Метод Лектор Даниил

Меглин не спешил задать следующий вопрос: ждал, не добавит ли убийца еще что-то. И он добавил:

– Он сказал – ты спросишь, как зовут. Сказал: «Ты меня не поймаешь». Так зовут.

– Хорошее имя, русское, – одобрил Меглин. – Я к тебе приеду в тюрьму. Вещь одну хочу сделать, а руки не доходят. А у тебя руки золотые.

– Сделаем, – с готовностью кивнул убийца.

Выпускники, притихшие, подавленные, расходились после испорченного вечера. Один Женя всем своим видом демонстрировал, что для него ровно ничего не случилось. Он налил себе полный бокал шампанского, а пустую бутылку поставил возле красивых голых ног одной из однокурсниц. Спутник девушки, рослый парень, оттер его плечом и процедил:

– Что ты за человек?! Однокурсницу твою убили, а ты…

– Да пошел ты! – заорал Женя, отталкивая обидчика. – Правозащитник! Жопозащитник, вот ты кто! И будешь всю жизнь, понял?!

К нему устремились двое полицейских, пытаясь увести в сторону. Однако Осмыловский от этого завелся еще сильнее и заорал на них:

– Руки убери, Шварценеггер недокачанный! Звездочки потеряешь! Руки, сказал! Сам уйду, когда захочу!

И, повернувшись к бывшим однокурсникам, провозгласил:

– Юристы! Будущие толстые жопы России! Копайтесь в своих бумажках!

– А ты в чем копаться будешь? – ответил ему один из парней. – В какашках? Папочка-генерал разрешит?

– Да лучше в говне, чем в бумажках прокурорских! – еще громче закричал Женя. – Я как Меглин буду – видели? Он за пять минут его расколол, на чистой психологии!

И, высказав все, что хотел, неторопливо удалился. Есеня задумчиво смотрела ему вслед. К ней подошел Саша.

– Знаешь, у меня родственники сегодня уехали, – немного смущаясь, сообщил он. – Так что можно… Если хочешь, конечно…

– Что ты говоришь? – рассеянно спросила Есеня. – А, да. Можно.

Однако она имела в виду совсем другое…

Спустя пару часов Есеню Стеклову можно было увидеть в квартире… Жени Осмыловского. И она здесь не чай пила: оседлав хозяина квартиры, она азартно, со стонами и криками, заканчивала древний, как сам мир, процесс соития. Кончив, она, не говоря ни слова, встала и отправилась в ванную. Женя сел на кровати, закурил и неторопливо начал готовить на тумбочке пару дорожек кокса.

– Угощайся! – предложил он партнерше, когда она вернулась из ванной.

– Спасибо, мне и так хорошо, – отвечала Есеня.

– Не за что. На моем месте так поступил бы каждый, – издевательски заявил Женя. – Не хочешь, мне же лучше. Или хуже…

И он так же неторопливо объединил две дорожки в одну.

– Сволочь я… – задумчиво произнесла Есеня.

– Почему? – спросил Женя. – Нет, я согласен, просто интересно…

– Мне было хорошо, и я забыла про Анюлю, – объяснила Есеня. – Мы четыре года дружили! И вот ее убил гад какой-то, а я тут лежу, и мне хорошо.

– Ну, не ты же ее убила, – пожал плечами Женя. – И потом, правосудие вроде свершилось. Ура! Быстро он его.

– Кто «он»?

– Меглин, – объяснил Женя. – Вот у кого надо было учиться, а не на юрфаке тухлом.

– Откуда ты знаешь, что это он его взял?

– Батя сказал. Это ведь уже третье убийство на выпускном. Они везде кордоны поставили, ждали. С первыми двумя он знаешь что сделал, Кулибин этот? Серьги подарил. Шарики такие, типа «Сваровски». И в каждом – грамм по десять тротила. В кристаллах. Телочки серьги надели, и… от голов только пломбы остались. Такими делами, от которых у других следаков памперсы мокнут, только Меглин занимается.

– Он что, спец по маньякам?

– Спецов полстраны, – пренебрежительно обронил Женя. – А Меглин один.

– И чем он так крут?

