Профессорская дружка Мари Ардмир

Поцеловав чуть покрасневшего взбрыка, я развернула замершую саламандру и внимательно осмотрела ошейник подчинения, что был закреплен на ней. Это оказался артефакт валлийского производства, не самый простой, но и не самый сложный, особенно для профессора-гения ЛесДе. А он вряд ли откажется помочь, потому что будет заинтригован.

Окрыленная этой мыслью, я ворвалась в его спальню, присела на свободную половину кровати и позвала:

– Дейр, проснись…

Маг отреагировал по-своему: повернулся на другой бок и потянул на голову одеяло. Но я уверенно отдернула его назад и хлопнула стихийника по ищущей прикрытие руке.

– Девятый… мне нужно с тобой поговорить. Это важно.

Ноль эмоций. Лесски засунул голову под подушку, протяжно вздохнул, проваливаясь в сон. И я отважилась на решительные действия: отдала вечнозеленому ящерицу и руками несколько раз медленно скользнула по спине маг-опекуна от плеч до поясницы.

– Милый! Ты нужен мне бодрствующим, немедленно.

Если поначалу его мышцы были расслабленными, то в конце они напряглись, окаменели. И слова, поначалу произнесенные певуче и призывно, в конце прозвучали растерянно:

– Вставай…

– Да я уже. – Дейр резко развернулся и схватил меня за плечи, чтобы в следующее мгновение опрокинуть на себя.

От подобной неожиданности я не успела ничего сказать, лишь сдавленно охнула, ощутив его руки на моей тазовой области. Он ее поглаживал! Уверенно, нагло, словно бы собственность, принадлежащую ему. И вот тут довольная улыбка стихийника погасла так же стремительно, как и мое желание просить его о помощи.

– Ирэна, а почему… – Профессор дернул головой, сбив в сторону подушку, которой до этого прикрывался, и зажмурился, повторяя: – Почему ты…

– Что? – спросила, упершись ладошками в его часто вздымающуюся грудь, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить ее соприкосновение с моей.

– Почему ты одета? – спросил он сущую глупость и, сощурившись, посмотрел на меня.

– Потому что сейчас утро, я спешу на лекции и…

– И ради этого сообщения ты меня возбу… кхм, разбудила?

Всевышний, какая вопиющая наглость! Договорить мне он не дал, но уже обвинил в смертном грехе. И зачем, спрашивается, я помчалась к нему? Следовало дождаться Ганса и с вопросом о саламандре обратиться к огневику, а не к этому… Впрочем, у меня еще есть возможность отступить и переиграть, решила я и, посмотрев в насмешливые глаза Дейра, гневно сообщила:

– То, из-за чего я тебя разбудила, смысла уже не имеет.

– Да неужели?

– Да, – прошептала сдавленно, потому что его руки в это мгновение весьма крепко, нагло и неприлично прижали меня к нему. – Отпусти…

– И с чего бы это? – Брови стихийника скептически изогнулись. – Ты же сама пришла в мою спальню, предположительно поцеловать перед уходом на лекции. Я прав?

От такого заявления меня затопило волной негодования:

– Что?! Конечно, нет!

– Тогда зачем?

– Не скажу! – И, заявив это, я решительно дернулась в его «объятиях», отчетливо ощущая под собой натренированное мужское тело в стадии «проснувшийся», да простит меня Всевышний.

– Противоречивое заявление, – резюмировал он.

Не согласиться со стихийником было сложно, но я ведь уже решила показать ящерку огневику, а значит, смысла рассказывать нет.

– Зато актуально.

– В таком случае не отпущу, – ухмыльнулся Дейр. И его руки сместились с моей тазовой области на линию талии, полноценно пристегнув меня к обладателю потемневших голубых глаз.

На мгновение показалось, что это внеочередной кошмарный сон, где я не имею возможности поколотить обидчика. И вот теперь новое видение с ЛесДе в главной роли, которому я также ничего вредного сделать не могу, потому что мои руки застряли меж нашими телами. Кишмиш не поможет, ведь он у нас общий питомец. Обидно и досадно! И попытка вызвать мои маг-потоки успехом не увенчалась, они даже на зов не откликнулись от полной истощенности резерва.

Мне осталось лишь одно – удивленно воззриться на профессора и спросить:

– То есть как это не отпустишь?! У меня лекции.

