Полвойны Аберкромби Джо

8. Бейлова кровь

Даже перед самим Ярким Йиллингом Скара не была так напугана.

Ночью она не спала и секунды – без передышки перелопачивала в уме, что ей надо сказать и как ей это сказать, перетряхивала уроки матери Кире, вспоминала дедушкины речи, шептала во тьме молитвы Той, Что Прорекла Первое Слово.

На завтрак она не съела и крошки – без передышки крутило живот от волнения. Ощущение такое, будто задница вот-вот в самом деле отвалится. И неотвязная мысль: что будет, если посреди сего благородного общества принцесса не выдержит и как следует перднет?

Сжав пальцы добела, она цеплялась за подлокотники, словно ее швыряло бурное море. Из мглы Зала Богов выплывали сердитые лица. Надо, невзирая на труд, в них вчитаться, как учила мать Кире. Разгадать их, раскрыть скрывающиеся за ними надежды, тревоги, тайны – и обратить своему делу на пользу. Она прикрыла глаза, вновь и вновь повторяя про себя дедушкины слова. Ты всегда была храброй, Скара. Храброй. Всегда храброй.

Едва ль навевал ей спокойствие и этот Рэйт, молодой ванстерландец. Чего уж там – он поражал своим видом. Поражал – как секирой в кадык. Суровый, бледный, твердый, как чеканное серебро; под порванным ухом глубокий порез и гневливо наморщился лоб; короткие волосы, рассеченные брови и даже ресницы – белесые, словно из него выжали, выдавили всю теплоту, и осталась одна ледяная надменность.

С тем же успехом они могли родиться в разных мирах. С виду суров и задирист, как бойцовый пес, а среди этих смертельно опасных людей спокоен и невозмутим, как волк во главе собственной стаи. Ему бы впору скалить зубы в ряду Сподвижников Йиллинга Яркого – и Скара сглотнула отрыжку и попыталась представить, будто его тут нет.

– Всех нас ждет Смерть. – Скрежет короля Атиля эхом звенел в ушах. Властитель, верно, стоял у края каменного колодца, где она тонула на дне. – Мудрый воин выберет меч. Собьет врага с толку, застигнет врасплох и ударит в самое сердце. Последнее слово всегда остается за сталью. Мы должны напасть первыми.

На Атилевой половине зала предсказуемо поднялся одобрительный шум. На Гормовой – предсказуемое ворчание.

– Мудрый воин не летит сломя голову в руки Смерти. Он выберет щит. – Горм ласково погладил громадный черный щит, который носил Рэйтов близнец. – И выманит врага на свою, удобную местность, и сокрушит, сам диктуя условия схватки.

Король Атиль хмыкнул:

– И чего ты завоевал, выбрав щит? В этом самом зале я вызвал тебя на бой; из этого зала ты слинял, как побитая шавка.

Сестра Ауд пробралась вперед. Ее лицо напомнило Скаре о персиках, поспевавших у стен Мыса Бейла: пухлое, круглое, в розоватых крапинках и пушистых тонюсеньких волосках.

– Государи, делу не поможет…

Но Гром-гиль-Горм прогрохотал поверх ее слов, точно грозовой раскат над птичьим щебетом:

– Крайний раз, когда гетландец выходил против ванстерца, твой славный меч куда-то запропастился, о Железный король. Взамен себя ты послал драться бабу, и я побил ее, но решил сохранить ей жизнь…

– Можем повторить, когда вам будет угодно, о здоровенный кусок говна, – рявкнула Колючка Бату.

Скара заметила, как Рэйт стиснул подлокотник кресла. Шрамы исчеркали толстые костяшки на большой, бледной руке. На руке, чья естественная форма – сжатый кулак. Скара придержала его запястье и встала на ноги первой.

– Мы должны отыскать середину! – в голос воззвала она к сходу. По правде говоря, истошно взвизгнула. И поперхнулась, когда все глаза уставились на нее, приветливо, как строй нацеленных глевий. – Мудрый воин наверняка возьмет и щит, и меч, чтобы в нужный момент использовать и то и другое.

