Хаоспатрон Шалыгин Вячеслав

Москва, 27 февраля 2012 года

Вообще-то, у Вадима Евгеньевича Фролова, бывшего офицера ФСБ, а ныне начальника отдела Департамента безопасности Министерства иностранных дел, на этот понедельник были запланированы важные дела, а вовсе не встреча с коллегой в ресторанчике неподалеку от места службы. К тому же Вадим недолюбливал господина Павлова, который, как та черная кошка, постоянно перебегал Фролову дорогу. Иногда Вадиму даже казалось, что Павлов поставил себе целью выжить более молодого и активного коллегу из министерства. Но отказаться от встречи не удалось. Ведь сегодня Павлов почему-то решил изменить своим правилам и не перебежал дорогу, а фактически пошел Вадиму навстречу.

С чего вдруг? Этого Фролов пока не понимал. Совесть проснулась? Или сыграла свою роль деликатность дела? Окажись Вадим на месте Павлова, он поступил бы так же, с подобными вещами не шутят, но все равно было странно. Убежденный интриган и хитрец Павлов в кои-то веки поступил, как нормальный мужик. Случайно узнав в частной беседе с одним из сотрудников Третьего департамента Азии кое-что, касающееся лично Фролова, Сергей Борисович Павлов перешагнул через себя и сразу же поделился информацией с Вадимом. Спасибо ему, большое, человеческое, и респект за мужество в преодолении личной неприязни.

Скорее всего без скрытой интриги дело не обошлось, иначе Павлов не был бы Павловым, но никакого очевидного интереса в деле Сергей Борисович вроде бы не имел. Или имел, но тщательно скрывал – не важно. Гораздо важнее другое: личный интерес в деле имел сам Фролов. Ведь, вполне возможно, дело касалось судьбы отца Фролова, военного советника, пропавшего без вести во время одной секретной операции в Юго-Восточной Азии в 1984 году. Семье так и не сказали, при каких обстоятельствах пропал майор Евгений Фролов и есть ли вероятность, что он не погиб. И вот теперь появилась возможность это выяснить. Более того, кое-что сотрудники Азиатского департамента уже выяснили, и вероятность, что Фролов-старший до сих пор жив, приятель Павлова оценивал в пятьдесят процентов. Оставалось уточнить эти данные, но сделать это представлялось возможным, только изучив историю вопроса и в процессе этого изучения раскрутив некий клубок, немного странный и не совсем легальный в дипломатическом смысле. И заняться этим делом Павлов предлагал самому заинтересованному в нем человеку: Вадиму Евгеньевичу Фролову.

Если рассуждать здраво, пятьдесят процентов – вероятность никакая, орел или решка, жив или мертв, но она все равно показалась Вадиму очень даже приличной. Особенно, когда он вспомнил, что мама до сих пор ждет отца. Вслух об этом она не говорила, но ждала, Вадим знал это точно. Учитывая этот нюанс, за дело стоило взяться, будь вероятность даже в пять раз ниже, так что Вадим практически не раздумывал. Согласился сразу, без вопросов.

Когда схлынула первая волна эмоций, возникли, конечно, и вопросы. Почему старший Фролов до сих пор не вернулся, если жив? Почему хотя бы не связался с родными? Откуда вообще дипломаты выудили эту информацию? Ответов Вадим не получил, зато получил от Павлова флешку с каким-то наполовину художественным текстом. Якобы в этом тексте была спрятана ниточка, потянув за которую он мог раскрутить вышеупомянутый клубок загадок и в результате, возможно, выйти на след отца. Никакой прямой поддержки, поскольку информация неофициальная, ни Павлов, ни загадочный «источник» из Азиатского департамента не обещали, но в случае успеха гарантировали любую помощь по дипломатическим каналам.

Вадим вполне допускал, что в деле имеется какой-то подвох, и все-таки согласился, решив, что, авантюрой окажется дело или нет, вопрос десятый. Фролов ухватился за возможность приоткрыть завесу тайны над исчезновением отца. Больше ему ничего ни от кого не требовалось. Если для этого было нужно взять несколько дней за свой счет и попробовать себя в роли сыщика, так тому и быть. На том Фролов и остановился.

Впрочем, все сложилось даже лучше, чем ожидал Вадим. Руководитель Департамента безопасности Осадчий не только дал отгул, но еще и проявил понимание.

«И в отпуск мог бы… но работы… сам знаешь, выше крыши, – сказал начальник. – Но неделю – не возражаю. Получается, еще и выходные захватишь. Можно даже до Бангкока за это время… или где он у тебя пропал, во Вьетнаме? Ребят своих тоже можешь подключить по мере… Дело святое».

Получив отгул, Вадим вернулся домой, сунул флешку в разъем ноутбка, открыл файл и пробежал взглядом по первым строчкам.