– У него раскрываемость – восемьдесят процентов! Как он их находит – никто не знает. О нем вообще никто ничего не знает, зашифрован наглухо. По бумажкам – обычный майор. А реально и на ментов, и на ФСБ клал с прибором. В генеральские кабинеты двери ногой открывает.

– Это к кому? К отцу твоему?

– И к твоему тоже, – заверил Женя. – Батя говорит, Меглин вообще не прикреплен ни к кому конкретно. В отделе кадров даже дела его нет. Папка есть, а внутри пусто. Ни анкеты, ни фотки, ничего! Я думал, он в Липецке, душителя ловит, а он здесь…

– Какого душителя?

– Липецкого. Не слышала? Телочек шнурком душит. Последнюю, прикинь, на остановке, прямо при людях. Задушил, сел в троллейбус и уехал. А чего стесняться? Врубиться только не могу, в чем здесь прикол.

– В смысле?

– Ну, прикольно разве убивать тех, кого не знаешь? Ты бы смогла?

– Одного – точно, – ответила Есеня. Ответила тихо, лишь самой себе. А у Жени спросила:

– А как его найти, этого Меглина?

– Никак, – отвечал Женя. – Появляется где захочет – и тут же маньячок брюхом вверх всплывает.

– Он их что, убивает?

– Фигачит, как сачком! Метод у него. Я батю спрашивал: что за метод? Никто не знает. МЕТОД – и все.

Высказав эту мысль, Женя склонился над дорожкой кокаина.

– А знаешь, Анюля тебя не любила, – неожиданно заметила Есеня.

– О да! Я от этого очень страдал! – издевательски протянул Женя.

– Она говорила, ты снаружи ничего, а внутри пустой.

– Да я и снаружи не полный, как думаешь? – усмехнулся Женя.

– Я про тебя не думаю, – сказала Есеня, одеваясь.

– Ты куда? Спешишь к своему рыцарю печального образа?

– Саша хороший. У него душа есть.

– А у меня нет?

– А у тебя вместо нее член, – сообщила Есеня. – Пока!

Следующее утро Есеня посвятила тому, что просматривала все известные ей сайты, посвященные серийным убийцам. Кое-какой материал в Интернете имелся. Теперь следовало проверить его по материалам расследований. И она отправилась в архив МВД.

Сотрудница читального зала приветствовала ее, как добрую знакомую:

– Есеня, поздравляю!

– С чем, Елена Васильевна?

– С окончанием, конечно! Что, только закончила, и опять за учебу? В аспирантуру поступила? Папа, наверное, гордится!

– Папа гордится, – подтвердила Есеня. – А учеба – как наркотик. Втянешься – и все.

– И что интересует молодого юриста?

– Дела, – небрежно ответила Есеня. – Вот список.

Елена Васильевна взяла у девушки листок, взглянула на него… и в некоторой растерянности подняла глаза на посетительницу:

– Эти дела были в разработке у Меглина…

– Ну да, – спокойно подтвердила Есеня. – Я пишу про его метод.

– Но это закрытые дела, твой папа должен знать…

– Он знает, – заверила Есеня. – Сказал, можно на него оформить. Я же переснимать не буду, только почитаю.

Сотрудница архива ушла, а к девушке неожиданно подошел Саша Тихонов.

– Привет! – радостно воскликнул он. – Ты чего пропала? Сказала, что позвонишь, я ждал…

– Ты откуда здесь? – спросила Есеня.

– В аспирантуру поступаю! – отвечал Саша. – Ты тоже, что ли?

– Нет… – замялась девушка. – То есть… да!

В это время вернулась Елена Васильевна.

– Извини, Есеня, дела на руках, – сообщила она.

– На руках? У кого?

– Не могу сказать.

Есеня сделала вид, что вовсе не расстроена. Поблагодарила Елену Васильевну, попрощалась с Сашей и вернулась к своей машине.

Едва она вырулила со стоянки, как раздался писк мобильного телефона. Звонил папа-прокурор.

– Привет, папа! – бодро приветствовала его Есеня.

– Привет, – ответил прокурор. – Чем занимаешься?

