вернулась.

– И ее до сих пор нет?

– Нет, – удрученно мотнула она головой. Сунула подбородок в воротник теплого халата, снова всхлипнула. – С ней беда, я это чувствую!

– Телефоны молчат?

– Да, Саша, да! Я же говорила.

– А что соседи по лестничной клетке?

– Там я была, но мне не открыли, – огрызнулась Ева. – Там такая сволота живет! Она меня терпеть не может, и вряд ли бы мне что ответила.

– А мне? Мне, как думаешь, ответит?

– Тебе?

Ева уставилась на него. Тут же вспомнила, каким обманным маневром была вовлечена в его грязную игру в Испании. Свирепо стиснула зубы и не ответила.

Он все тут же понял и повторять вопроса не стал. Не надо будить лихо, пока оно нежно, печально и податливо. Он сходит по адресу ее подруги, с ней или без нее, но сходит. И поговорит с соседями. Ему сегодня как-то вскользь по месту новой службы намекнули, что он может рассчитывать на двухнедельный отпуск для обустройства и решения всяких бытовых вопросов. Он ничего не ответил, решив про себя, что обстоятельства все решат за него. Конечно, главным и самым прекрасным обстоятельством была Ева. Если бы она его не пустила, не простила и погнала прочь, он бы уже завтра с утра маршировал по ступенькам новой конторы. А теперь…

А теперь к самым прекрасным для него обстоятельствам добавились еще и тревожные. Их надо разрулить и не ударить в грязь лицом. Иначе как? Иначе никак нельзя! Эту женщину просто так – красивыми глазами и ласковыми руками – удержать невозможно. Ее завоевывать придется каждый день. И, возможно, сражаться за нее. При наведении справок о Еве Воинов обнаружил частые упоминания о каком-то Гарике, с которым она периодически выезжала за границу. Гарик этот, по паспорту – Игорь Владимирович Семин, сорока лет от роду, был без определенного рода занятий и постоянного места жительства.

Таких бичей Воинов просто ненавидел. И терпеть их даже не старался. Что ты за мужик, если к сорока годам не определился с занятиями и местом проживания? Чем и на что живешь? За чей счет?

Он таких много повидал за время службы. Отвратительных нарядных плейбоев с ленивой грацией бездельников. С постоянной дозой в пластиковых коробочках, кучей банковских карт, непонятно откуда и как пополняющихся. На дорогих тачках. С непременным дежурным набором достоинств, способных сразить женщину наповал.

Приблизительно такого он пас в тот самый момент, когда на него наткнулась Ева. Он бы, может, ей и намекнул как-то, если бы тот чмо не был его коллегой. Теперь, к счастью, бывшим коллегой.

Так вот этот самый Гарик, по паспорту Игорек, очень часто попадал в поле зрения не только Евы, но и правоохранительных органов. Отпускали его, конечно, все чаще за недоказанностью. Но Воинов подозревал, что не только. По всей видимости, Семин этот стучал полиции, пользуясь ответной благосклонностью. И нужен он такой Еве?!

Честно? Когда он ехал сегодня к ней, очень боялся обнаружить тут этого длинноволосого блондина с бледно-голубыми глазами. Не его присутствия боялся, а своей реакции. Мог бы ведь ему и нос точеный сломать запросто.