Казалось, с этим ну никак не поспоришь, однако совет преодолел эту трудность.

– Обсуждать стратегию положено тем, кто поведет корабли, – высказал упертый, как дуб, король Атиль.

– От вас нашему союзу прибыток – лишь одна судовая команда, – высказал, оглаживая цепь, Гром-гиль-Горм.

– Неплохая команда, – заметил Дженнер. – Но что одна – то одна, спору нет.

Сестра Ауд предприняла новую попытку:

– Надлежащие правила сходов, изложенные Ашенлир в стародавние времена, наделяют равными голосами всех участников союза, независимо от… вне зависимости… – Сестра перехватила взгляд своей бывшей наставницы, матери Скейр, полный лютой северной вьюги, и голосок ее сгинул под необъятными сводами Зала Богов.

Спокойствие в голосе далось Скаре не без труда.

– Я привела бы и другие суда, будь жив мой дед.

– Вот только он умер, – отрезал Атиль, не утруждаясь учтивостью.

Горм косо посмотрел на соперника.

– А перед этим предал нас праматери Вексен.

– А вы что, оставили ему выбор?! – гаркнула Скара. Волна вскипевшей в ней ярости застала всех врасплох, в первую очередь ее саму. – Надо думать, его союзники наперебой спешили с подмогой, а не препирались, кому где усесться, пока он погибал в одиночку!

Если слова и впрямь были оружием, то эти вонзились в цель. Не тратя даром минуту предоставленной ей тишины, она придвинулась и – крохотные, да – уперла в стол кулачки, как прежде делал дед.

– Яркий Йиллинг гонит пламя пожаров в глубь тровенских земель! Выкашивает любые остатки сопротивления. Мостит дорогу для огромной армии Верховного короля. Он мнит себя неуязвимым! – После того как высокомерие Йиллинга наждаком прошлось по гордыне собравшихся, она мягко добавила: – Но свои корабли он позабросил.

Серые глаза Атиля сощурились.

– Корабль – самое верное оружие воина. Его источник припасов, его путь отступления.

– Его кров и очаг. – Горм, тщательно приглаживая, пропустил бороду сквозь пальцы. – Где же стоят ладьи Яркого Йиллинга?

Скара облизнула губы.

– В гавани Мыса Бейла.

– Ха-ха! – На татуированном предплечье матери Скейр загремели эльфийские талисманы, служительница единым жестом отмела весь замысел. – Под надежной защитой непроходимых цепей!

– Возведенная эльфами крепость, – проговорил отец Ярви, – неприступна.

– Нет! – возглас Скары, как хлопок, отразился от купола. – Там я родилась и знаю слабые места.

Атиль раздраженно скривился, однако Лайтлин легонечко опустила невесомую ладонь на его сжатый кулак.

– Позвольте ей высказаться, – прильнув, промурлыкала королева. От взгляда на жену грозное и суровое лицо короля на миг смягчилось, и Скара призадумалась: взаправду ли этот человек из железа иль все же из плоти, как прочие, вот только заперт в железной клетке собственной славы.

– Говорите, принцесса, – молвил он и, откидываясь в кресле, перевернул ладонь, чтобы взять Лайтлин за руку.

Скара вытянула шею, чеканно вбивая слова во все концы зала, стараясь всеми силами наполнить чертог своим устремлением и надеждой и заставить каждого слушателя принять ее точно собственные. Так, как учила мать Кире.

– Эльфийские стены непробиваемы, но часть их была разрушена при Сокрушении Божием, а бреши заделаны уже людьми. И Матерь Море неустанно подтачивает их основание.

Чтобы их укрепить, дедушка возвел два огромных устоя у скал в юго-западном углу. Эти подпоры так велики, что стоят почти вплотную. Проворный парень мог бы вскарабкаться между ними и помочь взобраться другим.

– Проворный дурень, – буркнул Горм.