«Джунгли засыпают постепенно. Сначала, когда солнце краснеет и только касается верхушек деревьев, затихает шум на нижнем ярусе: в кустах, сплетениях торчащих из земли корней и непролазных зарослях бамбука…»

Сразу стало понятно, что текст далеко не документальный, но Вадим примерно этого и ожидал. Ведь Павлов предупредил, что информация неофициальная. Это могла быть вообще неудобочитаемая подборка бесед с участниками событий, так что попытку неизвестного автора придать тексту художественный вид Вадим посчитал положительным моментом.

Фрагмент интригующе обрывался на фразе «остался только густой, закрученный спиралью дым, очень похожий на тот самый дым без огня».

Перечитав зачем-то последний абзац, Вадим попытался осмыслить информацию и сделать какой-то вывод, но почти сразу понял, что вводного фрагмента мало. Да, в нем упоминался отец, но что было дальше? И каким образом, ориентируясь на старые данные, можно вычислить его местонахождение сейчас?

Фролов хотел было позвонить Павлову, чтобы уточнить, всю ли информацию тот записал на флешку, но Вадиму помешал телефонный звонок. Позвонил Давыдочкин. Помощник Вадима сообщил, что его, а также специалиста по всяким компьютерным делам Игоря и водителя Славу выделили Фролову в качестве личной команды. По утверждению помощника, приказ отдал сам Осадчий.

Некоторое время Фролов пребывал в недоумении, не совсем понимая, что ему делать дальше, но вскоре обнаружил, что с электронного адреса все того же Павлова ему пришли новые данные по делу. Это были координаты места, на которое Вадиму следовало выехать с группой. В сообщении Павлова упоминалось о некоем происшествии, которое косвенно связано с интересующим Фролова делом. Ничего более конкретного Павлов не сообщал, вновь предлагая Фролову делать выводы самостоятельно.

Что оставалось Вадиму? Только последовать рекомендациям Сергея Борисовича. Так он и поступил…

…Место происшествия оказалось отдаленным, унылым и безлюдным. Находилось оно за МКАДом, в мрачноватой промзоне. Свидетелем происшествия выступал всего один нетрезвый старичок, который представился как сторож. Что или кого конкретно он здесь сторожил, выяснить не удалось.

Если верить свидетелю, ровно в полдень с охраняемой им территории была похищена… старая водонапорная башня. Ни больше, ни меньше. Двухэтажная кирпичная постройка простояла сотню лет между заброшенным складским комплексом и остатками вросшей в землю железнодорожной ветки, но в полдень 27 февраля 2012 года бесследно исчезла.

Полицию сторож не известил о происшествии, поскольку «не успел ишшо», а теперь и не собирался, ибо принял за полицейских Фролова и команду.

– Оно бы все ничего, да у меня там складик свой был, – пожаловался сторож. – Припасы… там… бутылочки, книжонки. Да, я книги собираю! Их ведь скоро совсем перестанут печатать, вот на этот дремучий случай у меня тут, считай, золотой запас… был. Цельный спектр современной прозы туточки скопил. И все пропало! Туда идите, вон там она стояла!

Не представляя даже приблизительно, что тут могло произойти, и как бред нетрезвого сторожа-библиофила может быть связан с поисками отца, Фролов все-таки прошел к месту, где, предположительно, стояла башня, и вдруг… убедился, что старик не обманывает. В земле был отчетливо виден глубокий кольцевой след от фундамента. Башня или нет, но какое-то строение с основанием округлой формы на этом месте действительно стояло. И не так давно. Куда оно подевалось и почему ров, оставшийся там, где когда-то находился фундамент строения, имеет настолько гладкие и целые края и стенки, словно башню аккуратно вынули из земли? Ответов на эти вопросы Фролов не нашел.

– Игорь, – подозвал помощника Вадим. – Найди спутниковые снимки этого места. Желательно свежие.

– Могу залить картинку в реальном времени, – Игорь достал планшетник.

– И это тоже, – согласился Фролов. – Но сначала снимки.

На снимках местность выглядела чуть веселее, чем в действительности, но прояснить ситуацию с их помощью не удалось. Водонапорная башня исчезла в считаные секунды и без каких-либо видимых причин. Без минуты полдень она стояла на месте, а в одну минуту первого ее на месте уже не оказалось.

– Чертовщина какая-то, – проронил Вадим. – Игорь, можно отследить по секундам?

– Можно, – помощник вывел на экран компьютера фото. – Вот здесь дата и время. Ровно полдень. Башня на месте. А теперь… двенадцать часов десять секунд.

– Минут? – попытался уточнить Давыдочкин.

– Секунд, в том-то и дело. Башни нет. Сейчас попробую… ага… вот эти секунды. Облако какое-то.

– Скорее вихрь, – уточнил Давыдочкин.

– Пусть так, – согласился Игорь. – Унесло башню, получается. «Могучим ураганом», как говорится.

– Как-то это… не очень, – засомневался Фролов. – Урагана не было, да и унести кирпичное строение в два этажа… как это возможно?

– Никак, – согласился Игорь теперь с начальником.

– Может, из пушки долбанули, – проронил Слава. – Или умной ракетой. С зарядом объемного взрыва.