– Передвижением по планете.

– Понятно. У меня к тебе просьба. Не бери в архиве закрытые материалы от моего имени, ясно?

– Молодец Елена Васильевна, стукнула! – отозвалась Есеня.

– Зачем тебе дела Меглина?

– Надо. Я хочу у него работать.

– Это исключено! – ледяным тоном произнес прокурор.

– Почему?

– Поговорим дома, сейчас у меня совещание, – ответил отец. – Куда ты, кстати, направляешься?

– Прости, не могу говорить, у меня тоже совещание! – зло ответила Есеня и отключила телефон.

А прокурор Стеклов, сидя в своем пустом кабинете (участники совещания еще не прибыли), помолчал немного, обдумывая только что состоявшийся разговор с дочерью, и набрал номер одного своего знакомого. После обмена приветствиями прокурор сказал:

– Слушай, насчет Есени. Спасибо тебе, но не получается. Да нет, она-то хочет, просто климат питерский переносит плохо. Аллергик, в меня. Слушай, а мы можем что-нибудь подальше подобрать? Да хоть куда! Скажем, Новосибирск, Тюмень…

Едва прокурор успел завершить разговор, как дверь открылась и в кабинет решительно вошла Есеня.

– Ты как сюда попала? – нахмурился Стеклов.

– Ты мне сам пропуск сделал, не помнишь? Смотрю, совещание в разгаре…

– Мы же договорились дома все решить!

– А я уже решила! – заявила Есеня. – Я хочу к Меглину в стажеры.

Прокурор набрал было полную грудь воздуха, чтобы высказать дочери что-то резкое, потом с шумом выдохнул и негромко произнес:

– Дверь закрой.

Удивленная отцовским тоном, Есеня послушно закрыла дверь.

– Что ты знаешь о нем? – спросил прокурор.

На этот вопрос у Есени ответ был готов:

– Знаю, что он лучший!

– А еще?

Последовало продолжительное молчание.

– Ты не думала, что, если о человеке мало известно, это неспроста?

– Он спец по серийщикам! – выпалила Есеня. – Он нашел убийцу Анюли за пять минут! Я хочу с ним работать, и ты знаешь, почему…

– Я сказал – тема закрыта! – наконец взорвался прокурор.

– А если он жив? – настаивала дочь. – И ходит по земле? До сих пор! Эта мысль тебя не беспокоит?

– Нельзя жить ради мести!

– Это не месть! Правосудие!

– А Меглин – не правосудие! Послушай меня хоть раз… Стажеров к себе он отроду не брал. Тем более соплячку, студентку вчерашнюю. Он отшивал следаков с десятками дел за плечами! Меглин работает один! Всё, точка!

Здесь прокурор сделал паузу и продолжил уже мягче:

– Не нравится тебе Питер – ладно. Хочешь грязь месить – пожалуйста. В новосибирском убойном есть место. Следователь-стажер. Сибирь, реальная работа. Лететь завтра.

К такому повороту Есеня не была готова; она не знала, что сказать. Видя, что полдела сделано, прокурор деловито посмотрел на часы и заявил:

– Иди, подумай. А то у меня и правда совещание.

И тут все отцовские усилия, все хитроумные построения рухнули в один миг. Дверь открылась, и в кабинет практически ввалился секретарь, которого толкал в спину посетитель. Секретарь успел только пролепетать:

– Андрей Сергеич, Меглин…

И тут вошел сам Родион Меглин – в мятом костюме, несвежей рубашке, взлохмаченный. Он рассеянно поздоровался с прокурором, затем пристально взглянул на Есеню. А она самым бодрым, «из телевизора» голосом отчеканила:

– Здрасьте! Есеня Стеклова. Окончила юридический с отличием. Стажером возьмете?

Легендарный следователь посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом и неожиданно произнес:

– Стажером? Да, хорошо.

И прокурора Стеклова, и саму Есеню этот ответ просто поразил. Не успели они оправиться от изумления и что-то сказать, как в дверь вновь просунулся секретарь и сообщил:

– Андрей Сергеич, все в сборе!