– У меня тоже, – парировал он с ехидцей и подмигнул: – И я не хочу на них умирать от любопытства.

– С ума сойти. – А других слов и не было, потому что агрессор с улыбкой ждал, когда жертва объятий сдастся. И я отчетливо поняла: не отпустит. Давить на совесть или вырываться бесполезно, а слезами такого не умилостивить. Потому что профессор обязательно над ситуацией посмеется и скажет что-нибудь из разряда: «В моих руках обычно не плачут» или «Был бы тут Ганс, он бы вспомнил про нестираное белье».

Мы минуту играли в гляделки, пока у меня шея не заболела и я не ткнулась лбом в плечо девятого. А он усмехнулся и, кажется, поцеловал меня в волосы.

– Ну что, решила?

– Сейчас расскажу… – произнесла это, нечаянно коснувшись губами его плеча.

Вздрогнул, произнес изменившимся голосом:

– Давай.

– Только отпусти меня для начала…

– И ты сбежишь, – оборвал он на полуслове, опять не дослушав.

– Не сбегу. – Я оторвала голову от его плеча, вздохнула: – Просто в этом положении с тобой очень тяжело разговаривать.

Честное признание далось на удивление трудно и вызвало странную реакцию у девятого. Подумав – а думал он еще минуту, бесстрастно глядя на меня, – Дейр медленно ослабил хватку, сел на кровати сам и помог рядом устроиться мне.

– Ну, рассказывай, – деловито произнес он, прищурившись.

Вот таким он мне был более привычен, а потому я начала именно с того, с чего и собиралась:

– Доброе утро!

– Да уж, доброе, – откликнулся маг и неуверенно потер затылок.

– Для начала у меня вопрос: помимо вампиров, какие еще существа могут проникнуть в дом, не потревожив охранок?

– Никакие, – уверенно заявил стихийник. – В самый первый раз Ршайга я сам пустил.

– А экс-король и королева с сопровождающими?

Хмыкнул.

– Явление членов правящей династии я предвидел, поэтому усадьбу не закрыл.

– А как же взбрык?

– Так ты его из академии принесла почти мертвым. – Вспомнив свои одеревеневшие апартаменты, я хотела возразить, но Дейр не позволил, продолжил назидательным тоном: – И, кстати, именно благодаря ему к тебе ничего, помимо грязи, не цепляется.

Этот упрек было сложно оставить без ответа.

– После вчерашних боев на полигоне этого можно было ожидать, – ответила я спокойно, в мыслях отчаянно надеясь, что в ночнушку меня переодели горничные.

– Я говорю о двуногой грязи… землянике, – процедил профессор в ответ на мой недоумевающий взгляд и встал с кровати, – как его…

– Клифорд Дит Мато? – спросила, невольно задержав взгляд на Дейре.

– Да, он тебя на руках принес грязной, бессознательной и абсолютно счаст…

Из созерцания пижамных штанов маг-опекуна и его голого торса меня вывел хмурый голос девятого:

– …стливой. Ирэна, ты меня слышишь?

Ой! Точно, что-то я совсем…

Глаза перевела на свои сцепленные руки, а затем на Кишмиша, который крепко держит в лапках пленницу.

– Рэш, – стихийник подошел ближе, сел на корточки и взял мои руки в свои ладони, – все в порядке?

– Да, и я потом Клифа поблагодарю и… тебя. И спасибо за то, что напомнил! – Освободив одну из рук, стянула со спинки кровати халат, протянула его Дейру. Пусть прикроется и не вгоняет меня в краску. Он хмыкнул, но одеяние взял. Правда, не совсем надел, а на плечи накинул, но даже так мне дышать стало легче.

– Перейдем к сути моего визита. Ты знаешь, что Клиф, Таггри, Тис и Гат ошрамованы? А помимо них и еще трое, но они из группы перевелись? Это так называемое «наказание» от старосты Норго за провинность. – Брезгливо поморщилась: аморальный урод, а не староста. – Он сын основателя службы НВН и постоянно остается безнаказанным, потому что шрамы видят лишь одногруппники…

– А может, это групповой психоз? – недоверчиво протянул профессор, продолжая сидеть предо мной на корточках. – Или артефакт иллюзии, наведенный на определенную группу. Например, закрепленный на ваших отличительных шарфах.