Обычно водитель не вмешивался, но сейчас почему-то изменил своим правилам. И все согласились, что его версия наиболее разумна. Игорь подвигал картинку вправо-влево и остановился на секторе к западу от места происшествия.

– Машины… видите? Две легковушки и какой-то коричневый джип неподалеку останавливались. Больше ничего странного.

– Пушки на джипе не вижу, – заметил Давыдочкин.

– «РПГ», – все так же невозмутимо парировал Слава. – Прямо из окошка.

– Взрыв должен быть, обломки, дым… – Давыдочкин помотал головой. – А тут нет ничего. Не срастается!

– Машину видели? – Фролов обернулся к сторожу.

– Чего? – сторож похлопал глазами. – Какую машину? Когда?

– В полдень. Коричневую машину видели поблизости?

– Так ить… не смотрел, – сторож развел руками.

– А слышали что-нибудь? – вмешался Давыдочкин. – Грохот, там… или взрыв?

– Не было ничего, – сторож помотал головой. – Тихо тут у нас днем. Так-то ездят машины, это да, но только утром и вечером. На склады приезжают, длинномеры… фургоны всякие. А в полдень да по выходным, как на погосте, тишина.

– Еще и без звука, – сказал Игорь. – А ведь вихрь был неслабый. Определенно чудеса.

– Нет, ну, может, шуршало или ветер сильно шумел? – не сдался Давыдочкин. – Напряги память, отец. Дело государственной важности! Вспомнишь, мы тебе награду организуем.

– Так ить… – сторож изобразил, что задумался, даже зажмурил глаза для достоверности. – Нет, граждане товарищи, ничего не вспоминается. Ни ветра, ни шума. Может, я отлучился куда-то… не помню, уж простите.

– Понятно, – Фролов вздохнул и обернулся к водителю. – Слава, седлай, уезжаем.

– Три минуты, Вадим Евгеньевич, – водитель выглянул из-за машины и показал шефу кейс с автомобильным компрессором. – Колесо подсело, сейчас подкачаю и поедем. Три минуты!

– Добро, – Фролов кивнул.

– Вадим Евгеньевич, вот… в реальном времени, – Игорь кивком указал на экран. – Интересная картинка.

На картинке в реальном времени Фролов увидел свою машину и даже разглядел себя, сторожа и помощников. На складах было пусто. По другую сторону захламленной складской территории медленно маневрировали несколько достаточно новых, дорогих, а потому чужеродных в данном пейзаже машин, в том числе коричневый внедорожник, который в полдень проезжал мимо башни. Интересно было и то, что чуть поодаль медленно курсировал еще один «вездеход», черный, и складывалось впечатление, что «стая» машин во главе с коричневым джипом «загоняет» черную машину-жертву в ловушку складской территории. Или же наоборот, черный джип пытался спровоцировать коричневый на какие-то действия…

В общем, что это за игры на свежем воздухе, понять было трудно, да и в любом случае к делу Фролова они отношения не имели, поэтому Вадим сосредоточился на обстановке по эту сторону складов. Итак, он видел себя, но, опять же, не башню. То есть никакого обмана зрения, фокуса или подтасовки снимков не было, строение действительно исчезло.

– Ребятки, а у вас мелочишки не найдется? – сторож окинул группу Фролова просящим взглядом. – Я, может, и вспомнил бы чего, если б память чуток промыл. Тут рядом магазинчик, как раз за три минуты обернусь! Одолжите рубликов полста! А я вам книжек подарю… разных.

Фролов обернулся к Давыдочкину и вопросительно взглянул на помощника. Тот вздохнул, достал из кармана плоскую фляжку и вручил сторожу.

– Четвертинка? – деловито поинтересовался дедок и отвинтил крышку.

– Стакан, – Давыдочкин поморщился. – Промывай, давай, память.

– Коньячишко?! – понюхав, сторож одобрительно хмыкнул. – Доброе зелье! Ну, ваше здоровье, граждане товарищи.

Действительно ли стакан коньяка «промыл» сторожу память, или это была уловка, история умалчивает. Однако ровно через минуту после того, как он осушил фляжку, старичок неразборчиво, но радостно пробормотал какое-то ругательство, а затем без зазрения совести сунул фляжку в карман и указал на тарахтящий компрессор.

– Вспомнил, граждане товарищи! Ей-богу вспомнил! Хлопнуло что-то как раз ближе к полудню. Я подумал ишшо, колесо у кого-то на складе лопнуло. А потом думаю, так ить машины сейчас не ездят, у кого тут колесо могет лопнуть? Ну, и забыл про это дело, как раз сморило меня чуток, я и заспал. А потом проснулся, вышел посс… подышать… гляжу, а башни-то и нету!

– Хлопок, – задумчиво резюмировал Вадим. – Громкий?

– Так ить… нет, говорю же. Подумал, что на складе лопнуло. В моей хибаре почти… неслышно было. Как от шампанского или, может, чуток погромче.

Старичок раскраснелся и говорить начал заметно медленнее. Фролову и команде стало понятно, что большего от сторожа не добиться. Вадим еще раз бросил взгляд на место происшествия, а затем жестом подал команду садиться в машину.