– Ну пускай пара-тройка проберется внутрь, – произнес Атиль. – Яркий Йиллинг – испытанный вождь. Он не сглупит и не бросит главные врата без охраны…

– Есть еще один путь – калитка, потайная. Такой ширины, чтоб пройти по одному. Но она позволит проникнуть в крепость остальным вашим воинам. – У Скары перехватило голос от неистовой жажды убедить сход, однако под рукой оказался Синий Дженнер, куда лучший дипломат, чем казалось с первого взгляда.

– Мои познания невелики, – сказал он, – но я знаю море Осколков, и Мыс Бейла есть замок к нему и ключ. Крепость властвует над проливами Скегенхауса. Вот почему праматерь Вексен так рвалась ее заполучить. Пока крепость в руках Яркого Йиллинга, он способен нанести удар куда угодно, но если мы ее у него отберем… – С этими словами он обернуся и подмигнул Скаре.

– …то одержим достойную песен победу, – отозвалась она, – и уже сами подставим под удар трон Верховного короля.

Загудели бормотки. Знатные мужи взвешивали вероятность успеха. Скара привлекла их интерес, однако оба короля – быки строптивые, им нелегко впрячься в одно на двоих ярмо.

– Что, если корабли увели из бухты? – выскрежетал из себя Атиль. – Что, если вас подвела память о слабых местах Мыса Бейла? Что, если Йиллинг прознал про них и уже выставил стражу?

– В таком случае всех нас ждет Смерть, государь Атиль.

– У этих противников кротостью бой не выиграть.

– Вы говорили, что надо бить в сердце. Сердце Йиллинга – его спесивая гордость. Его корабли.

– Игра на удачу, – заурчал Горм. – Слишком много может пойти не так…

– Чтоб одолеть того, кто сильнее, необходимо рисковать. – Скара бухнула по столу кулачком. – Вы говорили, что недруга надо встречать на своей, знакомой земле? Какую же землю вы предпочтете сильнейшей крепости на море Осколков?

– Эта земля – не моя, – грумкнул Горм.

– Зато – моя! – У Скары снова надломился голос, но она вынудила себя не умолкнуть. – Забыли?! Кровь самого Бейла течет в моих жилах!

Скара почувствовала их колебания. Ненависть их друг к другу и жажда славы, их страх перед Верховным королем и подневольная обязанность казаться бесстрашными – все закачалось на лезвии меча. Вот ей почти удалось их поймать, но вдруг пройдет миг – и они откинутся в креслах и, точно голуби в привычные клетки, опять нырнут за обильно вскиданные валы своей распри?

Там, где подводит разум, – сказала однажды мать Кире, – может сгодиться безумие.

– Наверно, вам стоит узреть эту кровь! – Скара протянула руку и сдернула с пояса Рэйта кинжал.

Он порывисто попытался перехватить ее, но было поздно. Яркий кончик кинжала она приставила под большой палец и рассекла свою ладонь до самого корня мизинца.

Она собиралась пролить лишь пару изящных алых капель, но Рэйт взаправду точил ножи на совесть. Кровь рассеялась по столу, брызнула поперек груди Синего Дженнера и заодно на пухлое лицо сестры Ауд. Все дружно ахнули. Наиболее потрясенно – сама Скара, но отступать некуда – лишь сломя голову в атаку.

– Ну? – Она вознесла кулак под взоры Высоких богов, кровь полосами ползла по предплечью и беззвучно капала с локтя. – Вы, горделивые воины, обнажите ль мечи и прольете свою кровь вместе с моей? Предадитесь ли Матери Войне, положась на удачу и добрую сталь? Или забьетесь в уголок и будете дальше жалить друг друга словами?

У Гром-гиль-Горма перевернулось кресло, когда он встал во весь свой огромный рост. Он скривился, и желваки его вздулись, и Скара отпрянула – сейчас неудержимая ярость великана сомнет ее. А потом поняла, что он прикусил язык. И выплюнул на стол алый сгусток.

– Войско Ванстерланда отплывет через пять дней, – рыкнул Крушитель Мечей, на его бороду сбегала кровь.