Меглин вышел из кабинета, Есеня поспешила за ним…

Когда Есеня в своем рассказе дошла до этого момента, следователи переглянулись, и Седой спросил:

– Так просто? Вас это не удивило?

– Ну, вы же знаете, у него были свои причины, – ответила Есеня.

– Теперь знаем…

– А тогда я была слишком потрясена, чтобы об этом думать. Он мог помочь мне. Он был легендой!

В коридоре девушка догнала Меглина.

– Извините, а можно ваш телефон? – попросила она. – Ну, договориться о стажировке…

– У меня нет телефона, – ответил легендарный следователь и скрылся в зале для совещаний.

В вагон пригородной электрички на вокзале Липецка заходит девушка лет шестнадцати-семнадцати. Обычная девушка – с рюкзачком (на нем на шнурке болтается брелок-игрушка), с наушниками в ушах… из толпы ее выделяет лишь одно: глаза у девушки заплаканные. Но никто из пассажиров в вагоне не обращает на это внимания. Кроме двоих, вошедших последними: мужчины лет пятидесяти, по виду – типичного дачника в штормовке и с большой сумкой, и девочки лет пятнадцати, тоже с наушниками в ушах. Заходят они вместе, а садятся порознь: «дачник» в начале вагона, у входа, а девочка идет дальше и устраивается напротив девушки с заплаканными глазами.

Когда поезд трогается, девочка показывает пальцем на наушники своей соседки: мол, что слушаешь? Та не отгораживается глухой стеной, и вскоре девушки уже щебечут, как давние подруги.

– Если ты из дома сбежала, тебе не по фигу, где ночевать? – говорит та, что помоложе. – Я до среды одна, давай ко мне!

Девушка с заплаканными глазами кивает, соглашаясь. Впрочем, ее слезы к этому моменту уже высохли…

Электричка подъезжает к станции, и девушки выходят на перрон. Вместе с ними, среди других пассажиров, выходит и «дачник».

Все прибывшие дружно двигаются в одну сторону, но девочка, которая «до среды дома одна», ведет свою новую подругу в противоположном направлении, через лес. За ними, шагах в тридцати, следует «дачник»…

Девушка, сбежавшая из дома, замечает его. Оборачивается раз, другой, потом останавливается и говорит новой подруге:

– Знаешь, я не пойду. Передумала.

– Из-за него, что ли? – удивляется гостеприимная девочка, указывая на мужчину с сумкой. Затем, не делая паузы, шагает к нему:

– Дяденька, не обижайтесь, а можно вас попросить вперед пройти? А то моя подруга боится…

«Дачник» улыбается, кивает и с готовностью направляется вперед по тропинке. Проходя мимо девушки с рюкзачком, он внезапно обхватывает ее голову, зажав рот, а «гостеприимная девочка» вцепляется в ноги жертвы. Вдвоем они тащат девушку с рюкзачком глубже в лес. Та пытается сопротивляться, но, получив неожиданно жесткий удар в солнечное сплетение от «новой подруги», всхлипывает от боли и обмякает.

Мужчина с девочкой подтаскивают безвольную жертву к дереву, сажают на землю. «Дачник» подсаживается к ней поближе – и в этот самый момент из-за деревьев выбегает доберман с выражением любопытства на морде. Собака громко лает. Издалека откликается ее хозяин:

– Сарделька, дура, ты где?

Через несколько секунд хозяин, привлеченный лаем собаки, подходит. Это крепкий мужчина в военной куртке. Он с удивлением видит девушку, сидящую на земле, свою собаку рядом – и никого вокруг…

Спустя полчаса девушка в сопровождении мужчины с собакой идет по поселку. Она уже снова справилась со слезами и даже пробует улыбаться. Собачник ее убеждает:

– Ты же их в лицо видела! Это не шутки! Идем в полицию, заявление напишешь. Мы тебя проводим, туда и обратно.

– Нет, я лучше с папой схожу, завтра, – упрямо отвечает девушка.

– Ну смотри… – качает головой собачник.

– Спасибо вам большое! Я дальше сама дойду! – говорит девушка.

– Нет уж, давай я тебя до дома провожу, – настаивает собачник.