У Фролова не осталось сомнений, что водонапорная башня все-таки была, но сегодня ровно в полдень бесследно «сплыла», однако он совершенно не понимал, как это произошло и какое отношение это происшествие имеет к загадочному исчезновению отца больше четверти века назад. Не имели внятных предположений и помощники Фролова. Пришлось озадаченной группе сыщиков-любителей покинуть неприветливые места и вернуться в Москву ни с чем…

…Вадим не стал никого задерживать и засел у себя дома один на один с проблемой. Ему лично, пожалуй, все-таки было о чем подумать, но загружать лишними раздумьями своих помощников он не видел решительно никакого смысла.

«Можно предположить, что это событие и упомянутый в мемуарах дым без огня – одного поля ягоды, – задумчиво уставившись на экран служебного компьютера, размышлял Вадим, – но какой из этого следует вывод? Произошла утечка секретных военных технологий? Кто-то взорвал фугас, похожий на тот, что применялся в Камбодже? Отец тут при чем?»

Фантазия подсказывала массу вариантов, но закоренелому прагматику Фролову требовались факты, а не версии. Привычка доверять только бесспорным уликам вырабатывалась у Вадима не один год, поэтому въелась в натуру накрепко. Да, сегодняшнее происшествие напоминало описанное в «Кампучийском тексте», но не имелось никаких твердых доказательств, что сейчас Фролов имел дело с тем же самым явлением, которое едва не угробило отца. Вадиму явно требовалось больше информации…

И она поступила. Вновь по электронной почте и вновь от Павлова. Это был новый фрагмент текста по той же теме. Причем прямое продолжение предыдущего фрагмента. В этом Вадим убедился, когда дошел до фразы «выбраться из болота оказалось непросто».

Фролов скептически хмыкнул. Сборник неизвестно чьих воспоминаний никак не тянул на требуемое «твердое доказательство». Автор запросто мог приврать, а то и вообще выдумать всю историю от начала до конца, но на безрыбье, как говорится, годилась и такая информация.

Народная Республика Кампучия (Камбоджа) 29 февраля 1984 года

Каждый человек решает сам, верить или не верить «преданьям ветхозаветной старины, и снам, и карточным гаданьям, и предсказаниям Луны», но когда он сталкивается с чем-то необъяснимым, то непременно вспоминает обо всем вышеупомянутом да еще припоминает такие словечки, как «чертовщина» и «мистика». И в этот момент не имеет значения, верит человек во всю эту сверхъестественную чушь или не верит. Ведь надо как-то назвать происходящее и подчеркнуть, что разумному объяснению оно не поддается.

С точки зрения Лунева, лучшим названием для произошедшего с «вертушкой» могло стать как раз слово «чертовщина». И не только для произошедшего с «чарликом». Вполне укладывались в рамки этой характеристики и периодически возникающее чувство, что кто-то смотрит из джунглей, и холодная волна ненависти, охлаждающая перегретый организм морпеха Лунева. И что хуже всего, чертовщина вновь начала буйствовать в самый неподходящий момент. Андрею было ну никак не до нее, сил оставалось крайне мало, дыхание сбилось, а тут еще эта слабость под коленками. Ну, очень не вовремя!

Лунев заставил себя не оборачиваться и сосредоточился на главном, на форсировании нестандартной водно-болотной преграды.

Выбраться из болота оказалось непросто. Чтобы не увязнуть в липкой жиже, приходилось ползти, но справились с задачей все. Последним на сухое место выбрался Гаврилов, которого неведомыми воздушными потоками или еще по какой-то причине занесло почти в центр заболоченного участка местности. Боец совершенно выбился из сил и поэтому на форсирование последних десяти метров потратил минут пять. Сивый и Жигунов пытались ему помочь, но Гаврилов мужественно отказался от помощи, поднапрягся и выполз самостоятельно. Майор Фролов, как ни странно, эту «попытку подвига» матросу не засчитал.

– Жилы рвать не время, – строго сказал он Гаврилову. – Силы еще пригодятся. Помогают – пользуйся. Усек?

– Так… точно… – Гаврилов откашлялся, сплюнул набившуюся в рот болотную грязь и кивнул.

– Осмотрели друг друга на предмет пиявок и прочей дряни! – приказал Фролов. – Имущество, снаряжение, оружие! Все на месте?

– Один цинк… утопил, – доложил Гаврилов.

– Рация, – Фролов обернулся к Куперу.

– Цела вроде, – Бондаренко откинул клапан сумки и включил рацию. – Нет… что-то… не фурычит. Сейчас разберусь.

– Разбирайся. – Фролов жестом подозвал Лунева. – Скрытно, вон туда, на пригорок, осмотрись.

– Есть!

– Мешка с формой не хватает, – доложил Прохоров.

– Там он, – сообщил Жигунов. – Видите, где коряга? Там он плавает.

– Если справа обойти, можно дотянуться, – предложил Сивый.

– Отставить, – Фролов обернулся к Люсе. – Далеко до точки, как считаешь?