– Я тоже так думала. Но количество шрамов у всех активистов разное, их свежесть тоже варьируется, а еще они чешутся и пекут…

В следующее мгновение стихийник изменился в лице, вскочил, схватил меня за плечи и, подняв на ноги, потребовал ответа:

– Рэш, у тебя шрам? Где?.. Сильно болит? Кто его нанес, ты видела? Может, слышала? Странный звук или запах… Хоть что-нибудь? Хоть какая-то зацепка, свежий след… И обещаю, я найду эту пакость и накажу малолетнего выродка!

Он так же резко оторвал меня от себя и, глядя в глаза, заверил:

– Обещаю, – а затем повторил обеспокоенно: – Болит?

Успокаивающе погладила его по голым плечам, аккуратно, чтобы не задеть весьма чувствительную спину.

– Ничего у меня нет и не болит. И я тебе верю. – А чтобы он более не делал неправильных выводов, торопливо пересказала все от начала и до конца: о предупреждении Клифа, ночной побудке, сне, который оказался явью, и пленнице, завернутой Кишмишем в мой шарфик. По ходу повествования глаза девятого вначале округлились, затем прищурились, а после заблестели, выдавая в нем ценителя экзотов.

– Саламандра огненная кнутохвост!

– Я думала, что тебя больше всего ее ошейник привлечет. Он же валлийского производства.

– Он так же хорош! – заявил маг и, сняв артефакт с огненной бестии, легонько подул на ящерку. Золотые веки хищницы дрогнули, чешуя заискрилась, как на солнце, а хвост дернулся в поисках опоры. – Два прекрасных творения: природы и мага, – резюмировал стихийник и, отложив артефакт на тумбу, потянулся погладить саламандру. – Оставлю обоих себе…

– Так, стоп! – Я решительно забрала из загребущих рук едва очнувшуюся ящерку и передала ее Кишмишу: – Дейр, тебе в подарок перейдет только ее ошейник.

– Это еще почему?

– Потому что одна ящерица у тебя уже есть. – И на недоумевающее восклицание: «Какая?!» пояснила: – Твой камердинер и мой наставник.

– Но Ксил – василиск! – выдвинул он аргумент, сорвав с себя халат.

– Огромный золотой ящер, – поправила я. – К тому же ученый.

Наши взгляды схлестнулись, и теперь уже мой маг-опекун осознал, что я от своего решения не отступлюсь. Секунды быстро сменили минуты, и где-то на второй стихийник все-таки моргнул.

– Ладно, – досадливо поморщился он, – но мне интересно, что ты с ней хочешь сделать?

– Для начала позволить ей отомстить, а затем передать в руки ревностного ценителя живых экзотов…

На мгновение девятый обрадовался:

– Мне?!

– Эфке Нэфке Трумс, но не напрямую, а через земляника Дениэ Гову…

– А смысл у этой схемы есть?

– Сблизить преподавателей, – охотно ответила я.

– То есть… – Обдумывая мой ответ, он прошелся по комнате из стороны в сторону, затем остановился возле меня и скептически заломил бровь: – Таким образом ты увеличиваешь число покупателей своей праздничной маг-продукции?

– Дейр, твой вариант не так уж и плох, но я не настолько меркантильна, как некоторые, – улыбнулась. – Я всего лишь решила им помочь…

– Правду, – припечатал девятый и, сложив руки на груди, строго посмотрел на меня.

– Я…

Как оправдать свое решение, придумать не успела, а он опять меня перебил:

– Всю правду, – и нахмурился так, будто бы я собиралась лгать от начала и до конца.

– И что, ничего утаить не позволишь?

– Не в этот раз. По твоей прихоти я только что лишился редкой саламандры с великолепной боевой трансформацией в перспективе. Итак, я внимательно слушаю правду, которую ты хотела мне сказать.

От его столь обвинительного тона и взгляда я невольно потупилась и смутилась. Право слово, можно подумать, будто бы я, забрав саламандру, лишила его смысла жизни. Удивительно, ведь до сих пор стихийник прекрасно жил без огненной бестии. В чем же дело сейчас?

Выдох-вдох и признание:

– Просто пока я научилась правильно называть адрес академии для перехода, я посетила не только мужские душевые в спортзале, а также и кладовую своего куратора и туалет в деканате.