Поднялся король Атиль. Его вечно обнаженный меч заскользил по изгибу локтя, пока не уперся острием в стол. Гетландец взялся за клинок под крестовиной и сжал так, что побелели костяшки. Кровавая струйка наполнила желобок и потекла дальше, вниз, и расплылась темной слизью вокруг стального острия.

– Ратники Гетланда отбудут через четыре.

С обеих сторон помещения воины заколотили по столам, забряцали оружием и вознесли ликованье при виде крови, которая наконец пролилась, несмотря на то что ее явно было недостаточно для победы и основная часть принадлежала семнадцатилетней девчонке.

Скара отодвинулась назад – внезапно голова закружилась. Кинжал подхватили с ладони. Сестра Ауд вспорола рукав и оторвала кусок ткани, а потом взяла Скару за запястье и принялась умело перебинтовывать кисть.

– Сгодится, пока не зашью. – Служительница глянула исподлобья. – Пожалуйста, больше так не делайте, принцесса.

– Не беспокойтесь… ай! – Боги, становится больно. – Думаю, урок мной усвоен.

– Пока победу праздновать рановато! – объявил отец Ярви, успокаивая шум. – Первым делом надо решить, кто будет взбираться.

– Никто не сравнится в силе и умениях с моим знаменосцем, Сориорном. – Горм оттянул усыпанный блескучими гранатами ошейник высокого невольника-шенда, стоявшего рядом. – Он трижды пробегал по веслам туда и обратно на нашем пути из Ванстерланда – в бурное море.

– Вы не найдете другого столь ловкого и расторопного, как мой ученик, Колл, – сказал отец Ярви. – Что засвидетельствует любой, кто видел, как он карабкается по утесам за яйцами. – Гетланцы кивнули, все как один. Все, кроме самого ученика. Казалось, от такого предложения его затошнило – так же, как сейчас Скару.

– Устроим дружеское состязание? – предложила королева Лайтлин. – Выясним, кто лучше?

Умно, отметила Скара. Прекрасный повод этим задиристым баранам отвлечься от боданий друг с другом, пока не повстречают врага.

Сестра Ауд осторожно положила забинтованную кисть Скары на стол.

– Как равноправный участник союза, – возвестила она, – по древнему закону и давнему обычаю, Тровенланд также должен быть представлен на подобных состязаниях.

На этот раз она не стала пересекаться с морозным взглядом матери Скейр и, довольная своим вкладом, откинулась в кресле.

У Скары восторг был потише. Нет у нее ни сильных, ни расторопных. Один Синий Дженнер.

В ответ на ее короткий взгляд он раздвинул кустистые брови и буркнул:

– Для меня и ступеньки – соревнование.

– Я взберусь за вас, – сказал Рэйт. До этого она не видала его улыбки. Казалось, на холодном лице полыхнуло пламя. Глаза сверкали смело и бесшабашно. И, да – сейчас он поражал сильнее всего. – Все лучше, чем болтать, правда?

9. Возможность

– Нам с тобой поболтать покамест не выпадала возможность, – молвил Синий Дженнер.

– Я не привык молоть языком, – буркнул Рэйт.

– Привык молотить кулаками?

Рэйт не откликнулся. Надо – кулаками и подтвердит.

– Я слежу, чтобы принцессу никто не тронул. – Рэйт кивнул на дверь. – Поэтому стерегу здесь, снаружи.

– Айе, – Дженнер прищурился. – А сам-то не тронешь?

– А если трону – то что? – Рэйт шагнул к старому разбойнику, выпятил зубы прямо в лицо, будто вот-вот укусит. Здесь надо показать себя первым головорезом, падким до крови. Дашь слабину – конец. – Как бы ты мне, старичок, помешал?

Синий Дженнер не отступил, только поднял морщинистые ладони.

– Я сказал бы: «Эй, парнище, хорош. Старые хрычи вроде меня не дерутся с такими, как ты, удальцами», – а потом бы тут же свалил, тихо и молча, чтобы тебя не тревожить.

– Точняк, – прорычал Рэйт.