– Двадцать километров, – уверенно заявила девушка и указала на другой берег болота. – Туда. Зюйд-вест.

– Юго-запад, – перевел Фролов.

– Да, – Люся кивнула. – Долго ходить. Вечер.

– Вечер не годится, – майор покачал головой. – Полдень – край. Пацаны, приготовиться к марш-броску! Все из мешков на землю. Боеприпасы и фляги с собой, остальное в болото. Налегке пойдем. Купер, что с рацией?

– Похоже, абзац ей, товарищ майор.

– Бросай в болото! Лунев, ко мне!

Андрей быстро спустился с пригорка.

– Товарищ майор, разрешите доложить…

– Короче!

– Там, где «вертушка» упала, чуть дальше, движение в зарослях.

– Видел кого-то?

– Никак нет. Просто копошится кто-то. Кусты шевелятся.

– Ветра нет, кусты трясутся, что там делают?.. – Коля Сивый усмехнулся.

– Смеются. Над нами, – Прохоров застегнул не сильно похудевший рюкзак и закинул за спину. – Зашибись, как легко! Вот вам задачка из арифметики за первый класс: было два пуда жрачки, патронов и барахла, скинули все лишнее, но осталось почему-то полтора. Вопрос: ну, и что мы выиграли и зачем жратву-то в болото?

На ворчание Прохорова не отреагировал никто, поэтому сержант заткнулся. Без публики выступать он не любил.

– Лунев, Сивый замыкающими, – Фролов окинул взглядом заросли, о которых упомянул Андрей, и махнул, указывая на северный край болота. – Люся, веди… остальные за мной. Лунев, смотреть в оба! Если что, прикрывайте, пока группа не втянется в заросли!

– Есть! – Андрей взглянул на Колю.

Сивый сделался предельно серьезным. Что значит «прикрывать», он понимал не хуже Лунева.

– И под ноги смотреть! – приказал Фролов. – Тут мин кругом, будто коровьих лепешек на вологодских пастбищах. По полю идти в след, в лесу ступать по корням! Бегом марш!

Группа рысцой двинулась по краю болота в юго-западном направлении, но спокойного забега не получилось.

– Товарищ майор, а там снова дым без огня! – крикнул Сивый, указывая стволом в восточном направлении. – Сюда ползет!

Майор обернулся и негромко выругался. Андрей тоже перевел взгляд и увидел нечто непонятное. Коля был прав, пожалуй, наполовину. Какое-то облако, похожее на зеленоватый дым, закрученный в спираль ленивым вихрем, действительно двигалось в сторону болота, но то, что оно «ползет», Сивый определил неверно. Так казалось, поскольку облако имело приличные размеры и двигалось точно на морпехов. На самом деле непонятное природное (или не совсем природное?) явление только вращалось неторопливо, а приближалось достаточно быстро. До чадящих обломков «чарлика» облаку оставалась от силы минута, и до позиций бойцов, прикрывающих отход группы, – еще тридцать секунд, не больше.

– Нормально высадились, – Фролов почему-то усмехнулся. – В самую дырку. Догоняйте группу, пацаны, сам прикрою! И в темпе! Шире шаг!

– Ты что-нибудь понимаешь? – проронил Сивый, оборачиваясь к Андрею.

– Нечего тут понимать, – Лунев махнул рукой. – Ноги, Коля! За мной!

Бежать по вязкой грязи было тяжело, поэтому Лунев с Сивым нагнали товарищей, лишь когда Люся подала команду сбросить темп и группа притормозила. То есть догнали ее замыкающие только под сенью слегка пожухших за местную сухую зиму деревьев. А вот майор Фролов, хоть и появился в благодатной тени последним, мог считаться самым быстрым из группы. Ведь стартовал он с заметным запозданием, но к промежуточному финишу пришел всего на пару секунд позже замыкающих.

– Там река, – Люся указала влево. – Крокодилы ням-ням. А там мины, – теперь проводница указала вправо, а затем махнула прямо. – Туда деревня. Кхмеры.

– Куда ни пойдешь, везде огребешь, – утирая пот и с трудом восстанавливая дыхание, прокомментировал Сивый.

– Я за «крокодилы ням-ням», – заявил Прохоров. – Всех, поди, не схомячат.

– Первым пойдешь? – спросил Лунев.

– Я человек культурный, привык женщин вперед пропускать.

– Прямо, – решил майор Фролов. – Прямо через деревню. Всем молчать, изображать янки. Люся, веди.

– Женя, красный кхмеры никого не любить! – Люся посмотрела на Фролова чуть испуганно и, видимо, от волнения перешла с более-менее приличного русского языка на «гостевой диалект». – Ни янки, ни русский не любить. Хань тоже не любить. Злые-злые! Чужой – убить, очки надел – интеллигент – убить, даже читать умеешь – убить! Дикий-дикий люди! Опасно!

– Мы рискнем, – спокойно сказал майор. – Я знаю волшебные слова.