Но в это время Сарделька вдруг поворачивается и пулей кидается в кусты. Оттуда раздается жуткий ор кота.

– Сарделька! Да что за зараза такая! – кричит мужчина и устремляется за четвероногим другом. На бегу он бросает девушке:

– Я сейчас! Секунду!

Однако девушка не собирается ждать своего спасителя. Силуэт мужчины только что скрылся из виду, а она уже идет по направлению к своему дому. Дом недалеко, дорожка хорошо освещена. Правда, кусты с двух сторон растут – так что ж тут страшного? Еще несколько метров, знакомый поворот… Что это – шорох в кустах? Девушка оборачивается, но поздно. Крепкие руки сдавливают ей шею, сильный удар под дых лишает сознания.

Дорожка пустеет. Вернувшийся мужчина с собакой оглядывается, пожимает плечами и уходит к себе. В кустах раздается чей-то хрип – и всё замирает…

Утром участок возле дома жертвы оцеплен полицией. Над телом убитой склоняется эксперт. Снимая перчатки, сообщает следователю:

– Удавлена шнурком. Судя по почерку, наш знакомый «дачник». Это какая по счету, восьмая?

– Девятая, – мрачно поправляет следователь.

Стеклов и Меглин сидели в кабинете прокурора. После долгой паузы, сдерживая злость, прокурор спросил:

– Зачем ты ее взял?

Следователь помолчал какое-то время, потом ответил:

– Пора, Андрюш.

– Что – пора?

– Передавать ценный опыт. Это наш долг, разве нет?

– Тебе пободаться больше не с кем? Только со мной? – спросил прокурор, постепенно накаляясь.

– Знаешь, я смотрел фильм про оленей, – ответил Меглин. – У них, если один встречает другого, они бодаются. Часами могут! Фестивали устраивают: собираются кучей, и давай бодаться. Но если в этот момент на них нападет волк – все разбегаются в разные стороны. Не понимаю…

– Чего?

– Почему они его не забодают? Их же много, а волк один!

Прокурор пожал плечами и взглянул на стол. Там лежала папка – старое уголовное дело.

– Если она начнет копать… – медленно произнес он. – Ты же тогда не будешь…

– Ты плохо выглядишь, Андрюш, – неожиданно произнес Меглин. – Семейные тайны старят. А она молодец, дочка твоя. Шустрая. И имя красивое. Оля придумала? Она ведь выдумщица была…

Прокурор из последних сил сдерживает себя, чтобы не сорваться, не наговорить лишнего. Меглин поднимается, кивает:

– Пойду я, Андрюш…

На следующий день Есеня сидела в одном из московских кафе. Она ни с кем не договаривалась о встрече и была удивлена, когда к ее столику неожиданно подошел Саша Тихонов.

– Саня? Ты меня что, преследуешь?

– Нет, что ты! Просто я сюда часто…

– Понятно. А я редко.

– Слушай, – сказал Саша, садясь напротив девушки, – я тогда на выпускном хотел тебе сказать…

– Ой, нет, Саня, только не это, умоляю! – скривилась Есеня.

– Ты же не знаешь, что!

– Да я по глазам твоим вижу! Ты меня любишь – угадала? И на этом сомнительном основании ты бы меня с радостью трахнул!

На Есеню с удивлением обернулись женщины, сидевшие за соседним столиком. Она это заметила, в свою очередь уставилась на них и с вызовом произнесла:

– Тетеньки, вы же знаете жизнь, я что – не права?

Соседки не намеревались вступать с ней в дискуссию. А Саша не отставал:

– Я другое хотел сказать! Я тоже решил, как ты.

– Что – как я?

– Хочу, как ты, в следователи!

– И охота тебе грязь месить? – скривилась Есеня. – Не твое это, Сань. Ты слишком…

– Хороший… – с тоской закончил Саша.

В это время в кафе вошел коренастый мужчина лет сорока, простоватого вида, со слуховым аппаратом на ухе. Подойдя к столику Есени, он негромко сказал:

– Есеня Андреевна? Я от Меглина. Готовы ехать?

Спустя минуту машина уже увозила Есеню от кафе.