– А потом навестил бы свою команду и выбрал шестерых ребят покрупнее. Со средних скамей: привычных тянуть весла и на ногу легких. И когда стемнеет, двое из них заботливо укрыли бы тебя этим тепленьким одеялком. – Разбойник обратной стороной ладони пригладил одеяло за Рэйтовым плечом. – А потом оказалось бы, что остальные четверо захватили с собой по крепкой деревяхе, и колошматили бы они этот сверточек, покуда внутри все твердое не станет мягким. После эту кашу-малашу мы бы отволокли назад к Горм-гиль-Горму – прямо так, в одеяле, поскольку негоже пачкать у принцессы Скары полы. И я разъяснил бы Крушителю Мечей, что, увы паренек, которого он отрядил, оказался трохи вспыльчив и толку из него не вышло. – Тут Дженнер улыбнулся. Обветренное лицо сморщилось складками, как старый башмак. – Однако не надобно мне новых горьких утрат. Ведают боги, их у меня и без того наплодилось немало. Я бы лучше дал тебе возможность самому показать, что на тебя стоит полагаться.

Надо признать, ответ хороший. От ума, но и с железом внутри. Выставил Рэйта недотепистым душегубом – и ему это совсем не понравилось. Куда лучше быть душегубом умелым. Он отодвинулся, признавая за Дженнером право на чуть большее личное пространство и много большее уважение.

– А вдруг на меня полагаться не стоит?

– Дай человеку возможность исправиться. Знаешь, большинство людей в моей жизни были б не против ее принять.

В жизни Рэйта попадались совсем другие люди.

– Считаешь, старик, твой опыт не подведет?

– Что ж, малыш, вместе и выясним. Хочешь еще одеяло? Тут, снаружи, и простудиться недолго.

– Студило меня и покруче. – Рэйт предпочел бы второе, но пришлось показать, что ему все нипочем. Поэтому он поплотнее закутался в то одеяло, что было, и сел, прислушиваясь, как стихает шорох шагов старика. Не по себе без Гормова меча. Не по себе без брата. Но стылый сквозняк, стылые камни, а с ними и стылая тишина сейчас, в общем-то, были такими, как прежде.

Как знать, будут ли прежними сны?

10. Как надо побеждать

– Начинаете взбираться, когда я ударю в колокол.

– Слушаюсь, о королева, – каркнул Колл. Немногие люди на свете повергали его в такой трепет, как королева Лайтлин, – и почти все они сейчас здесь, наблюдают. Такое чувство, будто здесь половина обитателей всех земель моря Осколков: жмутся во дворике цитадели под сенью могучего кедра, теснятся в проемах окон или жадно глазеют с крыш и бойниц.

Король Атиль стоял на ступенях Зала Богов, отец Ярви опирался на посох по его правую руку, рядом Ральф почесывал седину за ушами и угощал Колла ухмылкой, наверняка предназначенной его подбодрить. Напротив них, на тщательно отмеренном, той же высоты помосте стоял Гром-гиль-Горм, и золотой зигзаг вкованных в кольчугу нитей сверкал под рассветным солнцем. После него склонил колено беловолосый щитоносец, и мать Скейр метала пламя из сощуренных голубых глаз.

Рин, как всегда, нашла себе место – на высокой крыше, сразу слева от Колла. И как только он голову поднял, замахала как припадочная, со всех сил тряся пятерней на удачу. Боженьки, вот бы и Коллу сейчас оказаться с ней, наверху. А еще лучше – в кузнице. А в постели и совсем здорово. Он прогнал эту мысль. В конце концов, с нею стоит Бранд – и не вечно же ему быть невнимательным.

Королева Лайтлин подняла длинную белую руку и указала на макушку кедра. Там, на самой высокой ветви, искрилось золото.

– Победит тот, кто принесет принцессе Скаре ее обручье.

Колл встряхнулся – с пяток до макушки, пытаясь стряхнуть с себя зуд туго натянутых нервов. Затем вскинул глаза на мачту, врытую посередине двора, ту, что покрывал резьбой от основания до шпиля, – рядом стояла Колючка.