– Избушка, избушка, – проронил Коля. – Встань к лесу передом, а ко мне задом…

– И чуть-чуть наклонись, – добавил Жигунов.

– Шагом марш, – Фролов сделал вид, что не расслышал их реплик.

Группа двинулась почти в прежнем порядке, только теперь сразу за Люсей шел не Прохоров, а майор. Замыкали строй снова Лунев и Сивый. Пулеметчик почему-то слегка затянул с выполнением команды майора, и Андрей был вынужден подтолкнуть его в спину.

– Колян, не спи.

– Тихо, Студент! – Сивый вскинул руку и большим пальцем указал назад. – Ефрейтором буду, крадется кто-то за нами.

Лунев хотел было возразить, но вдруг осекся. Его неожиданно накрыла уже знакомая холодная волна, а в затылок будто бы ударил камень или словно кто-то отвесил Андрею крепкую затрещину. В следующий миг тело оцепенело, а в глубине сознания вновь возникла твердая уверенность, что из джунглей кто-то смотрит. Пристально и недобро. Андрей даже невольно содрогнулся. Чертовщина вернулась. Или же она не двигалась, а морпехи сами подошли к ней поближе. Это не имело значения. Важнее было то, что теперь ее холодное дыхание уловил не только Лунев, но и Коля.

– Это… джунгли шумят, ты же видел, «вихри враждебные веют над нами» и вообще повсюду, – с трудом переборов страх и оцепенение, возразил Лунев и снова подтолкнул Колю. – Снимайся с якоря!

– Не-ет, Студент, не джунгли это, – Коля медленно обернулся, почему-то поднял взгляд к кронам деревьев и перешел на шепот: – И не вихри. Это… с глазами кто-то… я взгляд чувствую. Я…

Коля Сивый не закончил мысль. Ведь очень трудно мыслить и говорить, когда у тебя в голове дыра, проделанная винтовочной пулей.

В кронах деревьев заметался отзвук выстрела, поднялся птичий гвалт, и в тот же миг время для Андрея словно остановилось, а еще он будто бы увидел себя и Колю со стороны. Казалось, что вокруг бойцов сделала полный круг кинокамера, и Лунев увидел снятый ею эпизод.

Пуля попала Коле в затылок и вышла над левой бровью. Выходное отверстие, как и положено, оказалось больше входного, из него выплеснулись темно-вишневые, почти черные сгустки и множество мельчайших капелек крови, которые оросили все на расстоянии в несколько метров. В том числе забрызгали остолбеневшего Андрея.

Он медленно поднял руку, утерся рукавом и только потом сообразил, что представляет собой отличную мишень.

Дальше время, наоборот, будто бы ускорилось. Андрей резко присел, вскинул автомат, щелкнул переводчиком огня и полоснул длинной очередью по зарослям. В ту же секунду Коля Сивый начал заваливаться как раз на Лунева. Андрей понимал, что придерживать тело товарища не имеет никакого смысла, но зачем-то все-таки попытался смягчить его падение, отчего потерял равновесие и завалился навзничь.

Как оказалось, и то, что Коля рухнул прямо на Лунева, и то, что Андрей растянулся на земле, пошло Студенту на пользу. В точности там, где секундой ранее находилась голова Андрея, просвистела еще одна пуля.

Лунев снова вскинул автомат и нажал на спусковой крючок. Одновременно он начал энергично работать ногами, упираясь пятками в податливый грунт, высвободился из-под тела Сивого, отполз назад, перекатился под прикрытие каких-то кустов и уже оттуда дал третью очередь.

Широкие листья кустарника прошила еще одна пуля, и Андрей понял, что пора опять перекатываться. Сменив позицию, он перезарядил автомат, но вновь открыть огонь не успел. Чья-то железная рука схватила его за воротник и затянула в глубокую яму, что обнаружилась в паре метров позади новой позиции Лунева.

Андрей дернулся было, пытаясь сопротивляться, но быстро сориентировался и затих. В яму его затащил майор Фролов. Убедившись, что глаза у Лунева больше не белые от страха и перевозбуждения и что он разобрался в обстановке, майор выпустил бойца из жесткого захвата, приложил палец к губам и взглядом указал сначала на средний ярус зелени, а затем на позицию между огромными корнями старого вывороченного пня, справа от ямы.

Эту позицию заняла Люся с СВД в руках. Девушка через оптику внимательно изучала кроны растущих вдоль тропы деревьев. Похоже, намечалась небольшая снайперская дуэль.

– Не покажется он, – шепнул Андрей. – Надо выманить!

– Сидеть! – строго проронил майор.

В тот же миг справа стукнул выстрел, а секундой позже в кроне одного из деревьев громко зашуршало, затрещало, а затем послышался глухой удар чего-то тяжелого о землю.

– Уходим! – Фролов потянул Андрея за рукав.

– А Коля?!

– Нет больше Коли, – Фролов махнул рукой Люсе. – Отползай! Медленно!

– Пулемет хотя бы… забрать… – хмурясь, сказал Лунев.