Удивительно, но Дейр, как и Норбит Нокбо, услышал лишь то, что захотел, и ошеломленно воскликнул:

– Ты застала Гову и Трумс в туалете? Когда они там…

Вот уж нет! И даже если бы все было так, не дай Всевышний, я бы молчала об этом в тряпочку. На веки вечные выкинула из памяти это мгновение, минуту, час, а может быть, и весь день. А потому решительно оборвала стихийника на полуслове, чтобы не слышать гадостей о преподавателях:

– Вообще-то я увидела там Гариву Нокбо и Дениэ Гову, которому она руки бинтовала.

Глаза девятого стали в два раза больше, а губы изогнулись в нахальной улыбке. Без лишних слов понятно – сейчас он снова что-то непристойное скажет. И я во избежание громких восклицаний и поспешных выводов ладошкой закрыла его рот.

– Все, что я узнала из того разговора: земляник неравнодушен к древянистке, но у нее всякий раз есть повод, чтобы отклонить встречу.

Сверкнув глазами, Лесски вырвался из моего захвата, спросив обиженно:

– Ну и что! Это еще не повод дарить саламандру. Пусть он вручит ей цветок.

На самом деле Гову уже пытался подойти с цветами, за что и получил ранение рук от воинственно настроенной дамы. Но посвящать Дейра в это я не решилась, ответила строго:

– Это не лучшая идея. А с саламандрой у Трумс причины для отказа попросту не будет.

Из дома на лекции я не ушла, а сбежала. Лесски отпускать не хотел; не меня, конечно, а огненную саламандру. С маниакальным блеском в глазах, как заядлый коллекционер редкостей, он доказывал, что ящерка ко мне попала уникальная. Во-первых, маленькая, но с огромным потенциалом, девятый просчитал, что в дом ее направили прямиком через световой кристалл в моей лампе. Во-вторых, добренькая. Он забыл, что она явилась отнюдь не с миром. В-третьих, она единственная в своем роде на все приграничье, а это три страны и четыре тысячи изнывающих коллекционеров. В-четвертых, мелкая хищница относится к малоизученному подвиду. Поэтому за ней сейчас нужно наблюдать и наблюдать, фиксировать изменения ее состояния, повадки, постепенный рост и увеличение энергии, а не отдавать заразе Трумс в ее зверинец.

Слушая его «неопровержимые» аргументы, я собралась, закинула в рюкзак огненную бестию и Кишмиша, создала переход в один из коридоров академии и, открыв дверь, сделала то единственное, что могло стихийника остановить… приникла к его губам.

Красавец Лесски с всклокоченными волосами, блестящим взглядом и колючей щетиной застыл как вкопанный. Поцелуй получился нежный, мягкий и, как ни удивительно, обезоруживающий.

– Спасибо, милый, я рада, что ты принял мое решение и не чинишь препятствий. Хорошего дня!

Отступая в объятия Академии МагФорм, я чувствовала, как взгляд псевдожениха опаляет мою спину, и решила не поворачиваться: вдруг его оцепенение пройдет. И что тогда? На ум пришли слова, оброненные им когда-то: «Я перестану себя сдерживать». По плечам проскользнул холодок, поежилась. Если несдержанность девятого будет хоть немного походить на его утреннее пробуждение, я пас! До сих пор чувствую прикосновение горячих рук к моей тазовой области и чуть хриплый, завораживающий своей бархатистостью голос.

Уже в академии, стараясь не стучать каблуками и не привлекать внимания, я пробралась в туалет и раскрыла сумку. Аккуратно погладила по мордочке избавленную от рабства ящерку и вручила ей оранжевый кристалл для освещения. Ночная гостья, бывшая пленница, а теперь почти свободная особь огненных бестий, посмотрела на меня удивленно, не забыв язычком прочистить глаза. Вдруг показалось.

– Значит, так, сейчас ты можешь отправиться к бывшему хозяину, отомстить за пленение и всю жизнь скрываться от таких коллекционеров, как Дейр, – саламандра, вспомнив алчный взгляд девятого, тут же замотала головой, и я уверенно продолжила, – или вернуться ко мне.

Она прищурилась, а затем скосила черные глазища в сторону моей сумки; оттуда, к слову, ей весьма дружелюбно махал взбрык, явно предлагая войти в мою охрану.

– У себя не оставлю, – предупредила сразу, и они оба расстроенно сникли, – но и в плохие руки не отдам, – попыталась я реабилитироваться в их глазах.