Боженьки, как он этой мачтой гордился! Своим трудом, искусными изображениями, но и своим вкладом в легендарные события, о которых повествовала резьба. В том путешествии свершилось немало отважных деяний, и сейчас ему необходимо набраться отваги. Победа ему по плечу, в этом сомнений нет. В чем он сомневался – а по сердцу ли? Всем известный умник, он то и дело загонял себя в глупейшие из углов.

Он выдавил один из тех своих вздохов, от которых шлепал губами.

– У богов дурацкое чувство юмора.

– Само собой. – Бывший Гормов чашник Рэйт невесело оглядел толпу. – Когда в Вульсгарде я садился на шнек, ни за что б не подумал, что приеду сюда лазить по деревьям.

Он наклонился, словно хотел поделиться секретом, и Колл не удержался и тоже придвинулся.

– А тем более, что стану нянькой при тощаге девчонке.

Принцесса Скара стояла между пялившей глаза сестрой Ауд и взъерошенным Синим Дженнером и казалась совершенной и хрупкой, как глиняные статуэтки, которые Колл в давнюю пору рассматривал в Первом Граде, пытаясь догадаться, как же их изготавливали.

– У красивых людей слишком легкая жизнь, – заметил он. – Им везде все достается в первую очередь.

– Уверяю тебя, у нас, красавцев, жизнь так же трудна, как у прочих, – сказал Рэйт.

Колл смерил его взглядом.

– А ты не такая уж сволочь, как показалось мне поначалу.

– О, ты меня еще толком не знаешь. Смотри-ка, кое-кто подходит к делу чертовски серьезно.

Гром-гиль-Гормов шенд-знаменосец оголился по пояс. На широкой спине горела сетка шрамов, напоминая раскидистый вяз. Есть на что засмотреться: поджарые мускулы играли и перекатывались, когда он потягивался, крутил торсом, делал наклоны.

Рэйт же просто стоял и чесал царапину под ухом.

– Мне-то казалось, мы собрались лезть на дерево, а не танцевать напоказ.

– И мне. – Колл ухмыльнулся. – Должно быть, нам забыли сказать.

– Меня зовут Рэйт. – И Рэйт по-дружески протянул ладонь.

Подмастерье служителя улыбнулся в ответ.

– Колл. – И пожал руку. Рэйт так и знал, что пожмет – слабые люди всегда готовы принять дружбу сильных. Улыбка парня быстро увяла, когда оказалось, что у него не получается вырвать руку обратно.

– Ты чего де…

Королева Лайтлин ударила в колокол.

Рэйт дернул пацана на себя и боднул его головой в лицо. Рэйт умел лазить, но не сомневался, что в лазании двое других его превосходят. Если он хотел победить – а побеждать ему хотелось всегда, – лучше всего устроить состязания по какому-нибудь иному виду. Например, по боданию людей в лицо он настоящий мастер – как только что убедился Колл.

Рэйт саданул его три раза по ребрам, сложил пополам булькающего кровью с разбитого рта, потом схватил за рубаху и швырнул вниз головой на столы, где сидели какие-то гетландцы.

Он услышал, как позади разразился хаос, толпа взревела проклятия, но кровь уже загремела в ушах, и в уме осталось одно лишь дерево. Сориорн уже подтягивал на ветви свое длинное и мощное тело, и если он возьмет хороший старт, Рэйту ни за что за ним не угнаться.

Он грузно разбежался, вскочил на одну из нижних ветвей, раскачался и перемахнул на ту, что повыше. Ветки тряслись от его веса. Новый прыжок, вытянулся на всю – и поймал Сориорна за лодыжку, и потащил его вниз. Сломанный сучок снизу вверх процарапал сопернику помеченную шрамами спину.

Сориорн лягался и угодил по губам, но Рэйта вкус собственной крови не останавливал никогда. Он зарычал и подналег, волоком подтягиваясь выше, без внимания к скребущим веткам, без внимания к прострельной боли в левой руке, снова ухватил Сориорна за лодыжку, потом за пояс и, наконец, за гранатовый невольничий ошейник.