– Фиговый из меня учитель, – майор вздохнул. – Ты не понял, да? Нас обложили так, что носа не высунуть. Снайпер – это замануха. Расслабимся, встанем в полный рост, пойдем над Сивым горевать, остальные тут же шквальный огонь откроют. Заметь, твой Коля с пулеметом на самом открытом месте лежит. Все, забудь! Ползком за Люсей, марш!

– Это кхмеры, да?

– Может, кхмеры, а может, другие херы… – майор толкнул Андрея в бок. – Ползи!

Лунев прополз метров десять, не больше. На одиннадцатом метре прямо перед носом у Андрея прелая листва вдруг вздыбилась, и на свет божий явился какой-то грязный до безобразия человек с автоматом в руках. Человек резко сел, вскинул оружие, целясь Андрею в лоб, и что-то коротко выкрикнул. Как-либо отреагировать Лунев явно не успевал, а потому просто зажмурился.

Следом за выкриком послышался сухой щелчок, затем лязг затвора, а дальше хрип и бульканье. В лицо Андрею снова брызнуло что-то теплое и липкое, но теперь это стало поводом открыть глаза, а не зажмуриться. Новая картинка оказалась не менее впечатляющей, чем сцена гибели Сивого.

Боец партизанской армии красных кхмеров, возникший на пути у Лунева, выронил автомат, схватился за горло и теперь медленно заваливался навзничь, забрызгивая все вокруг кровью из перерезанной глотки. Горло у него было располосовано, как говорится, от уха до уха. А слева от врага, опираясь на локоть и вытирая нож о траву, полулежал… Прохоров!

– Чего вылупился, Студент? – Сержант делал вид, что ничего особенного не произошло, но руки у него заметно дрожали. – Я ведь колхозник, ты забыл? С семи лет помогал бате свиней колоть.

– Пригнитесь, головорезы, – из ямы выбрался Фролов. – Повезло тебе, Андрей. «Калаш» у него китайский, патрон перекосило. А тут Прохоров подоспел. Должок теперь за тобой.

Фролов почему-то уставился на Прохорова, словно ожидая от него какого-то признания или даже покаяния.

– Вы ведь тоже целились, – нехотя проронил сержант. – Я мог бы и не напрягаться.

– Но уж если ты влез на линию огня, флаг тебе в руки, – назидательным тоном произнес майор. – Точнее, нож. И твое счастье, Прохоров, что ты не замешкался. Иначе продырявил бы я и кхмера, и тебя, горемычного, понял?

– Понял, – Прохоров отвел взгляд. – Виноват. Учту.

– Учти. А ты, Лунев, учти дважды: что смотреть надо, куда ползешь, и что Прохору теперь должен.

– Я… понял… – Лунев ответил чуть рассеянно. – Отдам.

– Это точно, – майор усмехнулся. – Отдашь. И не раз. Скоро устанете считать, кто кому и сколько должен. Вперед, бойцы. И не расслабляться. Эти жабы тут столько нор понарыли, жуть!

– И мины еще кругом, – сказал Прохоров. – И «крокодилы ням-ням», и эта фигня, от которой «вертушки» в пыль рассыпаются… «дым без огня». Зашибись местечко!

– И это далеко не полный ассортимент нашего универмага, – майор снова усмехнулся. – Теперь молчок, пока не разрешу. Ясно?

– Так точно! – ответил Прохоров.

– Молчок, я сказал! Ясно?

Сержант и Лунев одновременно кивнули.

– Другое дело. Давайте, бойцы, двигайте поршнями.

Ползти пришлось не так уж далеко, но долго, несколько раз бойцы были вынуждены замереть и выждать, когда мимо прокрадутся кхмеры. Только теперь до Андрея дошло, насколько в действительности густо населены джунгли. И не только всевозможной живностью или непонятной чертовщиной, но и людьми. Лишь сейчас Лунев понял, что имел в виду майор Фролов, когда говорил, что вблизи объекта будет «много кого, и все злые». Даже на дальних подступах джунгли выглядели, как проходной двор. Из чего следовало, что объект представляет интерес для трех как минимум сторон – для наших, янки и кхмеров. Получалось, рядом с объектом должно быть вообще столпотворение, как в ГУМе перед Новым годом.

Наконец троица сползла в небольшой овражек, поднялась на ноги и, пригибаясь, прошла еще сотню метров примерно в юго-западном направлении. Дальше овражек начинал ветвиться и мелеть, но это не имело значения. Дальнейший путь лежал поверху. И не втроем, а всей группой. Без вариантов.

Люся и с ней остальные ребята поджидали Фролова и его эскорт на развилке. Вид заляпанного кровью Лунева произвел впечатление, казалось, только на Жигунова и Люсю. Но что на самом деле выражал взгляд девушки, Андрей так и не понял, а санинструктор взглянул на товарища исключительно, чтобы убедиться, что кровь чужая, а сам боец не ранен. Выяснив это, Жигунов уставился на майора Фролова. Остальные впились в командира преданными взглядами с самого начала, как только он появился у развилки.