Не вняли.

– И нечего расстраиваться: уверена, вы будете видеться. Вряд ли наша Эфка Нэфка держит питомник дома. Несомненно, он где-то здесь в академии, так же как и лаборатория Дейра.

Переглянулись, приободрились и кивнули кто головой, а кто лапкой с листиками. И под веселый шелест вечнозеленого саламандра исчезла в кристалле. Неприятный звук и едкий запах гари сопроводили ее перемещение, заставив меня закашляться. Я маг-потоками развеяла клубы черного дыма и свободно вздохнула. Одним вопросом меньше, осталось решить, как или же под каким предлогом вручить живой «сувенир» землянику. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – профессор Гову не обрадуется моей осведомленности, а тем более – помощи. Придется что-нибудь придумать.

Мой переход из дамской комнаты в аудиторию через дверь кладовой никто в группе не заметил, все были взбудоражены и веселы. Собравшись вокруг стола Клифа, они громко переговаривались, перебивая друг друга звонкими восклицаниями: «Не может быть!», «Не верю…», «Как это вышло?», «Хоть кто-нибудь может объяснить?».

Приготовившись к лекции и сев за свою парту, я решила примкнуть к дискуссии и спросила одногруппников:

– Что объяснить? У вас вчера что-то еще произошло?

Все они слаженно повернулись ко мне и так же слаженно моргнули.

– Ирэна? – удивилась улыбчивая Таггри.

– Она самая.

– Ты как вошла? – а вот это уже Тис и Гат в один голос.

– Через дверь.

– Через какую?

– Деревянную, – ответила я, совершенно не собираясь рассказывать о своих перемещениях. – А разве это имеет значение? Вопрос был другой… – Я с удивлением посмотрела на триста первую группу, отметив, что они все улыбаются: смущенно, нервно, заразительно, но все. – Простите, а что случилось?

Сердце тревожно забилось и дрогнуло, чтобы забиться еще сильнее, когда они слаженно кивнули и двинулись в мою сторону. Я поднялась со своего места, не зная, что делать. Бежать к кладовой? Звать на помощь? Или молча ждать, когда взбрык соизволит помочь? Всевышний, почему так не вовремя истощились мои искры? И кажется, девятый не зря говорил, чтобы я сюда поступать не смела. У них здесь явно секта поклонников Норго, которые меня сейчас в жертву принесут.

– Клиф, – позвала самого, на мой взгляд, сознательного, – что происходит?

– А ты не видишь? – спросил он загадочно, и я помотала головой, судорожно сжимая кулачки. Идея с кладовой была самой правильной, но поздно, здоровяк уже стоит напротив и тянет руки ко мне со словами: – Эх, слепондя, дай хоть обниму…

Это было не объятие, это были удушающие тиски, чрезвычайно крепкие и долгие, а потом меня, относительно бездыханную, передали для объятий остальным членам группы, что победили вместе со мной в последнем туре грязевых битв.

– Спасибо! – произнес каждый из них, и всем скопом добавили: – Хоть мы и знать не знаем, как ты это сделала, но спасибо.

И на мой недоумевающий взгляд Клиф со смешком ответил:

– Шрамы прошли.

– Всевышний… – Я чуть не села мимо стула, когда наконец-то увидела, насколько они изменились.

У Таггри в роду были эльфы, об этом говорили ее чуть мерцающая кожа и удлиненные миндалевидные глаза. Тисьян и Гатору – оборотни-рыси, а Клиф – не просто благородный здоровяк, он благородный титан с обезоруживающим прищуром карих глаз и теплой притягательной улыбкой. Был бы старше, я бы потеряла покой.

– Ничего себе… Так вы все это время были под искривляющим заклинанием!

– Мы тоже приятно удивлены, – кивнула водница. – Теперь ждем, когда появится Норго.

– Не появится, – смущенно улыбнулась и пригладила на коленях темно-серую мантию. – И вряд ли захочет продолжать с нами учиться.

В аудитории возникло встревоженное и напряженное молчание. К счастью, его прервал звонок, но, даже расходясь по своим местам, одногруппники смотрели на меня с опаской.

– Таггри, – позвала я тихо, – почему они так странно отреагировали на мои слова?

– Потому что Норго именно с этого выражения начал свое восхождение на пост старосты, – сухо ответила она и отвернулась.

– Да уж, запугал он вас…