– Ты что творишь? – рассвирепел знаменосец, стараясь сбить противника локтем.

– Побеждаю, – прошипел Рэйт, протаскивая свое тело на следующий круг ветвей.

– Горму нужна моя победа!

– Я служу Скаре, забыл?

Рэйт кулаком заехал Сориорну четко промеж ног, и тот выпучил очи. Рэйт врезал ему по губам и тот запрокинул голову. Рэйт укусил его за руку, сжимавшую сук, и с сиплым вскриком Сориорн разжал хватку и провалился вниз, сквозь ветки. Об одну он спружинил темечком, другая свернула его пополам, а после третьей перекрутился в воздухе – и снова, и снова, пока не врезался в землю.

Жаль, жаль, но кому-то надо выиграть, а значит, кому-то надо упасть.

Рэйт не мешкая понесся выше, туда, где редела крона. Отсюда видно за стены цитадели: cеребрится Матерь Море, лес мачт – дюжины кораблей теснятся в гавани Торлбю. Здесь потные виски лобзает просоленный ветер.

Он скрутил обручье с побега у самой макушки. Стоило надеть его себе на запястье, но как ты его натянешь, его ведь подгоняли по руке-веточке Скары. Поэтому он сунул браслет в зепь за поясом и начал спуск.

Ветер окреп, и заходило ходуном все древо. Скрипели сучья, иголки терлись об Рэйта сверху донизу, пока он перехватывал руки. Краем глаза он засек какой-то белесый промельк, однако, когда посмотрел вниз, увидел лишь, как Сориорн тщетно пытается взгромоздиться на нижние ветви. Мелкого служки и духу нет. Небось, уполз в слезах по разбитой роже. Пусть он верхолаз и отменный, но никакого стержня внутри. А тому, кто в одиночку полезет в крепость Мыс Бейла, без стержня нельзя.

Рэйт оттолкнулся и спрыгнул на землю.

– Сученок! – взвыл Сориорн, не выпуская ветку. Должно быть, он повредил ногу, когда упал, и сейчас осторожно держал ее на весу, не шевеля пальцами.

Рэйт расхохотался и двинулся мимо. А потом подскочил вплотную и плечом под ребра приложил Сориорна к стволу, да так крепко, что дыхание вылетело у того со сдавленным полусвистом.

– А ты – сука, – бросил победитель над стенавшим в пыли Сориорном. Досель знаменосец всегда был Рэйту добрым другом.

Поэтому уж он-то должен был знать, как опасно оставлять свой бок настолько открытым.

– Принцесса Скара.

Она окинула Рэйта рассерженным, как она надеялась, взглядом.

– Это состязание я не назвала бы честным.

Он пожал плечами, глядя ей прямо в глаза.

– Хотите сказать, что Яркий Йиллинг рыдает ночами, если кого обманет?

Скара зарделась. Его дубовое обхождение с людьми не менялось ни чуточки, когда он обращался к ней. Мать Кире пришла бы в ярость. Может, поэтому Скара и не разозлилась сама. К такой неотесанной прямоте она не привыкла, было в ней нечто живое, естественное. И даже нечто притягательное.

– Так я должна отправить пса поймать пса? – спросила она.

Рэйт грубо хихикнул:

– Вы отправите убийцу убить убийцу. – Он потянулся к мошне, и тут ухмылка его пошла на убыль.

Вот тогда-то из-за ствола кедра и вышел Колл, задержавшись на миг, чтобы помочь Сориорну подняться. Рассечена губа, нос распух и в крови, зато улыбка до ушей.

– Чего потерял, дружок? – поинтересовался он, глядя, как Рэйт перетряхивает одежду. Бравым жестом он извлек, несомненно из ниоткуда, обручье, что в старину Бейл Строитель надевал перед битвой. И по всем правилам отвесил поклон. – Полагаю, это ваше, принцесса.