Оно и понятно. Ведь после первой встряски, когда пришлось выпрыгивать из гибнущей «вертушки», бойцы не прочувствовали серьезность ситуации. Во-первых, это нормальная реакция, первая фаза любого шока – возбуждение и даже эйфория. Во-вторых, да, погиб пилот, но, как ни цинично это звучит, кто его знал? Теперь же ситуация повернулась другим боком. Во-первых, на смену фазе возбуждения всегда приходит фаза угнетения, она же – тревоги и страха. И эта фаза так и поступила. Пришла, расположилась и начала качать права. А во-вторых, бойцов ошарашила потеря Коли Сивого, с которым они прослужили бок о бок полтора года! Получалось, любой из бойцов и в любой момент мог погибнуть, как погиб Коля?! Совсем другая песня!

Фролов первым делом приложил палец к губам, убедился, что жест увидели все бойцы, а затем так же жестом приказал всем сесть на корточки. Когда все присели, майор принялся раздавать приказы. Опять одними только жестами. Люсе он указал в сторону поблескивающей за деревьями речки и показал палец: «идешь первой». Прохорову досталась роль Люсиного сопровождающего. Жигунову майор указал двумя пальцами на глаза и ладонью обозначил сектор, который должен будет контролировать санинструктор – слева по ходу движения. Зеркальную зону наблюдения Фролов отвел Гаврилову. Куперу майор доверил наблюдение за воздухом и кронами. Луневу досталась позиция замыкающего. Фролов жестом пояснил Андрею, что его сектор это весь тыл, а сам майор пойдет… этого жеста Лунев не понял, как ни старался. Фролов сделал круговое движение указательным пальцем, словно пытаясь сказать, что будет сопровождать группу, летая вокруг нее и над ней, как святой дух, подтолкнул Андрея в спину, а сам бесшумно сдал назад и скрылся в кустах.

Луневу опять сделалось страшно. Все-таки рядом с майором было гораздо спокойнее. И дело даже не в том, что, как только Фролов исчез, тотчас вернулось ощущение присутствия поблизости чертовщины, которая как бы говорила: «ты на мушке, куда бы ни шел». Да, это пугало, но сугубо рациональному сознанию комсомольца Лунева все-таки пока удавалось справляться с атаками «мистической паники». Совсем другое дело – вполне земные опасения. Переизбыток поблизости бойцов противника пугал всерьез.

На миг Андрея посетила мысль, что Фролов играет в какие-то нехорошие прятки-поддавки, подставляя бойцов под удар, чтобы разведать боем, кто и в каком количестве висит у группы на хвосте. Спровоцировал эту крамольную мысль тот факт, что Фролов очень уж спокойно и даже как-то равнодушно отреагировал на потери. Может, он просто привык к таким вещам или у него внутри включился какой-то защитный психологический механизм? Вполне возможно. Ведь в боевой обстановке действительно не время горевать, лучше отложить это до возвращения, как говорят моряки, «в базу». И все-таки Андрей не понимал, почему майор вдруг повел себя настолько хладнокровно, даже в глазах ничего не промелькнуло, ни сожаления, ни сочувствия. А ведь раньше он казался вполне душевным человеком, разве что немного замкнутым. Получается, Андрей плохо изучил Фролова за месяц знакомства? Или Евгений Сергеевич намеренно скрывал свою истинную сущность?

«Нет, какая еще «истинная сущность»?! Глупости! Просто сконцентрировался майор на боевой задаче, вот и кажется теперь, что его словно подменили».

Лунев отмахнулся от неприятных мыслей, но осадочек, как говорится, остался…

Москва, 27 февраля 2012 года

О том, что с Лабораторией специальных исследований потеряна всякая связь, начальник Службы вооружений Минобороны генерал-лейтенант Кулемин узнал первым, еще в половине десятого. Но поскольку именно на сегодня по графику выпадала профилактика всех охранных и прочих электронных систем лаборатории, сообщение о перебоях со связью генерала ничуть не встревожило. Раз все шло по утвержденному графику, о чем беспокоиться? Что Лаборатория временно осталась без всяких там охранных датчиков, сенсоров и периметров? Тот, кто составлял график, согласно инструкции, обязан был подать рапорт об усилении на этот период физической охраны объекта.

Кулемин на всякий случай сверился с другим графиком. Да, все так и было. Большая группа спецназа поступила на весь сегодняшний день в распоряжение начальника ЛСИ. Все совпадало. На этом генерал и остановился. Однако выбросить тему из головы ему не удалось, не позволило дальнейшее развитие событий. Ровно через час связь с Лабораторией восстановилась, и обнаружилось такое… не приведи господь!

Кулемину пришлось отменить все запланированные дела и срочно выехать на место происшествия, но это оказалось не самым худшим, что ожидало генерала в этот «черный понедельник». Едва он заметил, что случилось с периметром вокруг лаборатории, ему стало ясно – худшее впереди. И это опасение в полной мере подтвердилось, когда он своими глазами увидел, что произошло внутри, а добили генерала комментарии полковника Грачева, курировавшего научные объекты Министерства обороны, в частности объект ЛСИ.