Рэйт только рот раскрыл.

– Ворюга…

Улыбнувшись шире, Колл обнажил кровавые зубы.

– Хочешь сказать, Яркий Йиллинг рыдает ночами, если кого-то ограбит?

Рэйт дернулся за обручьем, но Колл был слишком быстр и тут же подкинул блистающее золото в воздух.

– Ты продул игру. – Он выхватил обручье прямо из сжимавшихся пальцев ванстерца, шустро перебросил из левой руки в правую, и ладонь Рэйта сомкнулась на пустоте. – Не продуй заодно и чувство юмора!

На глазах Скары Колл еще раз подкинул обручье – и Рэйт стиснул кулаки.

– Довольно! – Пока не приключилось новых бед, Скара шагнула меж ними и поймала украшение в воздухе.

– Победил Гетланд! – возвестила она, протягивая надетый браслет к плечу.

Гетландцы разразились ликованием. Ванстерцы вели себя куда тише при виде того, как Сориорн повис у матери Скейр на плече и мелко подпрыгивает, ковыляя прочь. Что касается скромной свиты самой Скары, то Рэйт смотрелся проглотившим топор, а Синий Дженнер стоял в слезах, но лишь от того, что без удержу хохотал.

Колючка Бату сложила ладони чашей и крикнула, перебивая шум:

– Кажись, ты не зря тратил время верхом на этой мачте!

– Верхом на мачте научишься большему, чем в покоях служителя! – откликнулся Колл. Сейчас он наслаждался рукоплесканьем и раздавал друзьям воздушные поцелуи.

Скара тихонько произнесла:

– Ты хоть сам понял, что выиграл? Право в одиночку забраться в полную врагов неприступную крепость.

Его улыбка поблекла, когда она взяла за запястье и подняла над головой в знак победы его обмякшую руку.

11. Первопроходец

Новая вспышка молнии очертила отвесные стены Мыса Бейла – черные зубцы на фоне алмазного неба. Боженьки, дорога вверх такая длинная…

– А уже поздно говорить, что я не согласен с планом? – проверещал Колл сквозь завывание ветра, гул дождя и рокот ударов Матери Моря об их суденышко.

– Да нет – говори, что вздумается, – в ответ проревел Ральф, по лысине тек ручеек. – Лишь бы наверх залез!

Ветер подсекал и метал в лица изможденных гребцов соленые брызги. Гром трещал так, что дрожь пронзала весь мир, но Колл и так уже дрожал сильней некуда, пока их лодчонка рыскала и качалась – все ближе и ближе к скалам.

– По-моему, здешние небеса не предвещают добра нам! – воскликнул он.

– Как и здешние воды! – крикнул Доздувой, борясь с веслом, как с необъезженной кобылицей.

– Дурная судьбина повсюду!

– От судьбы не уйти – дурной или доброй! – Колючка взвесила в руке абордажную кошку. – Важно одно – как ты ее примешь.

– И то правда, – сказал Фрор, кривой глаз белел на обмазанном смолой лице. – Тот, Кто Разговаривает Громом сегодня за нас. Его дождь загонит их головы под крышу. Его рык заглушит наше прибытие.

– Упасет – и не развеешься золой от его молнии. – Колючка хлопнула Колла по спине и едва не вышибла с лодки.

Толща стен в основании состояла из эльфийского камня – ныне треснутого и покореженного. Ржавые прутья торчали в прорехах – опутанных водорослями, усиженных раковинами морских блюдечек. Ральф гнул спину и скрипел зубами над кормилом, помаленьку разворачивая лодку боком.

– Полегче! Полегче! – Новая волна подхватила их, закинув желудок Колла прямо в рот, а потом понесла бортом на камни. Заскрежетала, завизжала древесина. Он уцепился за планширь, уверенный, что остов лодки вот-вот переломится и Матерь Море, вечно голодная до теплых человечьих тел, грядет за ними, чтобы уволочь в свои хладные объятия. Однако потертая обшивка держала, и он шепотом благодарил то дерево, которое им ее даровало.